|
|
Новые рассказы 79425 А в попку лучше 11679 +4 В первый раз 5145 +2 Ваши рассказы 4642 +1 Восемнадцать лет 3463 +1 Гетеросексуалы 9345 Группа 13479 +3 Драма 2932 Жена-шлюшка 2614 +1 Женомужчины 2076 Зрелый возраст 1737 +1 Измена 12245 +7 Инцест 11944 +2 Классика 366 Куннилингус 3261 +1 Мастурбация 2253 +2 Минет 13317 +6 Наблюдатели 8043 Не порно 3076 +2 Остальное 1083 Перевод 8047 +11 Пикап истории 725 По принуждению 10793 +6 Подчинение 7254 +3 Поэзия 1474 Рассказы с фото 2517 +2 Романтика 5605 +2 Свингеры 2330 Секс туризм 511 Сексwife & Cuckold 2496 Служебный роман 2429 +2 Случай 10173 +3 Странности 2725 +1 Студенты 3615 +7 Фантазии 3303 +6 Фантастика 2848 +4 Фемдом 1476 +1 Фетиш 3238 +7 Фотопост 787 Экзекуция 3228 +7 Эксклюзив 347 Эротика 1918 +1 Эротическая сказка 2516 +2 Юмористические 1530 |
Интервью с Купидоном Автор: Niki720 Дата: 2 августа 2024 Фантазии, Романтика, Случай, Странности
— Здравствуйте. Спасибо, что пришли на эту беседу. — Добрый день. И совершенно не за что, ведь я пока ещё ничего не сказал. — Тем не менее. Я привыкла всегда благодарить своих собеседников в самом начале беседы. — Что ж, к слову о привычках. А я вот привык общаться с симпатичными девушками на ты. Давай перейдём на ты? — Это несколько неожиданно... — Уверяю, это лучше развяжет мне язык. — Ну, что ж, давайте. То есть, давай... Итак, кто же ты такой? Расскажи о себе. — Да здесь особо нечего рассказывать. Две руки, две ноги, голова – два уха. Ну, и да – пара крыльев за спиной. — Так ты ангел? — О нет! Я далеко не ангел. — А кто тогда? Демон? — И снова нет. К демонам попрошу меня не причислять. Это было обидно. — Прости. — Ничего. — Так кто же ты тогда, если не демон и не ангел? Может быть, бог? — В некоторых справочниках меня так и называют. Но сам я богом себя никогда не считал. Я всего лишь тот, кто искренне и всей душой исполняет своё предназначение. — В чём оно состоит? — Гм, оно состоит в том, чтобы помогать людям быть теми, кто они есть на самом деле. Ну, или должны стать. — Очень интересно, но пока непонятно. Мне вот всегда казалось, что неожиданно пронзившая человеку сердце стрела любви может только нарушить его планы и сбить с толку на пути к намеченной цели. — К цели? А к какой? Я не уверен, что большинство людей смогут так вот запросто и чётко сформулировать свою главную цель в жизни. Вот ты, например, можешь? — Могу. — Тогда скажи мне? — Ха-ха... Прости, но задавать вопросы – сегодня моя прерогатива. — Вот-вот. Все вы примерно так и отшучиваетесь. И всё скачете по жизни легкомысленно, пока стрелу в сердце вам не вонзишь. — Кстати, а где твой лук и колчан со стрелами? — Да нет никакого лука. Метафоры это всё. Как и весь образ маленького кудрявого мальчика с писуном наружу, парящего над головами тех, кого он решил свести вместе. — Ну, да. То, каким я тебя увидела сегодня, заметно отличается от моих ожиданий и представлений. — От представлений – пожалуй, да. Потому что они связаны с теми стереотипами, которые сложились о нас среди людей за много веков. Но вот насчёт ожиданий – я не уверен. — В каком это смысле? — В том смысле, что я предстал перед тобой именно таким, каким ты ожидала или хотела меня увидеть. — Этаким поджарым жгучим брюнетом лет тридцати в строгом костюме и с пронизывающим взглядом? Гм... Не думаю, что это образ мужчины моей мечты. — Так я же и не претендую на эту роль! — И на том спасибо. — Да не за что. Я смотрю, благодарить собеседника в ходе беседы – это тоже твой фирменный стиль?.. Ах да, прости. Здесь же ты сегодня вопросы у нас задаёшь. И какой будет следующим? — Ты сказал, что помогаешь людям стать теми, кем они должны быть. Но разве они сами к этому не стремятся? — Стремятся, конечно. Причём некоторые настолько усердно, что напрочь забывают, на что направлены все их старания. Вы