В восемнадцать лет Дилан Адамс был в возрасте хронической мастурбации и постоянно думал о сексе. У него был небольшой сексуальный опыт с одноклассницей из старшей школы, но они оба были девственниками, и это была неловкая и неприятная встреча. Работа на неполный рабочий день заставляла Дилана быть занятым большую часть дня, хотя он всегда дрочил перед сном каждый вечер после того, как его родители ложились спать.

В сорок лет мать Дилана Карен Адамс все еще оставалась потрясающей женщиной. Она работала моделью в местной сети универмагов, появляясь в их каталогах и рекламных листовках для воскресной газеты. Регулярные занятия спортом и здоровый образ жизни сделали ее тело стройным и сексуальным. Светлые волнистые волосы и еженедельные посещения солярия гарантировали, что Карен продолжала привлекать внимание мужчин, куда бы она ни пошла.

Желая произвести впечатление на девушек новой одеждой, Дилан просматривал воскресную газету на предмет распродаж; он пролистал объявление универмага, в котором работала Карен, поскольку его мама получила скидку для сотрудников. Ничто не могло подготовить возбужденный подростковый разум Дилана к виду его матери в отделе нижнего белья, моделирующей новую линию нижнего белья, ориентированную на зрелую клиентуру магазина. Вот она, стоящая в одном бюстгальтере и трусиках и выглядящая так же сексуально, как любая женщина вдвое моложе ее.

Дилан не мог поверить, насколько сексуально выглядела его мать. У нее были стройные ноги и крепкие бедра, плоский живот и красивая пухлая грудь, идеально дополнявшая ее бюстгальтер. Кожа у нее была загорелая, гладкая и без изъянов; она выглядела так же сексуально, как и любая из девочек в его школе. Пенис Дилана был твердым, как камень, от внезапных мыслей о сексе с его матерью. Он чувствовал себя обязанным свернуть воскресный флаер и отнести его в свою спальню, чтобы быстро подрочить. Табуированные мысли о том, как трахнуть его маму, заполонили разум Дилана, когда он поглаживал свой стояк. Он смотрел на ее гибкое тело и представлял, как выглядит ее грудь под бюстгальтером, как она может ощущаться в его руках. Когда он кончил, сперма Дилана поднялась на два фута вверх и приземлилась на его живот и бедра. Он не мог припомнить, чтобы когда-либо испытывал такой сильный оргазм.

На следующей неделе Дилан обнаружил, что не может смотреть на свою мать так же. Он продолжал представлять, как выглядит ее тело под одеждой, и всякий раз, когда она обнажала кожу, он ловил себя на том, что пристально смотрит на нее. Однажды утром Карен была одета в короткую юбку с подолом выше колена (в тот день у нее был бизнес-ланч), а Дилан продолжал украдкой поглядывать на ее обтянутые нейлоном ноги; ему приходилось скрывать свою эрекцию во время завтрака, пока он не ушел в школу. Каждую ночь на этой неделе перед сном он лежал в постели и мастурбировал, просматривая листовку из воскресной газеты. Табуированные мысли о сексе с матерью каждый раз доставляли Дилану взрывной оргазм.

Адамсы жили в двухуровневом доме, и комната Дилана находилась наверху, а комната его родителей была на нижнем уровне, поэтому Дилан обычно чувствовал себя в безопасности, мастурбируя в уединении. Но в пятницу вечером Карен встала позже обычного, занимаясь бумажной работой и счетами. Ей нужно было принести несколько пластинок из запасной спальни, которая находилась наверху, дальше по коридору от комнаты Дилана. Проходя мимо комнаты сына, Карен услышала голос Дилана. Сначала она подумала, что он разговаривает по телефону с кем-то из своих друзей, но потом заметила, что он стонет и кряхтит. Она остановилась у двери и прислушалась.

«...ух...ух...ох, мамочка...ох, блин, ты такая горячая...уххх...уххх!!»

Карен не могла поверить в то, что слышала, когда из-за двери донеслись звуки слов и стонов Дилана. Ее сын мастурбировал. Мало того, ее сын мастурбировал, думая о ней! Карен покраснела и поспешила прочь от двери, желая избежать потенциально неловкой ситуации, когда ее поймают подслушивающей сына.

