Драться с несколькими противниками дело почти безнадежное. Особенно, когда они полны решимости вас убить. Если замешкаетесь в самом начале, вас непременно окружат, и рано или поздно нанесут роковой удар, будь вы хоть трижды Чаком Норрисом. Чтобы остаться в живых, помните две вещи. Первое - в уличных драках нет правил, а раз так, бессмысленно играть в благородство. Уронил противника - добивай, иначе тот поднимется и добьет тебя. Второе. Второе самое трудное. Выключите воображение. Совсем. Подлое, идущее рука об руку с чувством животного страха, оно стопроцентно работает на стороне нападающих. Ввязался в драку - будь готов умереть. Не хочешь умирать, отвернись и пройди мимо четырех мужиков, ногами забивающих пятого. Проигнорируй молящий о помощи взгляд девушки, бьющейся в руках шестого...

Я не отвернулся и не проигнорировал, хотя и не имел санкции на вмешательство. Я вообще шел домой, никого не трогая, и не желая трогать. Мне хотелось отдохнуть после смены, принять душ, расслабиться, приготовить ужин, устроиться с книгой под любимым торшером... Но провидению было фиолетово на мои хотелки, и оно потащило меня через парк. Срезал маршрут, называется...

Я не стал миндальничать, принимать красивые позы, взывать к человечности и тем более звонить сто двенадцать. Я напал сзади. Сильный удар в основание черепа, подлый и верный, он сразу снизил количество вероятных противников до четырех. Мужик кулем повалился в снег, даже не вскрикнув. Сотрясение мозга и пластическая операция гарантированы. Последняя - после встречи лица с рифленой подошвой ботинка. Если думаете, что я проявил излишнюю жестокость, перечитайте внимательно пункт о правилах драки. Мне хотелось немножко гарантий, что упавший будет смирно кататься держась за искалеченное лицо, вдруг я ошибся, и там нечему сотрясаться? Упавший еще не успел толком завыть, как я атаковал его “другана”. Тот с увлечением бил лежащего паренька ботинком по ребрам, и я раздробил коленную чашечку опорной ноги. Красота. Отморозок рухнул, как срубленный баобаб. Весу в нем было далеко за центнер, и в момент приземления что-то в нем хрустнуло. С таким звуком обычно ломается шейка бедра. Никогда не делайте лишних телодвижений. Гравитацию еще никто не отменял. И мой вам совет - не развлекайтесь “сериями по корпусу”. Только голова и ноги. Или сначала ноги, а потом голова. Вот, как третьего. Боковой в бедро, чтобы согнуть в нужную сторону. Чертовки болезненный удар, надо сказать. Особенно моим ботинком со стальной пластиной в носке. Я им на спор гвоздь сотку в дерево с ноги загоняю на раз. Не останавливаясь, ослепляю готового заорать имбицила смазью по лицу с двух рук. Отлично. Кратковременная потеря ориентации в паре со сходящим с ума от боли бедром. Проскальзываю под рукой за спину. Удушающий... В драке с несколькими противниками надо всегда крутится на месте. Возрастает и точность ударов, и вероятность уйти с линии встречной атаки. Я кручусь по часовой стрелке, хотя и правша. Никогда не бывает лишним ввести противника в заблуждения насчет своих возможностей. Доворачиваю по инерции вправо... Прекрасно. В то место, где только что находился беззащитный мой бок, вонзается нож. Полузадушенное тело дергается, и валится с торчащей из живота рукояткой. Скверно, но это его проблемы, а не мои. Мне некогда. Я занимаюсь третьим. Упаси вас создатель, задирать в драке ноги аля-канкан. Потеряете равновесие, и ничего больше. Используйте короткие без замаха точные удары. Блокирую неумелого Жан-Клода и сразу троечка. Ухо-горло-нос... Первые два слабенько, последний - под хирургию. Ничего страшного. Жить будет. Если не наткнется на ножик оставшегося на ногах. Почему может наткнуться? Потому что, раскручиваю Ван-Дама за ногу по часовой стрелке, и отпускаю навстречу судьбе. Пусть она решает, жить ему или нет. Я и не уложил то его мордой в асфальтовую болезнь, только для того, чтобы обезоружить верзилу, прикрытому девушкой. У верзилы был выбор. Рухнуть с нею вместе, под тяжестью летящего на них тела, или попытаться уйти одному. Просто замечательно, что люди настолько предсказуемы. Он сделал то, что и требовалось. Оттолкнулся от девчонки, пытаясь уйти. Ага. Физику надо учить в школе. Девка втрое легче тебя, дубина... Шлепок, вскрик - эта упавшая приземлилась на попу... Удар тела о тело, и еще один дробный - оземь. Хрипящий свист. Так вырывается воздух из пробитого легкого. Ухо-горло-нос, да не скажут о тебе больше ничего плохого. Ну, а что ты хотел? Ввязался в драку будь готов умереть. Невольного же твоего убийцу добивать не стану. Челюсть и лодыжку сломаю в двух местах...Не более... Каждую...

