Ева родилась от мужчины, она даже имела настоящее отчество, но никогда не видела отца и не общалась с ним. Да и мать говорила, что если бы не Ева, то эта встреча была бы самой большой ошибкой в жизни. Когда Влада была беременна, она уже понимала, что ее жизнь с мужчинам невозможна, и едва родив, несмотря на скандалы в семье и угрозы несчастного будущего и отлучения от наследства, отбыла в Москву, к даме, с которой они находились в переписке и которая страстно желала создания семьи с молодой матерью. Они прожили около двух лет, и хотя семьи не получилось, Влада сумела вжиться в реалии большого города, завести знакомства, и закончив отношения с дамой, она переехала к Олесе, с которой была недолго знакомой на тот момент, но с которой возникло некое единство душ, которое выросло в большую любовь на долгие годы. Уже к школе Ева вполне поняла характер отношений и инстинктивно держала язык за зубами. В школе все знали, что у нее только мама, и после небольшого периода детских перепетий, ее оставили в покое и вопрос это закрылся сам собой. Влада с Олесей ее никак не агитировали ни в сторону мужчин ни в сторону женщин, оставляя ей самой определяться в своих предпочтениях. Сама Ева до поры об этом не думала, пока однажды встав среди ночи по нужде, не оказалась случайным свидетелем. Вечер Ева провела одна, так как они были приглашены на какой-то праздник. Торжество было долгим, поэтому она не стала ждать, а спокойно улеглась спать. Около трёх часов ночи, ей приспичило в туалет, идя куда ее внимание привлекли соответствующие звуки. Осторожно заглянув в кухню, точнее в узкий коридор ведущий на кухню, она увидела, то что врезалось ей в память и навело стрелку компаса ее ориентации на женскую половину мира. Олеся лежала на столе животом, во рту у нее торчало полотенце, от чего она только могла издавать стоны, а большая грудь расплывалась по столу, ее руки были заведены за спину, и Влада прижимала их руками в к спине. Бедрами она резко врезалась в ягодицы подруги, отчего та дергалась вперёд и издавала стон, я Влада то опускала, то поднимала голову с приоткрытым ртом и раскрасневшимися щеками. На бедрах и пояснице были закреплены черные ремни, а большая грудь со вздернутыми вверх сосками дергалась после каждого удара. Как завороженая Ева смотрела на это какое-то время, потом позабыв о нужде, тихонько шмыгнула назад в комнату. Но уснуть не могла а прислушивалась к происходящему на кухне. Комната была далеко от кухни, поэтому ещё какое то время она слышала негромкие стоны, затем все стихло. Она выглянула из комнаты. Свет везде был погашен, спальня закрыта. Она сходила в туалет и легла. В голове крутилось увиденное. Ей казалось, что это она лежит на столе с искаженным мукой блаженства лицом, беспомощная, подвластная, ощущала толчки горячих нетерпеливых бедер.... Ева опустила руку между ног...

Ева взрослела, уже не расставаясь с женщиной из своих фантазий, лица которой она не видела, но которой позволяла периодически то лишать себя девственности, то садиться на юное лицо, заливая его и рот кисловатой смазкой, вкус которой Ева почти ощущала в моменты оргазма. Ей исполнилось 12 и у нее уже некоторое время назад начались месячные. Особых привязанностей у нее пока не возникло, хотя первые навыки общения с полами она уже имела. Некоторые подруги уже даже целовались и знали что такое петтинг (но вполне могли и врать). Стала популярна общественная активность. Модно иметь гражданскую позицию. В основном это было нечто политическое, чего до конца никто не осознавал, но главное чтобы это было против власти или экология. Как ни старалась Ева, но политика оказалась ей категорически не интересна, а за экологию удалось выдать участие в работе приюта для собак, так как точно никто не мог сформулировать, что такое экология, и собаки вполне подошли. А главное Ева действительно их очень любила. Она бескорыстно помогала, впрочем руководила питомником строгая, но искренне преданная делу женщина, при этом очень честная, и Ева даже зарабатывала там небольшие, но честные деньги, занимаясь любимым делом.

