Рассказ " An Event - with a Capital E " англозычного автора The Style Guy

Всем героям рассказа больше 18 лет.

Событие с большой буквы.

Одно большое событие влечет за собой другое.

Событие, изменившее жизнь Доун

Июнь 2018

Доун скользнула на водительское сиденье своей "Хонды Аккорд". У нее болело все тело с головы до ног после почти трехчасовой сексуальной тренировки, которую она только что пережила. На протяжении многих лет она слышала выражение "у меня болит челюсть" после долгого сосания члена. Она была удивлена, что никогда раньше не испытывала этого, хотя ее муж Крис был очень хорошо одарен. Она проводила много времени с его членом, зажатым между ее пухлыми красными губами. Приложив немного усилий, она с восторгом похвасталась своим подружкам во время девичьей беседы, что может взять его по самые яйца длиной в 19 сантиметров.

Но сегодня она не провела вторую половину рабочего дня со своим мужем. В то утро он улетел в командировку на три дня и две ночи. Она поселилась в вонючем номере мотеля с круглосуточным обслуживанием вместе со старшим братом Лори (ее коллегой по работе) Лайлом. Лайл оставил ее челюсть и горло (как и все остальное тело) пульсирующим и изрядно потрепанным.

Лайл был тридцативосьмилетним продавцом, который раз в год навещал свою сестру и ее семью. По-видимому, Лайл пользовался статусом "Любимого дяди" для всей своей семьи и был известен своими захватывающими приключениями, которыми он с энтузиазмом делился со своими племянницами и племянниками. Они с нетерпением ждали его ежегодных визитов.

Среди коллег Лори по работе Лайл был известен и другими достоинствами. Он, безусловно, был высоким, хорошо сложенным и красивым. Его высокомерный характер многих раздражал, но его чудовищно толстый член в 25 сантиметров, а также невероятная выносливость и мастерство компенсировали недостатки его характера.

Изюминкой Лайла было трахать милых, зрелых замужних женщин и превращать их на день в своих шлюх. Навещая своих братьев и сестер и их семьи по всей стране, Лайл убеждал их знакомить его хотя бы с одной замужней женщиной за один визит. Через пару лет легенда о Лайле Харрисе превратилась в сказку о сексуальном супергерое. Многие замужние коллеги Лори в течение двенадцати месяцев размышляли, стоит ли им рисковать и встречаться с ним при следующем визите.

Шел пятый год с тех пор, как Лори присоединилась к их компании, а Лайл собирался навестить их в следующем месяце. Также прошло четыре года с тех пор, как Доун начала слышать о невероятно эротичном дне, проведенном ее коллегами, когда Лайл входил и выходил из одной из их жаждущих дырочек. Двое из них хвастались, что взяли его в свои руки.

Крис должен был отправиться в турне, и у него было несколько дней на восстановление сил, и Доун решила сделать то, о чем она никогда не мечтала... изменить.

Доун начала подумывать о том, чтобы завести роман с Лайлом, после того как ее близкая подруга рассказала о ее сексуальном приключении в прошлом году. Джо попыталась подсчитать количество оргазмов, которые она испытала, но не смогла назвать точную цифру. Все, что она знала, это то, что это был, безусловно, лучший сексуальный опыт в ее жизни.

После свидания Джо вновь посвятила себя своему любящему и верному мужу и их семье. Она поклялась, что это было "разово" и никогда не повторится, а самое главное, что это тайное воспоминание останется у нее навсегда. Почти год спустя невероятный опыт Джо никак не повлиял на ее брак или семью. Она рассказала, что секс, который она проводила с мужем, был лучше, чем когда-либо.

Доун рассудила, что если она будет осторожна и Криса не будет в городе, то она хотела бы попробовать то, что попробовали несколько ее подруг. Каковы были шансы, что кого-то столь осторожного, как она, когда-нибудь поймают?

Договорившись с Лори о том, что у них с Лайлом будет игровое свидание, она тайком отметила этот день в своем календаре словом "мероприятие". Доун хихикнула, и ее половые губки увлажнились, когда она изменила обозначение на "Мероприятие" с большой буквы. Если бы Лайл был хотя бы наполовину так хорош, как о нем говорили, этот день запомнился бы ей навсегда.

