«Такая-сякая, расстроила отца...»

Безвольно откинутая в сторону после бурной страсти ладошка принцессы внезапно ощутила тёплое прикосновение. Сильные мужские руки подхватили и понесли девушку.

— Прошу нас извинить, господа, но вы же понимаете, что после такого даме нужен отдых. – услышала она сквозь шум в ушах голос своего первого мужчины.

Гулким эхом его поступь раздавалась в тёмном коридоре замка. Они вошли в небольшое помещение, где всё это время скучала хозяйка красного платья.

— Ого... Она там живая?

— Живая, живая... – подала голос самозваная путана.

— А моё платье! Вы только посмотрите, во что оно превратилось!

Некогда шикарный наряд красного цвета был изрядно помят, испачкан и даже местами изорван.

— Вот, держи. Купишь себе новое. – мужчина протянул проститутке ещё несколько монет. – А пока надевай поскорее это!

Дочь хозяина замка прекрасно понимала, что отец может ворваться сюда в любую секунду. Поэтому поспешила избавиться от одолженного одеяния и повязки на глаза. Схватила в охапку свою ночнушку и чулки и стремглав нагишом покинула помещение.

— Ты была великолепна! – успел шепнуть парень ей на ухо. – Очень скоро я тайно тебя навещу. Жди!..

Смешно виляя голым задом и сверкая в темноте белыми пятками, нашкодившая принцесса помчалась в свою комнату по тайным ходам и коридорам замка.

Не прошло и минуты, как дверь кладовой распахнулась. В ней появился грузный силуэт косматого мужчины. Он тяжело дышал. Его суровый взгляд устремился на мирно лежащую головой на коленях молодого мужчины девушку в помятом красном балахоне.

— Где она?! – прохрипел престарелый принц.

— Вы кого-то потеряли? Здесь только мы... – раздалось в ответ усталым девичьим голоском.

Он решительно метнулся к девушке, взял её за плечо и развернул к себе лицом.

— Простите, но даме нужно отдохнуть... Если с ней что-то случится, я же не расплачусь с хозяином постоялого двора... – вмешался парень.

Конца этой фразы космач уже не слышал. Не признав в девушке своей дочери, он чуть успокоился, но всё же поспешил к ней в опочивальню. Он почти бегом взлетел по крутым ступеням каменных лестниц на третий этаж замка.

Взволнованный родитель распахнул дверь и долго стоял на пороге, борясь с одышкой и с недоверием рассматривая в потёмках силуэт тихонько посапывающей под одеялом принцессы. Не совладав с приступом отцовской ревности, он всё же подошёл ближе, чтобы взглянуть в лицо спящей дочери.

Мужчина не заподозрил подвоха. Он улыбнулся, поцеловал в лобик своего спящего ангелочка и собирался уйти. Но прежде, по старой привычке, решил поправить одеяло, которое у неё вечно комкалось среди ночи. Он приподнял край, чтобы получше укутать дитя и – о ужас – увидел, что девушка лежит под ним совершенно голой! Отец отскочил от кровати как чёрт от ладана.

— Так это была... ТЫ?! – гулкое эхо замка долго вторило его хриплому возгласу.

Не дожидаясь ответа, он снова подошёл, поднял одеяло и решительно сунул руку ей в промежность. Его пальцы, обильно смоченные спермой и женскими любовными секретами, отблёскивали в лунном свете.

— Ну, а даже если и я... Никто ведь кроме тебя этого не понял... – робко заговорила принцесса, виновато кутаясь в одеяло по самую шею.

Гулкая пьяная отрыжка в исполнении юной особы голубых кровей внезапно нарушила тишину спальной комнаты, и характерное «амбре» тотчас наполнило помещение.

— О горе мне... Горе мне! – сетовал мужчина, удаляясь по коридору прочь от спальни непутёвой наследницы.

Не прошло и пары минут, как девушка провалилась в хмельное забытьё.

