Бегемот сопроводил Матильду в огромный зал. Там играла странная, ни на что не похожая музыка, и горел неяркий свет. Полтора десятка обнажённых девушек расхаживали из стороны в сторону и растерянно озирались.

Помимо них в этом зале с тёмными стенами и высоким потолком то и дело мелькали фигуры молодых людей в строгих чёрных костюмах. Их глаза были завязаны, и все они странным образом были похожи друг на друга. На вид им было лет двадцать - двадцать пять. Матильда не сразу поняла, что среди них встречались и девушки. Об этом говорили их причёски, а также едва заметный контур женской груди, изящно облегаемый пиджаком спереди.

Они ни с кем не общались, лишь бесшумно сновали туда-сюда. Несмотря на плотные повязки на глазах, они неведомым образом безошибочно ориентировались и ни с кем не сталкивались. Неожиданно одна из девушек в чёрном приблизилась к Матильде вплотную и остановилась. На выставленной вперёд руке она держала небольшой поднос.

Матильда озадаченно уставилась на неё. Она была готова взять поднос в руки и куда-то отнести, вот только не знала куда и кому. Простой девчонке из крестьянской семьи было и невдомёк, что ей предлагают угощение. На подносе стояло блюдо, ощетинившееся разноцветными шпажками канапе. Немного поколебавшись, она взяла одну из шпажек, после чего разносчица удалилась.

Гостья с удивлением принялась рассматривать необычное угощение. Оно состояло из кусочка огурца, крупной зелёной оливки, кубика какого-то дорого сыра и ломтика филе красной рыбы, а на самый кончик была нанизана малюсенькая помидорка.

Оглянувшись по сторонам и убедившись, что угощают не только её одну, Матильда осторожно отправила закуску в рот и стала жевать. Вкус и неожиданное сочетание этих продуктов заставили её зажмуриться от удовольствия. Ей тут же захотелось ещё, но она стеснялась.

Тогда её внимание переключилось на шпажку, что осталась в руке. Она была выполнена из непонятного материала ярко-зелёного цвета. Это точно было не стекло, но материал при этом оставался прозрачным. А в отблесках странных сиреневых ламп под потолком ещё и будто бы светился изнутри.

Матильда увлечённо рассматривала миниатюрную, но в то же время идеально повторяющую контуры настоящей, пластмассовую шпажку. Она держала её в поднятой над головой руке и внимательно изучала, зажмуривая то один глаз, то другой.

— Салют! – неожиданно раздалось у неё за плечом.

— Ой… Здравствуйте. – обернулась Матильда.

Рядом стояла незнакомая жгучая брюнетка лет восемнадцати. Она тоже была обнажена, и по отсутствию одежды стало ясно, что она тоже будущая колдунья, прибывшая сюда на обряд посвящения.

— Ты в первый раз здесь? – спросила она, вульгарно подёргивая всем телом в такт громко ухающей музыке.

— В первый.

— И как тебе тут ваще? – взгляд собеседницы похотливо сопроводил попку проходившего мимо молодого официанта.

— Необычно очень…

— А, лан, забей! Привыкнешь!

— А вы?..

— Что я? – обернулась брюнетка.

— Вы тоже впервые?

— А! Да не, я в прошлом году была уже на этой их тусе. Фигня тогда, в общем, вышла… Меня, кстати, Ксюха зовут. А тебя?

— Матильда…

— Будем знакомы. Да блин! И вот куда он пошёл?! – Ксюха встала на цыпочки, кого-то высматривая.

— Кто?

— Кто-кто… Официантик тот вон прикольный.

— Офици... антик? – нахмурилась Матильда.

— Ну, да. Это которые еду тут разносят. Меня чё-та на хавчик пробило.

— А!.. Так они тут вроде служанок в трактире?

— Ага! Типа того… – девушка окинула наивную собеседницу изучающим взглядом с головы до ног и усмехнулась.

— А знаешь, если б не предок мой, я б ваще на эту тему забила. А он, видать, подмазал кого-то и теперь второй шанс мне, типа, даёт. А оно вот мне надо, спрашивается? Ха-ха! Ладно, бывай…

Странная знакомая хотела уже удалиться, но в этот момент к ним приблизилась девушка в чёрном костюме и с подносом в руке. Брюнетка без тени стеснения схватила целую горсть канапе и тут же съела сразу две порции.

Матильда оторопело посмотрела на это и тоже непроизвольно проводила взглядом официантку. К своему стыду, она отметила, что ей очень понравилась её обтянутая тонкими брюками аккуратная попка.

— А ты чего так вылупилась? Тоже голодная, что ль? На вот, держи! – вульгарная, но, как оказалось, не жадная девица поделилась с Матильдой двумя шпажками канапе, после чего, пританцовывая, отправилась восвояси.

— Спасибо! – крикнула ей вслед Матильда. – Гм… Какой ещё предок? И что значит «подмазал»? – пробубнила она уже себе под нос.

Затем она с аппетитом съела одну из закусок. Опустошённая шпажка оказалась красного цвета. Вторая же – синяя – пока оставалась нетронутой и оттого отдавалась в сжимающих её пальчиках приятной многообещающей тяжестью.