Следующий год стал черным. Погибла Олеся. Ее просто сбили прямо на пешеходном переходе. Водитель был трезвый, но спешил и гнал так, что она погибла на месте, отлетев от места ДТП почти на 100 метров. Они видели этого человека, и несмотря на горечь утраты, им стало его жаль. Он не хотел. Он правда не хотел. Он сидел с понурой головой, в его глазах стояли следы, а руки тряслись так, что он не мог расписаться в документах. Видела его убитую горем жену и двух маленьких детей. Наследников у Олеси не было, да как и наследства. Водителю кажется дали условно, что стало для Влады и Евы облегчением. Он не был плохим человеком. Он не хотел. Он уже наказан. Правосудие состоялось. В доме стало тихо. Говорить особо не хотелось и как то было не о чем. Как-то понимали друг друга без слов. А если говорили, то почему то шепотом. Вечером ходили гулять. Не как раньше. Просто ходили по улицам, пока не уставали ноги. Возвращались назад пили чай и ложились спать. Зима закончилась, прошла сдержанная весна, наступило лето. Не особо бурное в наших широтах, но с тёплыми солнечными днями. В одно такое утро, Еву разбудила громкая музыка. Она осторожно вышла из комнаты, играло радио, грохотала посуда, шторы везде были открыты и квартиру заливал солнечный свет. Она заглянула в кухню, Влада мыла посуду, оглянувшись на шорох, она увидела дочь, улыбнулась ей, и громко сказала : " Лето, солнце, жизнь продолжается, будем завтракать, потом парк и идём есть мороженое!". Кстати было действительно неплохо. Они проболтались весь день. Очень устали, но это была приятная усталость. После душа, они по традиции выпили по чашке чая и пошли спать. Ноги гудели от пройденного, поэтому Ева, несмотря на усталость, не могла уснуть. В комнате уже стало темно. В темноте, она слышала какие-то странные звуки. Не могла понять, что это. Приоткрыла дверь комнаты, звуки стали громче. Она подошла к спальне матери. Та плакала. Ева развернулась и ушла в спальню. Ей стало невероятно грустно. Она просто лежала и смотрела в темноту. Она не заметила как уснула.

Прошел год. Жизнь стала брать свое. Постепенно все стало приходить в норму, но такой долгожданный скутер на свое 14-летие Ева не получила. Но не винила мать. Она понимала, что та просто не в силах сейчас делать такие подарки, и дело совсем не в деньгах. Отношений Влада тоже не искала и полностью сконцентрировалась на домашних делах. Ева напротив, стала проявлять яркий интерес к отношениям. С девочками. Конечно мать не могла этого не заметить. Сначала она просто наблюдала, потом начала ненавязчиво интересоваться личной жизнью Евы. Она видела, что пока отношений у нее нет, но она настроена совершенно опрелеленно и она боялась, что та слишком рьяно двигаясь к этому, может навредить себе с точки зрения отношений с окружающими. Она попыталась выяснить почему она решила строить отношения с девушками, что она ощущает, и почему мальчики не вызывают интерес. Делала она это деликатно, но всё-таки довольно неуклюже, о чем Ева прямо сказала ей. Зато маски были сброшены и можно было говорить об этом открыто. Самым большим потрясением для Влады стало то, что Ева рассказал о том самом, взволновавшее ее случае, после которого, она склонила свой выбор в эту сторону. Она вдруг почувствовала себя виноватой. Хотя заверила дочь, что это не выбор и она ее всегда поддержит. С этого дня отношерия в доме стали более доверительными, как всегда, если уходит тайна.

