Официальный визит

—Добрый вечер, мэм. Меня зовут лейтенант Литтлтон, я из детективного бюро центрального участка. Не могли бы вы уделить мне минутку вашего времени? Я полагаю, вы могли бы оказать помощь в проводимом расследовании.

Он показал свое удостоверение. Она разглядела золотой значок и удостоверение личности. Интересно, подумала Сью Энн, имеет ли это какое-то отношение к ее преследователю? По крайней мере, она была уверена, что это не он, голос был совсем другим.

Она открыла дверь и пригласила его в гостиную. Она села в свое кресло и жестом пригласила его сесть на диван.

—Чем я могу вам помочь, лейтенант?

—Спасибо, что приняли меня так поздно вечером. Я работаю в отделе экономических преступлений. В настоящее время мы расследуем некоторые сомнительные переводы денежных средств с участием вашего работодателя. Не могли бы вы просмотреть кое-какие бумаги, которые я принес, и рассказать мне, что вам известно об этих сделках?

Он сунул руку в карман пиджака и достал какие-то бумаги, которые протянул ей.

—Я всего лишь бухгалтер низшего звена в банке. Я не уверена, чем могу помочь, но я расскажу вам все, что смогу.

Сью Энн взяла бумаги. Судя по всему, это были записи о транзакциях, свидетельствующие о банковских переводах значительных сумм. Источниками были счета в ее банке. Пункт назначения был указан как коммерческий банк в Мексике.

—Переводы, похоже, в порядке, есть ли что-то конкретное, на что мне следует обратить внимание?

Она оторвала взгляд от записей и посмотрела на детектива.

—Да, есть. Не могли бы вы взглянуть на исходный код для всех этих переводов?

Он указал на блок в отчете, в котором указывалось, кто запросил перевод. Она внимательно присмотрелась. Сначала пришел номер ее банка и отделения, затем номер сотрудника оператора, затем идентификационный код рабочей станции. Все номера она знала наизусть, включая номер сотрудника. Это был ее номер и ее рабочее место. Согласно распечатке, находясь за своим рабочим столом, она санкционировала банковские переводы почти на полмиллиона долларов с неактивных счетов в какой-то малоизвестный банк в Мехико.

—Я не понимаю. Это мой номер. Как это здесь получилось? Я никогда не совершала подобных транзакций. Вы связывались с банком в Мексике?

—Да, мы это сделали, мэм. Все деньги были сняты со счета сегодня утром. Местной полиции не удалось установить местонахождение владельца учетной записи. Имя и адрес, по-видимому, вымышленные. Однако банк прислал нам по факсу копию заявления на открытие счета. Форма на испанском языке, но ваше имя было указано в качестве одного из подписантов.

Детектив пристально смотрел на нее.

—Это ложь. Я никогда не была в Мехико. Я никогда не осуществляла ни одного из этих банковских переводов. Должно быть, здесь какая-то ошибка. Или кто-то пытается свалить вину на меня.

Теперь она волновалась. Сью Энн достаточно разбиралась в банковском праве, чтобы понимать, что у нее серьезные проблемы с законом. В ее руках были доказательства мошенничества, на которых было написано ее имя. У нее возникло неприятное ощущение, что детектив пришел сюда не с дружеским визитом.

—Я уверен, что вы здесь жертва, но пока все не прояснится, я должен попросить вас проехать со мной в участок. На данный момент я обязан проинформировать вас о ваших законных правах.

Он начал читать с маленькой карточки. Она не слушала. Что-то здесь было не так. В заключение он спросил, не нужен ли ей адвокат.

—Нет, мне не нужен адвокат. Я этого не делала. —она замолчала, предчувствуя, что сейчас произойдет. —Я арестована?

Полицейский встал.

—Сью Энн Мендель, у меня есть ордер на ваш арест по обвинению в растрате, мошенничестве с использованием электронных средств, отмывании денег и кража в особо крупном размере. Пожалуйста, встаньте и повернитесь. Заведи руки за спину.

В оцепенении Сью Энн встала и сделала, как он велел. Наручники сомкнулись на ее запястьях. Для нее это не в первый раз, но до сих пор у нее всегда был ключ. Это было по-настоящему.

—У вас есть какое-нибудь оружие, иглы для шприцев или что-нибудь еще, о чем мне следует знать? —спросил он ее.

—Нет, у меня ничего нет, — ответила она дрожащим голосом.

На ней все еще были юбка и блузка с работы. На них не было карманов, потому что ей не нравился их внешний вид. Она предпочитала носить все в своей сумочке. Он похлопал ее по талии, чтобы убедиться, что у нее нет никакого скрытого оружия, затем взял за предплечье и развернул к себе.

—Извините, но нам придется выйти через парадную дверь. Там ждет машина с женщиной-офицером, которая отвезет вас в Центр содержания под стражей. После завершения всех необходимых процедур вам будет разрешено совершить звонок. Ключи от дома у вас в сумочке? Я могу взять их с собой и оставить на хранение в тюрьме как вашу личную собственность.

Он указал на ее сумочку, лежащую на полу рядом со стулом.

—Ой. Да, пожалуйста. Вы закроете за собой входную дверь?

Она была на грани того, чтобы расплакаться, дрожа от страха. До сих пор она даже ни разу не получала штраф за нарушение правил дорожного движения, не говоря уже о том, чтобы быть арестованной за многочисленные тяжкие преступления. Детектив, казалось, проникся к ней сочувствием. Она надеялась, что он поверил ей и потратит время на то, чтобы провести тщательную проверку и найти достаточно доказательств, чтобы снять с нее обвинения.

Он держал ее за руку, пока они шли к входной двери. Он положил ее сумочку на пол, чтобы открыть дверь, затем вывел ее на улицу и закрыл за ней дверь. На подъездной дорожке к ее дому стояла машина без опознавательных знаков, но она могла видеть экран между передним и задним сиденьями. Женщина стояла в ожидании рядом с задней дверцей машины, пока детектив вел Сью Энн по дорожке. Женщина-полицейский открыла заднюю дверцу, когда подошли Сью Энн и детектив. Женщина взяла Сью Энн за другую руку и прижала ее к борту машины.

—Стой спокойно, мне нужно произвести обыск, прежде чем мы отправимся.

После обыска женщина помогла Сью Энн забраться на заднее сиденье, придерживая ее голову, чтобы она не ударилась ею о машину. Женщина расправила юбку Сью Энн, прежде чем пристегнуть ремень безопасности. Женщина встала, и детектив закрыл дверцу машины. Сью Энн заметила, что дверь была заперта, а внутреннее окно и дверные ручки отсутствовали, как и кнопка блокировки двери. Наручники были неудобными, но ремень безопасности был не настолько тугим, чтобы наручники впивались ей в спину.

Женщина-полицейский перебралась на другую сторону заднего сиденья и села рядом со Сью Энн. Детектив сел на водительское сиденье и завел машину. Он положил ее сумочку на переднее сиденье; она могла видеть ее через металлическую сетку. В этой сумочке у нее был ключ от наручников на цепочке для ключей. В паре сантиметрах от него, но с таким же успехом это могло быть и за тысячу километров; у нее не было никакой возможности добраться до них.

Когда они выезжали с подъездной дорожки, Сью Энн пришла в голову извращенная мысль: она была бы счастливее, если бы детектив сидел рядом с ней или если бы женщины-офицера там вообще не было. Пока они ехали к тюрьме, детектив и женщина-офицер разговаривали о каких-то общих друзьях, в то время как Сью Энн смотрела в окно, наблюдая за проплывающим мимо пейзажем. Каждый день она ходила одним и тем же маршрутом на работу и обратно, но теперь все казалось по-другому. Возможно, это был последний раз, когда она проходила этим путем за последние несколько лет.

Кто-то в банке подставил ее. Кто бы это ни был, он проделал хорошую работу. Для того чтобы инициировать банковский перевод, оператору необходимо было ввести как номер сотрудника, так и PIN-код. Теоретически никто не знал ее PIN-код; он был зашифрован в компьютерной системе, так что даже системный оператор не мог извлечь его из базы данных безопасности. Новые всегда заменяли утерянные или забытые PIN-коды. Один из специалистов компьютерного отдела банка объяснил ей, что восстановить исходный кодовый номер не было никакой возможности, поскольку они были зашифрованы в одностороннем порядке. Таким образом, никто не мог украсть номер сотрудника и использовать его без ПИН-кода. Вот почему они пришли за ней. Без сомнения, директор службы безопасности банка рассказал детективу ту же историю. Кто-то в Мексике жил хорошей жизнью, в то время как она направлялась в тюрьму. Хотя, скорее всего, тот, кто ограбил банк, тоже давно уехал из Мексики.

