Рассказ " A Faithful Daughter " англоязычного автора LateStageInfernalism

Всем героям рассказа больше 18 лет.

Глава 1. Послания в бутылках

Мне было десять, когда пропала моя мама.

Я помню весь этот день, неделю, месяц с ужасающей ясностью. Мама отметила этот день в календаре как "Наше первое свидание каждый день", один из многих незначительных дней, которые она отмечала с моим отцом. Я думаю, это был ее способ сохранить романтику.

Я хотела бы многое из этого забыть, но не могу, даже с помощью времени и расстояния. Это началось после полудня. Было необычно жарко для осени, даже для побережья Северной Каролины. Накануне была гроза, и из-за нее я чувствовала себя липкой и неуютной. Все, чего я хотела, когда шла домой из школы, - это большой стакан воды и наш кондиционер, но дверь была заперта, и никто не ответил на мой стук. Маминой машины, которая обычно в это время дня стояла на подъездной дорожке, там не было. Я даже обошла вокруг дома и заглянула во все окна. Вокруг было темно, и не было видно никаких признаков движения. Сначала я не знала, что делать, поэтому достала телефон, который подарили мне родители. Я хотела что-то новое и необычное, но мне подарили телефон с большими кнопками и возможностью набирать только несколько номеров. Я позвонила своему отцу на работу.

Я ждала его на пороге нашего маленького дома на ранчо, когда он вернулся домой. Его темно-карие глаза, обычно проникновенные и выразительные, были полны беспокойства, что напугало меня больше всего на свете. Он открыл дверь, но, конечно, мамы там не было. Он уже звонил ей на мобильный, но продолжал делать это в течение всего вечера, несмотря на то, что ее телефон, по-видимому, был недоступен. Это беспокоило нас, но само по себе не было таким уж необычным. Мама была печально известна тем, что забывала зарядить свой телефон и у нее садился аккумулятор.

Хотя я уверена, что он знал, что они не примут заявление о пропаже сразу, он позвонил в полицию. Того факта, что мамы не было дома, чтобы встретить меня, как это было каждый день, было достаточно, чтобы они передали всем своим патрульным, чтобы те искали ее.

Я была для него скорее помехой, чем помощью. Я была наблюдательной и чувствительной девочкой и понимала, что все гораздо серьезнее, чем представлялось моему отцу. Я всегда оставалась рядом с ним, боясь, что он тоже исчезнет. Когда он позвал Сьюзен, лучшую подругу моей матери, присмотреть за мной, чтобы он мог отправиться на ее поиски, я заплакала, но не просила его остаться. Я знала, что он должен был уйти и что он не мог взять меня с собой.

Сьюзен была моей постоянной няней и практически тетей. Она составила список всех больниц в радиусе 30 миль, а затем позвонила в каждую из них по очереди, пока я помогала, делая заметки и вычеркивая названия. Во мне не было необходимости, но я была занята. Когда мой отец вернулся домой, была уже почти полночь. Я спала на диване, и его приход разбудил меня.

Я слышала, как он тихо разговаривал с подругой моей матери, и притворилась спящей, чтобы подслушать их разговор.

— Я проехал по всем крупным дорогам в округе. Везде, где, по моим предположениям, она могла быть сегодня. Единственное, о чем она упомянула, это о том, что утром собиралась за продуктами.

— Я обзвонила все больницы, но там ничего не было. После того, как Элли заснула, я позвонила всем нашим знакомым и в церковь. Сегодня ее никто не видел и ничего о ней не слышал. Мне жаль.

— Это...все в порядке. Тебе лучше пойти домой, Сьюзен. Ты и так сегодня достаточно сделала.

— Я могу остаться на ночь и присмотреть за Элли. Это не составит никакого труда.

— Нет. Тебе нужно пойти отдохнуть. Я позвоню тебе, если что-нибудь узнаю.

— Хорошо. Но я вернусь завтра утром.

Я услышала, как закрылась дверь. Я почувствовала большую, успокаивающую руку отца на своем плече. Я не двигалась. Я не хотела просыпаться в таком состоянии, когда мамы все еще не было. Она была центром нашего дома. Мы были окружены ее спокойной стабильностью и теплой любовью. Папа больше не пытался меня разбудить. Вместо этого он подхватил меня на руки и отнес в постель. Я прижалась к его груди, и я уверена, что он знал, что я хотя бы частично проснулась. Он ничего не сказал. Он просто уложил меня в постель и подоткнул одеяло. Он поцеловал меня в макушку, как делал всегда, и закрыл за собой дверь.

Я заснула, моля бога, чтобы завтра все было по-другому.

********************

Следующее утро было другим, хотя и не таким, как хотелось бы. Папа снова вызвал полицию, на этот раз через сутки после того, как в последний раз видел маму. Они приехали - несколько патрульных машин и один детектив. Папа разрешил мне не ходить в школу, чтобы я была рядом. Думаю, он беспокоился, что я тоже могу исчезнуть.

Я должна была догадаться, что все будет плохо, когда они попросили у папы разрешения обыскать наш дом. Будучи честным и, возможно, слишком доверчивым, он согласился. Я помню полицию повсюду. Я помню своего отца, который вел их к своей машине. Теперь я знаю, что это был просто предлог, чтобы отвадить его от меня. Ко мне подошел приятный мужчина, безобидный на вид, с теплой улыбкой. Я сидела на диване, ошеломленная происходящим.

— Привет, дорогая, я детектив Барнс. Не возражаешь, если я спрошу тебя о твоей маме?

— Хорошо.

— Отлично. Некоторые из этих вопросов покажутся тебе немного забавными, хорошо? Но мы просто хотим найти твою маму, поэтому нам нужно их задать.

— Эм, хорошо.

Если бы это помогло найти маму, я бы ответила на вопросы. Если бы он сказал мне, что помыть его машину было бы полезно, я бы тоже это сделала. Я отчаянно хотела быть полезной, а не просто ребенком, каким я была.

— Твои отец и мать когда-нибудь ссорились?

— Думаю, да.

— Они когда-нибудь кричали или били друг друга?

— Нет.

— Они поссорились в то утро?

— Нет. Мама была счастлива.

— Почему она была счастлива?

— Я не знаю. Наверное, она такая только по утрам.

— Хорошо. Как ты думаешь, кто-нибудь мог злиться на твою маму или хотеть причинить ей боль?

До этого момента я все еще думала, что мама просто потерялась. Или, в худшем случае, пострадала в результате несчастного случая и не может нам рассказать. Мне даже в голову не приходило, что кто-то мог намеренно причинить ей боль. Даже если мне потребовалось некоторое время, чтобы понять это, я не была такой наивной, какой казалась. Иногда я засиживалась допоздна и тихо смотрела "взрослые" передачи в своей комнате, под которыми я подразумеваю такие вещи, как "Закон и порядок" и "Материалы судебной экспертизы". Тогда я собрала все это воедино. Он не пытался помочь моей маме. Он пытался обвинить моего отца. Он собирался отнять у меня моего отца.

— Нет! - закричала я, удивив детектива и всех остальных в комнате.

— Дорогая, все в порядке. Я просто должен спросить...

— Нет! Я знаю, что ты делаешь! Мой папа не причинял маме вреда! Он любит ее, и ты его не заберешь!

Слава богу, Сьюзен появилась именно тогда. Я не подумала об этом тогда, но одному богу известно, что бы сделал мой отец, если бы услышал это. Я была его маленькой девочкой, и если бы он подумал, что кто-то, включая детектива с благими намерениями, причиняет мне вред или травму, он бы очень разозлился, что дало бы полиции еще больше оснований подозревать его.

— Что вы делаете? - спросила Сьюзен. - Вы не можете разговаривать с ней без присутствия ее отца, - сказала Сьюзен, когда за ней с грохотом закрылась сетчатая дверь. Ее негодование росло. Она говорила быстро и сердито. - Почему вы не идете искать Марию? Она бы никогда не бросила своего мужа, а тем более Элли! И Уилл никогда бы не причинил ей вреда. Они любят друг друга.

Жаркая перепалка продолжалась, но Сьюзен подняла меня с дивана и, прижав к себе, крепко обняла. В любом случае, мне не нужно было дослушивать остальное.

******************

Через неделю полицейские стали более настойчивыми и менее вежливыми со своими вопросами. Отец проводил все больше времени, разговаривая с ними в участке. Я начала слышать такие слова, как "интрижка" и "тело", которыми сплетники разбрасывались, когда никто не думал, что я их слушаю. Я всегда прислушивалась.

Несмотря на мои мольбы и слезы, он отправил меня пожить к маминым родителям. Они согласились, что будет лучше держать меня подальше от растущего внимания прессы к этому делу, а теперь и к моему отцу. Мой мир рухнул. Я уже потеряла свою мать, а теперь еще и отца теряла.

Я знала, как это бывает. Все всегда думали, что во всем виноват муж.

Мои бабушка и дедушка жили к северу от нас, в глубине материка, в маленьком безопасном городке. Обычно мне нравилось навещать их, особенно осенью, поскольку они позволяли мне бродить и исследовать все, что я хотела. Однако на этот раз мне не хотелось покидать их дом. Я осталась дома. Я читала и смотрела телевизор. Я ждала своего отца.

Дедушка и бабушка, как я стала называть их с тех пор, как научилась говорить, были хорошими людьми, которые хорошо ладили с моим отцом. Но они были так же уязвимы для репортажей в новостях. Однажды рано утром я подслушала их разговор. Они предполагали, что я все еще буду спать, но с тех пор, как пропала мама, я спала не больше нескольких часов каждую ночь.

— Но, дорогой, - сказала бабушка, - Уилл любит Марию. Я знаю, о чем говорят в новостях, но перестань. Он просто не тот человек, каким его рисуют.

— Может, и нет, - ответил дедушка, и в его голосе послышалась нотка гнева, - но они продолжают говорить, что у него была какая-то интрижка. Если он это сделал, то, возможно, мы его не знаем. Возможно, мы никогда его не знали.

Я уверена, что бабушка собиралась возразить, но я больше не могла этого выносить. Я была так зла, как никогда в жизни, и это придало мне смелости. Я знала, что такое измена. Это означало, что папа больше не любит маму и спит с другой. Я еще не понимала, что такое секс, по-настоящему, но я знала, что романы - это плохо и грязно, и что люди, которые их заводили, убивали своих жен или мужей.

Как я уже говорила, я просмотрела множество материалов судебной экспертизы.

— Отвезите меня домой! - Крикнула я. Они оба в шоке посмотрели на меня. Я никогда не кричала на них, никогда не требовала. Даже когда я считала их правила глупыми или старомодными, я знала, что они любят меня, и хотят для меня самого лучшего. Теперь я уже не была так уверена.

— Дорогая, мы не можем сделать это прямо сейчас. Твой отец...

— Мне все равно! Вы думаете, что он убил маму! Все так думают! Я не дура и не хочу быть с такими, как вы!

Я побежала в свою комнату, изображая драматизм, каким может быть только десятилетняя девочка, испытывающая настоящий эмоциональный стресс. Они не последовали за мной, понимая, что мне нужно побыть одной. Однако, я думаю, они позвонили моему отцу, потому что примерно через полчаса мой телефон зазвонил.

— Папочка! Забери меня домой! Я больше не хочу здесь находиться!

— Я не могу сейчас. Я хочу, Элли, я правда хочу, чтобы ты была рядом, но я не могу. - Я никогда раньше не слышала его голос таким. Печаль и усталость сквозили в его словах, и я стала меньше злиться и больше бояться.

— Ты.....с тобой все в порядке, папочка?

