К середине 80-х прошлого века у меня прорезался интерес к литературному творчеству. Я написал роман и назвал его «Огонь любви». Сюжет был посвящен сталелитейному производству, но имелось несколько переплетающихся любовных линий. Как ни странно, роман был опубликован сначала в «толстом» журнале, а потом издан отдельной книгой. Еще несколько рассказиков я опубликовал в газетах, что позволило мне вступить в Союз Писателей СССР. Благодаря этому я бросил работу и ушел на вольные хлеба. Теперь я мог встретить Митьку из школы (он учился тогда в третьем классе) и не оставлять его на продленке, а также помочь жене по хозяйству: приготовить обед или, скажем, постирать белье, запустив дефицитную тогда машину-полуавтомат «Эврика».

Молодая учительница младших классов обратила внимание на отца, каждый день встречающего сына, а узнав, что отец к тому же еще и писатель, воспылала к нему сексуальным желанием. Часто встречаться с Тамарой Петровной мы не могли, все-таки, мне нужен был предлог, чтобы на какое-то время исчезнуть из дому. Я говорил жене, что у нас собрание в Союзе Писателей, и один раз чуть не спалился. В тот день действительно было собрание, и секретарь позвонила домой справиться, почему меня нет. Надя встретила меня руки в боки и чуть не со скалкой в руке. Но я выкрутился, сказав, что неожиданно повстречал школьного друга, и мы с ним пошли поболтать в ресторан. В постели я исправил провинность и был прощен.

Несмотря на молодость, Тамара Петровна (ей было в ту пору двадцать три) была матерью-одиночкой, воспитывала пятилетнюю дочь. На время наших свиданий она отправляла девочку к бабушке (своей маме), которая жила в этом же доме этажом ниже. Бабушка с пониманием относилась к тому, что дочери нужен секс, но, видимо, беспокоилась, не будет ли повторение «ошибки молодости», поэтому обязательным условием наших свиданий был презерватив. Тома когда-то занималась верховой ездой, поэтому ее любимой позой была «наездница». Она любила перед еблей поиграть с моим членом, потом сама надевала на него презерватив и садилась на меня верхом. Через два года Митька окончил начальную школу, и встречи с Тамарой Петровной затухли.

В пятом классе Митька подружился с Викой. В тот год мы с женой перевели его в новую школу, немного дальше от дома, но, как нам показалось, с лучшим контингентом учителей. Вика часто заходила к Мите в гости — поиграть или совместно приготовить уроки. Один раз я услышал, как она спросила Митю:

— А почему твой папа не ходит на работу?

— А он работает дома.

— Он что, машинист?

— Ты дура? Какой машинист? У нас что, в квартире паровоз?

— Сам дурак. Причем тут паровоз? Моя мама машинисткой работает, она на работе на машинке печатает. И твой папа тоже все время на машинке стучит.

— Он книги пишет, — с гордостью ответил сын.

После этого разговора Вика стала часто заглядывать в мой кабинет через приоткрытую дверь. Заметив это, я как-то раз повернулся к ней и сказал:

— Ну, заходи, чего стесняешься.

Вика была худая девочка, коричневое школьное платьице висело на ней как на вешалке. Темно-каштановые волосы разделены на прямой пробор и заплетены в две смешные косички. Она носила большие очки с плюсовыми стеклами, отчего ее огромные карие глаза казались еще больше. Девочка подошла к моему письменному столу и удивленно смотрела на меня через свои очки. Я как раз выдернул из машинки исписанный лист и вставлял следующий.

— А вы книгу пишете?

— Угу.

— А как будет называться?

— Пока не знаю.

— А о чем она?

— О чем?

Я задумался. Как объяснить ребенку «взрослое» содержание? А девочка подошла ко мне вплотную и прислонилась бедром. Я по-отечески обнял ее за талию.

— Да я, собственно, и сам не знаю, о чем. О людях, о жизни, о любви...

Тут Митя позвал ее:

— Вика, ты чего там застряла?! Не мешай папе, иди сюда!

— Ну, иди, детка. Вы там уроки делаете?

— Не, уже сделали. В морской бой играем.

— Ну хорошо, ступай, — и я дружески шлепнул девочку по упругой маленькой попке.

