Мишке исполнилось 18, и это означало, что с детским домом придется скоро попрощаться. С одной стороны, ему было радостно, а с другой страшновато. Новая взрослая жизнь была непривычна. Но и еще одно беспокоило паренька: несказанные слова. Да, он боялся сказать своему детдомовскому другу ТАКОЕ. И не мог дальше жить, не сказав.

Однажды Мишка проснулся ночью по малой нужде. Полежал немного в кровати, потом спустил ноги на пол, надел тапочки и пошлепал до туалета, который был в конце этажа. Он шел в одних трусах и майке, поёживаясь от ночного холодка.

Вот и мальчиковый туалет. Из него веяло запахом табачного дыма. «Опять пацаны курят. И как не бояться спалиться?» - подумал он. Взялся за ручку двери, зашел, закрыл за собой дверь. Из кабинок осторожно выглянули лица друзей: Володьки, Ромика и Димастого. И вот Ромик как раз был предметом Мишкиных воздыханий. Короткая стрижка «ёжиком», серые глаза, узкие губы – делали его лицо самым красивым в мире, как думал Мишка. Они дружили давно, но он не мог сказать о ТАКОМ лучшему другу. Боялся. Тем временем и ему, и Ромке стукнуло по 18, приближалась пора расставаться. Было невыносимо грустно как от того, что это должно было произойти, так и от невысказанных чувств.

Нет, Мишка не считал себя геем. Не было секретом, что в детдоме многие парни удовлетворяли свои горячие сексуальные желания с другими парнями. Они считали, что «передёргивать» в кабинке туалета – не круто. Мишка был не из таких. Он и дрочил-то нечасто, но если припекало, он ночью проскальзывал тихо, как мышка, в коридор, бежал в туалет, закрывался в кабинке, брал, так сказать, «ситуацию в руки», и отчаянно наяривал, сидя на унитазе. Кончал он обычно на перегородку кабинки, пока чуть не спалился. Дело было так: в одну из ночей Мишка удовлетворил свои сексуальные потребности в туалете, тихонько вернулся в палату. Накрылся одеялом. И вдруг почувствовал, что на соседней койке ворочается Артём. Парень встал с кровати, глянул на Мишку:

— Пойду тоже поссу.

И вышел.

Через несколько минут он вернулся, странно хихикая, и растолкал двух соседей по кроватям. Те недовольно бурчали со сна. А Артём радостно шептал:

— Прикиньте, пацаны, я сейчас ходил поссать, а по стене кабинки стекает сперма! А передо мной в тубзик ходил Миханя! Вот онанюга!

У Мишки ёкнуло внутри, но он спокойно сказал:

— Да наверное кто-то плюнул на стену, а ты уж за кончину это принял. Пиздабол ты Артем, пиздабол.

Ребята успокоились и через некоторое время засопели на своих кроватях. Но с тех пор Мишка кончал не на стену кабинки, а в свернутый трубой ворох туалетной бумаги, который потом спускал в унитаз.

Надо заметить, что во время своих ночных дрочек, он никогда не фантазировал на лучшего друга. Ему нравился Ромка. Он любовался его лицом, стройной фигурой. Но испытывать сексуальное влечение к нему было для Мишки табу. Даже по утрам, когда парни просыпались, и Мишка видел Ромкин «стояк», он старался отвернуться и не думать.

Итак, Мишка зашел в туалет.

Из кабинок выглянули сначала встревоженные, а потом довольные лица друзей. Его детдомовских друзей.

— Вот бляха-муха, Мишаня, напугал нас. Мы подумали: неужто дядя Вася сторож проснулся. Он сегодня вечером неплохо бухнул. Покуришь с нами, раз уж пришел?

— Не, да ну нафиг, -отказался Мишка. - Я поссать хочу.

Ну, ссы! – Димастый даже открыл дверь кабинки для него.

Друзья не стеснялись друг друга, поэтому Мишка даже не стал прикрывать дверь кабинки за собой. Достал член, залупил его и пустил струю в унитаз. Довольно давно Мишка понял, что справлять «малую нужду» лучше с залупленным членом. Он был не обрезанный, и так было гигиеничнее.

И вот, парнишка журчал в унитаз, а Димка решил прикольнуться. Он подошел сзади и резко сдернул с Мишки трусы.

— Посмотрите, какие аппетитные булочки! – заржал он.

Мишка натянул трусы снова и повернулся.

— А ты у нас озабоченный, Димастый! Тебе так моя попка понравилась? А может, еще чего хочешь посмотреть?

И он, как заправский стриптизер, медленно стянул трусы вниз, и приподнял майку.

