Раиса Ивановна лежала на животе, на кровати королевского размера, обрамленную грецким орехом, согнув руки в локтях, ее красивое молодое лицо покоилось в ее руках, пока она смотрела передачу с политическим уклоном по телевизору, сидя на своей антикварной кровати. Политика никогда не взывала к ее чувству справедливости, но жарким летним днем пузатые депутаты лоббисты крупного капитала и их чопорные жены, одетых перед камерами в дорогие костюмы и платья, помогли скоротать время и добавить немного смеха смотря на их обещание хророшой жизни в России.

Ее стройные ягодицы, прикрытые только короткими черными трусиками, гордо выступали позади нее у основания длинной сужающейся спины, а ноги были согнуты в коленях, лодыжки хлопали в воздухе. Мягкий августовский ветерок раздувал шторы и хлынул в спальную комнату квартиры в старом районе Санкт-Петербурга, обвивая ее почти обнаженную спину, как нежное прикосновение любовника, а солнце наклонялось, оставляя золотистые полосы на бордовом покрывале.

И это был тоскливый день для Бориса, ее невеста ехала в аэропорт, упакованная и готовая вылететь в Москву на собеседование с Honeywell Corporation, одной из самых высокооплачиваемых корпораций, в которой молодой руководитель, такой как Борис, мог надеяться работать. Путешествия, дополнительные льготы...

Раиса Ивановна подумала с ухмылкой и о женах, надеясь, что, в отличие от многих своих давно окончивших школу и вышедших замуж подруг, она не станет жертвой рутины «Жена поддерживает мужа, пока он не найдет работу, которая ему нравится». Иногда на это уходили годы, и Раиса Ивановна не была современной раскрепощенной, профессионально агрессивной женщиной. Институт с его изнурительной рутиной зубрежки перед экзаменами, попыткой угодить вкусам преподавателей и получить проходной балл излечил ее от стремлений. Теперь, в тридцать лет, она была совершенно довольна тем, что лежала на солнце после обеда, смотрела телевизор, одевалась и ждала, когда Борис зайдет. Уверенный... Вскоре ей придется искать работу, но пока она будет предаваться собственным удовольствиям. Жизнь и так была слишком коротка...

Рыжеволосая красавица лежала на кровати, тупо глядя на мерцающий экран, и ни одна из политических уловок и межпартийной политики не проникала в ее симпатичный череп. Она знала, что сегодняшний вечер будет долгим. Первая ночь с тех пор, как Борис уедет в Москву. Еще десять ночей без секса перед ней, прежде чем она смогла прижаться к защитному кругу его сильных рук и позволить ему доставить ей удовольствие. Раиса издала долгий, бессердечный вздох. Десять дней в холодной постели в одиночестве были вечностью! К счастью, ее сестра Ольга приехала к ней на три недели, которые совпали с отсутствием Бориса, не случайно.

Ольга... Где она была сейчас? – подумала Раиса. Конечно, этот район Санкт-Петербурга был достаточно безопасным в будний день, рядом была детская площадка и бассейн, чтобы восемнадцатилетняя девушка могла гулять без сопровождения.

Но тогда никогда нельзя было сказать со всеми этими сумасшедшими, скрывающимися на улицах... Хммм... «Четыре часа утра!», — размышляла Раиса, глядя, как ее цифровой будильник.

Внезапно на лице старшей сестры вспыхнула улыбка. Может быть, ее младшая сестра встретила молодого человека, поехала на велосипеде в гамбургер и потягивала газировку из общей соломинки... Как сцена с одного из тех банальных плакатов 1950-х годов. Ольга была бы легкой добычей для какого-нибудь молодого человека. Она была очень красивая как модель, Ольга была одной из тех девушек, которые всегда казались чистыми в любой ситуации и которые держали себя с женской грацией, которая часто посрамляла ее старшую сестру. Отчасти это можно объяснить ее необычными волосами. Никто в семье не смог понять, откуда они взялись, хотя некоторые предполагали, что их бабушка могла согрешить с кем-то ! Перепрыгнуть через забор один или два раза, как гласит старая поговорка... что-то, что дедушка Иван никогда не говорил своим детям, когда они сидели у него на коленях и слушали семейные истории.

Ольга также одевалась очень стильно, часто меняясь в соответствии со своим настроением. Она была идеальным ребенком, а теперь она была идеальной молодой женщиной. В прошлом году она внезапно подросла и стала довольно высокой для своего возраста, а затем и некоторой, с соблазнительной молодой грудью, крошечной талией и плоским животиком и длинными гладкими стройными ногами, которые, казалось, сохраняли свой загар дольше, чем у большинства девушек. К этому добавились ее длинные волосы, и красивое овальное лицо, с маленьким вздернутым носом, ярко-голубыми глазами и маленьким, но знойным ртом. Да, ее младшая сестра была настоящей принцессой.

Но Раиса не ревновала сестру, ибо ее собственная красота вызывали ревнивое огорчение у большинства женщин на улицах.

Возможно, подумала Раиса, если бы Борис знал мою младшую сестру получше, думал о ней как о ком-то другом, а не как о моей младшей сестре, он мог бы положить на нее глаз.

Какая милая у меня сестрёнка! Десять дней будут невыносимы, подумала Раиса с разочарованным хныканьем, рассеянно наблюдая, как политик целует жену в щеку перед телекамерами. Боже, одна только мысль о Борисе и его большом твердом члене заставила ее захотеть закрыть дверь и удовлетворить себя прямо перед всеми депутатами в телевизоре.

Затем ей в голову пришел мысленный образ огромного, тепло пульсирующего члена Бориса, когда она тупо смотрела, как очередной депутат болтун выходит на подиум чтобы врать жителям страны. Она пыталась сосредоточиться на речи депутата, слушая, как он разглагольствует о безработице и росте стоимости жизни, но мысленная картина этого длинного, тяжелого члена отказывалась исчезать. Она продолжала ярко видеть его толстый ствол мужественной плоти, как будто она могла протянуть руку и прикоснуться к нему. Ощущение легкого покалывания усилилось, и она почувствовала, как ее соски затвердели.

Теперь это глупо, чопорно упрекнула она себя. Он уехал только сегодня рано утром ещё на улице было темно.

Но видение длинного твердого члена Бориса осталось в ее памяти, и теперь к нему присоединился другой образ, сцена с их помолвки. Лежа там, она помнила происшедшее ясно, очень ясно и наглядно...

Была дождливая апрельская ночь, и они только что вернулись с званого обеда в доме одного из братьев Бориса, который женился на подруге Раисы. Они смеялись над прежними временами, выпивая много вина, вспоминая, как они с Борисом. Вскоре после полуночи они отправились прогулятся по вечернему городу.