Осматриваюсь. Что тут у нас? Паренек в отключке. Морда в кашу. С ним все ясно.

Девчонка. Хлопает глазищами. В свете уличного фонаря разобрать их цвет нереально. Ночью все глаза серые. Что за девчонка? Миниатюрная, грудь, попа, что еще? Короткая юбка и стрижка, рейтузы, теплая курточка. Ничего особенного, кроме ошалелого взгляда на учиненное мною побоище. Протягиваю руку - отшатывается. В глазах, смотрящих куда-то мне за спину, плещется ужас. Бросаю короткий взгляд через плечо, не выпуская девушку из периферии обзора. Всякое может случится, мало ли... Ан нет. Никакой подставы. Ее ужас вполне обоснован, потому что на нас бежит толпа. С целью убить, не иначе. Уже слышны гортанные крики. Они всегда набегают толпой. Пора уходить, но куда и как? Бежать с не пришедшей в себя девчонкой и парнем на обоих плечах? Не убежать. Оставлять на растерзание? Тогда зачем вмешивался? Ну забили бы парня, предположим не на смерть, изнасиловали бы впятером девушку, опять таки, с маловероятным летальным исходом. А теперь как? А никак. Порвут их на лоскутки. К гадалке не ходи.

Вытаскиваю телефон. Модную в начале двухтысячных N0KIA 7110. Делаю вызов, прошу утвердить эвакуацию... Не смотрите на меня, как на безнадежного идиота. Ну, нравится мне этот слайдер, что тут поделаешь? Говорите, не должен работать? Это у вашем дедушкином раритете сгнили все микросхемы, а в моем... В моем, наверное и микросхем то никаких нет... Абсолютная связь... Ни тебе спутников, ни вышек. Работает в любом уголке любой из планет этой и соседних звездных систем...

Эвакуацию мне конечно одобрили, мы же не звери...

Цепко хватаю девушку за руку, та взвизгивает, и пушинкой взлетает с земли. Легко волоку к пацану. Сжимаю в ладони его безвольные пальцы... Сосредотачиваюсь. Кожу на груди под висящем на цепи амулете, начинает знакомо покалывать.

— Закрой глаза, вдохни, и не шевелись, - строго говорю девушке. У меня нет времени на парализатор.

Та на миг замирает, и мы втроем проваливаемся сквозь запорошенный снегом асфальт. Прямо на глазах у толпы.

А вы думали, как работает телепортация? В воздухе должен возникнуть колодец, портал, сияние искрится вокруг путешественников, телефонная будка откроет вам двери, так что ли? Нет. Вы проваливаетесь сквозь землю. Вот так все просто. Наличие материального предмета, любой осязаемой поверхности - обязательное условие для работы стандартного устройства телепортации. Почему оно выглядит, как серебристая змейка, и по какой причуде наши амулеты выполнены в форме животных? У моих пращуров спросите, когда встретите. Недолго осталось ждать. Серебристые же, неразрушимые, покалывающие кожу холодом, фигурки выдаются сразу по приеме на работу. Кому какой “амулет” выдать, и в какой отдел закатать, решает приемная комиссия. А какое решение ей принять, выбирает, собственно, сам амулет. Понравился ты, скажем, змейке - твоя будет, пока не помрешь в отделе логистики. От каждого по способности - каждому по амулету. Такой вот девиз нашего отдела кадров. Контракт - пожизненный. Два месяца отпуска в год. Суточные, командировочные, премиальные, рабочий день не нормирован. Дежурство - сутки через трое. Двадцать четыре часа сидишь, и ждешь вызова. Вызвали - изволь отработать согласно законодательства. За утрату амулета - спрос по всей строгости. Полицейскому дешевле ключи от оружейки профукать, чем мне мою змейку. Да, амулеты теряются. Их потом находят всякие беспредельщики, и делают жизнь на земле еще более запутанной, чем делаем ее мы. Чем мы занимаемся? Поиском счастья человеческого, чем же еще! Мутим воду, развязываем локальные конфликты, запускаем прогресс в обратную сторону, наводняем мир дебильными законами и правилами, идеями и теориями, взвинчиваем цену на золото, и банкротим целые государства... Словом делаем все возможное, чтобы человек не скучал, и не занимался насущными проблемами. Только не говорите мне, про теории заговоров. Их, заговоров, не существует. Ни во множественном, ни в единственном числе. Теория существует, врать не стану. Нами же и придуманная. Вбросы дезинформации очень помогают делу - не давать человечеству самостоятельно развиваться. Почему не надо давать? Предоставленное само себе человечество если и станет на Марсе сады высаживать, то лишь потому что Земля станет к садам непригодной. Уж он, человек, приложит к тому все свои силы. И вовсе, не потому, что мозг так хитро устроен, что охотнее всего занят мыслями о жратве, размножении, и доминировании, как вещают с ютуба наши специалисты. А потому, что слишком человек разумным существом оказался. Дай ему волю - до всего докопается методом проб и ошибок. Вот только ошибки могут и будут при этом фатальными. Как для Земли, так и для этой части Галактики.