порой так глубоко зарываетесь в какие-то второстепенные мелочи, что забываете о главном. — Что оно такое, это главное? Осмелюсь предположить, сейчас ты скажешь, что это продолжение рода. — Да нет же! Главное – это сама жизнь, всё то доброе и прекрасное, что в ней есть. И я сейчас говорю вовсе не только и даже не столько о каких-то материальных благах. — А о чём тогда? О плотских утехах? — Забавно, что ты первой заговорила о них, а не я. — Так ты сам подвёл меня к этому. — Думаешь? — Конечно. — Пусть так. Но не в них же одних только дело! Любому человеку нужно обязательно чувствовать, что он жив. Не просто выполняет какую-то функцию, словно механизм или робот. И не следует чужой воле, подобно рабу. А проживает именно свою собственную, не похожую ни на чью другую, жизнь, единственную и неповторимую. — И как ты в этом можешь помочь? — Разные есть способы. Прежде всего следует заставить человека задуматься об этом. — Будем считать, что меня ты уже заставил. И что, тем самым уже помог? — А сама ты как думаешь? — Я вообще не думаю, что мне нужна чья-то помощь. — Я предполагал, что ты ответишь именно так. — Почему? — Ты молодая, амбициозная и во многом талантливая журналистка с огромным потенциалом, блестящими перспективами развития и карьерного роста. При том ещё и с необузданным, хотя и напрочь подавленным либидо. Как результат – у тебя совершенно не устроена личная жизнь. Конечно, к чему же такой, как ты, помощь какого-то там Купидона? — Ладно. Хватит уже обо мне! — Не злись, тебе это не к лицу. — Да не злюсь я! Расскажи лучше, как ты помогал другим людям? Приведи пример, если возможно. — Что ж, вот буквально недавно забавный был случай. Учительница начальных классов, тридцати шест лет. В своё время окончила школу с медалью, а потом институт с красным дипломом. Хотела поступить в аспирантуру, но родители отговорили. Тогда она решила, что её призвание – учить детей. — А это не так? — Так. — Тогда в чём её проблема? — В том, что за заботами и обязательствами, которые наводнили её жизнь, она забыла о том, что она живой человек. И очень эффектная женщина, между прочим! — Как об этом можно забыть? — Элементарно. Вижу такое сплошь и рядом. — В чём это выражалось? Она перестала следить за собой? — Она вообще перестала о себе думать. Весь день с утра и до позднего вечера все её мысли были заняты учебными планами, общественными мероприятиями, бесконечными отчётами и проверкой контрольных работ. — Но ведь такая самоотверженность только похвальна! — Она похвальна до тех пор, пока целиком не поработит твоё сознание. А когда становится единственной целью в жизни, она уже, на мой взгляд, омерзительна. День за днём, месяц за месяцем, год за годом бедняга жила в этой бесконечной гонке непонятно за чем. И чем больше жертв она приносила своему, как ей самой тогда казалось, призванию, тем всё меньше их ценило общество. Периодически на неё стала накатывать тоска, депрессия и осознание бессмысленности этого бега по кругу. Однако никаких выводов из этого она сделать так и не смогла. А наоборот – она начала теперь убеждать себя в собственной никчёмности. — И тут вмешался ты? — Да. Но сначала не напрямую, а опосредованно. — Это как, через коллег? — Да, я сподвигнул директора школы на комплименты в её адрес. — Ого! А зачем же сразу директора? — Да потому что нравился он ей давно, вот почему. — Оу... А он женат? — Нет, овдовел три года назад. — И что она? — Сочла это типичным харрасментом и отмахнулась. Правда, когда в канун Дня учителя он пригласил её в ресторан, всё же согласилась. Но в последний момент вспомнила, что на тот вечер у неё запланирован разговор с родительским комитетом насчёт одного двоечника, и всё отменила. — Разговор, я надеюсь? — Нет, ресторан. — Тяжёлый случай. — Не то слово. А в тяжёлых случаях я обычно