Позже Доун призналась себе, что секс был и вполовину не так хорош, как она себе представляла. Он был в десять раз лучше.

Когда в понедельник утром их офис ожил, Доун получила сообщение от человека, которого не было в ее списке контактов. В сообщении говорилось: - Я с нетерпением ждал нашего дня вместе. Лори заверила меня, что нам будет весело. Сними номер в мотеле "Радуга" на Куин-стрит в Саутингтоне. Скинь мне номер комнаты. Я буду там ровно в полдень.

С одной стороны, Доун была вдвойне обескуражена требовательностью текста, а также тем фактом, что Лайл ожидал, что она заплатит за комнату. С другой стороны, из ее киски в трусики начала течь струйка сока. Она улыбнулась, подумав про себя: - Я рада, что сохранила сексуальные стринги, чтобы надеть их перед свиданием.

Доун приехала в мотель, заплатила наличными за шестичасовое пребывание и была вынуждена терпеть ухмылку и пристальный взгляд вонючего мужчины с сигарой, который зарегистрировал ее. Это определенно был не тот отель "Марриотт", к которому она привыкла, путешествуя со своим мужем Крисом.

За полчаса до прихода Лайла Доун переоделась в сексуальное короткое летнее платье из хлопка, белые трусики, которые были слишком малы, чтобы их можно было назвать стрингами, и туфли на каблуках... высоких, сексуальных, на которых можно было сломать лодыжку. Она медленно прошлась по комнате. Только что она переживала из-за своей запланированной измены, а в следующую секунду уже скользила пальцем по складкам своего горячего, влажного, готового взорваться влагалища. - Нет, - мысленно закричала она себе, - сегодня это пизда.

Ее опасения возросли до небес, когда Лайл опоздал на пять минут, а десять минут спустя она была в ярости. Когда в 12:22 зазвонил ее телефон, Доун прочитала: - Подтверждено, что номер 24. Меня не будет десять минут. Будь на все 100% голой, когда я приду, или я уйду.

"Кипящая от злости" - вот лучшее описание того, как Доун почти двадцать минут спустя услышала стук в дверь. Она была обнажена, когда приоткрыла ее. Она видела фотографии Лайла, но не представляла, какой он крупный.

— Лайл? – спросила она.

— А кто, черт возьми, еще это мог быть? Открой эту чертову дверь, Доун.

Сняв цепочку, Доун открыла дверь и отступила в сторону. Лайл, безусловно, был красив, но в то же время выглядел требовательным...почти угрожающим. Его пристальный взгляд напомнил ей об извращенце, который поселил ее в мотеле.

— Он смотрит на меня, как на кусок мяса, - подумала она на мгновение, прежде чем поняла, - Наверное, я смотрю на него точно так же.

— Повернись. Делай это медленно, - приказал Лайл.

Доун стояла на твердой почве, медленно оглядывая Лайла со всех сторон своего сорокачетырехлетнего тела. Она знала, что выглядит на десять лет моложе. При росте 165 сантиметров и весе в 65 килограмм Доун была великолепна. Светлые волосы и голубые глаза подчеркивали типичное американское лицо. Несмотря на то, что восемнадцать лет назад она кормила сына грудью, ее грудь третьего размера оставалась высокой, а соски розовыми и торчащими.

Она убедилась, что Лайл разглядел ее плоский животик и лысую влажную киску, прежде чем повернуться и продемонстрировать свои лучшие черты, упругую округлую попку и спортивные ножки.

Когда она закончила свой разворот, ее киска наполнилась влагой. Лайл стянул с себя рубашку для гольфа и скинул мокасины от Top-Sider, в то время как она стояла к нему спиной. На нем были только обтягивающие джинсы. Его рост хорошо сочетался с широкими плечами, тонкой талией и упругим плоским животом.

Он сократил расстояние между ними, крепко взял ее за подбородок и заглянул глубоко в глаза. Сердце Дон бешено колотилось, а из ее киски текла жидкость. Этот мужчина произвел на нее невероятное впечатление.