Друзья не в первый раз видели его член и попку (как-никак, все ходили в одну баню), но в этот раз Мишка увидел в их взглядах не только огоньки людей, которые хотят поприкалываться по-дружески. Было в них нечто большее. Даже во взгляде Ромика. Он затянулся сигаретой, но за завесой дыма Мишка увидел, что друг разглядывает его член и яйца.

И вдруг Мишке стало всё равно. И, одновременно с этим, так грустно, как никогда не было. Он подошел к Ромке ближе, положил руку ему на плечо, и тихо сказал:

— Пожалуйста, скажи им, чтобы они шли спать. Мне очень-очень надо поговорить с тобой.

Ромчик внимательно и серьезно взглянул Мишке в глаза и сказал:

— Ну так и что? Говори. Мы же все друзья. Разве есть что-то, что им (он обвел взглядом ребят) знать не нужно?

И Мишка подумал: «Всё, хватит. Мне всё равно, что он и они подумают. Если возненавидят, пусть будет так. Всё равно скоро всё кончится и мы разъедемся».

И он решился.

Глядя Ромке прямо в глаза, он подошел к нему. ..

... и поцеловал.

Прямо в губы.

А потом, подумав, что теперь уже все мосты точно сожжены, положил свои руки на Ромкину попу и прижал к себе крепко-накрепко.

— Ты всегда мне очень нравился, - честно и откровенно признался он.

Димастый присвистнул, сигарета чуть не выпала у него из рук, а Володька сказал:

— Ну дела... Я сегодня точно не засну больше.

Ромка же стоял и спокойно улыбался. В его взгляде была любовь друга, который понимает, и не осуждает. Мишка выдохнул с облегчением.

— Ты меня не ненавидишь за то, что я сказал? – спросил он у друга.

— За что мне тебя ненавидеть? Я давно видел это в твоем взгляде, но не приставал с расспросами. – ответил Рома.

— Ну вот теперь нам, наверное, действительно стоит уйти, - сказал Володя.

— Миш, ты правда хочешь, чтобы они ушли? – спросил его Рома.

И Мишка ничего не ответил. Просто покачал отрицательно головой, наконец-то обняв друга. Он был счастлив. Ромка тоже улыбался. Он сказал:

— Знаешь, как много ты пропустил? Ты что думаешь, мы просто так здесь по ночам собираемся?

«Спустить пар» в нашем возрасте – это самое то, что надо. Вот Володька, например, умеет целоваться так, что никакого траха не надо. Кончишь от его язычка и ласк. А Димастый наоборот – мастер по трахам. Он себе так попку разработал, что мы иногда его вдвоем ебем. И ему это нравится. Правда, Дим?

В мгновение ока Димка словно переменился. Он завертел попкой, прошелся по ночному туалету и заговорил, как самая последняя шалава:

— Ну, кто меня в попку выебет? Новые члены клуба не желают?

Для Мишки это всё было настолько ново и. .. притягательно, что он почувствовал, как у него в трусах набухает член. Димка словно почувствовал это и раззадоривал. Он спустил трусы и стал раскрывать попку. Мишка офигел от величины его дырочки. Теоретически, туда можно было всунуть даже руку, если выставить пальцы вперед. Мишка потерял контроль. Он набросился сзади на Димку и вставил ему в попу член. С непривычки, не полезло, но друзья вытащили откуда-то из-под подоконника тюбик с вазелином. И привычными движениями выдавили Димке в попу.

Мишка начал долбить его, что было сил. Он вонзался своим членом по самые яйца, и всё равно чувствовал, что Димкина дырочка слишком большая для его хуя. Он сказал:

— Володь, давай вторым!

Переместились на унитаз. Мишка сел снизу, Димка встал посередине, Вовка был сверху. Оба члена долбили Димкино очко, и он был не против. Миша в первый раз ощущал, как его каменный член движется в попе друга, а рядом с ним снуёт еще один член, вызывая дополнительный кайф. Димка стонал, Мишка готов был чуть ли не кричать. Ребята готовились кончать. Сначала «брызнул» Мишка, как самый неопытный. Ненадолго задержался и Вова. Димка кончил прямо Мише на грудь (потом вытерли). Остался Ромик.

Он наблюдал всю эту жалкую картину, покуривая сигарету. Хотя трусы его были вздыблены и даже чуть намокли, он вел себя спокойно. Когда трое на унитазе кончили, Мишка с несколько виноватым видом повернулся к Роме.

— А ты как же?

Вместо ответа Рома раскрыл объятия, приглашая друга. Тот упал в них, и языки друзей наконец-то встретились. Они целовались несколько минут, гладя друг друга по всему телу, и вот Ромка сладко застонал. Мишка оторвал свои губы от его и спросил:

— Ты тоже кончил?

Вместо ответа, тот дал ему прикоснуться к своим трусам, которые спереди были липкими и мокрыми.