— Это мне следовало спросить тебя, глупышка. - Я невольно улыбнулась. "Глупышкой" он называл меня всю мою жизнь. Когда я стала старше, это начало раздражать, но теперь это меня успокаивало. Это был маленький кусочек нормальной жизни, за который я решила держаться.

— Я в порядке, папочка, но дедушка ужасный! Он думает, что ты убил маму! Он думает, что у тебя были романы!

Это было не совсем точно. Учитывая обстоятельства, дедушка, вероятно, был несколько подозрителен, но я не могла простить его. Я не могла простить никого, кто считал моего отца убийцей. Он долго молчал.

— Элли, мне нужно, чтобы ты выслушала меня очень внимательно. Хорошо?

— Хорошо, папочка, - я знала, что мне не понравится то, что он собирается сказать, но я знала, что должна слушать, вести себя хорошо и не плакать.

— Давным-давно, еще до твоего рождения, до того, как мы с твоей мамой поженились, мы встречались в колледже. Примерно через год после начала наших отношений мы по-дурацки поссорились из-за девушки, с которой, по мнению твоей мамы, я был слишком близок, и мы расстались. Твоя мама была права, что сердилась. Я никогда не изменял, но несколько недель встречался с той девушкой после того, как мы расстались. Твоя мама тоже сходила на несколько свиданий. Примерно через месяц я порвал с ней, и мы с твоей мамой снова были вместе. Мы встречались еще два года, прежде чем поженились. У меня не было никаких романов, и у твоей матери тоже, но так об этом пишут. Мне жаль.

Я не знала, за что он извинялся передо мной.

— Тогда скажи им это! Скажи дедушке, а потом забери меня!

— Элли... я... - он замолчал. Молчание в трубке заставило меня забеспокоиться. Я почти слышала, как работает его мозг, решая, что мне сказать, а что оставить невысказанным. Вспоминая об этом годы спустя, я не могу представить, что ему пришлось принимать такое решение. В конце концов, он просто сказал мне правду.

— Я думаю, что они собираются арестовать меня, Элли. Мне нужно, чтобы ты была в безопасном и любимом месте, а твои бабушка и дедушка очень тебя любят...

Я не помню остальную часть разговора. Я помню только слезы.

****************

Я оставалась с дедушкой и бабушкой около двух месяцев. Несмотря на все сомнения, которые у них могли возникнуть, в итоге они публично поддержали моего отца, что много значило для меня. Я замкнулась в себе, но была добра к ним, не желая давать им повода жаловаться на мое поведение. Я очень мало спала и часто плакала, иногда без всякой причины. Я просто хотела, чтобы все стало как прежде. Я просто хотела, чтобы мама вернулась.

А потом произошло что-то вроде чуда. Мама не вернулась ко мне, но вернулся мой папа.

Мы с бабушкой были на прогулке. Когда мы вернулись, он был там - просто разговаривал с дедушкой на улице. Они не смеялись так весело, как обычно, но и не было ничего неловкого или враждебного. Они были просто двумя мужчинами, которые разделяли горе от отсутствия моей матери. Я бросилась в объятия отца, и он отвел меня домой. По дороге домой мы заехали в "Макдоналдс" и болтали ни о чем. Он отпускал самые глупые шутки, и я любила его больше, чем когда-либо.

В тот вечер он сказал мне, что больше не находится под подозрением и что полиция теперь просто будет искать маму, вместо того чтобы тратить время на доказательства его вины. Я не совсем поверила последнему, но была очень рада первому. Наконец-то нашелся работник заправки, расположенной примерно в тридцати километрах от дома. Он увидел маму и ее машину. Она остановилась, залила бензин в бак и уехала. Прочь от города, и прочь от нас.

Также были записи с камер наблюдения с отметками времени. Мой отец был на работе, слишком далеко, что можно было доказать с помощью свидетельских показаний и сканов пропусков, записанных на компьютере. До этого полиция предполагала, что он дождался, пока я уйду в школу, убил ее, а затем каким-то образом избавился от машины и тела за час или около того свободного времени, которое у него было, прежде чем зайти в свой офис. Сейчас мне это кажется нелепым, но я полагаю, что это было все, за что могла уцепиться полиция.

Но этот замечательный человек видел мою мать, поэтому отец был полностью оправдан. Полиция все еще подозревала, что дело в преступлении, но теперь они не могли просто полениться и предположить, что это был мой отец. Несмотря на то, что я очень скучала по своей матери, я вновь обрела самого важного человека в своей жизни, и я была благодарна за это больше, чем могла выразить словами.

Время мало что изменило для нас. Ни моя мать, ни какие-либо ее следы так и не были найдены. Запись с камер наблюдения была последним подтвержденным свидетельством того, что ее видели живой. Некоторые подлые люди все еще клялись, что мой отец причастен к ее исчезновению, но к тому времени, когда прошло шесть месяцев, общепринятым было предположение, что она просто ушла от моего отца к любовнику, никому не сказав об этом.

Я не думаю, что кто-то из тех, кто на самом деле знал ее, верил в это, но такие вещи распространяются, и в конце концов, при отсутствии каких-либо других фактов, становятся общепризнанными истинами. Со временем даже я поверила, что она бросила нас, хотя и не могла по-настоящему понять почему.

По крайней мере, у меня все еще был папа. Жизнь продолжалась.

Глава 2. Штормовое предупреждение

Через пять лет после исчезновения.

Люди забыли о моей семейной трагедии, и я смирилась с этим. У меня был отец, а у него - я. Нам больше никто не был нужен. Мы, естественно, взяли на себя те роли, которые до этого исполняла мама. Ну, не все, как, я уверена, вы понимаете. В частности, я стала отличным поваром, как потому, что хотела сохранить семейные рецепты, так и потому, что я старалась угодить отцу любым возможным способом, а он действительно любил домашнюю кухню.

Я никогда не хотела, чтобы отец искал новых отношений, но я начала задумываться, был ли он одинок или у него были другие потребности. Когда мне было пятнадцать, я спросила его, почему он ни с кем не встречался. Ну, в частности, я спросила его, встречается ли он с тетей Сьюзен. На самом деле она не была моей тетей, но после исчезновения мамы ее неофициальный титул, похоже, стал настоящим. Она была и остается моим хорошим другом. Папа тоже был близок с ней, и они всегда обнимались и целовались, когда видели друг друга, поэтому, естественно, я начала строить предположения.

Он только рассмеялся и покачал головой. В конце концов, я выяснила две вещи, связанные с этим разговором: во-первых, Сьюзен была лесбиянкой. У нее было несколько длительных отношений, но ничего из них не клеилось. Вскоре после этого разговора она стала приводить Линду в гости, когда папа готовил барбекю или я готовила что-нибудь особенное. Они с Линдой до сих пор вместе, хотя я не уверена, поженятся ли они когда-нибудь.

Вторая вещь, которую я узнала, - это причина, по которой он не ходил на свидания. Он был почти очаровательно застенчив, когда говорил об этом открыто, но в конце концов, после некоторого подталкивания, признался в этом.

— Элли, я не знаю, жива твоя мама или мертва. Иногда я думаю так, а иногда - иначе. Пока я не узнаю, это не имеет значения. Я люблю твою маму и дал ей клятву. Мы оба знали, что все может быть непросто, когда поженились, и мы договорились быть верными друг другу, несмотря ни на что. Вот почему я не хожу на свидания. Кроме того, по крайней мере, какое-то время ты все еще будешь со мной дома, и ты всегда будешь моей лучшей девушкой.

Я была почти ошеломлена его признанием. Для меня это было романтично, но в то же время глубоко печально. Прошло пять лет, что для меня было значительным сроком. И к этому моменту я более или менее полностью смирилась с тем, что мама ушла по собственной воле и больше никогда не вернется. Я не знала, почему она бросила нас, но была уверена, что так оно и было. Однако я бы никогда не сказала ничего подобного своему отцу, и меня вполне устраивало быть его единственной девушкой.

Я говорю себе, что это было просто из-за естественной и платонической любви, которую я испытывала к нему тогда, но сейчас я сомневаюсь в чистоте своих намерений.

Если честно, я гораздо раньше знала, что со мной что-то не так. Я просто предпочла не обращать на это внимания. Видите ли, я встречалась с парнем. Реджи был моим первым настоящим парнем. Он был худощавым, высоким и довольно симпатичным. А еще он был большим ботаником, но, честно говоря, я находила это милым. Он был тихим, уверенным в себе и немного чувствительным. Оглядываясь назад, я понимаю, что он разделял эти качества с моим отцом.

В любом случае, мы встречались несколько недель, а может быть, месяц. Он не был настойчивым, но ситуация обострилась, как это обычно бывает. Мы перешли от рукопожатий к поцелуям и даже к чему-то большему. Я знала, что сегодня все было по-другому. Я пригласила его посмотреть телевизор. Мы оба знали, что произойдет нечто большее.

Я испытывала предвкушение встречи с этим красивым мальчиком, а также недозволенное возбуждение от того, что делаю что-то взрослое и запретное. Кроме того, я чувствовала себя виноватой. Я говорила себе, что это просто из-за старых социальных правил о роли женщины. Я лгала.

Когда он пришел, мы немного неловко поговорили, но было ясно, чего мы оба хотим. Мы начали целоваться, сначала медленно, но вскоре перешли к интенсивному занятию любовью. Ну, в любом случае, слишком интенсивно для двух пятнадцатилетних девственников.

Оказалось, что он действительно оценил мое тело в очень милом смысле. Тогда я считала себя толстой, хотя Лариса говорила, что у меня "восхитительные формы". Я утешала себя тем, что Реджи и мужчины в целом, как правило, любили большую грудь.

Ситуация немного вышла из-под контроля. Без всякого согласия. Реджи действительно был (и остается) хорошим человеком, и я не собиралась заставлять его делать то, чего он не хотел. Не думаю, что кто-то из нас намеревался сделать что-то большее, чем просто поцеловаться, но, как это часто бывает с молодыми людьми, ситуация вышла из-под нашего контроля.

В этот момент я услышала, как кто-то прочистил горло позади меня.

Мы оба подпрыгнули, и, кажется, я слегка взвизгнула от шока. Папа был там. Он вернулся с работы пораньше. Мы были так поглощены своими мыслями, что не услышали, как открылась дверь, и он смотрел на нас с чем-то вроде неодобрения.

— Я думаю, тебе пора идти домой, Реджи, - просто сказал он. Удивительно, но в его голосе не было ни капли гнева.

— Гм. Да, сэр, - сказал Реджи, схватил свою сумку и ушел, бросив на меня извиняющийся взгляд. Ему не из-за чего было расстраиваться. Если уж на то пошло, мне не хотелось оставлять его взвинченным, не давая ему расслабиться. Но я действительно что-то чувствовала, глубоко в животе. Я сказала себе, что это был страх наказания. Это было не так.

Я встала и поправила свою одежду. Она была растрепана, но все было застегнуто на все пуговицы и на своих местах. Я поправила волосы, как будто это имело какое-то значение. Я поняла, что не могу встретиться взглядом с отцом.

— С тобой все в порядке? – спросил он.

Я удивленно моргнула.

— Д... да. Реджи не... он бы никогда... эм...

— Так ты хочешь сказать, что то, что ты делала, было тем, чего ты хотела?

Боже, я терпеть не могла, когда он так говорил. Но это было правдой.

— Эм. Да, папочка. Мне..., мне жаль.

Он вздохнул.

— Ну, я знал, что этот день настанет. Больше всего меня беспокоит то, что ты сделала это, когда меня не было дома, и я понятия не имел, что вы вместе. Мне нравится Реджи. Правда нравится. Я хочу тебе доверять. Могу ли я тебе доверять?

