Всем персонажи вступающие в сексуальную связь достигли возраста 18 лет

Перевод рассказа A Night in the Desert автор Jack Peacock

План

Она все очень тщательно спланировала. Время, местоположение, погода, снаряжение, даже фаза луны для освещения — все было идеально. Теперь она стояла перед последним решением привести свой план в действие, перед последним моментом, когда она могла остановиться, отступить и передумать. Она и представить себе не могла, как простая прогулка на выходные превратится в приключение, которое глубоко изменило ее жизнь.

Все это началось несколько месяцев назад. В течение недели Сью Энн Мендель работала бухгалтером в банке, расположенном в одном из самых непримечательных офисных зданий в центре города. Но по выходным ее хобби было исследовать окружающую пустыню в поисках древнеиндийских петроглифов (п.п. наскальные рисунки), и эта страсть часто заставляла ее исследовать изолированные районы далеко за пределами города. Она пользовалась скромной репутацией знающего археолога-любителя, ее приветствовали на семинарах, проводимых кафедрой антропологии местного университета, и, что самое приятное, терпимо относились многие владельцы шахт, чьи обширные земельные владения обычно включали лучшие археологические объекты.

Эта доброжелательность местных землевладельцев была тем семенем, из которого вырос ее план. У нее был доступ к отдаленным частным дорогам, ведущим в частные районы, отгороженные от публики. Большинство из этих участков представляли собой отработанные шахты, заброшенные в течение многих лет, но дороги все еще были в сносном состоянии. Одна область, в частности, привлекла ее внимание во время экскурсии несколько недель назад. Это было уединенное место, более чем в двух часах езды от города, включая добрых полчаса езды по частной дороге с одного из наименее посещаемых шоссе в штате. Дорога была без опознавательных знаков, огорожена забором, на частной земле, и никаких других дорог ни внутрь, ни наружу не вело. Еще лучше было то, что, миновав несколько холмов, дорога тянулась через долину ко входу в шахты в дальнем конце, долины, скрытой от глаз при съезде с шоссе. В дальнем конце она могла видеть кого-то еще, идущего в ее сторону, задолго до того, как он заметит ее. В целом, это было бы идеальное место для того, что она планировала.

В течение недели Сью Энн практически жила за своим рабочим столом на пятом этаже здания банка в центре города. У нее было достаточно влияния, чтобы распахнуть окно в своей кабинке, но недостаточно, чтобы обеспечить вид на что-либо лучшее, чем офис шерифа на другой стороне улицы. Центр правосудия был вежливым термином, но все называли его городской тюрьмой. Почти каждое утро она видела, как помощники шерифа выводили заключенных, чтобы отвезти их на автобусе к зданию суда, или нечасто к маленьким фургонам, которые отвозили менее удачливых в тюрьму. Защищенная стенами кабинки от своих коллег-сотрудников, она зачарованно наблюдала, как выводили женщин-заключенных, обычно парами в наручниках для несовершеннолетних правонарушителей, но несколько раз она видела, как женщин, закованных в наручники и скованных за лодыжки, вели к фургону или машине и увозили охранники. Именно эти случаи она изучала, подмечая детали, потому что они что-то будоражили в ней.

Когда она впервые увидела одну из женщин-заключенных в кандалах, которую крепко держал за руку один из тюремных охранников, Сью Энн почти всю следующую ночь лежала без сна, думая об этой сцене, представляя себя на месте этой женщины, беспомощной, контролируемой, во власти незнакомца. В течение нескольких дней после этого у нее в голове возник тот же самый образ. Каждый день, пока она работала, она одним глазом поглядывала в свое окно, надеясь увидеть еще что-нибудь подобное. Несколько раз женщин приводили в суд, но прошло почти две недели, прежде чем она снова увидела женщину в том, что Сью Энн стала называть полной изоляцией, с наручниками и ножными цепями, даже поясной цепью, чтобы удерживать наручники близко к телу.

В рамках своей работы Сью Энн должна была уметь искать финансовою информацию в Интернете. Теперь она обратила эти таланты на то, чтобы разобраться в своей навязчивой идее. Не потребовалось много времени, чтобы узнать, что у нее есть название «бондаж», и существует множество неброских веб-сайтов, которые удовлетворяют подобные вкусы. Сью Энн потратила больше месяца, просматривая все веб-сайты, которые смогла найти, читая рассказы, эссе и комментарии по безопасности. Самыми захватывающими открытиями были сайты, которые могли бы предоставить все полицейское оборудование, какое она только могла пожелать.

Сью Энн жила одна, у нее было мало друзей и не было близких родственников. Ее зарплата не была заоблачной, но расходы были невелики, что оставляло ей немного свободных средств, после оплаты всех расходов. Поначалу осторожно, она начала приобретать некоторые из этих удерживающих устройств для заключенных для себя, всегда через веб-сайт, который предлагал доставку по почте в невзрачных упаковках.

Ее первым приобретением был качественный комплект наручников на цепочке. В тот день, когда пришла посылка, она тщательно распаковала ее, снова и снова перечитывая маленький листок с инструкцией. Несколько раз она приводила в действие механизм, открывая и закрывая наручники, дважды запирая их, а затем отпирая ключом. Момент, когда она впервые застегнула один из наручников на своем запястье, был незабываемым. Почти с закрытыми глазами она медленно застегнула манжету, считая щелчки храповика, остановившись, когда манжета все еще слегка болталась вокруг ее запястья, но достаточно плотно прилегала, чтобы она не могла ее снять. Затем она расстегнула вторую манжету и надела ее на другое запястье, не застегивая, но проверяя, сможет ли она расстегнуть первую манжету, если ее руки будут соединены двумя звеньями цепи. Поскольку она могла легко дотянуться до замка, она застегнула вторую манжету.

Ощущение наручников, стягивающих ее запястья вместе, удерживающих ее, было подобно действию какого-то сильнодействующего наркотика. Ей не потребовалось много времени, чтобы собрать коллекцию подобных предметов: наручники, поясные цепи, ножные кандалы, даже один из чехлов повышенной безопасности, который надевался поверх наручников. В течение месяца у нее появились по крайней мере по одному из всех видов удерживающих устройств, которые, как она когда-либо видела, использовала полиция. Она практиковалась со всеми ними, изучая, как каждый из них ограничивает ее движения, как расположить их так, чтобы она могла освободиться с помощью ключа. По ночам и в выходные она на многие часы надевала некоторые из своих устройств, чтобы ощутить, как сталь держит ее, контролирует. Часто у нее возникали образы сексуального характера, в которых какой-нибудь мужчина заключал ее в бондаж, принуждая грубой силой выполнять его приказы. Эти сны она находила тревожными, но странно приятными, даже эротичными.

Сью Энн никогда никому не рассказывала о своей тайной одержимости. По натуре она была очень замкнутым человеком; свой фетиш бондажа она считала слишком интимным, чтобы делиться им с кем-либо еще. В Интернете были группы, некоторые даже встречались в городе, но она еще не была готова к публичному выступлению. На данный момент было лучше, безопаснее, сказала она себе, скрывать свои желания, хотя, возможно, однажды она могла бы вступить в интернет-группу, но пока, конечно, она ни с кем не встретится лицом к лицу.

Поэтому она держалась особняком, выискивая в Интернете идеи, новые ограничения и работая над еще более экзотическими сценами бондажа для себя. И это привело ее к ее нынешнему плану. Наблюдая за заключенными на другой стороне улицы, она задавалась вопросом, каково это - быть настоящей заключенной, неспособной освободиться, возможно, сбежавшей от своей охраны и находящейся в бегах, но все еще в наручниках. Был ли способ, которым она могла бы повторить ту же ситуацию, но при этом освободиться сама и не полагаться на то, что кто-то другой спасет ее?

Ей понадобится уединенное место на открытом воздухе, но гарантированное, что никто другой ее не найдет. Она будет бы закована в цепи и должна пройти некоторое расстояние, прежде чем сможет освободиться. Это включало бы в себя некоторые из тех же элементов, что и ее фантазия: страх быть обнаруженной, необходимость добраться до какого-то определенного места, где она могла бы спрятаться или освободиться. Именно тогда Сью Энн вспомнила об одном конкретном заброшенном руднике. Однажды она уже обыскивала этот район в поисках петроглифов, после того как владелец шахты дал ей ключ от ворот и полное разрешение посещать ее в любое время. Единственным ограничением была просьба не заходить ни в какие шахтные стволы. Дорога была заасфальтирована, пологий подъем из долины к самой шахте, довольно изолированная местность, идеальная для легкого похода, при условии, что она будет осторожна и наденет высокие ботинки на случай, если наткнется на змею. Шахта была израсходована и закрыта, ни у кого не было причин идти туда сейчас, и других открытых шахт поблизости не было.

План был довольно прост. В субботу она проспит весь день, а вечером поедет на шахту, предварительно выяснив погоду. Было еще слишком рано беспокоиться о внезапных наводнениях муссонного типа, но она прожила в пустыне достаточно долго, чтобы оценить опасность внезапной грозы. Преодолев долину, она остановиться у маленькой лачуги у подножия холмов, ее отправной точки, где дорога поднимается ко входу в шахту. Она оставит свое снаряжение в хижине, а затем поедет дальше, к шахте, примерно в пяти километрах дальше по дороге. Затем она спуститься к хижине на велосипеде, который она взяла с собой. Там она сможет переодеться в свою одежду заключенной, а затем вернуться по дороге к своей машине. Сложность заключалась бы в том, что единственные ключи от ее наручников находились бы в машине. Поход был бы умеренно трудным, ночь была бы темной, кандалы, естественно, замедляли бы ее движение, но дорога все еще была в очень хорошем состоянии, и по ней было легко идти. Возникала некоторая нехватка времени: ночь была прохладной, но если она задержится слишком надолго, взойдет солнце, и тогда температура быстро повысится. И всегда будет шанс, каким бы ничтожным он ни был, что кто-нибудь найдет ее. Вероятность была невелика, к тому же ночью она увидит фары приближающихся машин, что даст ей достаточно времени, чтобы спрятаться или попытаться добраться до своей собственной машины.