прибегаю к «тяжёлой артиллерии». — Подослал к ней кого-то порешительнее, и тот её как следует оттрахал, да? — Не всё так просто. Она ведь до сих пор девственница. — В свои-то тридцать шесть?! — Представь себе. — Не думала, что такое бывает. — Чаще чем ты думаешь, к сожалению. — Но ты ведь нашёл какое-то решение, правда? — Разумеется, нашёл. Я взялся за дело сам. — Сам?! А так... разве можно? — Можно. Но в исключительных случаях. — И что же, ты лишил её невинности? — Нет, конечно. Я стал являться ей во сне и там доводил до сумасшедших оргазмов. А я это умею, уж поверь. — Ух ты... Ей понравилось, да? — Она не сразу поняла, что с ней происходит, потому что наутро забывала про эти сны. Зато весь день была полна сил и энергии. Даже ученикам своим внеочередной поход в театр устроила. — . ..ещё один аргумент в пользу регулярного секса... — Ты что-то сказала? — Я говорю, что съела бы сейчас кусочек бифштекса. — Проголодалась? — Сегодня без обеда. Так что же, неужели она так и не познала настоящих интимных радостей? — Узнала. Ведь позже я стал являться ей уже наяву. — В облике какого-нибудь рокового незнакомца? — Нет, я оставался при этом невидимым для неё. Просто приходил по ночам в её спальню и делал с ней всё, что ей хотелось. — Невидимка? Это гениально! Но она ведь в это время не спала? Разве ей это всё не казалось странным? — Ещё как казалось. Она стала думать, что сходит с ума. Даже МРТ побежала себе делать. Потом в церковь ходила, водой святой весь дом окропила. — Не помогло? — Нет. Я ведь не демон. — Ну, да. И что было дальше? — Я не сдавался. Каждую ночь снова приходил к ней и доставлял плотские радости. — Так значит, ты всё же её дефлорировал? — Нет, это не требовалось. Ведь мне известно порядка ста способов довести до экстаза девственницу. — . ..надо же, какое многообразие... — Что-что? — Какое безобразие, говорю, что с ней до тебя никто этого не делал. И как она это воспринимала? — Ну, по ночам выла у себя в постели как мартовская кошка, вся тряслась и выгибалась под моими ласками. А утром снова садилась гуглить статьи про полтергейсты и читать отзывы о всяких экстрасенсах. — Представляю, каково ей было. — По ночам или утром? — Утром, когда пыталась понять, что же это с ней было. — Да. Мне тогда тоже жалко её становилось. Но иначе было нельзя. — Сколько же это продолжалось и чем закончилось? — В общей сложности пару месяцев. Под конец она так вошла во вкус, что даже спать пораньше ложиться стала. — Ну, а эффект какой-то от этого всего был? — Естественно. К декабрю она наконец ответила на знаки внимания со стороны директора. И даже Новый год у него дома встречала. — Неужели с ним вдвоём?! — Вдвоём. Не будь я Купидоном! — Интересная, в самом деле, история. Полагаю, у тебя в загашнике таких ещё сотни, если не тысячи. — Да уж, подобных историй хватает. — А ты, я так понимаю, в основном на девушках специализируешься? Мужчинам не помогаешь? — Я всем без исключения помогаю. Возможно, я неясно выразился, но моя миссия – объединять людей, сводить вместе разрозненные половины. Потому что только тогда, в составе единого целого, каждая из половин может стать тем, кем ей быть предначертано. — А расскажи ещё что-нибудь эдакое? — Пожалуйста. Вот тебе, к примеру, история про одного мужчину. Он уже много лет был успешным предпринимателем. Настолько успешным, что его фамилия не раз звучала в эфире телеканалов. Он очень хорошо зарабатывал и много тратил, в том числе на благотворительность. Этим, к слову, и привлёк моё внимание. Вот только жизнь его была скучна и однообразна. Он многое мог себе позволить: прогулки на дорогих яхтах, поездки на элитные курорты. Жил в большом коттедже с многочисленной прислугой. А уж про навороченные тачки я и не говорю – у него их там целый гараж. Сначала он наслаждался всем