— Да, папочка.

— Хорошо. Я знаю, что ты знаешь о сексе и о том, как им заниматься безопасно. Ты планировала заняться сексом сегодня?

Я покачала головой. Не думаю, что кто-то из нас планировал что-то большее, чем просто подрочить, но я действительно не хотела объяснять это своему отцу.

— У тебя есть презервативы?

Я кивнула и, не задумываясь, достала один из сумочки, чтобы показать ему. Лариса дала мне несколько штук на всякий случай. Она была моей хорошей подругой.

Он слегка покраснел. Я сильно покраснела.

— Хорошо, - сказал он, подходя и как бы неловко обнимая меня. Мне действительно стало легче.

— Я... мне правда жаль, папочка, - сказала я. Честно говоря, мне было жаль, хотя я не могла признаться в этом ни себе, ни ему. Я почувствовала, как у меня на глаза наворачиваются слезы. Почему? Он не осуждал и не расстраивался. Во всяком случае, он просто хотел быть уверен, что я в безопасности.

— Это...ну, я не собираюсь соглашаться, - сказал он и выдавил улыбку, - потому что я не уверен, что готов признать, что моя лучшая девушка может быть готова к сексу. Но то, к чему я готов, не имеет значения. Ты хочешь принимать противозачаточные таблетки? Я думаю, что...что твоя мама давно бы попросила тебя об этом, и мне жаль, что я не сделал этого раньше.

Я действительно этого хотела. Я хотела этого какое-то время, просто на всякий случай. Кроме того, в юности у меня были очень тяжелые месячные, что не редкость. Я слышала от Ханы, что это может помочь.

Я также хотела заниматься этим по другим причинам. Так что я могла быть... готова. Но к чему?

— Хорошо. Я позвоню врачу и запишусь на прием. Пожалуйста...просто будь осторожна, пока не начнешь принимать противозачаточные? И после.

— Я буду, папочка. Я обещаю.

Он улыбнулся. Я могла сказать, что он был немного опечален, но это не было разочарованием, а скорее, он наблюдал, как его дочь, его маленькая девочка, растет вдали от него. Хотя я чувствовала себя ужасно. Тогда я не могла сформулировать это словами, но сейчас я представляю, каково это - быть пойманной на измене тем, кого ты искренне любишь.

Спустя семь лет после Исчезновения.

Прежде чем я перейду к событиям, которые навсегда изменили наши жизни, мне нужно рассказать о своей собственной жизни. Надеюсь, это не наскучит вам, но необходимо понимать, как развивались события, особенно если вы не хотите думать обо мне слишком сурово.

У меня была неплохая жизнь. Дома было тихо, а когда папа уезжал, было одиноко. У меня было мало друзей, но все они были мне близки. Лариса была моей лучшей подругой с тех пор, как я перешла в среднюю школу. Она была общительной, в то время как я была замкнутой. У нее были светлые волосы, в то время как у меня были темные, и она была миниатюрной, в то время как у меня были более пышные формы. Мы идеально подходили друг другу, даже если наши противоположные натуры иногда сталкивались. Бетани, красивая девушка, готовящаяся произнести прощальную речь, и Хана, настоящая меломанка и солистка своей собственной гаражной группы, завершили наш круг.

Когда начался мой выпускной год и приближался мой восемнадцатый день рождения, я начала что-то чувствовать, не совсем хорошее или плохое. Это было что-то среднее между тревогой и предвкушением, если в этом есть какой-то смысл. Я старалась оставаться в курсе своих чувств, и мне казалось, что они говорили мне, что скоро представится прекрасная возможность, но только на короткое время.

Я помню, что это был понедельник, а мой день рождения был в субботу. В пятницу я планировала отпраздновать его с друзьями, но в субботу я попросила папу отвезти меня за город. У нас уже два года не было ничего похожего на настоящий совместный отпуск. Он был занят на работе, но во многом это была моя вина, поскольку я считала себя слишком взрослой, чтобы получать удовольствие от таких вещей.

Повзрослев, я поняла, что скоро поступлю в колледж, где встречу новых друзей и, возможно, найду парня или девушку. Мой отец остался бы совсем один. И не только это, но и то, что он не позволял себе тех возможностей для романтических отношений, которые были у большинства одиноких холостяков. Он просто остался бы здесь, в нашем родном городе, вечно ожидая, когда мама вернется к нему.

Сама мысль об этом разбивала мне сердце. На самом деле я не могла поделиться этим с ним, так как это заставило бы его чувствовать себя виноватым. Он всегда стремился дать мне как можно больше впечатлений. Хотел, чтобы я как можно больше наслаждалась своей молодостью. В свою очередь, я решила проводить с ним как можно больше времени, прежде чем уеду в колледж, особенно с пользой для себя. Такие впечатления, о которых он мог бы вспоминать с нежностью, пока меня не было дома. Вот почему я попросила его отвезти меня на побережье. Там был небольшой курортный поселок, в основном пустой в это время года, с множеством прекрасных мест для отдыха, хорошей едой и магазинами. К тому же до него было всего несколько часов езды, так что вернуться к понедельнику не составит труда.

Естественно, я сказала себе, что это все ради него. С чего бы мне иметь какие-то скрытые мотивы оставаться наедине с отцом в романтическом месте?

Действительно, почему?

*********************

Мое осознание началось в понедельник перед нашей судьбоносной поездкой.

На самом деле это не была официальная вечеринка или что-то в этом роде, но Хана и Лариса пришли потусоваться и поплавать в нашем бассейне. На улице было по-прежнему тепло, но вечера становились холоднее, так что мы наслаждались хорошей погодой, пока она стояла. В этом не было ничего необычного. Хана была одета в облегающее платье, но мое было очень скромным. Тогда я сильно переживала из-за своего веса и боялась осуждения. Не говоря уже о том, что мои пышные формы в виде песочных часов привлекали внимание в школе на протяжении многих лет. Лариса, будучи той, кем она была, носила бикини. Это было не так уж и дерзко. Верх был больше похож на спортивный бюстгальтер (по крайней мере, отчасти потому, что, по иронии судьбы, она была очень неуверенная в своей маленькой, но, черт возьми, почти идеальной груди), но низ был фантастическим. Они обтягивали ее ягодицы и демонстрировали их, и мы дали ей это понять.

Я знаю, что по стереотипу девочки-подростки - это сборище злобных стерв, которые пытаются унизить друг друга, но мы были не такими. Лариса всегда говорила мне, как хорошо я выгляжу, и никогда не высмеивала мой вес. Я всегда говорила Ларисе, что ее миниатюрная красота - потрясающая. И мы обе сказали Хане, что ее андрогинный образ был чертовски великолепен. Она была спортивного телосложения, с короткой стрижкой по-мальчишески, и как мужчины, так и женщины находили ее неотразимой. Думаю, я хочу сказать, что мы все как бы поддерживали друг друга. Это было приятно. Я никогда бы не подумала, что моя дружба когда-нибудь подвергнется испытанию из-за моих собственных ужасных чувств.

Когда мы пошли к бассейну, захватив с собой чай со льдом и портативную колонку, папа как раз заканчивал свои занятия. Он старался заниматься спортом каждый день, а также делал такие вещи, как отжимания и другие упражнения. Честно говоря, он был в отличной форме для своего возраста.

Да... итак... вы, наверное, заметили, что я избегаю описывать его. Я имею в виду, физически. Я больше не могу этого делать. Даже сейчас, после всего, я все еще хочу немного спрятаться от своих чувств и от того, кто я есть. Но я не буду этого делать. Больше не буду.

Его темно-каштановые волосы не редели, но на висках медленно проступала седина. Его лицо было каким-то точеным, но в то же время выражало доброту. И, боже, его серые глаза были похожи на грозовые тучи, в которых легко затеряться.

Мой отец был действительно в хорошей форме. Возможно, он не был таким спортивным, каким был в свои двадцать лет (ух, даже мысль о том, каким он, должно быть, был тогда, поражает меня), но его тело было явно мускулистым. Не в вульгарном смысле, но когда он был в плавках, все его тело было четко очерчено. Особенно рельефным был его торс. То небольшое количество жира, которое на нем было, делало его каким-то образом лучше, и более реальным. У него не было шести кубиков, но, честно говоря, он был невероятно подтянут. И он любил, чтобы его плавки были ему впору.

Поэтому, когда я посмотрела на Ларису, чтобы попросить ее передать мне беспроводную колонку, я не была шокирована, увидев, что ее взгляд прикован к промежности моего отца. Она подняла на меня глаза и густо покраснела, поняв, что я заметила, как она разглядывает его. Я почувствовала знакомое раздражение, но оно быстро прошло, и я не могла ее винить. Бетани не смогла прийти сегодня, но она дала моему отцу прозвище "Чернобурка". Я уже привыкла к тому, что он нравился моим подругам.

Он просто поздоровался, улыбнулся нам и направился внутрь. Вероятно, сегодня вечером он собирался еще поработать в своем домашнем кабинете, поэтому его голова была занята другим.

Когда мы устроились поудобнее, Лариса заговорила, явно смущенная.

— Элли, мне так... эм... жаль.

Я не привыкла к тому, что она извинялась за то, что разглядывала моего отца, но мне пришло в голову, что до сегодняшнего дня я никогда не замечала, чтобы она прямо смотрела на его член. Честно говоря, было довольно сложно не заметить этого в этих плавках, особенно когда они были мокрыми. Помню, я подумала, что если бы это выглядело так масштабно... то...но нет, я бы не стала об этом думать. В любом случае, я не хотела, чтобы моя лучшая подруга думала, что она сделала что-то не так.

— Все в порядке, Лариса. Я знаю, ты думаешь, что он... э-э-э... горячий.

— Да, но... э-э-э... Я не должна быть такой, просто он, э-э-э...

Лариса замолчала, не в силах объяснить, что она имела в виду, но Хана, всегда откровенная, без труда смогла это сделать.

— Огромный. "Огромный" - это то слово, которое ты искала.

— Хана! - возмутилась я.

— Прости, Элли. Я не хочу сказать, что хочу показаться грубой или что-то в этом роде, но я понимаю, почему она смотрела на него. Я только мельком взглянула на него, и, честно говоря, я понятия не имею, как такое вообще может подходить девушке.

Хана была так искренна, что я не могла на нее разозлиться. На самом деле, в конце концов, я просто рассмеялась. Мы все рассмеялись. Это все равно было бы вполне нормально, даже если бы я не могла выбросить из головы форму члена моего отца. Мы тусовались, смеялись, плавали, и пили много чая. Когда ближе к вечеру стало прохладнее, мы все зашли в дом, чтобы мои подруги могли переодеться и разойтись по домам. Вот тогда-то и произошло настоящее событие. То, что заставило меня разобраться в своих чувствах.

Папа как раз начинал готовить макароны, когда мы вошли через раздвижную дверь. Готовила в основном я, но когда он был рядом, а я была занята, он любил помогать. Когда мы проходили мимо него на кухню, я обернулась, чтобы напомнить ему, что у нас в холодильнике есть итальянская колбаса. И тут я его поймала.

Он не смотрел на меня, а сосредоточенно смотрел на что-то другое. Я проследила за его взглядом. Его глаза были явно прикованы к маленькой упругой попке Ларисы. Я тоже посмотрела, не в силах сдержаться. Ее трусики от бикини, сухие, выглядели очень сексуально. Мокрые, они были почти непристойными. Они прилипли к ней и сдвигались при ходьбе, демонстрируя ее подтянутую попку. Было легко представить, как бы она выглядела без них. Я знала, что она иногда бреется. Интересно, понравилось бы это папе?

