Ранним утром маман убежала на работу, и дома остались я, Линка и мамина сестра. Я проснулся раньше всех и выполз на кухню зарядить кофеварку. Пока возился, ко мне присоединилась заспанная тётя Лена.

— Привет, Сашуль, — широко зевнула она и грациозно потянулась. При этом её длинная футболка, выполняющая роль ночнушки, задралась едва ли не до самых трусов. Я целомудренно отвёл глаза, но тётя Лена явно заметила мой похотливый взгляд. — Кофеёк готовишь? И на меня завари, пожалуйста.

Она плюхнулась за стол и принялась нарезать колбасу с сыром, а я, дождавшись, когда наполнится моя чашка, зарядил в кофеварку новую капсулу и уселся напротив. Дотянулся до сладкого и, делая вид, будто мажу хлеб вареньем, стал искоса пялиться на тётины соски, оттопыривающие тонкую ткань. Вот бы пройтись по ним языком...

Тётя Лена была младше мамы на восемь лет, но в свои тридцать выглядела как зрелая старшеклассница. Ей даже сигареты в магазине продавали только по паспорту. Наверно этому способствовала её миниатюрность и практически полное отсутствие груди. Даже Линка с её двоечкой выигрывала в этом плане. А рядом они и вовсе казались ровесницами.

Не знаю, заметила ли тётя как я скольжу взглядом по её груди, но только она вновь сладко потянулась, при чём её соски едва не прорвали футболку, а затем, задорно улыбнувшись, выпорхнула из-за стола и занялась пропищавшей кофеваркой. А я невольно залюбовался оголёнными ляжками.

Ух, какие же стройные у тёти ножки! Как у мамы. Да и вообще, если сравнивать сестёр в плане сексуальности, выглядели они на все сто. За той лишь разницей, что мама была на полголовы выше тёти Лены и выглядела именно женщиной. Наверно на это повлияла двойная беременность и наше с Линкой воспитание. А тётя Лена как была девочкой, что по характеру, что по внешности, так ей и оставалась...

— Сань, где сахар? — тётя Лена потрясла перед моим носом пустой вазочкой, прервав мысли. Я едва успел оторвать взгляд от её ножек. — В сахарнице закончился.

— Там, в шкафу на полке, — сдавленно проговорил я и резво придвинулся ближе к столу.

Бля! Тётя явно заметила, как я на неё пялюсь и, скорей всего, успела оценить бугорок на моих шортах. Но вида не подала. Зато сделала другое. Она распахнула створки указанного мной шкафа и демонстративно потянулась за банкой с сахаром. При этом её футболка задралась аж до самых ягодиц, открыв моему взору упругие булочки, зажавшие полоску жёлтых стрингов.

Я едва не выронил чашку с кофе. Вот это да!

— Ой, — тётя Лена демонстративно прикрыла попку ладошкой. — Забыла, что не дома. Саш, не смотри, пожалуйста.

Её просительный тон совершенно не соответствовал ехидному выражению лица и горящим глазам. Я сделал вид, будто ничего не видел и шумно отхлебнул почти остывший кофе. Но член при этом упёрся в столешницу, явно требуя больше прекрасных видов. Тут в кухню ввалилась сонная Алинка.

— Всем привет, — широко зевнула сестра и заняла пустующий стул. — Есть ещё кофеёк? Спать охота, аж жуть. Долбанные экзамены.

— Сейчас забодяжу, — обнадёжила её тётя и вставила в кофеварку очередную капсулу. А сама подхватила собственную кружку и, причмокивая, уселась за стол.

— Сань, а намажь-ка и мне вареньица, — она хитро подмигнула мне, и я почувствовал, как мою коленку толкнула её ступня. Вроде ничего особенного, по-дружески, по-семейному, если не учитывать того, ЧТО я только что видел, и как тётя на меня смотрела.

— Ага... — только и смог выдавить из себя я. — Намажу...