* * *

Одесская мудрость гласит: не еби, где живешь и не живи, где ебёшь. Но этот завет я как-то нарушил. Утром, проводив жену на работу, а сына в школу, я сварил себе кофе и расположился за письменным столом, окружив себя листами бумаги и черновиками. Позвонили в дверь. На пороге оказалась соседка с нижнего этажа, женщина лет сорока (мне в ту пору было тридцать пять). Вообще мы с Надей почти не общались с соседями, разве что лишь здоровались при встрече. Честно говоря, я даже не знал, как зовут эту женщину.

— Вы не могли бы мне помочь?

— А по какому вопросу? — поинтересовался я.

— Мне привезли шкаф, а я не могу его собрать. А я хотела мужу сюрприз сделать.

— Ну давайте, попробую.

Примерно через час злополучный шкаф был собран.

— Хотите кофе?

— Не откажусь.

Мы пили кофе на кухне. Соседка спросила:

— Как мне вас отблагодарить?

— Да что вы! Ничего не надо!

А она жеманно так говорит:

— А женщине всегда есть чем отблагодарить мужчину, — и распахнула ворот халата, обнажив грудь.

Сиськи ее были номер четвертый, и уже висели. Честно говоря, не люблю большой бюст. Где-то номер второй — мой любимый размер. Но отвергнуть женщину, когда она сама себя предлагает, это плюнуть ей в душу и нанести оскрбление на всю жизнь. Я подошел к ней и погладил грудь.

— Пойдемте, — она встала, взяла меня за руку и повела в спальню.

Там она скинула на пол халат и легла на кровать в позе морской звезды. Собственно, мне ничего не оставалось кроме как засадить в нее член. Когда мы кончили, она спросила:

— Какой ваш номер телефона?

Я назвал.

— Надо же, всего на одну цифру то нашего отличается. Вы не волнуйтесь, я буду звонить только когда вашей супруги нет дома. Я знаю, когда она уходит.

Мы с ней так и были на «вы». После ее звонка я следил в глазок, чтобы на лестнице никого не было, и быстренько прошмыгивал в открытую дверь. Соседка была уже в одном халате, без лишних слов она скидывала его и ложилась на кровать. Через пятнадцать-двадцать минут я, опять же убедившись, что лестница пуста, мчался в свою квартиру. Как-то вечером, возвращаясь из магазина, я столкнулся на лестнице с ее мужем. Это был солидный мужчина лет пятидесяти, по высокомерному выражению лица с высоко поднятым носом, можно было догадаться, что это большой начальник. Он кивнул мне и сказал:

— Здравствуйте!

— Добрый вечер, — ответил я. Хотелось добавить: «Рогатенький».

Месяца через два они переехали в другую квартиру.

Незаметно пролетело пять лет. За это время мне не удалось издать ничего нового. В начале девяностых советская производственная проза была уже не востребована, а что-то новое и современное издательства брать не решались. Я злился, получая ответы из редакций: «Уважаемый. ..! К сожалению, Ваша рукопись отклонена...» Однако «Огонь любви» переиздавался довольно часто, принося мне гонорары. С одного из них я приобрел чудо техники того времени — 286-й компьютер.

Наступил май месяц, скоро наш сын окончит десятилетку и вступит во взрослую жизнь. Митя продолжал дружить с Викой. Надо сказать, из гадкого утенка Вика так и не превратилась в прекрасную принцессу, хотя стала по-своему мила и привлекательна. Привлекательна, видимо, своим юным очарованием. После майских праздников Митя сообщил мне:

— У нас завтра в школе литературный вечер.

— Прекрасно, — ответил я.

— Мы проводим встречу с писателем.

— Замечательно.

— Писатель — это ты.

— Митя! — возмутился я. — Ну что за дела! Почему ты без моего согласия делаешь такие вещи!

— Это не я, это Маргарита Сергеевна, наша литераторша. Она мне говорит, ты, мол, пять лет здесь учишься, а твой папа ни разу у нас не выступил.

