— Дед, снова притворяешься, будто заболел, — весело прощебетала Оксанка, увидев, что я даже не привстал при её появлении. С трудом приоткрыл один глаз и, взглянув на внучку, натянул на себя одеяло. Вот уже второй день у меня высокая температура. Звонить сыну не стал. У него и без меня проблем выше крыши. Да и редко он интересовался моим здоровьем. Лишь внучка не забывала меня. При её появлении квартира наполнялась движением, весельем и задором.

— А может ты за бабушкой скучаешь? Ведь больше десяти лет сам. Хоть бы привёл себе какую зазнобу. Не хочешь, чтобы жила с тобой, так хоть для здоровья.

Хотел ответить Ксюше, но лишь промычал что-то нечленораздельное.

— Ага. Значит соглашаешься со мной.

На некоторое время она замолкла, упорхнув на кухню. Вскоре вернулась с горячим чаем. Бесцеремонно раскрыла меня, перевернула на спину, хотя я и пытался сопротивляться. Потом повернула меня спиной к стенке, подложила подушки и подала в руки чашку.

— Пей. Откажешься – насильно залью!

Пришлось послушаться. Зная её строптивый характер, не исключено, что так и сделает.

— Оксанка, тебе после работы отдохнуть надо, а не возиться со старым пердуном.

Но она уже не слышала, а что-то колдовала на кухне. Я уже привык к её заботе. Когда умерла моя супруга, лишь внучка-подросток постоянно поддерживала не только меня, но и порядок в квартире, на который я забил.

Теперь же она после окончания универа работала начальником лаборатории, всё равно не забывала обо мне, наведываясь через день-другой. Ещё в то время, когда она была школьницей, подсказал ей, как можно зарабатывать через интернет, и открыл на её имя счёт в банке, небольшими суммами пополняя его. Подсказал ей, чтобы дополнительно хоть чем-то занялась.

Ксюша оказалась прекрасной ученицей. К своему выпускному скопила приличную сумму. При этом родителям она ни слова не сказала о том, что уже зарабатывает не меньше отца. Они считали, что их дитё развлекается, просиживая всё своё время за компьютером. Да и ко мне часто сбегала из дома. Ей у меня вольная воля. Может сидеть за компом, чуть ли не до утра или пойти погулять.

Хотя она никуда не ходила. Если отрывалась от компа, то что-то готовила на кухне или меня гоняла с места на место, занимаясь уборкой квартиры. Получалось, будто не я старший, а она. Но я не конфликтовал. Есть желание заняться домашними делами – пусть занимается. Выйдет замуж – пригодится. Вот и сейчас принялась ухаживать, как за маленьким. Конечно, если бы не температура, полностью лишавшая меня воли, то она бы сейчас сидела за компом, занимаясь своим бизнесом.

Вскоре она покормила меня, успела сбегать за продуктами. Кстати, внучка, как и я, не признаёт таблеток и иной «медицинской химии». Считает, что лекарство должно быть едой, а еда лекарством. И это не на пустом месте. Уже не один год с моей помощью изучала траволечение и тому подобное. Позвонив домой, сказала, что сегодня заночует у меня, ибо «дед заболел».

Закончив с уборкой, присела возле меня. Потрогала лоб.

— Так. Температуру почти удалось сбить. Но у тебя что-то болит.

Я попытался возражать. Но Оксанка слишком хорошо меня знала, чтобы поверить.

— Не хочешь рассказывать? Тогда попробую вычислить логически. Температура поднялась после того, как ты полураздетым возился с машиной? (я слегка кивнул) Значит боль не связана с этим. Деда, ты давно трахался?

— Ксюша, не наглей, — смутился и негромко попытался её образумить, что с дедом нельзя так фамильярно разговаривать.

— Значит я абсолютно права, — растягивая слова, задумчиво произнесла внучка, — эта боль от хронического недоёба. Придётся лечить.

Я уже понял, что она имеет в виду, хотя и не представлял, как она пригласит кого-то из старушенций и как будет объяснять, что нужно делать. Но девушка встала и молниеносно стянула из себя джинсы вместе с трусиками. Моему взору открылся завораживающий вид. Гладко выбритый, безволосый, как у девочки-подростка, лобок, разрезанный тоненькой ниточкой половой щели, из которой торчал сливовой косточкой маленький клитор. Поняв, что она задумала, я попытался подняться.