Она увидела вывеску, когда машина подъехала к задней части здания тюрьмы. Зона для заключенных Столичного центра содержания под стражей «ПАРКОВКА РАЗРЕШЕНА ТОЛЬКО ПЕРСОНАЛУ», гласила большая вывеска на подъездной дорожке. Это была та часть здания, которую она могла видеть из своей кабинке на другой стороне улицы. Детектив припарковался возле больших зарешеченных ворот - входа для заключенных. Он открыл заднюю дверцу машины для женщины-офицера, затем обошел вокруг и открыл дверцу Сью Энн. Женщина-полицейский отстегнула ремень безопасности Сью Энн, а затем детектив помог ей выйти из машины. Когда она встала, то увидела окно своего кабинета. Все это время она сидела за своим столом наверху, наблюдая, даже фантазируя о том, чтобы оказаться здесь, внизу, но никогда не ожидала, что на самом деле станет одной из заключенных.

Женщина-офицер попрощалась с детективом и направилась к двери в дальнем конце здания. Сью Энн знала, что эта дверь предназначена для полиции и тюремных охранников; она никогда не видела, чтобы заключенные входили или выходили таким образом. Детектив подвел ее к парадной двери и нажал кнопку звонка. Кто-то внутри открыл тяжелую стальную дверь и отпер зарешеченные ворота. Детектив провел Сью Энн внутрь и остановился у окошка регистрации. Тюремный охранник записал ее имя и адрес и провел инвентаризацию ее вещей из сумочки. Если детектив или охранник и заметили ключ от наручников, они никак не прокомментировали это. Затем детектив отвел ее в боковую дверь, где ждал срециалист, чтобы сфотографировать ее и скатать отпечатки пальцев. Детектив снял с нее наручники, пока у нее снимали отпечатки пальцев. После того, как она стерла чернила, он снова надел на нее наручники, заведя руки за спину, и повел по другому коридору в маленькую комнату со столом и несколькими стульями. Он выдвинул один стул и помог ей сесть, прежде чем сам сел напротив нее и начал заполнять какие-то бумаги.

—Извини за наручники, — сказал он ей. —Инструкция. Сейчас мы должны делать это для всех. Окружной прокурор говорит, что это необходимо для безопасности.

Она кивнула. По крайней мере, он был добр к ней. Это было не так, как если бы на нее никогда раньше не надевали наручники, причем на гораздо более длительные периоды времени. Детектив встал и направился к двери.

—Мне нужно оформить эти документы, а затем я вернусь через несколько минут, чтобы обсудить ваше дело более подробно. Вам будет хорошо здесь одной? Я сейчас вернусь.

Она снова кивнула в знак согласия, боясь заговорить, чтобы он не услышал дрожь в ее голосе. У нее было подозрение, что он оставил ее в наручниках в качестве тактики запугивания на предстоящем допросе. Это работало. Она пыталась сохранять внешнее спокойствие, но внутри была испуганной, беспомощной маленькой девочкой.

Он постучал в дверь, кто-то открыл ее, и он ушел. Сью Энн оглядела маленькую комнату для допросов. По телевизору всегда показывали наличия одностороннего зеркала. Здесь были только голые стены. Она подняла глаза к потолку. Насколько она могла видеть, это была всего лишь обычная панель флуоресцентного освещения.

«—Где-то должна быть скрытая камера», — подумала она, иначе они бы не оставили меня одну.

Она дотронулась до наручников, застегнутых на ее запястьях. У них действительно были знакомые очертания; должно быть, в ее коллекции есть одна из таких моделей. Он разместил их именно так, как было описано в инструкции. Замочная скважина была направлена в сторону от ее руки, а ладони обращены наружу. Она могла прикоснуться кончиком пальца к одному из замочных пазов. Она всегда носила манжеты замочной скважиной к рукам и ладонями вместе. На самом деле это не имело значения; без ключа она не смогла бы открыть их ни в том, ни в другом положении.

Детектив вернулся с другим мужчиной, одетым в костюм.

—Мисс Мендель, окружная прокуратура проинструктировала нас не обсуждать с вами ваше дело. Это мистер Джеймс Логан из офиса государственного защитника. Если вы не решите нанять другого адвоката, он будет вести ваше дело. А пока он объяснит, что произойдет дальше. Я оставлю вас двоих наедине, чтобы обсудить это.

Детектив Литтлтон снова постучал в дверь и ушел.

—Добрый вечер, Сью Энн, — сказал адвокат, садясь. — Я сразу перейду к делу. Копы не собираются допрашивать вас, потому что чувствуют, что в этом нет необходимости. Их доказательства основательны и настолько убедительны, что они не хотят, чтобы появилось какое-либо техническое нарушение, которое испортит дело. Я просмотрел то, что они мне дали. Честно говоря, у них довольно веские аргументы. Ваше имя есть во всех записях. Ваши отпечатки пальцев были на бумажных носителях. Все транзакции осуществлялись с вашей рабочего компьютера. Просто чтобы дать вам представление, помощник окружного прокурора сказала мне, что она не хотела заключать сделку о признании вины, но она предложила снять обвинения в мелком правонарушении и не просить судью о максимальных сроках, если вы признаете себя виновной. Как ваш адвокат, я не обязан знать, виновны вы или нет. Я представлю вашу защиту и сделаю все возможное, чтобы оспорить доводы обвинения. Я должен вам сказать; честно говоря, ни одно жюри присяжных в мире не отпустит вас с теми доказательствами обвинения, которые я видел до сих пор. Есть ли что-нибудь, что вы можете предоставить, чтобы опровергнуть их доводы?

Сью Энн покачала головой.

—Нет, у меня ничего нет. Я этого не делала. Я ничего не знала об этом еще час назад. Если бы я украл все эти деньги, почему я все еще в городе? Они могут это объяснить?

Адвокат пожал плечами.

—На самом деле, да, они могут. Обвинение будет утверждать, что они обнаружили кражу почти сразу же из-за случайной проверки безопасности. Обычно переводы не были бы найдены в течение нескольких недель, возможно, месяцев, поскольку они были неактивными учетными записями. Трое владельцев счетов были пожилыми людьми. Двое других были мертвы. Они считают, что у вас не было достаточно времени, чтобы сбежать.

Умный ход со стороны того, кто ее подставил, подумала Сью Энн. Они, должно быть, знали о предстоящей проверке.

—Тогда, где же деньги? Я не была в Мексике, и уж точно у меня нет полмиллиона, припрятанных под кроватью, —спросила она.

Должно быть, чего-то не хватает, чего-то чем она могла бы доказать свою невиновность.

—Это был мужчина, который снял деньги. У федералов, мексиканской федеральной полиции, есть размытое изображение с камер наблюдения в банке. Хотя ничего полезного, вероятно, на нем была маскировка. Полиция думает, что он ваш напарник. Не очень сообразительный, он указал ваше имя в заявке на регистрацию аккаунта. Послушайте, если вы скажете полиции, кто он такой и где можно найти деньги, я смогу предложить вам более выгодную сделку. Это то, с чем я могу договориться.

Он выжидающе посмотрел на нее.

—Вы не понимаете! —она снова была на грани слез. —Я этого не делала. Он не мой напарник. Я не знаю, кто он такой и где деньги. Меня подставили. Я невиновна! Я ничего не крала.

Она бы стукнула кулаком по столу, если бы не наручники. Она действительно в отчаянии сжала кулаки. Казалось, никто ей не поверил. По выражению лица адвоката она поняла, что он не поверил ни единому ее слову.

—Что самое худшее, что может со мной случиться? Я имею в виду, если меня признают виновной.

—На данный момент зарегистрировано пять случаев мошенничества с использованием электронных средств, по одному на каждый перевод. Пять случаев хищения, по одному на каждый счет. Давайте посмотрим, —он сверился с блокнотом, —И три обвинения в ограблении пожилого гражданина. Похоже, что тремя банковскими счетами владели люди старше 60 лет. В этом штате наказание удваивается в случае признания виновным. Предполагая, что вы получите судью умеренной строгости, пять лет одновременно за мошенничество и растрату удваиваются до десяти лет для из кражи у пенсионера. В худшем случае — пятнадцать лет за мошенничество, десять за хищение из банка, что составляет 25 лет, если отбывать их последовательно. Три пункта обвинения были удвоены, добавьте к этому еще 15 лет. Умеренный судья, дал бы вам сорок лет. Все это зависит от того, не добавит ли обвинение дополнительных пунктов.