Она хотела бы, чтобы ночь была относительно темной, без полнолуния, что сделало бы ее прогулку более интересной. Она не хотела надевать повязку на глаза; это было бы слишком опасно, если бы она сбилась с дороги. Она представила, как целыми днями бродит кругами по пустыне, не в силах разглядеть дорогу в нескольких метрах от себя, а над головой кружат стервятники. Убывающая луна давала бы ей лишь слабый свет, она все равно была бы почти слепа, но, если бы она сойдет с дороги, все, что ей нужно будет сделать, это дождаться рассвета. Она не хотела идти днем, но в случае крайней необходимости могла успеть до того, как день станет слишком жарким. Темнота будет действовать как повязка на ее глазах.

Веб-сайты предупреждали об необходимости соблюдения мер безопасности. Сью Энн хотела оставить несколько выходов на случай, если она просчитается. Первоначально она собиралась положить единственный комплект ключей в машину, но, поразмыслив, решила оставить запасной комплект в хижине вместе со своим велосипедом. Если что-то пойдет не так, она сможет вернуться и забрать запасные ключи, хотя, чтобы избежать искушения, она положила бы их в коробку с кодовым замком и без фонарика. Если она вернется, ей придется ждать рассвета.

Настал день, когда она была готова. Прогноз погоды был идеальным: ночью прохладно, днем тепло, но не опасно жарко; и в ту ночь было всего четверть луны. Сью Энн тщательно подобрала свои удерживающие устройства, положила их в спортивную сумку и загрузила велосипед в багажник. Она отправилась в свое приключение во второй половине дня; три часа спустя она прибыла к хижине. Она выгрузила сумку со своим снаряжением и маленькую металлическую шкатулку с запасными ключами внутри. Коробка была сделана из толстостенного листового металла с прочной защелкой и кодовым замком, так что, если ударить по ней камнем, она не откроется. Она положила их предмета в хижину, прежде чем подъехать ко входу в шахту. Она припарковала машину в стороне, в тупике, невидимом ни из входа в шахту, ни из непосредственной близости.

Сью Энн достала свой велосипед из багажника, положила оригинальный комплект ключей на водительское сиденье и убедилась, что двери машины не заперты. Последнее, чего ей хотелось, — это колотить в окно, пытаясь разбить его камнем, когда она вернется. Последняя проверка, чтобы убедиться, что все готово, а затем она села на велосипед и поехала обратно к исходной точке.

Когда она добралась до хижины, солнце уже садилось. Поставив велосипед в угол хижины, она начала раскладывать вещи из спортивной сумки на столе, привинченным к стене хижины. У нее был фонарик на случай, если стемнеет раньше, чем она будет готова. Переодевшись, она положила фонарик в коробку вместе с запасными ключами. Без света она не смогла бы открыть кодовый замок до рассвета, до которого оставалось больше восьми часов. Как только коробка была закрыта, она была готова вернуться к машине пешком или к долгому, неудобному и скучному ожиданию в хижине.

Пора начинать; глубоко вздохнув, она начала раздеваться. Последнее дополнение к ее плану - на ней не будет ничего, кроме ботинок и кандалов, наручников и цепей, которые она взяла с собой в поход. Прохладный ночной воздух пустыни приятно обдувал ее обнаженную кожу. Она испытала небольшой трепет от того, что была обнажена; и что-то кто-то может найти ее в таком состоянии. Это усиливало страх разоблачения, имитируя страх беглянки быть задержанной. Она сложила свою одежду и аккуратно положила ее в сумку. В багажнике ее машины лежал запасной комплект одежды.

Следующим этапом ее плана было превратиться в беглую заключенную. Ее снаряжение лежало перед ней на столе; все, что ей нужно было сделать, это закрепить сталь на своем теле. Сначала она подняла ножные кандалы. Были некоторые размышления о том, что она будет использовать. Ей нужна была возможность ходить, но она хотела чувствовать себя ограниченной, плененной и неспособной убежать, если ее будут преследовать. Она решила взять с собой набор ножных кандалов полицейского типа, хорошего качества, но они были специально заказаны с более короткой соединительной цепочкой, всего 20 сантиметров вместо более распространенных 35 сантиметров длиной. Она застегнула манжеты на каждой лодыжке, не слишком туго, но плотно прилегая к кожаным ботинкам, чтобы не выскользнуть из них. Толстые носки обеспечили бы дополнительную подкладку, чтобы на ее лодыжках не было синяков, а походные ботинки удерживали бы манжеты на лодыжках. Она дважды застегнула обе манжеты, чтобы они не затягивались еще сильнее, затем встала и сделала несколько шагов. Ее шаг был сокращен менее чем наполовину от нормального, но она могла идти медленно без особых затруднений. Ножные цепи были бы ограничивающими и в других отношениях. Она не смогла бы снова надеть нижнее белье или шорты, она не смогла бы брыкаться или бегать, и любой вид скалолазания был бы очень трудным.

Убедившись, что у нее будет достаточно подвижности, чтобы добраться до своей машины, она продолжила. Следующей была поясная цепочка. Оно обхватывало ее талию и запиралось спереди на прочный висячий замок без каких-либо острых краев. В центре ее спины было кольцо, достаточно большое, чтобы в него поместилась пара наручников. Поясная цепочка служила бы якорем, удерживая наручники у нее за спиной, чтобы она не могла опустить скованные руки и затем переступить через них. Частью ее плана было лишение возможности пользоваться руками, чтобы усилить фантазийное состояние уязвимости. Она хотела убедиться, что ее запястья надежно скованы за спиной, где они были бы практически бесполезны. Поясная цепочка была достаточно тугой, чтобы она не могла стянуть ее с бедер, но не настолько, чтобы испытывать дискомфорт. Как только наручники будут надеты и пристегнуты к ее талии, ее досягаемость ограничится областью вокруг поясницы, достаточной для того, чтобы достать ключи из машины, но не более того.

Она взяла наручники и защелкнула один конец на своем правом запястье. Как и в случае с ножными кандалами, она немного подумала о том, какие наручники использовать, и в конце концов остановилась на старом британском типе «Дарби». Эти наручники были не такими надежными, как более современные; маги предпочитали их из-за относительно слабых замков, но они вполне подходили для того, что она задумала. Она не была мастером побега; единственный известный ей способ снять их — это воспользоваться ключом или ножовкой, но ни то, ни другое не будет доступно ей во время похода. Большим преимуществом было то, что широкие манжеты были бы удобнее на ее запястьях. Учитывая, что ей предстояло носить их в течение нескольких часов, комфорт был важнее безопасности. Старый дизайн действительно добавлял веса, но не настолько, чтобы вызвать проблемы. Конкретная пара, которую она принесла, была свободного покроя и не регулировалась, чтобы они не затягивались на запястьях. Как только наручники будут заперты, она не сможет снять их без ключа.

Ее последним шагом было бы завести руки за спину, продеть свободный конец наручников в кольцо на поясной цепочке и, наконец, связать запястья вместе. С этого момента ей придется идти до конца; это была точка невозврата в ее плане. Но прежде, чем сделать это, она взяла запасные ключи и вместе с фонариком и положила их в коробку. Она закрыла крышку и вставила кодовый замок в засов. Если бы она заперла ее, ей все равно пришлось бы ждать рассвета или идти к своей машине пешком в ножных кандалах, но, по крайней мере, ее руки были бы свободны. Она закрыла навесной замок и поставила коробку на землю рядом со своим велосипедом. Ключей больше не было, отныне она должна была делать все правильно с первого раза. Ее одежда была сложена в спортивную сумку, в которой первоначально находились удерживающие устройства.

Она подошла к открытой двери хижины и выглянула наружу. Она могла различить смутные очертания гор, но никаких деталей. Последние отблески заката исчезли за горизонтом, оставив чистое пустынное небо, усыпанное звездами, но они давали ей мало света, чтобы видеть. Дорога была прямо перед ней, все, что ей нужно было сделать, это сделать несколько шагов, чтобы добраться до дороги, а затем повернуть налево и начать идти. Пришло время начинать, воплощать ее фантазию в реальность.

Сью Энн завела руку за спину, продела расстегнутую манжету в кольцо на поясной цепочке и надела ее на левое запястье. Пружинный замок на этой паре наручников был очень жестким; она закрыла его, прижав запирающую планку к дверному косяку хижины. Она проверила свои путы; наручники на ее запястьях были застегнуты прочно, крепко держа руки за спиной. Она могла двигать ими взад-вперед на пару сантиметров, даже с некоторым усилием сдвинуть поясную цепочку в сторону, но ее досягаемость была резко ограничена. Когда она пыталась опустить руки вниз, вверх или наружу, поясная цепочка удерживала ее, держа руки близко друг к другу сзади на талии. Все, на что она была способна, — это немного покачаться из стороны в сторону. Она могла бы поворачивать запястья в наручниках, не было бы никаких проблем с кровообращением или защемлением нервов.

