Я прикасался к маминам бёдрам ласково и так нежно как только мог. Слегка полноватая брюнетка с голубыми, подобно оттиску от неба, глазами, неумело и очень опасливо отстраняла мои горячие руки от её лакомого тела.

— Нет...нет Антон — говорила она, сладко запинаясь — Хватит... хватит...в это время ты должен думать о учебе.

Я не стеснялся, а лишь сильнее лапал свою маму. Я чувствовал эту беззащитность, которая исходила от неё. Такая стойкая и в тоже время хрупкая женщина с пышными формами была такой девственной, точно девочкой, которая, впервые, чувствола на своих изящных, женских местах руки любимого ей мальчика.

Я был ещё школьником, как и многие жил без отца. Однако это не отягощало меня. Лишь напротив, я был абсолютно свободен, мог делать что угодно, а из наказаний получить лишь занудные изречения мамы.

Почему же я стал утопать в своей маме ? Спросите вы. Наверное, потому что, я очень хочу того, что в моем возрасте нельзя получить по определенным причинам.

А тут, целая женщина, одинокая незамужняя, без мужчины. К тому же, я знал, что моя мамуля чиста и невинна. Будет ли время у обычной преподавательницы по русскому на секс ? Нет.

Также, моя мама не была уродиной. Красивая, зрелая женщина с короткой стрижкой, слегка полноватая, но очень здоровая, с упргими бедрами и такими же сиськами. Она была кровью с молоком для меня.

Почему же она разрешает мне это непотребство ? Спросит внимательный читатель. Я думал об этом, каждый день. Я надеюсь, что, однажды, она пойдет в полицию и сдаст меня за совращения, но мой возраст стал моим же оружием и мама свыклась к тому, чему мы занимаемся. Я мог делать что угодно и как угодно, а она могла лишь молча выполнять это.

Утром мы были как мама и сын, которые вместе кушали блинчики, смотрели Марвел в обнимку, а ночью....

Я привык делать "это" по-разному. Иногда по-собачье, дав волю своим инстинктам и грубо и пошло вставляя ей в разные места, чувствуя, как она неловко трясется в смущенном остервенение.

Иногда, делал это лицом к лицу, видя как темноволосая строгая брюнетка, которая всю жизнь поучала меня, растекалась в ласке и густой нежности, когда я вводил в её мокрую, как лакрица, подругу, ощущая её сладкие губы и чувствую поры её кожи.

Как только я увидел её слабость, её невозможность противиться мне, я тут же стал управлять ей.

Она же, не могла ничего найти, да и не хотела. Быть может она представляла на моём месте моего отца ?

Я брал зарплату мамы, растрачивая деньги ей на кружевные трусики и чулки с бандажом и прочими интересами вещами, брал немного, всего четверть.

Когда-то, моя мама была очень строгая и я дико боялся её. Прятал оценки, вырвал страницы из дневника, но сейчас, я стал ощущать себя сильнее её. Я чувствовал эту сладкую власть по отношению к этой женщине и подобно диктатору я упивался её, как холодной водой ао время жары.

Мама была моей советницей, банкоматом, кухаркой и конечно же — шлюхой.

Порой иногда, я требовал, чтобы она абсолютно голая мыла полы или готовила ужин, чтобы я мог томнительно наблюдать за дергубщимися ягодицами.

Если она не слушалась, я быстро тащил её в постель

— А хочешь я расскажу, что ты делаешь со мной полиции ? Как ты думаешь они оценят твой поступок ? — начинал я

После этого аргумента, мама раздевалась и быстро давала мне себя. Я делал в такие моменты очень грубо и жёстко. Шлепал её, душил, дёргал за волосы, щипал за грудь и трахал только в анал без вазелина.

После такой процедуры, на утро мать ходила как шелковая, боясь меня. Вкусный завтрак ждал меня, а она, ходила кск просветлённая, ведь мучения закончились и они не повторяться, если она будет хорошо себя вести.

— Тоша, слушай, помнишь ты хотел вафельки, а у меня тогда как назло денег не было?

— Да помню, ты тогда еще очень сильно рыдала.

— Так вот, я нашла недорогую вафельницу, можно быть, купим ?

— Нет, не стоит, милая, давай лучше бельишко тебе купим ? — спросил я целуя в щёку, скромную женщину сидящую рядом со мной.

— Ну, Антоша, может ну эти трусы с лифчиками ? Ты ведь любишь кушать

— Люблю, но больше всего я люблю кушать тебя — говорил я, стягивая полы её чёрного халата и нежно лаская её соски.

Пока мои одноклассники лишь жамкали туповатых, ничем, не отличающихся одноклассниц, с легким налётом волосоков на пизденки, я мог во всю делать самые смелые вещи в постели с той, которую действительно люблю.