— Вкусно? – подал, наконец, голос молчавший всё это время фамильяр.

— Ой, Крафт! Ты здесь? – чуть не поперхнулась будущая колдунья.

— Да я не просто здесь. Я сейчас прямо в тебе, Матильда! – нарочито настойчиво напомнил о себе её неизменный спутник.

— Прости, я увлеклась беседой.

— Это не страшно, не страшно… Главное – чтобы ты не забыла, зачем мы здесь. Гм… Надо же – красная и синяя… Какой пассаж… Не правда ли, Нео?.. Или в данном случае, скорее, Тринити?.. – флегматично размышлял вслух фамильяр.

— Что «красная и синяя»? Ты о чём? И кто те, о ком ты сейчас говорил?

— Нет-нет, никто. Забудь про них! А синяя и красная – это я про шпажки от канапе. Ты вот какую только что съела?

— Синюю… А нет, погоди, красную! Синяя – вот она, ещё целёхонька.

— Фу-у-ух!!! – облегчённо выдохнул Крафт. – Это хорошо, что красную! Очень даже хорошо!

— Почему хорошо? Синяя что, была отравлена?!

— А!.. Да нет. Просто хорошо – и всё.

— Да что хорошо-то? – ничего не понимала Матильда. – Можно мне тогда теперь ещё и синюю съесть? Уж очень они замечательные!

— Да ешь уже, ешь! Теперь это не имеет никакого значения.

— Почему не имеет? Мне сейчас знаешь, как вкусно будет!..

— Кушай, кушай. И всё равно ты умница, что первой съела именно красную! Но только знаешь, что…

— Что?

— Ты, всё же, будь тут осмотрительнее, не принимай больше подношений неизвестно от кого.

— Ладно. А почему?

— И не особо подруг здесь заводи.

— Да почему это?!

— А потому что любая из них при первой возможности в преисподнюю тебя отправит и глазом не моргнёт, лишь бы ты не заняла её место среди избранных.

— Ааа… Так значит, эта Ксюха…

— Да нет. Вот как раз насчёт неё можешь уже не опасаться.

Довольная девчонка с наслаждением хрустела огурчиком, дожёвывая очередное канапе, и рассматривала, как в её вытянутых над головой руках светятся в ультрафиолете теперь сразу три разноцветные пластиковые шпажки. Её колени тоже стали невольно подёргиваться в такт ухающим гулкими басами необычным и очень заводным ритмам.

Внезапно странная музыка стихла, и почти везде погас свет. Только один яркий круглый луч выхватывал из темноты фигуру статного мужчины в клетчатом костюме и таком же картузе.

— Что ж, добрый вечер, почтенные дамы! – неожиданно громко раздался по всему залу его бархатный голос. – Почтенные не потому, что вы почтенного возраста, а потому что все вы почтили своим присутствием наше сегодняшнее мероприятие, разумеется! Ха-ха…

Публика, сплошь состоящая из совершенно обнажённых девиц, довольно загудела, а кто-то даже радостно заулюлюкал. Толпа голозадых претенденток на звание юных ведьм стала медленно стягиваться и собираться вокруг круглого подиума, на котором и стоял метрдотель.

— Ох, сколько же вас сегодня!.. Ого-го!.. – конферансье продолжал заводить аудиторию. – Сколько-сколько? – переспросил он, наклонившись ко вьющемуся рядом коту.

Бегемот что-то шепнул ему на ухо.

— Мне подсказывают, что ровно сорок. Да-да, многоуважаемые дамы, ровно сорок! Именно столько вас и должно сегодня здесь быть. Что ж, а поскольку кворум у нас налицо, думаю, самое время начать сегодняшнее торжество!

Публика снова радостно взвыла и затрясла над головой руками.

— Фу-у-ух! Еле тебя тут нашла! – раздался совсем рядом шёпот Ксюхи. – Ну и толпища… Ты же не против, если я рядом с тобой постою?

— Нет, конечно! Буду даже рада. – приветливо улыбнулась ей Матильда.

— Да не толкайся ты!!! – гневно огрызнулась Ксюха на какую-то дородную белокожую девку, слишком уж рьяно размахивающую локтями.

— Итак!.. Для начала позвольте представить вам моих уважаемых ассистентов. – продолжил ведущий. – Сегодня мне будут помогать вести наш шабаш почетные члены ЕС – уважаемый и грозный демон Азазелло… – в зале раздались бурные аплодисменты, Матильда тоже похлопала. – Ииии… обворожительно пушистый и невероятно умный чёрный кот Бегемо-о-от!

Девушки заверещали от радости так, будто им представили каких-то знаменитостей. И лишь Матильде ничего не говорили их имена.

— Слушай, а что такое ЕС? – спросила она на ушко Ксюху.

— ЕС – это же Еретический Совет. Организация такая древняя. А все они – его почётные члены. – охотно пояснила осведомлённая брюнетка.

— Немного позже к нам обязательно присоединятся ещё и наблюдатели от ОБСЁ. – продолжил ведущий в клетчатом костюме и треснутом пенсне, держась одной рукой за подтяжку. – Впрочем, их я представлю отдельно и особым порядком, так сказать! А сейчас позвольте скромно представиться и мне самому. Ваш искренний обожатель и покорный слуга на сегодняшний вечер – господин Коровьев – всегда к вашим услугам!

