Кайф, который испытала Эмили, пригласив двух молодых людей мастурбировать на нее в течение двадцати четырех часов, был невероятным, но в последующие недели было что-то вроде "После шоу лордов-мэров". Эмили успешно боролась с желанием предложить всем и каждому подрочить на нее, как бы ей этого ни хотелось. Она понимала, что если не будет осторожна, то подобные вещи могут иметь последствия.

— Одно дело - быть веселой, сексуальной и кокетливой продавщицей, - сказала она себе, - но совсем другое - быть объектом дрочки для любого, у кого есть член.

Проблема была в том, что от одной мысли об этих словах у нее потекли слюнки. Она поймала себя на том, что произносит их вслух, с серьезным видом разглядывая себя в зеркале. Голос благоразумной Эмили заглушался неумолимым ростом роли Эмили-развратницы. Он попытался в последний раз призвать ее образумиться, но она отбила у него подачу информации.

— Ты не можешь с этим бороться. Это то, кто ты есть. Мишень для мастурбации. Вместилище спермы. Это то, для чего ты создана. Тебе нравится, когда они дрочат на тебя, в журналах, во плоти, где угодно. В этом нет ничего плохого, прими это. Ты любишь члены, а члены любят тебя!

Скорость, с которой она перешла от сексуального флирта и поддразнивания со своими клиентами к позированию обнаженной и приглашению их подрочить на нее, была немного пугающей. Но это было волнующе, и она знала, что так будет продолжаться и дальше. Единственными вопросами были - когда, где и с кем.

Ей казалось, что с каждой непристойной встречей она узнает о себе все больше. И ее открытия всегда были забавными. Без сомнения, ее двадцатилетнее воздержание было главной причиной ее внезапного погружения в распутство, но не единственной. Она знала, что это всегда было присуще ей. Ситуация, магазин и ее внезапная финансовая свобода стали для нее толчком к тому, чтобы выплеснуть это наружу.

Эмили расстроилась, когда вибратор-бабочка сломался, что было неизбежно, учитывая его длительное и интенсивное использование. Но его быстро заменили на новый, как раз к ее появлению в "Непослушных соседях", единственном издании, в котором она не появлялась в прошлом месяце.

Как всегда, демонстрация ее нового комплекта была потрясающей. Она снова оказалась на четырех страницах, быстро снимая красивое летнее платье, под которым не было ничего, кроме коричневых чулок, и приступая к ручному наслаждению, засовывая два, три, а затем и четыре пальца глубоко внутрь себя. Любое притворство, что она была не в восторге от того, что ее публикуют ради сексуального удовольствия незнакомцев, давно исчезло.

— Он оказал мне услугу, теперь я это знаю, - задумчиво вздохнула она, показывая парню постарше этот последний комплект.

Она имела в виду свою историю для обложки, которую придумала, чтобы объяснить, почему ее имя внезапно появилось на обложках большинства журналов для взрослых в ее магазине. Брошенный бывший, который решил унизить Эмили, обнародовав все ее личные фотографии, которые у него были.

— Я никогда не знала, что во мне это есть, но мне это просто нравится. Посмотрите на это, по-моему, это довольно красиво, не так ли?

Мужчина согласился, что да, Эмили, раздвинувшая ноги так широко, как только могла, и засунувшая большую часть ладони в свое мокрое влагалище, при этом оскалившая зубы в камеру, как дикое животное, действительно представляла собой прекрасное зрелище, и удалился с копией под мышкой.

— - -

Во вторник ее навестил бухгалтер. Он провел в офисе час или два и был очень впечатлен тем, что обнаружил.

— Я уже давно не видел таких изменений в малом бизнесе, как этот, - нахмурился он, просматривая цифры в своей бухгалтерской книге. Я имею в виду, что ваш муж управлял компанией в сжатые сроки, и он неплохо справлялся с бизнесом такого размера. Но вы увеличили выручку более чем на восемнадцать процентов в годовом исчислении. Это неслыханно в этом секторе! Все это происходит за счет продаж журналов. Знаете ли вы, что конкретно люди вдруг стали покупать?

— Ну, да, я думаю, что понимаю...

Джонатан Карвер был бухгалтером Майка, даже когда Эмили в восемнадцать лет вышла за него замуж. Он не был ни в малейшей степени привлекательным, но в большинстве случаев это не имело для нее особого значения. Любой мужчина, которого она могла возбудить, был отмечен галочкой в правой колонке.

— Я обнаружила, что журналы для взрослых продаются очень хорошо. Поэтому я серьезно продвинула их и расширила ассортимент, охватив больше специализированных тем. Кажется, я не могу насытиться, они буквально разлетаются с полок!