Я наблюдала, как мой отец смотрит на мою лучшую подругу, и что-то сжалось у меня в груди. Мое лоно затрепетало и отреагировало вопреки моим желаниям. Сама того не желая, я подумала о своем отце, трахающим мою лучшую подругу. И не нежно, а просто стянул с нее трусики бикини и перегнул через кухонный стол, заставив ее вскрикнуть от силы и неистовства его чувств. И тогда я почувствовала ревность. Впервые в жизни я испытала настоящую, взрослую, сексуальную ревность, жгучую, как огонь. Он был моим отцом. Моим. Я бы никогда не разделила его с другой девушкой.

Я хотела, чтобы он сделал это со мной, черт возьми. Я хотела, чтобы он взял меня, потребовал, заставил. Я ясно представляла себе это. Он толкал меня через стол, сильно, не обращая внимания на мой крик шока. Он не стал бы утруждать себя раздеванием. Он просто в спешке отодвинул бы мои трусики в сторону. Затем он трахал бы меня жестко, не обращая внимания на мою девственность или мои слезы. И я могла бы плакать от шока и стыда, а потом умолять его. Я просто не знала, умолять ли мне его остановиться или продолжать. Я просто знала, что обязательно кончу, если почувствую, как его влажное, теплое семя наполняет меня.

А потом чужая мысль исчезла, хотя эмоции остались. К моему стыду, я была влажной, покалывающей и чувствительной. У меня никогда не было секса, но я была готова к этому прямо сейчас. Я была готова к тому, что мой отец овладеет мной, как будто я действительно была его лучшей девушкой. Я чувствовала себя больной, но от этого не менее возбужденной.

В ту ночь заснуть мне удалось с трудом, и только после того, как я довела себя до нескольких виноватых, но сильных оргазмов.

Боже, что со мной было не так?

Глава 3. Сила урагана

Прошла неделя. Я успокоилась и убедила себя, что просто сдерживаюсь и мне отчаянно нужно набраться смелости, чтобы заняться сексом. Некоторое время назад мы с Реджи расстались, но были и другие привлекательные парни, которые не были придурками. Возможно. Кроме того, всегда были мужчины. Теперь я была, как говорится, "на законных основаниях".

Хотя мне не нужны были мужчины, я хотела одного мужчину. Сильного, доброго, красивого и очень любящего.

Пятница выдалась приятной. Мы с подругами вместе пошли в ресторан мексиканской кухни. Мы подняли много шума и повеселились настолько, насколько это возможно, когда по закону тебе запрещено пить.

Я вернулась довольно рано и собрала вещи. Папа задержался на работе допоздна, но предупредил меня об этом заранее. Он сначала позаботился о вещах, чтобы оставить свой рабочий мобильный телефон и ноутбук дома. Я оценила это, и от мысли, что он будет полностью в моем распоряжении на выходные, у меня запорхали бабочки в животе.

Мы встали пораньше и отправились в путь. Я вызвалась добровольцем, но он настоял на том, что первую часть, в основном городскую, поведет сам. Он знал, что мне нравится водить машину, но не в городе, поэтому он оставил для меня красивые прибрежные районы.

То, что я увидела в понедельник, обеспокоило меня. Лариса смотрела на него, а он, в свою очередь, пожирал глазами мою лучшую подругу. Неужели они в конечном итоге... будут вместе? Боже, даже мысль об этом так разозлила меня, что я почувствовала себя предательницей. Я глубоко вздохнула. У нас с отцом были прекрасные отношения, открытые и честные, поэтому я решила, что обсудить это с ним было бы хорошей идеей.

Естественно, я подкараулила его, когда он уже подъезжал к окраине нашего города.

— Папа, почему ты думаешь, что Лариса такая сексуальная?

Это действительно было нечестно, но удивление на его лице было бесценным.

— Хм. Я не уверен, что понял вопрос. Ты спрашиваешь меня, считаю ли я Ларису привлекательной?

Я закатила глаза и заговорила с ним так, словно он был ребенком, которого застали за запуском руки в банку с печеньем. На самом деле я не злилась ни на него за то, что он смотрел, ни на нее. Меня беспокоила мысль о том, что они... вместе.

— Я видела, как ты пялился на ее задницу в понедельник вечером, папочка. И не в первый раз.

На самом деле я видела, как он это делает, не больше одного раза, но догадалась, что так оно и было. Лариса все время появлялась и, как правило, была в шортах, джинсах или в чем-то похожем на бикини. Вся одежда сидела на ней как влитая и великолепно подчеркивала ее маленькую упругую попку. Его раскрасневшееся лицо и восхитительно удивленная реакция подтвердили правильность моей догадки. Я знала, что он не пялился на нее и не вел себя неподобающим образом, и я знала, что Ларисе льстило бы такое внимание. Она часто говорила о том, каким привлекательным был мой отец, отчасти в шутку, но, очевидно, в этом была и доля правды. На самом деле, я верила, что они оба никогда не предпримут ничего подобного. Так почему же эта мысль так меня беспокоила?

— О, - сказал он с мрачным выражением лица, как будто на самом деле совершил какой-то серьезный грех, вместо того чтобы любоваться красивой девушкой, - мне, э-э, очень жаль. Она, конечно, красивая, но это не оправдывает моего неподобающего поведения.

Я рассмеялась, чем удивила его.

— Папочка, я не сержусь. Не совсем. И ты на самом деле не вел себя непристойно или что-то в этом роде. Ты просто выглядел, и недолго, как придурок. Я тебя не виню. У нее классная задница. У Ханы потрясающее тело, а у Бетани действительно великолепная грудь. Я не могу на самом деле расстраиваться из-за того, что ты смотришь на кого-то из них. Я... просто...

Я замолчала, не в силах сказать то, что хотела, что мне нужно было сообщить своему отцу.

— В чем дело, милая? Я вижу, что тебя что-то в этом беспокоит. Не буду спорить с тобой, твои подруги... э-э, привлекательны. Если тебя не волнует, что я замечаю, то что же тогда беспокоит?

Я уклонилась, но самым неловким образом из всех возможных.

— Э-э, я, наверное, просто думала о тебе. Что ты ни с кем не встречаешься и не хочешь ничего серьезного. Ты когда-нибудь думал о том, чтобы переспать с кем-нибудь из них? Я знаю, как странно это звучит, но нам всем уже по восемнадцать, и... и все они думают, что ты действительно красивый и добрый. Ты мог бы...знаешь, повеселись немного, никто бы не пострадал, и все были бы счастливы.

Ну, все, кроме меня. Машина слегка вильнула в сторону, когда он был в шоке. Мне сразу стало не по себе. Что бы он подумал обо мне, если бы я пыталась соблазнить своих друзей? О боже, что, если бы он согласился?

— Ладно, глупышка, теперь ты заставила меня поволноваться. Давай на минутку оставим в стороне огромную разницу в возрасте или то, как бы отнеслись к этому их родители. Разве тебя не беспокоит что-то подобное или не вызывает у тебя дискомфорта?

— Возможно. Я не знаю. Просто тяжело смотреть на тебя в таком состоянии.

— Например, что?

— Ты действительно красивый и милый, и у тебя никого нет. Я знаю, мы уже обсуждали это раньше, и я действительно не пытаюсь принудить тебя к каким-то глубоким отношениям, но у тебя есть потребности. Я знаю, что подумала бы мама, и... и где бы она ни была, я думаю, она хотела бы, чтобы ты был счастлив. Так что, если бы у тебя был легкий... э-э... роман с девушкой помоложе, я думаю, она бы точно поняла. Я бы поняла.

Я бы ревновала к этому, но я бы точно поняла. У него были потребности, и он заслуживал счастья.

— Я... я понимаю. Давай представим, что это вариант, на мгновение, и никто не пострадает. Я... боже...На самом деле я не так устроен.

— Что ты имеешь в виду?

— Ну, для начала, я уже пробовал случайный секс раньше. До твоей матери. Я не виню никого, кому это нравится, совсем нет. Я даже знал супружескую пару, которая очень сильно любила друг друга, но у них были свободные отношения. Я думаю, для них это замечательно. Но мне всегда нужна была искра более глубокой эмоциональной привязанности. Просто я так устроен. Правда в том, что без этого я не получаю удовольствия от секса. Я не хочу обидеть твоих подруг, они все милые, как внутри, так и снаружи, но я не чувствую такой связи ни с кем из них. И... э-э... никто из них на самом деле не в моем вкусе.

Я сидела молча, переваривая то, что он сказал.

— Ой. Что ж,. .. а какой у тебя типаж? Если не возражаешь, я спрошу.

Он улыбнулся, немного расслабившись.

— Нет, милая. Честно говоря, твоя мать в значительной степени соответствовала моему идеалу женщины с точки зрения внешности и интеллекта. Я все еще люблю ее, где бы она ни была, и ужасно по ней скучаю. Хотя отчасти это действительно эгоистично, потому что.....у нас был действительно фантастический секс. Ух ты. Никогда не думал, что буду рассказывать тебе об этом.

Меня это не беспокоило. Если уж на то пошло, это сделало меня счастливой по моим собственным эгоистичным причинам.

— Все говорят, что я похожа на маму.

— Ты знаешь. Кроме...что ж, ты красивее. Твоя мама часто замечала, что думала, когда ты вырастешь, ты станешь красивее ее. Ее это не беспокоило. Я ей не верил, но вот ты здесь. Совсем взрослая. Ты великолепна и, наверное... определенно, самая сексуальная женщина, которую я когда-либо встречал.

У меня на мгновение перехватило дыхание, и я почувствовала, как по телу пробежали мурашки. Я почувствовала, что становлюсь чувствительной, и поняла, что скоро стану влажной. Черт возьми.

Некоторое время в машине стояла тишина. Это не было неудобно. Скорее, это было... наэлектризовано. Я почувствовала, как что-то промелькнуло между нами в этом маленьком пространстве, и поняла, что это не только у меня в голове. В своем возбужденном состоянии я заметила, как отец незаметно поправил брюки. Я улыбнулась, зная, что произвела на него впечатление.

Он заговорил снова, и его голос был полон беспокойства.

— Прости, если я расстроил тебя, дорогая. Я не хотел. Я хочу, чтобы у тебя всегда была возможность спросить о чем угодно, но я не хочу, чтобы тебе было неудобно.

Он нежно положил свою твердую руку мне на колено, тем успокаивающим жестом, который он иногда делал. Не задумываясь, я схватила его и обхватила обеими руками, скользя ими до середины бедра, которое все еще было недостаточно большим, учитывая мою ноющую киску.

— Ты не представляешь, как я счастлива, что ты считаешь меня сексуальной, папочка. Я не всегда чувствую себя привлекательной... Иногда я чувствую себя толстой и уродливой. Но ты самый лучший и красивый мужчина, которого я знаю, и если ты считаешь меня красивой, то я знаю, что так оно и есть.

Его лицо вспыхнуло, но какое-то время он не убирал руку. Какое-то время я была довольна, представляя, что я его любовница и что мы вместе отправляемся в романтическое путешествие.

Вскоре воображения стало недостаточно.

***************

Мы прибыли поздним утром, встреченные тусклым осенним светом. Было облачно, и с океана дул свежий ветерок. Миссис Уилкинс, владелица отеля типа "постель и завтрак", в котором мы остановились, вышла поприветствовать нас. Она нас не помнила, но мы останавливались здесь, когда я была намного моложе, и я запомнила ее как добрую женщину с мягким голосом и теплой улыбкой. Если не считать нескольких лишних морщин, она была такой же.

