В шумном городе Нью-Йорке жила молодая женщина по имени Глория. Она уже несколько лет работала в уважаемой компании, заслужив доверие и уважение своих коллег и начальства. Они и не подозревали, что Глория питала тайное стремление к стильной одежде, граничащее с одержимостью. Она тратила немалую часть своей зарплаты на наряды и платья, из-за чего её муж ворчал, что так она их семью совсем разорит.

Однажды Глории доверили кредитную карту компании, American Express. Предполагалось, что он будет использовать кредитную карту исключительно для деловых расходов, но искушение воплотить ее модные фантазии было просто слишком велико. Очарование этих роскошных тканей и изысканного дизайна оказалось слишком заманчивым, чтобы Глория смогла устоять.

Когда Глория видела в магазинах стеллажи с потрясающими платьями, изысканной обувью и элегантными аксессуарами, ее сердце учащенно билось от волнения. Яркие цвета, нежные ткани и модные фасоны, казалось, взывали к ней, обещая превратить ее в гламурную женщину, которой она мечтала быть. В этот момент границы между добром и злом размылись, и она поддалась непреодолимому искушению.

С каждой новой покупкой по карточке компании волнение Глории росло. Она упивалась силой, которую чувствовала, приобретая эти желанные вещи, не беспокоясь о ценниках. Даже ценники на модные вещи в одну или две тысячи долларов не смущали её. Ведь компания за все платит, так думала Глория, успокаивая свою совесть. Мысль о том, что ее поймают, действительно мелькнула у нее в голове, но она отмахнулась от нее, убежденная, что останется не замеченной в огромном море расходов компании.

Когда ее босс, мистер Томпсон, обнаружил проступки Глории во время обычной проверки счетов компании, его гнев разгорелся подобно лесному пожару.

Когда день подходил к концу, а часы отсчитывали оставшиеся минуты, мистер Томпсон неожиданно вызвал Глорию к себе в кабинет. Нервное предвкушение поднималось у нее в животе, пока она шла по коридору, и каждый тревожный удар ее сердца отдавался эхом от ее шагов.

Дверь кабинета распахнулась, открывая комнату, окутанную мрачной атмосферой. Мистер Томпсон сидел за своим столом из красного дерева, на лице его застыла маска разочарования и ярости. Тяжесть его взгляда легла на Глорию, когда она вошла в комнату, ее дрожащие руки сжимали край юбки.

"Глория", - в голосе мистера Томпсона слышалась смесь гнева и разочарования. "Садись".

Глория повиновалась, опустив глаза, не в силах встретиться с пронзительным взглядом своего босса. Она почувствовала, как в комнате воцарилась тяжелая тишина, душившая ее в ожидании неизбежных последствий своих действий.

Голос мистера Томпсона был резким, прорываясь сквозь напряжение. - "Я потратил часы, скрупулезно просматривая наши финансовые отчеты, и то, что я обнаружил, ужасно, Глория. Похоже, что ты использовала кредитную карту компании для личных расходов, в частности, для покупки стильной одежды."

"Я... Мне так жаль, мистер Томпсон", - пробормотала она, ее голос дрожал от раскаяния. - "У меня нет никаких оправданий. Я позволила своим желаниям взять надо мной верх и предала доверие, которое вы мне оказали."

Лицо мистера Томпсона оставалось суровым, его разочарование было ощутимым. - "Глория, я доверял тебе. Мы доверяли тебе. Это не то поведение, которого мы ожидаем от наших сотрудников, особенно от тех, кто занимает такую ответственную должность, как твоя".

Глория кивнула, на глаза у нее навернулись слезы. Она понимала серьезность своих действий и то влияние, которое они оказали на доверие и репутацию компании.

"Я хочу, чтобы ты поняла серьезность ситуации", - продолжил мистер Томпсон, его голос стал мягче, но все еще был полон разочарования. - "Твои действия имеют последствия. Ты не только нанесла ущерб своей собственной карьере, но и запятнала репутацию компании. Нам придется принять соответствующие дисциплинарные меры".

Сердце Глории упало, когда она осознала всю тяжесть слов мистера Томпсона. Она знала, что цена, которую ей придется заплатить, выходит далеко за рамки ее увольнения из компании.

Она опустила взгляд, ее голос был едва громче шепота. - Я... я понимаю, мистер Томпсон. Я приму любые последствия, которые вы сочтете необходимыми."

Выражение лица мистера Томпсона оставалось непреклонным, его голос был холодным и неумолимым. "Ты поставила под угрозу не только свое собственное положение, но и репутацию этой компании. Считай, тебе повезло, что я вообще дал тебе шанс извиниться."

"Я должен немедленно вызвать полицию и добиться твоего ареста", - прогремел босс, - "и посадить тебя за решетку как минимум на пять или на десять лет".

"О, пожалуйста, не вызывайте полицию", - взмолилась Глория. "У меня есть семья, у меня есть дети, я не могу сидеть за решеткой. Может быть, мы сможем найти какое-нибудь другое решение?"