Глубже всего человечество продвинулось в постижении мира когда увлеклась магией, чем поставила Вселенную на грань вселенского же большого взрыва. Ну, что нам оставалось? Как отучить людей колдовать? Превращать одни материалы в другие? Ртуть в золото, например... Как приучить к материальному, а не духовному мировоззрению? Разумеется через установление над духовным бюрократического аппарата. Придумали конфессии, разожгли по всему миру святые костры инквизиции, и за несколько сотен лет выжгли тягу к магии каленым железом. Думаете нам колдунов и колдуний жалко не было? Еще как было! А что поделать, если человек такая любопытная скотина, что лезет в каждую щель! Глазом моргнуть не успеешь, как адронный коллайдер построят, и локальную черную дыру сгенерируют. Пришлось коронавирус придумывать, планету на пандемию сажать... Любопытство кошку сгубило, а человека - тем более сгубит. Человек, он ведь как рассуждает? “А давайте увеличим напряжение! Опасно? Конечно опасно! Но риск, как говорится, благородное дело!”. И вишенка на торте в честь последних секунд Галактики: “Нажми кнопку, Макс!”... И половину Солнечной системы, как корова языком слизнула.

Да, мы тоже не совершенны. И у нас есть ошибки. Ядерную бомбу, например, проворонили. Кто ж знал, что Мария Кюри настолько сумасшедшей окажется, что голыми руками начнет с радиоактивным материалом работать? Как дети, ей Богу! А если человека глубже в изучение мироздания запустить? Глубже теории струн, а? Представляете - заберуться в глубины, и выяснят для себя, что на самом деле их не существует, а все происходящее не более, чем иллюзорная фантазия каждого индивидуума проецируемая в матрицу риманова пространство! На самом деле все устроено совсем по другому, но уж если человеку что-то привиделось, если он это усвоил, то все. Делу труба. Ложная истина непременно породит ложные изыскания, одному создателю известно куда они заведут. Никуда человека пускать нельзя. А в космос - тем более. Думаете легко было американскую программу полетов на Луну хоронить? Если бы не Стенли Кубрик из отдела дезинформации, хрен бы ее свернули! Да ему за подвиг молоко надо пожизненно давать! Убедить весь мир, что человечество побывало на Луне! Великий мастер своего дела! Ха, облетели бы амеры спутник на самом деле, такого бы насмотрелись... Нет, их бы сначала сумасшедшими объявили, но потом наверняка бы еще раз слетали, и воочию убедились, что их представление о мире - чистейшее заблуждение... Я вам так скажу - дай человеку на пальчике пару молекул правильного ДНК, и он по ним и подобию своему такого наплодит, что всей Вселенной не хватит говна этого разгрести. Поэтому чтобы не занимался человек черте чем, не строил из себя господа Бога, до конца не осознавая, что же на самом деле он строит, не маялся дурью, не изводил себя изысканиями, вот вам извольте - регресс. С учетом современных технологий, вам, людям, чтобы всех накормить, напоить, обуть, одеть и обеспечить жильем, при должной организации хватит трех часов работы в неделю. А вы, как пахали по восемь часов в день, так и продолжаете сто лет спустя. И эффективность вашего труда, по сравнению с веком технической революции никакая от слова совсем. Бюрократия наша вам в помощь. Бюрократия и запрограммированное нами ваше желание доминировать. Так что стояли на страже и стоять будем.

Из Древних мы... Тех самых, о которых вы понятия не имеете. Надо пояснять, почему не имеете, или уже доперло, идиоты вы малолетние?

Примерно так объяснил я своим гостям общее положение дел в бункере адаптационного карантина. Как очутились здесь? Проваливаясь сквозь землю, девчонка все-таки попыталась вырваться, и нас закинуло в карантин. Время от времени мне, как логисту приходится похищать людей, на которых указывает куратор, и тогда транспортировка происходит в полном соответствии с техникой безопасности. То есть - с клиентом в полной отключке. Будь у меня минута другая, успел бы применить табельный парализатор, но увы. Не было той минуты. Неподвижность объектов - вот залог того, что амулет телепортирует в выбранную точку пространства. Во всех остальных случаев - добро пожаловать в карантин. Унылый бункер, лежащий в каком-то узле многомерного n-пространства. Здесь путешественники проходят полный анализ, при необходимости - курс восстановления, соблюдают адаптационную диету, и отсюда же, спустя энное количество дней, телепортируются в выбранную точку. Я бы и не стал ничего объяснять, даже попади мы в этот дурацкий бункер. Ну, наплел бы чего гостям, выкрутился. Вот только сделали они то, чего делать было никак нельзя. Они, Паша и Катя, решили, что я инопланетянин... Раз глаза разноцветные с вертикальным зрачком, кем еще могу быть? И не придумали ничего лучше, как набросится на похитившего их меня. Навалились скопом и прежде, чем я опомнился и раскидал щенят по углам, Катька прокусила в руку, а Пашка оцарапал лицо. Вот и делай добро людям. Еще полчаса не прошло, как лежал без сознания в регенераторе, а стоило лицо исправить - получите распишитесь, острым ногтем через всю щеку. Пустить кровь Древнему в адаптационном бункере, это расстрельная статья, к слову.