этим, буквально купался в роскоши и упивался ею. Однако с годами весь этот шик и достаток перестали приносить радость. И чем дальше, тем тоскливее ему становилось. А годам к сорока даже мысли про суицид посещать стали. — Женщины ему не хватало. — Именно. Со стороны казалось, в его положении пальцем лишь помани – и любая красотка окажется у его ног. Но на деле всё оказалось куда сложнее. Не нужны, не интересны ему были те, кто прибежит по мановению пальца. Прибегут, обольстят, ласковых слов в уши напоют. И ноги, конечно, по первому требованию раздвинут. Вот только не будет искренности во всём этом. Потому что не по любви, а на гламур и статус его они позарились. И тошно ему от этого всего стало. В тайне от всех он стал тогда мечтать о единственной и неповторимой, непрочной и безупречной, которой нужен будет только он сам, а не его богатства. — Всё это звучит как сказка о волшебном принце на белом коне. — Ну, да. Признаться, я нарочно напустил немного пафоса на эту историю, если честно. Ведь вы, журналисты, любите такое, разве нет? — Это верно. Но пафоса мы и сами напустить горазды. А в чём суть? Что необычного в этой истории? — Необычное здесь – она. — Постой-постой. Ты же сказал, что эта история о том, как ты помогал мужчине. — Ты так ничего и не поняла. Нет отдельно его и её. Есть только они вместе. И пока они не сошлись, нет никого из них. — Хорошо сказано! Погоди, запишу... В самом деле, мне это в голову не приходило. — С тех пор, как они встретились, жизнь его изменилась в мгновение ока. — В ней появился смысл? — В ней появился ворох проблем и неурядиц сначала. — Да уж, женщины это умеют. А в чём причина? Как она ему их доставляла, эти неурядицы? — Она ему их не доставляла, они были уже при ней. Но внезапно теперь стали и его проблемой. А было их уйма! — Какие же именно? Нет-нет, погоди! Всё сразу не выкладывай, а начни с какой-то не слишком значительной. — Из незначительного – у неё не было паспорта. — Дай угадаю... Его порвал её бывший? Или же... она была несовершеннолетней?! — Одно другому не мешает. — Это как так?! — А вот так. Он купил её на невольничьем рынке. — Где-где купил?!! — Ты не ослышалась. В тот год он совершал бизнес-тур по странам Африки. Больше месяца колесил между ЦАР, Чадом, Конго, Камеруном, Кенией и другими банановыми республиками. Не буду уточнять, где именно это было, но однажды его джип сломался буквально посреди джунглей. Они с напарником несколько часов шли пешком, пока не набрели на затерянную в лесах деревушку. Там-то этот нелегальный рынок и находился. — Ага, и они, значит, походили по рядам, потолкались, потом ещё немного поторговались и прикупили себе по черненькой девочке? Да? — Не ёрничай. Не так всё было. Их там, вообще, крайне враждебно встретили. Даже убить поначалу хотели. Но потом кто-то увидел на его руке дорогие часы, и местные испугались. — Испугались часов? — Они не настолько дикие как ты думаешь. Испугались, что за этих белых господ им жестоко отомстят, и решили не связываться. В общем, так оно и было бы, кстати. — Жуть какая! Но их же потом отпустили? — Да, но не сразу. Натерпелись они в тот день. Это на словах всё быстро. А по факту, они проторчали несколько часов в тесной клетке вместе с рабами, которых привезли сюда на продажу со всей Африки. — И там он увидел её? — На этот раз в точку. В клетке было человек тридцать. Не всем хватало в ней места, даже чтобы сидеть. Они с другом оказались в одном углу, а все прочие пленники тут же в ужасе столпились в противоположном. — Почему? Какой у них был повод бояться двух белых мужчин? — Предрассудков у этих людей в головах хоть отбавляй. И почти все так или иначе связаны с белыми мужчинами. Так что, поверь, повод нашёлся. — А она была в той же клетке? Наверное, тоже сначала испугалась? — Испугалась – не то