Наутро её разбудил настойчивый стук в дверь. Она не успела не только одеться, но даже встать с кровати. Седовласый старичок в пенсне и с огромным саквояжем в руках уверенно вошёл в девичьи покои. Принцесса без труда узнала в нём доктора Уэбба, который с незапамятных времён следил за здоровьем всей их семьи.

— Доброе утро, барышня.

— Здравствуйте, доктор. Не ожидала увидеть Вас в столь ранний час.

— Ваш папенька поручил мне осмотреть Вас. Говорят, накануне приключилось нечто ужасное, и он желает убедиться в отсутствии у Вас каких-либо травм или увечий. Вы позволите?..

— Спасибо, но, думаю, это лишнее. Уверяю, я прекрасно себя чувствую! – язык принцессы уже почти не заплетался, она села на кровать, кутаясь в одеяло.

— Да, но... Он настаивал... К тому же, поймите, так часто случается: после полученной травмы пациент ещё долгое время не чувствует никакой боли и вовсе ни на что не жалуется, пока вдруг... – доктор осёкся на полуслове, –. ..и вот тогда помочь ему бывает...

Слушая его занудные доводы, девушка сначала закатила глаза и отвернулась, а затем решительно сбросила с себя одеяло. Представ перед семейным лекарем совершенно голой, она вдобавок ещё и бесстыдно распахнула перед ним бёдра. Из раскрывшейся щели на простыню пополз огромный сгусток ещё вчера влитого в неё мужского семени.

От увиденного пожилой мужчина застыл на месте. Разумеется, за свою немалую практику он насмотрелся всякого, но никак не ожидал подобной выходки от всегда хорошо воспитанной благородной принцессы, которую знал с рождения. К тому же никак не мог взять в толк, откуда в ней столько спермы.

— Поймите же, барышня... по долгу службы я обязан...

— А знаете, что! Раз обязаны – осматривайте! Давайте-давайте! Вам ведь давно хотелось... пальпировать то, что у меня там, под платьем!

— Что за вздор...

— Да бросьте!.. Я же давно вижу, как Вы смотрите на мои груди и ножки под подолом в кружевных чулочках...

Девушка встала во весь рост и вплотную лицом к лицу приблизилась к доктору.

— Знаете... Раз так, я, пожалуй, пойду. А батюшке Вашему доложу, что Вы пребываете в полнейшем здравии.

— Что ж, спасибо Вам, доктор! Но, вот незадача, мне нечем заплатить Вам за визит... Разве что...

Принцесса присела на корточки и тут же стала спускать штаны с пожилого лекаря.

— Что вы делаете?!! – зашипел он, оглядываясь на закрытую дверь комнаты.

— Тише, тише, прошу Вас... Нас могут услышать. А вам ведь не нужны неприятности, правда? – лукаво-заискивающий взгляд девчонки сверлил старческое лицо снизу-вверх.

Тонкие прохладные пальчики, а затем и пара влажных бархатистых девичьих губ коснулись небольшого вялого пениса. Она заглотила его целиком и стала неторопливо ритмично посасывать, не забывая охаживать язычком всё ещё мягкую головку.

Очень скоро пещеристое тело немолодого мужского органа отозвалось на ласки и периодически возникающий вокруг него вакуум, создаваемый умелым ротиком. Урок минета, полученный этой ночью, был усвоен девушкой на «отлично». Прикрыв от удовольствия глаза, с довольной ухмылкой она посасывала и мяла языком понемногу твердеющий член.

Комната заполнилась характерными звуками, к которым вскоре добавились приглушённые мужские стоны. Руки доктора невольно легли принцессе на голову и стали нежно поглаживать по затылку. Детородный орган старика так и не обрёл полную силу. Но даже затвердев лишь наполовину, он явственно воспринимал оральные ласки, даря своему хозяину небывалое наслаждение.

Спустя ещё минуту-другую доктор судорожно вцепился девчонке в волосы и с силой прижал к себе, вдавив носом в седоволосый лобок. Член на мгновение набух, потом запульсировал в юном ротике и выпрыснул из себя несколько капель безвкусной спермы. Проворный язычок тут же протолкнул их в горло.