Она была ошеломлена, когда он сказал ей: - Я удивлен, что моя сестра нас свела. Ты намного старше большинства моих шлюх.

В ее мозгу словно щелкнул выключатель. Она покажет ему, и будет лучшей замужней шлюхой, которую он когда-либо трахал. Доун бросилась в объятия Лайла, прижалась губами к его рту и провела языком между его губами.

Несколько минут спустя, когда язык Доун наконец оторвался от его рта, Лайл похвалил ее: - Неплохо.

Он убрал правую руку с задницы Доун. Он сжимал ее левую ягодицу, а его пальцы танцевали между ее ягодицами и ощупывали ее тугую попку. Его руки двинулись вверх по ее телу. Он взял ее сосок большим и указательным пальцами и сжал.

— Какого черта я позволяю ему это делать? - подумала Доун. - Если бы Крис ущипнул меня за сосок так сильно, я бы выгнала его из нашей спальни на неделю. - Но в данном случае щипок Лайла вызвал прилив энергии в ее тлеющий клитор. Колени у нее подкосились, и от легкого толчка в плечи Доун осела на пол. Она схватилась за пояс его брюк прежде, чем ее колени коснулись пола. Пуговица на его джинсах легко расстегнулась, молния разошлась и джинсы с рывком упали с его талии.

— Черт возьми, - выдохнула Доун, когда 25-сантиметровый член толщиной в запястье возник перед ней.

Когда Доун потянулась к монстру, Лайл оттолкнул ее руку и сказал: - Просто используй свой рот. Посмотрим, на что ты способна.

Доун ухмыльнулась очевидному вызову, открыла рот как можно шире и принялась охотиться за медленно покачивающейся головкой члена Лайла. - Охота? – подумала она: - Это охота на крупную дичь в лучшем виде, - за секунду до того, как обхватила головку его члена размером с яйцо своими полными вожделения губами

Всего через несколько минут Доун почувствовала, как из ее набитого рта струйкой текут слюни и падают на ее обнаженные сиськи. Она давилась и задыхалась, и когда Лайл обиженно прокомментировал: - Я видел, чтобы восемнадцатилетняя девственница сосала меня лучше, - Доун обеими руками схватила его за твердые, как камень, ягодицы и втолкнула его член внутрь, пока у нее в горле не вырвался стон, и она не выплюнула его.

Лайл был втайне доволен усилиями Доун и по опыту знал, что остаток дня она позволит ему использовать свое тело так, как ему заблагорассудится. Он наклонился, взял ее за руку и сделал несколько шагов к кровати приличных размеров. Откинув одеяло, он усадил Доун на край. Он толкнул ее назад и опустился на колени между ее раздвинутых бедер. Мокрая киска Дон оказалась на уровне его глаз, когда он наклонился и попробовал на вкус ее розовый анус, половые губки и клитор.

Первый оргазм Доун испытала всего после полудюжины ласк его языка. Второй случился минутой позже, и за ним последовала серия небольших оргазмов. Когда Лайл ввел длинный толстый палец в ее киску и легко нашел точку g, она дернулась и застонала от самого сильного оргазма, когда его язык обвел ее клитор. После того, как он добавил второй палец, тело Доун задрожало. Ее попка и спина приподнялись над кроватью настолько, что Лайлу пришлось встать, чтобы не отрывать свой рот от клитора Доун. Эта сперма лилась все сильнее и сильнее, пока Лайл не опустил ее обратно на матрас.

Доун была измучена и отчаянно нуждалась в коротком отдыхе, когда Лайл встал между ее бедер, развел их в стороны и вжал свой член в ее очень чувствительную дырочку. Последовавший за этим десятиминутный мощный трах чуть не заставил Доун потерять сознание. Когда Лайл входил в нее, казалось, что он втягивает клитор в ее киску. Когда он выходил, он тянул ее клитор вместе со своим членом. Ее чувствительный бутончик постоянно терся, без остановки.

Когда Лайл, наконец, застонал и залил сперму в ее влагалище, Доун испытала облегчение. Она не знала, сколько еще сможет вынести. Лайл вытащил свой почти твердый член из ее щели, раздвинул ноги Доун и залюбовался ее растянутой, очень хорошо использованной киской.