Она сидела очень близко к Борису по дороге, вертя обручальное кольцо, которое она все еще носила, чувствуя себя ближе к нему мысленно, чем когда-либо прежде. Она даже положила руку ему на ногу, нежно поглаживая ее, но без какого-либо реального сексуального подтекста. Когда они подьехали к смотровой площадке Лахта центра. Глядя на огни города, Раиса, чувствуя действие вина, не возражала, она была в отзывчивом настроении, и идея занятся сексом с легким добрачным поцелуем и ласками не казалась ей ни в малейшей степени неправильной.

Борис обнял ее и крепко прижал к себе в тот момент, когда машина остановилась и фары выключились. Затем он поцеловал ее, их губы слились с легкостью любовников, и она почти нетерпеливо открыла губы, чтобы принять его зондирующий язык. Их языки встретились и попробовали друг друга, обменявшись любовным поцелуем. Руки Бориса беспокойно лежали на ее спине и плечах, двигаясь взад и вперед, вверх и вниз, вокруг и поверх ее шелкового платья с глубоким вырезом. Раиса почувствовала почти непреодолимый прилив желания от близости, опьяняющий мужской запах мужчины, которого она любила. Его поцелуи вызывали полный и тотальный отклик внутри будущей невесты, и когда его подвижные руки постепенно прокладывали себе путь, чтобы слегка обхватить ее упругую полную грудь, она не сделала никаких усилий, чтобы помешать ему сделать это. Ее мать предостерегала ее, чтобы она не позволяла Борису секс до их первой брачной ночи, если бы мама знала, что ее дочь делает со своим женихом сейчас!, но близость, которую она чувствовала к нему в тот волшебный момент, превзошла все родительские предостережения и наложила табу ее строгое воспитания родителями.

Затем он начал всерьез ласкать ее пышно созревшую грудь, пока его нетерпеливый язык проникал в ее открытый рот и выходил из него. Боже, его нежное прикосновение было так приятно для нее! Она обхватила руками его волосы, целуя его еще более страстно, а затем его пальцы погрузились в переднюю часть ее платья с глубоким вырезом, чтобы скользнуть внутрь ее бюстгальтера. Прикосновение его руки к ее обнаженной плоти взволновало Раису до неузнаваемости, и, прежде чем она успела оглянуться, она позволила ему расстегнуть заднюю часть ее платья и сдвинуть платье ей на плечи. Его ловкие пальцы нащупали защелки на ее бюстгальтере, расстегнули их, и она почувствовала прохладный прилив воздуха к своим теперь уже эрегированным соскам, когда ее упругая белая грудь была полностью открыта голодному взгляду Бориса.

Он начал нежно поглаживать ее обнаженную молодую грудь ладонями, проводя руками по ее идеально сформированным сладострастным холмикам, прежде чем поднять их, чтобы помассировать затвердевшие соски. Взяв тугие темно-коричневые бутоны между большим и указательным пальцами, он придал им дрожащую жесткость. Раиса стонала с нарастающим пылом, когда ласки Бориса вырвали из ее горла мягкие крики восторга; Легкая дрожь возбуждения пробежала по ней, и она почувствовала, как теплая влага между ее ног вырывается из ее возбужденно пульсирующей промежности.

Даже когда голова Бориса опустилась вниз и его влажно разгоряченные губы обхватили один из ее эрегированных маленьких сосков, язык кружился вокруг ареолы с мурашками по коже, Раиса не почувствовала никакой паники. Несмотря на то, что это был первый раз, когда она обнажила свою грудь перед мужчиной показав их наготу, ей никогда не приходила в голову мысль, что то, что она делает, может привести к неконтролируемой страсти. Молодая девушка была с мужчиной, которого любила, и она чувствовала себя в безопасности, чувствовала тепло и некоторую сонливость и была очень взволнована, когда его нежно сосущий рот двигался, как голодный ребенок, на ее мягкой, податливой груди.

Но затем, внезапно, одна из рук Бориса покинула ее зрелую дрожащую грудь и двинулась вниз, чтобы погладить ее бедра, когда подол ее платья был задран вверх. Его пальцы жадно скользили по шелковистой мягкой коже.Затем она приподнялась вверх, сдвинув платье еще выше, пока кончики его испытующих пальцев не уперлись в ее тепло смоченный холмик, а белый шелк ее трусиков не блестел в бледном лунном свете, проникавшем через лобовое стекло машины. Только тогда Раиса почувствовала первые приступы паники, потому что Борис застонал и крепко сжал губы вокруг ее твердого соска, в то время как другой рукой сжимал и разминал упругую плоть ее обнаженной молодой груди. Извивающийся молодой человек чувствовал себя растерянным, неуверенным. Она хотела избавиться от его влажного теплого рта на ее груди, от его похотливого прикосновения к ее обнаженной плоти и все же она не хотела быть свободной от этого. На мгновение она заколебалась, и этого времени было достаточно, чтобы Борис собрал ее платье на талии и начал ласкать гладкий, плоский обнаженный живот девушки.

Его пальцы скользнули внутрь эластичного пояса ее трусиков почти до того, как Раиса поняла, что происходит, и вдруг он потянул хлипкий материал вниз, вниз по ее лобковому холмику, сдвинув трусики из-под ее обнаженных дрожащих ягодиц. Влажное тепло его ладони прижималось к покрытой волосами киске, и рябь волн эротического наслаждения угрожала полностью заглушить разум молодой девушки о последствиях его действий. Он осторожно вонзил свой вытянутый средний палец в мягкую, теплую дырочку между ее бедер, раздвинув ее влажно чувствительные половые губы киски и прощупав тонкую гименеальную мембрану, которая безмолвно свидетельствовала о ее незапятнанной репутации. Тем временем он большим пальцем пощипывал чувствительный кончик ее клитора, дразня его снова и снова и вызывая резкий крик смешанного страха и сильного удовольствия, вырывающийся из ее горла. Ее руки в его волосах напряглись, сильнее прижимая его голову к своей груди, даже когда ее голос отвергал ее действия, стоная «Нет, нет, нет до свадьбы!» снова и снова.

В этот момент машину наполнил шепот, безошибочно узнаваемый звук - звук поспешно застегнутой молнии, когда рука Бориса на мгновение покинула ее грудь. Ее глаза распахнулись в тревоге, и в лунном свете она впервые увидела эрегированный мужской член, дрожащий во всей своей устрашающей страсти. Внезапно страх подавил ее похоть, так что внутри нее больше не происходила борьба. Вид его угрожающего, наполненного кровью члена решил дело для испуганного молодого человека. Она должна была остановить его прямо сейчас!

"Нет!" - закричала она, пытаясь отвернуться от него на сиденье. — Боря, ради Бога, не надо! Подожди еще пару месяцев, когда мы поженимся!»