— «Ну вот, совсем не больно! А Вы боялись...» – так ведь, кажется, Вы мне сказали, когда клизму однажды в детстве поставили?

Старик ничего не ответил. Он молча натянул штаны, схватил саквояж и метнулся из комнаты. Главе семьи он доложил, что его дочь вполне здорова и в медицинской помощи не нуждается.

— Вы уверены?..

— Уверен, уверен. Вполне уверен... – в интонациях лекаря слышалась явная фальшь.

А потом он шёпотом намекнул отцу, чтобы тот на всякий случай отвёл наследницу на исповедь к священнику. Ответственный и заботливый родитель медлить не стал и распорядился сегодня же доставить в замок служителя церкви.

Обиженная на весь мир девчонка в знак протеста целый день провалялась в постели в своей комнате. Как и подобает истинной принцессе, она частенько косилась на пейзаж за окном и каменную стену замка в надежде, что принц вот-вот прискачет за ней на белом коне и освободит из заточения.

Ближе к вечеру в её дверь снова постучали. Это был настоятель местного католического прихода, которого она тоже отлично знала. Его появление почти не вызвало удивления, лишь кривая ухмылка промелькнула на повзрослевшем девичьем лице.

— Здравствуйте, падре...

— Здравствуй, дочь моя. Как ты поживаешь? Что-то давно не видел тебя на службах...

— Да вот... как-то всё не складывается. А поживаю я замечательно, чего и Вам желаю, падре!

— Что ж... Рад это слышать. Мне тут стало известно, что недавно с тобой приключилось нечто... – святой отец перешёл на шёпот, – ужасное, омерзительное и богопротивное. Не хочешь ли со мной об этом поговорить?

— С Вами?.. – усмехнулась девушка.

— Да, со мной. Я же священник, мне всё можешь рассказать, как на духу, и это навсегда останется между нами.

Служитель церкви скромно присел на край неубранной постели, давая тем самым понять, что отказа от исповеди он не примет. Какое-то время принцесса пролежала молча, глядя в одну точку. А потом эмоции вдруг переполнили её, и она начала свой рассказ.

— Знаете, падре... Не помню, когда это началось... Но в последнее время я как-то иначе стала смотреть на людей. На прислугу, на отца, на его друзей... На доктора Уэбба... И вот даже на Вас прямо сейчас!

— Вот как... Тебя что-то беспокоит? В твоей голове появились странные помыслы или желания? Может быть, ты слышишь голоса?

— Нет, никаких голосов я не слышу. А вот мысли и желания – пожалуй, да...

— Дочь моя, мне будет проще тебя понять, если ты приведёшь конкретный пример. Расскажи хотя бы об одной такой мысли, которая не даёт тебе покоя в последнее время.

— Ну, вот... Взять нашего доктора... Он ведь такой милый, заботливый и очень порядочный. А я... Знаете, что я сегодня сделала, когда он пришёл ко мне утром?

— И что же? – лицо священника выражало озабоченность и внимание.

— Я ему отсосала.

— Гм-гм!.. Прости, что? Должно быть, у тебя жар, оттого и больные фантазии в головушку к тебе лезут. – прохладная мужская ладонь легла на покрытый испариной лоб девушки.

— Да нет же! Это не фантазии, я и в самом деле это сделала! – она отстранила его руку от своей головы. – Ха! Видели бы вы его лицо, когда он кончил мне в рот! Должно быть он уж четверть века так не кончал!

Принцесса закатилась каким-то громким нездоровым хохотом. Падре испуганно схватился за распятье у себя на груди, а свободной рукой принялся судорожно крестить неразумное дитя, бубня себе под нос слова молитвы.

— А хотите, я и Вам сейчас отсосу? Правда! Давайте? Я ведь уже неплохо умею и очень этого хочу! Просто не могу устоять! Ну же!.. Обещаю – Вам понравится!

С этими словами девушка скинула с себя одеяло, представ перед священником в чём мать родила. Тот вскочил с кровати как ужаленный и попятился назад, пока не упёрся спиной в стену.