Она побледнела. Сорок лет с таким же успехом могли бы стать пожизненным заключением в тюрьме. Даже десять лет казались вечностью. У нее ничего не будет, когда она выйдет на свободу. Никто не стал бы нанимать бухгалтера, осужденного за ограбление своего работодателя и клиентов. Сью Энн откинулась на спинку стула, ошеломленная чудовищностью того, что с ней происходило. Что она собиралась делать? Если уж на то пошло, что она могла сделать? Адвокат прочистил горло.

—Завтра вам будет предъявлено обвинение. Судья попросит признать вину и назначит залог. Если вы признаете себя виновным, суда не будет. Судья назначит слушание по вынесению приговора, на котором обе стороны представят факты, которые, по их мнению, судья должен принять во внимание. Мы приведем смягчающие факторы. Обвинение будет хранить молчание или представит факты, которые, по их мнению, оправдывают более суровый приговор. Я должен сказать вам, что судья обычно более снисходителен при вынесении приговора, если не было судебного разбирательства, прежде всего потому, что он может не знать всех фактов по делу. Кроме того, если вы признаете себя виновной, обвинение будет хранить молчание при вынесении приговора. Гарантий нет, но обычно помогает, если окружная прокуратура рекомендует смягчить наказание или хранит молчание. Если вы признаете себя невиновной, судья назначит судебное разбирательство и установит залог. Обвинение будет утверждать, что вы склоны к побегу, потому что деньги не были возвращены. В подобных случаях судья отказывает в залоге или назначает очень высокую сумму, возможно, миллион долларов или больше. Если у вас нет богатых друзей, вы не внесете залог. Вы будете сидеть в тюрьме от шести месяцев до года, прежде чем начнется судебный процесс. Есть вопросы?

Это выглядело плохо. Сью Энн не нашлась, что сказать. Она посмотрела через стол на своего адвоката.

—У меня действительно нет выбора, не так ли? У меня нет возможности доказать свою невиновность. Я не могу позволить себе большой судебный счет со следователями и влиятельными адвокатами. Даже если бы я смогла, они могли бы ничего не найти. Могу я подумать об этом сегодня вечером и рассказать вам утром на предъявлении обвинения?

—Конечно, — ответил он. —Что произойдет дальше, так это то, что сегодня вечером они поместят вас в камеру предварительного заключения. Это не идеально, но лучше, чем в тюрьме; они будут относиться к вам достойно. Завтра утром они отвезут вас в здание суда. Я встречусь с вами там, и мы предстанем перед судьей. В зависимости от того, что произойдет, вас, вероятно, вернут сюда. Я встречусь с вами позже, чтобы обсудить ваше дело. Хорошо?

Она кивнула в знак согласия. Об этой части распорядка она определенно знала; она видела это каждый день. Ее адвокат встал, постучал в дверь и вышел, когда охранник открыл ее.

В тюремном блоке

Вошел охранник и велел Сью Энн встать, прежде чем взять ее за руку. Они вышли из комнаты для допросов и направились по коридору к нескольким лифтам. Они вошли внутрь, и охранник нажал кнопку верхнего этажа. Другие люди в кабине лифта странно посмотрели на нее, когда она стояла рядом с охранником, ее руки были скованы за спиной, а его рука обхватывала ее предплечье. Без сомнения, все они думали, что она торговка наркотиками или похитительница детей. Сью Энн мысленно пожала плечами; в тот момент казалось, что она вот-вот станет профессиональной преступницей в рекордно короткие сроки.

Все остальные вышли перед самым верхним этажом. Когда дверь наверху открылась, там оказался небольшая ниша с единственной тяжелой решеткой. Тюремный охранник сидел за толстой перегородкой из пуленепробиваемого стекла. Он открыл дверь, и они вошли.

—Привет, Джо, еще одно предварительное слушание на сегодня. У тебя есть документы? —спросил ее охранник у мужчины, сидевшего у входа.

Джо кивнул и протянул пластиковый браслет, похожий на те, что используются в больницах. Охранник обернул его вокруг левого запястья Сью Энн и запечатал.

—Это твой идентификационный браслет. Снимешь его, и получишь автоматическое продление твоего пребывания здесь на тридцать дней. Поняла?

—Да, я поняла. Я не буду его удалять.

Сью Энн все еще питала некоторую надежду, что ее оправдают. Последнее, чего она хотела, — это избежать уголовного преступления, а потом снова попасть в тюрьму за что-то тривиальное. Открылась дверь, и вышла женщина-охранник. Она подошла к Сью Энн и взяла ее за другую руку.

—Хорошо, Пит, мы заберем ее отсюда. Все документы оформлены, Джо? Пит, кому возвращать наручники?

Женщина-охранник уже направилась обратно к открытой двери вместе со Сью Энн.

—Документы в порядке, отправьте наручники обратно Литтлтону в детективное бюро. Увидимся позже, Джуди.

Охранник, который сопровождал ее сюда, Пит, как она теперь знала его имя, направился обратно к лифту.

—Пойдем, сестренка, у нас много дел. Надеюсь, ты поела, ужин был час назад. Это камеры досудебного разбирательство для женщин, поэтому мы предполагаем, что ты все еще можешь быть невиновна, —рассмеялась Джуди, ее новый охранник. — Не принимай это близко к сердцу, просто все, кто здесь появляется, невиновны. Действительно жаль, что копы никогда не ловят никого виновного.

—Такова процедура. Сначала ты принимаешь душ. Мне все равно, насколько вы чистоплотны, все постояльцы, приехавшие на ночь, должны помыться. Затем тебе выдадут одежду. Уличная одежда запрещена. Все, что на тебе сейчас надето, является вашей личной собственности. Контрабандой, является все, что мы не даем тебе лично в руки. Если находим наркотики, оружие, деньги, телефон, что-нибудь в этом роде, твое пребывание здесь увеличиться. Доставь нам неприятности, и ты окажешься в карцаре или еще хуже. Ты же этого не хочешь. Я приказываю тебе прыгать, ты начинаешь прыгать, пока я не скажу тебе остановиться. Ты делаешь все, что тебе скажет любой здешний охранник. Не подчинишься приказу, и мы жестко накинемся на тебя, поняла?

Сью Энн кивнула, это было примерно то, чего она ожидала. Тюрьма не является курортом.

—Хорошо. После душа и новой одежды ты получаете назначение в камеру. Сегодня тебе повезло, у нас еще есть несколько свободных мест. Если позже не будет занято, у вас будет отдельная камера. Свет гаснет в 22-00. День начинается в 7-00, ты получишь завтрак в свою камеру. Если у тебе запланировано посещение суда, тебя доставят туда после 8:30. Для предъявления обвинений и в дни суда без участия присяжных ты надеваешь специальную одежду. Ваш адвокат захватит с собой какую-нибудь уличную одежду, если ты будешь выступать перед присяжными. Где бы вы ни были, около полудня вас накормят обедом. Ужин снова в 18:30 в твоей камере. У нас нет прогулок или работы; ты пробудешь здесь не так долго. Если ты будешь хорошо себя вести, то сможешь вечером посмотреть телевизор. Все это ясно? А вот и душевые

Они прошли в душевую. Сью Энн ожидала увидеть широко открытые душевые, столь распространенные в тюремных фильмах, но, к ее удивлению, там были отдельные кабинки. Джуди сняла наручники и указала на ближайший столик.

—Положи свою одежду на этот стол и иди в душ. Когда закончишь, вытритесь полотенцем, —она указала на вешалку, полную полотенец, —А затем иди к двери в дальнем конце. Там ты получишь новую одежду. А теперь иди!

Сью Энн расстегнула молнию на юбке, сбросила ее. Она аккуратно сложила ее и положила на стол. Затем она расстегнула свою блузку, сняла ее и тоже сложила. За ней последовали ее нижнее белье и туфли, образовав аккуратную стопку на столе. Она зашла в ближайшую кабинку и включила воду. В подставке было немного мыла. Заметив, что Джуди наблюдает за ней, она обильно намылилась, вытирая себя с ног до головы. Она смыла мыло, выключила воду и вышла, глядя на Джуди.

