В течение следующих нескольких месяцев их отношения неуклонно сближались. Тот факт, что видеться в течение недели было непрактично, имел как хорошие, так и плохие последствия. С хорошей стороны, они оба накопили огромное количество сексуальной энергии, которую направили на потрясающие сеансы по выходным. Они провели вместе достаточно приятного, качественного времени, чтобы начать обсуждать возможность брака. Плохая сторона заключалась в том, что ограниченное время, которое они проводили вместе, было препятствием для дальнейшего развития их отношений.

Они оба чувствовали, что нашли своего спутника жизни, но для того, чтобы все наладилось, потребовались некоторые коррективы. Первым делом Моника переехала в дом Коула. Они согласились, что было бы лучше жить вместе в качестве дополнительной проверки их совместимости. К сожалению, поскольку Моника работала в центре города, это создало бы необходимость в очень неприятных поездках на работу. Пока она не найдет другую работу, им придется продолжать их нынешнее соглашение.

Однажды вечером, сидя в маленьком кинотеатре, они ждали, когда начнётся иностранный фильм. Моника рассказала Коулу о своей текущей ситуации на работе.

—В последнее время ситуация на работе ухудшается, Говард. Правление наняло нового генерального менеджера около двух месяцев назад, и ситуация становится намного более напряженной. Мистер Вебер считает, что терроризировать сотрудников — лучший способ добиться максимальной производительности. Ты знаешь, что дела идут плохо, когда внезапно увеличивается количество распространяемых карикатур Дилберта (прим перев. комикс посвящен сатире на офисные будни), — криво усмехнулась она.

Потянувшись, чтобы взять его за руку, она продолжила:

—Я не знаю, почему он так много меня терроризирует. Трое моих клиентов — самые счастливые клиенты, которые у нас есть.

Коул лукаво ответил:

—Я думал, я твой самый довольный клиент.

—Ты знаешь, что я имею в виду, — ответила она с притворным негодованием. —Мой любимый клиент — разработчик программного обеспечения среднего размера в Редмонде. У меня есть предчувствие, что они могут быть заинтересованы в том, чтобы я работала у них в качестве сотрудника, а не через агентство. Я собираюсь поспрашивать на следующей неделе и узнать, как они относятся к этой идее. Было бы легко добраться на работу из твоего дома, любимый, — тихо сказала она ему на ухо.

На той неделе Моника встретилась с личным директором компании. Она отвечала за весьма успешную маркетинговую кампанию, в рамках которой было запущено их новое медицинское программное обеспечение с голосовой активацией. Оказалось, что они определенно были заинтересованы в ее услугах, и она вступила в постепенный процесс переговоров с руководством компании.

Тем временем Коул и Моника наслаждались друг другом, когда могли. Он начал знакомить ее со своими друзьями, по одному или по двое за раз. В основном, он знакомил ее со своими извращенными друзьями. Он думал что они с большим пониманием отнесутся к его необычным отношениям, чем его обычные друзья, поскольку у них самих часто был необычный образ жизни.

Впитывая нескончаемый поток сплетен о сцене, Моника была поражена тем, какую интересную жизнь вели люди сцены. Это было лучше, чем любая мыльная опера, которую она когда-либо смотрела. Она всегда с удовольствием слушала, когда кто-нибудь из старых друзей Коула рассказывал ему о последних событиях. Избегая событий на сцене, он отставал от текущего статуса многих людей и их взаимоотношений, поэтому всегда спрашивал своих друзья, чтобы узнать последние новости

Однажды на выходных он познакомил Монику со своим другом Роном, очень властным джентльменом, с которым он поделился многими секретами за последние несколько лет. Рон даже был чем-то вроде наставника для Коула, объясняя таинственное искусство психологической игры.

У Рона было одно убеждение, которое Коул находил довольно обескураживающим. Он чувствовал, что для пары невозможно иметь прочные отношения D/S в рамках здорового брака. По его словам, супругам невозможно эффективно распределять обязанности по управлениям семьей, в то время как доминирующий партнер контролировал подчиненного партнера. Коулу это казалось разумным, но он был почти уверен, что они с Моникой смогут найти разумный компромисс.

В жизни Рона мало что происходило за пределами его игровых отношений. Не имея ни работы, ни брака, который нужно было поддерживать, у него было достаточно времени, чтобы придумать самые изощренные, но безопасные пытки для своей глубоко покорной партнерши. Для Коула он олицетворял как темную, так и светлую сторону БДСМ. Он был классическим примером человека, который стал таким поглощенные своей игрой в Д/С, они позволяли другим своим интересам и обязанностям ослабевать. Существовал определенный шанс, что люди могли стать зависимыми от того доминирующего или подчиняющегося свободного пространства, которого они жаждали.

С другой стороны, Рон всегда был сторонником тщательно продуманных, взаимовыгодных и, прежде всего, безопасных игр. Люди часто направляли к нему новичков, потому что знали, что новички будут в хороших руках и получат полезную информацию для начала.

Когда Коул впервые появился на сцене Сиэтла, он изначально был впечатлен общей атмосферой здоровой открытости и принятия. Люди, которые открыто признавали, что они извращенцы, каким-то образом казались эмоционально здоровее, чем среднестатистический человек, который боялся признаться, что фантазировал о чем-то необычном. После нескольких лет общения с одной и той же группой людей он начал понимать, что люди со сцены были такими же испорченными, как и все остальные, а может быть, и больше. Это заняло много времени, но в конце концов он на собственном горьком опыте убедился, что людям со сцены можно доверять не больше, чем людям, не работающим на сцене.

Популярной темой разговоров было то, сколько сабмиссивов в прошлом подвергались жестокому обращению. Многие сабмиссивы женского пола подвергались жестокому обращению в детстве, а многие сабмиссивы мужского пола подвергались насилию в предыдущих отношениях. Ни в коем случае не все, так что ни одна теория, казалось, никогда не была применима ко всем. Это привело к нескольким великим войнам по электронной почте в Интернете наряду с неизменными фаворитами, отношениями 24/7 и TPE.

TPE, аббревиатура от Total Power Exchange, использовалась для пар, которые согласились, что доминирующий партнер будет иметь полный контроль над покорным партнером в любое время. 24/7 относится к смежной концепции, согласно которой пара будет играть доминирующую и подчиняющуюся роли двадцать четыре часа в сутки, семь дней в неделю. Всегда находились пары, которые утверждали, что они ведут такой образ жизни, и всегда были новички, которые охотно задавали вопросы о том, как они могли бы обрести такое блаженство для себя.

Многие пары D/S очень тщательно продумывали свои мероприятия. Было популярно заключать письменный контракт между двумя партнерами, в котором описывались, иногда очень подробно, какие права и обязанности, которые были бы у каждого партнера. Контракты в лучшем случае юридически ничего не стоили, но это стало отличной темой для бесконечных обсуждений.

На самом деле количество пар, которые смогли поддерживать отношения такого типа, было крайне невелико. Почти всегда необходимость поддерживать работу и семью мешала им достичь своей цели более чем на короткое время. Чем интенсивнее был D/S, тем быстрее он перегорал. Коул и Моника говорили об этом несколько раз.