У Матильды уже давно кружилась голова от обилия новых слов, букв, цифр и сокращений. Она постеснялась снова докучать Ксюхе своими вопросами. Но эта странная аббревиатура так и кружилась назойливой мухой в беспокойном сознании.

— Одиозно-Бесовское Сообщество Ёбарей, так это расшифровывается. – проявился снова Крафт, прочитав её мысли.

— Гм… И что, его представители явятся сюда и станут за нами наблюдать? – уточнила Матильда.

— Да. Но не только. Ты… последнее слово в названии хорошо расслышала?

— Оуу… – поморщилась она и вновь прислушалась к речи Коровьева.

— Что ж, мои милые, прелестные, несравненные и обворожительно-колдовские! Настал тот момент, когда всем вам надлежит на время проститься с вашими верными фамильярами. Предоставьте же им свободу передвижения, и пусть они дружно проследуют на свои почётные места в судейской ложе.

— Ну, всё, мне пора. Желаю удачи и будь умницей! Я в тебя верю! – спокойно и наставительно прозвучал голос Крафта.

— Оой!.. – только и вырвалось у Матильды.

Она вздрогнула, свела вместе колени и накрыла рукой голую письку, но было поздно – внушительных размеров лягух уже выскользнул наружу и запрыгал по полу в неизвестном направлении. Туда же потянулись и фамильяры других девушек.  Они ползли, летели, бежали, скакали и прыгали…

Матильда поморщилась, когда увидела, как одна из соискательниц извлекала из ноздри длинного розового червяка. Стоявшая же неподалёку симпатичная голубоглазая блондинка приоткрыла рот, и из него выпорхнула красивая бабочка. А та дородная девица, что толкалась локтями, присела на корточки и выпустила из причинного места большого пушистого кролика.

— Ну, давай уже! Где ты там?.. – прыгала на одной ноге Ксюха, склонив на бок голову, и стучала себя по виску основанием ладони.

Наконец из девичьего уха на плечо выпала маленькая божья коровка, которая тут же расправила крылья и взлетела.

— Лети-лети, Леди Баг!.. – шепнула ей вслед Ксюха и легонько дунула, вытянув вперёд губы, чтобы придать ускорения своей не слишком расторопной магической спутнице.

Через пару минут суета вокруг стихла, и общее внимание снова переключилось на ведущего, который уже вовсю объяснял правила первого из трёх предстоящих конкурсов.

— Он называется «Яблоко раздора». Суть его очень проста. Вам будет необходимо разбиться на пары. Это несложно, ведь, к счастью, сорок – число чётное. Ха-ха… Затем каждая из пар получит в руки поднос, на котором будет лежать самое обыкновенное яблоко. Держать поднос следует обеими руками, это важно. Задача каждой из вас силой мысли заставить свою оппонентку оторвать одну из рук от подноса, а затем взять яблоко и откусить от него кусок. Та, кто откусит от яблока, считается проигравшей и выбывает из дальнейших соревнований. Всем всё понятно?

Вопросов никто задавать не стал. Нагие соискательницы почётного звания ведьм засуетились и принялись искать себе пару. Матильда понятия не имела, что ей делать, ведь она никого тут не знает. Никого, кроме девушки со странным именем Ксюха.

— Ну, что? Будешь моей парой? – неожиданно потрогала она Матильду за плечо.

— Ой, конечно! – обрадовалась та и расплылась в наивной улыбке.

— Тогда стоим, держимся за руки и ждём. – скомандовала брюнетка и вцепилась тонкими холодными пальцами в тёплые и немного потные ладошки Матильды.

Она помнила наставления Крафта. Но по поводу этой Ксюхи он, вроде бы, особого беспокойства не выражал.

— А чего мы ждём? – шёпотом переспросила она на всякий случай.

— Ждём поднос и яблоко. Ты что, всё прослушала?

Озираясь по сторонам, Матильда заметила, что не только они, а многие девушки, уже нашедшие себе пару, стоят так же, взявшись за руки.

Через какое-то время в зал потянулась вереница молодых людей в строгих костюмах. Глаза их были по-прежнему завязаны, а в руке у каждого был поднос. На этот раз в нём были не закуски, а по одному спелому яблоку, которое они придерживали свободной рукой.

Молодые и вышколенные официанты в чёрном поочерёдно отделялись от строя и целенаправленно следовали каждый к своей паре конкурсанток. Одна из девушек с волнистым каре подошла к Матильде с Ксюхой и протянула им стальной поднос.

Приняв его, они стали удерживать его перед собой в четыре руки, стоя лицом друг к другу. Ладонь официантки в белой перчатке касалась яблока. Её тонкие пальчики продолжали деликатно фиксировать фрукт строго по центру, не допуская его нежелательных перемещений.

Ксюха при этом опустила глаза вниз и тихонько шевелила губами. Было видно, что она сосредоточена и собирается с силами. Вниманием же Матильды неожиданно для неё самой овладела стоящая сбоку девушка в строгом костюме.