— А может... Может, Вы трахнуть меня хотите? Так и это запросто можно устроить! Какая моя дырочка Вам больше нравится? Эта? – сидя на кровати, она развела ноги и раскрыла пальцами лепестки половых губ, – Или вот эта? – встав на четвереньки, выпятила кверху свой аппетитный зад, похотливо поигрывая тёмно-розовым очком.

— Святая Мария!.. – в беспамятстве служитель религиозного культа выбежал из спальни.

— Не робейте, падре! Куда же Вы?!.

Уткнувшись лицом в подушку, девушка так и стояла со вздёрнутой кверху голой попой и издавала странные звуки. Со стороны было сложно понять, хохочет она сейчас или навзрыд рыдает.

Через пару минут в комнату снова, но уже без стука вошёл священник. На этот раз он был не один, его сопровождали двое мужчин в чёрных сутанах. Они вкатили внутрь огромный сундук и плотно закрыли за собой дверь. Не поворачивая головы, принцесса слышала их тихий разговор:

— Смотри-ка, вроде, смирно себя ведёт...

— Так может, просто бешенство матки?

— Возможно. Но я бы не исключал и худшего...

— Да, согласен, лучше перестраховаться.

Сундук оказался ничем иным, как портативным реквизитом из арсенала святой инквизиции. На рубеже XVIII-XIX веков этот институт уже не имел такого непререкаемого авторитета, как прежде, но и полностью упразднён ещё не был.

В считанные секунды сундук превратился в расположенную горизонтально X-образную конструкцию. При помощи цепей и ремней на ней можно было надёжно зафиксировать человеческое тело примерно в метре над полом.

Кроме того, там имелось великое множество выдвижных ящиков со всевозможными веществами, приспособлениями и инструментами для оказания различного рода воздействий на жертву.

Не обращая никакого внимания на хозяйку спальни, трое мужчин со знанием дела подготавливали свою изощрённую установку к работе. Принцесса безучастно наблюдала за тем, как те двое в сутанах, извлекли и установили в рабочее положение увесистое приспособление.

Сам падре тут же приладил к нему рукоять и провернул её пару раз. Механизм послушно ожил, его шарниры пришли в движение, но никаких догадок о его назначении у неопытной девушки так и не возникло. Затем к устройству были прикреплены две насадки, обе из до блеска отполированного дерева. Первая была размером со средний огурец, вторая – с небольшой кабачок.

— Не великовата будет? – спросил один из помощников другого.

— Да не-е-т... Посмотри на неё – в самый раз.

Когда с настройками было покончено, все трое подошли к кровати, на которой в позе «раком» так и пребывала застывшая принцесса. Наблюдение за приготовлениями непонятным образом ввело её в какой-то транс. Ей ничего сейчас не хотелось ни делать, ни говорить.

— Пойдём, дочь моя... Это для твоего же блага! Пойдём... – рука падре легла ей на голову, и он скороговоркой прошептал короткую молитву.

Двое в чёрном оказались настоящими здоровяками. Они без труда подняли девушку и понесли за руки и ноги через всю комнату. Расположив её горизонтально лицом вниз, запястья и лодыжки накрепко привязали ремнями к лучам X-образной конструкции.

Под подбородком и низом живота у неё оказались относительно мягкие подушки, обтянутые кожей. Та, что под животом, была ещё и подвижной. Под скрип воротка она порядком приподнялась, заставив девушку выпятить зад.

— Что вы делаете? Что это? Зачем?.. – подала наконец она тихий голос.

— Это оливковое масло, дочь моя, – тут же отозвался священник. – Вот, сама понюхай...

Он поднёс к её носу небольшой флакон, из которого действительно исходил знакомый приятный запах, к которому примешивались какие-то цветочные нотки. Падре обильно смазал маслянистой жидкостью обе деревянные насадки. Затем в его руках оказалась небольшая резиновая груша с длинным медным наконечником.

