Большая Сандата

часть 1

1.

Витёк был отличником. Даже по поведению.

В то время, когда мы в камышах на речке курили "Памир" и соревновались, кто выше поссыт, он, ведомый доминирующей мамой Тамарой, ходил в колготках, читал книги и учился. Учился не на пять, а на шесть.

За этим всем он, подобно Кафке, просто не успел подготовиться к пацанской жизни.

Мой одногодка, он учился в другой школе, восьмилетке.

Зимы сменяли лета, длиною в жизнь, мы дозревали до увлечений фото, радио, гитарки... Ах, да, как же зимой без хоккея, если прямо в огородах полноводная и тихая Большая Сандата? Но об этом попозже...

Мастерская, которую из самана сложил батя, с маленькими филёнчатыми дверями и мазаными стенами и полом, потихоньку превратилась в мои владения. Мало, кто мог похвастаться собственной, как говорил отец, резиденцией. Пацаны от меня не вылезали, даже договаривались встретиться "в мастерской".

"Рекорд-60" на железных лампах – портал в другой мир: Юрий Осмоловский, Шарли Бейкер и Белл Мигвайер забугорными короткими волнами явили нам тайну о существовании Цеппелинов, Слэйдов, Моррисона и других богов. Это был космос!

Но вернёмся к Витьку. Он уже давно носил кримпленовые клеша, воротник жёлтой рубахи поверх клетчатого пиджака и продолжал быть отличником.

Не знаю, какой ценой он сносил сарказм окружающих, но в его, как у Юрия Сенкевича высокий лоб, по-прежнему легко помещались знания и о фото, и о радио, и хрен ещё чего, окромя спорта.

По- пацански подкалывали его и сверстники, и помладше, но мне было пофиг, кто что там думает, он был интересен, и, соответственно, тянулся ко мне. Я его периодически втягивал в авантюры, а он, дабы ничем и никуда не ударить и самоутвердиться, вёлся на всё.

Единственный косяк, с чем он не мог совладать, так это то, что ему в такие минуты давило на клапан. "По большому"! И он, под мои матюки, таки оставлял автограф, будь то летний кинотеатр, откуда угнали динамики, или чей-то чердак...

‌ Гуденьем пчёл на акациях, запахом конского навоза в придорожной пыли и залетающим с речки ветерком с криком камышанок обволакивает и нежит лето 76-го. В сорока километрах Сальский подземный аэродром, в небе – феерия истребителей, серебряными карандашами протыкающих и разлиновывающих развиленскую лазурь неба. С невероятным грохотом звук уступает скорости этих птиц, звенят окна и с ума сходят собаки...

К Витьку приехала двоюродная сестра, центровая ростовчанка, гиперсексуальный замес папы – армяна и русской мамы. Хотя её лицо и было чем-то средним между Кикабидзе и Раневской, точёная, уже идеально сформировавшаяся её фигурка, цитаты из "Нана" Золя низким грудным голосом с ростовским протяжным выговором, плюс под наш юношеский спермотоксикоз производили магическое действие...

– Витёк, ты в курсе, что в летнем кинотеатре у нас нет крыши, но есть охренительные кинаповские широкополосные динамики?

– Ннннееет...

– Да, Витя, да! Сегодня вечером идём....

– А...

– А Марина будет стоять на стрёме: Как кто проходит мимо, будет мяукать.

Это был... нет, не трэш, а больше – ржач! Взобрались по ясеням, растущим вдоль стен. Я спрыгнул, внутри была лестница. Поднял, приставил её к стене. Профессор аккуратно, с опаской слез. Динамики превзошли ожидания... Быстро и слаженно – назад... И вот тот меняющий сюжет "вдруг" : Слышу такое "Мяу", как вроде кошка захотела сразу половину села, и за один сеанс. Под этот рёв моему Мориарти сразу сделалось, как тогда говорили мы, – "гадо́во": прихватил живот... Мне не до страха: беззвучно не ржу, а рыдаю...