— Лежи! Тебе противопоказаны резкие движения! Именно резкие! — она толкнула меня в грудь. Я лишь пытался подняться, а член, зараза вскочил моментально. Конечно, если бы не был обессилен высокой температурой, то ничего бы у Ксюши не получилось. А так она быстренько стянула мне боксёрки до колен.

— Ого! — удивлённо воскликнула, увидев торчащую мачту, и сразу же, перекинув через меня ножку, начала опускаться на член, направляя его в нужное место.

— Ксюшенька, не надо, — попытался я вяло протестовать.

— Как говорил Шурик: надо Федя, надо.

Когда член коснулся щёлочки, девушка замедлила движение и опускалась очень медленно. При этом второй рукой поправляла губки, которые заворачивались, не пропуская настойчивого гостя. Я чувствовал, как член с трудом проникает в горячую глубину влагалища. Много женщин побывало на моём члене, но такого узкого и плотного не попадалось. Наконец, Оксанка полностью села.

Покрутила попочкой по сторонам, чтобы губки окончательно раздвинулись, упёрлась ладошками в мои плечи и принялась приподниматься и опускаться. Её пиздёночка оказалась действительно очень тугой. Вскоре послышалось хлюпание, она потекла. Подогнув ручки, легла щекой мне на грудь и задвигала попочкой насаживаясь на плотный стержень. Постепенно скорость движений и амплитуда увеличивались.

Член выскочил. Внучка недовольно заворчала и направила. Вскоре он снова выскочил. После третьего или четвёртого раза я прижал её за талию, таким образом не позволяя набрать такую амплитуду, чтобы член выскакивал. Ксюша в такт своим движениям начала постанывать, а вскоре почти орала. Неожиданно она беспорядочно задёргалась, резко выпрямила ножки и почти замерла. Лишь мелкая дрожь иногда проходила по её телу.

— Хорошо, но мало. И для тебя тоже. Если я стану раком, ты в состоянии засадить? — почти промурлыкала она. Да, я был готов ей сейчас не то, что засадить, а изнасиловать, несмотря на то, внучка или не внучка. Хотя встал позади неё с трудом. Меня штормило, но не от усталости, а от ещё не нормализовавшейся температуры. Придерживаясь за девушку, уже стоявшую в коленно-локтевой позе, бесстыдно выставившую мне свою аппетитную щёлочку, пристроился позади неё.

Просунул руку под животом, погрузил палец в этот желанный пирожок. Придвинулся на коленках поближе. Член коснулся моих пальцев. Направил его пальцами в пиздёночку и не спеша втиснулся по самые яйца. Именно втиснулся, ибо, несмотря на обилие смазки, он влазил с трудом. Оксана, постанывая, сразу же начала попочкой толкать. Немного наклонившись, дотянулся к её небольшой, но тугой сисечки и начал тискать.

Это девушку завело ещё сильнее. Двигаясь ей навстречу, засаживал член до упора и размышлял. Размышлял не над тем, что в данный момент, получая наслаждение, подо мной стонала родная внучка, а о том, как мне удаётся долго продержаться не кончая. Вероятно, это от обилия смазки. Ведь в последние годы, поёбывая старушек, чувствительность члена очень снизилась, ибо их лоханки практически не выделяли смазки. Поэтому там движение члена напоминало движение по наждачке.

В данном случае было очень туго (будто трахал только-что сбитую целочку), но член мягко скользил по обильной смазке. Единственно, чего я боялся, чтобы он зараза не упал раньше времени. Если буду кончать, то выдернуть успею. Если же упадёт, то тогда и домкрат не поможет. Вскоре Оксанка заорала, резко выпрямила ножки, плюхнувшись животом на простынь. Я еле успел за ней, не позволив члену выскочить, и продолжая слегка двигаться.

— Деда, ты действительно проголодался. Вынь пока, я отдохну, потом можно продолжить. Ты же ещё не кончил.

Пиздёночка Ксюши обижено издала негромкий звук «чмок», когда мой член покинул влажное пристанище, а девушка перевернулась на спину. Потом задрала футболку, оголив маленькие титечки.