Блин, что происходит? Мамина сестра прикалывается или действительно ко мне клеится? А если клеится, как себя вести дальше? Поддаться на её чары и будь что будет? Или игнорировать до последнего? Нет, конечно, она меня возбуждает и очень, с тех самых пор как я впервые опорожнил свои яйца на её фотку. Но видимся мы настолько редко, что мой кулачок давно полюбил других девушек.

— Ау, Сашка, кофеварка же пищит, не слышишь, что ли?! — сестра пребольно стукнула меня по плечу, тем самым развеяв срамные мысли.

Я дёрнулся, но вспомнил про стояк и буркнул:

— Сама себе нальёшь...

Линка очень недобро на меня посмотрела, но ничего не сказала и вылезла из-за стола. По её глазам я понял, что она мне это припомнит.

Моей ноги опять коснулась тётина ступня. На секунду задержалась у щиколотки, а затем погладила по внутренней стороне бедра. При этом мамина сестра с отрешённым видом пила кофе, закусывая сладким бутербродом. Оскара, лять, этой актрисе. Неужели она настолько истосковалась по интиму? Вчера на маму запрыгнула, сегодня об меня трётся. И ведь не отодвинешься, конфуз случится. Член уже как зоркий индюк из шортов выглядывает.

Я резко сдвинул бёдра, зажав наглую ступню. Тётя с ехидной улыбкой посмотрела на меня, даже не подумав убирать ногу, а затем её шаловливые пальчики с вишнёвым педикюром поползли дальше, явно желая пощупать интимное место. И в этот момент за стол села сестра.

— Кофе не налил, поэтому бутеры мои, — ворчливо сказала она, придвигая к себе тарелку, которую я сервировал для себя. — И вареньица мне подвинь.

Я не стал ёрничать и поставил вазочку с вареньем поближе к сестре. При этом тётина нога, как-то нехотя, вырвалась из тисков моих бёдер. Я выдохнул про себя с облегчением, но конфузия на этом не закончилась. Мамина сестра взяла кусок колбасы, положила на хлеб, сверху накинула сыр и как-то с ленцой в голосе спросила:

— Кстати, Сань, тебя ночью эротические сны не беспокоили?

Она откусила изрядный кусок от бутерброда и, глядя на меня, невинно хлопнула ресницами.

— А почему они должны его беспокоить? — фыркнула сестра. — Для импотента такие сны кошмар.

А вот и ответочка. Говорил же, припомнит.

— Алин, не наговаривай на брата, — хихикнула тётя. — Какой он импотент? Видела бы ты как у него вчера встал, когда он нас с мамой застукал.

— Ничего не встал, — буркнул я прежде, чем успел понять, что это провокация. Моё лицо мгновенно залило густой краской.

— Да-да, синьор-помидор, мы тебе верим, — уже в голос засмеялась тётя Лена, а сестра живо поинтересовалась:

— С мамой застукал? Как интересно...

— На самом деле ничего интересного, — отмахнулась тётя. — Так, целовались по пьяни, а этот балбес невовремя в туалет выполз.

— Тёть Лен, у вас с мамой был интим? — Алинка забавно выпучила глаза даже позабыв про кофе. — Расскажи!

— Как-нибудь пошушукаемся, — пообещала ей мамина сестра. — Посидим, мартишки выпьем. Только без вот этого ушастого, который уши греет, — она указала на меня. — Но это всё потом. А сейчас, цыплятки, расскажите-ка мне про свои игрища.

У меня от этих слов упало. Откуда она знает? Лина, судя по всему, тоже в шоке, вон как на меня посмотрела.

— Чего переглядываетесь, шалуны? — усмехнулась тётя. — Гадаете, как отмазаться? Даже не думайте, я про вас всё знаю.

— О чём вы, тёть Лен? — попытался выпутаться я, но она покачала головой.

— Саш, давай без этого, ладно? Я — не я, и лошадь не моя. Оля вас спалила, и она в шоке. Готовится к тому, что Линка от тебя, балбеса, в подоле принесёт. Вы представляете какой это, во-первых, позор, а, во-вторых, геморрой? О чём вы только думали, когда решили перепихнуться?

— Мы не трахаемся! — воскликнула Алинка.