Мистер Томпсон откинулся на спинку стула с задумчивым выражением на лице. Он взвесил все варианты, стоявшие перед ним, понимая, что в его власти потенциально разрушить жизнь Глории.

"Я готова сделать все возможное, чтобы загладить свою вину, мистер Томпсон", - сказала Глория, и ее голос был полон решимости. - "Если у меня есть способ отплатить компании, доказать свое раскаяние и стремление измениться, пожалуйста, дайте мне такую возможность. Я сделаю все, что вы скажете".

После минутного молчания он заговорил осторожным тоном.

"Послушай, Глория", - строго сказал босс. - Посмотри на себя в зеркало. Вся эта одежда, что на тебе надета? Да, все эти вещи были куплены на украденные деньги. У меня есть квитанции, подтверждающие это. Так что, они все принадлежат компании, а не тебе. Ты понимаешь?"

Глория почувствовала, как ее щеки вспыхнули от смущения, когда слова мистера Томпсона прорезали воздух. Тяжесть его обвинения глубоко проникла в ее существо, оставив чувство незащищенности и раскаяния. Неохотно она перевела взгляд на зеркало, на которое он указал, и отражение, смотревшее на нее в ответ, показалось ей испорченным, болезненным напоминанием о ее нечестно приобретенных нарядах.

Со смесью стыда и понимания Глория кивнула, ее лицо покраснело от глубокого чувства раскаяния. "Я... я понимаю, мистер Томпсон", - тихо пробормотала она. "Теперь я вижу, что каждый предмет одежды, который я ношу, является напоминанием об украденных деньгах. Все это принадлежит компании, а не мне".

Суровое выражение лица мистера Томпсона слегка смягчилось, когда он заметил признание Глории и ее раскрасневшиеся щеки.

"А теперь", - строго сказал мистер Томпсон, и его голос стал властностным и жестоким, - "Ты должна немедленно вернуть компании все вещи, котоые ты купила на украденные деньги. Они тебе не принадлежат. Я хочу, чтобы ты сняла их все и сложила туда в корзину, прямо здесь, в этом офисе. Сейчас же."

Сердце Глории упало от такой унизительной задачи. Реальность ситуации сильно поразила ее, когда она поняла, что физический акт возврата вещей еще больше подчеркнет последствия ее действий. Это было осязаемым напоминанием о предательстве, которое она совершила.

Тяжело вздохнув, Глория кивнула, принимая на себя лежащую на ней ответственность. Она понимала, что необходимо смириться с реальностью своего выбора и начать процесс заглаживания вины.

"Я сделаю, как вы говорите, мистер Томпсон", - ответила Глория, ее голос был полон решимости с оттенком раскаяния. "Я соберу всю одежду и бижутерию и принесу их сюда как можно скорее".

"Тебе следует начать прямо сейчас, с одежды которая на тебе надета", - сказал мистер Томпсон твердым и властным голосом. - Сними эту шубу и сапоги, которые на тебе, и положи их в коробку.

Глаза Глории расширились от удивления и дискомфорта, когда она услышала указание мистера Томпсона. Осознание того, до какой степени она пала, потворствуя своим прихотям, сильно поразило ее. Роскошная шуба и стильные сапоги, которые она с гордостью носила, теперь служили болезненным напоминанием о ее нечестности.

Ее сердце бешено заколотилось, когда она заколебалась, чувствуя смесь смущения и уязвимости. Глория неохотно начала расстегивать шубу, ее пальцы слегка дрожали. Она чувствовала, что глаза ее босса устремлены на нее, наблюдая за каждым ее движением. С каждой расстегнутой пуговицей ее охватывало чувство стыда.

Когда шуба соскользнула с ее плеч, Глория почувствовала, как по ее телу пробежал холодок. Она опустила взгляд на свои сапоги, символы ее желаний и экстравагантных покупок. Сделав глубокий вдох, она расстегнула молнию и стянула сапоги с ног, ее пальцы слегка дрожали от волнения.

С чувством смирения Глория положила шубу и сапоги в ящик, их отсутствие заставило ее почувствовать себя незащищенной и уязвимой. Она знала, что этот поступок был наглядным проявлением ее безрассудства и предательства, суровым напоминанием о последствиях, с которыми ей пришлось столкнуться.

Взгляд мистера Томпсона оставался непоколебимым, когда он заметил нерешительность Глории. Его тон стал еще тверже, когда он повторил свое указание: "Я ожидаю, что ты продолжишь, Глория. Положи в эту коробку все предметы одежды, которые на тебе надеты. Все, ты понимаешь?"

Сердце Глории бешено колотилось в груди, разрываясь между недоверием и уступчивостью. Она понимала, что намерение мистера Томпсона состояло в том, чтобы лишить ее не только украденных вещей, но и фасада, который она построила с помощью нечестно нажитой роскоши. Неохотно она начала расстегивать блузку, ее руки дрожали, когда она снимала ее и клала в коробку.