— Пожалуйста, детка, пожалуйста, — пробормотал он, его голос был густым от похоти, которая отражалась в его темных глазах. Теперь его рука обжигала всю длину его толстого чудовищного члена, она могла это видеть, и ее попытки освободиться стали еще более паническими. Однако ее возбужденная молодая невеста была слишком сильна для него, и прежде чем она смогла вылезти из автомобиля, он заставил вернуться и опуститься на сиденье машины. Именно тогда Раиса почувствовала, как горячая головка его утолщенного похотью члена коснулась ее бедра, она подпрыгнула от электрического контакта пульсирующей твердости с ее лихорадочной кожей. Застонав от своей неконтролируемой страсти, Борис начал раздвигать ее теперь уже плотно сомкнутые ноги, и отчаянно извивающаяся девушка чувствовала, как его огромный пульсирующий член дрожит, как невероятно большой клин, вбиваемый в сухое бревно и раскалывающий его. Когда он несколько раз протаранил ее и раздвинул бедра.

А затем, словно в муках какой-то всепоглощающей боли, Борис положил обе свои большие руки на ее обнаженную дрожащую грудь, больно сжав их, прежде чем опустить голову и поцеловать горячие, влажные поцелуи на холмики-близнецы, все время бормоча, как сумасшедший: «Боже, детка... О, боже! Я собираюсь кончить, дорогая. Я ничего не могу с собой поделать!

Она почувствовала, как его горячо пульсирующий член начал выходить из-под контроля на ее мягких белых бедрах, почувствовала горячий струйный всплеск брызг на невинные складки ее киски - еще и еще, целая серия извержений, которые залили ее область дырочки любви и бедра липкой спермой, которая стекала вниз, чтобы слиться на автомобильное сиденье под ней. Борис стонал и судорожно дергался над ней, осыпая горячими, жидкими поцелуями ее все еще дрожащую грудь, когда его семя выплескивалось из его члена на ее обнаженную плоть, пока она пыталась заставить его оттолкнуться от нее...

Что ж, это было начало, подумала она, лежа теперь на кровати, глядя сенатору из Чеченской республики в экран телевизору. Что бы вы подумали, дорогой сенатор, - молча спросила она жестикулирующего мужчину на экране, - если бы вы знали, что я укладываю ее на кровать, готовая поиграть с собой? Мысль была непристойной, неприличной и слишком заманчивой, чтобы сопротивляться! Хочешь посмотреть на меня? – подумала она, переворачиваясь на спину и позволяя рукам бродить по буграм ее пышного и золотисто-коричневого тела, а шестидесятилетнее с лишним лицо перед ней превращалось в лицо ее двадцатипятилетнего любовника. С приступом восхитительной иронии Раиса обнаружила, что ее переполняет то же покалывающее возбуждение, которое она испытывала в ту ночь с Борисом. И какой разнообразной и прекрасной стала их сексуальная жизнь с той девственной ночи! Если бы ты только знала, мама...

Ее разум начинал дрейфовать с тем же бессмысленным возбуждением, тем же отношением безразличия к последствиям, когда ее разум вел ее к дальнейшим высотам сексуальных фантазий - к ощущению тепло пульсирующего члена Бориса внутри ее влагалища, к прикосновению его губ и рук к ее обнаженной плоти. Она начала извиваться в нарастающей страсти на кровати, и ее мокро возбужденная пизда начала выделять свое жидкое возбуждение, увлажняя ее трусики, как это было в ту ночь в машине. Между ее ног была нежная ноющая киска, и потребность в высвобождении ее все возрастающей страсти становилась слишком сильной!

Невольно руки снова начали двигаться вниз по ее животу. Зная, что вот-вот произойдет, она заставила свои ноги подняться, но они тут же снова спустились вниз, как будто ими управляли руки невидимого робота. Внутренняя часть ее рта была сухой, и она несколько раз провела языком по губам, пытаясь избавиться от сухого вкуса. О Боже, это так фантастично, подумала она смутно. Если бы Борис был здесь сейчас, я бы трахнула ему его голову! О-о, чувствовать его внутри себя, так тяжело и так тревожно.

Но в тот момент ей было все равно, над чем она работает. Теперь ее руки чувственно двигались впереди, двигаясь по всей твердости ее податливой груди. Постепенно она начала открывать и закрывать ноги, массируя свои чувствительные холмики теплой плоти, звук лепета политиков и их пресных жен, казалось, поглощал ее веруy бытие. Она завороженно наблюдала, как ее собственные пальцы начали теребить трусики. Но, обнаружив, что они отнимают слишком много времени, отказалась от своей попытки. Теперь ее руки почти жадно перемещались вверх и вниз по телу, по холмикам ее груди, вниз к пульсирующему лобковому холмику, по гладкости ее подтянутого маленького загорелого живота.

Раиса была высокой молодой женщиной с длинными стройными ногами модели и полностью округлыми бедрами и грудью, и ее руки, казалось, искали знания о каждом сантиметре ее пропорционально прекрасной плоти. Она дразняще провела ногтем по области между бедрами, выгибая свои длинные конечности вверх и раздвигая их навстречу восхитительным, запретным наслаждениям, которые ее ласки вселяли в ее тело. Ее рот был раздвинут, и ее мозг кружился от жара ее растущей похоти; Она качала головой из стороны в сторону на огромной подушке, ее длинные волосы клубились в запутанном каскаде мерцающей красоты. Журнал, который она читала, был сброшен с кровати, а ее руки продолжали свой сумасшедший темп вверх и вниз, вниз и вокруг, дразня ее теперь уже лихорадочную плоть еще более интенсивным возбуждением, ее мозг ожил непристойными мыслями о длинном твердом члене ее невесты, впиливающемся и выходящем из ее влажно пульсирующей киски...

Раиса выгнула спину, ее руки двигались сзади и под ней. Она должна была освободить грудь, должна была прикасаться к жестким соскам. Ее руки жадно поглотили мягкое тепло ее алебастровых холмиков. Медленно, ритмично она начала катать соски взад и вперед, сжимая их, а затем отпуская, сжимая, затем отпуская...

Все это время она думала: нет-нет, это неправильно, это больно! Раиса Ивановна мастурбирует, как девочка-подросток, после того, как прочитала одну из книг о сексе. Но, Боже, это приятно!

Ее правая рука покинула ее обнаженную дрожащую грудь и медленно спустилась вниз по животу к эластичному поясу трусиков. Несмотря на самообвинение, стыд за то, что она делала, она не могла остановиться. Теперь была только ее безотлагательность, неистовая потребность в освобождении от постоянно нарастающих водоворотов страстей внутри ее бесстыдно возбужденного тела.

Она стягивала трусики вниз, чувственно проводя ими по лобковому холмику, в то время как другая рука продолжала гладить сосок одной груди. Она приподнялась на кровати, стянув прядь одежды до лодыжек, плотно закрыв глаза, а затем полностью стянула их так, что оказалась полностью обнаженной. Она снова легла на спину, положив одну руку на грудь, другой поглаживая сначала одно бедро, затем другое, старательно избегая на мгновение влажного ада похоти между ног. Затем, когда она больше не могла выдерживать давления, ее нетерпеливая рука выстрелила в горячо пульсирующие складки ее киски и прижалась к влажной чувствительной плоти, и она подняла ноги с кровати и широко расставила их. Ее тугая маленькая киска была широко раскрыта, когда она нежно облегчила вытянутый палец в свою влажно пульсирующую пизду.