Той ночью Карен не могла выбросить из головы звуки дрочащего Дилана. Она лежала в постели и не могла заснуть, растерянная и неуверенная в последствиях. Она была польщена тем, что ее сын, мальчик вдвое моложе ее, был так возбужден ею - это заставляло ее чувствовать себя сексуальной, зная, что он мастурбировал, думая о ней. И хотя ее мозг говорил ей, что это неправильно, что это инцест, Карен не могла не представить, каково было бы смотреть, как Дилан гладит свой член.

Отец Дилана уже давно потерял интерес к сексу. Он стал трудоголиком и работал по восемьдесят часов в неделю, даже по субботам. Единственный раз в месяц, когда он проявлял интерес к Карен, секс представлял собой не что иное, как то, что он трахал ее по-миссионерски примерно полторы минуты, а затем переворачивался, чтобы заснуть. Карен уже давно прибегла к покупке вибрирующей секс-игрушки, чтобы заполнить пустоту дерьмовой сексуальной жизни. Но знание о том, что другой мужчина желает ее, что другой мужчина мастурбирует думая о ней (хотя это был ее собственный сын), изменило ситуацию. Это ее невероятно возбудило.

На следующую ночь, после того как ее муж уснул и примерно в то же время, когда накануне вечером она услышала Дилана, Карен выскользнула из постели и поднялась наверх. Она остановилась у двери сына, надеясь, что Дилан снова будет там, и, конечно же, услышала его во время его ночного ритуала. Она могла слышать приятный звук его дрочки; «Он, должно быть, использует смазку», — подумала она про себя. Когда он приблизился к завершению, Дилан начал стонать: «...ох, мамочка....хм...мама...», и Карен услышала, как он хрюкнул в оргазме. Она молча отошла от двери и быстро пошла в ванную, покопавшись в ящике в поисках косметички, куда спрятала вибрирующий фаллоимитатор. Карен расстегнула халат, стянула трусики и потерла жужжащую игрушку о клитор, сидя на унитазе. Мысли о мастурбации Дилана в соответствии с ее фантазиями вызвали трепетный оргазм в мокром влагалище Карен.

В течение следующих нескольких дней Карен снова почувствовала себя старшеклассницей, дразнящей и флиртующей. По утрам, готовя Дилану завтрак, она надевала откровенный халат, открывавший ее ноги. Она заметила, что сын несколько раз украдкой посмотрел на нее, но сделала вид, будто не заметила. Она старалась всегда целовать его в щеку перед тем, как Дилан уходил в школу, и заметила, что это заставило его покраснеть и вести себя немного застенчиво. В следующую пятницу днем ​​Карен позаботилась о том, чтобы она была у бассейна в бикини и загорала, когда Дилан пришел домой из школы. Он вышел поприветствовать ее, затем поднялся в свою комнату, выходившую на задний двор. Карен была уверена, что видела, как он наблюдает за ней из окна, и задавалась вопросом, не дрочил ли он прямо в тот момент. Она промокла, и Карен решила, что больше не выдержит напряжения. Ей нужно было увидеть, как Дилан дрочит. Она планировала «случайно» поймать его той же ночью.

Услышав тихий храп сна мужа, Карен выскользнула из постели. Она надела халат поверх своей короткой ночнушки и прокралась по лестнице к двери Дилана. Она молча ждала, пока снова не услышала, как он начал дрочить. На мгновение она осознала, насколько неправильно было делать то, что собиралась сделать, но ощущение влаги и покалывания между бедрами Карен заглушило все здравые мысли. Она открыла дверь спальни Дилана и вошла.

Дилан был застигнут врасплох: лежа в постели с эрекцией в руке, он выпалил: «Ох, черт...Мама!!» и быстро натянул простыню на свое обнаженное тело.

Карен притворилась испуганной. «О! О, Дилан, мне так жаль! Я пришла спросить, нужна ли тебе на завтра чистая одежда…» Это было неубедительное оправдание, но это было все, что она смогла придумать.

Дилан не знал, что сказать, и просто смотрел на мать. Он не мог не смотреть на ее сексуальные загорелые ноги под халатом, что не помогало подавить эрекцию, которая была хорошо видна под его тонкой простыней.