—Достаточно хорошо. Подойди к окну за одеждой.

Сью Энн подошла к открытому окну, где другой охранник поинтересовался ее размером. Сью Энн перечислила размеры своей одежды; ей вручили стопку одежды.

—Сначала ты можешь одеться здесь, —сказала ей Джуди.

Сью Энн надела колючее нижнее белье, затем синюю джинсовую юбку до колен и блузку без рукавов. Слова «Центр содержания под стражей» были нанесены по трафарету как на юбку, так и на блузку. Композицию завершали тапочки.

Джуди взяла ее за плечо, и они направились обратно к входной двери душевой. Джуди повела ее за угол коридора к другим зарешеченным воротам. Охранница открыла их ключом, висевшим у нее на поясе, жестом пригласила Сью Энн пройти первой, затем закрыла и заперла ворота. Они прошли мимо нескольких занятых камер, прежде чем остановиться у первой пустой. Она воспользовалась другим ключом, висевшим у нее на поясе, чтобы отпереть дверь камеры.

—Входи. Никаких разговоров после отбоя. Охранники будут приходить несколько раз ночью для проверки режима.

Сью Энн переступила порог своей камеры. Когда она повернулась к Джуди, дверь захлопнулась. Она услышала, как с механическим щелчком защелкнулся дверной замок.

—Держи свои руки внутри прутьев. Не хватайтесь ни за кого, проходящего мимо. Мы ожидаем, что вы будете содержать это место в чистоте. Как я уже говорила, доставь нам неприятности, и тебе придется несладко. Вот и все до утра.

Джуди повернулась и пошла прочь.

Помещение, где оказалась Сью Энн было несколько меньше, чем в пятизвездочном отеле. Кровать, комбинация унитаза и раковины, а также настенная полка, которую она могла бы использовать в качестве стола. Три стены из шлакоблоков и набор решеток дополняли внутреннее убранство. Она надавила на прутья двери; они казались прочными и не поддавались. На самом деле она не думала, что дверь окажется незапертой. Она ухватилась за прутья двери обеими руками и толкнула изо всех сил. Несмотря на все ее усилия, дверь не сдвинулась с места. Она была так надежно заключена, как если бы находилась в тесном бондаже.

Иногда дома она оставляла ключи в одном конце дома, а затем шла в другой конец и оказывалась в жестком бондаже, со скованными вместе ногами и несколькими комплектами наручников на запястьях за спиной. Она привязывала наручники к лодыжкам веревкой или цепью, это положение называлось «хомут», а затем ползла по полу в комнату с ключами. Здесь у нее не было возможности передвигаться за барьером из прутьев камеры.

Она села на кровать, оглядывая пределы своей маленькой тюремной камеры. Она видела фото клеток на интернет-сайтах. Они были достаточно велики, чтобы вместить одного человека. В ее камере было несколько удобств, но в принципе все было то же самое. Она должна была оставаться здесь до тех пор, пока кто-нибудь другой не откроет камеру и не выпустит ее. Клетки, которые она видела, были намного меньше, поскольку цель состояла в том, чтобы быть как можно более строгими. Тюремная камера была достаточно ужасна; она не могла себе представить, каково это — провести целую ночь в одной из этих крошечных клеток.

Она должна была принять какое-то решение по поводу завтрашнего предъявления ей обвинения. С плохой стороны, она выглядела виноватой; если бы она была в составе присяжных, заслушивавших те же доказательства, она бы без колебаний проголосовала за виновность. С положительной стороны, ну, с положительной стороны, она была в безопасности от своего преследователя. В противном случае не было никаких позитивных перспектив. Если каким-то чудом она все-таки выйдет под залог, то к завтрашнему утру останется без работы. В ее адрес тоже поступало не так уж много предложений. Она сомневалась, что сможет устроиться даже на черновую работу в заведение быстрого питания. Не было ни близких друзей, ни родственников, которые могли бы помочь. Ее случайные друзья в офисе избегали бы ее, опасаясь за свою собственную работу. Или свободы, если уж на то пошло, никто не хотел бы, чтобы его обвинили в соучастии.

Сью Энн заснула на койке в камере с мыслями о своем деле, крутящимися у нее в голове. Снова и снова она прокручивала в голове то, что произошло, выискивая какую-нибудь мелкую деталь, которую упустил настоящий вор. На следующее утро она проснулась от громкого звонка в тюремном блоке. Другая женщина-охранник прошла мимо ее камеры, остановившись на мгновение, чтобы взглянуть на Сью Энн, прежде чем продолжить путь вдоль камер. Примерно через десять минут перед ее дверью остановилась тележка. Охранница отперла маленькую щель в ее двери и протянула картонную коробку.

—Недавно прибывшая? Это завтрак. Вот и твой кофе.

Охранница протянула ей кофейную чашку из пенопласта с крышкой.

—Сливки и сахар в коробке. У тебя сегодня назначено заседание суда; мы зайдем за тобой примерно через час, будьте готовы к отъезду.

Охранница закрыла щель для еды и пошла к следующей камере.

Сью Энн открыла коробку, чтобы посмотреть, что у нее есть. Яйцо, полоска бекона, ломтик тоста, маленькая чашка апельсинового сока, накрытая фольгой, и пакетики сливок и сахара для кофе. В комплекте были пластиковые вилка и ложка, а также бумажная салфетка. Это было похоже на фирменный пятидолларовый завтрак в «Макдоналдсе». Она все равно все это съела. Вчерашняя охранница, Джуди, сказала ей, что она получит обед в полдень. Сегодня не предвиделось утреннего перерыва на кофе с банановым кексом.

Она покончила с безвкусным завтраком, даже выпила весь кофе, хотя обычно ограничивалась чаем. Она сложила весь мусор в контейнер, памятуя о предупреждении Джуди о необходимости содержать камеру в чистоте. Рядом с раковиной лежали расческа и зубная щетка, завернутые в пластик, маленький тюбик зубной пасты и один из тех мыльных батончиков гостиничного размера. Сью Энн привела себя в порядок, насколько это было возможно, надеясь произвести хорошее впечатление, когда доберется до суда. Она не была одержима своей внешностью, но старалась хорошо выглядеть на работе или в других более официальных общественных местах. Она разгладила складки на своей блузке и юбке, как могла. Она предпочла бы надеть один из своих сшитых на заказ деловых костюмов, но ей приходилось довольствоваться тем, что ей выдали.

Когда некоторое время спустя пара охранников появилась у ее двери, она ждала на своей койке, сложив руки на коленях. Один охранник, крупный мужчина, открыл щель в ее двери.

—Мы доставим тебя в здание суда. Сегодня утром тебе должно быть предъявлено обвинение. Встань, повернись спиной к двери и вытяни запястья из этой щели.

Сью Энн выполнила его приказ; она знала, что он имел в виду. Ее запястья снова были закованы в наручники за спиной. Мужчина-офицер дважды застегнул на ней наручники, убедившись, что она скованна, прежде чем открыть дверь камеры. Он позволил Сью Энн развернуться, прежде чем она вышла из своей камеры, но остановил ее, как только она оказалась в коридоре.

—Ты внесена в список лиц, представляющих угрозу, — сказала ей женщина-охранник.

Она опустилась на колени и защелкнула кандалы на лодыжках Сью Энн.

—Иди медленно и не пытайся бежать или брыкаться, —сказала ей охранница, когда она проверяла посадку наручников на лодыжках.

—Не пытайтесь идти самостоятельно; один из нас все время будет рядом с тобой, чтобы убедиться, что ты сохраняешь равновесие. Вовремя передвижение очень легко споткнуться или упасть и пораниться. Лучше всего, если ты не будешь дергать манжеты на лодыжках; это приведет к появлению синяков. Теперь сделай несколько шагов, постарайся сделать их короткими, как будто носишь очень высокие каблуки.

Сью Энн улыбнулась последнему замечанию; только другая женщина могла бы описать это таким образом.

Оба охранника внимательно наблюдали за ней, когда мужчина начал вести ее вперед, держа за предплечье. Благодаря предыдущему опыту Сью Энн, у нее не возникло проблем с определением длины своего шага после первого шага. По сравнению с ее походом по пустыне это было совсем неплохо; они использовали обычные ножные кандалы во всю длину. Сью Энн предположила, что обычный заключенный, особенно женщина, не был бы так искусна, если это подходящее слово, в ношении цепей. Это объясняло осторожность, с которой оба охранника следили за тем, чтобы она не поранилась. Охранники, казалось, были удивлены, что она так хорошо двигалась; женщина бросила на нее странный взгляд.