— Я уйду, меня сканер пропустит, - кипел я от злости под наклеенным на щеку пластырем, вытирая салфеткой окровавленную ладонь. - А вот бункер, после моего отбытия, перестанет существовать в этой точке пространства. Доходчиво объясняю?

Пашка и Катька белее мела сидели на лавке, выслушивая мой рассказ. От них исходила резкая смесь запахов страха, ужаса, отчаяния и безнадежности.

— Идиоты! - бросил я им напоследок, и отвернулся.

Вытаскиваю телефон, делаю вызов. Запрашиваю инструкции. Выслушиваю ответ. Прошу уточнений... И мрачно смотрю на сжавшихся малолетних идиотов. Ну, как малолетних, за двадцать каждому точно есть...

В принципе, ничего нового я не услышал. Мне предписывалось пройти адаптацию, и покинуть бункер. Вот так все просто. Внимательно смотрю на гостей. Жалко их, за долгую свою жизнь я, как ни крути, порядком очеловечился. Мы, конечно, не звери, но тут ничего не поделаешь, сканер их не пропустит ни под каким соусом.... Соусом... Соусом? - настигает неожиданная мысль... Обмануть сканер соусом...

“Им это точно не понравится”, думаю про ребят. Но выход, похоже, только один. Альтернатива - смерть.

— Вы очень хотите жить? - решаю прояснить ситуацию. Оба быстро кивают, не произнося ни слова.

— То, что я предложу, выходит за рамки этики и морали, как минимум нашего вида, - умолкаю, даю время переварить сказанное.

— Максимальный срок адаптации - одна неделя, - медленно продолжаю я, следя за напряженными лицами. - Через семь дней бункер навсегда исчезнет из нашей реальности, согласно протокола утилизации.

Они нервно сглатывают...

— Вас сканер не пропустит, даже если встать перед ним на колени. Но он пропустит меня. Поэтому ответьте...

Делаю многозначительную паузу. Он нервного напряжения в бункере скоро замигает освещение.

— Вы любите секс?

Пашка с Катькой перестают дышать, быстро переглядываются, словно ища ответ друг у друга в глазах, и, не найдя, поворачиваются ко мне.

— Так любите, или нет? - нахмуриваюсь под их пристальным взглядом. - Вы вообще, кто друг другу?

— Ээээ..., - поясняет мне Катька, - ну, типа, того...

— Того - что?

— Да никто мы, - переводит Паша. - С танцулек ее провожал. Только сегодня, или когда там было то сегодня, познакомились.

— То есть, у вас ничего еще не было? - уточняю на всякий случай. - Или было?

— Вот еще, - фыркает Катя. - Я б такому и не дала!

— А что с ним не так? - пристально рассматриваю Павла. Гладко выбрит, длинные волосы, приятные черты лица, поди пойми этих человеческих женщин. Катя поворачивается к нему, и тоже рассматривает.

— Ну, не знаю, нормальный, вроде, - пожимает она плечами хорошо насмотревшись, и вогнав Пашу в краску. - Но все равно бы не дала! Из принципа! Я и на четвертом свидании никому не даю, а тут только познакомились.

— Так при чем здесь секс? - спрашивает она.

— Сканер бункера пропустит только меня, как древнего. Поэтому, чтобы не сгинуть в небытие, вам тоже придется стать древними.

— Древними? Как такое возможно?

— Это никак невозможно. Древними вы станете лишь для сканера, потому что в вас будет моя ДНК.

На их лицах медленно проступает озарение. Слишком медленно.

— У нас мало времени и свиданий не будет, - выкладываю карты на стол. - Оставим лирику “не давания”... Скажи лучше - попа рабочая?

Такие большие глаза бывают не только у лемуров, но и у женщин, сраженных неловкими вопросами.

— А у тебя? - перевожу взгляд на Павла.

Оказывается не только у лемуров и женщин такие глаза...

Пашка с Катериной застывают с забавными пятнами на лицах, и на какое то время забывают дышать.