— Действительно? Я не вижу такого в других подобных компаниях. Что именно вы подразумеваете под "специализацией"?

Эмили подумала, что лучше показать Джонатану, чем объяснять, и достала экземпляр "Мокрого и открытого".

— Вот. видите ли, это может быть более неприличным, чем традиционные журналы. Раньше люди никогда не могли видеть ничего подобного, так что это действительно популярно!"

— Вполне... - Джонатан поправил очки в металлической оправе и начал перелистывать страницы с большим интересом, чем можно было ожидать от человека его возраста и манер поведения.

Эмили наблюдала, как он просматривал фотографии хорошенькой блондинки, за которой последовала брюнетка постарше. Оба были одеты для секса, и оба сета были похожи, некоторые из них раздвигали киски и ласкали их пальцами, что вызвало одобрительные возгласы со стороны бухгалтера Эмили. Он попытался перевернуть страницу, чтобы перейти к следующему сету. Эмили схватила его за руку, и он поднял глаза, немного удивленный.

— Я должна предупредить вас, прежде чем вы перевернете страницу. Я думаю, это может дать ответы на многие ваши вопросы.

Она отпустила его руку, и он перевернул страницу. На первой фотографии, несомненно, была Эмили. Она была на кухне, одетая в крошечные неоново-зеленые шорты и обтягивающий розовый топ, соски просвечивали сквозь тонкую ткань. Ее лицо было воплощением невинности, а милая улыбка освещала страницу. К щеке она прижимала большой баклажан. Джонатан хотел снова перевернуть страницу, но Эмили ненадолго остановила его, намеренно усиливая напряжение и ожидание.

— Не осуждай меня, хорошо?

Она хотела обратного. Она хотела, чтобы ее разоблачали, наблюдали, оценивали. Когда страница перевернулась, Эмили захихикала, как школьница, давая понять, что ей не стыдно за то, на что смотрит бухгалтер. Она заметила, как он слегка поерзал на стуле, и поняла, что бугорок, который она видела у него в штанах, предназначался ей. Наконец, он перевернул страницу. Там была еще одна фотография, на которой Эмили улыбалась в камеру, гордо демонстрируя только что снятый фрукт, мокрый от сока. Она сидела, откинувшись на спинку кухонного стула, широко раздвинув ноги. Ее влагалище было широко раскрыто, из-за того, что в нее так долго входил этот массивный предмет. Эмили позволила ему поглотить ее на несколько минут, оставив его одного заниматься магазином. Когда она вернулась, он встал, прижимая журнал к промежности, и выглядел смущенным.

— Не волнуйся, Джонатан. Я знаю, что ты будешь хорошим и твердым. В этом-то все и дело, не так ли? Я бы беспокоилась, если бы это было не так!

Она занялась уборкой на столе, как будто это была самая обычная ситуация в мире.

— В последнее время я провела довольно много съемок. Мне это действительно нравится, я люблю видеть, какой эффект это производит на парней, это доставляет мне настоящий кайф. И совершенно очевидно, что мои продажи растут все сильнее и сильнее!

Бухгалтер положил журнал обратно на стол, и фотография зияющей вагины Эмили гордо уставилась на них. Он собирал свои вещи, выглядя довольно взволнованным, его портфель прикрывал журнал между ног.

— Ты в порядке, Джонатан? Все в порядке, правда? - невинно спросила Эмили. - Все в порядке, честное слово. Вот, возьми это домой.

Она положила экземпляр "Мокрого и открытого" в его сумку, и он вышел с ошеломленным выражением на лице.

— Я не скажу Шейле, не волнуйся, - крикнула она ему вслед.

Эмили поняла, что теперь она почти не беспокоится о том, что люди узнают об этом. Семья, может быть, и изменилась, но ей тоже было все равно, что они знают. Забавно, но, увидев реакцию Джонатана, она открыла для себя новую дверь. Теперь она поймала себя на том, что хочет присутствовать и не стыдиться, когда люди, которых она знала всю свою жизнь, узнают о ее новых интересах.

Она не испытывала ни малейшего раскаяния, напротив, очень гордилась собой. Джонатан и его жена Шейла были гостями на крестинах Стивена двадцать лет назад. Их дети ходили друг к другу на дни рождения, а Майк и Джонатан даже отправились на каникулы поиграть в гольф, вспомнила она. И вот теперь бухгалтер возвращался домой с твердым членом, без сомнения, чтобы немедленно подрочить на Эмили, засовывающую баклажан в свою вагину. Когда она увидит его в следующий раз, он, скорее всего, будет мастурбировать над ее фотографиями много раз. Ей понравилась эта мысль.