Ее приготовления были завершены. Она была скованна, беспомощна, ее обнаженное тело сжимала холодная безжалостная сталь; беглянка, чей единственный шанс на свободу состоял в том, чтобы добраться до своего убежища прежде, чем ее поймают. Впереди был долгий и трудный путь к ее машине и безопасности. Пока она не достигнет своей цели и не заберет ключи, она будет в ловушке, пленница наручников, которые она носила, едва способная двигаться, незащищенная и уязвимая, неспособная оказать даже символическое сопротивление, если кто-нибудь найдет ее. Дрожь возбуждения пробежала по ее телу; это было то, чего она так жаждала. У нее больше не было выбора, никаких решений.

Она еще немного постояла в дверях, успокаиваясь и собираясь с мыслями. Независимо от того, что произойдет дальше, она будет бесповоротно закована в цепи на следующие несколько часов. Она посмотрела на дорогу, пересекавшую долину. Как только она отправится в поход, если кто-нибудь встретится с ней, у нее будут неприятности. Хотя у нее было бы какое-то предупреждение от фар, и она могла бы спрятаться в пустыне у обочины дороги, она была бы изолирована и отрезана от своего спасения — ключей в ее машине. Если бы кто-то нашел ее велосипед и сейф в хижине, а затем пошел к ее машине, она могла бы оказаться перед выбором: остаться в затруднительном положении или выдать себя.

Любая попытка сойти с асфальтированной дороги была бы затруднена. Со связанными лодыжками она не могла перешагнуть через кусты. Ее обнаженная кожа не имела никакой защиты от кактусов или шипов. Даже такая простая вещь, как камешек в ее ботинке, вывела бы ее из строя. Если бы она подошла к канаве или руслу ручья, которые обычно могла бы перепрыгнуть, это было бы непреодолимым препятствием, если бы она не смогла найти тропинку. Если бы ей действительно пришлось прятаться, она бы сильно рисковала.

Сухой воздух пустыни был напоен ароматом полыни и мескита. В это время года температура должна быть приятной всю ночь напролет. Она стояла на дороге с закрытыми глазами, наслаждаясь тишиной пустыни. Она сделала шаг. Тишину нарушило легкое позвякивание звеньев цепи. Открыв глаза, она едва различила в темноте сплошной цвет асфальта.

Ей предстоял долгий путь. Она сбежала, но была практически беспомощна. Она должна была добраться до вершины холма, своего убежища, чтобы быть спасенной. Чтобы добиться успеха, она должна научиться работать в рамках навязанных ей ограничений, которые она не могла изменить.

Прогулка

Сначала Сью Энн продолжала дергаться в ножных цепях, инстинктивно пытаясь идти своим обычным шагом. Она остановилась на мгновение; ей не хотелось споткнуться и упасть лицом вниз. С руками, заложенными за спину, она не смогла бы предотвратить свое падение. Сосредоточься, подумала она про себя, работай в пределах того, что позволено. Она снова пошла, намеренно делая короткие шаги и оставаясь в пределах укороченной цепи, сковывающие ее лодыжки вместе. Это было почти как заново учиться ходить; ей приходилось думать о том, как переставлять одну ногу перед другой.

Ее продвижение было медленным, но непрерывным, пока она поднималась в гору. Несколько раз она начинала сходить с дороги, но обнаружила, что не сбивается с пути. Даже когда ее глаза привыкли к темноте, было трудно что-либо разглядеть. У нее было приблизительное представление о расстоянии, которое она преодолела, исходя из ее знаний о изгибах и поворотах дороги, но это было совсем другое дело — идти пешком в одиночку, черепашьим шагом, в отличие от вождения автомобиля или езды на велосипеде. На самом деле у нее не было точного представления о том, как далеко она продвинулась, как долго это продолжалось и насколько дольше ей предстояло идти. К счастью, дорога действительно имела небольшой уклон вверх. Она думала о том, что может развернуться и пойти не в том направлении, но уклон был достаточным, чтобы она легко могла определить, идет ли она не в ту сторону.

Несмотря на все тщательное планирование, вскоре она с болью осознала, что просчиталась в одном отношении. Чтобы подготовиться, она тренировалась дома, надевая наручники и ножные кандалы по нескольку часов кряду, но это по происходило в помещении. Чего она не учла, так это нагрузки на ноги из-за того, что она хромала, и невозможности размахивать руками для равновесия при ходьбе. Ей приходилось останавливаться гораздо чаще, чем было предусмотрено в ее плане. Изначально она собиралась взять с собой обычный набор ножных кандалов полицейского типа с более длинной цепочкой между манжетами на лодыжках. Но вместо этого она выбрала более короткий вариант, так как это было бы более сложной задачей. Обычная длина казалась слишком легкой, почти нормальной походкой, хотя, конечно, она не могла бегать. Укороченные ножные кандалы определенно были более строгими, чего она и хотела, но все же позволяли ей ходить, по крайней мере, так она ожидала. Планируя, она знала, что без каких-либо цепей сможет совершить неторопливую прогулку со скоростью около 5 километров в час в идеальных условиях. Учитывая темноту и то, что она была скованна, она рассчитала, что препятствия снизят ее скорость примерно до одной 1, 5 километров в час, или примерно до трех часов, чтобы завершить обратный путь к машине. Оглядываясь назад, было ясно, что она и близко не укладывается в это время.

Напряжение мышц ног требовало, чтобы она останавливалась каждые десять-пятнадцать минут. Она планировала отдохнуть всего два или три раза за весь поход. Чего она не учла в своих расчетах, так это того, что короткая цепочка означала, что для преодоления того же расстояния требовалось более чем в три раза больше шагов. Мышцы ее ног не привыкли к медленной ходьбе и быстро уставали. Несколько раз она находила на обочине дороги камень, достаточно большой, чтобы на него можно было сесть или прислониться, но большую часть времени ей приходилось стоять неподвижно, пока ее ноги восстанавливались. Она беспокоилась о нагрузке на свои ноги; если бы у нее свело ногу, у нее были бы неприятности. Она знала, что даже если не сможет ходить, то в конце концов сможет добраться до одного из своих наборов ключей, даже если ей придется ползти. Это был маловероятный сценарий; все, что ей нужно было делать, это сохранять спокойствие и не паниковать. Она пообещала себе, что в будущем не будет такой амбициозной.

Тем временем ей нужно было сосредоточиться на сегодняшней ночи, добраться до своей машины и освободиться от того, что теперь оказывалось большим бондажом, чем она на самом деле хотела. Она подумала о том, чтобы вернуться обратно в хижину, но она не знала, как далеко она ушла, на самом деле она могла быть больше чем на полпути ко входу в шахту, так что возращение займет больше времени, чем продолжать путь. И ей бы пришлось ожидать рассвет. Она не хотела признавать поражение сейчас.

Накатила скука, гуляй, отдыхай, гуляй, останавливайся, если сошла с тротуара. Сью Энн вернулась к своей фантазии, чтобы помочь скоротать время, размышляя о том, каково было бы быть одной из тех заключенных, которых уводили на ее глазах. Теперь она знала, на что это похоже в физическом смысле; ее собственные путы были похожи на те, что она видела на некоторых из этих женщин-заключенных. В каком-то смысле ей было еще хуже, на ней не было одежды, но, как и они, она была беспомощна, полностью во власти незнакомых людей, хотя в случае с Сью Энн настоящих охранников, контролирующих ее, не было. Остановившись еще раз, чтобы дать отдых ногам, она закрыла глаза, представляя, как ее предплечье крепко сжимает какой-нибудь тюремный охранник, мужчина, у которого ключи от ее цепей, кто-то, кто говорит ей, что делать, и ожидает, что она подчинится, кто-то, кто может заставить ее выполнять его приказы. Ее руки сжались в кулаки, она потянула за стальные кольца, опоясывающие ее запястья, но все безрезультатно. Она дернула за ножные кандалы, пытаясь размять ноги. Сталь вокруг каждой лодыжки оказалась прочнее; наручники не поддавались. Она могла сопротивляться, пытаться вырваться из своих пут, но, в конце концов, она все равно оставалась их пленницей. Она не могла бороться, она не могла убежать; теперь она поняла, что и сопротивляться тоже не может. И физически, и морально она была бы беспомощна, беззащитна перед тем, кто овладел бы ею.

Сью Энн открыла глаза и вздохнула: возможно, когда-нибудь она найдет кого-нибудь подобного, но сейчас у нее были более насущные заботы. Ей нужно было добраться до машины до рассвета; она не хотела, чтобы ее застукали на дороге при дневном свете. Это было бы слишком рискованно; если бы кто-нибудь появился, ей не удалось бы так легко спрятаться. Ночью было достаточно просто сойти с дороги и присесть на корточки за кустом или камнем, но при дневном свете она была бы отчетливо видна издалека. Если бы ее обнаружили, в лучшем случае это было бы ужасно неловко, а в худшем... ну, она не хотела об этом думать, в мире было много сумасшедших. Она снова потянула за манжеты, удерживающие ее запястья, — ничего, неудивительного, она выбирала их тщательно. Любой, кто застукал бы ее в таком состоянии, мог делать все, что ему заблагорассудится. Даже пятилетний ребенок мог бы легко контролировать ее в ее нынешнем состоянии.