У меня не было опыта выступать перед публикой. Я набросал тезисы, но, выйдя на сцену, понял, что читать по бумажке в данной аудитории не катит. Я засунул листок обратно в карман и стал нести всякую чушь, типичные наставления, дескать, вы оканчиваете школу, вступаете на самостоятельный путь, но вам все равно надо учиться, учиться и еще раз учиться. Кто-то уже произносил до меня эту фразу. Исчерпав запас наставлений минут за пятнадцать, я сказал:

— Поднимите руки, кто читал «Огонь любви»!

Как ни странно, поднялось много рук. Оказывается, общаться с аудиторией не так уж и скучно. Посыпались вопросы, порой довольно каверзные, приходилось напрягать весь свой интеллект и запас юмора, чтобы не попасть впросак.

— Пап, ты молодец, — похвалил Митя, когда мы шли домой.

На следующий день Митя, придя из школы, куда-то убежал. Через минуту раздался звонок в дверь. Я открыл, на пороге стояла Вика.

— А Мити нет, он ушел, — сообщил я.

— Я знаю, — ответила девушка. — Но я не к Мите, я к вам

— Ну, заходи.

Я провел ее к себе в кабинет.

— Я вчера подняла руку, но это было неправдой, — глядя на меня своими большими, слегка удивленными карими глазами, произнесла Вика. — Я тогда еще не читала вашей книги. Я прочла ее за эту ночь, и хочу, чтобы вы написали мне автограф.

Она вытащила из сумочки томик и протянула мне. Я взял со стола авторучку. Что ей написать? «С уважением дорогой Виктории»? Почему дорогой? Может, уважаемой? С уважением уважаемой! Или «Милой поклоннице»? Поколебавшись, написал: «На память Вике от автора»

— Спасибо, — девушка убрала книгу обратно. — А это у вас что, компьютер?

Она указала на чудо техники.

— Да, компьютер.

— А сложно на нем работать?

— Да нет, пустяки. Садись сюда!

Я усадил ее на свой стул, сам встал сзади, положил левую руку ей на плечо, а правой накрыл ее маленькую почти прозрачную кисть и стал водить мышкой, показывая, как двигается курсор на экране.

Девушка обернулась и посмотрела на меня, наши взгляды встретились. Нет, это не девочка Вика, а совсем взрослая барышня, и я сам не заметил, как уже целовал ее. Машинально я дотронулся через легкую блузку до ее груди. Девушка поднялась со стула, она не вырывалась, а наоборот — прижималась ко мне. Тогда, не помня себя, я опустился на колени, расстегнул «молнию» на ее джинсиках и стал стаскивать их вместе с трусиками. Джинсы были узкими и сидели плотно, она, помогая мне, извивалась как змейка, запустив в мои волосы пальцы с длинными ногтями. Стянув джинсы и трусики до колен, я... я был ошеломлен — на ее лобке совсем не было волос. Я так и не понял, то ли у нее как у девушки Берты из книги Золя они не росли, то ли до России уже докатилась заграничная мода их удалять. Почему-то в памяти опять всплыла гладенькая писька Оли.

Я присосался губами к ее пизденке, просовывал язык в горячую щель, он упирался в отверстие девственной плевы, которая не впускала его глубже. Ощущения были... не передать словами. Я делал куни девушке Вере, делал Ешке, немного лизал Саше... У Еши пизда была самая вкусная из всех, но Вика... Природа не наградила ее красотой, зато наполнила исключительной сексуальностью и какой-то милой чувственностью, которые нельзя открыть сразу, но будучи открытыми, они заставляли любой ценой подарить этой девушке наслаждение. Вика вздыхала и всхлипывала, продолжая царапать ногтями мою голову, а мне просто необходимо было довести ее до оргазма. Я помогал себе большим пальцем, массируя клитор, а другой рукой гладил нежную попку. И я добился своего — она застонала и затряслась, конвульсивно хватая меня за волосы и прижимая мою голову к своему еще не сорванному цветку...

И тут раздался звонок в дверь. Митька возвращается. Слава богу, он ушел без ключей. Я поспешно вскочил, одернул Вике блузку, и натянул на нее брюки. Она стояла растрепанная, возбужденная и раскрасневшаяся, я обратил внимание на искусанные в кровь губы.

Звонок повторился.

— Чего так долго не открывал? — пробасил сын, стряхивая с ног, не расшнуровывая, кроссовки.

— Файл сохранял. Машина опять зависает.

— Ясно.