Ее пальцы неловко расстегивали молнию на юбке, испытывая смесь уязвимости и стыда. Когда юбка соскользнула на землю, Глория подняла юбку и положила в коробку рядом с другой одеждой. Она стояла перед мистером Томпсоном, почти обнаженная, в одном нижнем белье, чувствуя, как ее захлестывает волна унижения.

Выражение лица мистера Томпсона оставалось суровым, его голос был жестким. - "Все, Глория. Я хочу, чтобы ты сначала положила в эту коробку все предметы одежды, которые были на тебе сегодня. В том числе и белье."

Лицо Глории вспыхнуло от смущения, когда она расстегнула лифчик и сняла его, а затем и трусики. Раздеваться перед своим боссом было унизительно, но она понимала, что это необходимая часть ее пути к искуплению.

Смущенная Глория положила оставшееся у нее нижнее белье в коробку. Она вся дрожала от холода и дурных предчувствий.

"А теперь, Глория", - сказал мистер Томпсон твердым и нелестным голосом, - "положи руки на стол и наклонись".

Глория подчинилась его словам.

"Ниже. Ниже. Вот так", - пробормотал босс, глядя на ее обнаженную попку с большими круглыми ягодицами и на обнаженную область влагалища и половые губы между ее длинными сильными ногами. Вокруг ее влагалища были вьющиеся темные волосы, как и положено зрелой женщине.

Босс усмехнулся: "Хорошо, Глория, а теперь, как насчет этого", - и он скользнул своими толстыми пальцами по ее гениталиям, исследуя половые губы и вход во влагалище. Глория издала громкий вздох.

"Что ты только что сказала?" - раздраженно осведомился мистер Томпсон.

"Нет, ничего", - ответила Глория.

Тогда босс схватил ее руками за ягодицы и с размаха шлепнул ладонью:

"Шлеп!" Она ахнула от удивления.

"ШЛЕПОК!" Она снова громко вскрикнула.

"ЕЩЕ ШЛЕПОК!" Она вскрикнула опять. Глории было больно и очень стыдно.

Ее собственный босс лупил Глорию по заднице, как провинившуюся школьницу. Да нет, подумалось Глории, сейчас и школьников не лупят так, как это может быть было 100 лет назад.

Её попа покрылась синяками в форме его ладоней. Затем босс скользнул своими толстыми пальцами по ее гениталиям, исследуя половые губы и снова скользя ко входу во влагалище.

Глории это совсем не понравилось. На самом деле ей не нравился ее босс. Она презирала его. Он был толстым и несносным, а его поведение по отношению к подчиненным сотрудникам больше напоминало бульдога, чем человеческую особь.

Но какой у нее был выбор? Сказать ему "Пошел ты к черту"? Пнуть его ногой и выйти из кабинета, с силой хлопнув дверью за собой? Но как насчет последствий, квитанций, которые у него были на все украденные вещи, купленные ею на деньги компании? Если он поступит официальным путем, то она может в мгновение ока оказаться в тюрьме, и она будет заперта, возможно, на долгие годы, в то время как ее дети будут расти без нее, зная, что их мать была всего лишь воровкой? Теперь она принадлежала боссу, он мог использовать ее, как ему заблагорассудится, и у нее не хватит смелости протестовать."

"Нет", - говорила она мысленно сама себе, - "Не сопротивляйся, не пискни, делай то, что тебе сказали, это единственный выбор, который у меня есть".

Когда толстый палец мистера Томпсона исследовал ее половые губы и область влагалища, проскользнул между половых губ и потрогал внутри ее вагины, Глория не смогла удержаться от недовольного ругательства. Это не так, как ей нравилось заниматься сексом, не то, чего она хотела или вожделела. Она наморщила лоб, силясь сдержаться.

"Что?" - ухмыльнулся босс. "Тебе это не нравится?"

"Мне это совсем не нравится", - призналась Глория сквозь стиснутые зубы.

"Это плохо", - ухмыльнулся он, - "Но, видишь ли, мне все равно что тебе нравится. Это твоё наказание. И это только начало. Ты будешь терпеть все это, если только не предпочтешь, чтобы я вызвал полицию?"

"Нет, никакой полиции", - взмолилась Глория, чуть не рыдая, - "делайте то, что хотите".

"О, это моя девочка", - похвалил босс, - "вот это правильный настрой". И он снова больно шлепнул Глорию по заднице своей большой ладонью.

Глория стоически перенесла это унижение, не пробормотав больше ни слова.

Затем он расстегнул молнию на брюках и сбросил их на пол, обнажив свои разноцветные старомодные трусы. Он тоже уронил их на пол.

Глория глядела в сторону, почувствовав, как его руки скользят по ее ягодицам и раздвигают половинки ее ягодиц, расширяя дырочку посередине.

Его короткий, но твердый и толстый член начал скользить по области ее влагалища, пытаясь проникнуть внутрь. Глория была выше его, и у нее были длинные ноги. Ее дырочка во влагалище была слишком высоко. Он пыхтел, стоя на цыпочках, но не мог пролезть под нужным углом.

"Стой пониже, сучка", - потребовал он. "Согни колени, согни свои гребенные колени. Я не могу подобраться к твоей дырочке".

