Это ты виноват, что дядя Фёдор заболел!

Ты ещё хвастался, вон какое холодное молоко моя корова даёт.

(Шарик)

♥ ♥ ♥

Это событие произошло после возвращения из Простоквашино. Благодаря беседам с моими близкими друзьями, я узнал много интересного о прекрасном поле. Тем не менее, мне все еще приходилось мириться с тем, что увидеть или даже лишь прикоснуться к женскому телу было также недостижимо, как полет на Луну.

Когда-то я сильно заболел ангиной и был вынужден оставаться дома, не выходя на улицу. Мама Римма взяла больничный, чтобы сидеть со мной дома. Через несколько дней мне уже стало лучше, и я чувствовал себя нормально. Но болезнь все же дала мне возможность немного капризничать и легко получать всякие приятности.

В одно прекрасное утро мы только-только проснулись, и я лежал на диване, потягиваясь и наслаждаясь отдыхом. Мама только что встала, одетая в ночную рубашку, и заглянула ко мне, чтобы узнать, как я себя чувствую. Хотя я чувствовал себя выспавшимся и бодрым, горло уже не болело. Не было нужды куда-то идти, это время было просто прекрасное - это было похоже на каникулы. Слабым голосом я попросил маму почитать мне книгу. Она немного подумала, сказала, что нужно готовить завтрак, но в конце концов, я смог её уговорить. Мама вздохнула, мы немного посмеялись, споря о том, какую книгу выбрать, и, по моему хотению, в итоге остановились на моих любимых приключениях Незнайки на Луне.

Она взяла книгу с полки и села рядом со мной на диван, начав читать. Но пол был холодным, и вскоре она перебралась на диван, сев передо мной, согнув ноги. Ночная рубашка еле достигала её колен. Я внимательно слушал её чтение, но внезапно мои глаза обратились к её коленкам, которые были красивыми и изящными. Они плавно переходили в бедра, которые частично были видны с боку. Остальное было скрыто от моего взгляда.

Книга уже не вызывала такой интерес у меня, и я начал увлеченно разглядывать её округлые колени, мечтая о матери как о какой-то другой тётеньке. Неожиданно всплыли в памяти воспоминания о том, как однажды видел обнаженную попу Маргариты Егоровны в деревне. И я загорелся желанием рассмотреть свою маму голой, или хотя бы настолько, насколько это было возможно. Следует отметить, что мама Римма была младше, немного выше ростом и более стройная, чем няня Маргарита Егоровна, с большой грудью. Тем не менее, её фигура была женственно округлой, с заметной талией и бедрами. Я начал погружаться в свои фантазии, продолжая любоваться коленками мамы.

Через 10-15 минут маме стало неудобно сидеть, и она поднялась. На мгновение передо мной мелькнули её ноги чуть выше колен, и она присела, скрестив их по-турецки, при этом ночная рубашка натянулась между её коленями.

Со страхом поверить в свою удачу, я робко опустил глаза и увидел со внутренней стороны её полные гладкие бедра. Мое внимание было полностью поглощено этой картиной. Мне удалось заметить длинные темные волосы, начиная от верхней части бедра, а также складки половых губ, которые оказались больше, чем у Маргариты Егоровны. Передо мной была пизда моей мамы. В то время я не думал о том, что это неправильно, это была пизда женщины, которую я любил, не только как сын, и которая тоже любила меня. Она была моей мамой.

Я внимательно рассматривал её полные ноги, красивые бедра и наслаждался видом её промежности с густой травкой волос. У меня пересохло в горле, на щеках появился румянец, и возникло непонятное и очень приятное напряжение в штанах. Мой писюн возрос в размерах и превратился во что-то неудобное и упругое, торчащее вверх.

Вид ног моей матери был весьма привлекательным. Они выглядели такими соблазнительными, что я не смог удержаться от искушения и осторожно одним пальцем дотронулся до них. Я начал нежно проводить пальцами по её колену, словно рисовал или писал что-то. Мама не обратила на это никакого внимания или притворилась, что не видит моих действий. Это дало мне смелости, и я продолжил свои ласки, теперь уже несколькими пальцами. Увидев, что она не возражает, я полностью положил свою ладонь на её колено. Кожа оказалась нежной, мягкой и прохладной на ощупь.

Сначала моя рука просто лежала на её колене, но затем я начал немного двигать её на несколько миллиметров. Постепенно я стал все смелее гладить ее, прокатывая рукой по всему колену. Мама по-прежнему игнорировала мои ласки или делала вид, будто не замечает. Внезапно меня зачесал нос, и я страстно захотел чихнуть. Левая рука была недоступна, и не хотелось отрывать правую от поглаживания маминой ноги. Я терпел, но ощущение чихания становилось все более невыносимым. Наконец, не сдержавшись, я громко и сильно чихнул. Это содрогнуло меня, и моя рука непроизвольно соскользнула с колена и оказалась между её бедер. Сначала я испугался, но не стал убирать руку, а лишь отодвинул её от ноги и осторожно касался поверхности бедра несколькими пальцами.