Карен села на край кровати и солгала: «Мне очень жаль, Дилан. Я не знала, что ты будешь... ну, знаешь. Но я хочу, чтобы ты знал, что для мальчика-подростка играть с собой совершенно нормально, тебе не нужно смущаться.

Ее слова не помогли Дилану, который яростно краснел. Его взгляд был прикован к загорелым бедрам его мамы, когда она сидела на его кровати. Карен легко заметила, как на нее смотрит сын. Было удивительно снова стать желанной в глазах мужчины. Тот факт, что этот мужчина был ее сыном, больше не имел значения.

«Дилан, милый, ты считаешь меня сексуальной?»

Вопрос полностью удивил Дилана: «А?» — спросил он, обеспокоенный тем, что мать заметила, что он смотрит на ее ноги, и заподозрила его тайную фантазию.

«Я вижу, как ты смотришь на меня в последнее время, сладкий. Не волнуйся, я не расстроена, мне льстит это по правде говоря».

«О боже мой», подумал Дилан, «Она знает».

Затем Карен заметила что-то торчащее из-под простыни. Она протянула руку и вытащила воскресный журнал, на котором она моделировала линию нижнего белья. Дилан понял, что его поймали с поличным, когда его мать посмотрела журнал.

«О боже». — сказала Карен, внезапно осознав, почему ее сын фантазировал о ней. «Дилан, ты смотрел на это, пока... трогал себя?»

Имея доказательства в руках своей матери, Дилан знал, что отрицать это невозможно. Он просто кивнул.

«Ты считаешь меня сексуальной?» Карен спросила еще раз.

Тон ее голоса, слегка кокетливый, привел Дилана в замешательство. Она не злилась! Ей было более... любопытно. "Да." он ответил. «Я думаю, ты очень сексуальна, мама».

Карен положила журнал. «Думаешь, я смогу за тобой наблюдать? Я знаю, что это неправильно, дорогой, и нам придется держать это в секрете, но для тебя совершенно нормально делать то, что ты делаешь. И я бы просто… Я.... бы хотела на это посмотреть».

Это было невероятно! Дилан не мог этого понять, но здесь была его сексуальная мать, и она хотела увидеть, как он мастурбирует! Это было настолько извращенно и невероятно и возбуждающе, что Дилан не смог устоять. — Э... ладно, мам. Он медленно отдернул простыню от своего пениса, который все еще был в возбужденном состоянии.

Карен ахнула при виде этого. Дилан был огромен! Гораздо крупнее, чем его отец. Она предположила, что его пенис должен был быть не менее десяти дюймов в длину и внушительного обхвата. Она прижала руку ко рту и прошептала: «О боже, дорогой, твой пенис... он такой... такой большой! Ты стал настоящим мужчиной». Карен оглядела тело сына, крепкое и мускулистое с юности, и почувствовала, как ее влагалище становится липким и влажным. Он был очень привлекательным. То, как глаза его матери расширились при виде его пениса, придало Дилану смелости, необходимой ему, чтобы взять себя в руки и начать медленно поглаживать член.

Карен облизнула губы, когда Дилан начал мастурбировать. Ей хотелось прикоснуться к впечатляющему члену сына, узнать, каково это, но она сопротивлялась кровосмесительным искушениям. — Расскажи мне, о чем ты думал, прежде чем я вошла?

Дилан чувствовал возбуждение своей матери, и это заставило его достаточно смело признаться: «Я был… я смотрел на твою грудь, мама, и представлял, что прикасаюсь к ней». Он продолжал медленно двигать рукой вверх и вниз по своей эрекции. Карен не могла оторвать глаз от массивного органа сына.

Без слов и даже не осознавая, что она делает, Карен ослабила халат и позволила одной его стороне соскользнуть с плеча. Дилан мог видеть очертания груди своей матери сквозь тонкий материал ее ночной рубашки. Он застонал: «Ой, мама... ты такая сексуальная...»

Накал момента, когда она увидела, как ее сын дрочит свой член, полностью захлестнул Карен. Ей хотелось быть желанной, быть объектом фантазий восемнадцатилетнего мужчины. Она взяла свободную руку Дилана и поднесла ее к своей груди, положив ладонь на свою пухлую грудь. «Давай, дорогой, сожми мамину грудь. Почувствуй мою грудь, пока гладишь этот красивый член».

