Следующим вечером пришла с работы заплаканная.

— Что случилось?

— Ничего, тебе не понять, ты никогда меня не понимал.

— Кто же тебя понимал, если не я?

Вскинув взгляд, хотела что-то сказать, но, сжав губы, убежала к себе. Уже засыпая, услышал тихие обрывки разговора из спальни, но самым неожиданным было:

— Врач сказал, что, если сделаю аборт, больше рожать не смогу: слишком тонкие стенки. Что делать?. ... Убить его готова.

«Убить меня? — ужаснулся, — за что?»

Следующие два дня она неподвижно лежала в спальне, не знаю, ела что-нибудь или нет. Пару раз заглядывал – никакой реакции. На третий вышла худющая, даже жалко стало. Смотрю, полезла в холодильник и, достав творог, немного поела и выпила стакан молока. Засыпая, слышу, опять хлопнула дверью холодильника.

На четвертый день, наконец, стала нормально питаться, да так, что уплетала больше меня. Появились веснушки и пигментные пятна на руках. Со мной не разговаривает, только странно смотрит, словно прощаясь. «Наверное, к любовнику уйдет жить» – подумал я. Но нет, проходит неделя, другая – не уходит. Джинсы перестала носить, юбки новые купила.

Прошла еще неделя. По-прежнему не разговариваем, только взглядом иногда что-то хочет сказать, всех разговоров – привет – привет – и все. А о чем говорить – и так все ясно, видимо, и сама понимает, что натворила – не оправдаться.

На работе шеф предложил новую командировку – согласился, не раздумывая. Вернулся через три месяца. Вечер. Из аэропорта домой. Маша вышла из спальни, смотрит грустно. Живот уже заметен.

— Прогонишь?

— А куда ты пойдешь? К нему?

— Он женат, трое детей.

— Живи — это и твой дом.

— По договору, изменщик лишается всего – сама настояла.

— Ну и что, на улицу тебя гнать, что ли? Общагу твою давно снесли.

— Спасибо. Знаю, что не простишь и не поверишь, что люблю и любила всю жизнь, поэтому даже оправдываться не стану.

Помявшись, задал давно терзавший вопрос:

— За что ты хотела меня убить?

— Тебя? Ты с ума сошел! Я себя готова убить за то, что натворила, и убила бы, если бы во мне была только моя жизнь.

— Я нечаянно услышал: «Убить его готова».

— Это не тебя.

— Расскажешь? Теперь уже неважно, чего скрывать – семьи больше нет, и мы чужие люди, осталось только сходить в ЗАГС.

— Мы работали вместе. За три года до тебя он спас мне жизнь. Я влюбилась по уши и два года спала с ним. Но он был женат, и я не решилась рушить семью, поэтому бросила и тихо ушла. Сменила работу, завод, как ценному специалисту, дал комнату в общежитии. Вышла за тебя.

Помолчав, нехотя продолжила:

— Под новый год опять встретились: он перешел к нам работать, ну, и. .. можешь догадаться, что было дальше. Любовь к нему давно прошла – я ее жалкие отголоски за нее принимала. Когда поняла, хотела порвать, но опоздала.

«Если она не врет и, если бы не поторопился с таблетками, — возникла в голове словно не моя, а чья-то чужая мысль, — то никогда бы не узнал об измене и жил бы в счастливом неведении».

«Но, ведь, измена осталась бы существовать независимо от моего знания или незнания» — возразил я сам себе.

«Ну, и радуйся, идиот, только поместив на одну чашу весов истину, не забудь положить на другую искалеченные судьбы двух человек и еще нерожденного ребенка».

Непрошенные мысли вывели из себя и, чтобы прекратить беспорядок в голове, заключил: «Врет она все и, если бы не раскусил, до пенсии кормила бы объедками кекса».

— Тебе же некуда возвращаться?

— Я из сибирского поселка, помнишь, наверное, закончив НГУ, перебралась в Москву и жила в общежитии, пока не встретила тебя. Ты прав, возвращаться мне некуда, и, если прогонишь, мы с сыном погибнем, наверное.

— У тебя сын?

— Да, но какое теперь это имеет значение.

— Не стыдно, что хотела его мне подсунуть?

— Ради того, чтобы не потерять тебя, не то, что на ложь, на что угодно была готова. Ради тебя, а не денег, машин и квартиры.

— «Убить его готова» относилось к нему?

— Да, за то, что из-за него потеряла единственного человека, которого по-настоящему любила.

— Ага, любила... Раз в неделю давала жалкие подачки секса.

— Я боялась, что почувствуешь его запах: у него был очень стойкий дорогой парфюм, мне казалось, что запах даже под душем не смывается – иногда по два раза перемывалась. Сейчас думаю, просто психоз начинался.

— Идиотское оправдание, ну, да ладно, считай, что того договора нет – ты сама на нем настояла, мне он был на хрен не нужен. Квартиру продадим, деньги поделим пополам – тебе хватит на однушку. Жизнь не кончается – найдешь себе кого-нибудь по душе.

— Не найду.

«А сам-то найду?» — подумал.