Сначала она рассматривала её тонкие пальчики и изящную руку в чёрном рукаве. Затем стала коситься на небольшие, но крайне аппетитные грудки, плотно прижатые тканью пиджака. А женственная причёска и нежные черты юного личика, частично скрытого плотной повязкой, контрастировали со стилем одежды. Вообще, облик стройной молодой девушки в типично мужском одеянии произвёл на неё неизгладимое впечатление и показался очень возбуждающим.

— Три… Два… Один! – скомандовал громко Коровьев, ознаменовав начало первого конкурса.

В зале сразу заиграла негромкая ритмичная музыка. Официантка отпустила яблоко, но никуда не ушла. Сложив руки за спиной, она осталась стоять рядом по стойке смирно, наблюдая за состязанием в качества независимого арбитра. Матильда недоумевала, как можно наблюдать с завязанными глазами? Однако сам факт близкого присутствия этой симпатяжки был ей очень приятен.

Едва подняв глаза, она встретилась взглядом с Ксюхой. И взор её был сейчас крайне недобрым. Она смотрела как-то озлобленно, исподлобья, словно была готова наброситься и разорвать в клочья свою конкурентку. Однако это вовсе не напугало, а лишь насмешило Матильду. Она в ответ улыбнулась и даже хотела что-то сказать.

Но в тот момент сиреневая молния промелькнула во взгляде брюнетки. По спине наивной колдуньи пробежали мурашки, а рука сама собой потянулась к яблоку. Благодаря отработанным за время тренировок навыкам, ей без труда удалось отразить эту коварную атаку.

Но переходить в наступление ей совсем не хотелось. Действуя меньше чем в четверть силы, Матильда лишь блокировала все поползновения Ксюхи завладеть её волей. Та напрягалась, пыжилась и даже вспотела, снова и снова пытаясь разжечь у себя в глазах сиреневую молнию. Но с каждым разом это выходило у неё всё хуже и хуже.

Неожиданно нарисовался кот Бегемот. Он принялся бегать среди конкурирующих пар юных ведьм и будто бы невзначай то и дело тереться своей мохнатой головой и пушистым хвостом об их голенькие попки. От неожиданности многие стали взвизгивать и вздрагивать. Как следствие, они теряли на мгновение контроль и одна за другой проигрывали конкурс.

Не раз потёрся он и о попку Матильды. Но её самообладания с лихвой хватало, чтобы противостоять подобным провокациям. Ксюха же заметно нервничала и даже пыталась отмахиваться ногой от назойливого котяры.

В итоге обе конкурсантки хмыкали от смеха, но продолжали в упор глазеть друг на друга, вцепившись обеими руками мёртвой хваткой в стальной поднос. Матильда давно поняла, что при желании за секунду могла заставить свою оппонентку сделать то, что требовалось. Но ей было совестно поступать с ней подобным образом, ведь та была добра с ней.

Так продолжалось некоторое время. Бегемот, сделав по залу круг, снова подошёл к ним. Но на этот раз решил уделить внимание не соревнующейся парочке, а их секундантке – той самой девушке в белых перчатках с завязанными глазами.

Он приблизился к ней сзади и совершенно нагло и бесцеремонно стал лапать сквозь тонкие брюки её нежную попку. Она продолжала стоять неподвижно и никак не реагировала. Тогда мохнатая лапа протиснулась сзади ей между ног, легла спереди пушистым облаком смиренной красотке прямо на лобок и, немного выпустив когти, принялась сжимать и тискать сквозь одежду ей киску.

Едва заметная дрожь пробежала по всему телу молоденькой шатенки, но она так и стояла смиренно, держа обе руки за спиной. У видевшей всё это Матильды аж в висках застучало от такой наглости. Странный и необъяснимый порыв ревности неожиданно овладел ею. Словно хищная мегера, она была готова накинуться и уничтожить наглеца, лапающего при всех эту невинную скромницу.

Хотела она того или нет, но порыв ярости Матильда выплеснула на Ксюху. Всего на мгновение вспыхнул в её глазах ярко-сиреневый огонь – и вот оппонентка, оторвав сразу обе руки от подноса, схватила яблоко и с аппетитом вгрызлась в него зубами.

Котяра сразу же ушмыгнул прочь. А девушка в чёрном молча вытянула над головой руку в белой перчатке, сигнализируя судьям об окончании поединка.

В ту же секунду откуда ни возьмись подоспели двое парней с завязанными глазами. Они вежливо, но настойчиво взяли Ксюху под руки и куда-то повели. Так же поступали и другие официанты-мужчины с проигравшими конкурс соискательницами.

Всех их вели к балкону, возле широкой двери которого их встречал Азазелло. Он воссоединял их с фамильярами, усаживал не метлу и отправлял прочь в полёт по ночному небу.

— А я недооценила тебя! Ха-ха-ха… – весело тараторила Ксюха, – Я-то думала, ты та ещё лохушка, и я легко тебя сделаю. – обращалась она к Матильде, вывернув назад голову, – Но ты не такая. Ты очень крутая! Давай, порви их тут всех! И не держи на меня зла! Ладно?..

Поскольку для жгучей брюнетки это был уже второй шанс, её с фамильяром не воссоединили. Азазелло подыскал для неё метлу попроще и отправил в последний для неё колдовской полёт до самого дома.