Доун вздрогнула, когда Лайл медленно ввел два пальца глубоко в ее дырочку. Когда мгновение спустя он вытащил их, с его пальцев свисали три или четыре струйки спермы Лайла.

С одной стороны, то, что ее заставили сосать их соки из руки Лайла, было самым унизительным сексуальным опытом в жизни Доун. С другой стороны, пульсация в глубине ее киски говорила ей о том, что ей снова понадобится его член, и очень скоро. Потребовалось семь глотков спермы, прежде чем влагалище Доун стало чистым.

Они отдыхали вместе пятнадцать минут, каждый погруженный в свои мысли. Когда Лайл сказал: - Забирайся сверху, - Доун закинула ногу на тело Лайла и направила его член обратно в свою жаждущую влажную дырочку.

Следующие девяносто минут прошли как в тумане. Они безостановочно трахались в пяти или шести позах, с которыми Доун была хорошо знакома за время своего брака с Крисом. Они также трахались в нескольких позах, которые она никогда не пробовала.

В зависимости от позиции, пока Лайл долбил ее киску, он также шлепал и терзал ее сиськи, щипал за соски, шлепал по ягодицам или ласкал пальцами ее анус. Лайл был сексуальным торнадо для одного мужчины.

Они закончили второй сеанс тем, что Доун неуверенно опустилась на колени, пока Лайл трахал ее. Она едва могла глотать достаточно быстро, когда он кончил ей в горло.

Доун проснулась после очень короткого двадцатиминутного сна. Она услышала шум воды в душе и поняла, что Лайл приводит себя в порядок. Ей захотелось в туалет, и, поскольку он уже разрушил все ее запреты, Доун толкнула дверь, подошла к унитазу, села и позволила моче течь.

Пока Доун вытиралась, Лайл вышел из душа. Она остолбенела, увидев, что его член на три четверти возбужден. Все еще мокрый после душа, он подошел к Доун и засунул свой член ей в рот.

Ему не потребовалось много времени, чтобы стать твердым как камень. Лайл взял Доун за руку и подвел к туалетному столику. Доун последовала его указаниям и наклонилась, положив руки на крышку шкафчика. Когда он толкнул ее правую ногу, она широко развела ступни.

Доун наблюдала за отражением Лайла в зеркале, когда он кивнул на угол туалетного столика и сказал: - Дай мне смазку.

Ее ответ был быстрым: - Моя киска промокла. Мне не нужна смазка.

Ответом Лайла была ухмылка. Он сказал Доун: - Я не планирую трахать твою киску.

Ноги Лайла были прижаты к ноге Доун в широко раскрытом положении, а его руки и вес тела прижимали ее к столешнице, пока она умоляла: - Ты не можешь трахать меня в задницу. Я никогда не делала этого раньше.

— Посмотри на меня, - прорычал Лайл. Когда Доун посмотрела в зеркало, он продолжил: - Мы можем сделать это простым способом или трудным. Что ты предпочитаешь?

Дон была до смерти напугана и не могла ответить, пока рука Лайла не ударила ее по ягодице. - Я жду ответа, - потребовал он.

— Хорошо. Легким. Пожалуйста, сделай это проще.

Обладая многолетним опытом вхождения большого члена в тугую попку, Лайл знал, что делать. Он был терпелив и не торопился растягивать и смазывать пальцами анус Доун. Он также щедро смазал свой член скользким гелем.

Доун несколько минут плакала, кряхтела и охала, прежде чем Лайл спросил: - Где мой член?

Доун пришлось сдержать тяжелое дыхание, прежде чем она смогла ответить: - В моей заднице.

Со зловещим смешком Лайл сказал ей: - Посмотри на меня.

Взглянув в зеркало в ванной, было легко заметить, что Доун была в ужасе.

Он продолжил: - Опусти руку себе между ног и скажи, мокрая ли у тебя киска?

Доун скользнула рукой по столешнице туалетного столика, и она исчезла между ее раздвинутых бедер.

— Я вся мокрая, - призналась Доун.

Лайл кивнул, раздвигая ягодицы Доун. Он сказал ей: - Мой член на 8 сантиметров погружен в твою задницу. Хочешь большего?