О....о!

Она представила, что это рука Бориса, его палец касается ее там, поглаживает там, внизу. Она вообразила, что это он сейчас ласкает ее половые губы киски с инфракрасной подкладкой, пока они, казалось, не набухли от крови, пока ее клитор не стал таким же твердым, как твердым был его член. Она нащупала свой чувствительный нервный бутон кончиком ищущего пальца и начала дразнить его взад и вперед, проводя ногтем по дрожащему кончику, пока восторг не заставил ее снова прижать ноги к груди, раздавливая грудь. Ее ягодицы, белые луны из самой мягкой, самой безупречной плоти, какую только можно себе представить, дергались и извивались под ее пальцами, и в результате эротические ощущения заставляли пот стекать и блестеть на ее похотливом гримасничающем лице, спутывая волосы гематином с кожей головы.

Если бы только Борис был здесь! Она застонала от оцепенения страсти, которая управляла ее мозгом. Я бы хотела, чтобы он был здесь, играя с моей киской... Я бы хотела, чтобы он засунул свой член в мою вагину... и трахнул меня, сильно. Боже, я хочу кончить так сильно, так сильно... Борис, Борис, поспеши домой, детка.

Все быстрее и быстрее палец Раисы трахал ее влажно обхватывающую палец вагину, намеренно дразня ее клитор и отверстие любви, пока до ее оргазма не оставалось всего несколько мгновений. Ее бедра колотились и стучали по кровати, заставляя ее погружаться и раскачиваться волнами в такт ее собственным волнам боли-наслаждения, проходящим через ее чувствительную плоть. В тот замороженный период времени для нее не было ни вины, ни стыда; Были только чудесные, восторженные чувства надвигающейся кульминации, которые наполняли ее душу.

Медленно, пока она боролась за свою кульминацию, нежелательный звук проник в наполненный похотью мозг Раисы: стук в заднюю дверь... упорный... почти сердитый стук. Кто, черт возьми, это может быть? О, еще пара минут, и я бы кончила, подумала Раиса, усугубленная вторжением.

Чёрт возьми! Всё обломали! Она выругалась себе под нос, затем быстро схватила свой домашний халат с изножья кровати, безумно дрожа от страстных ощущений, все еще электризующих ее чресла. Кто бы это мог быть?

— Раиса..., Раиса!» — раздался безошибочно узнаваемый горловой женский голос ее соседки Марии Петровны из соседней квартиры.

«Черт возьми, Мария Петровна», — уныло подумала Раиса, надевая халат, поспешно застегнула его и несколько раз быстро погладила по волосам.

— О, вот и ты, дорогая, — раздался голос, когда Раиса подошла к входной двери с вынужденным спокойствием, которое противоречило внутреннему смятению, которое она чувствовала.

«Надеюсь, я не отвлекла тебя от телевизора?» — продолжила сороколетняя разведенная женщина. Затем, не дожидаясь, пока ее пригласят, она открыла дверь, остановилась, чтобы позволить своей немецкой овчарке войти первой, а затем смело вошла сама.

«Нет, все в порядке. Я смотрела этих депутатов-брехунов, это всегда надоедает их постоянные обещание о хорошей жизни в нашей стране», — сказала она.

«Это хорошо. Я ненавижу быть навясщевой», — сказала женщина тоном, который ясно указывал на то, что на самом деле это не так. Ее взгляд скользнул вверх, а затем вниз по полураздетому телу соседки. «Я знаю, что ты не будешь возражать... Теперь, когда Бориса нет, у тебя будет время побыть наедине с собой...» «О, да...»

— Подумала Раиса, удивляясь, как ее любопытная соседка узнала, что Борис уехал в Москву.

— Не могла бы ты сделать мне одолжение, дорогая соседка?

— Какое?

«Позаботишься о Сезаре здесь? Вот видишь ли, — продолжала она взволнованно хмыкать, а затем широко улыбнулась собственной сообразительности в решении этого вопроса. «На самом деле у него нет никаких проблем, но мой шурин и моя сестра приезжают ко мне в гости и берут с собой своего добермана. Ну, сразу видно, что овчарка и доберман никогда не будут друзьями...» Ее темные глаза снова метнулись вверх: «... Только до выходных...» Она опустила глаза, и повернулась к Раисе с глазами полными просьбы.

Раиса долгое время оставалась неподвижной, переваривая поток слов, к которому она привыкла слушая соседку. Ее взгляд переключился с соседки, одетой в шорты и недоуздок, на собаку, которая все еще сидела у ног своего хозяина. Наконец, Ронда снова подняла взгляд, изучила взгляд беременной женщины и сказала: «Ты заботишься об их собаке, а я забочусь о твоей, не так ли?» Казалось, в этом не было особого смысла, вся эта перетасовка домашних животных, но соседка была не из тех, кто принимает отказ.

— Ладно, — Раиса откинулась на спинку столика в прихожей, сложив руки на груди. — Я знаю, чем его кормить, — сказала она, глядя на шелудивую собаку, неопрятную и явно нуждающуюся в ванне. В остальном он был величественным, красивым животным, хорошо обученным, несмотря на рассеянную хозяйку. Раиса шагнула вперед, нежно положила руку плечо соседки и начала вести ее к входной двери. «Я сделаю все, что в моих силах».

— Я просто знала, что ты поможешь, дорогая, — радостно сказала Мария Петровна, неуклюже позволяя вести себя к двери. Ты такая милая, такая милая...»

Дверь щелкнула за ней. "Спасибо!" - раздался приглушенный голос Марии Петровны, даже через закрытую дверь.

Несколько минут Раиса стояла молча, а затем улыбнулась красивому псу, направляясь к нему.

"Что, Сезар?" - тихо ворковала она. «Ты голоден?» — продолжала она, с любовью поглаживая голову могучей собаки. «Бедняжка, иметь такого пса...» Раиса опустилась на корточки, поглаживая голову собаки и глядя в его таинственно глубокие, проникновенные глаза. «Посмотри на себя! Почему ты выглядишь так, как будто не принимал ванну годами!» — тихо ворковала она.

Приятный звук мягкого, напевного голоса женщины вместе с нежным нажимом ее маленькой руки наполнили Сезара сердечным наслаждением. Инстинктивно он поднял голову и начал лизать ее руку, чтобы передать ей свою растущую привязанность.

«Давай напоим тебе воды из ванны, а затем посмотрим, есть ли в холодильнике что-нибудь, что соответствует твоему воображению».

Умное животное заскулило, как будто он знал, что она говорит, подумала Раиса, прижимая его к ноге и продолжая гладить по голове.

Сезар тихо заскулил, отчасти осознавая ее мелодичный голос, дарующий доброту и любовь, но еще больше потому, что он почувствовал в своей близости к ней острый запах, не незнакомый ему, пьянящий аромат, который сразу же вызвал тренированные реакции внутри его гладкого, мускулистого тела - человеческую брачную суку, которую он был искусно обучен своей владелицей, чтобы распознать... и удовлетворить.