Моника, казалось, жаждала подчинения больше, чем Коул нуждался в доминировании. Возможно, это просто его возраст и зрелость помогли ему умерить свои внутренние побуждения. Они отвергли идею о попытках жить в режиме 24/7. В их жизни происходило слишком много событий, чтобы думать, что такое предприятие может быть успешным. У них обоих была сложная карьера, и, конечно, они пытались построить крепкие здоровые отношения, которые, как они наделись, приведут к успешному браку.

Из-за разницы в возрасте Коул чувствовал ответственность за то, чтобы позволить ей жить своей жизнью с максимально возможной свободой. Он позаботился о том, чтобы у нее было время навестить друзей и поддерживать связь со своей семьей в Айдахо. К сожалению, ее семья была недовольна тем, что она выбрала мужчину намного старше себя. Большую часть времени им почти нечего было сказать друг другу.

У Моники обычно были свободные будни, поэтому ей всегда удавалось видеться со своей подругой Дженнифер по крайней мере раз в неделю. Они встречались в баре в центре города или расслаблялись и бесконечно болтали в квартирах друг друга до полуночи или около того, когда вспоминали, что на следующее утро им обоим нужно на работу. Дженнифер работала секретаршей в одной из гигантских офисных небоскребов в центре города. Она часто жаловалась, что ее наняли из-за ее экзотической внешности, а не из-за ее способностей, которые были значительными.

Эти две девушки были, по крайней мере, немного влюблены друг в друга. Возможно, из-за ее собственного плохого представления о теле Монику привлекали Дженнифер из-за ее очень худого тела. Время от времени они поддразнивали друг друга другой - легким поцелуем или намеком на будущие занятия любовью, но они также обсудили свою обоюдную потребность подчиниться сильному, заботливому мужчине.

Дженнифер росла в некотором замешательстве относительно своих целей. Ее отец и китайские родственники ожидали, что она выйдет замуж за симпатичного китайского парня и нарожает много детей. Французские родственники ее матери, которые мигрировали из Квебека несколько десятилетий назад, считали, что она должна следовать зову сердца. Она считала, что получила двойную дозу покорности от своих родителей. Ее отец находился под влиянием старомодных мужчин и доминирующей китайской культуры, которую исповедовали его собственные родители. Ее мать, должно быть, была от природы покорной, потому что, казалось, она процветала в этой культуре и всегда подчинялась своему отцу.

На два года старше Моники, в свои двадцать восемь, у Дженнифер все еще не было удовлетворяющих отношений с мужчиной. Мужчины китайского происхождения, с которыми она встречалась, были шокированы, когда она намекнула, что, возможно, хотела бы, чтобы ее перекинули через колено и отшлепали. Это было очень неловко. Белые парни, с которыми она встречалась, хотели относиться к ней как к маленькой принцессе и даже не подумала бы о грубости в спальне. Это было очень неприятно.

Ее зависть к Монике была сильна, но еще сильнее был восторг от того, что ее подруга обрела счастье. Она едва могла дождаться их еженедельных встреч, чтобы услышать последние подробности быстро развивающегося романа. Наконец, ее пригласили познакомиться с Говардом. Однажды субботним вечером они втроем договорились встретиться за ужином у него дома.

Дженнифер приехала в семь часов и застала их за приготовлением ужина в самой домашней обстановке. Они, казалось, не были в роли вообще, подумала она с некоторым разочарованием. Она действительно находила Коула привлекательным, возможно, китайская культура приучила ее принимать мужчин постарше. Возможно, дело было просто в том, что она знала, что он доминирует в сексуальном плане. На самом деле он был довольно подтянутым и красивым, если вам нравились борода и усы. Она заметила, что в его темной бороде появилась седина, и она могла видеть любовь в его глазах, когда он смотрел на Монику.

Дженнифер произвела на Коула впечатление. Она казалась очень умной, но он мог понять, почему ее могли нанять из-за ее внешности. Ее лицо было очень экзотическим сочетанием европейских и азиатских черт. Ее большие экзотические глаза и сексуальная линия подбородка в сочетании с шелковистыми черными волосами создавали привлекательную, утонченную красоту. Единственное, что портило ему впечатление, — это отсутствие у нее женственных изгибов. На ней был свободный свитер и мешковатые джинсы, которые никак не подчеркивали ее миниатюрную фигуру.

После отличного ужина и нескольких бокалов вина она собралась с духом и вежливо спросила, можно ли ей посмотреть подземелье. Коул и Моника посмотрели друг на друга, слегка приподняв брови.

—Ты думаешь, она готова к этому? — спросил он.

Моника внимательно посмотрела на свою подругу и спросила:

—Дженни, ты уверена? Тебе придется пообещать, что ты больше никому не расскажешь.

—Я обещаю. Пожалуйста, я бы очень хотела это увидеть. Это то, о чем я думала в течение долгого времени.

Они повели ее вниз по лестнице и позволили исследовать подземелье столько, сколько она хотела. Она задала несколько вопросов о специализированной мебели, на что Коул ответил как можно честнее. Казалось, она знала, что такое бондажное снаряжение и различные инструменты для порки. Когда она увидела достаточно, она просто сказала:

—Хорошо, спасибо, это выглядит действительно великолепно.

Они вернулись наверх и болтали до конца вечера. После того, как Дженнифер ушла, они оба отметили, что ее поведение было немного странным.

Когда они наводили порядок на кухне, Коул сказал:

—Она определенно испытывала какие-то извращенные позывы внизу. Ты заметила, как она нюхала кожаную игровую мебель?

—Я этого не видела, но я точно почувствовала некоторую эротическую энергию, когда она наклонилась над скамейкой для порки. Я думаю, нам действительно повезло, что есть друг у друга. Должно быть, на свете много людей, которым не с кем поделиться своими извращенными секретами.

В ту ночь они обнимали друг друга немного дольше обычного, прежде чем погрузиться в сон.

***

Дождливая зимняя погода помешала им заняться любимым делом - пешим туризмом. Лучшее, что они могли сделать, — это совершить несколько длительных прогулок по городским тропам в черте города. Они планировали отправиться в более длительные походы по Каскадным горам, когда наступит лето.

Игровые сессии по выходным несколько смягчились. Они узнавали реакции друг друга и знали, как легко и непринужденно возбудить друг друга. Если они задерживались допоздна, то обычно возвращались домой, чтобы уютно устроиться в большой кровати и насладиться приятными теплыми занятиями любовью. Нет, они не были ванильными или что-то в этом роде! Коулу все еще нравилось шлепать ее по груди и заднице, прежде чем он прижимать ее к себе для приятного медленного наслаждения. Монике все еще нравилось, когда он становился грубым и доминирующим, прежде чем она была готова к проникновению.