«—Может быть, она знает», — подумала Сью Энн.

Они отвели ее вниз на лифте и вывели в заднюю часть здания. Теперь это была знакомая территория для Сью Энн, но они удивили ее, направившись к фургону вместо обычного автобуса. Сью Энн оглянулась через плечо на других заключенных, которых грузили в полицейский автобус, большинство были парами скованы наручниками запястье к запястью, у некоторых оба запястья были скованы вместе, но все еще спереди, а не за спиной. Ни у кого не было ножных кандалов или поясных цепей. Очевидно, все они были малоопасны; Сью Энн полагала, что она тоже не стала бы пытаться сбежать, если бы ее арестовали за просроченные штрафы за парковку.

Мужчина придержал открытую дверь фургона, пока женщина помогала Сью Энн забраться внутрь. Она сидела на автомобильном сиденье типа скамейки, в то время как женщина пристегивала ремень безопасности вокруг ее талии. Другие охранники вывели еще одну женщину, которую поместили в фургон рядом со Сью Энн. Охранник-мужчина закрыл и запер заднюю дверь фургона. Оба охранника сели на переднее сиденье. Мужчина вел машину, в то время как женщина наблюдала за Сью Энн и другой заключенной через вездесущую металлическую перегородку, отделяющую отсек для заключенных.

При других обстоятельствах Сью Энн наслаждалась бы всем этим. Охранник-мужчина не был кинозвездой, но он был красив. Она бы предпочла, чтобы он надел наручники ей на лодыжки, а его руки легли ей на ноги; она на мгновение закрыла глаза, представляя, на что это было бы похоже. Лучше прекрати это, подумала она про себя, это серьезное дело.

Из любопытства она исследовала наручники на своих запястьях. Они были навесного типа с высокой степенью защиты, а не с более распространенным звеном цепи. Ее запястья и предплечья были вынуждены оставаться параллельными друг другу. Это было почти так же ограничительно, как комбинация с цепочкой на талии, которую Сью Энн использовала на себе. Она не могла дотронуться ни до одной из замочных скважин. В ее коллекции была одна пара манжет на петлях, хотя она редко ими пользовалась, потому что их было так трудно снять без чьей-либо помощи. Она никогда не пыталась носить их за спиной; оглядываясь назад, это был мудрый выбор. В таком положении она никак не могла освободиться. Он использовал полицейскую технику — ладони были обращены наружу. Может быть, если бы она могла повернуть одно запястье в другую сторону, у нее получилось бы лучше. У нее не было ключа, но было бы интересно посмотреть, сможет ли она хотя бы дотянуться до замка. Она начала поворачивать правую руку, но далеко не продвинулась. Эти манжеты имели овальную форму, которая хорошо облегала ее запястье, но та же конструкция не позволяла поворачивать запястье. Она в последний раз дернула за наручники, затем сдалась.

Фургон въехал на заднюю стоянку здания суда. Они приехали раньше автобуса. Водитель припарковал фургон в специально отведенном месте рядом со входом для заключенных. Первой вышла женщина-охранник; она открыла заднюю дверь и начала отстегивать ремни безопасности. Она помогла выбраться другой женщине-заключенной. Они вдвоем стояли рядом с фургоном, пока водитель помогал Сью Энн. Все четверо вошли в подъезд здания.

Они миновали охранника у двери, затем проследовали по короткому коридору к ряду зарешеченных камер. Большинство задержанных были одеты в тюремную форму. Они завернули за угол и подошли к небольшой группе пустых камер. Женщина-охранник за столом поднялась и отперла одну из дверей камеры. Сью Энн и другую женщину поместили в камеру и заперли дверь. Двое охранников из тюрьмы забрали бумаги и ушли.

— Это зона ожидания. Когда вас вызовут, судебный пристав доставит вас в зал суда. Вы обе занесены в список лиц, представляющих угрозу безопасности, поэтому ваши наручники сняты не будут. Вы можете сидеть на скамейке или стоять. Вы можете разговаривать друг с другом, но потише, и не беспокой меня, если вам не нужно в туалет. Вы получишь обед в полдень, если все еще будете здесь.

Охранница снова села за свой стол и вернулась к заполнению каких-то бумаг. Сью Энн посмотрела на свою спутницу, пожала плечами и села на деревянную скамью у стены. Другая женщина присоединилась к ней. Сью Энн заметила, что они обе были закованы в кандалы одинаковым образом.

— Лу Гонсалес, это сокращение от Гваделупы, извините, если я не пожму вам руку, — представилась другая женщина, садясь рядом со Сью Энн. — Сегодня у меня что-то вроде слушания по судебным ходатайствам. У меня есть государственный защитник, так что я не ожидаю никаких чудес. Он пытается добиться исключения результатов обыска. Я сомневаюсь, что это поможет. — Лу наклонилась вперед и заложила руки за спину. — Эти манжеты, конечно, через некоторое время причинят боль твоим плечам. Не утруждайте охрану просьбой о помощи, я уже пыталась.

— Сью Энн Мендель, я здесь для предъявления обвинения. — Сью Энн наклонилась набок и пошевелила пальцами за спиной. — При данных обстоятельствах никаких проблем с рукопожатием не возникнет. Сью Энн поводила руками из стороны в сторону, пытаясь уменьшить давление на плечи. — Я знаю, что ты имеешь в виду. Как будто я собираюсь одолеть мужчину вдвое крупнее меня. — Сью Энн подняла ноги и звякнула цепочкой на лодыжке. — Тогда вышибай дверь камеры и беги в город.

Лу рассмеялся вместе со Сью Энн. Охранница на мгновение подняла голову, затем продолжила заниматься своими бумагами. Еще несколько женщин-заключенных и их охранники вышли из-за угла. Автобус уже прибыл. Охранница зоны предварительного заключения поместил остальных женщин в другие камеры; Сью Энн и Лу были одни. Тюремные охранники сняли наручники с других заключенных, взяли документы и ушли. Несколько женщин уставились сквозь решетку на Сью Энн и Лу, но ничего не сказали.

Судебные приставы вошли в дверь. Каждый вручил листок бумаги охраннице, которая выводила необходимую заключенную. Сью Энн заметила, что судебные приставы действительно надели наручники на женщин-заключенных, но позволили им держать руки впереди. Один судебный пристав забрал Лу; уводя ее, он оставил наручники и ножные кандалы на месте.

Сью Энн сидела одна. Никто из заключенных в других камерах, казалось, не был склонен разговаривать с ней.

«— Наверное, бояться», — подумала Сью Энн. «— Они, должно быть, думают, что я жестокая и опасная».

Несколько раз она вставала и прохаживалась вокруг, чтобы размять ноги; другие женщины наблюдали за ней, когда она наклонялась, чтобы вытянуть руки за спиной. Она не была уверена, как долго ждала, но наконец за ней пришел судебный пристав. Он провел ее через дверь в коридор, который вел в зал суда. Он остановился у двери с надписью «Зал 5».

«— Должно быть, это мой судья», — подумала Сью Энн.

Он открыл дверь и за руку ввел ее в зал суда. Вокруг толпилось несколько человек; судья еще не прибыл. Судебный пристав велел ей сесть рядом с тремя другими заключенными в секции, отгороженной прозрачными панелями. Она была единственной женщиной в списке подозреваемых; все остальные были мужчинами.

Ее адвокат подошел и встал перед ней.

— Здравствуйте, Сью Энн. Я только что узнал о списке лиц, представляющих угрозу. Это уловка, чтобы заставить вас отказаться от своего напарника. Они пытаются сделать вас как можно более несчастной, напугать вас. Я пока ничего не могу с этим поделать, но я подам ходатайство, чтобы это прекратить. Вы думали о нашем вчерашнем разговоре? Сегодня мы третьи в очереди. Обычно это проходит быстро, но может затянуться, если кто-то захочет проявить упрямство.

Сью Энн знала, как она будет умолять. У нее не было реального выбора.

— Да, я думала об этом. Это неудобно, — она протянула закованные в наручники руки за спину, — Но я могу с этим смириться. Спасибо за вашу помощь. Я этого не делала, но я не могу предоставить доказательства. Я признаю себя виновной и буду надеяться на лучшее.