Ее разум все еще представлял собой конгломерат смешанных мыслей, Раиса открыла холодильник и наклонилась, чтобы достать стейк, оставшуюся от ужина, который она приготовила для отъезда Бориса и в честь приезда Ольги.

Позади согнутой фигуры голова Сезара резко подалась вперед под подолом ее свободного домашнего халатика.

Раиса застыла в неподвижности, почувствовав безошибочную прохладную влажность носа Сезара высоко на мягкости внутренней поверхности бедра! Почему она не выпрямилась от шокового страха или, по крайней мере, от некоторой доли приличия, она могла объяснить только похотливым подстрекательством, которое все еще тлело в ее чреслах. Вместо этого она продолжала сутулиться, ожидая, зная, что голова большой собаки сзади зажата под ее коротким халатом, животно принюхиваясь. А затем горячие, безошибочно узнаваемые объятия его длинного скользкого языка змеились на ее все еще влажных половым губах! Боже мой! Он почувствовал мое эротическое состояние!

Так и должно было быть! Его жгучий язык был похож на головешку, ласкающую набухшие половые губы ее все еще лихорадочно пульсирующей киски! Он снова лизнул, и она повисла в своей сутулой позе, когда он, несомненно, провел длинным влажным языком между ее частично раздвинутыми половые губами, облизывая борозду волос на лобке.

Затем он тихо зарычал.

— Ч-чему тебя учила эта странная женщина, пёсик? Раиса недоверчиво ахнула.

Массивная немецкая овчарка издала еще одно приглушенное рычание, и чувственно опьяненная женщина не знала, почему... То ли из-за кости, которую она держала, то ли потому, что он почувствовал вновь разгоревшуюся страсть между ее дрожащими бедрами!

Боже правый! Я должна взять себя в руки! — подумала она, протягивая мясо внимательной собаке, которая охотно его приняла. — Теперь будь хорошей собакой, — сказала она вслух. Затем, без предупреждения, дрожь непристойного возбуждения пробежала по ее телу, и в течение мгновение она неудержимо тряслась, глядя вниз на бессловесное животное... думая. Затем она повернулась и неуверенно направилась в ванную...

Раиса не могла подавить острый приступ волнения, когда она направилась в ванную комнату с пушистой немецкой овчаркой прямо за ее спиной и время от времени касалась ее обнаженных ног. Ощущение его грубого меха вдоль ее гладкой кожи вызывало чувственную дрожь по всей ее мягкой внутренней поверхности бедер и в покрасневших морщинистых окраинах ее изголодавшейся по любви киски. Она чувствовала себя слегка смущенной этим любопытным ощущением и своей последующей реакцией, но все еще не была готова на сознательном уровне признаться себе, что нашла это дикое и странное животное эротически опьяняющим. Время было выбрано слишком удачно; Как будто ее любопытный сосед заглядывал в окно и ждал подходящего момента, чтобы соблазнить ее. Из историй, которые она слышала о разведенной женщине, алкоголичке, которая курила сигареты и часами приглашала мужчин в свою квартиру, Раиса ничему не удивилась.

— Ну, вот красавчик, — сказала она, когда они вошли в ванную. А затем, поскольку она всегда так делала, ей казалось естественным сбросить домашний халат со своего прекрасного тела, обнажив свою гладкую плоть во всей тициановской желательности.

Большие карие глаза Сезара изрядно вспыхнули при этом экзотическом и завораживающем представлении женской красоты. Теперь беспрепятственно пьянящий запах ее голодной киски отчетливо доносился до него и заставлял его чресла пульсировать от ответного желания.

Раиса обернулась, чувствуя, как ее щеки горячо краснеют, когда она поняла, что горящие горячие глаза Сезара были устремлены на нее, когда она стояла там обнаженной. Это зверское животное могло быть ее Борисом, глядя на ее приторно обнаженное тело, несмотря на всю внимательность, которую он наслаждался ею. Она инстинктивно взглянула в зеркало шкафа, а затем отвела взгляд. Конечно, не было ничего плохого в том, чтобы раздеться перед этим животным! Она посмотрела на свою упругую высоко посаженную грудь. Нет, конечно, нет. В конце концов, это был не мужчина, с которым она была наедине, не так ли?

Нервно рассмеявшись, женщина нагнулась и слегка погладила Сезара по его морде. — Ты, маленький дьявол, ты, — хихикнула она. — У тебя есть глаза, которые смотрят прямо между ног женщины, не так ли?

Сезар приглушенно заскулил и лизнул ее руку. Теперь Раисе очень понравилась собака, и он напомнил ей о домашнем животном, которое у нее было в детстве. Еще одна немецкая овчарка, правда сука. Кроме того, любой поклонник был лучше, чем телевизор и эти глупые политики. Чувствуя себя Венерой, когда она оценивала свое сладострастное тело в окружающих зеркалах, она поняла, что даже Борис давно не смотрел на ее гибкую, пышную плоть таким образом. Разве это было справедливо?

Соблазнительно улыбнувшись самой себе, она встряхнула свои длинные, светящиеся волосы. Затем она отвернулась от Сезара в сторону ванны, представив ему сочные круги своих ягодиц, которые дразняще покачивались перед его тоскливыми глазами, когда она отодвинула занавеску для душа, а затем наклонилась, чтобы включить краны.

С этой позиции Сезар мог разглядеть только самые едва заметные пряди ее лобковых волос, торчащих между дрожащими бедрами до места соединения гладко сформированных щек, и он горячо фыркнул в знакомом предвкушении.

Тем временем Раиса перекрыла слив воды и нашла подходящую температуру для воды. Она трогала её руками, чтобы убедиться, что не будет слишком жарко или слишком холодно для собаки, которая должна была быть ее компаньоном в течение следующих нескольких дней. И в этот момент полного и уязвимого обнажения, когда ее обнаженные ягодицы непристойно выступали к лицу Сезара, молодая женщина пережила опыт, который был бы предсказуем для женщины с более широким сексуальным опытом, но который Раиса представляла, возможно, самое сокрушительное физическое приключение, которое она когда-либо имела - или о котором думала за всю свою жизнь.

Ибо в этот момент, подвешенная между временем и пространством, уравновешенная всей своей приторно соблазнительной наготой, волнообразно колышущейся в сексуальном обещании над ванной, она вдруг почувствовала, как горячий, скользящий язык животного влажно движется из искусной точки чуть ниже ее половых губ киски, окаймленной кудрями, горячо поглаживая ее спокойно выносливую борозду киски и резко вверх через расщелину в ягодицах, чтобы мастерски щелкать и тыкать в ее девственный анус! На этот раз не было никаких побуждений к непристойному поведению: ни бифштексной кости, соблазнительно орудующей перед его чувствительным и голодным носом, ни разговоров о «хорошей собачке», чтобы ответить взаимностью.