Как они договорились ранее, они провели несколько пятничных вечеров за просмотром зарубежные фильмы и художественных работ американских режиссеров. Моника внимательно следила за развлекательными СМИ, чтобы узнать, когда выйдут самые многообещающие фильмы. Ее знания о фильмах, не относящихся к мейнстриму, были поразительными. Ей удавалось получать удовольствие от фильмов, которые заставляли Коула спать. Иногда только хорошая операторская работы не давала ему уснуть. Он мог оценить хорошую операторскую работу, даже если сюжет был непонятен. Все это на самом деле не имело значения, поскольку он был с Моникой и он был влюблен.

Другой частью их первоначального соглашения было то, что он научит ее стрелять. В частности, из пистолетов. Это было не так просто, как сходить в кино. Моника впитала страх перед оружием из общей культуры, в которую она была погружена в школьные годы, а также из сложной городской среды, в которую она попала после окончания школы из колледжа. К счастью, она прочитала кое-какую феминистскую литературу, которая призывала женщин покупать оружие и учиться умело им пользоваться для расширения своих прав и возможностей.

Еще одной вещью, которая воодушевила ее, был тот факт, что оружие было повсюду, когда она росла в Айдахо, и оно ассоциировалось у нее с мужественностью. Видя, как Коул обращается с огнестрельным оружием так, словно он уважает его и знает, как им пользоваться, она становилась влажной и покорной.

Холодным и туманным субботним утром на открытом стрельбище он научил ее обращаться с револьвером 38-го калибра. У нее хорошо получалось, хотя в голове все еще звучал голос, заставлявший ее чувствовать вину за то, чему она научилась. Коул был хорошим стрелком из 38-го калибра, но предпочитал полуавтоматический 45-й. Она была ошеломлена, увидев, как он проделал множество довольно крупных отверстий в маленьких жизненно важных областях картонных мишеней-силуэтов.

После урока, когда они сидели в ресторане, он объяснил, что часто брал с собой пистолет, когда отправлялся в места, которые считал рискованными.

—У меня было разрешение в течение многих лет. В наши дни в этом нет ничего необычного, —сказал он. —Любой взрослый гражданин может получить разрешение на ношение скрытого оружия, если он готов пройти через этот процесс. У меня, конечно, должны были снять отпечатки пальцев и дождаться проверки биографии. Они ищут любую историю психических заболеваний или преступной деятельности. Это занимает пару месяцев.

Моника казалась немного удивленной.

—Я не знала, что это так работает. Я думала, что ты должен быть кем-то особенным, например политиком или кем-то в этом роде.

—Когда я жил в Лос-Анджелесе, разрешения выдавались только юристам и богатым людям. Мне эта система нравится гораздо больше, — сказал он.

Покинув ресторан, они вернулись домой, чтобы провести день, необычайно интенсивно занимаясь любовью.

Однажды на выходных они договорились запланировать серьезную игровую сессию в подземелье. Моника подготовилась, сбрив все волоски на своем стройном теле ниже шеи. Коул подготовился, повесив кожаную перевязь в одном из углов подземелья. Перевязь была подвешена к потолку на высоте талии и была спроектирована таким образом, чтобы кто-то мог лежать на ней лицом вверх, удобно перенося свой вес. За исключением рук и ног, конечно. Конечности, как правило, были подняты и разведены в стороны, затем прикреплялись к кожаным манжетам, которые цепочками были прикреплены к перевязи.

В спальне он медленно раздел ее и поцеловал каждый квадратный миллиметр ее гладкой кожи. Он надел удобные кожаные манжеты на ее запястья и лодыжки. После периода грубых поцелуев и ласк он повел ее вниз по лестнице в подземелье и помог ей надеть перевязь. Когда он поднял ее ноги, чтобы пристегнуть их к опорным цепям, она была весьма удивлена, увидев, что ее задница и влагалище свисают прямо с края кожаной платформы. Она никогда не испытывала такого ощущения обнаженности и уязвимости. Вскоре ее запястья были закреплены у нее над головой.

Он опустился на колени между ее раздвинутых и приподнятых ног и начал слегка целовать область вокруг ее клитора. Затем он начал осторожно нажимать на стропу, заставляя ее раскачиваться взад и вперед всего на пару сантиметров. Он расположил свои губы в самой дальней точке перемещения и ждал, когда ее увлажненное влагалище приблизится к нему для новых маленьких поцелуев и покусываний.

Потянувшись за мягкой повязкой на глазах, он несколько мгновений нежно целовал ее в губы, прежде чем надеть ей на голову, лишив зрение. Она уловила легкий намек на свой собственный естественный запах на его губах. Она не могла видеть, как он посмотрел на часы.

—Ты доверяешь мне, маленькая девочка-сабби?

—Ты знаешь, что доверяю, дорогой... Я имею в виду Хозяин. — сказала она мечтательным голосом.

—Это хорошо, Малышка, потому что сегодня вечером мы продвинемся на шаг вперед. Теперь ты должна мне доверять. Беспокоиться не о чем. У меня есть веские основания полагать, что тебе это понравится, и я знаю, что мне это понравится. Я ожидаю, что ты будешь сохранять спокойствие и примешь все, что произойдет. Ты сделаешь это для меня?

—Я в порядке, Хозяин, продолжайте. Вы знаете, я люблю сюрпризы.

—Думаю, на этот раз у меня есть для тебя хороший сюрприз. Я поднимусь наверх всего на минутку, чтобы приготовить тебе сюрприз. Не убегай.

Он быстро поднялся наверх и нашел свою старую подругу Никки, она же Госпожа Валерия, ожидающую снаружи в своей машине. Увидев, что он машет ей от входной двери, она поспешила внутрь и крепко обняла его. Следуя своему плану, они тихо спустились вниз, где Моника ждала в перевязи с раздвинутыми ногами и широко открытой пиздой на всеобщее обозрение.

С завязанными глазами Моника никак не могла узнать, кто вошел в комнату вместе с ее Хозяином. Она на мгновение напряглась, пока не почувствовала запах женских духов. Затем она услышала сексуальный женский голос, который был одновременно соблазнительным и властным.

—Черт возьми, ну разве ты не сексуальная маленькая шлюшка. Ты всегда держишь свою пизду доступной для всех? Зови меня госпожа Валерия, ударение на втором слоге. Твой хозяин отдал тебя мне на следующий час или около того.

—Госпожа Валерия! Я слышала, как мой Хозяин отзывался о вас. У вас очень необычные духи. Что это?

—Пачули. А теперь помолчи, я хочу подвергнуть тебя нескольким испытаниям. Если ты заговоришь без приказа, ты будешь наказана.

Все еще с завязанными глазами, Моника впала в расслабленное состояние, которое, как она знала, поможет ей вынести любые издевательства, которые добрая Госпожа Валерия, возможно, пожелает ей учинить. Она верила, что у ее Хозяина все под контролем, и на самом деле она могла слышать, как он двигается поблизости.