Глория послушно согнула колени и поставила ноги под широким углом, чтобы босс мог подобраться к ней на нужной высоте.

Его короткий, но толстый член с усилием проскользнул в дырочку ее влагалища. Глория была суха. Ей не нравилась эта встреча. Ей был противен ее толстый лысый грубый босс. А когда женщина не получает удовольствия, ее влагалище становится сухим и невосприимчивым к непрошеному вторжению. Но босс надавил своим членом и проник в нее с удовлетворенным хрюканьем изо рта.

Глория просто крепко сжала зубы, чтобы не завизжать, и позволила своему боссу трахнуть ее. Он толкался своим толстым телом вперед и назад, проникая в нее, пыхтя и отдуваясь позади Глории.

Она просто закрыла глаза и стиснула зубы, ожидая, когда это унижение для нее закончится.

За последние 8 лет единственным мужчиной, чей член проникал в ее влагалище, был ее муж, которому она была верна до сих пор. Но член другого мужчины сам по себе не так уж сильно отличался. Вот что Глория сказала себе в тот момент, морщась и стискивая зубы от испытываемого ею неудовольствия.

Неожиданно, у Глории внизу стало теплее, ее влагалище стало мягче и выделяло соки, необходимые для смазки. Глория немного расслабилась, и ей почти понравился этот момент. Если отвлечь ее внимание от того, кем был этот человек, ее авторитарным боссом. В конце концов, он был всего лишь мужчиной, и Глории нравилось, когда мужской член толкался внутри нее.

Захваченная пылом момента, Глория начала двигаться в унисон, во встречном направлении, сопротивляясь его толчкам, проталкивая его член до самого низа своего большого влагалища.

"О, да ты молодец", - похвалил босс, тяжело дыша. "Ты чертовски хороша, Глория".

С каждым сильным толчком он проникал все глубже и глубже, а Глория стонала, охваченная смесью боли, вины и удовольствия одновременно. Она испытывала такой спектр эмоций, от отвращения до ликования, который сама себе не могла объяснить.

"Оооо", - громко закричал мистер Томпсон, когда он кончил в нее, и его член изверг в нее большое количество спермы.

"Ух", - проворчал он, вытаскивая свой член и задирая брюки. Он казался счастливым и довольным собой.

"Неплохо для 50-летнего парня", - гордо ухмыльнулся он, - "Верно, Глория?"

"Да, мистер Томпсон", - подтвердила она, не желая задевать его огромное самолюбие.

"Повтори, Глория", - сказал он с нажимом, - "ты сказала, что тебе это понравилось".

— Да, мистер Томпсон, мне понравилось, - без особого энтузиазма повторила Глория.

"Почему тебе это понравилось?" - он настаивал. - "Потому что ты шлюха. Ты чертова шлюха, и тебе нравятся все члены, верно?"

"Правильно, мистер Томпсон", - повторила Глория. "Я шлюха, и мне нравятся все мужские члены".

Она просто хотела, чтобы это унижение закончилось, поэтому не стала спорить с эгоцентричным нарциссом, каким был мистер Томпсон.

"Хорошо", - сказал мистер Томпсон. - "Завтра ты придешь ко мне в офис во второй половине дня, в это же время. Я сделаю это снова с тобой, чертова шлюха. И если мои деловые партнеры случайно окажутся в этом офисе, то они сделают с тобой то же самое".

Холод пробежал по венам Глории. "Видишь, во что я превратилась из-за этого", - сказала себе Глория. "Я стала шлюхой не только для своего вонючего босса, но и для всех его друзей и коллег. Как несправедливо!"

"Есть ли у нас понимание?" - спросил ее босс, застегивая молнию на брюках.

"Да, мистер Томпсон", - пробормотала она, - "у нас есть понимание".

"Ты будешь моей шлюхой так долго, как мне заблагорассудится", - повторил ее босс.

"Да, мистер Томпсон, - пробормотала она, - я стану вашей шлюхой на столько, сколько вам будет угодно".

Глория кивнула в знак согласия, проглотив свою гордость и смирившись с неизбежным. "В конце концов", - подумала она, - "это просто еще один член, просто еще один мужской член, вот и все".

Глория вздохнула и выпрямилась.

"Хорошо", - выдохнул босс, и жестокая ухмылка заиграла на его губах. - "А теперь оставь свои вещи здесь и убирайся из моего кабинета. Помни, что вся твоя одежда принадлежит компании, а не тебе. Уходи отсюда с позором, как и следовало бы."

Сердце Глории упало, когда она услышала слова босса. Унижение усилилось, когда она поняла, что ей придется уйти из его кабинета совсем голой, без своих личных вещей. Это было похоже на еще один удар по ее и без того уязвленной гордости, напоминание о последствиях, которые ей пришлось пережить.

С тяжелым сердцем Глория взглянула на свою сумку, стоявшую на стуле, на остальные вещи которые уже были вне пределов ее досягаемости. Она знала, что у нее нет другого выбора, кроме как подчиниться. Она чувствовала смесь гнева, стыда и беспомощности, но протест или мольба только ухудшили бы ее положение.