Сью Энн опустила голову. Она не хотела сейчас расплакаться.

— У вас есть возможность заявить об этом, это известно как nolo contendere, или без конкурса. Это не признание вины. Вы отказываетесь от судебного разбирательства. Вместо этого вы рассказываете свою историю судье; он также просматривает доказательства, представленные обвинением в письменных заявлениях. Вы знаете, каковы будут ваши шансы, но, по крайней мере, вам не нужно признавать свою вину. Ваши шансы на апелляцию, если будут найдены новые доказательства, выше, если вы не признали себя виновной в первоначальном деле.

Его слова показались Сью Энн искренними; возможно, в конце концов, кто-то был на ее стороне.

— Я хочу заявить именно так, без возражений. Что произойдет? — спросила она его.

— Что ж, у вас все еще есть шанс выйти под залог. Судья назначит дату, когда вы сможете представить свою историю. Вы должны это сделать; я буду рядом, чтобы дать совет, но я не представляю доказательств. Обе стороны могут подать заявления до слушания, чтобы представить доказательства, но свидетелей не будет. Судья может задать вам несколько вопросов, прежде чем вынесет решение в упрощенном порядке. Если бы он уже принял решение, он мог бы немедленно вынести вам приговор. В противном случае ждете плохих новостей.

Вошел судья, и адвокат вернулся на свое место. Первое предъявление обвинения прошло очень быстро, обвиняемый не признал себя виновным и был внесен залог. Второму потребовалось больше времени, чтобы договориться о сумме залога. Затем подошел ее адвокат и жестом попросил Сью Энн встать. Секретарь зачитал обвинения, без изменений с того момента, как детектив арестовал ее, после чего судья попросил ее признать свою вину. Она посмотрела на своего адвоката и кивнула.

— Никаких возражений, ваша честь. Мы просим внести залог в размере пяти тысяч долларов. Обвиняемая сдаст свой паспорт, — сказал ее адвокат.

Представитель обвинения, женщина, сидевшая за столом напротив Сью Энн и ее адвоката, встала.

— Ваша честь, мы просим заключить ее под стражу без права внесения залога. Она представляет значительный риск для побега. Сообщник все еще на свободе, а пропавших средств на полмиллиона долларов. Мы не будем возражать против опротестование обвинения.

Сью Энн посмотрела на своего адвоката, чтобы понять, что это значит; он поднял к ней руку, когда судья заговорил.

— Пока денег не нашли, я согласен. Но я буду благоразумен, залог установлен в размере указанной суммы, полмиллиона долларов наличными или имуществом. Секретарь назначит слушание без возражений.

Судья начал поворачиваться к секретарю для рассмотрения следующего дела.

— Ваша честь, — прервал его адвокат, — Мы хотели бы подать ходатайство о снижении статуса угрозы безопасности обвиняемой до категории обычного риска. Действительно ли необходимо, чтобы она появилась в цепях?

Представительница обвинения начала подниматься, но судья жестом велел ей сесть.

— Отказано. У нее, может быть, сообщник и значительные средства. Разумно принять дополнительные меры безопасности. Следующее дело.

Вот и все. Ее адвокат посмотрел на нее и пожал плечами. Он пытался. Сью Энн не удивилась. Они собирались выжать из нее имя, которого у нее не было. Для нее было невозможно внести залог в полмиллиона долларов. Она сомневалась, что сможет собрать хотя бы пять процентов от этой суммы, учитывая нынешние обстоятельства. Судебный пристав подошел к ней сзади и взял за руку.

Позже в тот же день ее адвокат прислал сообщение, в котором сообщал, что дата слушания назначена на следующую неделю. Не имея средств для внесения залога, ей пришлось провести несколько дней в своей камере. Как она и ожидала, банк сообщил через ее адвоката, что она уволена. У нее не было посетителей, кроме ее адвоката. Днем она могла почитать газету или посмотреть телевизор, но ночи проводила взаперти в своей камере. Там не было ни телефона, ни доступа в Интернет, если не считать записи на один телефонный звонок. Сью Энн не знала никого, кому она могла бы позвонить.

Ночи после отбоя были самыми трудными. Спать было трудно, свет был приглушен, но все еще горел, и хуже всего были крики из мужской зоны. По крайней мере, в ее секции было тихо, но звуки, которые она слышала, были пугающими. Часто она сидела на своей койке и смотрела на решетки, удерживающие ее, почти благодарная за то, что они держали сумасшедших подальше от нее, но все еще потрясенная и напуганная тем, что они собой представляли. Это был не столько страх перед грядущим, потому что теперь она не могла контролировать свою судьбу. Ее отчаяние было вызвано осознанием того, что она никогда больше не встретит своего таинственного незнакомца.

У Сью Энн не было проблем с тюремными охранниками. Она была образцовой заключенной, соблюдала тишину и выполняла приказы. Всю свою жизнь, даже будучи маленькой девочкой, она старалась соответствовать ожиданиям, которые возлагали на нее другие. В школе она всегда выполняла домашние задания и никогда не попадала в неприятности. Ее родители хвалили ее за трудолюбие и хорошие оценки в школе. Она была прилежна в работе и делала все возможное, когда ей давали задания. Ее руководитель был мрачным человеком с личными проблемами и слишком большим количеством пива за обедом, но те несколько раз, когда он хвалил, ее за то, как хорошо она выполнила задание, были тем более особенными из-за их редкости. И теперь она поймала себя на том, что неосознанно делает то же самое с охранниками, пытаясь угодить им.

Неделю спустя она снова предстала перед судом. Ее пребывание в тюрьме было небогатым событиями, скучным. Ее адвокат дважды приходил, чтобы помочь ей с изложением ее истории и составить протоколы. Он добился одной небольшой уступки: ей разрешили переодеться в ее одежду для выступления перед судьей. И без цепей, хотя в зале суда было несколько судебных приставов. Она сомневалась, что это что-то изменит. Она заранее отрепетировала свое объяснение. Оно звучало слабо. Она видела материалы обвинения, простую хронологию событий и копии аудиторских отчетов, а также форму счета, полученную в банке в Мексике. Этого она раньше не видела. Подписчика аккаунта звали Сюзанна Мендес, и подпись была сделана ее почерком. Это была превосходная подделка. Они, должно быть, думают, что она была невероятно глупа, раз использовала такой очевидный псевдоним.

Она рассказала свою историю судье. Он выглядел скучающим. После того, как она закончила, он сделал несколько заметок, но задал только один вопрос:

— Вы не назовете имя вашего сообщника?

Ее сердце упало. Он ей не поверил. Она ответила, что не знает его имени и что он не был сообщником. Судья мгновение пристально смотрел на нее, а затем покачал головой.

— Сью Энн Мендель, суд признает вас виновной по всем пунктам обвинения. По каждому пункту обвинения в мошенничестве с использованием электронных средств связи вы проговариваетесь к четырем годам тюремного заключения, которые будут отбываться одновременно. По каждому пункту обвинения в растрате одновременно отбывается наказание сроком на три года.

Сью Энн подсчитала; она думала, что это означает семь лет. Не так плохо, как предсказывал ее адвокат.

— Поскольку в отношении пожилых граждан было совершено три эпизода мошенничества, штат требует удвоить наказание за это преступление.

Судья на мгновение остановился и посмотрел на нее.

— Это означает, что вы отсидите восемь лет по обвинению в мошенничестве, затем еще три за растрату. Если вы передумаете и решите сотрудничать, суд пересмотрит приговор. Обвиняемая останется под стражей и будет доставлена в женскую колонию строгого режима как можно скорее.

Судья встал и вышел. Сью Энн повернулась к своему адвокату:

— Что это значит?

Судебный пристав подошел к ней сзади и начал надевать на нее наручники. Сью Энн не обратила на него никакого внимания, когда он взял ее за руки. Что-то в приговоре судьи прозвучало неправильно.

Приговор

— Мне жаль, Сью Энн. Он дал вам одиннадцать лет тюрьмы строгого режима. Приговор слишком суров. Это учреждение предназначено для худших из худших, убийц, психопатов.

Он выглядел искренне обеспокоенным. Максимальная безопасность звучала не слишком хорошо. Одиннадцать лет, а может, и меньше, если ее условно-досрочно освободят. Одиннадцать лет в окружении самого худшего общества, которое только могло предложить. Она запаниковала:

— Нет! Это неправильно, я этого не делала!