— А...а! Раиса застонала, когда ее киска ожила от толчков ее близкого оргазма до того, как ее сосед вторгся. И теперь эта реакция все из-за... Немецкая овчарка, собака, которую она видела всего несколько раз в прошлом.

Это было возмутительно! Прежде чем она успела взять себя в руки, животное повторило свой непристойный поступок, на этот раз свернув язык, как свиток, и непристойно протолкнув его вверх через покрытые волосами половые губы ее обжигающей горячей вагины. Раиса держалась за край ванны, пытаясь собраться с мыслями.

Это даже отдаленно не было похоже ни на что другое сексуальное, что она когда-либо испытывала, и она думала, что они с Борисом сексуально либеральны! Эта собака подвергала ее испытанию! Но внезапное действие Сезара подействовало на нее так же, как если бы она издала это непристойное рычание похотливого восторга, которое исходило неизвестно откуда.

«Сезар. Хорошая собачка!» Не думая о том, укусит ли он, она потянулась к ней сзади и попыталась оттолкнуть его морду. Но ощущение его холодной мокрой морды в ее пальцах и между ягодицами было вторым ощущением, настолько электрически эротическим и возбуждающим, что его нельзя было терпеть дольше одного мгновения.

И в это мгновение целеустремленный пёс продолжил свое развратное поведение, еще раз проведя горячим, влажным кругом по ее жаркой расщелине, чтобы безумно щелкнуть, как кожаный хлыст, у ее чувствительного ануса.

Яростный первобытный стон чувственности снова сорвался с раздвинутых губ Раисы, но к этому времени она также начала бормотать в голове разные бессвязные молитвы, пытаясь отвлечься. В какой-то степени это, казалось, сработало, и ей чудесным образом удалось набраться сил из своих измученных конечностей, чтобы вытолкнуть себя из ванны. Это также приводило к тому, что морда собаки несколько плотнее прижималась к ее расщелине лунных ягодиц, а угроза нападения на ее анус вызывала еще один яростный трепет глубоко в ее чреслах, и сразу же возникало чувство самообвинения.

Что бы подумал Борис, если бы узнал, что его заменила собака?

«Отойди – Боже мой!, Сезар! Уйди! Разве ты не видишь, что ты делаешь со мной?

Ее конечности чувствовали себя настолько слабыми и беспомощными, что она не могла в это поверить. Как будто она была почти парализована какой-то болезнью в мышцах. Но ее проклятия в адрес собаки, казалось, пошли на пользу, потому что могучее животное теперь отнеслось к ней серьезно и отступило подальше от нее.

Действительно, Сезар был достаточно хорошо обучен, чтобы знать, когда человек действительно имел в виду ее протесты, а когда нет. Когда он почувствовал, что его красивая новая хозяйка на самом деле серьезно хочет передышки, он немедленно отступил. Кроме того, благодаря многолетнему опыту он понял, что неразумно навязывать этот вопрос женщине, которая не совсем готова. Умный пес и хорошо умеющий играть в выжидательную игру, он сел на корточки в одном углу ванной и уставился на нее, положив морду на лапы, а большие темные глаза задумчиво смотрели на женщину. Он будет ждать ее, если понадобится...

Особенно теперь, когда его хозяйка, заменила его на выходные собакой своей сестры. Он покажет ей, что не останется на холоде без теплой, сладко пахнущей женщины, к которой можно было бы прижаться по ночам!

Заметно потрясенная, Раиса сумела выпрямиться и найти путь к стоячему положению. Она выпрямилась, как могла, держась одной рукой за ванну, затем села на ее край, пока не смогла отдышаться. Она бы села на сиденье унитаза через дорогу, но ее мышцы превратились в желе, и она пыхтела и пыхтела, и ее сердце колотилось, как будто она только что пробежала трехминутную милю.

— Так... ты... Так вот что вы... Вы... занимаетесь сексом с хозяйкой! Позор!»

Казалось, прошли годы, прежде чем тысячи вибрирующих кусочков, на которые превратились ее чресла, наконец, снова собрались вместе, и даже тогда они продолжали прыгать в течение некоторого времени, прежде чем она снова смогла подняться на ноги. Все еще намереваясь искупать своего нового подопечного, она, пошатываясь, подошла к раковине, чтобы взять щетку, плотно потирая бедра друг о друга, пытаясь убить ужасное давление, которое нарастало между ее дрожащими ногами.

«Ты-ты непослушная собака», — сказала она, только мягко перекрестившись, и на самом деле менее перекрестно, чем она думала, что должна быть, потрясая кистью в его сторону. «Ты никогда не должен делать это снова. Слышишь? Или ты вернешься к своей сумасшедшей любовнице... ! Почему-то я действительно не думаю, что ты хочешь этого делать...» Последнее было сказано с улыбкой.

Сезар съежился на полу ванной и посмотрел на нее горестными глазами. Он хотел доставить удовольствие своей новой любовнице и не мог понять ее внезапную вспышку гнева - от нее пахло такой готовой к нему. В чем же дело?

Раиса взглянула на себя в зеркало. Ее лицо стало совершенно багровым, и она была удивлена, увидев, что ее соски снова натянулись. Если это было результатом небольшого игривого проявления привязанности такой очаровательной собакой, как эта, то Борис определенно оставил ее одну на одну ночь слишком долго! Конечно, собака не имела в виду ничего сексуального - собаки всегда лижут людей, когда они счастливы. Если бы она не была в таком необычном положении, он, возможно, лизнул бы ее лицо или руку. Для него было естественно быть таким демонстративным.

Но не так естественно, что она так горячо краснела и возбуждалась до такой степени, что ее чресла казались наполненными медом. Она должна была взять себя в руки.

— Иди сюда, — властно сказала она собаке, указывая на пол перед собой.

Сезар послушно встал и подошел к ней, стоявшей по стойке смирно, высунув язык. Затем он снова был взволнован, когда его прекрасная хозяйка опустилась на колени, ее молочно-белая грудь раздувалась обнаженным телом его пушистого тела, когда она начала расчесывать его потрепаннаю грязное шерсть.

Раиса не могла сдержать дрожь возбуждения, когда эротически застывшие кончики ее грудей скользили взад и вперед по лохматому, неопрятному телу Сезара, его шерсть щекотала и без того чувствительные сморщенные маленькие нервные точки. Ее грудь всегда была необычайно нежной, и ощущение его мускулистого собачьего тела на ее гладкой, гладкой белой плоти было совершенно не похоже ни на что, что когда-либо испытывала тоскующая рыжеволосая. Она тоже не могла это обозначить. Это не было непристойным – и все же так оно и было. Это было тепло и привязанность, понимание и любовь, и все тысяча и одна уютная вещь, которую собаки и люди находят вместе, и все же это было нечто большее. И ей понравилось это чувство. Почему она сама не подумала о том, чтобы завести собаку?