Слезы навернулись на глаза Глории, когда она отвернулась от своих вещей - физического воплощения жизни, которую она построила на обмане. Она молча собралась с духом, собираясь с силами, чтобы встретиться лицом к лицу с внешним миром.

Когда Глория покидала кабинет своего босса, ее охватило глубокое чувство стыда и унижения. Отчаянно пытаясь избежать любопытных взглядов и перешептываний своих коллег, она двигалась по офисным коридорам скрытно и решительно. Каждый шаг, который она делала, давался ей с трудом из-за груза ее переживаний.

К счастью для Глории, почти все сотрудники к этому времени уже ушли домой, и помещение фирмы казалось почти пустынным.

Она решила пройти по задним коридорам, надеясь, что это обеспечит безопасный путь к выходу. Тускло освещенные коридоры были пустынны, обычная суета сотрудников отсутствовала. Единственным звуком было эхо ее собственных шагов, навязчивое напоминание о ее позорном бегстве.

С каждым поворотом, который она делала, сердце Глории бешено колотилось в груди, она боялась встретить кого-нибудь, кто мог бы осудить ее. Она прижималась к стенам, держась поближе к теням, пытаясь слиться с фоном, как будто была невидимкой. Холодный воздух шелестел по коридорам, соответствуя холоду, который пронизывал ее душу.

Наконец, она добралась до задней двери. Она взялась за дверную ручку, ее рука дрожала от смеси страха и беспокойства. Когда она вышла на улицу, ее встретил порыв холодного ветра, заставивший ее невольно вздрогнуть. Земля под ее ногами была покрыта толстым снежным ковром, его чистота контрастировала с запятнанным состоянием ее совести.

Глория обхватила себя руками, ища утешения и тепла в собственных объятиях. Она выдохнула, туман от ее дыхания смешался с холодным воздухом, наглядно демонстрируя ее внутреннее смятение. Тяжесть ее поступков давила на нее, а пронизывающий холод, казалось, усиливал одиночество, которое она испытывала.

Она пошла, ее шаги заглушал снег, каждый хруст льда напоминал о выбранном ею пути. Улица перед ней была тускло освещена, свет уличных фонарей отбрасывал длинные тени на тротуар. Она поплелась вперед, опустив голову, словно неся на плечах груз своих ошибок.

Снежинки мягко опускались на ее волосы и ресницы, блестя, как нежные кристаллы. Они таяли на ее коже, смешиваясь со слезами, которые беззвучно текли по ее щекам. Мир вокруг нее казался далеким и безразличным, поглощенным своими собственными делами, не подозревающим о смятении, бушующем внутри нее.

Глория тосковала по теплу, как физическому, так и эмоциональному. Она крепко обхватила себя руками, надеясь обрести хоть какое-то подобие комфорта. Пронизывающий холод служил лишь суровым напоминанием о последствиях, с которыми ей пришлось столкнуться, безжалостным напоминанием о глубине ее раскаяния.

К её еще большему ужасу, оказалось, что все прохожие обращали на нее внимание, и тяжесть их взглядов давила на ее хрупкое душевное состояние.

"Почему они все так на меня уставились?" - думала Глория, и сердце ее тревожно забилось. Каждый задержавшийся взгляд был подобен пронзительной стреле, лишавшей ее того немногого достоинства, которое у нее еще оставалось. Она жаждала минутной передышки, убежища, где она могла бы скрыться от любопытных глаз и найти утешение в анонимности.

Эти вопросы эхом отдавались в ее голове, усиливая внутреннее смятение. Знали ли они о ее проступках? Знали ли они, какой позор она несла на себе? Или их взгляды были просто отражением человеческого любопытства, привлеченного необычным видом уязвимой голой женщины на холодном зимнем ветру?

Пробираясь по многолюдным улицам, Глория поймала себя на том, что страстно желает иметь плащ-невидимку, щит, который защитил бы ее от пристального внимания незнакомцев. Ее темп ускорился, шаги стали более торопливыми, как будто она могла убежать от их осуждения, от их пронзительных взглядов.

Но как бы быстро она ни шла, глаза, казалось, неотступно следили за ней. Каждый взгляд казался молчаливым обвинением, напоминанием о последствиях ее поступков. Она жаждала отсрочки, момента, когда мир отвернется от нее и позволит ей раствориться в анонимности города.

Мысли Глории превратились в хаотичную смесь гнева, разочарования и отчаяния. "Не могли бы они все просто оставить меня в покое?" она молча умоляла. Она жаждала понимания, проблеска сочувствия, но вместо этого все, с чем она сталкивалась, были любопытные взгляды незнакомцев.

Когда Глория смело шла по зимним улицам, любопытные взгляды незнакомцев тяжелым грузом давили на нее. Среди долгих взглядов и перешептываний, воздух прорезал комментарий какого-то незнакомца, окрашенный оттенком вуайеризма и недосказанности. Это было нежелательное вторжение, неприятное напоминание о той уязвимости, которую она теперь олицетворяла.