Папа доставал наши чемоданы из багажника, когда она обратилась ко мне.

— Вы, должно быть, Уилл и Элли. Я так рада познакомиться с вами и безмерно благодарна за то, что вы решили остаться здесь на выходные. Я волновалась, что у нас вообще не будет гостей.

— Значит, мы здесь одни?

— О, да. Но не волнуйтесь, это ни на что не влияет. Завтрак по-прежнему включен в стоимость проживания. Вы просто можете распоряжаться заведением, так что не стесняйтесь расходиться или выбрать любой номер, если хотите. Я живу по соседству, так что стучите, если вам что-нибудь понадобится. Вы двое женаты или...

Миссис Уилкинс, очевидно, считала, что у нас отношения "Осень-весна". Эта идея привела меня в восторг, поэтому, когда папа открыл рот, чтобы заговорить, я нежно взяла его за руку и прервала.

— Нет, - сказала я, но затем лукаво добавила: - Мы не женаты. По крайней мере, пока. Нам просто нужно было уехать куда-нибудь вместе. Не так ли, дорогой?

Папа был слишком ошеломлен, чтобы говорить, но миссис Уилкинс понимающе кивнула.

— Я все понимаю. Пребывание вдвоем в таком месте, как это, действительно пробуждает романтические чувства. Не говоря уже о либидо.

Она выразительно пошевелила бровями. Это было так не похоже на ее образ "маленькой старушки", что мы все от души рассмеялись. После того, как она показала нам окрестности, она быстро исчезла за дверью, вероятно, решив, что мы хотим "побыть наедине".

— Что все это значит? - Спросил папа, подавляя смешок.

— Не знаю. В любом случае, мне просто казалось забавным подыграть ей. Нет ничего плохого в том, чтобы дать ей немного поволноваться при мысли о чернобурке, занимающимся любовью со своей маленькой девочкой-игрушкой.

Я не могла поверить, что произнесла эти слова, даже когда они сорвались с моих губ. Часть меня хотела перемотать их назад и стереть. Другая часть хотела продолжить рассказ о том, какой хорошей маленькой девочкой-игрушкой я могла бы быть. К счастью, папе это показалось забавным.

— Ладно, глупышка. Будь по-твоему. Честно говоря, пока ты счастлива, то и я счастлив. Ты даже не представляешь, как я рад, что ты захотела поехать со мной в отпуск на свой день рождения. Я волновался, что ты стала слишком взрослой, чтобы хотеть проводить время со своим стариком.

Мысль о том, что я не захочу проводить с ним время или что он будет переживать из-за этого, огорчала меня. Я никогда этого не хотела. Я взяла его руку в свои и прижала к груди, поближе к сердцу.

— Этого никогда не случится, папочка. Никогда. Я была эгоисткой, и я собираюсь проводить с тобой больше времени. Я обещаю.

Он слегка покраснел, и в глубине души я понимала, что это из-за того, что я притянула его руку к своей довольно пышной груди. Я была рада, что ему, казалось, доставляло такое же удовольствие ощущать на ней его руку, как и мне. В любом случае, это было дополнительным преимуществом. Я искренне извинялась за то, что забыла о нем.

— Ты не была эгоисткой, дорогая. Ты была нормальным, хотя и необычайно умным и заботливым подростком. Отдаляться друг от друга - это нормально. Но хватит об этом. Хочешь прогуляться по пляжу? Или ты проголодалась?

— Как насчет прогулки, а потом перекусить?

Я переоделась в джинсы и толстовку. День был прохладный, и на берегу дул сильный ветер. Когда мы приехали, стало очевидно, что мы были единственными, у кого хватило смелости или глупости насладиться океаном сегодня. Я подавила легкое волнение от того, что кто-то мог вытворять здесь, средь бела дня, когда никто ничего не знал. Мы гуляли вместе, мой отец и я, и в кои-то веки я проявила любопытство. Я расспросила о его работе, и он рассказал о том, что ему нравится. Он возглавлял команду инженеров, и они разработали технологию экологически чистой энергетики, а также создали прототип. Он был прирожденным лидером и всегда сводил к минимуму свой вклад, чтобы подчеркнуть вклад своей команды. Не буду притворяться, что я все поняла до конца, но он объяснил это так, что я не почувствовала себя тупой или будто он говорит со мной свысока.

Затем он спросил меня о колледже, который был для нас довольно болезненной темой. Я поступила в несколько выбранных мной университетов, в том числе в один местный, но на самом деле не строила никаких планов относительно того, чем хочу заниматься. Он старался не быть назойливым, но я могла сказать, что он беспокоился о моем будущем. Долгое время я не была уверена в своей будущей карьере, и, хотя я знала, что могу начать без специальности, мне нужны были амбиции, которым я могла бы следовать. Что-то, что могло бы меня вдохновить. Как оказалось, у меня действительно были кое-какие идеи, но я немного боялась ими делиться. Что-то во мне подсказывало, что он не сочтет их достаточно серьезными или стоящими внимания. Поэтому я немного подстраховалась, представив себя кем-то большим, чем просто отцом и дочерью.

— Я расскажу тебе о своих планах насчет колледжа, но ты должен держать меня за руку.

Я сказала это, не подумав, но когда он удивленно посмотрел на меня, я просто посмотрела на него своими фирменными глазами хорошей девочки. Я ожидала, что он отступит, но вместо этого он взял мою маленькую ручку в свою большую. Я чувствовала, какое оно теплое, какие у него мозоли и, главное, какой он нежный. Я почувствовала, что краснею.

— Ладно, - сказал он с притворным раздражением, - я заплатил твою цену. Теперь ты должна раскрыть свои секреты.

— Эм... хорошо. Я... я думаю, что хочу получить диплом бизнесмена и открыть свое собственное предприятие. Я думала об этом некоторое время, и мне нравится идея нанимать людей, планировать все и заставлять это работать, понимаешь? На самом деле я просто зациклилась на том, что это за бизнес. Какое-то время это был ресторан или бар, но чем больше я туда заглядывала, тем более убогим он казался. Потом я подумала о том, чтобы попробовать открыть франшизу, но это показалось мне каким-то бездушным. Я думаю...Я думаю, что хочу открыть художественную галерею.

Какое-то время мы шли молча. Я боялась, что он найдет в моей идее какой-нибудь изъян или, что еще хуже, отвергнет ее как ребяческую. Как бы то ни было, я наслаждалась ощущением своей руки в его руке. Ощущением безопасности, находясь с отцом здесь, на этом пустынном пляже.

— Это фантастическая идея. Это будет непросто, но, думаю, ты уже знаешь об этом. Это не составляет труда увидеть, знаешь ли, моим мысленным взором.

— Что это?

— Ты. Руководишь галереей. Место должно быть где-нибудь в центре города, рядом с фешенебельными барами и ресторанами. Я вижу, как ты в элегантном платье рассказываешь потенциальным покупателям о своих изделиях на каком-нибудь фешенебельном мероприятии с вином и сыром. Хотя тебе было бы трудно удерживать мужчин на расстоянии, учитывая, что ты сама похожа на греческую скульптуру.

— Папа!

Он рассмеялся.

— Извини, я хотел сказать, что тебе было бы трудно удерживать мужчин и женщин на расстоянии. Особенно когда ты покажешь миру, насколько ты успешна.

Я закатила глаза в ответ на его лесть, хотя в глубине души мне это было приятно.

— Но...но тебе не кажется, что это глупая идея?

Он остановился и посмотрел мне в глаза, затем убрал прядь моих непослушных волос, растрепавшихся на ветру, мне за ухо. Нежность и интимность его прикосновения заставили меня вздрогнуть.

— Нет. Конечно, нет. Не то чтобы я советовал тебе, чего добиваться в любом случае, но я действительно вижу, что ты добиваешься успеха в этом. Я горжусь тем, что ты об этом подумала.

После его слов мы на мгновение застыли на месте. Я знаю, что на его лице появилась широкая глупая улыбка, и я подняла на него глаза. На мгновение наши взгляды встретились и сказали больше, чем могли бы сказать слова. Он наклонился, возможно, чтобы поцеловать меня в щеку, но я не позволила этому случиться. Я поднялась на цыпочки и поцеловала его прямо в губы.

О, боже, какое чувство пронзило меня. Ощущение его мягких, теплых губ на моих губах, его руки внезапно оказались у меня на бедрах, и он не отталкивал меня, а прижимал к себе. Я почувствовала, как мои полные груди едва касались его груди, а соски превратились в камешки. Мои руки на его талии.

Все закончилось быстро, но я могла сказать, что он был потрясен не меньше меня. Он мог бы отшатнуться, сделать из мухи слона, сказав мне, насколько это неуместно, но он этого не сделал. Он также не попытался отшутиться, как я ожидала. Вместо этого он просто взял мою вспотевшую руку в свою и продолжил идти. Он не столько проигнорировал то, что произошло, сколько воспринял это как естественную часть нашей совместной прогулки. Меня внезапно захлестнули чувства к этому мужчине. Я прижалась к нему, и он обнял меня, словно защищая.

— Я так сильно люблю тебя, папочка, - сказала я слабым, с придыханием, голосом.

— Я тоже люблю тебя, глупышка, - сказал он своим хрипловатым голосом.

Я поняла, что больше не было смысла отрицать то, что было между нами. Я могла либо сопротивляться этому, либо разжечь его, и я знала, что пожар, разгорающийся во мне, невозможно погасить.

*******************

Мы шли молча и в конце концов вернулись в маленький центр города. Папа подмигнул мне и повел в маленькую закусочную. Она была до краев обставлена в стиле 50-х, с красным винилом и вращающимися сиденьями за стойкой. Он подвел меня к кабинке.

— Ты помнишь это место?

Я моргнула и снова огляделась. Я вспомнила.

— Это было место, где я любила обедать во время каникул...в последний отпуск с...с мамой.

Я внезапно осознала это. Должно быть, я подавила это воспоминание. Ну, не совсем подавила это чувство. Я вспомнила эту поездку, и она была чудесной. Мама и папа были счастливы и романтичны вместе, и они разрешили мне прогуляться по дюнам и магазинам и вообще хорошо повеселиться. Это были действительно замечательные каникулы. Я подавляла в себе мысль о том, что это были наши последние каникулы вместе и что они были здесь, в этом городе.

— Да. Мы несколько раз приезжали в этот город вдвоем, но мне всегда казалось неправильным возвращаться в ресторан без твоей мамы. Вам обеим очень понравились жареная еда и мороженое. Твоя мать никогда не позволяла себе такой роскоши дома, всегда беспокоилась о своей внешности. Она всегда хотела быть... ну, привлекательной для меня. Но ей никогда не приходилось беспокоиться.

— Ты... не против того, что сейчас здесь?

— Знаешь что? Я…я думаю, что... есть много вещей, в которых я себе отказывал, и твоя мама хотела бы, чтобы я наслаждался ими. Я думаю...Я думаю, что и тебе я отказывал в некоторых из этих вещей, и это неправильно. Мне жаль.

На мгновение мое сердце подпрыгнуло к горлу. Я не думала, что он явно или неявно намекал на то, что мы... вместе...все было в порядке. Но я видела, что он колеблется на грани принятия идеи романтических отношений без мамы, и это был отличный первый шаг.

Мы вместе ели бургеры, и я не стала заказывать себе картошку фри, а стащила немного с тарелки отца. В конце концов, я съела почти все, и он игриво хлопнул меня по руке.

— Почему ты просто не взяла себе?

— Потому что твои блюда запрещены, и от этого они намного вкуснее.