Госпожа Валерия положила свою маленькую сумку с игрушками на стол рядом с различными инструментами для причинения боли и удовольствия, которые уже были там. Она быстро просмотрела доступные инструменты для мучений прекрасной рабыни Моники и из недр своей сумки выбрала колесо Вартенбурга. Прикрепленное к 15 сантиметровой ручке из нержавеющей стали колесо было около 2, 5 сантиметров в диаметре и имело острые шипы вдоль обода. Первоначально оно было разработано, чтобы помочь неврологам определить участки кожи, которые онемели из-за повреждения нервов. Это также была одна из любимых игрушек поклонников SM.

Валерия подошла к выставленной напоказ беззащитной фигуре Моники и встала рядом с ней.

—Я хочу, чтобы ты была совершенно неподвижной, маленькая потаскушка. Этот тест будет продолжаться до тех пор, пока я не удостоверюсь, что ты подчиняешься моим желаниям. Тебе не разрешается говорить. Тебе не разрешается кончать.

Она осторожно приложила маленькое колесико с шипами к внутренней стороне правого запястья Моники и постепенно повела его вниз по руке, минуя внутреннюю сторону локтя и сильно нажимая на чувствительную, идеально выбритую подмышку. Моника непроизвольно застонала, и ее мышцы напряглись. Она дрожала от усилий не шевелиться. Там, где шипы вдавились в ее кожу, виднелись слабые отметины.

Теперь она слышала, как говорит ее Хозяин.

—Мне нравится, когда она пытается не шевелиться.

По тону его голоса она могла сказать, что сейчас он очень вжился в свою доминирующую роль.

—Она красавица, Господин Коул, —услышала она слова своего сексуально пахнущей мучительницы.

Интенсивное ощущение колеса постепенно перемещалось вверх и вниз по ее телу от запястья к лодыжке и из стороны в сторону. Пощадили только ее голову, соски и гениталии. Ее положение пленницы на перевязи не давало ей возможности скрыть какую-либо часть своего тела от требовательной женщины, которая полностью контролировала ситуацию. Все, что она могла делать, это дергаться и стонать. Подвешенное положение было довольно удобным, и сексуальная пытка, казалось, продолжалась вечно. Она почувствовала, что ускользает от реальности и впала в состояние эротического оцепенения.

Спустя долгое время Валерия заметила, что влагалище Моники приятно смазывается.

—Ты мокрая, распутная девка.

Этот комментарий вывел Монику из транса и вызвал прилив смущения, заставивший ее покраснеть в некоторых очень неподобающих леди местах. Все ее тело, казалось, стало чувствительным благодаря колесу, и она с некоторой тревогой осознала, что ощущение чего-либо, касающегося ее кожи, теперь будет усиливаться.

—Она действительно хорошо реагирует, — сказала Валерия, посмотрев на Коула, который просто ухмыльнулся.

Отложив колесо с шипами в сторону, Валерия надела пару латексных перчаток и обратила свое внимание на обнаженную киску Моники. Раздвинув и без того открытые наружные губы, она собрала немного скользкой жидкости и осторожно распределила ее по всем чувствительным зонам. Затем она начала долгий массаж внутренних и наружных половых губ Моники, тщательно избегая клитора.

Тихие стоны Моники вскоре перешли в хрюканье и толчки тазом.

—Спокойно, маленькая противная шлюшка. Я скажу тебе, когда ты сможешь кончить.

Моника выполняла приказ так долго, как только могла, затем стимуляция была прекращена. Это было слишком для нее, и она начала отчаянно извиваться, чтобы соприкоснуться своим клитором с дразнящими руками.

—Разве ты маленький извивающийся червячок? Ты получишь шесть ударов тростью по своей хорошенькой попке за непослушание. Не говори, что я тебя не предупреждала.

Монику больше огорчил тот факт, что поразительно талантливые руки были убраны из ее влагалища. Однако жгучие линии, которые появлялись одна за другой на ее незащищенных и непристойно растянутых ягодицах, быстро вызвали у нее желание подчиниться.

—Давай попробуем еще раз. На этот раз лежи смирно!

Руки вернулись к ее скользким половым губам, скользя вверх и вниз, пощипывая и растягивая. Моника была почти в ступоре от длительного периода непрерывной сексуальной стимуляции.

Спустя ужасно долгое время она услышала:

—Я думаю, с меня хватит этого маленького развлечения, и я сомневаюсь, что ты сможешь вынести еще что-нибудь. Ты лишали ее секса, Господин Коул?

Валерия подошла ближе и осторожно сняла повязку с глаз, Моника моргала в мягком свете подземелья. Она подняла глаза, чтобы посмотреть, кто взял ее под такой полный контроль, и увидела красивую женщину с длинными волосами цвета воронова крыла и в облегающем кожаном наряде, подчеркивающем соблазнительную фигуру.

—Здравствуйте, Госпожа Валерия, —мягко сказала она. —Пожалуйста, не останавливайтесь.

—Не волнуйся, я с тобой еще не закончила. Просто расслабься на минутку, пока я надену презерватив. Тебя когда-нибудь трахала женщина?

—Нет, — неуверенно сказала она, не совсем понимая смысл. Была ли Валерия мужчиной? Это казалось невозможным.

—Что ж, тебя сейчас трахнут. Итак, где я оставила свой страпон? —рассеянно сказала она, поворачиваясь к столу с игрушками.

Моника зачарованно наблюдала, как Госпожа Валерия сняла свой кожаный наряд, обнажив совершенно нормальное женское тело. Нигде не было видно пениса. Ее лобковые волосы тоже были аккуратно выбриты, заметила Моника.

Валерия полезла в свою черную сумку для игрушек и вытащила большой фаллоимитатор, который был идеальной копией эрегированного пениса. Даже текстура и гибкость розового пластика были правильными. Используя кожаные ремешки, она закрепила его вокруг своего тела так, чтобы искусственный член был расположен идеально. Затем она разорвала маленький пакетик из фольги и быстро нацепила презерватив. Чего Моника не могла видеть, так это того, что на задней части фаллоимитатора было небольшое расширение, которое обеспечивало Валерии интенсивную стимуляцию клитора.

Беспомощно лежа, Моника чувствовала себя очень покорной, предвкушая ощущение пластикового страпона, трахающего ее разгоряченное лоно. То, что красивая женщина взяла на себя заботу о ней, было очень возбуждающим, но она чувствовала, что на самом деле делает это для своего любимого Хозяина. Она посмотрела на Коула и задалась вопросом, гордится ли он ею за то, что она продемонстрировала свое послушание.

Моника смотрела на приближающуюся госпожу Валерию между ее раздвинутых и приподнятых ног. Даже без своего экзотического кожаного наряда женщина все еще была очень сексуальной. Она восхищалась длинными черными волосами и красивой грудью.

Валерия руками двигала одетый в латекс член вверх и вниз, Когда она почувствовала, что Моника вот-вот готова взорваться, она осторожно ввела страпон в хорошо смазанный проход. Нежно двигая внутрь и наружу, Валерия сама стимулировалась действием фаллоимитатора на свой собственный центр. Ее беспомощная жертва, однако, все равно была лишена стимуляции клитора.

—Я рада, что не использовала никакой смазки, — сказала она в сторону Коула, —Твоя

маленькая шлюшка действительно мокрая. Знаешь, она настоящее сокровище.