— А знаешь, что!.. – выкрикнула Ксюха, уже сидя верхом на метле, – Будешь как-нибудь пролетать над нашей Рублёвкой, залетай в гости! Зависнем с тобой, потусим, потрещим о чём-нибудь, побухаем! Ты прикольная…

— Спасибо… Ты тоже… прикольная! – едва сдерживая слёзы, ответила тихонько Матильда.

Ей было грустно и совестно от того, что она так легко и жестоко одолела в этом состязании свою единственную здесь подругу.

— Всем пока-а-а-а!.. – ветер донёс сквозь открытую балконную дверь прощальные слова молодой взвившейся в небо брюнетки.

Вслед за ней улетали в ночь и другие ведьмы, потерпевшие фиаско в первом же состязании. Некоторые злились, ругались и огрызались на спроваживающих их парней в чёрном. Но те вели себя подчёркнуто сдержанно и рук не распускали. Только Бегемот подбегал к наиболее ретивым и отвешивал им пендали по голым задницам своими мохнатыми коленками.

Скупая слезинка катилась по щеке у Матильды. Муки совести не давали ей покоя за то, что она так беспощадно расправилась с Ксюхой. А ведь та и на вопросы её глупые отвечала, и даже угощением вкусным поделилась. Правда, потом созналась, что делала всё это, чтобы сойтись в поединке с заведомо слабой партнёршей. Но именно тот факт, что она сама об этом честно сказала, ещё больше терзал теперь душу юной ведьмы из старой Франции.

Тем временем ряды голых девиц в зале заметно поредели. Из сорока соискательниц осталась ровно половина. Официанты на всё тех же стальных подносах стали разносить разноцветные напитки в красивых фужерах. Матильде стало любопытно, и она решила попробовать хотя бы один из них.

Она взяла в руки высокий фужер с коктейлем небесно-голубого цвета. Он оказался неожиданно тяжёлым и холодным. Из него торчала длинная белая соломинка, а на краях по периметру налипли крупинки сахара. В толще напитка цвета индиго просматривались несколько кубиков льда. Венчала же этот шедевр барменского мастерства долька лимона, надетая на хрустальный краешек.

Ледяной кисло-сладкий вкус с нотками ванили, цитруса и какого-то экзотического фрукта тотчас пленил неискушённую Матильду. Изысканный напиток странным образом пощипывал язык и нёбо своими волшебными пузырьками и словно сам собой предательски легко и приятно лился в рот юной девушке.

Впервые пригубившая столь изысканный алкоголь, она и не заметила, как почти залпом осушила до дна внушительный кубок. Настроение от этого заметно улучшилось. Правда, ноги почему-то сразу сделались немного ватным. Она хотела спросить у фамильара, нормально ли это, но он сидел в судейской ложе не отвечал оттуда на её ментальные вызовы.

— Итак, милые дамы, мы продолжаем! – в помещении опять зазвучал слащавый баритон Коровьева, – Как мне только что сообщили, к нам уже прибыли почтенные наблюдатели от Одиозно-Бесовского Сообщества, и прямо сейчас они войдут в этот зал!

Практически сразу после этого объявления под лёгкую ритмичную музыку из-за импровизированных кулис стали появляться очень странные персонажи. Все они были прямоходящими и имели по четыре конечности, напоминающих человеческие руки и ноги. Но это, пожалуй, и всё, что роднило их с родом человеческим.

Головы у этих демонов были не просто звериными, порой они выглядели чудовищно! У одного она была похожа крокодилью, причём в самом жутком представлении: выпученные глаза с вертикальными зрачками и гигантская пасть с торчащими наружу мерзкими клыками. У другого была голова какой-то огромной хищной птицы с изогнутым острым клювом метровой длины. У третьего и вовсе на плечах уместилось сразу три шеи, и на каждой красовалось по драконьей башке, испещрённой острыми шипами, а когда одна из голов вдруг закашлялась, из пасти повалили клубы чёрного дыма.

Всего Матильда насчитала ровно десять одиозных персонажей всевозможных бесовских мастей. Они чувствовали себя дорогими гостями на этом приёме и, как ни странно, вели себя довольно скромно. Во всяком случае, пока. Тела их, к слову, тоже были под стать головам и каждое по-своему дополняло тот или иной пугающе-омерзительный образ.

Между ног у всех моталось внушительное хозяйство, однозначно относившее потусторонних тварей к мужскому полу. Девушка старалась не слишком засматриваться на эти демонические фаллосы, но вид одного всё же отпечатался у неё в сознании. Даже сейчас, в расслабленном состоянии, он был толщиной с девичью руку, а его увенчанный массивной головкой конец свисал чуть не до колена своего хозяина.

— Привет! Меня Света зовут. А тебя? – раздался совсем рядом чей-то певучий голосок.

Обернувшись, Матильда увидела подошедшую к ней ту самую смазливую блондиночку, у которой фамильаром была красивая бабочка.

— А меня – Матильда. – отозвалась засмотревшаяся на чудовищ молодая колдунья. – Очень приятно, будем знакомы.

— И мне! – оживилась Света радушному приветствию.

После созерцания поросших шипами и бородавками монстров смотреть на юное обнажённое тело новой собеседницы было особенно приятно. Её стоячие грудки, плоский животик с красивым пупочком, и в меру округлая гладкая попка заставили Матильду задержать на них взгляд.