В ответ Доун отчаянно замотала головой.

— Слушай сюда. Я хочу, чтобы ты кончила пальцами, - объяснил Лайл. - Мне все равно, займет это тридцать минут, четыре часа или два дня. Пока ты играешь со своей киской и клитором и пытаешься заставить себя кончить, я не сдвинусь с места. Но если ты остановишься, если сдашься, я с силой выебу твою тугую маленькую попку. Поняла?

Когда Доун снова кивнула, Лайл почувствовал, как ее пальцы скользят по влажным складкам ее влагалища.

Это не заняло и нескольких часов. На самом деле, менее чем через десять минут после того, как она начала свои поиски, дыхание Доун изменилось, ее тело расслабилось, а анус начал подергиваться вокруг его члена. Мгновение спустя ее тело начало извиваться, и Лайл почувствовал, как его член входит и выходит из ее задницы. Доун делала всю работу.

Когда прошла еще одна минута, и Доун отчаянно пыталась преодолеть край. Лайл снова раздвинул ее ягодицы и увидел, как 15 сантиметров толстого члена входит и выходит из ее задницы. Когда ее голова запрокинулась назад, и она застонала: - Кооончаю, - Лайл обнял ее за талию, почувствовал, как его член взорвался, и он проворчал: - ААААРРРРРРРРРРР.

Полчаса спустя оба приняли душ, оделись и были готовы к отъезду. Они не произнесли больше нескольких слов.

Добравшись до парковки, Доун ожидала услышать "спасибо" или что-то подобное. Вместо этого Лайл сказал: - В следующем году я хочу трахнуть Вирджинию Макдэниел. Я надеюсь, что ты поможешь моей сестре и это произойдет.

Лайл наклонился, поцеловал Доун в губы, подошел к своей машине и уехал.

Несколько мгновений спустя, когда Доун уже сидела в своей машине, она открыла календарь на своем телефоне. Она улыбнулась, собираясь вычеркнуть "Мероприятие" из сегодняшнего расписания, и подумала: - Это было мероприятие с пятью заглавными буквами.

**********************

Мероприятие Криса - С большой буквы.

Двадцать девять месяцев спустя

Мой будильник прозвенел в 4:45, и началась ежедневная игра. Я с минуту слушал классическую песню Тоби Кейта "Beer for My Horses", прежде чем услышал глухой удар. Бак, моя одиннадцатилетняя австралийская овчарка, запрыгнула в изножье нашей кровати. Она молча сидела в изножье кровати прямо между мной и женой около минуты, прежде чем ее хвост начал медленно и ритмично барабанить по деревянной раме. Удары становились все быстрее, а звук громче, поскольку Бак сильнее виляла хвостом.

Когда я прорычал: - Какого хрена ты так рано встала? - Бак бросилась мне на грудь и начала облизывать мое лицо. Это было началом нового дня в доме Харрингтонов.

Декабрь в Коннектикуте холодный, и температура может колебаться от 5 до 15 градусов. По своей привычке, перед тем как лечь спать, я проверил погоду. Двух толстовок, пары плотных спортивных штанов, носков и кроссовок было бы достаточно для часовой утренней зарядки.

У нас с Баком есть определенный распорядок дня, и через две-три минуты после того, как мои ноги коснулись пола, я вышел за дверь в сопровождении своей собаки. Спустя одиннадцать лет мы с Баком на автопилоте направлялись в парк по соседству, в километре отсюда.

Первым признаком того, что что-то изменилось, было рычание Бака. Я посмотрел на пса, проследил за ее взглядом, и мы вместе увидели, как двое мужчин в форме выходят из седана, припаркованного у моего тротуара.

Я точно помню свои мысли. Я был невероятно взволнован. Мой сын приехал домой в отпуск из морской пехоты. Он устроил нам сюрприз и привел с собой двух приятелей. Когда прошло пять, а затем и десять секунд, а Дэнни все не вылезал с заднего сиденья машины, я с ужасом понял, что Дэнни не в отпуске. Он не вернется домой ни сегодня, ни когда-либо еще. Я никогда больше не увижу своего сына.