Она все дальше и дальше брела по дороге, теперь это было обычным делом: прогулка, отдых, еще несколько шагов, снова остановка. Сколько времени прошло с тех пор, как она начала? Три часа, четыре, больше? Ей немного хотелось пить. Казался ли этот участок неба светлее из-за ложного рассвета? Она начинала чувствовать некоторое давление, чтобы добраться до конца пути. Точно так же, как в ее фантазии сбежавшая заключенная изо всех сил пыталась добраться до своего убежища, теперь она чувствовала необходимость ускориться, двигаться быстрее. Чем дольше она находилась на открытом месте, тем больше был риск быть обнаруженной. Вот только это было невозможно. Независимо от того, как сильно ей хотелось ускорить шаг, она не могла двигаться быстрее тех нескольких сантиметров цепи, которые были у нее между лодыжками. Если бы она попыталась убежать, все, что произошло бы, — это болезненное приземление на асфальт. Если она не остановится передохнуть, ее икроножные мышцы в конце концов сведет судорога, и она рухнет на дорогу в агонии.

Внезапно она поняла, где находится, — на особом S-образном изгибе, который находился чуть ниже конца дороги у входа в шахту. Ей оставалось пройти чуть менее 100 метров. Она снова остановилась передохнуть, оглядываясь через плечо. Над холмами по-прежнему не проглядывал свет зари; очевидно, она добилась лучшего времени, чем предполагала. Фар тоже не было, но теперь она была достаточно близко, чтобы не беспокоиться ни о ком другом на дороге. Даже сотня метров заняла бы некоторое время при ее замедленном темпе, но конец был уже близок. Более или менее, подумала она, поскольку все еще было темно и она не могла толком разглядеть шахту. Отдохнув, она отправилась к последнему отрезку своего пути, решив на этот раз пройти его без единой остановки; она была слишком близка к свободе, чтобы еще раз задерживаться. И все же она не торопилась; было бы глупо упасть и пораниться так близко к своей цели.

Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она преодолела этот последний участок пути, но наконец она добралась до входа в шахту, где смогла разглядеть очертания входа в шахту. Ее машина должна была находиться слева, за небольшим холмом. Она направилась в том направлении, нащупывая край дороги, следуя по ней к своей машине. И вот, наконец, ее машина прямо перед ней. Все, что ей теперь нужно было сделать, это открыть дверь, взять ключи с сиденья и расстегнуть цепи, сковывавшие ее тело. Она сделала это, прошла все расстояние, скованная по рукам и ногам, и ее никто не поймал. Она действительно по-новому оценила, насколько эффективными могут быть наручники и ножные кандалы.

Она положила кое-какую запасную одежду в багажник машины; этой поздней ночью воздух пустыни на холмах был прохладнее, чем она ожидала. Без одежды становилось прохладно. Она забыла, как понижается температура в пустыне по ночам, даже на невысоких холмах, подобных тому, где располагалась шахта. Бутылка воды и бутерброд тоже были упакованы вместе с ее одеждой; они должны были быть вкусными после того, как она добровольно подвергла себя испытанию.

Но сначала она должна была снять эти цепи. Сью Энн чувствовала себя так, словно участвовала в 50-километровом марафоне, а не в легкой 5-километровой прогулке. Ее ноги горели от непривычных нагрузок, плечи болели от того, что руки были скованы за спиной. Даже ее спина болела от напряжения, вызванного необходимостью балансировать без помощи рук. Она пообещала себе долго отмокать в ванне с горячей водой и пахучими маслами для ванн, как только вернется домой. Она могла бы растянуться в ванне и позволить теплу теплой воды расслабить натруженные мышцы.

Сью Энн обошла машину и села со стороны водителя спиной к двери, чтобы дотянуться до ручки закованными в наручники руками. Она открыла дверь, наклонившись в сторону, чтобы дверь прошла мимо нее. Внутри зажегся свет, яркий для ее привыкших к темноте глаз. Она подошла к краю двери, собираясь наклониться и подобрать ключи, но затем в шоке остановилась. Сиденье было пустым, ключей нигде не было видно. Она в отчаянии посмотрела на пол; может быть, она случайно сбросила их, когда уходила раньше. Ничего. Она проверила заднее сиденье, везде, куда могла заглянуть, ключей не было.

Она почувствовала, как начинает подниматься паника: куда подевались ключи? Она стояла рядом с открытой дверью со стороны водителя, в круге света, падавшего сверху. Сью Энн огляделась по сторонам, не видя вокруг ничего, кроме пустой пустыни. Она была уверена, что никто не встретил ее на дороге, и никого здесь не было, когда она приехала. Кто-то забрал их из ее машины, но как, где сейчас этот человек? Наблюдали ли за ней в этот самый момент? Стоя в круге света из машины, она поняла, что полностью открыта для всех, кто находится поблизости; она захлопнула дверь, выключив освещение.

«— Не паникуй, сосредоточься, подумай», — сказала она себе, «— Проанализируй свою ситуацию».

Ключи пропали, кто-то, должно быть, забрал их, но у нее все еще был запасной комплект в хижине. Кто бы здесь ни был, теперь, похоже, он ушел; она ничего не слышала, и никто к ней не подходил. Она прислонилась к борту машины, пытаясь сосредоточиться. Она не застряла в пустыне; она все еще могла вернуться в хижину пешком, хотя это заняло бы несколько часов и оставило бы ее без сил. Ни ключей, ни воды, ни еды, ни одежды, она почувствовала, как в ней снова поднимается паника. Она обошла машину сзади, чтобы посмотреть, был ли открыт багажник. Она попятилась к заднему крылу, и попыталась открыть багажник, но он был закрыт. Встав, она снова огляделась. Ей понадобилось несколько минут, чтобы прийти в себя, успокоиться и оценить свое положение.

Легкий ветерок с горных вершин или, возможно, едва сдерживаемая паника заставили ее вздрогнуть. Первым делом ей нужно было убраться с холода. Она вернулась к водительской двери, снова повернулась и открыла ее скованными руками, затем боком села на сиденье машины. Было неудобно не пользоваться руками, но ей удалось повернуться и просунуть ноги под руль. Даже если бы у нее был ключ зажигания, она не смогла бы вести машину со скованными наручниками запястьями, но, по крайней мере, ей было тепло. Ошибочная мысль: если бы она была настоящей заключенной и охранник сковал ее по-настоящему, она оказалась бы зажатой в автомобильном кресле и не смогла бы дотянуться до пряжки, чтобы расстегнуть ее. Она не могла дотянуться до дверцы машины, чтобы закрыть ее, и все равно не знала, сможет ли дотянуться до дверной ручки изнутри. Она была обеспокоена светом, но это помогло ей успокоиться.

Как могли исчезнуть ключи? Она приняла все меры предосторожности, она была уверена, что была одна. Но кто-то должен был здесь быть, что еще могло случиться? Здесь, в пустыне, было мало животных, и в любом случае она закрыла все окна. Она огляделась, чтобы убедиться, и ее сердце упало, когда она увидела, что одно окно со стороны заднего сидения приоткрыто на пару сантиметров. Этого было более чем достаточно для животного-барахольщика, чтобы войти и выйти, который любил бы что-нибудь яркое и блестящее. Мысленно она пнула себя, а потом рассмеялась. Ей следовало бы знать лучше, она слишком часто натыкалась на их гнезда, когда искала петроглифы. В гнездах рядом с общественными зонами всегда были кусочки металла или фольги. Сегодня вечером какой-то удачливое животное нашло настоящее сокровище и по неосторожности оставило ее скованной. Достаточно плохо, но, по крайней мере, это все-таки не было вмешательством человека. Она испугалась при мысли, что кто-то наблюдает за ней в ее теперешних обстоятельствах.

Она улыбнулась; эти веб-сайты в Интернете всегда подчеркивали безопасность, планируя альтернативные пути эвакуации. Держу пари, им никогда не приходилось иметь дело с любознательной дикой природой. Хорошо, что у нее все еще был запасной вариант. Обратный путь до хижины будет долгим, и по крайней мере частично при дневном свете. Без одежды она может получить потрясающий загар, если будет слишком долго находилась на солнце. Чем дольше она будет сидеть в машине, тем больше времени потребуется, чтобы вернуться. По крайней мере, ни один животное не унесет ее шкатулку с замком; она была слишком тяжелой и неудобной для маленького животного. К счастью, у нее хватило предусмотрительности положить запасные ключи от машины вместе с ключами от наручников; в противном случае до шоссе предстояло пройти еще 30 километров пешком. Если бы она не приготовила этот второй комплект ключей, ей пришлось бы весь день ходить раздетой и в цепях, каким-то образом пробираться через ворота и забор, а затем ждать на шоссе, пока кто-нибудь проедет мимо. И после всего этого объяснять, как она оказалась там обнаженной и закованной в тяжелые кандалы. Нет, она даже не хотела думать о такой возможности.

Она совсем забыла о заборе. Ворота были скрыты от глаз с шоссе. Никто не смог бы ее увидеть. Проблема заключалась в том, что ворота были заперты, а забор из проволочной сетки тянулся вверх по холмам и упирался в скалы с обеих сторон. Она не смогла бы перелезть через него и не смогла бы обойти.

Она свесила ноги из машины и встала, затем закрыла дверцу. Она ждала, пока ее глаза снова привыкнут к темноте, а затем начала возвращаться к хижине. Было все еще холодно, но теперь, когда она успокоилась, это было терпимо. Ей нужно успеть пройти большую часть пути ночью. Она обошла машину, с другой стороны, чтобы сориентироваться. Сначала ей нужно было пройти мимо небольшого холма, скрывающего ее машину, и тогда она оказалась бы на дороге в нужном направлении. В тот момент, когда она отошла от машины, она услышала металлический позвякивающий звук. Она остановилась, было ли это звоном соединительной цепи на ее ножных кандалах? Нет, она все еще слышала звук позади себя. Она обернулась как раз в тот момент, когда зажегся фонарик, на мгновение ослепив ее. Она услышала, как мужской голос спросил:

— Вы искали эти ключи?