Боясь взглянуть маме в лицо и того, что она сможет прочитать мои мысли, я прислушался и удивился, обнаружив, что она продолжает читать книгу. Впрочем, мне показалось, что её голос немного изменился, стал чуть охрипшим, словно у нее пересохло в горле и ей захотелось пить. Внушив себе, что, раз мама не обращает внимания на мои действия, значит, все в порядке, я прижал ладонь к внутренней поверхности бедра целиком. Кожа оказалась гораздо мягче и значительно теплее колена, очень приятной на ощупь. Мне хотелось её погладить. И, как и в случае с коленом, я начал осторожно двигать ладонью взад и вперед. Меня так увлекло это занятие, что я больше не обращал внимания на окружающее. Ощущая приятное тепло, моя рука постепенно продвигалась все дальше. Мне очень хотелось дотронуться до её волос и поиграть с ними пальцами. Постепенно я добрался до более густых волос в самом верхнем углу бедра.

В этот момент я заметил, что что-то изменилось вокруг меня. На секунду, оторвавшись от своих действий, я понял, что мама Римма перестала читать книгу, и это неподвижное молчание настораживало меня.

Я не поднимал глаз и не убирал руку, но боковым зрением заметил, что мама все еще держит книгу в руках, но как-то безразлично, словно она не нуждается в ней. Но меня больше всего удивили её глаза, они были полузакрытыми, а губы слегка приоткрыты, словно она прервала свою речь на полуслове. Заметив, что я окаменел, она отложила книгу в сторону. Я испугался и подумал, что сейчас получу по шее за свое безрассудство. Однако, к моему удивлению, мама не сказала ни слова, а только свободными руками оперлась назад. И я понял, что она хочет, чтобы я продолжил.

Это вдохновило меня и придало мне смелости, чтобы начать нежно гладить её волосы и расчесывать их. Моя рука медленно двигалась все ниже, в самую интимную область, где было еще теплее и немного влажно. Мне нравилось касаться её бедер, но я сдерживал себя, неуверенно стремясь дотронуться до её губ и почувствовать их волшебные складки. Лежа на боку, я продолжал ощущать гладкость её кожи, хотя моя рука уже была практически полностью вытянута, и я ничего не мог видеть. Мое воображение сосредоточилось только на ощущениях, которые пробуждались при каждом прикосновении.

Наконец, мои сомнения рассеялись, и моя рука потихоньку переместилась вправо, ладонь покоилась на её лобке. Волоски стали гуще, и моя рука полностью скрылась в них. Я осторожно поглаживал их, чувствуя, как моя мама немного дрожит. Ее ноги судорожно сжимаются и разжимаются, что добавляет энергии и движения под моей рукой. Опустив руку ниже, наконец-то я ощутил то, чего так долго желал. Моя мама нежилась под моей рукой! Это было невероятно, даже в самых смелых фантазиях я не мог себе представить этого. Я четко ощущал её пышные половые губы, которые были большими, набухшими и только еле помещались в моей ладони. Я горячо и решительно гладил их, исследуя пальцами их контуры.

Дыхание мамы стало глубоким и частым, я даже мог услышать его ритмичное покачивание. Она начала сама двигаться под моей рукой, изгибаясь на кровати. Ее пещера была тесно прижата к моей руке и двигалась в такт. Вдруг стало очень влажно, но это делало движение более плавным и скользящим. Чувствуя, как её губы раскрываются, мои пальцы мгновенно погружаются внутрь, в теплое и нежное пространство. Оставаясь в таком положении, мы начинаем двигаться вместе - я рукой, а моя мама - попой, покачиваясь в едином ритме.

За все это время мы молчали, словно боялись неловких слов, которые могли бы испортить то, что происходило между нами. Но постепенно мне стало неудобно, рука начала затекать, а мама, возможно, тоже устала сидеть в одной позе. Она не сказала ни слова, а просто встала с колен и легла на спину, раздвинув ноги. Ее ночная рубашка поднялась, оставив весь её прекрасный обнаженный живот на виду. Я тоже немного повернулся, устроился поудобнее и приблизился к ней. Ее ноги лежали передо мной, открытые и соблазнительные — небольшие аккуратные ступни, немного волосатые икры, раздвинутые пухлые бедра и округлое влажное влагалище. Но теперь мое внимание привлекала вся она, целиком голая.

Я положил руку на самый низ её живота. Он был мягким и податливым. Я стал гладить его, мять, медленно поднимая руку и задирая рубашку. Сначала стал виден её пупок, затем я увидел её живот полностью. Он был большим, мягким и немного округлым, по нему пробегали тонкие вены. Он отличался от моего живота, но именно этот живот, принадлежащий зрелой женщине, привлекал мое внимание и еще сильнее возбуждал меня.