Она попятилась, столкнувшись с судебным приставом позади себя, сбив его с ног. Она попыталась побежать к дверям зала суда, но адвокат схватил ее за руку, останавливая. Затем к ней подошли другие судебные приставы. Первый судебный пристав уже надел наручники на ее запястья; она была бессильна сопротивляться остальным. Ее безумный рывок закончился за считанные секунды. Они немедленно вывели ее из зала суда. В коридоре ее прижали к полу, пока кто-то не надел на нее кандалы, затем ее снова подняли на ноги. Сью Энн обливалась слезами, умоляя их отпустить ее.

Они посадили ее обратно в камеру предварительного заключения одну. Она сидела в углу и тихо плакала. Слезы текли по ее лицу; она не могла вытереть их, так как ее руки все еще были связаны за спиной. Провести одиннадцать лет в тюрьме, она не смогла этого сделать. Ее адвокат предупреждал ее, что это произойдет, но на самом деле она в это не верила. До последнего момента она верила, что система сработает и ее освободят. Он сказал, что есть возможность условно-досрочного освобождения, но сначала ей придется отбыть две трети своего срока. Это займет около восьми лет. Она ненавидела того, кто сделал это с ней. Ее жизнь остановилась, она потеряла все. Почему она, что она сделала, чтобы заслужить это?

Сью Энн подняла голову, услышав, как открылась дверь ее камеры. Тот же тюремный охранник, который доставил ее в суд сегодня утром, стоял в дверях, наблюдая за ней.

— Пора уходить, — сказал он. — Ты собираешься доставить мне какие-нибудь неприятности? Должно быть, кто-то рассказал ему о ее сцене в суде.

Она опустила голову, отвечая приглушенным голосом:

— Нет, сэр, никаких проблем. Я сожалею о том, что я сделала.

Она встала и направилась к охраннику. Он развернул ее так, чтобы она была к нему спиной, а затем вернул наручники и ножные цепи на место, передав наручники судебного пристава обратно женщине-охраннику для помещения под стражу. Он повернул ее спиной к себе лицом. Она заметила, что он снова надел на ее запястья наручники повышенной безопасности. Они направились к задней двери, как обычно, его рука крепко сжимала ее предплечье. Он посадил ее на заднее сиденье тюремного фургона, пристегнув, как обычно, ремнем безопасности, но на этот раз он также прикрепил ее лодыжку цепью к полу, прежде чем закрыть заднюю дверь. С ее стороны было глупо пытаться убежать. Теперь они не собирались рисковать с ней.

Она натянула наручники, защелкнувшиеся на ее запястьях. Они не отпускали меня. В этом была определенная ирония, размышляла она. Когда она попыталась убежать, ослепленная паникой, она даже не заметила, что судебный пристав уже сковал ей руки наручниками за спиной. Между сеансами самоограничения, походом по пустыне и теперь арестом быть закованной в цепи стало для нее второй натурой; она даже больше не думала об этом. Даже если бы ей удалось выйти за дверь зала суда, она бы далеко не ушла. Она представила, как бесцельно бежит по улице со скованными за спиной руками в середине рабочего дня.

Охранник отвез ее обратно в Центр временного содержания. Она не знала, что произойдет дальше. Скорее всего, она сядет в ближайший автобус, следующий в тюрьму. Ее отвели обратно в ее прежнюю камеру. На этот раз охранник не снимал с нее цепей до тех пор, пока дверь камеры не была заперта. Как она и предполагала, сейчас они шли безопасным маршрутом. Другая женщина-охранник остановилась у ее двери и бросила через решетку какую-то тюремную одежду.

— Переоденься в это и дай мне свою уличную одежду. Они тебе больше не понадобятся, — приказала она.

Сью Энн переоделась в джинсовую тюремную одежду и, аккуратно сложив свой деловой костюм, передала его охраннику через решетку.

Ее адвокат появился позже в тот же день. У него не было для нее никаких хороших новостей. Теперь, когда ей был вынесен приговор, государственный защитник будет отстранен от ее дела. Она была предоставлена самой себе, если хотела подать апелляцию. Он пожелал ей удачи и извинился за то, что не смог сделать для нее большего. Она поблагодарила его за усилия и проводила взглядом, когда он уходил. Это была ее последняя надежда; теперь на ее стороне никого не было. Она в отчаянии сидела на краю койки в своей камере, обхватив голову руками. Она снова тихо заплакала.

Она провела ночь в своей камере. Утром охранник сообщил ей, что после завтрака ее увезут. На этот раз не в суд, а в тюрьму. Сью Энн поела, прибралась и стала ждать. Она смирилась с тем, что теперь произойдет. Ее жизнь будет контролироваться правилами, установленными кем-то другим, за соблюдением которых будут следить охранники, которых она не знает.

Час спустя в ее камеру пришли два крупных офицера в форме. Мужчина-офицер был почти вдвое крупнее ее, а может, и больше, и выглядел очень сильным. Женщина тоже был крупновата для женщины и имела неприглядный вид. Сью Энн чувствовала себя маленькой и слабой, просто глядя на них. Тюремный охранник отпер дверь камеры и жестом пригласил Сью Энн выйти. Двое тюремных охранников схватили ее и развернули, прижав к прутьям камеры, подняв руки над головой. Женщина-охранник тщательно обыскала ее, закончив с широким кожаным ремнем, застегнутым вокруг ее талии. Сью Энн чувствовала, как она запирает его сзади. Посмотрев вниз, она увидела крепкое металлическое кольцо, прочно прикрепленное к передней части ремня, с которого свисали наручники. Затем женщина повернула ее лицом к себе и защелкнула наручники на ее запястьях. Наконец охранница опустилась на колени и взяла у охранника-мужчины набор ножных кандалов. Сью Энн увидела, что у них укороченная цепочка, похожая на те, которыми она пользовалась той ночью в пустыне. Ее лодыжки были сцеплены вместе. Женщина-охранник закончила тем, что дважды застегнула все наручники, чтобы они не затягивались.

За исключением обычной юбки и блузки, она была скованна почти таким же образом, как и тогда, ночью в пустыне. Помимо того факта, что ее руки были вытянуты вперед, разница на этот раз заключалась в том, что в конце дороги ее не ждала машина с ключами. У нее было двое сопровождающих, чтобы убедиться, что попыток побега не будет, хотя в тот первый раз ключи были у кого-то другого. Жаль, что у нее так и не было шанса снова встретиться со своим таинственным мужчиной. По одному с каждой стороны от нее, держа за обе руки, тюремные офицеры повели ее по проходу между камерами, вниз на лифте и вывели на заднюю парковку. Не раз она упала бы, если бы они не поддерживали ее. Темп был слишком быстрым, чтобы она могла за ним угнаться, особенно учитывая, что ее лодыжки были стянуты короткой цепью между ними. Должно быть, это было сделано намеренно с их стороны; они не замедлили шаг, когда она все-таки споткнулась.

Снаружи, на парковке, ее ждал помощник окружного прокурора, которая вела судебное преследование. Позади нее стояли красиво одетая женщина и мужчина в незнакомой униформе. Оба они были похожи на латиноамериканцев. Тюремные охранники остановились перед помощницей прокурора.

— Привет, Сью Энн. Я хотела дать тебе последний шанс.

Она подняла официальный на вид документ.

— Генеральная прокуратура Мехико вчера выдвинула обвинения в ограблении банка против вас и вашего неназванного сообщника. Поскольку вы были осуждены, нам не нужны были формальности в слушании дела об экстрадиции. Это подписанный приказ об отправке вас в Мексику для предания суду. Сеньора Муньос, — она указала на испаноязычную женщину, стоявшую позади нее, — Работает в прокуратуре Мехико. Она здесь, чтобы забрать вас с собой.

Сью Энн потеряла дар речи. Она не ожидала ничего подобного. Она знала, что одиннадцать лет в тюрьме штата будут ужасными, но ничто не сравнится с мексиканской тюрьмой.

— Назовите мне имя вашего напарника. Я хочу знать, где он находится и как найти деньги. Скажите мне это, и я порву это. Кстати, в Мексике ограбление банка карается двадцатилетним тюремным заключением, или около того. Муньос говорила мне. У вас больше не осталось времени, Сью Энн. Скажите мне то, что мне нужно знать прямо сейчас, или я передам вас им. Сначала вы отправитесь в Мексику, а затем вернетесь сюда, чтобы отбыть ваш первоначальный срок. Давай, Сью Энн, скажи мне, это твой единственный шанс.