Обнаруженная

Сью Энн была парализована страхом и потрясением. Сбылся ее худший кошмар: ее поймали. Она стояла в свете фонарика, как олень, застывший в свете фар, не в силах ни пошевелиться, ни заговорить. Яркий луч ослепил ее; она не могла разглядеть, кто стоял за ним. Ее охватила паника, она начала поворачиваться и убегать, ее единственной мыслью было прикрыться и убежать подальше. Первый шаг вернул ее к реальности, когда ножные кандалы отправили ее в полет. В своем ужасе она забыла о своих узах. Она пошатнулась, потеряла равновесие и начала неизбежное падение. Она попыталась вытянуть руку, чтобы смягчить удар, но ее руки оставались сцепленными за спиной.

Чья-то рука схватила ее за предплечье, останавливая падение. Ей удалось встать на ноги и восстановить равновесие, но только для того, чтобы снова споткнуться о кандалы на ногах, когда мужчина с силой развернул ее и прижал лицом к капоту ее машины. Удар оглушил ее; она упала бы на землю, если бы незнакомец не прижимал ее к машине.

— Слушай внимательно, не пытайся заговорить. Я знаю, что ты здесь делаешь. Я наблюдал за тобой с тех пор, как ты приехала. Это то, что произойдет сейчас. Ты будешь делать в точности то, что я тебе скажу.

Его голос был тихим, но твердым. Сью Энн была загипнотизирована этим, вслушиваясь в каждое слово. Он схватил цепь, связывающую ее запястья, и дернул за нее.

— Помнишь об этом? Даже не пытайся бросить мне вызов; ты не в том положении, чтобы делать что-либо, кроме как подчиняться. Не пытайся двигаться или говорить, не высовывайся. И не будь настолько глупа, чтобы снова пытаться убежать. Ты хорошо поработала над собой; ты же знаешь, что тебе не уйти.

Она снова услышала этот звенящий звук рядом со своим ухом.

— Слышишь это? Теперь ключи у меня. Когда тебя освободят и освободят ли вообще, полностью зависит от того, что я решу с тобой сделать. Я держу твою свободу в своих руках.

«— Это не должно было так случиться», — подумала Сью Энн.

Она была очень осторожна, детально спланировала все на случай непредвиденных обстоятельств. Он склонил ее над капотом машины, повернув голову набок, в сторону от лобового стекла. Ей удалось снова поджать под себя ноги, но она не могла пошевелиться. Она не могла думать, что-то глубоко в ее сознании пробудилось. Мужчина встал, больше не прижимая ее к машине, но она все еще была не в состоянии ни двигаться, ни говорить. Его голос завладел ею. Все, на чем она могла сосредоточиться, были его слова; она чувствовала себя обязанной повиноваться ему. В какой-то маленькой части ее мозга голос говорил, что это всего лишь защитный механизм из-за ее уязвимого состояния, обнаженной и скованной. Возможно, это было что-то из того, что она изучала на занятиях по психологии еще в колледже, но это не имело никакого значения. На мгновение этот безликий незнакомец полностью овладел ею, физически и умственно.

— Встаньте, смотрите прямо перед собой. Нет, не пытайся оглядываться, — приказал он.

Она встала, когда он взял ее за руки, ни разу не дрогнув в ее взгляде, устремленном прямо перед собой. Он закрыл ей глаза шарфом или чем-то вроде банданы, завязав ее узлом у нее на затылке. Простая, но эффективная повязка на глаза, так как она не могла дотянуться до нее руками. Он проверил это, прежде чем повернуть ее лицом к себе. Она чувствовала его присутствие совсем рядом с собой, из-под края повязки на глазах пробивался отблеск света от фонарика.

— Хм, я не думаю, что тебя нужно обыскивать, ты очень мало что можешь скрыть в такой одежде, — засмеялся он, говоря это.

Сью Энн почувствовала, как краснеют ее щеки, и опустила голову. Она остро осознавала, насколько незащищенной, должно быть, выглядит перед ним.

Она почувствовала его руку на себе, когда он взялся за замок, удерживающий ее поясную цепочку спереди. Он потянул за нее, проверяя, не откроется ли замок сам по себе. Он развернул ее, чтобы проверить наручники на ее запястьях. Она почувствовала, как он проверяет кольцо, удерживающее наручники на ее талии, определяя, насколько она свободна и насколько далеко может дотянуться. Одна его рука была на ее наручниках, другую она почувствовала на своей ноге, когда он опустился на колени, чтобы проверить кандалы на ее лодыжках.

— Вы хорошо поступили с выбором средств ограничения свободы. Качественно изготовленный, надежный, его очень трудно снять без ключа или инструментов для вскрытия замков. У тебя короткая цепочка на манжетах на щиколотках — странный выбор. Должно быть, было особенно трудно пройти все это расстояние пешком. Поясная цепочка — приятный штрих в сочетании с наручниками. Гораздо эффективнее, чем простые наручники за спиной, но ты уже научился этому, не так ли?

Его голос едва поднимался выше шепота, пока он стоял вплотную к ней. Она могла только кивнуть в знак согласия; он не давал ей разрешения говорить.

Она услышала, как открылась дверца машины рядом с ней. Он схватил ее за руку, подводя к открытой пассажирской двери.

— Сядь, — приказал он, приглаживая ее волосы, чтобы она не ударилась головой.

Она села боком на сиденье. Он подхватил ее за ноги и помог ей повернуться лицом вперед. Она почувствовала, как ремень безопасности туго затянулся у нее на талии, когда он застегнул его вокруг нее, а затем потянул за лямку ремня безопасности. Он проделал то же самое с плечевым ремнем, эффективно привязав ее к автомобильному сиденью.

— Оставайся здесь, — сказал он ей, — Не доставляй мне никаких хлопот.

Не то чтобы она могла. Как она и думала, без помощи рук ремень безопасности стал эффективным удерживающим устройством.

Дверь закрылась. Сью Энн не могла видеть или слышать, где он находится, но она знала, что лучше не пытаться крутиться на сиденье, чтобы дотянуться до пряжки ремня безопасности. Он был прав; она справилась хорошо, слишком хорошо. Пока она не сможет каким-то образом освободиться от своих цепей, у нее не будет другого выбора, кроме как делать все, что он ей скажет. Тот факт, что у нее были завязаны глаза, на самом деле был хорошим знаком. Если бы он намеревался убить ее, то не стал бы утруждать себя сокрытием своей личности. Она действительно смотрела на свою ситуацию реалистично. Она была изолирована, бессильна, обнажена и физически контролировалась безликим незнакомцем, кем-то, кто, казалось, намеревался использовать этот контроль в своих интересах. Он мог действовать безнаказанно; не было ничего, что связывало бы его личность с ней. Он мог бы повалить ее на землю, насиловать сколько душе угодно, и что бы она сказала полиции? Что на нее напали, когда она невинно стояла на открытом месте, раздетая и закованная в цепи, на отдаленной шахте в пустыне? О да, они бы отнеслись к этому серьезно, подумала она про себя. Это при условии, что она когда-нибудь выберется из этого живой. Было бы так же легко сбросить ее в шахту, когда он закончит.

Она все еще не слышала его. Машина заглушила звуки снаружи. Каким-то образом она знала, что он все еще там, наблюдает за ней. Пришло время переосмыслить свой план; она обдумывала, какие у нее есть варианты. Ее непосредственный план действий был прост: делать все, что он ей скажет. Ближайшее будущее выглядело мрачным, но пока она была жива и невредима, она могла пережить это. Разве не такой совет всегда давали эксперты? Сотрудничайте с нападающим, не сопротивляйтесь. В этом была ирония судьбы; сопротивление было невозможным, когда ты скованна наручниками. При условии, что она сможет пережить следующие несколько минут, она решила, что попытается заставить его снять некоторые наручники или, по крайней мере, снять поясную цепочку. Любая толика свободы, которую она могла бы получить от него, дала бы ей возможность сбежать. Если бы она смогла вытянуть руки вперед и каким-то образом достать ключи от машины, она была уверена, что смогла бы вести машину даже в наручниках и ножных кандалах. Другое дело, что она будет делать, когда сбежит.

Дверь со стороны водителя открылась, она услышала, как он сел рядом с ней, а затем захлопнул дверцу. Он еще раз проверил ее ремень безопасности, чтобы убедиться, что с ним все в порядке, и осмотрел ее удерживающие устройства на предмет повреждений. Его руки касались ее тела, когда он проверял ее путы, иногда задерживаясь слишком долго. Она напряглась от его прикосновения, но обнаружила, что не может отстраниться. Сью Энн была напугана, но в то же время очень спокойна. Ничто из того, что она могла сделать, не изменило бы того, что он планировал для нее; это было так, как если бы она стала предметом, которым он владел.

— Очень хорошо, — сказал он ей, — Ты хорошо выполняешь приказы. Продолжайте смотреть вперед, не поворачивайте голову, и я не хочу слышать от тебя никакого шума. А пока ты будешь сидеть тихо и слушать меня.

Его рука легла ей на колено. Ее сердце бешено заколотилось, но она заставила себя оставаться спокойной.

— Ты боишься, не так ли? Тебе следовало бы бояться. Ты не знаешь, кто я такой и что я за человек. Все, что ты знаешь, это то, что у меня есть ключи, ключи от твоей свободы. Прямо сейчас, прямо в этот момент, ты принадлежишь мне. — он положил руку ей на горло, под подбородок. — Твоя жизнь в моих руках. Чувствуешь это? Чувствуешь страх?

Она кивнула, стараясь не выдать своей внутренней паники и ужаса.