— Ну вот, пошёл конструктивный диалог, — тётя Лена звонко рассмеялась. — Раскрутила как детей. Рассказывайте уж, не томите. И сразу скажу, я не ханжа. Мне пофиг что вы друг другу пипирки теребите. Главное душевное равновесие моей сестры. А за неё я вам носы понадкусаю. Ну, я жду, — мамина сестра грозно сдвинула брови.

Мы с Линой переглянулись и синхронно покраснели. Вот, вроде, тётя выглядит как подросток — оторви да выбрось — а прижала нас как котят. И что теперь? Всё рассказывать? Наверно придётся, ведь не слезет же. Я ещё раз посмотрел на сестру и понял, что её терзают те же мысли.

— Это наше с Сашей дело что и кому теребить, — насуплено проговорила Алина.

— Ошибаешься, милая, — погрозила ей пальцем тётя Лена. — Теперь это уже не только ваше дело. Вчера Ольга нашла Линкины трусики, измазанные спермой. Твоей спермой, Сашка. Смекаете, какие у неё мысли на ваш счёт?

Мы молчали. Видимо каждый думал об одном и том же. Нет, не о том, что это неправильно, и брат с сестрой не могут... Мы гадали что подумала мама, и что теперь будет с нами. А если ещё отец узнает...

— Тёть Лен, скажи прямо, нам кабздец? — спросил я.

— Ага, кабздец, — кивнула она и процитировала слова «Красной плесени»: — «И порубит злой папаша твой конец на холодец», — и звонко рассмеялась. А отсмеявшись утёрла выступившие слёзы и сказала: — Ладно, детки, не парьтесь. У вас сейчас такие напряжённые лица, что смотреть тошно. Давайте так, вы мне всё расскажете, а я в свою очередь сделаю так, чтобы ваша мама об этом не беспокоилась. Идёт?

Мы молчали. Не знаю о чём думала Линка, а я почему-то расслабился. Если тётя Лена шутит, значит ничего серьёзного не случилось. В принципе можно и рассказать. Я открыл было рот, но мамина сестра меня опередила.

— Ладно, котята, вот вам информация для разрядки. Когда нам с вашей мамой было чуть меньше, чем вам сейчас, гостили мы у деда на даче. И в это время с нами гостил наш двоюродный брат Лёша. Не буду описывать в подробностях что и как, но мы с Олей дрочили ему в четыре руки.

— Ох, ё... — выдохнула Алинка, — дяде Лёше?

Я промолчал, хотя офигел не меньше сестры.

— Вот тебе и ё, — подтвердила мамина сестра. — Мы с ним тогда по-всякому зажигали. Что только не вытворяли. Но не трахались, не трахались. И мама ваша ту ещё дичь вытворяла. И даже в попку... хм. А теперь она смотрит на ваши безобразия с высоты своего прошлого и понимает, чем всё может окончиться. Так что, мои милые, спрашиваю ещё раз, трахаетесь или нет?

— Нет, тёть Лен, не трахаемся, — пролепетала Алинка.

— Но дрочите, — утвердительно сказала мамина сестра. Лина кивнула.

Тётя Лена с задумчивым видом побарабанила пальцами по столу и как-то отстранённо-задумчиво бросила:

— Хотела бы я на это посмотреть...

От этих слов я выпал в осадок и, судя по ошарашенному лицу сестры, она тоже.

— Чего рты раскрыли, охламоны? — рассмеялась тётя. — Я же сказала, не ханжа и ничто сексуальное мне не чуждо. Знали бы вы как я в Испании... Ладно, сейчас не об этом. О моих секс похождениях можно книгу писать.

— Тётя Лена, а ты, оказывается, та ещё штучка, — рассмеялась Алинка. Видно было, что напряжение её оставило. — Расскажешь про Испанию?

— Конечно же не расскажу! — фыркнула мамина сестра. — Мы сейчас не обо мне разговариваем, а о вас. Признавайтесь, давно это началось? Хочу знать все подробности: где, как, когда, кто инициатор. А если ещё покажете, то вообще будет супер!

— Что покажем? — не понял я.

— Как дрочите, естественно, — рассмеялась тётя, глядя на наши недоумевающие лица.