Десять минут уже вслушиваюсь в трехэтажный мат-перемат. Больше всего волнуется Паша. Оно и понятно. В свое время мы приложили немало усилий, чтобы в абсолютно бисексуальном от природы обществе, ввести разделение по сексуальным предпочтениям. Это как с языком. Если ты “окаешь”, значит свой. “Гхыкаешь” - чужой. Казалось бы, какая разница, окаешь ты или гхыкаешь, но есть нюанс воспитания. С малых лет тебя обучают различать, где свои, и где чужие, и соответственно, что такое хорошо, и что такое плохо. И наоборот. Окающий всегда будет чужим для гхыкающего. Тоже и с ориентацией. Больше проводишь времени с женщинами, чем с мужчинами - ты свой. Меньше проводишь - чужой. И тем дальше и дальше, тем больше ты с женщинами, и меньше с мужчинами. К третьему поколению тебе говорят, что однополая любовь это плохо на законодательном уровне. В средневековье людей сжигали на кострах за такую любовь. В шестидесятых годах современности однопололюбых сажали в тюрьму или подвергали химической кастрации. И где бы вы думали? В Англии! В просвещенном обществе! Да мы поистине всесильны! Нынче моду на ориентацию сменили. Нельзя бесконечно закручивать гайки в одном и том же месте. Теперь в одной части земного шара толпы идиотов бегают по парадам, отстаивая выдуманные нами, а потому несуществующие права, и жалуются в магазинах на отсутствие мужских тампонов, а в другой части - изымают из продажи чернила “Радуга”, как несущие атрибут запрещенной организации. Будут ли запрещать саму радугу, как природное явление, или сажать в тюрьмы и кастрировать, там еще не определились. Храни Создатель желание человека доминировать в своей правоте! Пусть сколько угодно бегают по парадам и закрашивают на небе радугу, лишь бы не совались изучать ткань мироздания!

Наконец Паша исчерпывает запас ругательств и успокаивается. Катя к тому времени уже молча бросает на меня косые взгляды. В них уже нет былой злобы. Но нет и внятной заинтересованности. Или есть?

— А почему именно в попу? - спрашивает она, глядя в пол. - Можно же как обычно...

— Потому, что ты вряд ли захочешь забеременеть, - поднимаю руку, предвосхищая логичное возражение. - Даже если в тебе спираль, и внутри пачка противозачаточных, ты залетишь однозначно. У нас очень живучие спермотозоиды.

— Но можно же, - смущается она, - ну типа... минет...

— Они не настолько живучие, чтобы таковыми остаться в желудке, - разбиваю последнюю надежду. - Так что там с вашими попами?

Сидим. Распиваем очередной флакон односолодового виски, сметаем второй поднос легких закусок. Конфигуратор бункера колдует над третьей порцией канапе. Никогда не понимал, почему нельзя домой такую машину? Конфигураторы есть только в бункерах, и нигде больше. Они могут изготовить все, что угодно не превышающее по объему треть кубометра.

Сильно захмелевший Павел, машинально опрокидывает бокал за бокалом не чокаясь.

Я его уже дважды отправлял в регенератор, поправить здоровье, а парень все никак не может уняться. Каждый раз возвращаясь свеженьким, как огурчик, накачивается виски до полного невминоза, и не хочет идти на контакт.

Катька потягивает легкое вино, и по всему видно, ничегошеньки в нем не понимает. Такая бутылка обошлась бы ей в годовую зарплату, если бы дослужилась до должности старшего менеджера. С ее попой мы разобрались сразу. Девственная. Никому и никогда. Из принципа. Это грязно и противоестественно. А она девочка правильная. Сидит гордая собой, губу покусывает. Только слезинки в уголке глаза. Одна за другой.

С Пашкой еще сложнее. Не девственник в этой области тела, но категорически уходит в отказ. Как узнал? Отправляя в регенератор запросил подробный анализ. Девяносто девяти процентная вероятность, что у него “было”.

Это их выбор. Закончить жизнь в бункере. Проклиная себя за то, что вмешался в судьбу. Были бы живы. Пусть и избитые, пущенные по кругу, но живы. А теперь, даже изнасилуй их, что было бы противно моей природе, ничего не сделать. Сканер определит психологическое состояние, и продлит адаптацию. Уходить из бункера можно только абсолютно восстановившимся. А значит - счастливым. Скоро я их покину, и помещение в этой точке реальности перестанет существовать по протоколу утилизации... Пусть хоть напьются, что ли...

— У меня было, - не выдерживает вдруг Пашка.

Катька замирает, не донеся бокал до дрогнувших губ.

— Несколько раз... С другом. - он поворачивается к девушке, ловит полный разочарования взгляд.

— Педик, - презрительно фыркает Катька. - Никогда не думала, что закончу жизнь в одной камере с педиком.

— Слышь, древний, - она осушает бокал, и встает. Ладони лезут под юбку, рейтузы сползают вниз. - Выеби меня в жопу! Забери отсюда! Лучше так, чем сдохнуть с педрилой...

Пашка вскакивает и отвешивает Катьке хлесткую пощечину.

— Сука, - цедит он. - Принципиальную строила? Недотрогу? Четыре свидания? Да, блять, я педик! Был им! И тебе что с того?

Его шатает, ведет, и он пьяно валится на пол.

Хватаю за шиворот, волоку на ложе регенератора. Алея щекой, Катька заходится в плаче.

— Да какого хуя здесь происходииииит???? - ревет она в голос. - Я жить хочууууу!!! Жить!!!!

Жить. Основной инстинкт. В том или ином виде он есть у каждого существа. У разумного к нему добавляется цена вопроса. И какая нынче цена? Почем нынче жизнь? Не знаю. Сказать могу только одно... Они сидят.