— Но это не просто страх; ты чувствуешь что-то еще, не так ли? В тебе есть что-то, чего ты не хочешь признавать. Что-то, что заставило тебя прийти сюда сегодня вечером?

Сью Энн пошатнулась от внутреннего смятения. Откуда он мог знать? Его слова разрушили иллюзию спокойной покорности судьбе.

— Принадлежи мне, — сказал он, и в тот момент, одним словом, уловил ее истинные эмоции.

Секрет ее увлечения бондажем, наблюдением за заключенными в тюрьме, даже ее сегодняшним приключением — все сводилось к какой-то слабой попытке с ее стороны почувствовать себя принадлежащей, целиком и полностью, мужчине, на которого она никоим образом не могла повлиять.

Совершенно случайно этот мужчина завладел не только ее телом, но и ее разумом, ее душой. Она почувствовала, как ее захлестнула волна желания, больше всего на свете она хотела этого мужчину, угождать ему, служить ему так, как он потребует от нее, ничего не получая взамен для себя. Она хотела, чтобы ее использовали, чтобы ею владели, обращались с ней как с собственностью. Ее собственное тело предало ее, когда ее соски затвердели, вызванные сексуальным желанием. Мысли о побеге исчезли; последнее, чего она сейчас хотела, — это разлучиться с... она даже не знала его имени. Кем он был сейчас, не имело значения; ей было все равно. Все, что она знала, это то, что она была его пленницей, его плененной рабыней любви, которую он мог использовать так, как ему заблагорассудится. Он отстранился, смеясь.

— У тебя все плохо, не так ли?

Внезапно он схватил ее за грудь, сжимая сосок. Она неудержимо ахнула, выгнув спину.

— О да, у тебя хорошо получилось. Сядь, лицом вперед, ни звука.

Она тут же села, направив голову прямо перед собой. Она хотела умолять его, рассказать ему о своих чувствах, умолять его снова прикоснуться к ней, взять ее, но его приказ заставил ее замолчать так же эффективно, как тугой кожаный кляп.

Он провел пальцем по ее ноге. За своей спиной Сью Энн сжала скованные руки в кулаки, изо всех сил стараясь взять себя в руки. Его прикосновение было подобно огню. Это было все, что она могла сделать, чтобы не закричать от своей страсти. Он наклонился ближе к ней, говоря тихим голосом прямо ей в ухо:

— К счастью для тебя, я был тем, кто нашел тебя. Кто-то другой, возможно, оставил тебя здесь или попытался помочь, вызволив тебя из затруднительного положения. Я знаю лучше. Ты же не хочешь, чтобы кто-нибудь подошел и снял это.

Он протянул руку ей за спину и дернул за цепочку наручников.

— Ты хочешь, чтобы кто-нибудь пришел и забрал ключи, оставив это на тебе.

Он снова потянул ее за запястья.

— Ты понятия не имеешь, что будет дальше, и тебе это нравится. Что бы ни случилось, ты ничего не можешь с собой поделать. Ни власти, ни ответственности. Это то, чего ты хочешь, не так ли?

Сью Энн кротко кивнула. Ей хотелось закричать о своем желании, умолять его взять ее. Все, о чем она мечтала, сбылось с поразительной скоростью. Вот она, пленница, крепко закованная в цепи, управляемая, нет, во власти могущественного, но совершенно незнакомого мужчины. Если бы только он позволил ей заговорить.

— Ты хочешь мне что-то сказать, не так ли? — спросил он.

Она кивнула; может быть, теперь он отменит свой запрет и позволит ей говорить.

— Возможно, в другой раз, но сейчас ты будешь хранить молчание. Мне это нравится, понимаешь? Не каждый день привлекательная женщина подходит ко мне обнаженной и в цепях. Я не собираюсь причинять тебе боль, при условии, что ты будешь хорошо себя вести. Один совет, если ты попробуешь что-то подобное снова, — не переусердствуй с ограничителями. Твой бондаж была хорош, если бы с тобой был кто-то еще, но в одиночку это слишком опасно. Что бы ты делала, если бы ключи действительно исчезли? Как ты думаешь, ты смогла бы пройти 30 километров взаперти в таком виде?

Сью Энн покачала головой. Он был прав, за исключением того, что не знал о другой связке ее ключей в хижине. Однако он был прав: если бы ключ заклинило, у нее были бы серьезные неприятности, даже угрожающие жизни. Больше всего ее беспокоили его намерения сейчас. Ей действительно не нужна была лекция по технике безопасности, но она не собиралась говорить ему об этом. На самом деле, похоже, она не собиралась ничего ему рассказывать, пока он не позволит ей заговорить.

— Слушай внимательно. Я собираюсь снять с тебя наручники, чтобы немного снять нагрузку с твоих рук. Когда я освобожу запястье, ты положишь руки перед собой, ладонями на каждое колено.

Он снова схватил ее за горло, прижимая ее голову к подголовнику автомобиля.

— Помни, любое отклонение, любое колебание, малейший признак неповиновения, и ты снова будешь держать руки за спиной. Мало того, тебе предстоит долгая прогулка до самого шоссе. О и, я знаю о запасных ключах в хижине.

Ее сердце упало. Он действительно знал; вот и все для ее наполовину сформировавшейся идеи совершить побег. Он расстегнул ремень безопасности, а затем заставил ее наклониться вперед на сиденье. Его рука лежала на ее левом запястье, когда он вставил ключ и повернул его, чтобы отпереть наручник. Он освободил ее запястье от стального браслета и, обхватив ее за плечи, положил ладонь ей на левое колено.

— Держи ее здесь, — приказал он.

Он освободил ее второе запястье и повернул его, положив ее правую руку на правое колено. Он оставил расстегнутые наручники болтаться на кольце на ее поясной цепочке.

Она и не подозревала, насколько разболелись ее плечи. У нее было такое чувство, словно она весь день таскала 45 килограммовые гири. Ей хотелось потянуться, растереть запястья, но казалось, что ее руки приклеены к коленям. Она восприняла его скрытую угрозу слишком серьезно; она не осмеливалась пошевелить ни одной рукой.

— Вот что, что ты будешь делать дальше. Ты останешься в точно таком же положение, как сейчас. Смотри прямо перед собой; не поворачивай голову и не двигай руками. Я собираюсь постоять несколько минут снаружи машины. Пока я буду это делать, ты будешь медленно считать в обратном порядке от ста, вслух, чтобы я мог тебя слышать. Если ты будешь считать слишком быстро, или если я услышу, что ты пропустила число, я заставлю тебя начать сначала. Ослушаешься меня, и ты проведешь весь день скованной в багажнике машины, плюс я оставлю тебя в машине на обочине шоссе скованной, на заднем сиденье.

Он открыл водительскую дверь и вышел.

— Начинай считать сейчас, и делай это медленно.

Она начала считать:

— 100, 99, 98...

Она подумала о том, что ее оставили в багажнике машины на весь день. Жара была бы невыносимой, и потом ее еще оставят около шоссе. Нет, она сосредоточилась на своем задании, тщательно произнося каждую цифру, чтобы он мог ее услышать.

— 75, 74, 73...

— Остановись! — приказал он, стоя за ее дверью. — Слишком быстро, начни сначала и считай медленнее.

— 100.

Она помолчала.

— 99.

От него ни слова, может быть, сейчас у нее был подходящий момент.

— 98.

Ей потребовалось бы некоторое время, чтобы считать с такой скоростью.

— 97.

По крайней мере, эти садистские наручники были сняты.

— 96.

На ней все еще были наручники, умный ход с его стороны.

— 95.

Она не смогла бы убежать даже со свободными руками, он поймал бы ее в считанные секунды.

— 94.

Она не сомневалась, что он достаточно силен, чтобы легко одолеть ее. Насколько она знала, он стоял прямо за ее дверью, наблюдая за каждым ее движением.

— 93.

Может быть, это был какой-то тест?

Сью Энн продолжала обратный отсчет. Казалось, прошла вечность, но он все еще не остановил ее. Что он делал? Все, что ей нужно было сделать, это протянуть руку и снять повязку с глаз. Вот только она все еще не могла пошевелиться. Теперь ее удерживали не цепи; невидимые путы, созданные несколькими его словами, удерживали ее руки так же надежно, как наручники.

— 20…19…18.

Она была близка к концу. Что бы он хотел, чтобы она сделала дальше?

— 3...2...1. — закончила она.

Все это время он не останавливал ее.

Она почувствовала тепло на своем лице. Несколько отблесков солнечного света пробились сквозь ее повязку на глазах.

— Должно быть, уже рассвело, — подумала она.

Она ждала следующего приказа. Может быть, он выволок бы ее из машины, перекинул через капот, а затем грубо воспользовался бы ею. Должна ли она что-нибудь сказать, сказать ему, что закончила? Нет, его инструкции заключались только в том, чтобы считать, и ничего больше. Лучше всего, если она подождет.

Она понятия не имела, как долго ждала, неподвижно сидя на автомобильном сиденье. В машине определенно становилось жарко, и ее мочевой пузырь требовал своего. Она не могла больше ждать, не устроив беспорядок на автомобильном сиденье. Она должна была рискнуть.

— Могу я сказать? — спросила она.

Никакого ответа, ничего, кроме тишины утренней пустыни.

— Пожалуйста, могу я сказать? Мне нужно в туалет, — взмолилась она.

По-прежнему никакого ответа. У нее оставалось не так уж много времени. Она глубоко вздохнула, затем протянула руку и сняла повязку с глаз. Яркий свет восходящего солнца слепил ей глаза. Она прикрыла их одной рукой и огляделась по сторонам. Никаких признаков кого-либо.