слово! Задрожала как тростинка. Вот только отбежать к своим она не могла. — Она что, не могла ходить? — Не могла. Потому что была привязана за руки и ноги к прутьям клетки. — Это надзиратели её привязали? — Нет. Соплеменники. — Но за что?! Им-то что сделала эта бедная девочка? — Конкретно им – на тот момент ничего. Вот только она оказалась представительницей народности Игбо. — Игбо? Ни разу не слышала. — Не мудрено. Это древнее племя каннибалов, которое разбрелось теперь по всей Африке. — Так вот бродят и едят людей? Не верю я что-то. — А они вот верят. И им, понятное дело, виднее. Вот они и привязали беднягу от греха подальше. — Надо же – людоедка... — Ну, ты же сама просила меня по частям выдавать тебе «неурядицы». Вот я и дозирую. — Очень смешно! И ты хочешь сказать, она была той самой единственной и неповторимой, которую он так долго и упорно искал? — Вот именно! Нет... Ну, в Африку изначально он, конечно, не за этим поехал. Это был просто бизнес. — Разумеется, не за этим! Но как только узрел её, такую хорошенькую, чёрненькую и зубастенькую, в той клетке, сразу же расцвёл и проникся чувствами? — Опять ты ёрничаешь. Мне дальше рассказывать? — Прости. Конечно! Я просто сгораю от нетерпения! — Поначалу это было никакое даже ни чувство, а просто элементарное сострадание. Девчонка ведь была едва жива, простояв так полдня под палящим солнцем. Поэтому он подошёл к ней и, недолго думая, взял и отвязал. Напарник изо всех сил пытался было его остановить, предчувствуя неладное. Но тот его не слушал. Освободил несчастную от пут, и она тут же повисла в его объятиях как невесомая тряпочка. — Она была без сознания? — В сознании, но стоять на ногах уже не могла. Он усадил её на пол и потребовал у надсмотрщика воды для неё. — И он дал? — Дал. Об этом я позаботился. — А что же соотечественники? Так стояли и смотрели? Не набросились на них всей толпой? — Не набросились. — Это тоже ты им внушил? — Нет, тут я ни при чём. Завидев, что он ей помогает, они зауважали его. А её перестали бояться. — С чего бы? Где логика? — С того, что женщина при мужчине уже не посмеет делать что-то без его одобрения. — А белый человек? Он разве не несёт угрозы? С чего ему доверять? — Говорю же, прониклись они к нему после того, что он сделал. К тому же знали, что белые людей обычно не едят. — Ага, ключевое слово – обычно. Сложно как всё! И что было дальше? — Спустя час приехал долговязый негр в чёрных очках, он заправлял этим рынком, и распорядился отпустить двух белых пленников. А до этого времени они с другом сидели в углу клетки, а она лежала, положив голову ему на колени и молча смотрела в глаза своему благодетелю. И он тоже её украдкой рассматривал. — Вот тогда-то и понял, что без неё отсюда не уйдёт? — Да. — И ему, конечно же, разрешили забрать её с собой. Все обрадовались и захлопали в ладоши. А потом они жили долго и счастливо? — Твой цинизм просто потрясает. Нет же! Какая выгода им просто так расставаться с живым товаром? Ему за неё пришлось заплатить. Наличных с собой было мало, карты они, понятное дело, не принимают... — И тогда он отдал им за неё свои часы? — Знаешь, а твоя сообразительность меня тоже порой восхищает! — Что, в самом деле, дорогие были часы? — Сто тридцать тысяч. — Ничего себе! Почти как моя зарплата!.. — Почти как сто твоих зарплат, по нынешнему курсу. Сто тридцать тысяч евро. — Обалде-е-еть! Вот это любовь! — На самом деле, за эти деньги он мог бы выкупить и всю клетку. Вот только он этого не знал. Не в курсе был, понимаешь ли, расценок на живых людей. А еще тогда он не знал, что приобретённый им товар – бракованный. — В каком смысле? Потому что без паспорта? — Наивная ты. Какие там вообще паспорта! Её выкрали бандиты ночью из родной деревни. Кстати, всего за три дня до назначенной свадьбы. И следующе полтора