С весной пришла любовь. Ну как любовь... Ева познакомила мать с Ирой. Девушка, особого впечатления на Владу не произвела, за исключением внушительной по подростковым меркам груди. Отношений как таковых у них ещё не было, просто симпатия и они лишь делали первые шаги. Вечером Ева спросила ее мнения, и она откровенно сказала, что девушка не ее поля ягода и ей будет с ней элементарно скучно. Она оказалась права, и после второго свидания, они обе поняли что нет искры, и тихо расстались. Однажды вечером они разговорились на тему девушек, и Влада попросила ее описать идеальную. После описания она рассмеялась, и сказала, что тогда она должна стать девушкой Евы, потому что описание полностью описывало собственно ее. Уже перед сном она вспомнила, что когда она рассмеялась после описания, Ева даже не улыбнулась. Да нет, не может быть... присмотревшись более внимательно, она поняла, что может. Ева вела себя как влюбленная женщина. Она была внимательна, предупредительна, старалась во всем помочь, принять участие, проводить рядом как можно больше времени. Она даже перестала просиживать у компьютера. Да ну нет.... Или да?

Больше месяца Влада анализировала все происходящее, и поняла, что стала объектом любви дочери. Она кинула ь к литературе, и начитала множество мнений от того, что это разрушит все, до это одна из форм отношений, в которой людям комфортно. Плюнула. Вечером, она спросила, любит ли Ева кого-нибудь. Без разницы, собаку, дерево, плюшку с творогом, долго спать. И получив утвердительный ответ, попросила написать письмо тому, что она любит. Не спеша. Как есть. Но насколько возможно искренне, не важно сколько времени это займет. А письмо она может потом оставить себе или отдать тому, о ком оно. Ева подумала и согласилась. До того как письмо было закончено Влада все поняла. Невозможно было скрыть ту борьбу эмоций и чувств. Она была уверена, что это письмо сто раз начиналось писать и сто раз выбрасывалось в корзину. Она не сомневалась только в одном, в адресате. И не знала, что делать. Такого рода чувства не могут не вызвать ответной реакции, да и изрядный вклад в выбор дочери внесла она сама, пусть и случайно. Она металась в поисках ответа в себе и как всегда это было то неприятие, то компромисс, то... в общем....

Прошло уже много времени, и Владе стало казаться, что эксперимент сам собой сошел на нет. В последнее время Ева успокоилась, и она не стала поднимать этот вопрос. Весь день занималась делами, главное из которых было собрать все нужное Еве, так как их класс на 4 дня уезжал в Питер. Программа была у них традиционная, но интересная. Утром Влада проводила ее усадила в автобус и взяла клятву, что та будет писать или звонить каждый день (конечно писать, звонить то не комильфо). Она помахала вслед уехавшему автобусу. Решила воспользоваться упавшей свободой, посетила торговый центр, обогатив его кассу на стоимость игристого вина и множества подходящих закусок, малого объема, но большой стоимости. Ну и чего с ним. Засунула все в холодильник, приняла душ, и накинула лёгкий короткий халат. В кармане которого лежало что то тяжёлое. Конверт. Запечатан. Надпись "Тому, кого люблю". Влада боялась его открывать. Она знала почти наверняка что там, но все равно боялась.. 8 листов... С первых строк Влада поняла, что отмолчаться не выйдет. 8 листов.. столько чувств, страха быть отвергнутой, отчаянной попытки быть иронично, и тут же срывающейся в чувства... это упало на нее откровением. Она даже не могла предположить такое.. Нужно выпить. В бокале зашипело. По мере опьянения, она перечитывала письмо раз за разом. Ей определенно, нужно напиться...

Странно, но иногда, даже если здорово набраться, но ты мотивирован, то встаёшь бодро и собранно. Влада, встала уверенно и сразу. В телефоне давно болталось "мы добрались", потом "спокойной ночи". Ответила, сказала, что уснула. Пошла в душ, встряхнула мысли. Ну чтоб, если так, не стоит бояться чувств. Но нужно соблюдать правила игры. Влада взяла ручку и стопку бумаги.