— Я раньше видела с какой жадностью ты на них поглядывал, когда переодевалась. Поласкай их.

Дважды меня упрашивать не пришлось. Я, как младенец, захватил губами сосок, а на другую сисечку положил свою лапищу и начал массажировать. Вторая рука пробралась девушке между ножек, поглаживая щёлочку. Вскоре уже мой палец хозяйничал внутри, а потом и два (три не получилось). Через несколько минут дыхание внучки снова стало тяжёлым, она не знала куда девать свои руки.

— Ксюшенька, ласкай титечки своими ручками, а я вплотную займусь твоим пирожком.

Девушка хихикнула и начала наминать свою грудь. Опустившись вниз, присосался к клитору, одновременно орудуя пальцами в пиздёночке. Когда внучка кончила, у меня от этих действий член снова поднялся.

— Ставай рачком, — Оксанка моментально перевернулась, наставив свою миниатюрную пиздёночку. Пристраиваясь сзади, я любовался. Можно было предположить, что передо мной не двадцатипятилетняя девушка, а подросток. Возраст выдавала лишь крупная попочка. Только член успел погрузиться в гостеприимное влагалище, как Ксюша принялась азартно толкать, насаживаясь на мою мачту по самое не могу. Минут через пять стоны перешли в настоящий крик, а ножки резко выпрямились и она плюхнулась на простынь.

— Деда, извини, я больше не могу. Ты кончать собираешься?

— Пока нет. Но для меня тоже достаточно. Ты не переживай. У меня такое бывает, что не кончаю.

— А для меня полный перебор. Первый раз в жизни еблась. Кайф офигенный.

— Первый? Ксюш, насколько я понял, ты же не целочка.

— Вот ты о чём. Целочки я лишилась в одиннадцать лет. Не смотри на меня, как на пришибленную. Никто мне её не рвал. Каталась на велосипеде. Неудачно упала, насадившись на руль. Мама меня тогда возила к гинекологу. Она боялась, что там все внутренности порвались. Оказалось, что всё осталось невредимым, кроме целки.

— Ты хочешь сказать, что прожила уже больше, чем полжизни с порванной целкой и никто не мокнул в тебя своим хуем?

— Никто. Так уж получилось. Мой пальчик, там иногда безобразничал. Но это для сброса напряжения. Кстати, смотрю и для тебя лечение получилось. Всё же кончить тебе нужно обязательно. Можешь в меня. Я сегодня-завтра «вменяемая», а послезавтра моя писька вывесит красные флаги. Так что эта ночь полностью в нашем распоряжении. Еби меня сколько хочешь и сколько сможешь.

— На работе завтра спать будешь.

— Я могу до обеда сачконуть.

— Ксюша, если честно, то я в шоке от того, что мы с тобой сотворили.

— Не бери дурного в голову, а тяжёлого в руки. Я сама от своего поступка в шоке. Хотя намерения были благородные – подлечить тебя. И мне очень понравилось. Надеюсь в будущем мы будем лечить так друг руга, чтобы мне не приходилось себя удовлетворять пальцем? Обещаешь?

— Куда я теперь денусь из подводной лодки. Главное, чтобы твой отец не заподозрил ничего такого.

— Ему не до меня. Он всецело поглощён этой шльондрой.

— Зачем ты так? Она же для тебя, как мать.

— Она для меня никогда не была мамой и не будет. После того, как мама разбилась, отец с этой сучкой начал встречаться ещё и сорока дней не прошло. Есть у меня смутные подозрения, что он и до этого встречался с Люсиндой. Хотя полиция и доказывает, что мама сама виновата, что не справилась с управлением и выскочила под колёса камаза, но перед этим она с отцом поссорилась и, вероятно, специально направила так свою машину, чтобы покончить с жизнью.

— Ты знаешь, мне тоже не верится. Ведь она была великолепной гонщицей, мастером международного класса. Могла свободно увернуться от столкновения, даже при отсутствии тормозов.

— Деда, всё. Забыли. Не береди душу. Ты немного оклимался. Предлагаю обоим пожрать. Потом я часик посижу в инете и буду в твоём полном распоряжении. Точнее не я, а она, — девушка показала на низ своего живота.

—Я «за» всеми пятью конечностями.