Он набрал в неё немного содержимого того же флакона и обошёл принцессу сзади. По обе стороны от него оказались её разведённые бёдра. Прохладный медный носик взбодрил неожиданным холодком дремлющую нежно-розовую мякину полураскрытых малых половых губ. Масло приятно растеклось внутри, оросив стенки влагалища.

Подобной процедуре подверглась и попа. Падре сначала медленно ввёл в тугой девичий анус медный штуцер почти целиком, затем также плавно стал извлекать, постепенно выдавливая из груши порцию масла, предназначенную для заднего прохода.

Странно, но сопротивляться и вырываться совсем не хотелось. Приятный расслабляющий аромат натуральной смазки окутал комнату. Принцесса покорно плыла вниз по течению своих спутанных мыслей, воспоминаний и ощущений.

Гладко отполированный округлый конец большой насадки коснулся умасленных половых губ девушки и без труда продолжил движение вглубь её тела. Это лишь отдалённо напоминало ощущения от проникновения настоящего члена. В отличие от мужской тверди, прохладное и бездушное дерево не ласкало, а грубо подчиняло себе женскую плоть.

Падре снова подкрутил пару каких-то воротков, отрегулировав взаимное положение девушки и большого «члена». После этого к сочащейся маслом сжатой розовой звёздочке приблизилась малая деревянная насадка. Не обращая никакого внимания на сопротивление, она с лёгкостью миновала преграду и тоже устремилась в темнеющую глубь сантиметров на десять.

— Так не больно? – осведомился святой отец.

— Эээ... Не-а... – прозвучало еле слышно в ответ, – Можно даже ещё...

— Вот и хорошо... Эээ... Прости, что ты сказала?

— Говорю, можно ещё немного. Если нужно...

— Не торопись, дитя моё. Всему своё время...

Священник достал библию и принялся самозабвенно бубнить в полголоса молитву.

— Слыхал? Ещё, говорит, можно!.. Во даёт! – прошептал один здоровяк другому.

— Хех! Посмотрим, как она запоёт, когда падре начнёт крутить вон ту ручку!

Спустя минуту, рука священника коснулась рукояти и плавно провернула её. Первой в движение пришла большая насадка. Она неторопливо вторглась в полуспящее лоно и упёрлась в его свод. Затем та, что размером с огурец, почти полностью погрузилась в женский зад.

В тот же миг первая стала медленно покидать влагалище. Когда её толстый закруглённый конец вынырнул из любвеобильных губ юной принцессы, тонкая поползла прочь из попки.

Полный цикл возвратно-поступательных движений насадок соответствовал одному повороту рукояти, что вращал падре. Он делал это пока крайне медленно, внимательно прислушиваясь к звукам, которые издаёт принцесса. Однако та молчала и лишь тихонько сопела.

Сделав ещё несколько пробных оборотов, падре остановил процесс. Опытный инквизитор ещё немного подрегулировал механизм, чтобы его проникновения в девушку происходили под нужным углом. Затем капнул ещё масла на каждую из насадок и, сказав что-то на латыни, возобновил вращение рукояти.

По мере увеличения скорости, проникновения в женские отверстия становились чаще и напористее. У нежной девичьей плоти не было шансов ни противостоять им, ни хоть как-то влиять на их глубину или темп. Девушка жмурилась, привыкая к новым ощущениям. Она частенько открывала рот, в готовности закричать, но всякий раз сдерживалась, послушно принимая в себя очередную парную фрикцию.

— Теперь засекаем время. – сказал падре одному из помощников.

Тот послушно извлёк из ящика песочные часы и поставил их на видное место. Второй в то же время задвинул ногой небольшой деревянный таз под девушку, на уровне низа её живота.

— А это... ещё зачем? – поинтересовалась она, глядя на сосуд под собой на полу.

— Ты смотри, она ещё и болтает с нами!.. Потом поймёшь. Я надеюсь... Давайте подменю Вас, падре?

— Ты не отвлекайся, дочь моя, а лучше сосредоточься. Я тоже очень надеюсь, что ты нас не разочаруешь. – святой отец уступил рукоять помощнику, а сам стал вытирать со лба выступивший пот.