Автобус немного задерживался, поэтому Влада сидела в машине и ждала. На улице начался дождь, и красивое платье оказалось некому показывать. Наконец автобус неспеша высадил туристов, и быстро забросив вещи в машине, они двинулись домой. Конечно последовали расспросы о поездке и прочее, но Ева испытывала некое разочарование. Ничего не указывало на то, что ее письмо прочитано или понято. Ева сразу пошла в душ. "Я добегу до магазина, куплю свежего хлеба ", - услышала она уже через дверь голос матери. Теплый душ снял усталость, такую естественную после путешествия. Она повязала полотенце на голову и сразу пошла на кухню. Во рту сразу пересохло. На столе лежал конверт. Тому кто любит, от того кто любит. Трясущимися руками она разорвала конверт. "Любимая, поверь, я сто раз пыталась написать это письмо. Выходило плохо, как будто буквы растеряла. Я все-все прочитала, все-все поняла. Наверное счастье можно найти не там где все думают, а там где ты его ищешь. Я не знаю, что будет дальше, но обещаю, что сделаю все, чтобы мы нашли счастье в нас. П.с. я стою наверное на улице и жду, когда ты прочитаешь это письмо". Ева схватила телефон. Пальцы не слушались. С трудом набрала "Я прочитала. Люблю". Отправила, через минуту, в замке послышался скрежет ключа. Вошла ОНА. Та же но совсем-совсем другая. Ее волосы были мокрые от дождя. Ева почему то кинулась в спалью и принесла одеяло. Влада улыбнулась и сняла куртку. Ева вдруг поняла, что поступила глупо. Ей стало неловко. Холодная рука потащила ее на кухню:"Пойдем праздновать". Они смотрели друг на друга, но разговор не клеился. Они не знали как вести себя ТЕПЕРЬ. Еве показалось даже, что это шутка или ошибка и она не так все поняла. Влада поняла это. Потянула руку: "Или сюда", - она усадила Еву на колени. Та кое-как устроилась, обхватила мать руками за шею. "Не так, - мягко поправила та, - откинься немного на руку". Ева слегка откинулась на обнимающую ее за талию мягкую руку. Она закрыла глаза, голова ее немного закружилась. Она не сразу ощутила, что поясок халата распущен, а ее правый сосок крепко обхватили мягкие сухие губы, потом вокруг соска пробежал влажный горячий язык, а острые зубы аккуратно прикусили его. Влада решила, что все начнется дозированно, и не спеша. При этом она заметила, что Ева по-прежнему не в своей тарелке, то есть не восприняла ситуацию, и для неё окончательного ответа, который мог ее успокоить не было. Поэтому, она решила продемонстрировать серьезность своих намерений и сказать окончательное да. Она раскрыла ее тело, так, чтобы она перешагнула этот рубеж, понимая, что ее тело теперь не секрет. С удовольствием погладила и помяла упругие бедра и ягодицы, погладила между ног, пососала соски, втягивая целиком ещё небольшую девичью грудь, оставляя ее влажной, чтобы ощущения близости не прошло слишком быстро. Наконец она поднялась до рта, и поняла, что Ева совсем не умеет целоваться. Но смысл был и не в этом. Она хорошо вылизала ей рот, оставив в нем свой вкус и запах. Ева несколько секунд приходила в себя, наконец села ровно и открыла глаза. Влада чмокнула ее в нос и улыбнулась. Ссадила с коленей, потрепал по волосам. Первый шок проходил, и как это часто бывает, после того как уходит адреналин, возникает эйфория. Они непрерывно болтали, смеялись, мечтали о будущем. Еве нравилось говорить о матери как о подруге. Она всё ещё немного чувствовала себя скованно, и пытаясь освободиться от этого, она нарочито обнажала интимные места, и бросала настороденный взгляд на мать, как бы боясь замечания. Влада давала понять, что это нормально и периодически обхватывая Еву за ягодицы прижимала к себе и чмокала в губы. Пользуясь случаем Ева запускала руку под халат матери и жадно трогала ее большую грудь.