«Теперь... Разве это лучше?» — прохрипела она, ее ноздри раздувались без ее ведома, внешний колодец ее киски тихо заливался влагой, готовясь к какой-то неясной, неназываемой вещи. Она провела кистью руки по грубой шерсти Сезара, расправив рычание и снова сделав её гладким, как и должно быть. Конечно, он не знал, что делает. Он был просто бессловесным животным. Он понятия не имел, что делает с ней его облизывание ее отзывчивой киски. В конце концов, он не был мужчиной. Не то чтобы она когда-либо позволяла своей невесте делать что-то настолько грязное.

Конечно, Борис пытался, умолял ее, но ей всегда удавалось отговорить его от этого в последнюю минуту, попросив подождать свадьбы.

Но если это могло быть так дико взбудоражено, может ли быть так, что это она была неправа, оттолкнув его? Она все путала.

Но все это было безобидно. Если она и была возбуждена, то только из-за Бориса... Кроме того, был тот небольшой отрезок времени на кровати, когда ей стало так жарко.

«Там, так лучше?» — спросила она, закончив первое разглаживание шерсти Сезара, откидывая свои длинные волосы назад через плечо.

Только для того, чтобы Сезар ответил, резко повернув голову и высунув свой длинный толстый язык, чтобы влажно и опьяняюще промыть ее испуганный открытый рот. «Почему...!» Но прежде чем она успела закончить, его язык искусно просунул себя между ее пышными красными губами, и он по-французски целовал ее, засовывая этот длинный влажный язык ей в рот, облизывая ее ровные белые зубы и все стороны ее задыхающегося рта.

Она попыталась отбиться от него, схватив его лохматую шерсть вокруг шеи, но вместо этого обнаружила, что реагирует совершенно неожиданно. Его поцелуй был настолько похож на поцелуй Бориса, за исключением размера его языка, который, конечно, был намного больше, что она, казалось, не могла удержаться от того, чтобы не поцеловать его в ответ. Она роскошно сосала его язык и облизывала его с инстинктивным обожанием его доминирующей мужественности. И вместо того, чтобы отстраниться, ее мягко прижатые груди плотно прижались к теплу его шерсти, и она почувствовала, как волна теплой влаги из влагалища капает с ее чресл в естественном женском ответе.

Но это было ужасно! Желание лечь на пол в ванной и раздвинуть ноги для него – для этой собаки! – было ошеломляюще!

Раиса была недоверчива! Она знала, что находится в слегка возбужденном состоянии, но ни на минуту не догадывалась, что желание может быть развязано так устрашающе, как это, с быстротой и силой могучего река прорывается через свои шлюзы и выплескивается вперед в большой приливной волне эмоций.

Это казалось бесконечным десятилетием для поцелуя. Казалось, она не могла дышать. Она знала, что влага от ее безнадежно возбужденной киски просачивалась в и без того спутанные локоны ее лобковых волос, но, казалось, ничего не могла с этим поделать. Ее груди были живыми с пульсацией, которая угрожала сломать ее вздымающуюся грудь, а ее твердые маленькие соски болели, чтобы их сосали. Действительно, она, наверное, не смогла бы оторваться, если бы вдруг вода в ванне не грозила перелиться через край. Как бы то ни было, она едва смогла оторваться от страстного животного поцелуя Сезара и вовремя броситься к кранам. Выключив их обоих, она отстранилась как раз вовремя, чтобы Сезар снова не просунул свою морду между ее ног.

«Теперь я знаю тебя, ты — развратник», — предупредила она его, погрозив ему пальцем. «Ты знаешь, что делать, не так ли? Ну, ты не собираешься делать это снова - не здесь. Ты можешь попробовать это на некоторых других своих подругах. Разве ты не чувствуешь стыда?

Но Сезар только злобно усмехнулся, и она с учащенным сердцем поняла, что выбрала неправильный курс.

— Ну, — она хмыкнула, — ты действительно задел мои чувства. Но в любом случае, я обещала тебе принять ванну, и это то, что ты получишь. Садись в ванну».

Сезар поставил передние лапы на край ванны и с легким легким шарканьем, рожденным долгим опытом, перелез через край задними ногами, чтобы вырасти с брызгами в мыльную теплую воду.

«Ну, воды слишком много, но ты оставайся там и веди себя хорошо, пока я вынимаю пробку слива воды. Я предупреждаю тебя...»

Большой пес ухмыльнулся, высунув большой язык. Верная своему слову, она внимательно наблюдала за ним, когда вынимала пробку, и часть воды булькала и уходила, пока ванна не была заполнена только наполовину! Сезар молча стоял, наблюдая за ней с другого конца ванны; Его темные глаза сияли одновременно любовью и замешательством от действий его новой хозяйки. В чем же дело? Разве она не хотела играть? Почему она так резко отругала его? Может быть, это была новая игра.

Несмотря на то, что теперь она догадывалась о развратных намерениях собаки, Раиса не совсем понимала, в какой опасности она находится. Она не удосужилась надеть халат. Так что, несмотря на все предупреждения, которые она имела, Раиса все еще в какой-то степени пребывала в блаженном неведении об истинной ситуации, в то время как пёс терпеливо ждал со своими большими карими глазами, нервно пристально глядя на нее. Ее обнаженная грудь гипнотически покачивалась перед ним, всего на расстоянии языка от его открытого рта, а дразнящий запах ее чресл сводил Сезара с ума. Теперь, когда она начала намыливать большую губку, вставая на колени у края ванны, член измученной собаки дергался и подпрыгивал от предвкушения, горячо наполняясь кровью.

Губка вспенилась пеной, когда она сжала ее. Теперь она была готова. Он примет ванну, и на этом все закончится. Поэтому она снова и снова наполняла губку водой, проводя ею по его тяжелому животному телу, выдавливая пену по всему телу. Вода стекала с его макушки, по спине, по грудной клетке, по дрожащему хвосту и, наконец, вниз по сверкающей красной точке, которую Раиса с удивлением обнаружила из-под его живота.

Так она выглядела мруды тесно. Затем ей пришло в голову, что именно ее любопытство побудило ее в первую очередь привести собаку в ванну. Подсознательно она лелеяла мысли о собачьем сексе. Но как это имело неприятные последствия! За последние пять минут она узнала о собачьем сексе больше, чем думала, что захочет узнать за всю свою жизнь!

И тут она увидела это - постепенно напрягающийся член Сезара, выглядывающий из его мягкого волосатого окружения. Так вот так выглядел собачий член... И в тот же миг наивная молодая женщина была загипнотизирована любопытством. Не задумываясь, ее руки начали все больше и больше намыливать под и вокруг пушистой остроконечной оболочки его чресел, а в следующее мгновение ее руки действительно ласкали яички Сезара и наткнулись на его медленно расширяющийся орган.

Она была очень удивлена, что у собаки могут быть такие большие яички, и более чем немного встревожена тем, как растет ее член. К этому времени ее любопытство было полностью пробуждено. Она поймала себя на мысли, насколько большим может быть его орган, когда он достигает полной, затвердевшей от крови эрекции. Он уже торчал в нескольких сантиметрах от своего пушистого укрытия.