Ошеломленный, я встретил группу оповещения Корпуса морской пехоты США на полпути к дому. - Если я не выведу собаку на утреннюю прогулку, она не оставит нас в покое. - Я взглянул на часы и сказал: - Вы не могли бы найти магазин "Данкин Донатс" и выпить кофе? Давайте встретимся в 6:30.

— Да, сэр, - последовал немедленный ответ, прежде чем капитан и сержант развернулись и быстро ушли. Со слезами на глазах мы с Баком направились в парк.

Мы вошли в парк, и Бак отправилась вдыхать различные запахи, оставленные животными, которые бродили по полю ночью. Я сел на скамейку и с разбитым сердцем подумал о своем двадцатилетнем сыне.

Как будто у нас были совершенно разные отношения. Первые восемнадцать лет у нас была нормальная семья, или, по крайней мере, настолько нормальная, о какой я только мог мечтать. Дэн был идеальным человеком. Он достаточно хорошо учился в школе, чтобы его приняли в несколько колледжей и университетов намного выше среднего уровня. Он был хорошим спортсменом и последние два года играл в школьной футбольной, баскетбольной и бейсбольной командах. И он умел петь. О боже, как же он умел петь. В выпускном классе он сыграл главную мужскую роль в музыкальной постановке "Звуки музыки", поставленной театральным факультетом нашей средней школы.

Дэн был продуктивным, нормальным, всесторонне развитым ребенком, но весной, когда он перешел в последний класс средней школы, кое-что случилось. За короткий промежуток времени он полностью вычеркнул свою мать из своей жизни. Я пытался вмешаться, но Дэн впервые не захотел со мной разговаривать.

Когда Дэн начал вести себя агрессивно и оскорблять Доун, я настоял на своем и потребовал объяснить, что происходит. Я был ошеломлен, когда Дэн встал из-за кухонного стола и вышел из дома. Он не появлялся дома в течение трех дней.

Мы с Доун ломали голову, пытаясь определить проблему Дэна. Мы поговорили с его друзьями, учителями, тренерами и другими людьми, но никто не имел ни малейшего представления о каких-либо проблемах.

Когда он наконец вернулся домой, мы сели вместе. Я решил не настаивать, но сказал ему, что не собираюсь мириться с его грубым неуважением к матери. Используя старую поговорку, я сказал Дэну: - Если ты не можешь сказать что-то приятное, не говори ничего вообще.

Вот тогда-то и начались "заморозки". Он был близок со мной, как старый добрый Дэн, но не сказал Доун ни слова.

Молчание по отношению к Доун продолжалось на протяжении всей церемонии его поступления в старшую школу и до третьей недели июля. Был вечер среды, когда я услышал, как Дэн вошел на кухню.

Мы с Доун слушали музыку и читали в нашей гостиной. Я предположил, что Дэн спустился по черной лестнице и был в своей спальне, пока он не откашлялся. Когда я поднял глаза и увидел, что он стоит в дверях кухни, он спросил: - Мы можем поговорить?

Я ответил: - Конечно, - и, вставая со стула, был ошеломлен, когда он перевел взгляд на Доун и спросил: - Все мы?

Мы с Доун обменялись любопытными взглядами и последовали за Дэнни на кухню.

Когда он протянул мне банковский чек на тысячу долларов, я спросил: - Не то чтобы я не хотел взять твои деньги, но для чего это?

— Это невозмещаемая часть стоимости обучения, которую ты оплатил Бостонскому колледжу. Я отказался от обучения в колледже и не буду поступать в сентябре. Колледж высылает остаток, и ты получишь его в течение двух недель.

Я был сбит с толку и забросал Дэна серией нерешительных вопросов: - Ты отказался от учебы? Ты не уезжаешь в Бостон? Я думаю, что уже слишком поздно возвращать что-либо из почти десяти тысяч долларов, которые мы потратили.

Дэн сказал нам: - Есть несколько причин, по которым семья может получить почти полное возмещение, в том числе смерть члена семьи, или тяжелая болезнь...

Доун прервала его и сказала: - К нам это не относится.

За те несколько секунд, что они разговаривали, я вспомнил, что читал о контракте с Бостонским колледжем, напечатанном мелким шрифтом. Я смог ответить: - Или о военной службе.