Произнося эти слова, я обмакнула еще один кусочек жареной картошки в кетчуп, а затем медленно слизала его, прежде чем целиком взять в рот. Папа не мог отвести от меня взгляд, а я чувствовала себя самой сексуальной женщиной на свете. Затем он протянул руку, и я почувствовала, как его нежный палец коснулся уголка моих губ, убирая остатки кетчупа, попавшего мне в рот. Он небрежно вытер своим палецем, сунул его в рот и обсосал.

У меня перехватило дыхание. Я почувствовала, что выражение моего лица становится все более серьезным, и напряженным. Папа продолжал улыбаться. Оно не было таким теплым, к какому я привыкла. Холодным оно тоже не было. Это было... горячо и голодно, как и его пристальный взгляд, в котором горел огонь, а мое тело было похоже на сухое дерево и трут, готовые вспыхнуть.

Тогда я поняла, что он играет в ту же игру, что и я. Возможно, это был просто один из приемов. Мы могли бы притвориться, что мы вместе. Мы могли бы держаться за руки. Мы могли бы даже немного пофлиртовать за обедом. Но мы оба хотели большего, и я действительно хотела посмотреть, к чему это приведет.

Когда мы закончили, папа расплатился, снова взял меня за руку, и мы неторопливо пошли по улице. Он заходил со мной в каждый магазин, давал отзывы обо всем, что меня интересовало, и предлагал купить все, что угодно. Похоже, он думал, что из-за поездки на мой день рождения ему придется потратить на меня огромные деньги

В конце концов, я остановилась на симпатичных серьгах и колье, детали которых были сделаны из морских ракушек, красивых и переливающихся. Они были красивыми, необычными и уникальными. Они казались мне подходящими, как выражение моих эмоций. К тому же они были дешевыми, что, я думаю, обеспокоило мужчину, который хотел раскошелиться на меня.

Цена для меня не имела значения. Все, что я хотела, - это его... внимание. И он был более чем счастлив уделить мне его. После того, как он послушно последовал за мной в мои походы по магазинам, я сжалилась над ним и предложила вернуться в отель.

Наши комнаты были крошечными, а кровати старыми и красивыми, с дубовыми рамами и большими мягкими матрасами. Я поняла, что папа устал и собирается вздремнуть. Я воспользовалась случаем. После того, как он переоделся и лег, вошла я, теперь уже в простой свободной майке и шортах. На первый взгляд, все очень обыденно, но когда я двигалась и ткань сдвигалась, они открывали столько же, сколько и скрывали. По бокам были видны намеки на мою полную грудь, а мои изгибы были видны, когда я двигалась и потягивалась.

Я была маленькой хищной шалуньей, а мой отец был моей добычей.

Я подождала, пока он уснет, закрыв глаза, умиротворенный. Он лежал, вытянувшись на спине, демонстрируя стройную мускулистую фигуру. На улице было прохладно, но в уютном маленьком коттедже было тепло, и на нем были простые боксеры, как он предпочитал. Он лежал, восхитительно обнаженный, на покрывале, даже не прикрытый простыней. Я вошла в его комнату и легла рядом с ним, оставив между нами пространство. Он поднял на меня затуманенный взгляд, но не расстроился. Прежде чем он успел опомниться, я заметила, как его взгляд скользнул к открытому краю моей майки. Я улыбнулась ему, застенчиво и приветливо.

— Ты не возражаешь, если я посплю рядом с тобой? Матрас в моей комнате немного продавлен, и я тоже устала.

Это было неубедительное оправдание, и я это знала, но я уже была в его постели, и я знала, что он не захочет просто так меня выгнать.

— Конечно, глупышка. Просто...

— Просто что, папочка? - Спросила я с притворной невинностью, прижимаясь к нему и кладя голову ему на грудь.

— Э-э... ничего. Приятных снов.

Я обняла его, прижавшись к нему всем телом, закинула ногу на его ногу и прижалась к нему полной грудью. Я заставила себя расслабиться физически, но внутренне я нервничала, и была напряжена. Именно здесь он мог отвергнуть меня, оттолкнуть, почувствовать отвращение ко мне.

Вместо этого он обнял меня одной рукой. Я почувствовала, что становлюсь все более чувствительной, защищенной в его крепких объятиях. Я хотела большего, но, честно говоря, была еще неопытна, поэтому позволила себе расслабиться и заснуть.

Мне снилось что-то темное и первобытное. Что-то мужское, притягивающее и дразнящее меня. Злило его до тех пор, пока оно не набросилось на меня. Я проснулась, потная, растерянная. Я уже двигала тазом, мокрая от теплого трения о мускулистую ногу моего отца. Я тяжело дышала, испытывая отчаянную потребность, но заставила себя остановиться. Это было... слишком вульгарно. По моему наивному представлению, моего папочку никогда бы не соблазнила та, кто ведет себя как маленькая шлюшка. Я чувствовала, что мне нужна какая-то магическая утонченность или светскость.

Но я этого не сделала.

Когда я перестала тереться об отца, я смогла лучше ориентироваться в окружающей обстановке. Я могла слышать и чувствовать сердцебиение отца, гораздо более быстрое, чем должно быть у отдыхающего мужчины. Затем я увидел это. Его боксеры были натянуты из-за его эрекции. И это была не маленькая палатка.

Я подняла глаза, чтобы посмотреть, на что направлено его внимание, и обнаружила, что мои волосы прилипли ко лбу из-за моего собственного пота. Отец нежно убрал их с моих глаз. Не могло быть сомнений в тепле его взгляда, глубине и силе его желания. Я вдруг почувствовала, что сильно недооценила его потребности. Я снова была маленькой девочкой. Лакомым кусочком перед аппетитами моего отца.

— Элли, - сказал он тихо, охрипшим от желания голосом, - детка, я люблю тебя. Я тебя так люблю. Я знаю... ты чувствуешь то же самое, что и я, прямо сейчас. Я старался быть тебе хорошим отцом, и старался держать свои чувства к тебе глубоко внутри. Я думал...Я думал, что смогу продержаться, пока ты не уедешь в колледж...что все как-нибудь уладится. Ты влюбишься в кого-нибудь, и приведешь его домой. Береги себя от меня.

— Папочка, я кое в кого влюбилась. Я влюбилась в тебя. И с тобой я в безопасности. Я... о боже...Папочка, я хочу тебя. Я люблю тебя и хочу, чтобы ты был у меня первым. Разве это так плохо? Для девушки быть с мужчиной, который по-настоящему любит ее? Мне все равно, что ты мой отец... а мне нравится. И...это заставляет чувствовать себя особенной...

— Элли, ты особенная. Просто... после этого шага пути назад нет. И я не хочу причинять тебе боль или действовать слишком быстро...

Я улыбнулась ему. Это было искренне и с обожанием. Я увидела, что это отразилось на мягком выражении его лица.

— Ну... эм... может, тогда мы могли бы не торопиться? Я... я пока не знаю, как доставить тебе удовольствие. Так ты мог бы показать мне? Пожалуйста? Пожалуйста, покажи мне, как...

Тогда мой отец потерял остатки своего сопротивления, по крайней мере, на какое-то время. Он притянул меня к себе для поцелуя. Настоящего поцелуя. Какое-то мгновение наши губы лениво исследовали друг друга, постепенно усиливая интенсивность. Затем с силой, не терпящей сопротивления, его мощная рука обхватила мою задницу, заставляя приподняться на одном уровне с ним. Он оставил свою руку там, сжимая и разжимая. Я начала чувствовать, что больше не контролирую свое тело, и снова прижалась к нему.

Я почувствовала его твердый член, зажатый боксерами и прижатый к животу, и была по-настоящему потеряна. Я скользнула языком в рот моего папы. У него внутри как будто прорвало плотину. Другая его рука, которая до этого нежно гладила мои волосы, теперь сжимала и удерживала мою грудь. Это был первый раз, когда кто-то прикасался ко мне подобным образом. Он не был грубым, но и нежным его точно нельзя было назвать. Я чувствовала, что его желание едва сдерживается.

Я почувствовала, как мой сосок напрягся под его ладонью, а затем он залез мне под футболку и стянул ее с меня. Я подняла руки и отпустила его. В одно мгновение его ладонь снова легла мне на грудь, и я застонала, громко и настойчиво, когда он нежно ущипнул мой сосок.

Тогда я убрала свою руку с его груди на...на его член. Он дернулся под моей маленькой рукой, и папа застонал. Это было громко и по-звериному, и я подумала, не издавал ли он этот звук в ту ночь, когда овладел мной.

Хотя я чувствовала его потребность в том, как он вложил свой член в мою руку, я могла сказать, что он еще не был готов к тому, чтобы я доставила ему удовольствие. На самом деле, он убрал мою руку своей. Я посмотрела на него, смущенная и немного обиженная. Я была готова полюбить своего папу. Почему бы ему не позволить мне?

Но он только улыбнулся и провел рукой от моей груди к животу, который затрепетал под его лаской. Я подумала, что он собирается спросить меня, действительно ли я хочу этого снова. Я была такой влажной, такой готовой, такой нуждающейся. Я бы сделала для него все, что угодно, лишь бы мне было с ним хорошо.

Затем его рука мучительно медленно скользнула мне в шорты. На мне не было трусиков, поэтому его рука скользнула по моим темным вьющимся волосам к скользкой влажной промежности. Мои половые губы и клитор были набухшими и настолько чувствительными, что причиняли почти боль. Я задрожала и вскрикнула, когда он просто приложил ладони к моим губкам.

Когда он нежно провел по ним пальцами, я повернула голову влево и вправо, не в силах избавиться от этого чудесного ощущения. Затем его первый, толстый, теплый палец вошел в меня, и я потеряла всякое сознание.

— Папа! - закричала я. Мне было все равно, что кто-то меня услышит, и ему тоже.

Он позволил своему большому пальцу нежно погладить мой набухший бугорок, в то время как сам безжалостно входил в меня. Я хотела этого. Я хотела его. Я хотела доставить ему удовольствие. Я хотела всего этого сразу, и это сводило меня с ума.

Я бесстыдно стонала и скулила, потираясь о его руку, как сучка в период течки. Я не ощущала ничего, кроме нарастающего чувства глубоко внутри меня. Папа был опытным любовником. Я могла сказать это уже тогда, потому что он реагировал на мои звуки и движения. Он ощупал меня вторым пальцем, не просто проникая внутрь, но исследуя, находя неровности в моей точке g и самым восхитительным образом раздвигая мою набухшую киску. Я почувствовала огромную силу, которая тянула меня вниз, глубоко-глубоко.

Наконец-то папа прикоснулся непосредственно к моему клитору и быстрыми и нежными движениями большого пальца довел меня до оргазма. Я кричала снова и снова. Я цеплялась за него, как за спасательный плот во время шторма. Я уткнулась головой ему в грудь и даже прикусила губу. Этого было недостаточно. Я задрожала всем телом и почувствовала, как мое тело напряглось и завибрировало.

Наконец, это отпустило меня, и я обнаружила, что рыдаю у него на груди. Такое облегчение, и такая радость. Я никогда не думала, что любовник способен пробудить во мне что-то подобное. Тогда я чувствовала себя такой любимой и в безопасности, но все, что я могла делать, это плакать.

— Ш-ш-ш, детка. Все в порядке. Просто позволь папочке обнять тебя.

Он ненадолго перестал прикасаться ко мне, понимая, что я буду очень чувствительной. Он просто держал меня, пока я плакала и стонала, и в конце концов полностью расслабилась в его объятиях.

— О... о, папочка, это было...так потрясающе.