—Я знаю, — сказал Коул, подходя ближе и становясь рядом с Моникой.

Он протянул руку, чтобы коснуться ее груди, пощипывая и покручивая соски так, как, как он знал, ей нравилось.

—Я очень горжусь тобой, Малышка. Позволить своему Хозяину отдать свое тело другому важный шаг в твоем подчинении.

Коул чувствовал, что разум Моники витает где-то далеко, в предоргазматическом тумане. Судя по твердости сосков Валерии, она тоже скоро поддастся повторяющейся стимуляции клитора, которую обеспечивал хитроумный фаллоимитатор. Он встал позади Валерии и нежно коснулся ее груди, которыми он всегда восхищался. Пока Валерия доводила себя до кульминации, трахая его маленькую рабыню, он обеспечил немного дополнительной стимуляции. Его целью было заставить их обеих кончить одновременно. Он вспомнил, что ей нравилось медленно теребить свои соски, и он постепенно доводил их до напряженных вершин удовольствия. В ответ она выпятила грудь, поощряя его усилия. В некотором смысле, он обслуживал ее, но также контролировал ее.

«—Немного сбивает с толку, но очень весело», — подумал он.

Валерия кончила первой. Когда она начала дрожать, Коул подошел к Монике и протянул руку, чтобы погладить ее забытый клитор. Через несколько секунд. Монику сотрясали собственные мощные конвульсии экстаза. Каждая из них издал громкий крик удовольствия, который, казалось, побуждал другую к еще большим высотам. Он впитывал интенсивную сексуальную энергию двух страстных женщин. Он чувствовал это в своем собственном теле, но знал, что у него будет шанс удовлетворить себя позже. Он надеялся, что это произойдет скоро. Очень скоро.

Когда их энергия была израсходована, он помог своему доминирующей подруге взобраться на кучу из подушек на полу и быстро укрыл ее одеялом. Затем он подошел, чтобы освободить Монику, которая, казалось, была в коматозном состоянии.

Через несколько минут они оба пришли в себя и начали болтать о пережитом. Их разговор быстро перешел к тому факту, что Коул еще не кончил, и они втроем перебирали идеи, как доставить ему удовольствие. Они решили, что Валерия, которую Коул начал называть Никки, полулежит на мягкой подушке, широко раздвинув колени, чтобы Монику можно было обучить искусству куннилингуса. Коул вставал на колени позади Моники и трахал ее, пока она работала.

Моника быстро училась. Всякий раз, когда Никки/Валерия чувствовала, что Моника делает что-то неправильно, она махала рукой в направлении Коула, и он прекращал свои толчки по-собачьи, пока Моника не делала все правильно. Какое-то время это было очень весело, пока он не сказал сдавленным голосом:

—Черт возьми, Никки, я больше не могу сдерживаться!

Она быстро ответила:

—Черт возьми! Давай, кончай! Всыпь побольше в свой миленький спермоприемник.

Он, конечно, сделал это. У него потемнело в глазах от острого наслаждения от проникновения в узкий скользкий туннель, который предложила ему его возлюбленная. Затем он был тем, кто рухнул на пол, в то время как женщины продолжили свой урок. Вскоре, когда он, казалось, заснул, они обе посмотрели на него, затем понимающе улыбнулись друг другу.

Никки ушла час спустя после множества объятий и поцелуев со всех сторон. Моника повернулась к нему и крепко обняла.

—Она действительно особенная. Это та, с кем у тебя были отношения?

—Да, это она. Единственная в своем роде. Ты хочешь как-нибудь сыграть с ней снова? Я бы сказал, что ей понравилось достаточно, чтобы быть заинтересованной в матче-реванше.

Моника заколебалась:

—Прямо сейчас я не уверена. Я просто обожаю ее как человека, но я не думаю, что подчинение женщине — это то, что мне нужно. Я действительно делала это для тебя, ты знаешь.

—Я так и думал. Ну, это не важно. Поскольку она нравится нам обоим, я уверен, мы будем чаще видеться с ней.

***

Уровень доверия, который они испытывали друг к другу, задал тон их отношениям, которые с течением месяцев становились все теплее и глубже. Их сексуальные отношения всегда включали в себя очень горячую, но любящую игру доминанта/сабмиссив. Моника получала огромное удовлетворение, просто обслуживая его. Иногда это было в мелочах, например, принести ему кофе и посидеть немного у его ног. В других случаях они устраивали полуформальные тренировки, на которых Коул показывал ей, как вытирать его после того, как он вышел из душа или как позировать в самых сексуальных позах для его визуального наслаждения. Прежде всего, они были по уши влюблены.

Однако это был не полный мир фантазий. У каждого из них были важные обязанности, которые требовали много их времени. Их отношения доминанта/подчинения удовлетворяли некоторые базовые внутренние потребности, но они также обеспечивали форму бегства от ежедневного стресса жизни в деловом мире. Моника становилась экспертом по смене ролей, когда приходила с работы. Для нее стало вполне естественным быть сильной и напористая днем, покорная и любящая ночью. Она ощутила в своей жизни чувство равновесия, которого раньше никогда не было.

Коул вел переговоры по крупному контракту, касающемуся нового метода программирования дорожных компьютеров для регулирования потока транспорта на городских улицах. Его гонорар был бы существенным, если бы он смог договориться об условиях, на которые надеялся.

Когда контракт был подписан, он подсчитал, что его запланированная дата выхода на пенсию была перенесена как минимум на год. Моника также завершила крупный маркетинговый проект, и они почувствовали, что им нужно немного свободного времени. Сидя в гостиной с бокалами йоханнесбургского рислинга, они обсуждали возможности путешествия, которые можно было бы организовать в кратчайшие сроки.

Учитывая ограниченность свободного времени, они решили провести отпуск где-нибудь в пределах дня езды.

—Ты когда-нибудь была в Виктории? — спросил он. — Это всего в трех часах езды на пароме. Нам нужно будет проверить расписание паромов.

—Я много слышала об этом, но сама там не была, — ответила Моника. —На самом деле, я никогда не был ни на одном из паромов. Я бы с удовольствием туда съездила!

Канадский город Виктория был изолирован от материка на острове Ванкувер, и добраться до него можно было только по воздуху или на пароме. Флот пассажирских и автомобильных паромов курсировал по водам Пьюджет-Саунд, обеспечивая жизненно важные транспортные связи. Они забронировали номер на три ночи в тихом отеле в центре Виктории.

В четверг Коул убрал центральное сиденье из минивэна, чтобы обеспечить большое свободное пространство внутри автомобиля. В предрассветные часы пятницы они погрузили свои сумки и поехали на север, в Анакортес.

В 7:30 утра они припарковались в очереди на паромный терминал. Они наблюдали со стороны дока, как крепкое судно маневрировало для стыковки.

Огромный гидравлический трап был развернут из дока, чтобы соответствовать большой двери на корме. Запах соленой воды и крики чаек смешивались с искусственными запахами машин и звуками автомобильных двигателей. Моника насчитала семьдесят легковых автомобилей и грузовиков, которые поднимались по трапу с автомобильной площадки и снова останавливались в ожидании у таможенного терминала США.