— Если ты не против, давай держаться вместе? А то я… – Света захлопала своими голубыми глазками и шмыгнула курносым носиком, не находя подходящего слова, чтобы охарактеризовать своё нынешнее состояние.

— Давай! – Матильде не нужно было лишних объяснений, она и сама сейчас испытывала нечто похожее. – А ты уже знаешь, что будет дальше?

— Нет, понятия не имею, я впервые тут. А ты?

— Я тоже. Но знаешь, интуиция мне подсказывает, что в следующем конкурсе нас могут снова заставить уничтожать друг друга. Тебя это не пугает?

— Пугает, конечно. – призналась Света, потупив взор. – Я вообще не люблю причинять кому-то боль или вред.

— И я не люблю. Но что делать, если таковы здешние правила? Не сдаваться же?! – Матильда постаралась сказать это бодро, чтобы поднять боевой дух своей потенциальной сопернице.

— Вот именно, делать нечего, нам придётся по ним играть. А сдаваться я не привыкла! Кстати, знаешь, почему я к тебе подошла?

— Почему?

— Потому что ты честная. И если уж мне суждено сегодня потерпеть поражение, пусть это будет честный поединок!

— Договорились! Обещаю не жульничать! – улыбнулась Матильда.

— И я! – Света облегчённо вздохнула, встала рядом с Матильдой и крепко взяла её за руку.

Господин Коровьев к тому времени уже заканчивал перечисление всевозможных регалий вновь прибывших наблюдателей. Он с неподдельным восторгом и пиететом описывал весьма странные и сомнительные, с точки зрения нормального человека, достижения и заслуги каждого из демонов. А тот, о котором он говорил, кланялся, смущённо улыбался, кивал своей уродливой башкой и то и дело застенчиво отворачивался в сторону.

Закончив, наконец, живописать методы пыток и издевательств, применяемых всеми этими бесами к грешникам в аду, ведущий воодушевлённо подвёл итог и озвучил точное количество изнасилованных жертв десятого из десяти демонов.

— И теперь настало время для нашего второго конкурса, который называется «Колесо Афродиты». – объявил он. – Его суть в том, чтобы выяснить, кто из вас наиболее способен противостоять соблазну и искушению снова в полной, так сказать, мере испытать плотское удовольствие.

Молодые люди с повязками на глазах принялись вкатывать в зал из-за кулис странные приспособления. Они представляли собой сдвоенные металлические обручи диаметром чуть более метра. Между стальными ободами располагались перекладины, жёстко удерживающие их на расстоянии примерно полуметра один от другого.

С внутренней стороны импровизированных колёс имелись мягкие замшевые подкладки, обтянутые кожей подушки и ремни, очевидно предназначенные для фиксации человеческих тел. В каждой из таких конструкций могли разместиться строго по два человека. Причём если первый находился сейчас внизу, как бы в полулежачем положении, и смотрел вверх, то другой парил в это время вверху, лицом вниз. А если колесо начать поворачивать, то партнёры станут периодически меняться местами.

— И что это такое? – с волнением в голосе спросила Света, когда парень и девушка в чёрном подкатили одно из таких колёс к ним с Матильдой.

Недоумённые вопросы слышалось и от других пар девушек, также с удивлением рассматривающих оказавшиеся рядом с ними подобные конструкции.

— Итак, обворожительные вы мои, сейчас наши ассистенты помогут вам устроиться поудобнее в этих адских колесницах, и все вы отправитесь прямиком в преисподнюю. – с присущим ему цинизмом сообщил Коровьев.

Вокруг послышался возмущённый гул. Тогда ведущий, будто бы спохватившись, поспешил исправиться:

— Что?! Я сказал «в преисподнюю»? О нет-нет, туда вы ещё успеете, поверьте. Сегодня же дальше этого зала эти колесницы никуда никого не увезут. Это мы вам гарантируем! Не так ли, Азазелло?

Демон-убийца с каменно-неподвижным лицом лишь утвердительно хлопнул своими стеклянными глазами.

Далее ведущий стал объяснять, а Бегемот – ещё и показывать, как именно соискательницам следует разместиться на своеобразных ложементах внутри этих странных колёс.

Матильда решилась быть первой. Она легла спиной на мягкое ложе, а голова провалилась затылком в специальную выемку в кожаной подушке. Ноги ей согнули в коленях и зафиксировали за голени ремнями, оставив бёдра в раздвинутом положении. Запястья тоже обвили тугие ремешки. А вокруг шеи туго затягивать путы не стали, давая шанс поворачивать голову и даже при желании немного отрывать её от подушки.

Затем сильные мужские руки ловко повернули колесо на пол оборота. Матильда и ахнуть не успела, как оказалась теперь наверху. Оттуда она наблюдала, как в другой ложемент укладывают обнажённую Свету.

Размеры образующих колёса пар обручей, а также взаимное положение подложек и подушек были таковы, что размещённые в них конкурсантки невольно оказывались в позиции «69». Лицо Матильды находилось сейчас прямо у основания раздвинутых бёдер Светы. А её миленькая мордашка почти уткнулась в раскрытую киску Матильды.