Разглядывая его, я ощущал, что мама не возражает и позволяет мне продолжать. Постепенно я задрал рубашку над её грудью. Меня поразило, что её грудь была гораздо меньше, чем я ожидал. Я думал, что она должна быть большой и торчать вверх, ведь когда мама ходила, то её соски колыхались на ходу. Ее груди были большими, но они расплылись по телу, украшенные тонкими артериями по всей поверхности. Соски были темно-коричневыми, большими и торчали вверх. Я осторожно прикоснулся к грудям, и они подрагивали в ответ на движение моей руки. Я положил руки на груди, начал мять и ощупывать их. Они были мягкими и податливыми и очень приятными. Время от времени мои руки касались её твердых сосков, что еще больше усиливало мое возбуждение. Это было невероятно.

Внезапно её рука двинулась, и я замер. Она осторожно проникла рукой в мои трусы. Мое дыхание перехватило, и казалось, что мое сердце готово выскочить из груди. Ее пальцы нежно ласкали мои яички и писюн, который напряженно стоял. От её прикосновений я ощущал непередаваемое наслаждение, мой мир сосредоточился только на её движениях. Я даже перестал ласкать её и просто наслаждался видом её тела.

Тут мама открыла губы и, едва слышно что-то сказав, я понял, что она желает поцелуя. Я наклонился и поцеловал её грудь. Сначала осторожно, а затем все смелее я целовал её мягкие и теплые сиськи, посасывал соски, вкушал их солоноватый вкус, наслаждался ими. Руками судорожно гладил её талию, проводил по её бедрам, играя с запретными женскими выпуклостями.

Мама Римма стонала все громче и громче, её желания нарастали. Я опустил руки вниз и начал ласкать её интимные места сильнее, уже неосторожно, а страстно. Она была полностью мокрая, и моя рука погружалась в эту страстную влагу. Внезапно, мама нежно обняла меня и притянула к себе, затем повернулась и легла сверху. Мне было комфортно и приятно на ней, она была теплой и мягкой. Я ощущал её каждую частицу под собой, её родную близость, которая принадлежала мне. Это было восхитительно.

Между нами возникло желание, и я начал двигаться, чтобы удовлетворить это неотступное желание, двигался вперед-назад по её голому телу. Однако это не принесло облегчения, а только усилило возбуждение. Мама также двигалась подо мной, её движения были более энергичными. Ее бедра двигались в стороны, и мои ноги, наконец, попали между ними, мой писюн тесно прижался к её низу. Мама продолжала обнимать меня руками, и я подумал, что игра окончена, но она просто обняла меня сильнее.

Мы продолжали двигаться, но мама теперь поднимала свою попу и двигалась навстречу мне. Мой писюн находился между её ног, ощущая её тепло и влагу. Стоны мамы стали еще громче, и она казалась потерявшей контроль над собой. Ее щеки покраснели, глаза полузакрылись, и её губы издавали непонятные звуки.

Вдруг, после одного движения, мой писюн проскользнул внутрь, и я понял, что он оказался между её половых губ. Учитывая мой маленький размер и большую пизду мамы, это не было удивительно. Мои ощущения стали более интенсивными, мой писюн охватывала тепло и влажность со всех сторон. В это время маме тоже стало приятно, и на мгновение она остановилась. Но затем она снова двигала своим телом вверх, и мой писюн полностью вошел в нее. Это был неповторимый опыт - мой писюн был внутри пизды моей собственной матери.

Я лежал на её теле, обхватив его руками. Мама положила свои руки на мои бедра и начала двигать мной, показывая, что я должен делать. Я самостоятельно начал двигаться писюном, приподнимаясь над мамином телом. Она в это время также двигалась своей задницей навстречу мне, вращая ею. Ее лобок прижимался ко мне и терся сильно и страстно. Я слушал хлюпающие звуки нашей страсти, мама стонала все громче. Мой писюн терся о стенки её влагалища, и мы оба растворялись в этих чувствах, в этом моменте.

Напряжение в писюне достигло предела, и я испытал оргазм. Искры радости озарили мое сознание - это было невероятное наслаждение. Я почувствовал опустошение, все силы покинули меня. Мама, почувствовав мою разрядку, задрожала, её бедра сжали меня сильно и больно, и она издала громкий стон. Постепенно движения стихли, а я просто лежал без сил, почти без сознания.

Очнулся уже лежа на диване, мама Римма стояла и одевалась. Потом она села рядом и сказала: "Дядя Фёдор, нам было очень хорошо, но то, что мы делали, это неправильно. Постарайся забыть об этом, больше такого не повторится". Потом она вышла из комнаты. В тот день мы избегали друг друга и почти не разговаривали. Затем жизнь постепенно вошла в обычное русло, и мы вели себя, как обычно. Но я не мог забыть то, что случилось - эти события остались в моей памяти. И, возможно, нет более прекрасных минут в моей жизни, чем те, которые я пережил в тот день.