Сердце Глории пропустило удар, ее лицо вспыхнуло от смеси гнева и смущения. Это замечание эхом отозвалось в ее голове, угрожая подорвать ее вновь обретенные силы. Но она не позволила этому сломить ее дух.

Пока Глория пробиралась по зимним улицам, в холодном воздухе продолжали звучать грубые замечания незнакомцев. Их слова, полные насмешки и бесчувственности, были направлены на то, чтобы еще больше унизить ее. Каждое замечание, подобно острой сосульке, грозило подорвать ее решимость.

"Удачной ночи для прогулки голышом, мисс", - съязвил один незнакомец, его голос сочился сарказмом. Другой прохожий вмешался: "Как ваши ноги, мисс? Должно быть, им очень холодно!" Ехидные замечания эхом отдавались в ответ, насмехаясь над Глорией, пока она брела вперед по заснеженной улице, ее обнаженное тело резко контрастировало с холодным окружением.

Но Глория не позволила их словам пробить ее оборону. Со вспышкой злости в глазах она остановилась как вкопанная и повернулась лицом к незнакомцам, которые осмелились принизить ее. В ее голосе, хотя и слабом, звучала тихая решимость.

"Возможно, это подходящая ночь для дерзких прогулок", - парировала Глория, и в ее словах слышался едва уловимый вызов.

Пока Глория шла по зимним улицам, насмешливые замечания незнакомцев продолжали терзать ее чувства. Один прохожий насмешливым тоном крикнул: "Чувствуете зимнюю погоду, мисс? Немного холодновато, не так ли?" Слова сочились снисходительностью, попыткой еще больше принизить ее.

Терпение Глории лопнуло, ее разочарование достигло своего пика. Она остановилась как вкопанная, повернувшись к незнакомцу, который осмелился покуситься на ее достоинство. С пронзительным взглядом и с вызовом в ее голосе, она возразила: "Нет, погода просто прекрасная. Для меня это идеальный день".

Ухмылка дрогнула на устах незнакомца, застигнутого врасплох резким ответом Глории. Ничуть не смутившись, вмешался другой прохожий, пытаясь еще больше принизить ее: "Готовы поиграть в снежки, мадам?" они насмехались. Глаза Глории сузились, ее голос стал твердым, когда она ответила: "Не сейчас, но, возможно, в другой раз".

Глория, измученная и дрожащая, ввалилась в дом. Глаза ее мужа расширились от удивления, когда он увидел ее стройную фигуру, лишенную одежды. "Что, черт возьми, с тобой случилось? Почему ты пришла домой голая?" - воскликнул он, в его голосе слышалась смесь беспокойства, заботы и недоверия.

С усталостью, которая пробирала ее до костей, Глория выдавила слабую улыбку. "Ты не поверишь, какое приключение я только что пережила", - пробормотала она, падая в объятия мужа. Она рассказала о событиях дня, начиная с украденных денег и заканчивая выговором своего босса и унизительной прогулкой голышом по зимним улицам.

Она утаила от мужа лишь информацию о том, что стала шлюхой для своего босса. Это было между ней и ее боссом, не годилось для того, чтобы ее верный муж знал об этом, решила она, чувствуя тяжесть вины на своих плечах.

Брови ее мужа взлетели вверх, на его лице отразилась смесь шока и веселья. - "Что ж, у тебя определенно выдался забавный вечер", - усмехнулся он, крепче прижимая ее к себе. "Я слышал о покупательской терапии, но это выводит ее на совершенно новый уровень!"

Глория не смогла удержаться от слабого смешка. "Я думаю, что можно назвать это экстремальной покупательской терапией", - ответила она, и в ее голосе слышалась усталость. "Но я уже здесь, цела и невредима, и готова выпить чашечку горячего какао".

Муж подвел ее к дивану, и их общий смех разрядил напряжение, царившее в комнате. Готовя теплый напиток, он не мог удержаться, чтобы не покачать головой в изумлении от непредсказуемости жизни.

Когда Глория плюхнулась на диван со слезами на глазах, ее муж сел рядом с ней и обнял ее за плечи. Он накрыл дрожавшую всем телом Глорию теплым одеялом.

"Это моя вина", - пробормотала она, - "ты простишь меня?"

Он нежно сжал ее руку, даря столь необходимое чувство комфорта и ободрения.

"Все в порядке, детка", - сказал он, и его голос был полон сочувствия. "Мы все совершаем ошибки. Я прощаю тебя."

Ее муж посмотрел на Глорию с нежной улыбкой на лице. Глория подняла на него глаза, в которых светилась смесь благодарности и уязвимости.

"Мне так повезло, что у меня есть ты", - прошептала она,

"Ты знаешь", - сказал ее муж, - "я думаю, нам следует основать новую традицию. Кому нужна дизайнерская одежда, когда можно ходить как зимой одетой как Ева? Это остроумно, дерзко и определенно заводит зрителей!"

Глория расхохоталась, на мгновение забыв о своей усталости.