Здоровяк от души навалился на довольно тугую ручку. От этого темп фрикций значительно возрос. Шестерни замысловатого устройства стали завывать заметно громче, будто подначивая испытуемую тоже подать голос. Священник стоял рядом, держал в руке грушу с медным наконечником и заботливо подкапывал маслица на оба сношающих девушку искусственных фаллоса.

Их неестественность проявлялась уже не так явно. Принцесса даже отметила сходство нынешних ощущений с теми, что она испытала накануне, когда оказалась плотно зажатой меж двух мужских тел в роли начинки сексуального бутерброда.

Впрочем, тогда действия членов в её теле были несогласованными, хаотичными. А эти два невозмутимых тарана сейчас мягко и ритмично проникали в её промасленные дырочки, двигаясь с одинаковой скоростью, по строго заданной и из раза в раз точно повторяющейся траектории.

Тонко отрегулированная секс-машина неторопливо, но уверенно вела голозадую девчонку к бурной разрядке. Об этом красноречиво свидетельствовало её участившееся дыхание и пробегающие по низу живота и бёдрам мелкие судороги.

Ещё одно неотвратимое вторжение в щель, толчок в матку, болезненно-приятное ощущение внизу живота, сдавленный возглас: «Ааа!..». А теперь ещё и в попу, чувство распирания нарастает, это почти невыносимо, но она не кричит – стиснула зубы и терпит. Из глаз текут слёзы. И вот огромный «пенис» отступает, а за ним и второй выходит из попки. Их почти одновременное скольжение глубоко внутри заставляет всё тело вибрировать. Девичьи бёдра вновь сотрясают судороги. «Уа-а-афф...» – вырывается из маленького ротика.

— Смотри-ка, кажется началось...

— Да, Берт, вижу... Ну-ка, смени меня...

Изрядно вспотевший здоровенный мужчина передал власть над девушкой другому, ещё более рослому. Его могучая рука со свежими силами навалилась на рукоять и увеличила скорость.

— Не торопись, успеем. – падре положил помощнику руку на плечо и указал на песочные часы, судя по которым, оставалось ещё не менее четверти отведённого времени.

Голова девушки раскачивалась вперёд-назад, подчиняясь ритму шпилящей её секс-машины. В тазик на полу уже давно тонкой струйкой стекали излишки масла, ритмично выдавливаемые двумя поршнями из её тела.

Принцесса не понимала, почему что-то должно произойти именно в течение заданного времени. Но думать об этом и не хотелось. Участившиеся было толчки в её теле немного сбили накатывающую волну похоти, но теперь, когда их темп вернулся к привычному, она стала зарождаться с новой силой.

Промежутки между сладостно-томительными спазмами становились всё короче, а дрожь во всём теле была непрерывной. Терпеть это молча стало невозможно, и страстная девчонка в голос завыла от этих нескончаемых глубоких проникновений непонятной машины.

И когда она уже была готова потерять сознание от нестерпимых предоргазменных мук, сквозь собственные крики услышала громкий возглас падре:

— Стоп!!! Довольно!..

Пара фаллосов тотчас замерла и моментально покинула изнасилованное девичье тело. Неожиданно возникшее ощущение пустоты в обеих разработанных дырочках сорвало гребень накатившей волны, и непреодолимой силы оргазм накрыл принцессу.

Всё было почти так же, как и прошлой ночью, когда она кончала, лёжа на столе на глазах многочисленной публики. Точно, как вчера, её тело долго сотрясалось от многочисленных, то угасающих, то возобновляющихся с новой силой мощнейших судорог, несущих нескончаемое томительно-болезненное наслаждение.

Но в беспамятстве девушка не сразу поняла, что во время сегодняшнего оргазма из её раздраконенной щелки прямо в предусмотрительно подставленный деревянный таз ударила мощная струя сквирта.

— Ну, вот... Хвала Создателю, обошлось! – голос падре едва слышался сквозь шум в ушах, в руке он радостно сжимал песочные часы, в которых ещё оставалось немного песка.