Все больше и больше ее руки и пальцы сжимали и гладили быстро расширяющийся член Сезара, и с каждой мимолетной лаской он, казалось, становился все больше и больше. Ее сознание не знало, что ее руки ласкали его гениталии вместе с губкой, которую она якобы использовала, чтобы вымыть его.

Теперь Раиса тоже чувствовала, что становится все более и более взволнованной. У Сезара было такое красивое тело, с такими сильными гладкими мышцами. Она восхищалась его красивой собачьей головой и не могла не вспомнить тот пламенный поцелуй, который он ей подарил. Да, это было смешно, но если бы вода не стекала через край ванны, глупая собака могла бы соблазнить ее этим поцелуем!

Но о чем она думала? Собака не смогла соблазнить женщину. И да, у Сезара определенно был член, она это видела. Раиса сглотнула, в горле у нее пересохло. Волна любопытного возбуждения прокатилась по ее чреслам при виде сверкающего красного члена собаки. Боже мой! Он становился больше, чем у Бориса! И он все еще расширялся!

Каково это, если бы такая массивная вещь стучала глубоко внутри нее? Стенки ее влагалища трепетали от одного созерцания этого. Борис не был здесь, чтобы заниматься с ней любовью так долго, что ее разум, казалось, был зациклен на теме секса - с тех пор, как он поцеловал ее на прощание. И теперь, когда она осталась наедине с этой величественной немецкой овчаркой, ее разум был перемешан бессвязными мыслями о потакании вещам запретным и непристойным.

Дрожащий разум задавался вопросом, трахал ли Сезар когда-нибудь женщину. Было ли это то же самое, что трахнуть другую собаку? Что он чувствовал? Была ли у него какая-либо эмоциональная привязанность к Марии Петровне по этой причине? Если бы другие женщины оказались в том же положении, в котором она была сейчас... И что они сделали? Неужели они позволили ему трахнуть их? Бог! Нельзя было отрицать это - Сезар свел ее с ума своим подлым, но умелым облизыванием ее киски всего несколько минут назад. Но, конечно, не может быть большего, чем между женщиной и собакой... Или могли бы?

Она чувствовала, как ее дыхание учащается все быстрее и быстрее. Теперь нельзя было отрицать, что вязкие выделения ее вагины текли быстро с поистине поразительной скоростью. Ей снова пришло в голову, что она здесь наедине с Сезаром и быть целый день... завтра тоже, и что все, что произошло здесь между ними, было гораздо большим секретом, чем все, что она могла сделать с человеческим мужчиной. Она подумывала о мастурбации... Не так ли? Почему бы не позволить животному сделать это за нее?

Она нуждалась в этом, нуждалась в твердом горячем члене мужчины, влажно скользящем в ее ноющую пизду и выходящей из нее. Ей что-то было нужно! Такая собака, как Сезар, будучи немой, была совершенно осторожна. Что бы ни случилось здесь сегодня, это была их тайна, глупая, мудрая или глупая. Никто никогда не узнает.

Никто никогда не узнает.

Раиса нервно покраснела. У нее было самое ужасное чувство вины в трепещущем животе. О чем, черт возьми, она думала? Ей хотелось хихикать и бегать по дому голышом. Самое страшное чувство покинутости было в ней, заставляя ее и без того дрожащие груди подниматься и опускаться в тяжелых вздохах.

К этому времени набухший член Сезара начал вращаться сквозь мыльную пену и вырасти до поистине поразительных размеров. Длинные руки Раисы ощупывали и непристойно массировали под животом собаки, ощупывая по всей страшной пульсирующей длине его члена. Она была очарована тем, как его член сужался к кончику. Такой член обещал свежие острые ощущения с каждым новым сантиметром, и загипнотизированной женщине было безумно интересно думать, что ее прикосновение вызывает это фантастическое звериное возбуждение. Она чувствовала, как его яички пульсируют в ее нежно сжимающих ладонях, и знала, что внутри них кипит сперма.

На мгновение у нее закружилась голова. Ласкать сексуальное оборудование собаки было дико эротично и, вероятно, незаконно. Но если никто никогда не узнает, имеет ли это значение?

Она задыхалась и дрожала, когда его член продолжал увеличиваться в размерах. На мгновение вынув другую руку из ванны, она потянулась вниз и провела средним пальцем по теплым липким губам своей киски, обнаружив, что они влажные и набухшие, а нежные локоны волос ее киски пропитаны ее страстными выделениями. Она была встревожена и взволнована все вместе. Если бы только был какой-то способ удовлетворить себя - ее тяга теперь полностью вышла из-под контроля. Она отчаянно нуждалась в том, чтобы что-то засунули в ее ожидающую киску...

Сейчас!

Сезар захныкал, и ее внимание снова привлекло к нему. «Я пренебрегала тобой, мой дорогой?» — ворковала она, снова доя обеими руками его увеличенный желанием член и яйца. Его член теперь выглядел почти добрых сантиметров тридцать в длину, и, когда она провела большим и указательным пальцами по его скользкой длине, измеряя его, она не могла сдержать тоскливого вздоха от его чудесного ощущения.

«Бьюсь об заклад, ты понимаешь женщину и ее потребности, не так ли, Сезар?» — тихо пробормотала она. — У тебя там чудесный член. Любая женщина была бы горда и счастлива, если бы в ее влагалище был такой член, как твой...»

Сезар захныкал, словно понимая. Он не совсем понимал, что она говорит, но шелковистый тон ее голоса и то, как ее пальцы гладили его ноющий член, сводили его с ума.

— Большинству женщин нравится, что ты трахаешь их этим, большим и длинным членом? И она соблазнительно произнесла это непристойное слово, и ее язык восхвалял его нечестивый звук. Затем она щекотала его член, пока сперма не стала сочится с кончика на ее пальцы, и желание лизнуть его было ужасным. «О, Господи, что надвигается на меня? Но ты знаешь, не надо, детка, потому что ты тот, кто заставляет это прийти ко мне... Ты хотел это все время, верно! Ты маленький дьявол!

Сезар, казалось, рассмеялся, а затем внезапно его длинный розовый язык метнулся вперед, чтобы вставить себя через ее открытые половые губы. На этот раз Раиса снова была застигнута врасплох, и вдобавок она все еще держала в руке массивный член собаки, и это делало его поцелуй вдвойне возбуждающим.

Волосы ее киски буквально пропитались медовой влагой вагины, и он засунул свой огромный язык ей в горло и, казалось, начал трахать ею рот. Подняв переднюю ногу, он погладил лапой ее обнаженную вздымающуюся грудь, почесывая ее чувствительные соски, пока Раиса не смогла сдержать проникновенный стон чистого экстаза.

Казалось, что ее промежность горит. Спастись было невозможно. Теперь она должна была признаться себе в этом – да, она любила этот волнующий поцелуй! И она бы трахнула любого, кто вошел бы в эту дверь!

(Продолжение в следующей части)