Когда им разрешили въехать на паром, Коул был рад, что минивэну выделили парковочное место в одном из более темных мест. Им предстояло убить больше трех часов, пока паром будет пробираться по узким протокам реки Сан, Острова Хуан перед прибытием в канадский порт Сидней.

Как только люди припарковали свои машины, они все поднялись на пассажирские палубы выпить кофе и осмотреть достопримечательности. Коул и Моника подождали, пока палуба опустеет, затем перебрались в заднюю часть микроавтобуса. Большую часть пола покрывала куча одеял и подушек. Они быстро разделись, затем забралась под мягкое пуховое одеяло. Покачиванием корабль сообщил, что они в пути, и Коул вытащил из-под ближайшей подушки комплект их любимых кожаных наручников.

Он использовал наручники и несколько зажимов, чтобы прикрепить руки Моники к основанию сиденья в задней части грузового отсека минивэна. Защищенный почти черными окнами, он провел следующие полчаса, прикидывая, насколько близко он сможет довести Монику до оргазма, фактически не давая ей кончить. Его любимой техникой было просто лизать ее клитор, пока она не начинала двигать бедрами. Затем он остановись ненадолго и прокладывал поцелуями дорожку вверх по ее идеальному животику к восхитительно торчащим соскам. Пульсация корабельных двигателей легко заглушала ее счастливые звуки.

Когда он почувствовал, что приближается к своему пределу, он отстегнул ее от основания сиденья, и они переместились на само сиденье. Коул сел первым, затем приказал Монике обслужить его орально. Стоя на коленях на полу между его коленями, она продемонстрировала природный, но не до конца развитый талант к фелляции. Ему пришлось остановиться всего через несколько минут, так как он почувствовал, что он близок к оргазму.

—Ты становишься слишком хороша в этом, моя маленькая шлюшка. Поднимись ко мне, у меня на тебя планы.

—Давай поторопимся, Хозяин, вы мне нужны внутри меня!

—Встань на сиденье коленями по обе стороны от меня. Опустись на мой член... Боже, как это приятно!

Ощущение его мужского достоинства, окутанного ее мягким теплом, было восхитительным ощущением. Прежде чем он смог погрузиться в это чувственное блаженство, он напомнил ей пристегнуть кожаные наручники к крючкам, которые он установил вдоль потолка, где обычные люди вешали бы одежду.

Эта поза располагала ее восхитительные груди прямо на уровне рта Коула и давала Монике возможность приподниматься и опускаться на его твердокаменный фаллос. Когда она навалилась на него всем своим весом, подушки сиденья сжались, и пульсирующая вибрация парома передалась глубоко в ее тело. Она также обнаружила, что может тереться своим разгоряченным клитором о Коула самым приятным способом.

—О, Хозяин, это так приятно! Я чувствую вибрацию внутри себя!

—Ты можешь кончать, когда захочешь, моя дорогая.

Он получил огромное удовольствие лаская и наказывая ее грудь так долго, как только возможно. Когда ее руки были вытянуты по углам крыши микроавтобуса, ее груди были выставлены на всеобщее обозрение именно так, как ему нравилось. Он ущипнул чувствительные соски и похлопал по ее упругим ягодицам, наблюдая, как они покачиваются.

Умеренная боль в эрогенных зонах ее молочных желез вскоре соединилась с вибрациями в ее женском естестве, вызвав первый из нескольких мощных оргазмов.

—Я кончаю, Хозяин! — закричала она.

Коул был благодарен, что звуки ее гортанных криков и хрюканья не были слышны, а были поглощены шумной обстановкой на пароме. Он держался, сколько мог, но, когда обнаружил, что пружинящая подушка сиденья позволяет ему толкаться и отступать в соответствии с его собственным внутренним ритмом, все было кончено. Его неконтролируемые мышечные усилия неоднократно поднимали и опускали Монику, снова заставляя ее кончать.

Когда они снова смогли говорить, то вместе посмеялись над запотевшими окнами, а затем заметили, что в их личной игровой комнате становится холодно. Приведя себя в порядок и переодевшись в теплую одежду, они вышли из микроавтобуса и поднялись наверх, чтобы присоединиться к другим пассажирам.

Они тесно прижались друг к другу у поручней, наблюдая, как проплывают мимо покрытые лесом острова, так близко, что они почти могли протянуть руку и коснуться их. Свежий, прохладный ветерок вскоре заставил их вернуться внутрь, выпить кофе и занять более теплое место для наблюдения в главном салоне. Несколько пассажиров остались у перил, чтобы понаблюдать за косатками. Незадолго до полудня они прибыли в Сидней на острове Ванкувер.

Сойдя с парома, они встали в очередь к канадским таможенникам, чтобы ответить на стандартные вопросы для водителей. Наручники и другие игрушки были спрятаны от посторонних глаз, поскольку друзья предупредили их, что извращенные игрушки иногда конфискуют на границе.

Коул был очень осторожен, оставляя свой пистолет дома. Канадское правительство не доверяло оружие собственным гражданам, и они не обрадуются американцу, который осмелится нарушить их законы. Он заметил знакомую табличку, которую видел раньше на таможенном посту, с надписью «НАСТУПАТЕЛЬНОЕ ОРУЖИЕ ЗАПРЕЩЕННО». Однажды он спросил таможенного чиновника, что может представлять собой оборонительное оружие, но единственным ответом, который он получил, был часовой досмотр его автомобиля. На этот раз единственным сюрпризом стал тот факт, что перцовый баллончик был запрещен в Канаде, и Моника почувствовала облегчение, когда вспомнила, что оставила свой в другой сумочке. Очевидно, самооборона не должна была быть вариантом для канадцев.

Они проехали полчаса до Виктории и зарегистрировались в отеле около часа дня. Хотя магазины и здания в английском стиле были интересными, из-за обычной пасмурной погоды Виктория выглядела несколько уныло. Моника объявила:

—Разве англичане не должны славиться своим чаем? Я бы точно не отказалась от этого прямо сейчас.

—Забавно, что ты упомянула об этом, — сказал Коул, —Я как раз собирался предложить нам перекусить.

Пройдя несколько кварталов до оживленной чайной, они заказали магазинную версию полдника, которая в меню была большой тарелкой крошечных сэндвичей с тунцом и огурцом, а также различные бисквиты с джемом. Сам чай был подан идеально горячим и заварен до идеальной крепости.

Почувствовав прилив сил и надев свои любимые прогулочные туфли, они отправились пешком исследовать центр Виктории. Моника была в восторге от английской атмосферы, когда они проходили мимо многочисленных магазинов, торгующих сувенирами и импортными товарами из Англии. В тот вечер они поужинали в ресторане, который воспроизводил древнеанглийскую культуру эпохи Шекспира. В во дворе перед домом стоял набор старинных деревянных скамеек, которые напоминали им об их извращенных друзьях дома.