Подобным образом размещались и другие участницы конкурса. Особо непонятливым и неповоротливым Бегемот подсказывал, что и куда нужно класть или ставить. И при необходимости, исключительно в демонстрационных целях, даже временно занимал одно из мест на ложе внутри колеса, не позволяя, впрочем, при этом фиксировать себя ремнями.

И когда все соискательницы должным образом заняли свои исходные позиции, господин Коровьев перешёл к объяснению истинной сути предстоящего испытания.

— Как я уже сказал, этот конкурс назван в честь древнегреческой развратницы и шалуньи – Афродиты. По некоторым сведениям, занимаясь подготовкой очередной партии молодых наложниц для высших, так сказать, эшелонов власти, она прибегала к такому вот методу.

Распорядитель подошёл к одному из колёс, в котором уже находились две девушки, и, указывая рукой на детали, продолжил инструктаж.

— Она закрепляла парочку своих подопечных в колесе, похожем на это, и повелевала им ласкать друг друга своими маленькими язычками. А сама катала их по глухим дорожкам своей садовой пущи, наблюдая за ними и давая советы, до тех пор, пока одна из девиц не испытает разрядку от оральных ласк.

— Да это садо-мазо какое-то! Я никогда так не кончу! – громко возмутилась одна из конкурсанток.

— Попрошу меня не перебивать. – спокойно, но дерзко парировал Коровьев.

А котяра подбежал к той, что подала голос, и громко на неё зашипел, оскалив клыки и выставив вперёд когтистые лапы.

— Так вот… Если позволите, я продолжу. Мы несколько изменили условия состязания. И если у Афродиты победительницей считалась та, кто кончит первой, то у нас всё будет наоборот. Та, кого первой затрясут объятия сладострастия, будет считаться проигравшей и покинет наше сегодняшнее мероприятие. Иными словами, вам необходимо будет изо всех сил стараться сдерживаться и как можно дольше контролировать своё необузданное либидо, не позволяя ему взять власть над вашим рассудком.

На этот раз ведущий даже риторически не спросил участниц, поняли ли они условия. Он просто взмахнул рукой – и испытание началось.

Под ритмично умкащюие звуки музыки парни в чёрных костюмах неспеша покатили все десять колёс по периметру большого зала. Их напарницы девушки чинно шагали рядом, сомкнув руки за спиной и выполняя роль независимых арбитров.

Верх и низ стали меняться местами. От этого у Матильды закружилась голова. Но уже на третьем обороте она догадалась закрыть глаза. Несколько предыдущих минут во время инструктажа она занималась тем, что внимательно изучала прелести между ног у Светы.

Восхитительная щелочка этой молоденькой блондинки была распахнута и находилась в считанных сантиметрах от её лица. Мягкие и идеально гладкие складочки половых губок податливо расступились, открыв взор на нежные розовые лепестки и едва заметно подрагивающий от возбуждения клитор.

У Матильды до этого никогда не было орального контакта с девушкой. Она даже не видела раньше чью-либо киску с такого близкого расстояния. Если не считать того случая, когда они с Агатой, ещё будучи девчонками, мылись вдвоём в бане-прачечной.

Озорничая, они бегали голяком друг за дружкой вокруг корыта, пока не поскользнулись на мыльном полу. Обе рухнули навзничь на скользкие деревянные доски и прокатились по ним метра полтора. А в самом конце этого кульбита Матильда плотно уткнулась лицом прямо в промежность своей подруге.

Обе, конечно, только расхохотались и тут же встали на ноги. Но примечательно то, что именно после этого невинного инцидента их отношения изменились в лучшую сторону, а дружба стала гораздо крепче. Именно дружба, ничего бóльшего промеж них никогда и близко не возникало.

Матильда вспомнила о том забавном случае, приоткрыв на мгновение глаза и увидев перед собой сейчас Светину красивую писю. А потом снова зажмурилась и впилась жарким поцелуем в её прелестный розовый цветок.

На вкус он был солоновато-сладковатым. Тёплая влажная плоть прильнула к губам, щекам и носу. Её хотелось нежить, бередить и ласкать, проникая всё дальше в чувственную и трепетную девичью глубь, взахлёб упиваясь её тёплыми соками.

Блондинка заметно вздрогнула от столь интимного и бесцеремонного вторжения. И почти сразу после этого её маленький подвижный язычок засуетился между ног у Матильды. Он порхал подобно бабочке, едва касаясь чувствительных чресл. Будто кончики тонких крылышек он тёрся об изнывающие от внезапно нахлынувшей похоти лепестки.

Это не было похоже на то, что ежедневно проделывал с ней Крафт. И это было вовсе не то же самое, что она испытывала, бурно кончая под страстным и умелым любовником Жаном – мужем распутницы Жозефины.

Ощущение блаженства от едва заметных шевелений проворного девичьего язычка как будто спускалось с небес, обволакивало и окутывало с ног до головы. Оно не было слишком ярким, от него так сразу не захватывало дух. Изысканное блаженство проникало напрямую внутрь тела и радовало каждую клеточку, каждый интимный закуток влажных недр похотливой девчонки, заставляя издавать странные мычащие звуки.