Она открыла свою дверцу и вышла. На ней все еще были эти ножные кандалы. Обратный путь предстоял долгий; она почти предпочла бы, чтобы он снял с нее ножные кандалы и оставил наручники. Оглядев территорию шахты, она не обнаружила никаких признаков присутствия кого-либо еще, даже следов шин или отпечатков ног, кроме ее собственных. Она направилась к ближайшему кусту, чтобы облегчиться. Он оставил ее в немногим лучшем состоянии, чем тогда, когда она подошла к машине прошлой ночью. Ни одежды, ни ключей от машины, ни ключей от наручников. Если он знал о дополнительном наборе в хижине, то, скорее всего, он тоже пропал. Даже ее велосипед был бы бесполезен, если бы ее лодыжки были скованы вместе. Откликнувшись на зов природы, она медленно пошла обратно к машине, все еще прихрамывая.

У нее действительно был только один предмет одежды — бандана, которую он использовал вместо повязки на глаза. Это защитило бы ее голову от солнца, что немного помогло бы. Она повернулась, чтобы поднять ее с автомобильного сиденья. Под ней лежали ее ключи, все до единого. Испытав огромное облегчение, она схватила их и снова села. Произошло то, что она теперь считала своей худшей ошибкой во всем плане, — кандалы на лодыжках. Она встала, отстегнула поясную цепочку и бросила ее на автомобильное сиденье вместе с ножными кандалами, которые теперь лежали на полу. Наконец-то освободившись, она потянулась и сделала свои первые полноценные шаги со вчерашнего вечера.

Затем ей нужно было одеться. Она открыла багажник; все по-прежнему было там: еда, вода и ее запасная одежда. Она умудрилась влезть в свои шорты и топ, одновременно поедая и выпивая. Она хотела убраться из этого места как можно скорее. Она заметила красные полосы, оставленные наручниками на ее запястьях; без сомнения, у нее были такие же на лодыжках. Она закрыла багажник и села на водительское место. Первым делом она заперла все двери. Она решила, что ее таинственный незнакомец ушел, но не хотела рисковать. Она засунула ножные кандалы и наручники под пассажирское сиденье.

Ее машина завелась с первой попытки; она боялась, что он мог ее повредить. Сью Энн подъехала к хижине. Она поколебалась, прежде чем выйти из машины. Возможно, он здесь, ждет ее прямо за открытой дверью. Она покачала головой; подобные мысли могли привести к паранойе. Она вышла из машины, открыла багажник, пошла в хижину и взяла свой велосипед. Коробка с кодовым замком все еще была там, где она оставила ее прошлой ночью, вместе с сумкой с одеждой. Она бросила сумку и коробку в багажник, а затем последовал велосипед. Она в последний раз огляделась по сторонам. Поднялся ветер; она увидела, как стервятник кружиться взад-вперед, но больше ничего, даже зайца. Кем бы он ни был, откуда бы ни пришел, теперь его не было.

Вот тогда-то у нее и начали дрожать руки. Сью Энн вцепилась в руль, пытаясь сдержать запоздалый шок. Она была так близка к тому, чтобы стать еще одной строчкой статистки по преступности. По пустыне было разбросано множество старых шахтных стволов, идеально подходящих для уничтожения улик. Этот человек появился из ниоткуда и исчез таким же образом. Он легко мог заставить ее исчезнуть таким же образом.

Дрожь утихла. Она глубоко вздохнула, прежде чем отправиться в обратный путь в город. Неужели все это было сном? Нет, это случилось, в этом она была уверена. В доказательство у нее была грубая повязка на глазах. На обратном пути Сью Энн было о чем подумать.

Обратный путь

Она добралась обратно до шоссе без происшествий. Ворота все еще были закрыты точно так же, как она их оставила. Она выехала на шоссе и направилась обратно в город, домой. За рулем она вспоминала о том, что произошло с ней прошлой ночью. Ее поход в кабале был напряженным, но она гордилась собой, когда добралась до машины. Ей еще много дней будет больно, но она поставила перед собой цель и выполнила ее. Носить цепи и ничего больше было возбуждающе; возможно, у нее была какая-то скрытая склонность к эксгибиционизму. Облегчение от того, что она нашла машину, и ее личное удовлетворение успехом ее плана вызвали у нее своего рода душевный подъем, который оборвался, когда она не нашла ключи.

Что произошло после этого, ей еще предстояло выяснить. Она никогда раньше так не паниковала в тот момент, когда услышала голос позади себя. Попытка убежать была невероятно глупой; ей повезло, что она не упала и не отделалась сломанным носом или чем-нибудь похуже. В этом-то и была проблема со всеми ограничениями, с сожалением подумала она, они не знали, когда ты закончишь, и им следовало прекратить работать. В мгновение ока цепи превратились из игрушечных в настоящие, отдав ее на милость незнакомца.

Она все еще была сбита с толку своей реакцией на то, что он сделал. Хотя она была в ужасе, на самом деле он никоим образом не причинил ей вреда. Но то, как он говорил с ней; она невольно задрожала при воспоминании об этом. Он излучал такую огромную силу, что она ничего не могла с собой поделать. Она была вынуждена подчиниться ему из-за чего-то, чего до сих пор не понимала. Ее послушание было вызвано не только страхом. Судя по тому, что она помнила из его слов, он, казалось, почувствовал это.

Что беспокоило ее больше всего, так это ее реакция, когда он прикоснулся к ней. Сначала она смирилась с тем, что подвергнется нападению или даже изнасилованию, но произошло нечто совершенно иное. Когда он схватил ее за грудь, она потеряла ее. Даже сейчас она лишь смутно помнила, как отреагировала. Она не отшатнулась с отвращением, полная решимости бороться до конца. Нет, она хотела, чтобы он продолжал. У нее никогда раньше не было такого интенсивного сексуального опыта. Возможно, ей повезло, что он не воспользовался ею, но каким-то извращенным образом то, что она чувствовала, было разочарованием.

Сью Энн съехала с шоссе и направилась по знакомым улицам к своему дому, маленькому домику на окраине города. Ей нужно было принять ванну, немного поесть и поспать — именно в таком порядке. Она разберется в своих чувствах позже. Она заехала в свой гараж, закрыла наружную дверь и вошла в дом. Позже тем же вечером, лежа в постели, она думала о своем незнакомце, о том, как он позаботился о том, чтобы она не узнала его личность. Увидит ли она его когда-нибудь снова? Если уж на то пошло, увидит ли она его в первый раз? Все, что у нее было, — это воспоминание о голосе, приказывающем ей, о руках, прикасающихся к ней.

Утро понедельника застало Сью Энн на работе в ее обычное время. Она все еще была сбита с толку своим приключением в минувшие выходные. Несколько дней сосредоточения на работе должны отвлечь ее, дав некоторое время, чтобы оценить события в перспективе. Весь день и всю ночь в воскресенье она прокручивала в голове этот единственный запоминающийся момент. Он обнял ее рукой за горло и прошептал ей на ухо те слова, которые она никогда не забудет: «— Ты принадлежишь мне». Напряженность, скрывавшаяся за его словами, покорила ее. Она почувствовала убежденность в его тоне. Он просто констатировал факт. Он знал это, и, что более важно, она тоже это знала.

Сью Энн не хотела задумываться о том, что подразумевалось под этими тремя простыми словами. Если бы она принадлежала ему, если бы он вернулся, чтобы снова заявить на нее права, что бы она сделала? Может быть, это был неправильный вопрос, лучше спросить, сможет ли она устоять перед ним. Той ночью в пустыне она сделала бы для него все, что угодно, не задавая никаких вопросов. Что произошло бы, если бы это произошло во второй раз? Она не смогла ответить на этот вопрос, и это беспокоило ее больше, чем все, что на самом деле произошло той ночью.

Она взяла свою утреннюю чашку чая и сделала глоток. Лучше немного поработать, а потом побеспокоиться о ее личных проблемах. Она запустила почтовый клиент на своем компьютере и начала просматривать список. Выходные всегда приносили массу спама. У нее было достаточно практики, чтобы быстро просмотреть список заголовков, выделяя очевидный спам по отправителю или строке заголовка. Одно из них привлекло ее внимание, отправитель находился в домене ее собственной компании, но она не узнала имя. Заголовок гласил, что анализ производных финансовых инструментов содержит ошибки. Несколько недель назад она провела анализ электронных таблиц по некоторым финансовым инструментам; возможно, кто-то заметил ошибку.

Она нажала на запись, чтобы просмотреть полный текст сообщения. Она ожидала, что экран заполнится каким-нибудь подробным объяснением финансовых операций. Вместо этого она получила одну строку, расположенную по центру экрана, набранную мелким точечным шрифтом.

«Ты принадлежишь мне»

У Сью Энн задрожали руки. Ей пришлось убрать руку с мыши и сложить их вместе у себя на коленях. Он знал, где она работала. Мало того, он мог подключать электронную почту к сети частной компании. Она потянулась к мышке и удалила сообщение. Она просмотрела остальную часть своего списка рассылки. Там была обычная спам-реклама, фишинговые письма от поддельных агентств кредитных карт, а также несколько рабочих заданий от знакомых ей отправителей. Она удалила спам и просмотрела деловые вопросы, отвечая по мере необходимости. Больше сообщений от ее таинственного мужчины не было.