года она ходила по рукам, снова и снова становясь объектом купли-продажи. — Несчастная девочка. Сколько лет ей было, когда её украли? — Шестнадцать. — Молоденькая совсем... — И на лицо, кстати, довольно миленькая. — Так почему же тогда от неё все избавлялись? Больна? — Нет, здоровье у неё как раз крепкое. Всё дело в том, что любовница из неё никудышняя. — Как же так?.. — Видишь ли, согласно обычаям многих Африканских племён, в семилетнем возрасте её повергли обрезанию. — Чему подвергли?! Какое обрезание – она же девочка! — У них этот обряд применяют и к девочкам. Согласно традициям, срезаются внутренние половые губы и клитор. — Боже мой, какой ужас! Но зачем??? — За тем, чтобы, когда подрастёт, была более кроткой. Чтобы рукоблудием не занималась и вообще не знала, что такое возбуждение или оргазм. — Но это же бред! Бред и средневековье! — Ещё Африканские мужчины считают, что женщина с клитором не может родить здорового ребёнка, а сам клитор со временем неминуемо превратится в фаллос. — Дикари-то какие, господи!.. — Дикари, не дикари, а живут так уже много веков. — Как же ей повезло, что она его встретила, и что он увёз её оттуда навсегда! Он же увёз её, правда? — Увёз. — Кстати, а на каком языке они общались? — На французском. — А он его знал? — Конечно, причём с детства. — Постой, а она-то откуда его знает? — Так это же один из основных языков в её родном Камеруне. — А их там несколько? — Всего их там насчитывают двести восемьдесят шесть. — Ого! — Одних только нигеро-конголезских диалектов аж сто шестьдесят девять штук. — Вот это да! А русский она, значит, учить не стала? — Русский? А зачем? — Ну, как же! Жить в России и не говорить по-русски? Даже поэт один известный говорил: «Да будь я и негром преклонных годов, и то, без унынья и лени, я русский бы выучил только за то...» — Погоди, а я что, не сказал? Парнишка-то был родом из Льежа. — Льеж, Льеж... Это же... — Это в Бельгии. Красивый уютный городок к востоку от стольного града Брюсселя. Не бывала? Рекомендую. — Угу. Потом как-нибудь. Кстати, а почему ты... — Ой-ой! Прости, но мне, кажется, надо пора бежать! Дела, знаешь ли, неотложные появились. — Как уже? Мы же с тобой договаривались на часовое интервью! — А с момента нашей встречи прошло. .. ровно сорок две минуты. Будем считать, что я сэкономил восемнадцать минут твоего личного времени этим вечером. — Да уж, целых восемнадцать. Но у меня ещё столько вопросов! — Может, в следующий раз как-нибудь. Мне, в самом деле, пора! Извини. — Спешишь вершить людские судьбы? — Не вершить, а объединять. — . ..вершить судьбы, объединяя чресла... — Что говоришь? — Говорю, ноги затекли у меня от этого кресла. — Я тут подумал... А случайно ты не хочешь со мной прогуляться? Я провожу тебя до метро, а ты сможешь задать мне по пути ещё пару вопросов. — А что, я с удовольствием! Дай мне только минуту – я соберусь. — Конечно. — . ..не идёт у меня из головы твоя история про девочку-людоедочку. А они так и живут вместе с тем мужчиной? — Живут. И души друг в друге не чают. — А как же он ввёз её в страну? И как легализовал её пребывание, если у неё даже документов не было? — Благодаря своим связям, он выдал её за спасённую беженку с одной из потерпевших крушение лодок, на которых многочисленные мигранты с чёрного континента переправляются нынче в Европу. — И он женился на ней? — Сразу же, как только ей оформили удостоверяющий личность документ. Иначе её могли попросту выдворить. — Но ей же не было восемнадцати! — Уже было. Во всяком случае, она сама так заявила представителям власти. — Но это же неправда? — Объективно, она прибавила себе всего пять месяцев. А скажи она правду, попала бы в приют, и тогда её судьба сложилась бы совершенно иначе. Прошу, после тебя... — Спасибо... Ложь во благо, значит? — Можно и так