В тот вечер в своем отеле они поняли, что громкие сексуальные звуки были бы неуместны, поэтому они уютно устроились в удобной кровати, а затем с удовольствием занялись тихим доминирующим и молчаливо покорным сексом. Они заснули в объятиях друг друга и проснулись только поздним утром следующего дня.

Субботу они провели, исследуя окрестности на машине, посетив форт, маяк и знаменитый музей Британской Колумбии рядом с здание парламента. Что-то в Виктории ужасно возбуждало их, потому что они вернулись в свой гостиничный номер и трахались, как кролики, при любой возможности.

Они вернулись домой в понедельник, уставшие от слишком большого количества секса. Чтобы быть готовой к работе во вторник, Монике нужно было вернуться в свою квартиру в тот вечер.

—Я бы очень хотела остаться здесь на ночь, Говард, — соблазнительно заскулила она.

—Я бы тоже хотела, чтобы ты могла. Нам скоро придется что-то с этим делать.

***

Это был ленивый дождливый воскресный день в Сиэтле. Погода была типичной для апреля, вместо холодного шел прохладный дождь. Коул и Моника накануне вечером много играли, и было приятно просто посидеть дома и поговорить. Их разговор перешел к опыту Коула в сцене и его предыдущим партнерам по игре. Моника верила, что сможет узнать его лучше, узнав больше о его прошлом. Она деликатно подтолкнула его к обсуждению того, как у него появилось так много извращенных друзей.

—Расскажи мне о девушках, с которыми ты играл с Говардом, все ли они были великолепны?

—Ни в коем случае не все из них. Тебе не обязательно быть красивой, чтобы быть покорной. Люди в сцене бывают всех форм и размеров.

Он сделал паузу на мгновение, задумавшись:

—Может быть, было бы проще показать тебе.

Коул встал с дивана, на котором они болтали, и на минутку зашел в свой кабинет. Он достал из запертого шкафа что-то похожее на большой фотоальбом профессионального формата и принес его обратно в гостиную.

—Я и не знала, что у тебя такое есть, — воскликнула она.

Пока они просматривали фотоальбом, Моника задавала вопросы, чтобы узнать его историю извращенных поисков. Она пристально смотрела ему в глаза и слушала, как он объясняет, с чего все началось.

—Когда я впервые понял, что меня возбуждает SM, это все еще считалось формой психического заболевания. —начал он. — Затем, когда я нашел сцену SM в Сиэтле, я думаю, я прошел все обычные стадии.

Первое собрание клуба Коула стало откровением. Осознание того, что в его городе действительно есть другие люди, у которых есть такие же запретные желания, стало важным открытием. Тот факт, что они чувствовали себя хорошо по этому поводу, был ошеломляющим.

—Я был очень впечатлен постоянным акцентом на безопасность и личную ответственность, поскольку это соответствовало моей собственной философии. Я посетил несколько ежемесячных встреч, прежде чем почувствовал себя достаточно комфортно, чтобы начать разговаривать с другими людьми и обсуждать свои собственные предпочтения.

В то время моим основным извращенным интересом была фотография. Мне всегда нравилось просматривать хорошо сделанные журналы и видео о бондаже.

Коул уже тогда был отличным полупрофессиональным фотографом и недавно переехал в построенный на заказ дом с фотостудией в подвале.

—Моей первой попыткой поделиться своим изломом с другими было предложение сделать высококачественные снимки любого, кто пожелает позировать для SM фото. На самом деле я не ожидал никаких откликов, но это заставило меня почувствовать, что я участвую в общественной деятельности клуба.

К его удивлению, после встречи к нему подошла девушка и захотела обсудить свой интерес к фотографированию в различных позах бондажа. Ее звали Донна, и она была классической калифорнийской блондинкой с большой упругой грудью на высоком худощавом теле и очень длинными прямыми светлыми волосами. Донна обнаружила эту сцену за несколько месяцев до Коула. Она была матерью-одиночкой, ей было около тридцати, и она искала возможности раскрыть секреты, которые хранила внутри себя.

Они договорились о времени для первой фотосессии, и она вежливо отказалась от его предложения пригласить подругу в качестве сопровождающей. Используя мягкое портретное освещение, они приняли различные позы бондажа. Она была прикреплена к потолку, распростерта на полу и привязана к стулу в классическом стиле журнала о бондаже. Когда он распечатал фотографии, результаты были удивительными. Они оба согласились, что их любимым снимком была простая поза, на которой Донна стояла на коленях, а ее запястья были связаны ярко-красным атласным шарфом. Дело было не только в том, что ее светлые волосы и загорелая грудь были такими сексуальными. Важным элементом была видимость подчинения.

Другие позы тоже получились удачными, и Донна с радостью делилась ими с другими на собраниях клуба. Они с Коулом стали хорошими друзьями. Они вместе посещали несколько закрытых игровых вечеринок и пытались найти то, что искали друг в друге. Им не потребовалось много времени, чтобы понять, что они недостаточно совместимы для создания серьезных отношений, но он всегда будет с нежностью вспоминать ее как свою первую подругу по играм. Потребовалось нечто большее, чем общий интерес к бондажу, чтобы создать жизнеспособную пару.

В результате этих первых фотографий другие участники сцены обратились к нему с просьбой сфотографировать их, занятых своими особыми видами фетишистской деятельности. Хотя лично он предпочитал темы женского сабмиссива, он научился создавать привлекательные фотографии многих типов извращенных сцен.

Фотоработы татуировок и пирсинга были особенно художественными.

Снимать фемдомов с их покорными партнерами-мужчинами было сложнее, но после небольшой практики получилось неплохо. Его любимые съемки включали пары мужского и женского пола, которые иногда вступали в жаркую игру, пока он смотрел в видоискатель, ожидая подходящей секунды, чтобы запечатлеть энергию и эротическую радость момента. Коул часто оставлял их одних на некоторое время, когда заканчивал съемку. Ему нравилось видеть, как позже они поднимались по лестнице с широкими довольными улыбками.

Просматривая большое портфолио, Моника указала на одну фотографию и спросила:

—Кто эта женщина с длинными волосами? Она одна из профессиональных госпожей?

—Да, это госпожа Китти. Внешне очень приятная женщина. К сожалению, ей нравится коллекционировать мужчин. У нее хороший покорный муж, но бедняге приходится мириться с тем фактом, что его жена предпочитает компанию своих разнообразных любовников и рабов.

В том, чтобы стать профессиональной госпожой, есть что-то такое, что плохо сказывается на многих женщинах, которые этим занимаются. Я полагаю, это как-то связано с тем, что слишком много мужчин поклоняются тебе и готовы платить за эту привилегию.

—Я понимаю, как это может выявить темную сторону чьей-то личности, — сказала Моника.

Далее Коул рассказал, что он создал обширную коллекцию фотографий бондажа и фетиша. Когда он фотографировал своих друзей по сцене, они договорились, что он сохранит один или два хороших снимка с сеанса. Негативы и все оставшиеся отпечатки были переданы человеку или паре, которые позировали. Это казалось взаимовыгодным соглашением, и это помогло Коулу познакомиться с большим количеством людей, которые разделяли, по крайней мере, некоторые из его чувств по поводу сексуальности.