Вот ей богу не понятно шутит она или нет. Хотя, не будь здесь Алинки, я бы с удовольствием показал, как расчищаю кукурузину. Глядишь, раскрутил бы тётю на секс.

Посмотрел на сестру и офигел. Вместо недоумения на её лице блуждала загадочная улыбка. Интересно, какие мысли её вызвали?

— Ладно, котятки, не парьтесь, — отсмеявшись продолжила мамина сестра. — Я вам помогу. Ты, Сашка, как-то раз предложил Алинке вместе посмотреть порнуху, так? В процессе хер встал, и ты начал тайком его поглаживать прямо через штаны. Лина это заметила и тоже стала себя наглаживать. А потом уже было не до порнухи, и вы наяривали, глядя друг на друга. Я ничего не упустила?

Мы с сестрой переглянулись, и я понял, что Линка готова опровергнуть тётину версию. Она даже рот открыла, но я её опередил.

— Да, тёть Лен, так всё и было. И как только ты догадалась?

— Саш, за дурочку-то меня не держи, — мамина сестра погрозила мне пальцем. — Я рассказала типовой сюжет из интернета, а ты тут же согласился. Ни за что не поверю, что этот сценарий про вас. Вон и у Алинки на лице написано, что у вас всё интересней. Так, милая?

— Так, — не стала спорить сестра и её будто прорвало. — У нас вообще всё по-другому. Я как-то попросила Сашку нацедить мне спермы, чтобы прыщи вывести, а он и рад услужить. Будто ждал моей просьбы всю жизнь. Видела бы ты его глаза, когда закрывался в ванной с чашкой от детской посудки.

— Прыщи-то вывела? — сквозь смех спросила тётя Лена.

— А то! — подтвердила сестра. — И не раз...

— Лин, прекращай, — буркнул я, не зная, как реагировать на столь живое обсуждение нашего интима. Лицо заливала густая краска. Одно дело баловаться вдвоём, другое выставлять интим напоказ.

— А что не так? — ехидно поинтересовалась сестра. — Ведь правду рассказываю. Ой, тёть Лен, знала бы ты как он лижет...

Такого издевательства со стороны сестры я уже стерпеть не смог и поднялся из-за стола. Сучка бесявая, я тебе позже устрою!

Но исчезнуть с кухни мне не дали. Под дружный смех двух спевшихся баб, тётина рука властно ухватилась за мои шорты, едва не сдёрнув их с жопы, и заставила остановиться.

— Куда собрался, дорогой?

— В комнату, — зло буркнул я, натягивая шорты обратно.

— Не так быстро, — тётя потянула меня за одежду, жёстко припечатав мой зад к столу. — Если не хочешь, чтобы мать с отцом узнали о вас, останешься с нами!

Её рука продолжала держать мои шорты, пришлось подчиниться. Будь проклят тот день, когда я согласился напрыскать сестре в кружку.

Между тем, тётя Лена обратилась к сестре:

— Лин, ты своими откровениями Сашку совсем в краску вогнала. Глянь, у него сперва колом стоял, а теперь на полшестого смотрит.

В этот момент я готов был провалиться сквозь землю. Не знаю, что происходит, но явно что-то нездоровое. Не бывает так, чтобы тётя и племянница, не сговариваясь, на равных говорили об интимном. Хотя, если честно, обстановка слегка возбуждала. Ещё и тётина рука, держащая мои шорты так близко от...

— А мне наоборот нравится, когда на полшестого, — услышал я как сквозь вату голос сестры. Даже не понял, когда кровь стукнула в мозг. — Берёшь его в рот полностью и мусолишь как пустышку. Он медленно твердеет, становится толстым, а затем упирается в горло. Я сперва блевать хотела, а потом даже кайф словила от ощущений...

Не знаю, что больше повлияло на моё либидо: тётина рука, держащая шорты так близко от срамного места, слова сестры или воспоминания, вызванные ими, но я вдруг почувствовал, как кровь, вопреки моему желанию провалиться, устремилась к члену. Тот дёрнулся как живой и стал утолщаться, изменяя угол относительно горизонтали. Естественно, тётя Лена сразу же это почувствовала. Я закрыл глаза — что сейчас будет?