Я любил маму и как мать, и как жену. Не знаю, кого я любил больше, но я понимал, что никогда в жизни не смогу быть в том положении, в котором нахожусь сейчас.

Порой, иногда я делал такие извращения с ней, после которых долго боялся смотреть ей в глаза.

— Может...ляжешь в постельку со мной? — говорила мама, приоткрывая полы халата и показывая свою изящную грудь.

Я часто падал слёту в кровать и жмякал её, хватаясь и облизывая её как сахарную конфету. Я не боялся засовывать пальцы в её влажную вагину или же брать ручку и всовывать ей в попку, порой я делал то, отчего бы мог содрогнуться даже Рокко Сифреди

Мой первый раз был с гей очень сумбурным. Именно тогда умер мой биалогический отец. Не знаю почему, но она очень любила его, скучала ео нему, но он был слишком помешан на чванливых суках — говорила мне мама, намывая посуду и рыдая, когда по телевизору показывали его лицо

Он был ведущим и часто спорил с гостями по разным темам. Темы верности он тоже обсуждал и говорил что любить нужно сердцем, а измены мужа это худшее, что есть.

Но мама его любила и до того, как мы стали любовниками, она часто говорила о нем и даже спала с ним. Каждый раз, когда очередная молоденькая фифа бросала через плечо моегт отца, он уходил в запой, а после приходил к маме, чтобы она помогла ему.

И она помогала, кормила куриным бульонам и мыла, водила его в театр, на постановку модернрских драматургов.

Попросту говоря, моя мамочка делала всё, чтобы мой папенька жил с ней, ведь он был крайне интересным, а что может быть сексуальнее для простой учительница по русскому, чем юмор и ум мужчины ?

Однако он пользовался её и часто убегал, встречая снова фифу, и тая, как говно на асфальте.

Мамк часто впадала в депрессию. В этой части пьесы входил уже я и развлекал маму, чем мог.

Я часто убегал с уроков, чтобы купить на последние тортик и принести маме.

После разрыва, мама сперва отмывала квартиру, а потом, снимала с себя все и в спортивном, бесшовным черном белье, пила вино и плакала, рассказывая это подругам.

Именно в тот момент, когда мама находилась на грани я и пришел.

Это было три года назад, когда я сбежал со школы, чтобы поддержатл её.

Осень была золотистая. Кроны деревьев блестели на солнце и драгоценные листья кружили по ветру.

Я шёл с прекрасным настроением, осознавая, что сегодня я снова могу поиграть в контер-страйк.

Однако когда я пришел в нашу миниатюрную квартирку я услышал стойкий плач. Пройдя дальше, я увидел как мама на кухне в бесшовным черном бельё пила вино и плакала.

Её светлое голубые глаза были с оттенками красного, а тушь потекла из-за слез.

— Что случилось, мам ? — спросил я

— Ты почему не в школе ? Снова прогуливаешь как и твой отец ! — ругаясь начала мама.

Я боялся этого тона, тогда. В целом я всегда боялся свою матерь, но каждый Божий день во время своего пубертатного периода, я стал по-другому смотреть на неё.

Пне стало нравится её фигура, её голос, такой бархатный и сексуальный, мне нравилось подсматривать за ней, через щелочку, сделанную на стене. Часто я наблюдал как мама смотрит на себя, трогает себя за зад и как томинительно жмакает себя за причиненные места.

Все это вкупе обработалось в моём сознание и я понял что хочу её.

И вот, обнимая маму и слушая о том, как она любит отца и как ей не хватает мужчины, я стал ласкать её тело. С талии я насал опускать руки до бёдер

— Что ? Что ты делаешь, Антон ? — спросила боясь мама

— Хочу тебя, мамочка — говорила я с ужасом в сердце и со страхом продолжил ласки

Мама хотела ударить меня но я стал бить её ладонью по лицу и быстро и грубо раздевать. Мама кричала, ругалась и пугала меня, но я не останавливался ни на секунду и лишь жёстче сдирал одежду с неё. Оставив её голую, я вонзился в неё и стал ебать эту непокорную женщину, делая её покорной.

Первый секс был плохим. Мышиная вошкотня с матерью и быстрая эукуляция не заставила себя ждать, но вот второй половой акт, уже вечером, когда она готовила блины, дал мне самый настоящий карт-бланш.

—Боже, тебе...нужно учебой заниматься — говорила она, пока я снимал с неё одежду

— А тебе сексом.

— Мы не можем

— Ты не можешь, а я хочу.

— Боже! Хватит хват-ИТ — крикнула женщина, почувствовав мой пенис и резко кончив от этого

— Да ты мокрая

— Неи ! Нет ! Нет !

— Да-да-да мамуля

Конец