Он посмотрел через ее плечо, пока она продолжала просматривать развратные изображения. Не все люди на фотографиях были красивыми. Некоторые были худыми, некоторые толстыми. Некоторые были очень привлекательными, хотя он знал, что отчасти в этом виноваты его художественные способности. Он немного рассказал ей о каждом из людей и обстоятельствах, связанных с их фотосессией. Моника могла видеть, что некоторые пары переживали очень интенсивный эротический опыт. Она была впечатлена качеством фотографий, но немного позавидовала, когда поняла, что все эти люди разделяли жизнь ее Хозяина до ее появления.

—Хозяин, как я могу сравниться со всеми этими девушками на фотографиях? Достаточно ли я привлекательна для вас?

—Не волнуйся, Малышка. Ты самая красивая девушка, которую я когда-либо видел.

—Спасибо, Хозяин, — в ее голосе были очевидны подобострастные нотки.

—Я думал о том, чтобы сфотографировать тебя в таком виде, и я уверен, что ты очень фотогенична, но есть кое-что, что удерживает меня от этого. Мне потребовалось некоторое время, чтобы понять это. Я думаю, что я сделал многие из этих снимков, чтобы мне было за что держаться после того, как эти люди уйдут. С тобой все по-другому. Я знаю, что ты всегда будешь здесь, чтобы ты могла мне позировать так, как я захочу, связанной, трахнутой, отшлепанной, прижатой ко мне. Вместо того, чтобы тянуться за фотографией, я просто тянусь к тебе. Понимаешь, что я имею в виду?

—Да, Хозяин.

Ее неровное дыхание свидетельствовало о ее возбуждении.

—Я слышу это, Малышка. Глядя на эти фотографии, я тоже возбуждаюсь. Ты хочешь пойти в подземелье?

С помощью ароматических свечей и хорошей музыки, чтобы создать надлежащую атмосферу в подземелье, Коул объявил, что проведет урок Моники по правильной технике фелляции. Он заметил, что она немного неопытна, и это было неприемлемо. Они использовали низкую кровать-футон, покрытую черной льняной простыней.

Лежа обнаженным на спине, он велел ей начать мягко поглаживать кончиками пальцев его наполовину возбужденный орган. Он подвел ее к самым чувствительным местам и сказал, как она будет наказана, если будет сжимать его слишком сильно или позволит своим зубам коснуться его, доставляя ему удовольствие.

Когда он был почти полностью возбужден, он сказал ей, чтобы она полностью взяла его пенис в рот и отсасывала столько, сколько сможет. Это сразу же полностью возбудило его, и ему пришлось на мгновение отвлечься, чтобы не слишком возбудиться.

Она идеально выполнила задания по облизыванию и поцелуям, проведя языком по нижней стороне и нежно поцеловав головку. Он показал ей, как захватывать его яйца с нужной силой, чтобы плотнее натянуть кожу на пенисе и усилить ощущения. Она лишь немного задела его своим стремлением хорошо выступить.

Когда он достиг предела своей силы воли, он объявил:

—Ты неплохо справилась, Малышка. Я бы сказал, что ты перешла во второй класс фелляции. Ты только дважды позволила своим зубам коснуться меня и один раз слишком сильно потянула за яйца своего Хозяина. Принеси мне трость, чтобы я мог нанести тебе три удара. Ты встанешь на колени на кровати задницей вверх.

Казалось, она гарцует по деревянному полу, держа трость перед собой обеими руками. Подарив инструмент своему Хозяину, она опустилась на колени на край низкой кровати и наклонилась вперед так, что ее голова коснулась матраса. Ее задница была выставлена в идеальном положении для порки.

—Выгни спину сильнее. Пусть твои соски касаются кровати как можно легче.

Стоя слева от нее, Коул трижды ударил ее по ягодицам ротанговой тростью и слушал, как она резко вдыхает и сладко стонет при каждом ударе.

—Сохраняй это положение, — приказал он.

Двигаясь прямо за ней, он зажал ее лодыжки между своими коленями и потянулся вниз, чтобы потрогать пальцами ее влагалище. Он не удивился, когда его пальцы словно втянулись во влажное отверстие.

«—Черт, она тугая», — подумал он.

Он не понимал, как она может быть такой тугой и такой влажной одновременно. Большинство девушек расслабляются, когда они мокрые и возбужденные, но не Моника. Он использовал свою руку, чтобы ввести в нее свой мужественный орган, и начал медленные движения внутрь и наружу, которые должны были довести его до оргазма. Он мог сказать, что она достигнет кульминации раньше, чем он сам, но когда он чувствовал себя таким доминирующим, его не волновало ничего, кроме как использовать ее для собственного удовольствия. Конечно, Монике это нравилось.

Чтобы усилить собственное возбуждение, он потянулся, чтобы ущипнуть ее за твердые соски, что привело к непреднамеренному результату — она оказалась на грани оргазма. Ему пришлось отчаянно держаться за ее бедра обеими руками, чтобы не выронить свое перегретое оружие. Когда ее дикие движения тазом частично утихли, он смог убрать правую руку с ее бедра и с огромной силой опустил ее на ее задницу.

—Прекрати двигаться, шлюха! Я собираюсь кончить в тебя и хочу, чтобы ты не двигалась ради меня. Дай мне свои руки.

—Да, Хозяин.

Опустив голову, она сцепила руки за спиной, и он схватил ее за запястья, как будто это были поводья. Несколькими быстрыми толчками он позволил горячему ощущению в своем члене распространиться дальше, к яйцам, а затем по всему телу. Когда он кончил, ему показалось, что кончик его извергающегося фаллоса распадается в огненном шаре вожделения.

Позже, лежа вместе в постели, Моника заговорила о том, о чем она думала уже некоторое время.

—Говард, знаешь, по чему я скучаю?

—Что это, моя дорогая?

—Твоя профессиональная карьера. Это была одна из вещей, которые я нашел в тебе наиболее привлекательными, и ты не видел ни одну клиентку с тех пор, как мы встретились.

—Мы были очень заняты друг другом, — сказал Коул, —Но, возможно, пришло время вернуться в бизнес. Я уже несколько месяцев не размещал никаких объявлений, но я все еще получаю электронные письма от заинтересованных женщин. Очевидно, они слышали обо мне от предыдущих клиенток. Я рассказал им о тебе, и они, похоже, не возражают, что у меня теперь есть партнер. На самом деле, им, похоже, так больше нравится.

Моника села и начала массировать ему спину.

—Хозяин, как вы думаете, я могла бы стать вашей ассистенткой, как мы говорили несколько месяцев назад?

Лежа лицом вниз на кровати, Коул ответил:

—Мне бы это понравилось, и я думаю, что нашим клиенткам тоже. Ооо, помассируй это место еще немного.

После минутного размышления Коул сказал:

—Недавно у меня была просьба от кое-кого нового, но я откладывал ее. Она очень интересная, позволь мне рассказать тебе о ней.