"Так, теперь долго и глубоко выдыхай", - Влада взяла все в свои руки. Если уж сделан такой шаг, то не стоит миндальничать. Ева лежала на левом боку, Влада лежала рядом обхватив ее за низ живота. Она густо смазал не жалея смазки задний проход Евы, и плотно подогнала страпон к отверстию. Ева глубоко выдохнула, и Влада уверенно, но аккуратно протолкнула головку внутрь. Ева вздрогнула. И попыталась инстинктивно отстраниться. Влада прижала ее рукой, и та замерла. Она хорошо знала это ощущение, и хорошо знала, что анус может очень сильно растягиваться, когда нагреется. Она твердо решила сегодня дойти до конца и совершить половой акт, пусть даже короткий. В тот первый день, эмоции высосали из них много сил, и спали они по своим комнатам. Влада заметила, что такой стресс для юной Евы разрешался не как принятие, а как некий откат. Такой диссонанс между воспринятой обеими реальностью и психологической защитой порождал внутренний конфликт, поэтому она приняла решение не откладывать это в долгий ящик. После завтрака она отвела Еву в свою комнату, положила на постель и сев на лицо заставила ее удовлетворить себя. Ей было важно сделать это днём, чтобы они видели друг друга голыми и ощутили момент оргазма. После того как кончила сама, она опустилась вниз и раздвинув бедра Евы, полностью выложились на куни, от чего та получила сильный и продолжительный оргазм. Она пыталась удержать его, стесняясь бурного проявления, но не смогла. В тот же день они провели глубокую ревизию шкафов и Ева быстро и определенно переехала в ее спальню. Это ускорило эволюцию отношений. Когда ты ложишься и просыпаешься с человеком, отношения быстрее проходят первый этап, и восприятие друг друга меняется.

Она слегка покачивала бедрами, чтобы головка немного двигалась, но не продвигалась глубже, массировала сфинктер разогревая его. Ева немного повернула голову в ее сторону и сказала, -"Мне страшно. Немного. И больно. Ну не больно, но мне мешает". "Выдохни, "- вместо ответа твердо сказала Влада, та выдохнула и головка продвинулась дальше, заставив Еву задышать и заерзать. "Терпи дорогая, только в первый раз это непривычно. Потом ты будешь получать много удовольствия, поверь мне, "- она конечно чуть привода и второй и третий раз как правило тоже сложно, но по сути, почти все ее подруги получали если не оргазмы, но много удовольствия. Еве было больно. Не больно, это было неприятно, и она хотела, чтобы это скорее кончилось. С другой стороны ее возбуждала сама ситуация, в ее голове это звучало похабно, но возбуждающе, в ее фантазиях это было как "ее в жопу трахает мать". И теперь эта фантазия стала реальностью. К спине прижимались большая грудь, и она чувствовала как Влада глубоко и возбуждённо дышит. Она вновь почувствовала давление сзади, безуспешно инстинктивно попыталась забежать то что все глубже проникало ей в задний проход и тут она почувствовала, то ее ягодицы соприкоснулись с лобком Влады. Через минуту она почувствовала, что.. .. ее трахают. По-настоящему, в жопу, без купюр. Ощущения были не приятными, но вдруг осознание этого факта вызвали мощное возбуждение, в груди сжалось а внизу вдруг стало горячо и из нее хлынула смазка. Она никогда не думала, что она может появляться и в заднем проходе, но ей показалось что она сейчас просто плавает в ней. Прилив крови к тазу был таким, что ей казалось что ее опустили в печь, так было горячо. И это ощущение, как и ощущение чего-то в заднем проходе, прошло не сразу. Точнее говоря, Ева весь день чувствовала, что ее трахнули в жопу. Влада это знала и немного подтрунивала над ней.

Странно. Ева смотрела на реку, на периодически возникающую от ветра на поверхности рябь. Вот мир, вот ходят люди, странное ощущение. Они не знают ничего, а тебе кажется, что они знают все, только помалкивают и украдкой смотрят на тебя. Хотя не знают конечно. Моя тайна. Полчаса назад она стала женщиной. Ей вдруг страшно захотелось побыть одной, выбежать на улицу и посмотреть, изменился ли мир так же, как изменилась она? Никак не изменился. В ее трусах лежала прокладка, куда ещё стекали редкие капельки крови от порванной девственной плевы, она женщина! Но все шли мимо, по своим делам. Мир тот же, оно и к лучшему. Мой взгляд изменился. Интересная штука, этакий апгрейд мира без изменений. Все так же, а по мне так лучше. Вдруг поняла, что соскучилась и заторопилась домой.