сказать. — А когда ты сказал, что она никудышняя любовница, ты что имел в виду? — Во время секса она всё время плакала и кричала от боли. И тем самым страшно злила тех, кто ей пользовался. — Конечно, кому ж такое понравится? А почему? — Тому две причины. Во-первых, её срезанный ещё в детстве тупым бутылочным осколком клитор стал крайне болезненно реагировать на любые прикосновения. — Фу, кошмар какой! Бедненькая... А вторая какая? — А во-вторых, всё дело в особенностях физиологи. Её чересчур миниатюрное от природы лоно попросту не могло вмещать в себя недюжинной длины и толщины африканские члены. Их грубые и глубокие проникновения доставляли ей только невыносимую боль. — Гм... Поэтому и продавали её как «бракованную»? — Ну, да. — А с ним, значит, её половая жизнь сразу наладилась? Давай тут перейдём... — Давай... Вскоре ей сделали пластическую операцию на клиторе. Подавили излишнюю гиперчувствительность и восстановили эстетический внешний вид. Ну, а размер его европейского пениса как нельзя лучше подошёл к её узенькой и отнюдь не бездонной дырочке. — Финал у этой истории получился как в волшебной сказке. — Почему же финал? Пусть живут себе теперь долго и счастливо. Между прочим, прямо сейчас они занимаются сексом. Она лежит под ним, вся течёт и стонет, сунув в рот большой палец. И стонет, уверяю тебя, она отнюдь не от боли! Пошли, чего мы стоим?.. — Куда?! Красный ведь!.. И от чего же она стонет? — Да пошли уже, машин всё равно нет... А стонет она от того, как он нежно и бережно голубит её чувственное нутро своим тёплым, заботливым и ласковым членом... — Блин! Нам свистят! Я же говорила, не надо было на красный!.. Купидон! Купи... Ты куда делся?!. — Добрый вечер. Капитан ГАИ Веретенников. Ваши документы, пожалуйста. — Ой, здравствуйте. Простите, мы... — Давайте отойдём с проезжей части. И предъявите, пожалуйста, водительское удостоверение или паспорт. — А зачем документы? Я же не за рулём. — Если Вы не за рулём, это не значит, что не можете нарушить Правила дорожного движения и тем самым совершить административное правонарушение. — Но прав у меня нет, а паспорт я с собой не ношу. — Тогда прошу Вас проследовать за мной в служебный автомобиль. — А зачем в автомобиль? — С целью установления личности и последующего оформления протокола. — Эх, ладно, пойдёмте... — Итак, гражданка, хоть какой-нибудь документ при Вас имеется? — Только редакционное удостоверение. Вот, держите... — Так Вы журналистка? — Ну, да. — Что ж... Василиса Васильевна, нарушаем! — Да, вы понимаете, это всё мой попутчик! Он сначала меня заболтал, а потом ещё и спровоцировал... — Заболтал и спровоцировал, говорите? А вот согласно камере моего регистратора, никакого попутчика с Вами в момент нарушения не было. — Да как так не было?! Был! Мы шли и разговаривали. — Взгляните сами... Вот Вы идёте, причём совершенно одна. Потом останавливаетесь, будто бы специально ждёте запрещающего сигнала и выходите на проезжую часть. — Не может быть! И правда, одна иду... Гм! — Таким образом, Вами был нарушен пункт 4.4 ПДД: «В местах, где движение регулируется, пешеходы должны руководствоваться сигналами светофора или...» — . ..ну, да, конечно.... ..не будь он Купидоном... — Вы что-то сказали, девушка? — Я говорю, что очень торопилась до дому. — Важные планы на вечер? — Да нет, планов у меня никаких, к сожалению. Просто сегодня в кое-то веке пораньше ушла с работы. — А знаете, к чёрту этот протокол! Ведь моя смена тоже закончилась целых... двенадцать минут назад. Так значит, любезная Василиса, Вы свободны сегодня вечером?
20477 56 25535 87 +10 [8] Оцените этот рассказ: 80Комментарии 9
Зарегистрируйтесь и оставьте комментарий
Последние рассказы автора Niki720 |
Все комментарии +69
ЧАТ +19
Форум +13
|
Проститутки Иркутска |
© 1997 - 2024 bestweapon.net
|