А динамики мы продали эстрадникам в соседний ДК.

В то время ходила поговорка: "Всякий радиолюбитель – вор, но не всякий вор - радиолюбитель"

Летняя ночь, окраина села, и вот тот чердак, где, "по разведданным", должны быть радиоништяки. Их хозяин, старше нас, укатил учиться в Ростов, а в доме жили родители...

Прокрались так, что даже собаку не разбудили. И вот он, клад: динамики, трансформаторы, лампы... Набили полные сумки, и тут мой подельник:

– Ой! Я быстро...

– Витя!!! Твоюжмать!!!

Бумаги не оказалось. В потёмках он оторвал что-то мягкое и подтёрся.

Вылезали, разбудили огромного кобеля. С грохотом, с ошалелыми глазами, сметая всё на своём пути ломанулись, не теряя драгоценностей.

Уже посреди пути компаньон начал повизгивать от боли в жопе, а перед моим домом уже выть со слезами. То была стекловата! Благо, речка рядом, на берегу которой битый час, под дивными звёздами июля я караулил его "дезактивацию", а лягушачий концерт, плеск вёсел и тихие матюки рыбаков лишь дополняли картину...

В огородах на речке выросла вышка для прыжков в воду, три и шесть метров, и мы лет с пяти уже смело сигали и "головкой", и "бомбочкой" с заветной верхней, и попробуй, зассы! Завезли песок, поставили "грибочки". Под ними взрослые пацаны виртуозно босыми ногами набивали "лянгу", зажимали "чувих" и пели под гитары "16 тонн"

Село ширилось по обе стороны Сандаты, и от берега к берегу лёг пешеходный мостик. Небрежно брошенный настил из досок родил у нас, мелких шалопаев, новое занятие: подсекать снизу за идущими бабами... Сам мостик был железный. Между перилами и полом проходила средняя перекладина из прута, которую во время прыжков использовали, как ступеньку.

Все, кроме Витька. Он перелезал через всё это и прыгал ногами с "пола", и ничто на него не действовало. До момента.

– Витёк, вон Ленка идёт с подругой! Давай прыгнем, покажи себя!

Он, конечно же, привычно оседлал перилла...

– Витя!!! Куда??? Сверху! Головкой! Давай! Давай быстрей! Вместе, на счёт три!

(А вообще, я, скотина, и не собирался прыгать, а хотел с ней перетереть насчёт предстоящего вечера)

– Давай!

(Он в ужасе и смятении...)

– Да ты – пацан, или кто?! Вот она!!! Раззз! (нога на средней перекладине) Два... (стали на верх и бросили руки) Трриии! Прыгаем!... и ставлю ногу обратно на мостик... А Витя, уже параллельно воде, выворачивает дикие глаза отчаянья, которые выныривают из закоулков моей памяти уже почти пятьдесят лет:

— НА-Э-БААА-ЛИИИ!!!!

В полёте, как кот, изогнулся и схватился рукой за поручень... Бааа-баах! Бьётся боком о мостик, отлетает, хватается обеими руками... Бааа-бах!!!- животом обо все эти уголки... Сссюююрп... тело ушло в воду...

Подходит Ленка:

– А что это с ним?

– Как что?? Не видишь, пацан старается! Ради тебя прыгнул! (а самому стыдно, п-ц!)

...из воды пошли мелкие пузырьки... и нет, не Витёк, не тело, а начавший орать ещё под водой рот... "Сцилла и Харибда", - промелькнуло в голове. Ленка ретировалась... Ободранному герою я чем-то пытался помочь, а он искал одно: чем бы меня пере@бать, и чтобы насмерть...

А потом Витёк после техникума внезапно для нас пошёл в десант и остался на сверхсрочную. В разных "точках" побывал. И всё опять-таки у него ровно и правильно: жена, дерево, дом, дети и президент.

Но опять же, то было потом... Чудны дела Твои, хоспади!

© PRO 05"2021