— Ли-и-и-н, — протянула тётка заговорщицким тоном, — глянь-ка что творится.

Я даже ох... нуть не успел, как её рука резким движением сдёрнула с меня шорты вместе с трусами, оголяя гордо торчащую колбаску. Сработал рефлекс прикрыть срамоту, но тётя Лена оказалась быстрее. Она оттолкнула мои руки, а затем её прохладная ладошка нежным покрывалом укрыла яички. Пальчики второй руки невесомо пробежались от головки к основанию и обратно. Ох, бля, как же приятно...

— Вы только гляньте какой красавец вымахал, — протянула тётя, поглаживая пальцами член. — Когда я его видела последний раз, он был не больше корнишона. Купала этого карапуза и даже не задумывалась, что такая свистулька вырастит. Повезло тебе, Алинка, с братиком.

Тётины пальцы, которые невесомо щекотали крайнюю плоть, вдруг обхватили ствол и принялись его медленно дрочить. Я зажмурился от удовольствия. Пусть мамина сестра говорит что хочет только не прекращает. Вот это кайф! Ещё четь-чуть и кончу.

Лёгкая пощёчина вернула меня с небес на землю.

— Ты только кончать не вздумай, — с наигранным возмущением воскликнула тётя. — Ишь, зажмурился и балдеет. Нет, мой сладкий, так дело не пойдёт. Кайф ещё заслужить нужно. Давай-ка, лезь под стол и сделай любимой тёте приятное.

Я обалдело уставился на мамину сестру. Вроде не шутит — на лице ни тени издёвки. Перевёл взгляд на Алинку и только сейчас заметил, что её ладошка скрылась под резинкой пижамы и усердно там шерудит. Я что сплю? Ущипните меня... Бля, зачем за головку-то?!

— Тёть Лен, больно же, — скривился я.

— Не отвлекайся, проказник, — мамина сестра раздвинула ножки, от чего футболка задралась, открыв моим глазам жёлтые трусики с мокрым пятном посередине. Тётя вовсю текла в предвкушении.

Я ещё раз глянул на сестру, закатившую глаза от удовольствия, и медленно опустился на колени. Осторожно, будто боясь спугнуть наваждение, положил руки на тётины ляжки и приблизил лицо к влажному пятну. В нос тут же шибанул аромат возбуждённой женщины, выветривший из головы все сомнения. Я уткнулся носом в тётин лобок и жадно захватил губами влажные складки.

— Нравится запах моих трусиков? — раздался где-то сверху тётин голос. — Или у мамы лучше?

Я промычал что-то нечленораздельное, не в силах оторваться от умопомрачительной промежности. В этот момент мой язык нащупал жаркую дырочку и прямо сквозь ткань трусов стал её атаковать. Видя, что я впал в раж, тётя не стала что-либо говорить. Просто оттолкнула мою голову и быстренько стянула намокшие трусики. И тут же притянула мою голову обратно.

Какой же это кайф погрузить язык в скользкую от смазки пещерку. И вдесятеро больший кайф от осознания того, что это пещерка родной тёти. Я закрыл глаза и не вынимая стал совершать круговые движения, выталкивая смазку наружу, а затем впился в этот сочный персик губами. Чарующий сок хлынул в рот, потёк по губам и подбородку.

Томно застонав, Тётя Лена откинулась на стуле, и я почувствовал, как моих губ коснулись её пальцы. Проскользнули под них и будто спусковой крючок потянули пуговку клитора вверх. Затем вниз. Я не удержался и захватил один из пальчиков губами. Прошёлся по нему языком и направил прямиком в истекающую похотью норку. Пальчик провалился на всю глубину, вынырнул и утянул за собой ещё один. А следом и я направил туда пару своих.

— О боже! — вскрикнула тётя Лена и второй рукой ухватила меня за запястье, не давая вынуть пальцы.

Наши перста погрузились во влагалище на всю длину, а затем, повинуясь тётиным движениям, стали синхронно нырять и выныривать, наращивая темп. Быстрее, быстрее, ещё быстрее...