Единственным неудобным человеком был Стивен. Он, без сомнения, собирался все выяснить. Эмили отложила это на потом - она перейдет этот мост, когда до него дойдет. Мысли Эмили обратились к тому, что было дальше. Ей не нравился тот факт, что по истечении этого месяца она больше не будет доступна для покупки журналов и мастурбации на нее, потому что ее запас фотографий с фотосессии был исчерпан. Ей нужно было что-то с этим делать. По счастливому совпадению, телефон зазвонил в тот же день. Это был Алан, фотограф, ответственный за все замечательные материалы, за которые Эмили была так благодарна.

— Я думал, ты сказала, что эти фотографии для твоего личного пользования! - начал он с легким возмущением в голосе.

— Ой! Ну, я решила, что они такие вкусные, что было бы стыдно их прятать.

— Сколько ты за них получила?

— Ничего! Я только что отправила их. Я же не знала, напечатают они их или нет.

— Ты что, издеваешься надо мной?

— Нет!

— Да, но они были твоими, и ты могла делать с ними все, что захочешь. Но ты упускаешь одну хитрость. Ты же понимаешь, что все эти журналы хорошо заплатили бы за все эти наборы?

— Действительно?

Эмили знала цену своей работе - она не могла не ценить ее; она каждый день видела, как это действует на извращенцев. Но ей нравилось изображать невинность, и она жаждала разоблачения гораздо больше, чем денег.

— Правда. Слушай, судя по тому, что за последний месяц тебя видели во всех джазовых журналах, у тебя нет проблем с тем, что люди видят эти материалы?

— Можно и так сказать. Я обнаружила, что мне это очень нравится.

— Что ж, тогда у меня есть к тебе предложение...

Алан подробно рассказал о своей идее. Это было прекрасно. Алан сфотографирует ее, как и раньше, но теперь гонорар будет получать она. А взамен она подпишет отказ от прав, и он сможет делать с полученными фотографиями все, что ему заблагорассудится. Это означало, что она будет регулярно публиковаться не только у нас, но и за рубежом, сказал ей Алан.

Эмили согласилась сразу же, еще до того, как он назвал сумму, которую она может запросить. Ранее она платила из собственного кармана за привилегию быть разоблаченной, так что получить такую же известность и деньги в придачу было потрясающе.

— - -

К выходным она вернулась в студию Алана. На этот раз Алан был гораздо более любознательным. Во время предыдущего визита Эмили притворялась влюбленной девушкой, принимающей пикантные позы для своего парня. Но теперь правда выплыла наружу. Теперь она открывала свои ножки ради денег, этого никто не скрывал. Но, в отличие от других моделей Алана, Эмили действительно думала о деньгах с запозданием. Свидетельством этого был тот факт, что она уже появилась во многих журналах, не получив за это ни пенни.

Съемки прошли почти так же, как и в прошлый раз. Эмили привезла с собой целый ряд нарядов. А у Алана был целый выбор собственных нарядов на вешалках в одной из стен студии. В каждом сете она медленно раздевалась, чтобы сделать несколько изящных, дразнящих снимков, чтобы Алан мог составить "мейнстримный" сет. Затем все стало немного интереснее, когда она позировала для гораздо более откровенных снимков.

Эмили все это нравилось, но чем грязнее становились просьбы Алана, тем больше она получала удовольствия. Объектив Алана, находившийся всего в нескольких дюймах от ее мокрого влагалища и широко раскрытый, чтобы не оставалось сомнений в том, насколько она возбуждена, мог бы быть глазами сотен или даже тысяч возбужденных мужчин, которые собирались увидеть эти фотографии.

Алан не мог не заметить, насколько Эмили была увлечена этим, и не в последнюю очередь потому, что ему пришлось прервать процесс, когда она довела себя до оргазма. Ситуация и осознание того, что мир довольно скоро начнет покупать эти фотографии, сделали невозможным сопротивление. Ее пальцы нащупали клитор, и на несколько минут Алан позволил фотоаппарату свободно висеть у него на шее - не было смысла пытаться сфотографировать эту сцену, какой бы красивой она ни была, пальцы Эмили были бы размыты.

— Я должен сказать, - восхищенно пробормотал он, когда конвульсии Эмили утихли, и он возобновил свою работу, сделав несколько отличных снимков, на которых фаллоимитатор все еще был глубоко засунут в нее, а ее милое личико смотрело в камеру между этими прекрасными сиськами, - что у меня здесь еще не было девушки который увлечен этим хотя бы вдвое меньше, чем ты.