Все смотрели на нее.

— Я не могу! Разве вы не понимаете этого? Я не знаю, кто он такой. Я не знаю, где эти деньги. Я их не брала. Почему вы так поступаете со мной?

Сью Энн снова заплакала. Это было несправедливо. Никто не говорил ей, что это произойдет. Она бы скорее не признала себя виновной и прошла через суд, чем была бы отправлена в Мексику. Ее обманом вынудили быстро вынести обвинительный приговор.

— Мне жаль, Сью Энн. Сочувствую вам. Я надеюсь, что это того стоит. Почему вы защищаете его? Вы же знаете, что он того не стоит. Вы состаритесь в тюрьме, пока он наслаждается хорошей жизнью. Это ваш выбор.

Помощница прокурора отошел в сторону и вручил мексиканке ордер на экстрадицию. Сеньора Муньос взглянула на документ, а затем повернулась к своему спутнику. “

— Прошу прощения, Гектор, — сказала она, указывая на Сью Энн.

Латиноамериканец шагнул вперед. На его нашивке на плече было написано «Федеральная полиция, столичная округ Мехико». Тюремные охранники отступили в сторону, когда Гектор взял Сью Энн за руку.

— Спасибо вам за вашу оперативную помощь, — сказала сеньора Муньос помощнице окружного прокурора, пожимая руку, затем повернулась и направилась к машине с мексиканскими номерными знаками.

— Ваманос, пошли, — вот и все, что она сказала, стоя спиной к Сью Энн и мексиканскому полицейскому.

«— Еще одна подстава», — подумала Сью Энн, когда полицейский повел ее к машине.

Неудивительно, что они согласились не просить о суровом приговоре. Они знали, что ее ждало. Хороший план, если бы она знала его имя, то рассказала бы им все, когда столкнулась бы с экстрадицией. Охранник, Гектор, открыл заднюю дверь и помог ей сесть. Он пристегнул ремень безопасности, а затем приковал ее лодыжки к полу. Он запер дверцу машины и закрыл ее за собой, затем перешел на другую сторону. Посмотрев вниз, она увидела наручники на своих лодыжках и цепь, проходящую под передним сиденьем. Он использовал слишком большие наручники, ее лодыжки были скованы всего несколькими звеньями цепи. Она потянула за цепочку, прикрепленную к половице. Должно быть, он был прикреплен к чему-то под передним сиденьем, так как у нее было мало места для перемещения. Даже если бы ей удалось отстегнуть ремень безопасности и открыть дверцу машины, она не смогла бы выйти из нее. Выглянув в заднее стекло, она увидела, как мексиканка разговаривает с помощницей окружного прокурора; они пожали друг другу руки, и женщина направилась к машине.

Женщина вела машину, а Гектор сидел рядом со Сью Энн на заднем сиденье. Она предположила, что они направляются в аэропорт, а затем сядут на следующий самолет до Мехико. У нее не было иллюзий относительно того, что произойдет, когда они прибудут. Быстрый суд, несомненный обвинительный приговор, и ее отправят в какую-нибудь адскую тюрьму третьего мира на всю оставшуюся часть ее короткой и несчастной жизни. Даже если бы она пережила это, все, что ее ждало, — это еще одиннадцать лет в тюрьме строгого режима, когда ее вернут сюда.

Двое мексиканцев разговаривали по-испански. Сью Энн заметила, что они, похоже, направлялись не в аэропорт. На самом деле они ехали по шоссе за город. Пустыня уже заменила дома и магазины. Планировали ли они проехать весь путь до границы? Это заняло бы двенадцать часов или даже больше.

— Разве ты не отвезешь меня в аэропорт? — спросила она.

— Каллате (п.п. заткнись по испански), заткнись и веди себя тихо! — сказала ей мексиканка.

Сью Энн не стала развивать эту тему дальше. Ей не хотелось долго ехать в тугих кандалах, которые были на ней надеты, но без ключа она мало что могла с этим поделать. Мужчина рядом с ней был не таким крупным, как тюремный охранник, но она была уверена, что он достаточно силен, чтобы легко одолеть ее, даже если бы она не была в наручниках. Нет смысла сопротивляться или пытаться бороться. Ее, вероятно, связали бы как свинью и засунули в багажник, если бы она доставила им хоть какие-то неприятности. И все же что-то казалось неправильным. Они направлялись не на юг, к границе.

Она наблюдала за проплывающим мимо пейзажем, в то время как ее похитители продолжали разговаривать по-испански. Сью Энн знала несколько слов по-испански, но они говорили слишком быстро, чтобы она могла даже попытаться уследить за ними. Женщина включила какую-то музыку по радио, но вся она была на испанском языке. Движение автотранспорта поредело и сократилось всего до нескольких машин, когда они выехали в пустыню. Это было совсем неправильно. Направление, в котором они двигались, было пустой бесплодной пустыней почти на сотни километров, за которой следовало несколько небольших городков, прежде чем они достигли бы границы штата. Если бы они ее пересекли, то оказались бы еще дальше от Мексики.

Машина замедлила ход, когда водитель съехал с эстакады и свернул на грунтовую дорогу. Сейчас что-то было совсем не так. Что они собирались делать? В этом не было никакого смысла. Она не видела никаких указателей ни на шоссе, ни вдоль грунтовой дороги. Здесь ничего не было, у них не было причин ехать этим путем. Это могло означать только одно: они не собирались везти ее в Мексику. Они собирались пытать ее, чтобы получить информацию; мужчина-офицер изнасиловал бы ее, затем убил и закопал тело в пустыне. В ее глазах стояли слезы, она умрет, и никто никогда не узнает. Ее руки сжались в кулаки, когда она потянула за наручники. Это было безнадежно; у нее не было ни малейшего шанса спастись.

Пока они ехали, она любовалась пустынным пейзажем, думая обо всем, что ей следовало сделать в своей жизни, об ошибках, которые она совершила, о людях, которых она знала. Ее похитители все еще разговаривали по-испански, время от времени смеясь и все это время бессердечно игнорируя ее. Она знала, что умолять их бессмысленно

Должно быть, прошел час или больше, прежде чем водитель свернул на поворот, окруженный невысокими холмами. Там уже был припаркован невзрачный белый фургон. Они остановились, и женщина, Муньос, вышла из машины. Из фургона навстречу ей вышел мужчина. Сью Энн видела, как он протянул ей два конверта. Женщина открыла каждый из них, казалось, что-то проверяла, а затем обернулась и помахала рукой. Сью Энн не узнала водителя фургона. Это было совсем не то, чего она ожидала. Что происходило?

Офицер, сидевший рядом с ней, Гектор, вышел из машины и подошел к двери Сью Энн. Он открыл ее, освободил ее ноги от кандалов и помог ей выбраться. Сью Энн потребовалось мгновение, чтобы обрести равновесие. На ней все еще были ремень и наручники, сильно ограничивавшие ее движения. Гектор взял ее за руку и повел ко второму фургону. Она одеревенела от долгого сидения и медленно и неуклюже направилась к фургону, подталкиваемая рукой охранника, державшей ее за локоть. Постепенно она поняла, что ее не собираются убивать. Только что произошло нечто совсем другое. Судя по тому, что она могла видеть, ее только что кому-то продали.

— Вот, сеньор, — сказала незнакомцу женщина Муньос. — В Мексике не будет никаких проблем с записями. Я позабочусь о том, чтобы они были потеряны. Если кто-нибудь поинтересуется, ваша подруга будет внесена в список лиц, скрывшихся от правосудия на территории Мексики. Власти здесь, в Эль-Норте (п.п. одна из 11 социокультурных групп США, занимает Юго-Западный Техас и приграничный регион), не будут уведомлены до тех пор, пока не поступит официальное расследование. Я сожалею, но не будет действовать, ммм, como se dice (п.п. как говориться)? срок давности. Она будет скрываться от правосудия до тех пор, пока не предстанет перед судом. Гектор, пара Устед (п.п. для тебя)

Она протянула один из конвертов офицеру, стоявшему рядом со Сью Энн. Он вручил связку ключей мужчине из фургона, а затем оба мексиканца вернулись к своей машине и уехали.