"Ты всегда находишь способ заставить меня улыбнуться", - сказала она, нежно целуя его в щеку. "Спасибо тебе за то, что ты являешься моей опорой".

Без колебаний он заключил ее в теплые объятия, его губы нежно коснулись ее губ.

Их поцелуй стал глубже, страстный обмен репликами, который красноречиво говорил об их связи. Когда они обнимали друг друга, их тела прижимались друг к другу, ища утешения и тепла в объятиях друг друга. Комната наполнилась ощущением близости и пылкости, когда кончики их пальцев обводили контуры тела друг друга.

Их поцелуи стали более пылкими, их дыхание смешалось, когда они жадно искали друг друга. Мир вокруг них перестал существовать, они сосредоточились исключительно на опьяняющей связи, которую они разделяли. Это был момент неприкрытой уязвимости, капитуляции перед глубинами их страсти.

Их тела прижимались друг к другу, их сердца бились в гармонии. Их движения превратились в танец желания, выражение их любви, которая не знала границ. В этих объятиях они обрели утешение, принятие и свободу безоговорочно исследовать глубины своих желаний.

Он осторожно стянул с нее одеяло, подставляя ее обнаженную кожу теплу комнаты. Его губы, мягкие и нежнейшие, прочертили дорожку вдоль ее шеи, оставляя дорожку из нежных поцелуев, от которых у нее по спине побежали мурашки.

Когда его руки ласкали ее тело, его прикосновение разожгло в ней огонь. Комната была наполнена опьяняющей смесью желания и любви, когда они погрузились в глубины своей страсти.

Их губы встретились в пылком поцелуе, языки танцевали в чувственном ритме. Каждый поцелуй был наполнен страстным желанием и голодом, который только они могли утолить. В тот момент ничто другое не имело значения, кроме опьяняющей связи, которую они разделяли.

Их тела переплелись, их движения были синхронны, они познавали глубины своего желания. Время, казалось, остановилось, пока они наслаждались нахлынувшим на них удовольствием, создавая симфонию стонов и шепчущих слов обожания.

Глория закрыла глаза и тихо застонала, когда его твердый как камень член проник в ее жаркое и мокрое влагалище. Ее муж двигался, толкал вперед и назад, вперед и назад, по мере того как влагалище Глории наполнялось соками любви.

Ее муж кончил и эякулировал, и она почувствовала, как его теплая жидкость попадает в ее влагалище.

Закрыв глаза, Глория отдалась глубинам близости со своим мужем. В этот момент она поняла, насколько сильно на протяжении многих лет воспринимала их страстную связь как нечто само собой разумеющееся. Преисполненная решимости вновь разжечь пламя, она поклялась в полной мере ценить каждое прикосновение, каждый поцелуй и каждый волнующий момент, который они разделили.

В разгар их близости тревоги и сомнения Глории отошли на второй план. Любовь, которую они разделяли, окутала ее, стирая все оставшиеся следы вины или стыда. Это был момент чистой связи, торжества их любви и силы, которая связывала их вместе.

Когда их тела двигались в гармонии, их дыхание смешивалось,, они открывали для себя новые глубины наслаждения, отдаваясь волнам экстаза, которые захлестывали их.

Лежа в постели, когда ее муж уже крепко спал рядом с ней, Глория дала себе искреннее обещание. Она поклялась всегда ставить свою семью и мужа на первое место, и не поддаваться больше соблазну дорогих покупок, которые потенциально могли привести к неприятностям. И никогда не позволять таким презренным личностям, как ее босс, обращаться с ней как с одноразовой игрушкой.

Утром, собираясь на работу, Глория вспомнила о своем затруднительном положении. Во первых, ей не нашлось что надеть. Все ее красивые вещи вплоть до кружевного белья из "Victoria’s Secret" были куплены за счет кредитной карточки компании. Значит их тоже прийдется оставить в кабинете у босса.

Во вторых, Глория вспомнила что ей прийдется вечером снова зайти в кабинете босса и быть его шлюхой. А может быть, и шлюхой для его партнеров. Может среди них найдутся симпатичные мужчины, с которыми ей будет приятно потрахаться? - подумала Глория. Ей стало интересно. А когда женщине интересно, у нее внизу живота неосознанно разгорается желание. И постепенно поднимается выше, к голове. Глория задышала прерывисто, ее веки дрогнули. Глория стала перед зеркалом, в одном белье, и тщательно прихорашивалась, подвела веки, покрасила ресницы тушью, накрасила губы, сложила бантиком и придирчиво осмотрела себя в зеркало.

Потом Глория быстро оделась, надела самое лучшее платье, поцеловала мужа который еще спал, надела сапоги и пальто, и выпорхнула за дверь, стуча каблуками по цементным ступенькам лестницы.

По дороге на работу в утренний час, когда каждый спешит на работу думая только о своих проблемах, Глория задумалась, а что ей будет надеть потом, после того как она отнесет все нечестно купленные за счет компании вещи и оставит их в ящике в кабинете у шефа?

И тогда Глорию осенила шальная и совсем уж преступная мысль. Вчера вечером, босс несмотря на свой гнев, не забрал у Глории кредитную карту компании.