Света тоже постанывала, когда язык Матильды снова и снова вился кругами возле клитора, а затем проникал немного глубже, вновь нащупывал едва заметный проток в верхнем своде её влажной уютной норки и неспешно вальцевал его своим напряжённым кончиком.

Все усаженные в импровизированные колёса девушки стонали с каждой минутой всё громче и отчётливее. От этих звуков у некоторых парней с завязанными глазами, что катили колесницы любви, заметно оттопырились спереди брюки. Сопровождавшие действо девушки внешне не проявляли никакой реакции, и оставалось лишь догадываться, что творилось в тот момент у них в сознании и между ног.

Миновав в очередной раз апогей своей траектории, Матильда приоткрыла глаза и заметила, как в поле зрения мелькнули знакомые волнистые локоны. Без сомнений, это та самая девушка, что была секунданткой у них на «Яблоке раздора»! Та приглянувшаяся юной колдунье кроткая милашка, которую кот вульгарно лапал при всех сначала за попку, а потом за киску, протыкая когтями тонкие брюки.

И снова присутствие этой миловидной официантки в строгом чёрном одеянии и с повязкой на глазах почему-то воодушевило Матильду. Она понятия не имела, кто она и откуда такая взялась, но один только факт, что она идёт рядом, удивительным образом придавал сил и уверенности.

Умелые и нежные ласки маленького тёпленького язычка тем временем всё больше распаляли Матильду. Волны похоти накатывали всё чаще, а низ живота налился тяжестью и пульсировал всё сильнее. Но Света и не думала останавливаться или давать передышку своей оппонентке. Дыша широко раскрытым ртом, она самозабвенно охаживала своим извивающимся, словно у ящерки, суетливым язычком похотливую щель.

Матильда приложила немалых усилий, чтобы вернуть ситуацию под контроль и снова придать своим оральным воздействиям должные страсть и темперамент.

Вальцевания Светиного девичьего протока она мастерски чередовала с ритмичными полизываниями бусинки клитора. Нежно-розовая ягодка сплющивалась под этим натиском, заставляя всё явственнее вздрагивать её хозяйку. А когда ласковые губки обхватили и с силой втянули в себя прелестный бутон целиком, Света в голос вскрикнула, даже прекратив на время трепетать язычком между ног у Матильды.

Вернувшись после этого к стимуляции стыдливого протока, Матильда почувствовала, как из него уже сочатся терпкие солоноватые капельки. А это означало, что Света держится изо последних сил и вряд ли вынесет ещё одну атаку нежных губ на свой чувственный похотник.

Долго тянуть она не стала. Выждав примерно минуту, Матильда повторила финт со страстным засосом клитора, за которым последовало глубокое проникновение языка в нежную щелочку блондинки.

Бедняга даже перестала на время дышать. Она прекратила лизать киску сопернице, сжалась на мгновение в комок, а потом затряслась так, что кативший колесо парень невольно остановился. Света оказалась внизу, а Матильда нависала над ней сверху.

Под громогласное «Ааааа!!!...» из раздраконенной письки поверженной соперницы прямо в лицо победительнице брызнули короткие, но хлёсткие фонтанчики сквирта. Света билась в судорогах и никак не могла остановиться. Её сладострастное и крайне любвеобильное тело ещё долго содрогалось от накатывающих волн наслаждения и извергало вертикально вверх тонкие серебристые струйки.

Свету освободили от пут первой. Матильда всё это время висела в колее в верхней позиции. Её почти доведённое до разрядки естество яростно требовало продолжения, которого теперь не намечалось. И от этого хотелось буквально выть. А ещё ей было невыносимо грустно и совестно, что она снова расправилась со своей новой подругой.

Придя в себя, блондинка встала на ноги и молча направилась к балкону, где её ждал демон Азазелло. Она не обернулась и не попрощалась, просто оседлала метлу и взмыла на ней ввысь. Она не затаила зла на Матильду, ведь та сдержала слово и не жульничала. Просто ей очень не хотелось, чтобы та видела её искажённое гримасой плача и обиды лицо.

Вслед за Светой ещё девять несостоявшихся ведьм покинули шабаш. На этот раз все они вели себя достойно, и чёрному коту было некому отвешивать поджопники. Он даже сделал вид, что очень растроган столь скорым расставанием, и показно утирал с глаз слезинки, целуя на прощание улетающим дамам ручки.

— И вот вас осталось только десять. – с фальшивой ноткой печали сообщил в микрофон Коровьев. – Всего лишь десять из сорока… Но пусть грустят проигравшие. А вас всех я поздравляю с победой! Да-да, вы не ослышались! Все, кто остался сейчас в этом зале, могут смело и с гордостью именовать себя настоящими ведьмами!

Присутствующие девушки заметно оживились. Кто-то стал даже ликовать и громко выкрикивать: «Я ведьма! Я – ведьма!!!». Из акустических колонок снова раздались одухотворяющие ритмы, а официанты укатили прочь большие колёса и вернулись с подносами, на которых были напитки и угощения.

Вот только Матильде было совсем не радостно. Казалось бы, всё шло по плану, и жаловаться не на что. Но всё равно на душе было пусто и грустно. Даже есть и пить совсем не хотелось. Она вообще не понимала, чего сейчас хочет.