Дилан был в шоке от происходящего; это почти заставило его потерять контроль и тут же чуть не испытать оргазм. Его член дернулся в другой руке, и Дилан застонал. Он схватил грудь матери сквозь ткань ее ночной рубашки; это было так мягко и потрясающе! Сосок Карен затвердел и как бы обжег ладонь Дилана.

«Тебе это нравится, дорогой? Приятно ли чувствовать мамину грудь? Так ли она хороша, как ты себе представлял? Тебе нравится чувствовать свою маму, пока ты прикасаешься к себе?»

Поглаживая быстрее, Дилан кивнул и посмотрел на мать сквозь прикрытые веки. «О, мама, это прекрасно. Лучше, чем я себе представлял». Он переложил руку на другую грудь и нащупал и ее, сжимая и ощупывая ее круглые контуры.

Карен начала тяжело дышать, кровосмесительные прикосновения сына заставили ее киску зачесаться и выпустить наружу свою страсть. «О, сладкий, вот и все. Поиграй с маминой грудью и подрочи для меня свой член. Пусть мамочка увидит, как ты играешь со своим большим членом. Сожми мамины горячие сиськи...»

Дилан пошатнулся. Он не мог поверить, как грязно с ним разговаривала его собственная мать. Это возбудило его сильнее, чем когда-либо прежде, и он начал дрочить свой член быстрее. Он знал, что скоро достигнет оргазма, но хотел, чтобы он длился долго. «Ты такая сексуальная, мама, твои сиськи такие приятные, я так давно хотела к ним прикоснуться…»

Оргазм охватил киску Карен. Она не осознавала, что может кончить без какого-либо прямого раздражителя, но неопытноеи при этом нетерпеливое прикосновение руки Дилана к ее груди и вид того, как он качает свой массивный пенис, были слишком велики для ее чувствительности. «О боже…» — простонала она и вздрогнула. «Ох, блин… Дилан… мамочка кончает… мамочка кончает от того, что смотрит, как ты работаешь со своим большим горячим членом…»

"Вот дерьмо." Дилан застонал, наблюдая, как его мать дрожит от оргазма. «Мама, я сейчас тоже кончу…»

Карен посмотрела на руку сына. Это было похоже на размытое пятно, когда его крепкая рука надрачивала его толстый член вверх и вниз. «Вот и все, детка, кончи для меня. Мамочка хочет увидеть, как твой большой член стреляет своим семенем». Ситуация вышла за рамки разумного, и Карен была так возбуждена. Ее не заботила никакая мораль или то, что ее муж спал внизу, она хотела увидеть оргазм чудовищного члена своего сына. «Быстрее, детка. Дрочи быстрее для меня. Мамочка хочет видеть, как ты кончишь для нее. Мамочка хочет видеть всю твою горячую сперму».

Когда Карен почувствовала, как рука Дилана сжала ее грудь, крепко сжимая ее, она поняла, что он был близко. Она подбадривала его: «Дрочи для меня этот огромный член, сладкий… сделай так, чтобы он кончил… сделай, чтобы он выплеснул свою липкую слизь. Мама хочет увидеть, как ты кончишь, детка… мама хочет увидеть, как твой большой член кончит».. .."

Крякнув от грязных разговоров матери, Дилан взорвался. Его член выпустил в воздух несколько потоков жемчужной спермы на слегка вспотевшее тело Дилана. «Ой, мама... о боже, мамочка, я кончаю... ох, черт...»

Карен промурлыкала от всей этой грязи: «О, милый, вот и все, ты так хорошо кончаешь для мамочки. Ммм... ты такой непослушный мальчик, кончаешь для своей мамы. Посмотри на все это горячее семя.. Боже мой, детка..."

Тяжело дыша, Дилан отпустил грудь матери и лег, охваченный собственным оргазмом. «Господи, мама, это было так горячо. Это было здорово».

«Ммм, я рада, что тебе понравилось». Карен наклонилась и поцеловала сына в лоб. «Ты такой грязный маленький мальчик, мне это нравится. Маме нравилось смотреть, как ты мастурбируешь свой большой член. А теперь приведи себя в порядок и поспи немного, и помни, что это наш маленький секрет, окей?»

Дилан ухмыльнулся и кивнул, втайне надеясь, что секрет сохранится.