Под пальцами влажно хлюпало и жаркие соки текли на пол, отчего у моих колен образовалась изрядная лужица. Не думал, что женщина способна так обильно течь. Это возбуждало до умопомрачения, и мой член уже буквально дымился. Не в силах больше сдерживать похоть, я ухватился за оголённый пульсирующий нерв, в который превратился писюн, и стал наяривать его свободной рукой.

Это заметила наблюдающая за нами сестра. Она оставила в покое свою писечку, мягкой кошкой соскользнула со стула и растянулась на полу аккурат лицом у моего паха. Яичек коснулось жаркое дыхание, а затем и нежный язычок пробежался по ним невесомой щекоткой. Я задёргал рукой интенсивнее, готовясь спустить на подставленное личико и потому отвлёкся от тётиной дырочки. Пальцы выпрыгнули из плена влагалища и привычным жестом легли на яички.

Зная, что за этим последует, Алина подтянулась на локтях и насадила свой ротик на остроконечную пику. Я тут же выпустил член с яйцами и ухватился за затылок сестры, жадно задвигав тазом навстречу её губкам. При этом стараясь с каждой фрикцией погружать член как можно глубже. Линка булькала, давилась, но и сама старалась пропихнуть член поглубже в горло. Такую игру мы уже пробовали, и она сестре безумно понравилась. Вот и сейчас её ладошка усердно пыхтела в трусиках в предвкушении моего кефирчика.

Почувствовавшая что я её оставил, тётя открыла глаза и посмотрела на творящееся рядом безобразие. Видимо это её ужасно возбудило. Ноги раздвинулись шире, а руки порхнули каждая к своей эрогенной зоне — одна к клитору, другая к торчащим сквозь футболку соскам. Наши взгляды встретились, и я понял, что мамина сестра на пределе. В голубых глазах плескался просто-таки океан похоти.

Тут Алинка на секунду выпустила член из плена губ, быстренько его вздрочнула и вновь погрузила глубоко как могла. При этом из уголка её рта обильно потекла густая белая, так похожая на поток спермы слюна. Для тёти Лены это стало последней каплей. Она бросила натирать клитор и стала неистово вгонять в себя аж четыре пальца за раз. При этом раздавались такие звонкие шлепки, что мне показалось будто их слышно на весь дом.

И вот представьте такую картину: широко расставленные ноги тёти колышутся над столом; её рука с усердием отбойного молотка долбит сочную дырочку; я нашампуриваю горло сестры — как же всё это возбуждает! Но самое смешное, что я смотрю не столько на ныряющие вглубь сокровенного пальцы тёти Лены, сколько на её раскрывшееся от возбуждения колечко ануса. Мне вдруг нестерпимо захотелось сунуть палец в это манящее отверстие. Что я, собственно, и сделал, отпустив голову сестры.

Мой палец стал катализатором эротической реакции.

Тело тёти затряслось от оргазма, и мышцы малого таза стали сокращаться, выдавив наружу и её пальцы, и мой скромный подарочек попе. Мамина сестра закусила губу, застонала и с силой сдавила грудь. Я понял, что она кончает и почему-то остро захотел, чтобы это длилось до потери сознания.

Несмотря на присосавшуюся к члену сестру я потянулся и прильнул к кончающей киске жадными губами. И стал описывать языком бешеную «восьмёрку», захватывая клитор в верхней мёртвой точке. Такого издевательства ни тётя, ни её кормилица стерпеть не смогли, и мне в лицо хлынул поток прозрачной жидкости, в простонародье именуемой «сквирт». Я отпрянул от неожиданности, и мой член выпрыгнул изо рта сестры. И конечно же принялся неконтролируемо кончать.

Понятно, что оставлять сей процесс на авось нельзя, поэтому я откинулся назад, и стал выдрачивать из члена последние капли. И прекрасно увидел, как в этот момент тётя обессиленно сползла по стулу, а Алинка с зажатой в паху рукой свернулась на полу в позе эмбриона.

Ох, что же мы наделали?..