— Спасибо, - мило улыбнулась Эмили, ее тело расслабилось и покалывало от оргазма, который был первым из многих.

Эмили начала давать себе выходные по субботам, и это стало ее "студийным" днем, хотя иногда место съемки менялось. Алан предложил, чтобы снимки на природе хорошо продавались, и Эмили сразу согласилась, мысленно возвращаясь к тем занятиям в лесу с Павлом, которые ей так понравились.

После нескольких веселых встреч на автостоянках и в малолюдных местах, таких как тихие проселочные дороги, Эмили пошла дальше, чем предполагал Алан. Она хотела, чтобы ее фотографировали обнаженной в самых неподходящих местах. Это означало, что нужно было проявить творческий подход и начать пораньше: Эмили сбросила свой длинный плащ и гордо стояла обнаженной на главной улице рядом с местными достопримечательностями, пока мир еще не проснулся.

Даже сразу после восхода солнца часто случалось, что прохожий внезапно появлялся из-за угла, и его приветствовала обнаженная Эмили, сидевшая на скамейке с раздвинутыми ногами или перегнувшаяся через стену, пока Алан делал свои снимки. Для нее это было настоящим блаженством, и она оставалась открытой, иногда даже разговаривала с людьми, которые случайно натыкались на нее, и их реакция была разной. Алан продолжал оставаться под впечатлением.

— Господи, Эм, - сказал он в поезде, возвращаясь из Челмсфорда, после сеанса, который начался с того, что она позировала обнаженной перед собором на рассвете, а закончился тем, что она бесстыдно сидела, раздвинув ноги и выставив киску на всеобщее обозрение, на оживленной станции.

Она приурочила это к прибытию их поезда, но несколько благодарных прохожих целую минуту наслаждались тем, как она сидела вот так, обнаженная, прежде чем она встала, одернула свою короткую юбку и спокойно вошла в поезд, прежде чем горстка патрулирующих вокруг сотрудников транспортной полиции успела заметить, что происходит.

— Ты настоящая, не так ли? Я имею в виду, я провожу свою жизнь, фотографируя девушек, которые в основном только притворяются теми, кто ты есть на самом деле. Тебе это просто чертовски нравится, не так ли?

— А мне нравится!

Эмили усмехнулась. С этим нельзя было спорить. Короткое затишье в падении Эмили в пучину разврата, как она любила это называть, сменилось дальнейшим прогрессом. Алан находил ее материалы очень прибыльными. У нее сложилось впечатление, что в финансовом отношении он добился гораздо большего, чем можно было ожидать. Он заплатил Эмили фиксированную плату за потраченное время - семьдесят фунтов в час.

Но с тех пор у него были тысячи фотографий, права на которые принадлежали ему, и он мог продавать их кому угодно. И он мог продавать одну и ту же серию несколько раз, на разных рынках, дома и за границей. Он очень хорошо справлялся с этим соглашением.

Эмили с радостью отказалась от любых прав на растущее число снимков своего тела. По правде говоря, она платила, зная, что журналы, которые доставлял Вик, все чаще содержали ее собственные снимки. Она была готова сама заплатить деньги за то, чтобы ее показали в любой день недели.

— - -

P.S. от Шехеризады.

На портале BW у меня крайне много публикаций (по большей части переводных) и в них моей целевой аудитории легко подзапутаться, что действительно стоящее для чтения. Как автор, своими лучшими полностью оригинальными вещами лично я считаю повести: "Лето - это маленькая жизнь", "Чувственное путешествие в Петербург", "Пляжное приключение для супружеской пары", "Щастье здеся, или В кемпинге нудистов", "Семейное видео вчетвером" и "Прогулка в парке". Есть также ряд повестей, которые начинались как переводы, а потом я меняла сюжет и характеры героев. В этой категории я бы рекомендовала своим читателям: "Дела семейные", "Эротическая дружба с боссом", "Тайный клуб Академии Бартон-Хиллз", "Анонимность и любопытство", "Дочка моей горничной". А главная для меня вещь – эро-роман «Остров семи ветров».

Из полностью переводных вещей рекомендую переводы произведений англоязычных авторов 32aa ("Выпускное лето втроем", "Старые добрые деньки", "Пусть завтра будет завтра") и PaulaApril ("Вечеринка на троих").

Лучшим автором на этом сайте с литературно-психологической точки зрения считаю автора с ником Cokrat. Он однозначно круче меня.