"Раз шеф не дает моему проступку официальный ход, и сообщает никому о моем проступке", подумала Глория, задыхаясь от собственной дерзости, "то почему бы мне не продолжить пользоваться кредитной картой компании, American Express когда надо будет купить новую одежду?"

В обеденный перерыв Глория выпорхнула из офиса и поспешно направилась в ближайший магазин модной одежды. Там она набрала для себя несколько корзинок новых вещей и кружевного белья, и расплатилась за все это конечно же той самой кредитной картой компании, American Express.

"Шеф же не выдаст меня. Ведь он теперь и сам будет виновен, что я продолжаю тратить деньги компании, да еще и с его ведома. Ему прийдется держать язык за зубами об этом", подумала Глория злорадно.

Вечером, когда Глория несмело отворила дверь в кабинет шефа, ее сердце испуганно колотилось. В кабинете шефа сидели два его партнера по бизнесу, немолодые, но подтянутые мужчины, в дорогих сшитых на заказ костюмах. Когда Глория зашла и робко поздоровалась, они все повернули к ней головы.

Как показалось Глории, они все были немного навесле. На столе стояли откупоренная бутылка бренди и стаканы.

"А, проходи, Глория, проходи", обрадовался ее босс.

Глория прошла в кабинет, и смущенно улыбаясь стала возле стола. Шеф бросил на нее взгляд, и обращаясь к партнерам проговорил, "джентльмены, разрешите вам представить нашу новую ответственную по закупкам, Глорию Стэйн. А по совместительству нашу с вами новую грязную шлюху."

Глория покраснела.

"Раздевайся, Глория", сказал ее шеф, "Ты уже знаешь, что должна делать, так что не будем терять времени на разговоры. Клади свои вещи и белье туда, вон в тот ящик. Оно тебе не принадлежит, ты знаешь об этом."

Глория молча кивнула, и выполнила его указание. Потом встала голая возле стола, робко глядя на мужчин сидевших в кабинете. От страха и волнения Глория внезапно почувствовала возбуждение. Эти трое мужчин бесцеремонно разглядывали ее и наверняка собирались ее грубо трахать во все дырочки какие есть у женщины. От мысли об этом у Глории зачесалось и сделалось горячо, и само собой, сделалось мокро в её писечке.

"Молодец, теперь присядь на корточки и возьми в рот вот это", приказал ей босс, спуская вниз брюки и свои нелепые старомодные цветные трусы.

Глория послушно присела и взяла в рот его толстый член, и начала двигать головой вперед-назад, чмокая и роняя капли слюны. За её боссом в очередь выстроились остальные его партнеры, оживленно переговариваясь и отпуская сальные шуточки, и не переставая говорить о делах.

"Это всего лишь члены, всего лишь мужские члены, каких я видела немало в молодости, еще два — три члена мне не повредят". Так подумала тогда Глория, "Ведь они для того и сделаны мужские члены чтобы их сосать и дрочить в руках, а потом пускать их в свою вагину".

Глорию снова поставили раком, заставив опереться руками на стол и наклониться. Глория стояла, безропотно принимая в свою вагину мужские члены и вытекавшую из них сперму.

"Это всего лишь члены, всего лишь мужские члены, и не так уж важно, кому они принадлежат. Чены ведь не виноваты, что их хозяева - самодовольные эгоистичные дураки". Так думала тогда Глория.

Когда они закончили, и застегнули брюки, самодовольно улыбаясь, ее босс произнес, "Молодец, Глория, ты была хороша. А теперь убирайся из моего кабинета. Нам с партнерами нужно еще дела обсудить. Завтра приходи в то же время"

Глория с сожалением посмотрела на кучу своей одежды в углу.

"Мистер Томпсон", попросила Глория срывающимся голосом, "Можно я оденусь, а то очень холодно по улицам бежать без одежды. Ну, пожалуйста. Я же простудиться могу."

"Ладно", ответил ее босс, "Можешь забрать свое пальто и сапоги".

Глория поспешно схватила свое пальто и сапоги, надела сапоги на босые ноги без чулок, и набросив пальто прямо на голое тело поспешно выбежала из кабинета.

Глория была рада, что ей удалось отстоять хоть малую толику личного имущества и своего достоинства. Ей не прийдется снова возвращаться домой голой по холодным зимним ночным улицам.

Глория поспешно застегнула свое пальто, и бодро зашагала, цокая каблуками сапог по замерзшей мостовой. Под полы её пальто задувал морозный ветер, а голые икры ее ног, незащищенные от мороза щипало от холода. Но Глория шла домой в приподнятом настроении. В руках она несла сумку с новыми модными вещами, купленными сегодня во время обеденного перерыва.

Все было не так уж и плохо, думала Глория. Худшее что могло произойти ее миновало. Теперь ее жизнь по-новому налаживалась. Глория шла и улыбалась случайным прохожим, которые даже останавливались, глядя на проходившую мимо них молодую улыбавшуюся женщину, в модном пальто, и с красивой стройной фигурой.

***

Конец истории