Он улыбнулся мне, тепло, с любовью, но немного самодовольно. Я не могла расстроиться. Он заслужил это. Но я не забыла его. Моя рука снова нашла его член, и я провела ладонью вверх и вниз по всей длине. Он застонал, но на этот раз не убрал мою руку.

— Папочка...ты покажешь мне, как тебе, э-э, нравится, когда к тебе прикасаются?

Он кивнул.

— Хорошо, Элли. Сними с меня шорты.

Он приподнял бедра, чтобы я могла это сделать. Его член гордо выпрямился. К своему удивлению, я поняла, что мой отец, должно быть, подстригает свой лобок, так как он был относительно коротким и аккуратным. Мне стало интересно, задумывался ли он когда-нибудь о моих предпочтениях в этом отношении. Прежде чем я успела что-либо предпринять, он положил мою руку прямо на свой горячий, твердый член. Он вздрогнул, и я почувствовала, как он дернулся. Это был парадокс. Мягкий и твердый, манящий и угрожающий одновременно.

— Милая... о боже. Ты не против, эм, плюнуть на это? Для смазки.

— Конечно, папочка...

Я сплюнула, но уже на ладонь, а потом снова насадила его на член. Боже, он был для меня огромным, и я начала двигать рукой, размазывая по нему слюну, как будто это был лосьон для загара. Папа застонал и одобрительно кивнул мне. Я была так счастлива.

Я начала поглаживать его, вверх-вниз. Пока я делала это одной рукой, он несколько рассеянно указывал на разные части своего члена.

— Прямо здесь, под кончиком? Он очень чувствительный. Думай о нем, как о своем клиторе. Его приятно стимулировать, но не слишком сильно. Мне нравится, когда ты иногда сильно сжимаешь меня... о, черт...да, именно так. Просто сохраняй ритм и меняй руки, если нужно. А еще мне нравится, когда кто-то нежно играет с моими яйцами. Если ты слишком устанешь, просто дай мне знать. Я могу закончить, если нужно.

Ни за что на свете он не кончил бы сам. Будь моя воля, он кончил бы намного чаще во время этой поездки, и каждый раз я бы ему помогала. Я не сбавляла темп и делала, как он просил, играя с его яйцами. Боже, они были такими тяжелыми, такими наполненными для меня. Лариса сказала мне, что мужчинам иногда бывает больно, если они не получают разрядки. Я поняла, что ему это было нужно. Он нуждался во мне. Я ускорила темп.

— О... о боже, детка... я... я сейчас кончу, и это... будет... о, черт... грязно, так что...

— Я хочу этого, папочка. Я хочу почувствовать это, горячее прикосновение к своей коже. Я хочу, чтобы ты измазал меня. Пожалуйста, папочка, пожалуйста, ты не дашь своей маленькой девочке кончить?

Возможно, кое-что из того, что я сказала, я позаимствовала из порно, которое смотрела, но я говорила искренне. Мой умоляющий тон, должно быть, был для него невыносим. Я почувствовала, как он слегка набух в моей руке, что само по себе было почти невыносимо эротично, а затем из его члена хлынули густые струи спермы. Снова и снова, покрывая мою руку и его живот, а также забрызгивая мое лицо, волосы и обнаженную грудь.

В тот момент я почувствовала себя ближе к своему папе, чем когда-либо прежде. Я посмотрела на него, все еще рассеянным от удовольствия взглядом, и поняла, что он отметил меня. Сделал своей. С этого момента я принадлежала ему. Наконец он посмотрел на меня и улыбнулся с такой любовью и благодарностью, что у меня чуть сердце не разорвалось. Я поняла, что хочу чего-то другого. Я хотела попробовать его сперму на вкус, но не хотела просто слизывать ее с руки.

Вместо этого я держала его член, все еще на удивление твердый, хотя и размягченный, и смотрела ему в глаза, облизывая кончик его члена, как рожок мороженого. К моему удивлению, я не испытывала отвращения. Я была готова переварить это ради него, но оно было просто теплым и соленым, и... О боже, у меня во рту было семя моего отца. Я жадно проглотила его. Я была шокирована собственной наглостью, и мой отец, по-видимому, тоже.

— О, боже...ты такая замечательная. Такая щедрая, любящая и готовая доставить мне удовольствие. Как же мне так повезло, что у меня такая замечательная дочь, как ты?

Даже после всего, что мы только что сделали, я все равно покраснела. Некоторые вещи приятно слышать независимо от обстоятельств.

*************

Папа встал, чтобы умыться, а я лежала в вечерних тенях, размышляя о том, что только что произошло. У меня не было никаких сомнений на свой счет, но я беспокоилась о том, что он подумает о себе и обо мне. Не случится ли у него внезапного приступа совести? Или, что еще хуже, осуждения?

Когда он вернулся, то развеял мои страхи, нежно протерев меня теплой мочалкой. То, как он медленно мыл мои волосы, лицо и грудь, было таким нежным и любящим, что я почувствовала, как меня охватывает возбуждение. Я с нетерпением посмотрела на него. Я знала, что я всего лишь новичок, но мне так хотелось, чтобы он научил меня большему.

— Давай, - сказал он с нежной улыбкой, - пойдем ужинать.

Мы быстро оделись, я - в короткий сарафан, возможно, слишком тонкий для такой погоды, но определенно сексуальный. Он хорошо смотрелся в джинсах и рубашке с длинными рукавами, а перед уходом остановил меня и накинул на меня свою куртку. Она была слишком большой, но это заставляло меня чувствовать, что я каким-то образом принадлежу ему.

Мы шли, держась за руки, обратно в тихий центр города. Тени удлинялись, и скоро должно было стемнеть. Солнце на закате выглянуло из-за облаков, и мы остановились, чтобы понаблюдать за ним. Я чувствовала себя более умиротворенной, чем когда-либо за последние годы. Вероятно, с тех пор, как пропала моя мать.

Наконец мы остановились перед заведением, в котором я никогда раньше не бывала. На фасаде было написано просто "У Арго". Оно было похоже не столько на ресторан, сколько на перестроенный дом. Мягкий свет свечей падал на окна, и успокаивающая романтическая музыка окутала нас, когда папа придержал дверь, чтобы я могла войти.

Обстановка была подобрана со вкусом, и я не могла не заметить, что здесь было довольно много пар. Когда мы сели за стол, я посмотрела на меню, которое было относительно крошечным, но гораздо более дорогим, чем все, что я видела раньше. Я в шоке посмотрела на отца, и он рассмеялся, увидев выражение моего лица.

— Папочка, стейк стоит около пятидесяти долларов. Я не могу его заказать.

— Сегодня твой день рождения, дорогая. Я хочу, чтобы тебе понравилось. Это лучшее место в радиусе ста километров, и цены там приличные. Оставь место для десерта. Здесь готовят что-то особенное.

Я ела крабов, а папа - стейк, и мы кормили друг друга из своих тарелок. Все это время мы не переставали тереться друг о друга ногами и постоянно находили предлоги, чтобы коснуться друг друга руками. Однажды папа заправил прядь моих волос мне за ухо, и я посмотрела на него, и то, как свет свечей отражался в его глазах, заставило меня растаять.

Я была готова уйти. Честно говоря, я была готова к тому, что папа отведет меня обратно в нашу комнату и трахнет, но он заставил меня съесть десерт. Я была рада, что он это сделал. У них был домашний грушевый сорбет, который я никогда не пробовала. Мы разделили это чувство.

Когда мы вышли за дверь в холодную ночь, мы внезапно остались одни. У меня было всего мгновение, чтобы осознать это, прежде чем мой отец заключил меня в неожиданные объятия и пылко поцеловал. Ощущения были за гранью эротики. Прохладный вечер, легкий ветерок, тусклый свет звезд - все это, казалось, создавало атмосферу запретной романтики.

Он прервал поцелуй, и я немного подтолкнула его вперед, желая большего. У него была уверенная улыбка, когда он взял меня за руку. Он не собирался возвращаться в гостиницу. Вместо этого, его путь привел нас к пляжу. Я была возбуждена, это правда, но я была счастлива быть там с ним. Если он хотел прогуляться, я была не против. Я была уверена, что вечер в любом случае закончится тем, что мы будем в объятиях друг друга.

Мы дошли до конца улицы, освещенной фонарными столбами, и пошли дальше по мягкому песку. Он был гладким и все еще хранил немного солнечного тепла. Ветер, дувший днем, сменился легким бризом. Я почувствовала, как во мне что-то зарождается. Мне было то жарко, то холодно. Я вспотела и вся дрожала. Я подняла глаза на отца и увидела его голодный взгляд. Я остановилась и огляделась.

Позади нас возвышались дюны, выше нас, но не намного, покрытые кустарником. Впереди был пустынный, затемненный пляж, и низкие волны едва виднелись в лунном свете. Я отпустила его руку и отступила назад, внезапно почувствовав себя почти застенчивой. Я знала, чего он хотел, и хотела дать ему это. Я спустила бретельку платья с одного плеча, затем с другого. Я опустила его. На мне не было ничего, кроме черного бюстгальтера с открытой чашечкой и крошечных трусиков. Я стояла там, дрожа, но по-настоящему не чувствовала холода из-за теплого взгляда моего отца, устремленного на меня.

Он разделся и расстелил куртку на земле для меня. Его член гордо стоял, напряженный и готовый принять меня. Я почувствовала, как по телу пробежала дрожь, смесь предвкушения и страха. Я расстегнула лифчик и стянула его с плеч. Мой отец опустился передо мной на колени, глядя мне в глаза, когда подцепил большими пальцами мои трусики и мучительно медленно стянул их вниз. Они прилипли к моей влажной коже, и я смутилась. Почувствовал ли он запах моего возбуждения?

По-видимому, так оно и было.

После того, как я сняла трусики, он взял меня за руку, когда я опустилась рядом с ним на колени, а затем медленно откинулась на его куртку. Я беспокоилась о песке, но дюны защищали нас от ветра. Он нежно раздвинул мои ноги, и я задрожала. Наконец-то он возьмет меня так, как мне нужно. Но нет, его губы опустились ниже и.....

Я застонала, когда он поцеловал мое бедро. Я задрожала, когда он поцеловал мои нижние губы. Я застонала и откинула голову на теплый песок, почувствовав, как его язык скользнул внутрь меня. Я хотела сказать ему, как сильно я его люблю и дорожу им, но все, что я могла сделать, это попытаться сохранить дыхание и запустить руки в его волосы.

— Мне нужен... ты... внутри...

Я попыталась заговорить, но слова оборвались, когда его первый палец скользнул внутрь меня.

— Я собираюсь заняться с тобой любовью, детка, прямо здесь, но ты должна быть терпеливой. Ты съела свой десерт, теперь пришло время для меня.

С этими словами его пальцы ощупали меня, а язык обжег мой чувствительный бугорок, и я не могла думать. На мгновение я забыла, как дышать, а затем вскрикнула, когда меня охватил новый оргазм, потрясший меня до глубины души. Я не понимала этого. Я знала, что хочу его. Я знала, чего хотела, не так ли? Но это было так сильно, так волнующе. Я не могла ни предвидеть, ни понять этого.

Он поднял на меня глаза, медленно облизывая мой клитор еще раз. В его взгляде было требование, которое испугало меня. Тогда я поняла, что полностью в его власти. Я уверена, что он бы остановился, если бы я попросила. Но я бы никогда не попросила. Я хотела этого. Я хотела этого так сильно, что готова была умолять его. Я бы пообещала ему все, что угодно. То, о чем я только слышала. Если бы он только трахнул меня и сделал своей.