— Привет!

Из-за моей спины выглянула Вика. Она уже справилась с волнением и немного привела себя в порядок. Только слегка распухшие губы выдавали пережитую несколько минут назад страсть.

— ЗдорОво! Тебе чего?

— Я на минуту. Дай мне задачник по алгебре, и я побегу.

— Ага. Сейчас.

Митя пошел к себе в комнату, и я, удаляясь в свой кабинет, протиснулся мимо Вики, стараясь не глядеть ей в глаза. В тот вечер я вообще никому не хотел смотреть в глаза, ни жене, ни сыну. Наде сказал, чтоб ложилась без меня, дескать, я еще поработаю. Я щелкал клавишами, раскладывая тетрис, а мысли мои были совершенно далеко.

На следующий день Вика опять зашла к Мите. Я старался не выходить из кабинета, чтобы не встретиться с ней. Она сама улучила минутку и заглянула ко мне.

— Спасибо...

Я растерялся. За что? За куни? За то, что воздержался и не дефлорировал ее? Или за автограф? Или за то, что сохранил нашу маленькую тайну? Что ей ответить? Сказать «Пожалуйста» — пошло. Уточнять, за что — бессмысленно. Пока я раздумывал, она уже закрыла за собой дверь. Больше я эту девушку никогда не видел.

* * *

Время шло... нет, летело со скоростью десять махов. Вот уже сын окончил институт и женился. Жаль, что не на Вике. А может, и к лучшему. С возрастом Надя все меньше стала проявлять интерес к сексу, и реальных любовниц у меня больше не было. Приходилось всё чаще прибегать к услугам сестёр Кулачковых.

Когда-то давно (может быть в прошлой жизни) в том самом памятном плановом походе на лодках, из слов Веры я заключил, что она занимается онанизмом. Интересно, все ли девушки и женщины мастурбируют? За женой я такого не замечал. Хотя, может она делает это скрытно, как я. А может ей хватает обычного секса. Но интерес к женской мастурбации я стал проявлять все сильнее. И не просто из любопытства, почему-то это очень сильно волновало меня. Жизненный опыт показывал, что все человеческие особи женского пола, начиная с пубертатного возраста хотят трахаться. Но не всем и не всегда это удается, а есть же наверняка и гиперактивные.

В мире бурно развивался интернет, многое стало доступно, в том числе и интимная сфера человеческой жизни. Появились форумы, где пользователи безо всякого смущения болтали о сексе. На одном из таких форумов я написал, что хотел бы приватно пообщаться с девушкой, которая любит заниматься мастурбацией. Предложений посыпалось много. Конечно, форум специфический, но и пользователей-дам, там было гораздо больше, чем откликнувшихся на мою объяву, но мои предположения подтвердились. Женщины любят мастурбацию, даже те, которые имеют постоянного партнера. И статистика занимающихся онанизмом прошлого века (не скажу точно, но считалось, что таковых 67% мужчин и 12% женщин) неверна. Наверняка среди мужчин 99, 9% тех, кто хоть раз в жизни подрочил, а женщин, которые на протяжении жизни хотя бы раз занимались самоудовлетворением, стопудово больше 70%.

Из десятков моих респонденток, с которыми я беседовал на тему мастурбации, с несколькими у меня наладилось длительное общение, а с одной так и вообще постоянная многолетняя дружба. К сожалению, только виртуальная. Мы живем очень далеко друг от друга. При большом желании можно было бы встретиться в реале, но, видимо, нас обоих всё устраивало и так.

От этой знакомой я узнал, что такое виртуальный секс. Многие скажут, извращение, но если два человека влюблены в онанизм и хотят вместе подрочить, глядя друг на друга пусть даже посредством вэб-камеры, почему бы и нет? Да, моя последняя любовница была виртуальной. Мне нравилось смотреть, как она своими пальчиками ласкает клитор, раздвигает внутренние губки, просовывает пальчик в дырочку и натурально кончает. И сам я показывал свое умение при помощи сестер Кулачковых, и кончал в приготовленную салфеточку, и ей тоже нравилось за этим наблюдать.

Ну что ж, на этом буду закругляться. Думаю, уже вряд ли смогу добавить к этой исповеди еще что-нибудь новое...