Оба. И с расширенными глазами прислушиваются к себе, громко дыша. Десять минут назад я вытащил их из регенератора, и собственноручно вставил каждому в попку по анальной пробочке. Не закатывайте глаза. Не просто пробочке, а изготовленной конфигуратором по индивидуальным параметрам. Я не зверь, и не садист, рвать неподготовленную плоть своим агрегатом. Да и толку с того, как говорил, никакого не будет. Моторчики пробок гудят, разминая сфинктеры, растягивая их, увлажняя и успокаивая лечебными, строго подобранными и дозированными составами.

Не знаю, сколько бы могли стоить такие девайсы в специализированных магазинах для взрослых. Наверняка - целое состояние. Если бы сканер позволял забирать изготовленные конфигуратором вещи, то можно было бы обеспечить себя на всю жизнь, всего лишь за одно посещение бункера. Но увы. Все что изготавливается в нем, в нем же и остается, и с ним же утилизируется. Таковы не мной придуманные правила.

Медленно потягивая виски, не стесняясь, рассматриваю общее возбуждение. Из одежды на нас только носки и футболки. Красные от смущения, Пашка с Катькой ерзают попами на седалищах. Как и я. У нас с Пашкой каменные стояки. Под Катькой натекла целая лужица страсти. Во мне тоже стучится индивидуальная пробка. Не то, что она была мне так уж нужна, все-таки древние не следуют тем же дурацким правилам, что придумывают для народонаселения планеты, и я, как и все бисексуален, и не чураюсь секса с обоими полами своего вида, однако было интересно, что такого придумает конфигуратор.

И он придумал. То, что вытворяло внутри меня сконструированное по заказу изделие, словами не описать. Такое было ощущение, что вибрирующая, извивающаяся, колотящаяся, и брызгающаяся горячим раствором штуковина напрямую связана с центром удовольствия мозга. Большая зеленая штукенция счастья, с которой можно не слезать сутками напролет, легко бы позволила умереть от жажды и голода спустя положенное время. Интересный вопрос, может быть поэтому конфигураторы запрещены к сдаче в свободное пользование?

Сегодня уже третий день подготовки. Не физической, нет - умопомрачительная работа автоматики пробок позволила моему органу проникнуть, и оставить семя в первый же день. Конечно было много слез, стонов, и всхлипываний. Я даже попытался их отшлепать - вернейшее средство для прилива крови к малому тазу, но делу это практически не помогло. С лицами мучеников казнимых жуткой казнью, садились они на мой колом стоящий член, закусив губы... На закономерный вопрос - можно ли вводить субстанцию минуя половой контакт, отвечу однозначно - невозможно. Только из организма в организм. Во всех других историях - мгновенное саморазрушение спермы.

Дело не в физической боли проникновения. Ее если и было, то чуть. Вопрос заключался в том, чтобы после наполнения задниц семенем, их обладатели по крайней мере не считали себя изнасилованными. Сканер таких не пропустит. Будь ты хоть трижды три Древним, а не жалкой его подделкой с пинтой белесого крема в прямой кишке. Дело в психологической близости. В психологической и тактильной.

Тактильная близость всегда идет рука об руку с психологической. С нее я и начал.

В нашем распоряжении было в меру мягкое ложе, на которой мы спали все вместе. Тайком от гостей, я понижал на ночь температуру в бункере, и те, спасаясь от холода под тонюсеньким одеялом, поневоле жались ко мне. Я всегда сплю на спине, ко мне удобно прижиматься с обоих сторон. К тому же я не храплю, и как все древние - теплый. Тридцать восемь градусов цельсия - нормальная температура наших тел.

Сначала Паша с Катей осторожничали, едва касаясь боков спинами. Потом, на вторую ночь, Катька осмелела, и как бы невзначай, забросила на меня круглую свою коленку. Утром я обнаружил девушку устроившуюся у себя на груди. Встретившись глазами с Пашкой, я указал ему на Катю, и прижал палец к губам. Пашка все понял, и отправился к Конфигуратору, выпрашивать завтрак. Пользоваться всемогущей машиной я научил их сразу, едва они изъявили твердое желание жить. В свободное от распечатывания задниц время, а распечатывать приходилось каждый раз сызнова, так как неумолимый регенератор после каждого акта приводил их тела в искомое состояние, мы общались, что шло на пользу психологической близости. Ребята уже не смотрели на меня дикими волчатами, когда я рассказывал им историю цивилизации древних, или о своей работе в отделе логистики. Когда разговор зашел об амулетах, я даже разрешил им попользоваться своей змейкой. В пределах бункера, разумеется. Удивительно, но змейка их “приняла”. В зелено-синих глазах Пашки и Катьки плескалось море восторга, когда они телепортировались по бункеру. Их можно было понять. Вот ты здесь, а через секунду - в душевой кабине!

Кабина тоже пошла на пользу тактильности. На второй день, после третьего раунда, я ссдадил поскуливающий Катин тоннель со своего поезда, и отнес на ручках под горячие струи, где огладил, успокоил, вытер слезки, и хорошенько помыл, залезая куда только возможно. Первые минуты Катерина сжималась, словно хотела пописать, но потом как-то расслабилась, и даже чувственно прижалась боком к груди.