Очевидно, он не забыл о ней. Это был уже не вопрос «если», а скорее вопрос «когда он появится, чтобы снова заявить на нее права». Откуда он узнал, где она работает? Она сидела в своей кабинке, глядя в окно, пытаясь понять, как он ее нашел. Ее сумочка лежала на краю стола. Конечно, она закрыла глаза. В ту ночь она оставила свою сумочку в багажнике. Багажник, который открывался ключами от машины, которые она оставила на сиденье. Там лежал ее бумажник; в нем были ее водительские права и визитные карточки. Он тоже знал, где она живет. Она взяла свою сумочку и открыла ее, чтобы посмотреть, что еще он мог найти. Прямо рядом с ее бумажником лежала тонкая записная книжка, ее ежедневник.

Она все записала в этот книжку. Что она делала днем, о чем мечтала по ночам, обо всех секретах, которые она никогда никому не расскажет. Если он прочитал это, значит, он знал о ней все, что только можно было знать. Там были все детали ее плана. Неудивительно, что он знал о другой связке ключей в хижине. Она сказала ему об этом косвенно. У него было бы достаточно времени, чтобы прочитать все это; она потратила несколько часов, идя по дороге.

Тут была определенная ирония. Она использовала его вместо телефона, чтобы держать свои тайные мысли в автономном режиме, подальше от возможной кражи данных. Ее телефон был заблокирован, так что было сомнительно, что он успел просмотреть его за то короткое время, что у него было в наличии. Но хорошо организованный, написанный дневник идеально подходил для старомодного шпиона. Он, вероятно, сфотографировал каждую страницу на свой телефон.

Что дальше? Она могла бы пойти в полицию и заявить, что ее преследуют. Детектив спросит, кто ее преследовал и как она с ним познакомилась. Она могла представить себе выражение его лица, когда она объяснит, что не знала, кто он такой, потому что ей завязали глаза, когда она была скованна по рукам и ногам, стоя посреди пустыни без одежды. Либо ее отправят в психиатрическую больницу, либо детектив рассмеявшись, и вышвырнет ее вон.

Она продолжала работать весь остаток дня. Больше сообщений не было. Во всех отношениях это был обычный день. Если бы не Сью Энн Мендель, в ее будущем не было бы обычных дней. Кто-то вошел в ее жизнь и перевернул ее с ног на голову. Кто-то, кого она не могла опознать. Насколько она могла судить, он проходил мимо нее каждый день. Это может быть даже кто-то из офиса.

«— Нет», — подумала она, «— Только не в офисе».

Этот голос она узнала бы через секунду.

На следующий день она пришла на работу и села за свой стол, не решаясь просмотреть утреннюю электронную почту. Наконец она нажала на иконку, но все, что появилось, был спам или служебные письма. Среда, а в ее электронном письме по-прежнему ничего не было. Судя по внешнему виду, он снова забыл о ней. В четверг она пришла на несколько минут раньше, желая узнать, нет ли какого-нибудь сообщения. И снова она ничего не нашла. Сью Энн почувствовала укол разочарования. У нее не было никакой возможности связаться с ним. Пока он не решит связаться с ней, она ничего не сможет сделать.

Прошла пятница, а в ее электронной почте больше не было никаких загадочных сообщений. Она вернулась домой в смешанном настроении, испытывая попеременно облегчение от того, что он не пришел за ней, и злость по той же причине. Войдя и сбросив туфли, она просмотрела дневную почту. Несколько счетов, еще несколько рекламных объявлений и один конверт без обратного адреса. Охваченная любопытством, она открыла его. Там был один-единственный лист белой бумаги. В центре, набранные близко расположенными буквами, слова «Ты принадлежишь мне».

Она села на диван, уставившись на листок бумаги, который держала в руке. Она осторожно положила его на кофейный столик перед собой. На этот раз у нее не просто дрожали руки. Все ее тело сотрясала дрожь. Он действительно знал, где она жила. На самом деле это не было сюрпризом, но увидеть подтверждение этого было совсем не то же самое, что просто гадать.

Она вскочила и подбежала к входной двери, проверяя замок и засов. Она подошла к каждому окну, а затем к задней двери. Все заперто, и никаких признаков того, что кто-то входил. Дверь гаража, она совсем забыла о ней. Нет, она вошла через гараж; там никого не было. Она должна была быть в безопасности, но она совсем не чувствовала себя в безопасности. Она выглянула из-за занавесок. Никаких подозрительных машин, припаркованных перед домом. Он мог быть где угодно, может быть, даже соседом. Она вернулась и села в свое кресло. Возьми себя в руки, сказала она себе, ты снова начинаешь паниковать.

Она вложила письмо обратно в конверт и убрала его в ящик стола. Если так пойдет и дальше, она обратится в полицию, даже если они будут смеяться над ней. Он мог бы подумать, что это игра, но в этом штате существовал закон, запрещающий преследование. Тридцать дней тюрьмы сослужили бы ему хорошую службу за то, что он так расстроил ее, но сразу же после этого она передумала; почему-то это казалось неправильным. Она встала и принялась расхаживать взад-вперед. Что делать? Она не могла решить.

Она приготовила ужин и во время еды сидела и смотрела новости по телевизору. Ей нужно было отвлечься. Она была полна решимости не позволить какому-то анонимному незнакомцу завладеть ее жизнью. Сью Энн провела вечер за просмотром фильма по телевизору и чтением журнала, намеренно заставляя себя не думать о том, что с ней происходит.

Субботним утром она лежала в постели, вспоминая прошедшую неделю. Отметины на ее запястьях и лодыжках быстро исчезли. Она подняла руки. Никаких признаков того, что на прошлой неделе те же самые запястья были закованы у нее за спиной в наручники, а ключи держал какой-то незнакомец, который держал руку у нее на шее. Она закрыла глаза, вспоминая, каково это было, когда его рука на ее горле прижимала ее голову к сиденью. Он мог бы задушить ее, но предпочел оставить в живых.

Она встала и приняла душ. У нее ничего не было запланировано, поэтому она размышляла, как наилучшим образом использовать этот день. У нее действительно была одна идея, то, чем она не занималась всю неделю. Вытираясь своим большим пушистым полотенцем, она решила пойти на это. Вернувшись в спальню, она опустилась на колени у кровати и вытащила свою специальную коробочку. Она не потрудилась одеться, чтобы сэкономить время. Она посмотрела на тот же набор наручников и ножных кандалов, которые были на ней на прошлой неделе. После всего, что произошло, она какое-то время не позволяла себе этого.

Сначала она надела наручники на ноги. На этот раз на ней не было носков и обуви, но она и не собиралась отправляться в поход. Она затянула манжеты так, чтобы они плотно прилегали к ее лодыжкам. Она все еще могла стоять, но знала, что ей следует свести любую ходьбу к минимуму. Затем она взяла такие же наручники в стиле Дарби и защелкнула один конец на своем правом запястье. Она встала, заведя руку за спину, чтобы надеть другой браслет на левое запястье. Использовать ключ, чтобы застегнуть манжету, было намного проще; у нее не было сил самостоятельно задвинуть запирающую планку. Она протянула руку за спину и положила ключи на тумбочку рядом с кроватью.

Точно так же, как в прошлую субботу вечером, за исключением того, что она не потрудилась надеть поясную цепочку. Она легла лицом вниз на кровать, сцепив руки за спиной. Она поерзала на кровати и подбородком отодвинула подушку в сторону. Закрыв глаза, она сосредоточилась на том, чтобы держаться как можно неподвижнее. Несколько раз она потянула за наручники, просто чтобы убедиться, что они все еще на месте. Если бы он вошел прямо сейчас, застав ее в таком виде на кровати и схватил ключи до того, как она успела встать, она была бы беспомощна, и она снова бы стала его послушной пленницей, раздетой и связанной для его удовольствия.

Глаза Сью Энн распахнулись. Что она делала? Она села, пододвинулась к прикроватной тумбочке и потянулась за спину за ключами. Мгновение спустя ее руки были свободны, затем ноги. Она встала и подошла к своему шкафу. Ей нужно было прямо сейчас надеть что-нибудь из одежды, что угодно. Нижнее белье, затем шорты и топ — это был ее обычный выходной наряд. Наручники отправились обратно в коробку и под кровать. Она должна была что-то сделать, чтобы выбросить его из головы.

В полдень в Музее естественной истории проходил семинар по антропологии. Она решила пойти. Общение с другими любителями, такими же, как она, и получение нескольких советов от сотрудников университета и музея заняло бы весь день. После семинара она могла бы поужинать с кем-нибудь из участников. Встреча обычно продолжалась еще несколько часов в ближайшей пиццерии.

Сью Энн отправилась на семинар и провела остаток дня, рассказывая о петроглифах, древнеиндийских памятниках и методах консервации. Она совсем забыла о своем потенциальном преследователе. Вернувшись домой в тот вечер, она все-таки проверила, нет ли каких-либо признаков взлома, и перед сном обошла все двери и окна. Не обнаружив никаких непрошеных посетителей, она легла спать.

Воскресенье прошло без происшествий. Сью Энн провела день за покупками в продуктовом магазине и уборкой в доме. Воскресный ужин был заказан в любимом китайском ресторанчике. Она больше не обнаружила никаких маленьких сюрпризов от своего самопровозглашенного владельца. В понедельник утром она вернулась на работу, но ничего не пришло ни по электронной почте, ни в почтовый ящик, когда она вернулась домой в тот вечер.

Сью Энн приготовила себе легкий ужин - немного макарон и сэндвич. Она как раз закончила, когда в дверь позвонили. Странно, она никого не ждала. Она подошла к двери и выглянула в глазок. В дверях стоял мужчина в костюме. Это был он? Неужели он пришел за ней?

— Кто там? — спросила она.