— Ты не забыла принять противозачаточные? - спросил он своим раздражающим отцовским голосом.

— Да, да. Пожалуйста, папочка... - Я почувствовала, что мой голос превращается в хныканье, которого никто из нас не слышал, наверное, с тех пор, как мне исполнилось тринадцать. Это раздражало меня, но я была не в силах сдержаться. Честно говоря, я приняла противозачаточные, но в тот момент не могла сосредоточиться настолько, чтобы вспомнить. Я бы рассказала ему все, что угодно, если бы это заставило его трахать меня быстрее.

Мой отец склонился надо мной, мягко, но решительно раздвигая мои бедра. Сопротивления не было. Его рука переместилась на мою грудь, массируя и сжимая ее. Мои соски, и без того твердые, казалось, напряглись еще больше. Каждая частичка меня горела, но глубоко внутри мое желание было неконтролируемым. И его член вырисовывался в свете звезд. Я не буду лгать. Это напугало меня так же сильно, как и возбудило. Я боялась, что он расколет меня этим. Я хотела, чтобы он это сделал.

— Ты можешь получить все, что захочешь, если только попросишь меня об этом.

Я знала, что он хотел услышать. Я знала это, и я была так застенчива, что мой румянец превратился в румяную пену, и я не могла этого сказать, но потом я смогла.

— Пожалуйста... пожалуйста, трахни меня, папочка...

И тут он оказался там, у моего входа. У меня были его пальцы и мои собственные, но мне никогда не хватало смелости прикоснуться к ним еще чем-нибудь. Я так сильно этого хотела, а потом он начал давить. Такого давления я никогда не испытывала. Он двигался медленно, а потом остановился. Я знала, что проскочило совсем немного, и подняла глаза, испугавшись, что допустила ошибку.

— Расслабься, милая. Все нормально. Ты напрягаешься, и я не хочу причинять тебе боль.

Для этого потребовалась сила воли, которой я была лишена в тот момент, но я все-таки расслабила свои внутренние мышцы, и почти сразу же в меня вошло еще пару сантиметров. О Боже. В меня и близко не было, а я уже чувствовала себя такой объевшейся. Как бы он вошел больше?

Я застонала, а затем вскрикнула, когда все больше и больше члена моего отца, откуда я только что вышла, входило в меня. Я почувствовала, как двигаюсь и растягиваюсь, и это было немного больно. Но на самом деле, в тот момент боль только усиливала удовольствие.

— О боже, детка, ты такая тугая. О... черт...

Папочке это понравилось. Ему понравились мои ощущения. Ему понравилась моя тугая киска, и я обхватила его, заставив его снова застонать. Теперь он был во мне полностью. Я была так наполнена, что, казалось, не могла дышать. Это было чудесно.

Вместо того, чтобы трахнуть меня сразу, он наклонился и поцеловал меня, а я ответила, обвив его шею руками и просунув язык между его губ. Я обхватила его ногами за бока. Я была готова, но он был таким добрым, и таким нежным. Он начал двигаться, даже когда мы целовались, и я застонала ему в рот. Мы остановились, и он перешел к моей шее, слегка касаясь ее зубами, а затем прикусил меня, пока трахал. Я кричала снова и снова.

Я содрогалась и кончала, пока не сбилась со счета. Это было совсем не то, чего я ожидала. Боль быстро прошла, а удовольствие было ужасающе всепоглощающим. Я растворилась в нем и почувствовала, что погружаюсь в более глубокую любовь. Я почувствовала, как между нами возникает связь, и почти сразу же испугалась потерять ее.

Я поняла это, когда он начал ускоряться, входя в меня с нарастающей силой. Этот пляж был моим брачным ложем. Нашим брачным ложем. Он не давал мне никаких обещаний, но теперь я была полностью предана ему. Я не знала, как быть по-другому. Я принадлежала ему, отчаянно и безраздельно.

— Я люблю тебя! - Закричала я, наконец, когда кончила снова. Мои воспаленные и ноющие стенки влагалища сжимали член моего отца. Он застонал, а затем глубоко вошел в меня, и я почувствовала, как он коснулся чего-то, о существовании чего я даже не подозревала. Я выгнула спину, почувствовав, как он набухает. Как он становился больше? Затем я почувствовала давление, раз, другой, снова и снова. Папина сперма хлынула прямо в мой желанный канал. Я почувствовала, как мои мышцы жадно сжимают и осушают его, втягивая как можно больше в свое лоно.

Несколько мгновений мы лежали в темноте, тяжело дыша. Папа все еще старался не навалиться на меня всем своим весом, но я видела, что он дрожит. Он отдал всего себя ради меня, и я была ему так благодарна. Как ни в чем не бывало, он вышел из меня, и я вздохнула, внезапно снова почувствовав себя одинокой.

Он обнял меня своими сильными руками и притянул к себе. Целуя мои волосы и шею, он ненадолго прижал меня к себе в темноте. Теперь, когда мы закончили и вспотели, было слишком холодно, чтобы оставаться надолго, но он обнимал меня и говорил приятные вещи. Слова были не важны. Я чувствовала себя любимой и защищенной.

Он встал и оделся первым. Затем он помог мне подняться. Я снова надела платье, но оставила нижнее белье без присмотра. Он положил его в карман. Я чувствовала себя свободной и непослушной, и владелицей всего сразу. Я была женщиной, и такой меня сделал мой отец.

Мы долго не разговаривали. Даже когда мы вернулись в отель, мы просто вошли, разделись, обнялись и уснули. Удовлетворенные. Я бы все отдала за то, чтобы это чувство близости, единства длилось вечно. К сожалению, этому не суждено было сбыться.

****************

Воскресенье пролетело слишком быстро. Я проснулась рано. После вчерашнего вечера у меня все болело. Несмотря на свою мягкость, мой отец заставил меня работать на пределе своих возможностей. Однако я не жаловалась. Он обнимал меня, и я почувствовала, как его частично возбужденное мужское достоинство упирается мне между ног.

Я повернулась и толкнула его в плечо. Все еще почти спящий, он подчинился, перевернувшись на спину. Я опустилась на колени рядом с ним и лениво погладила его член своей маленькой ручкой, наслаждаясь ощущением того, как он становится твердым. Когда я проснулась, я была мокрой. Как только он полностью встал, я посмотрела на него. Его глаза были полуприкрыты, и он еще не совсем проснулся.

Я оседлала его и, прежде чем успела струсить, расположила так, как мне было нужно, и позволила своему телу окутать его. Я закрыла глаза и просто наслаждалась ощущениями. Боже, он был таким большим. Я почувствовала, как он пронзил меня, когда я медленно позволила силе тяжести утянуть меня вниз. В конце концов, я прикусила губу и слегка покачнулась, чтобы принять его целиком. Я вскрикнула, когда он ударил куда-то глубоко внутри меня. Это было не совсем больно, но было очень близко.

Папа хмыкнул и положил руки мне на грудь. Теперь он проснулся, и мне нужно было доставить ему удовольствие. Я тоже хотела чувствовать себя хорошо. Не поймите меня неправильно, но это был отчасти способ поблагодарить его за то, каким прекрасным был предыдущий день. У меня уже были идеи для его дня рождения. Может, мне сделать ему несколько минетов? Может, весь день носить для него развратную одежду? О, я могла бы попробовать с ним анальный секс. Возможно, ему бы это понравилось. Может, мне бы тоже понравилось.

Множество мыслей пронеслось у меня в голове, когда я начала подниматься и опускаться на его члене. Прошло совсем немного времени, прежде чем он положил руки мне на талию, приподнимая и опуская меня обратно. Правда, он не делал это резко. Вскоре желание овладело мной, и я стала быстро двигать бедрами. К моему удивлению, он переместил одну руку на мою промежность и начал слегка поглаживать мой клитор.

— О, черт, папочка, это... такое чувство...

Я кончила, содрогаясь, постанывая и всхлипывая. Волны удовольствия исходили из моего центра. Я видела, как он наблюдает за мной, смутно сознавая, что он смотрит на мою подрагивающую грудь и бедра. Я была чувствительна к своему весу с пятнадцати лет и действительно расцвела. Теперь я поняла, что для него это было прекрасно. Соблазн, перед которым он не мог устоять. Я чувствовала себя сильной и гордой оттого, что папа хотел меня, и мне нравилось, как выглядели и ощущались мои изгибы.

— Папочка... о, я так сильно люблю тебя...пожалуйста, используй меня... используй меня как свою маленькую шлюшку...Мне это нужно...Я хочу быть твоей любовницей, папочка...

Казалось, из моих уст вырвался бесконечный поток частично непристойных, но в основном невинных непристойностей. Я знаю, что люди думают о том, что говорят во время секса, но иногда это действительно показывает нашу истинную сущность. Я отчаянно нуждалась в том, чтобы принадлежать своему отцу, так, что даже сейчас не могу писать об этом без того, чтобы не сжать ноги и не закусить губу. Честно говоря, я хотела стать его женой, но я бы согласилась на роль второго плана, если бы только он сохранил и любил меня.

Папа не проронил ни слова во время этого сеанса. Ни единого слова, и это было прекрасно. Он позволял себе ворчать и постанывать, и я находила это невероятно сексуальным. Я не могу представить себя рядом с молчаливым мужчиной. Я поощряла его стоны, и мои пальцы пощипывали его соски, а мои внутренние мышцы сжимали его. Он стал более настойчивым, подался мне навстречу, все еще не слишком грубо, но я знала, что теперь его не остановить.

Внезапно он резко потянул меня вниз, одновременно приподнимаясь. Я ахнула, почувствовав, как он набухает. Он зарычал, и это само по себе привело бы меня к оргазму, но затем я почувствовала, как его семя пульсирует во мне, наполняя меня во второй раз. Это наполнило меня еще больше, и я почувствовала, как в меня вливаются мои собственные силы. Тогда я снова поняла, что мы - единое целое.

Я безвольно опустилась на него, целуя его и проводя руками по его волосам, пока он нежно массировал мне спину. Теперь мы были уже не просто отцом и дочерью, мы вступили на новую территорию, которую я не понимала, но отчаянно хотела исследовать со своим новым возлюбленным.

Все хорошее когда-нибудь заканчивается. В конце концов, мы расстались, вместе приняли душ, с любовью отмывая друг друга. Мы молча собрали вещи, немного грустя, что поездка закончилась. Затем мы поехали обратно. Он заступал на первую смену. Небо было серым, но облака красиво плыли по нему. Мы разговорились, но чем ближе подъезжали к дому, тем молчаливее становился мой отец.

Должно быть, он думал о нас и о том, что мы сделали. Я знаю, что он думал. Возможно, ему нужно было время, чтобы все обдумать и осознать. Он все еще был моим отцом, и я считала его главным. Я знала, что он был вдумчивым человеком, и я бы последовала его примеру в наших новых отношениях. Если бы он позволил мне, я бы делила с ним постель каждую ночь, но если бы мы занимались этим только по выходным или если бы он хотел, чтобы я была в своей комнате, а он приходил ко мне, я бы тоже не возражала.

Когда мы вернулись домой, то распаковали вещи из машины. Я начала стирать одежду и заниматься кое-какими домашними делами, в то время как он до конца дня пропадал в своем кабинете, поглощенный работой.

Во всяком случае, так он сказал. Он ведь не мог прятаться от меня, не так ли?

Я рано легла спать, уставшая от поездки и утренних нагрузок. Я бы не была самонадеянной и не предположила, что он захочет секса сегодня вечером. Мы бы поговорили об этом достаточно скоро.

Я была наивна. Это было началом плохих времен.

Продолжение следует.......

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да - пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.