Что касается Пашки, то проделать с ним такую же штуку я не решался даже в смелом и раскованном сне. Получив свою порцию, он с каменным лицом с прямой, как стрела спиной уходил в душ, и запирался там навсегда.

А сегодня ночью, представьте, этот стервец обнял меня за шею и уткнулся в плечо. Я прижимал их к себе за талии. Катерину, которая уже принципиально залезала на меня с ногами, и Пашку, пускающего слюни у меня на плече. Хотя конечно, Катерину я прижимал все-таки за попку, скользнув ладонью под резинку ее смешных трусиков в черно-белых котиках. Пашка, наверное, такой был близости не оценил.

Вообще не очень его понимаю. Вот о чем он сейчас думает, не отрывая взгляда от моего дымящегося агрегата?

— Блиииин, - тянет вдруг Катька. - Я не выдержуууу!

О, как! Впервые такое произнесли в нашем жилище. Она вскакивает, и бросается ко мне на колени, устраиваясь в непостижимой для сексаа позиции “Попа вверх!”

— Пошлепай меня, - говорит бесстыжая Катя. - Пожалуйста... Как в первый раз... Я тогда не сказала, но мне очень понравилось...

Вот и пойми этих человеческих женщин!

Оглаживаю пухленькую ее попочку, и несильно шлепаю. Катька от шлепков заливисто хохочет и дрыгает ножками... Никогда в жизни, я не был так возбужден...

В тот раз мы были очень близки. И с Катей и с Пашей. Даже с Пашей вышло чуточку больше. Когда Катька выдала свою программу, вбивая разыгравшейся попой меня в упругий матрац, и счастливая, и наполненная до краев, слезла с навершия, и чмокнула в щеку, ко мне вдруг прижался Пашка. Красный, как вареный ракообразный, он заявил, что больше “раком” не хочет. И перевернулся на спину. Я посмотрел в его карие глаза, навалился на худое тело, и неожиданно для себя поцеловал в губы. И так же неожиданно меня поцеловали в ответ.

О том, что все кончено, я понял уже потом, когда хрипя, забросив его стройные ноги себе на плечи, неистово драл горячую плоть...

Подоспела Катька... Ее губы накрыли собою Пашу, и мы кончили одновременно.

Пашка, извиваясь, и извергаясь в жадный девичий рот, и я, Древний, дергающийся во вселенском оргазме... Рубикон взят... Время пришло.... Так дальше продолжаться не может. Еще чуть-чуть и они поймут чью этику и мораль я имел ввиду. Да, да - этику и мораль моего вида! То, что я сделал с ними - древние не прощают... Наше семя не должно попадать в чужие тела. Это единственное, по сути, наше правило.

Вскакиваю с ошарашенного парня, кидаюсь к загодя собранной сумке, бросаю ее в створ сканера.

— Хочешь, порулить? - весело заговариваю зубы непонимающе хлопающему глазами Пашке.

— Держи, - протягиваю ему змейку.

— А это тебе, - надеваю на Катину шею кулончик в виде кота. Серебристый, увесистый, он достался от матери. Я никогда не прикасался к нему, двадцать лет кот провел в замшевом мешочке рядом с серебряной змейкой у меня на груди.

Настойчиво подталкиваю их к сканеру.

— Куда отправимся? - спрашиваю ребят. Те хмуро разглядывают надетые на них амулеты. Один из них - механизм телепортации, второй - дара предвидения.

— Были когда-нибудь на Бали? - весело улыбаюсь в зелено-синие пары глаз. - Там сейчас просто рай! Готовы? Возьмитесь за руки! Вдохнуть и не-ды-шать!

Катин рот округляется вместе с глазами... Она увидела. Она все поняла. Но слишком поздно.

Я множество раз видел, как происходит телепортация, но еще никогда этого не происходило в последний раз в жизни.

Пусть все будет хорошо с вами, ребята. Пусть будет хорошо...

Иду к конфигуратору. Бросаю взгляд на таймер обратного отсчета. На носу Новый год.

Сегодня последний день года. Я в отличном костюме, на столе настоящая елка, гирлянды, звезды, мишура... В углу телевизор с “Иронией судьбы”, на столе тазик оливье, селедка под шубой, заливной язык, порционные судачки а-натюрель из самого Грибоедова, сосиски в томате, белые маринованные грибы и водка в полоскательнице со льдом по-Булгакову. Пузатая бутылка Кристалла.

Устраиваюсь в кресле под любимым торшером. Все, как и прочее в бункере, он создан конфигуратором, всемогущей машиной неизвестного происхождения. Забавно - интересовался ли я прежде тайной этих машин? Предназначение - вот единственное, что стоит раздумий любого Древнего. Служение цели, оправдывающей любые жертвы. Сколько этих жертв набежало за историю рода человеческого? Зажмуриваюсь, пытаясь себе представить, и сбиваюсь после двадцатого нуля. И ради чего? Ради того, чтобы человек не нажал на не ту кнопку? Магией не сотворил себе кумира?