Какое-то время посуетившись, вся троица направилась докладывать старому принцу, что с его дочерью всё не так уж и плохо. А её саму тем временем сняли с X-образного сооружения и уложили на кровать, чтобы она постепенно приходила в себя.

— . ..да-да, бешенство матки сейчас может вылечить практически любой лекарь... – донёсся до девичьего сознания из коридора обрывок фразы доктора Уэбба.

Как только дверь в комнату закрылась, и в ней воцарилась тишина, фигура молодого мужчины из ниоткуда возникла в распахнутом настежь окне. Любовник принцессы сдержал данное слово и явился к ней тайно этой же ночью.

Отец ликовал, от полученной новости о том, что его дочь не одержима демонами, поскольку изверглась мощной струёй из причинного места после того, как была подвергнута особому испытанию. Ведь всем известно, что одержимые люди не способны испытывать истинное плотское наслаждение, а способны лишь мастерски его имитировать. Необычное же поведение девушки накануне объясняется всего лишь тем, что она просто немного больна, но болезнь её можно запросто излечить.

Сколько ни стучал отец в спальню дочери утром, желая поговорить и уладить конфликт, ему никто так и не открыл. Когда он всё же вошёл, увидел лишь разобранную постель, разбросанные на полу вещи её гардероба и оставленную без присмотра собственность инквизиторов. В оконном проёме виднелся конец огромной деревянной лестницы, приставленной снаружи к стене замка...

Горячий вороной жеребец под покровом темноты галопом уносил вдаль двух наездников. Ночной ветер трепал подол тонкого голубого платья. В лунном свете шикарные волосы девушки отливали серебром. Принцесса сидела позади и крепко обвивала руками торс любимого.

И пусть конь у него не белый, грива его черна как смоль, а глаза темнее самой ночи, главное – её спаситель здесь. Он пришёл за ней – и больше ничто на свете её сейчас не имеет значения.

— Скажи... А ты долго там, под окном прятался? – спросила она, перекрикивая топот копыт и свистящий в ушах ветер.

— Да!.. Почти с самого начала. Я видел, как эти церковники шарманку свою заводили...

— Так значит, ты всё видел?

— Ну, да...

— Так вот просто сидел там и смотрел, что они со мной делали?

— А что мне оставалось?.. Я же пришёл за тобой один, и если бы меня схватили, никуда мы с тобой сейчас не сбежали бы...

— А тебе хоть понравилось? – снова спросила принцесса после долгой паузы.

— Очень! – честно признался парень, ничуть не смутившись вопросу. – Ты просто находка!

— Находка?

— Ну, да... Такую, как ты, ещё поискать надо!

— А что они там говорили про какое-то бешенство матки? Не знаешь, что это такое?

— Да пошли они!.. Нет такой болезни – запомни!

— Ладо! Запомню!

Девушка ещё крепче вцепилась руками в любимого, прижалась к нему ухом и щекой, слушая сквозь топот копыт как бьётся его горячее сердце.

— А куда мы едем? – снова подала голос принцесса.

— В Париж!!! – с гордостью сообщил её спаситель.

— Здорово! Никогда не бывала в Париже! – кричала она сквозь набегающие потоки ночной прохлады.

— Знаешь... Я там состою в одном тайном обществе... И хочу тебя тоже туда пригласить!

— Здорово! А что за общество?

— Говорю же – тайное. Так сходу и не расскажешь. Но тебе понравится, я уверен! Меня недавно позвал туда один мой приятель.

— А что за приятель? Я его знаю?

— Его зовут François de Sade. Не слыхала?

— Не-а, но с удовольствием познакомлюсь! А ещё знаешь, что...

— Что?..

— Всё-таки, жаль, что мы ту штуковину с собой не прихватили! Тяжёлая очень...

— Какую штуковину?

— Ну ту... Как ты сказал, «шарманку», что церковники ко мне в спальню приволокли. Очень она мне понравилась! Не знаешь, в Париже такие есть?..