А может он и должен был нажать и сотворить? Слетать на Луну, посадить яблони на Марсе, вылечить рак? Кто мы такие, останавливающие его силу мысли? Мы те, кто не в состоянии разобраться даже с конфигуратором! Не с устройством, а хотя бы с вопросом возникновения! Кто мы - церберы, стоящие на защите человечества от самого человечества? Возможно ли, что на самом деле, мы только сторожевые псы тех, кто и создал этот несчастный конфигуратор?

Вспоминаю Пашку и Катьку... Человеческое любопытство. Первое, что они сделали, когда решили жить - начали крутить загадочный ящик, пытаясь понять, что тут к чему. Дай его любому из нас, попросту пожмем плечами, и скажем - “Это же Конфигуратор, чего там понимать?” И зевнем, показывая, насколько мало нас это интересует.

Ребята ушли. А я остался. И не только потому, что нарушил главное и единственное правило Древних. Я не мог покинут бункер, потому что стал сомневаться в Предназначение. Стал сомневаться, когда впервые меня коснулась доверчивая Катина коленка. Когда обнял за шею Пашка. И когда начал заниматься с ними любовью, да - именно любовью, а не накачиванием своим семенем, как представлялось вначале, я тоже начал сомневаться в Предназначении.

Вот оно правило Древних... Не делиться семенем с человечеством - значит никогда не заниматься любовью с людьми по-настоящему. От этого предостерегает правило. Стоит его нарушить, протянуть ниточку понимания, и сразу же наступает сомнение в Предназначении. Тварь я дрожащая, или право имею... Так вроде писал Достоевский... Ну, что же. Пора и честь знать.

На стене тикает таймер.

“Между прочим, до Нового года остается две минуты”, - говорит в телевизоре Женя Лукашин.

“Откройте шампанское”...

Я открываю. Кристалл. Шампанское пенится, веселится, играет в бокале...

Одна минута четыре секунды и мы с бункером уйдем на утилизацию...

Я спокоен. Умиротворен. Немножечко даже счастлив. Поднимаю тост за ребят. Пусть им будет хоро...

Порыв ветра вырывает бокал из рук. Тот отлетает в сторону и обращается мириадом осколков.

— Зараза! - орет появившийся Пашка. - Сразу сказать не мог???

— Да я его выпорю! - кипятится багровая от злости Катька.

Непонимающе смотрю на гостей. На них тропическая форма одежды - трусы на босу ногу и серебристые амулеты на шеях.

— Двадцать секунд! - продолжает неистовствовать Пашка.

— Хватай его! - визжит Катька.

Я не успеваю опомнится, как меня хватают, и с удесятеренной силой волокут к сканеру. С удивлением прохожу его створки... Впрочем, почему с удивлением? Я же не испытываю сейчас никаких сомнений, а значит с его, сканера, точки зрения, абсолютно здоров!

— Замри! - голосит Пашка прямо в ухо. - Еще одного бункера я тебе не прощу!

И мы проваливаемся в пол.

И тут же они падают на меня. Голого, разумеется. Костюм от Гуччи и любимый торшер остались в бункере, согласно правилу утилизации.

Они лежат на мне. Лежат и тяжело дышат, как загнанные скаковые пони. Голую мою задницу обжигает белоснежный песок. Но я терплю. Терплю и обнимаю обоих за талии. Хотя Катю все же за попку. Ладонь забирается под резинку ее смешных котиков.

— Угомонись уже, - склоняется ко мне Катя и целует в губы. - Успеешь наиграться.

Паша смотрит на меня, и неловко тыкается куда-то в шею. Он опять покраснел до ракообразного вареного состояния.

— Как же вы меня нашли? - удивленно перевожу взгляд с одного на другого.

— Мы тебя почти год искали, оболтуса, - отвечает Паша, чуточку осмелев он добирается до щеки.

— Столько бункеров перебрали, словами не передать! - шутливо кусает Катя мой подбородок.

Почему меня искали год, понять можно. Время проведенное в адаптационном бункере, находящегося в узле многомерного n-пространства подчинено собственному закону течения... Но количество самих n-точек, практически безгранично...

— Там же их безумное количество..., - непонимающе поворачиваюсь к Кате, сильнее сжимая упругую попку и одновременно подтягивая Пашку поближе. Тоже за попу, но он похоже не против.

— Если бы не “кот”, ни за что бы не успели! - поясняет Катя, томно прикрыв глаза, потому что мои пальцы переходят на другое ее полушарие. - Столько бункеров перебрали в режиме предвидения! Запредельное количество! Я уже спать не могу нормально - закроешь глаза, а перед ними - бункер. Пустой. А тебя все нет и нет!

— Между прочим, до Нового года осталось совсем ничего, - говорит Пашка, обнимая нас с Катей. - И если мы поспешим, то успеем открыть шампанское в нашем раю в шалаше с видом на океан...

— Не в шалаше, а в бунгало, - поправляет Катя. - Видишь?

Она поправляет мою голову в нужную сторону.

И я вижу.