Доун повернула голову в мою сторону и так же быстро повернулась обратно к Дэнни. Она потребовала: - Ты не пойдешь в армию.

Я заметил, что Доун слегка расслабилась, когда Дэн сказал: - Я никогда не говорил, что иду в армию. - Доун понятия не имела, но я знал, что произойдет. - Я пошел по стопам папы и дедушки и записался в морскую пехоту.

Дэн дал нам переварить его шокирующее заявление, прежде чем сказал: - Несколько недель назад я проходил медосмотр. Я приступаю к базовому обучению через три недели в учебном центре для новобранцев на Пэррис-Айленд, Южная Каролина.

— Ты не пойдешь, и на этом наша дискуссия закончена. Ты поступаешь в колледж.

Мои мысли все еще кружились, и я был сосредоточен на крышке стола, когда Дэнни объяснял своей маме: - Это самое забавное в морской пехоте. Они не прислали мне приглашения на базовую подготовку. Они не говорят "пожалуйста". Я подчиняюсь военному приказу и могу либо явиться вовремя, либо отправиться в военную тюрьму.

— Ты не собираешься что-нибудь сказать? - Я чувствовал, как глаза Доун сверлят мою макушку.

Я пожал плечами, посмотрел на Дэна и задал единственный вопрос, который имел значение. - Почему? - Мне нужно было знать.

Настала очередь Дэнни уставиться на крышку стола. Наступила приятная тишина, время от времени нарушаемая всхлипываниями Доун.

Через несколько минут Дэнни со вздохом сказал нам: - Мне нужно повзрослеть. Я хочу повзрослеть. Мне нужно стать мужчиной.

Я понял, что это еще не все. Когда я подумал, что Доун собирается что-то сказать, я потянулся через стол, взял ее за руки и, глядя ей в глаза, попросил ее помолчать.

Дэн продолжил: - Ты знаешь, что какое-то время все было не так. Я никогда не был так зол или растерян. Хуже всего то, что я не могу поговорить с тобой об этом. У меня не хватает смелости собраться с семьей. Я не могу этого сделать.

Доун спросила: - Ты гей?

По выражению глаз Дэна я понял, что его ответ на совершенно нелепый вопрос Доун будет отвратительным.

Я хлопнул рукой по столу и, направив гнев, который вызвал во мне вопрос Доун, спросил Дэна: - Так ты убегаешь?

— Ты не слушал меня, папа.

Я растерянно пожал плечами, когда он объяснил: - Я стремлюсь к чему-то... к мужественности. Я решил, что трехлетняя служба в Корпусе морской пехоты США - самый быстрый способ достичь этого.

Мои воспоминания были прерваны, когда Бак ткнулась мордой мне в ногу. Я схватил свою верную биту и вытащил из кармана старый теннисный мяч, покрытый слюной. Используя биту, я отбил мяч в другой конец парка. Бак отыскала мяч в предрассветной тьме и принесла его мне. Погоня за изрядно потрепанным теннисным мячом, похоже, была любимым занятием Бака в этот день.

Я думаю, Бак ворчала из-за того, что мы отправились из парка домой на несколько минут раньше обычного. Пока я шел, я старался полностью очистить свой разум, зная, что следующие несколько часов и дней будут посвящены другому миру.

Сварив кофе, я поднялся на второй этаж и подошел к кровати Доун. Я наклонился и поцеловал ее в щеку.

— Дай мне еще несколько минут, Крис.

Я ответил: - Тебе нужно вставать на рассвете. В ближайшие полчаса к нам придут посетители.

— Подожди. Что?

Я сказал ей: - Я собираюсь быстренько принять душ, - и закрыл за собой дверь ванной. Я рассудил так: - Я хочу подарить Доун еще несколько счастливых минут.

Я помылся и прополоскал рот за две минуты, вытерся насухо, а когда вошел в нашу спальню, Доун натягивала свитер через голову.

— Что происходит, Крис?

Слезы текли по моему лицу, когда я сказал ей: - Группа оповещения Корпуса морской пехоты будет здесь через несколько минут.

— Оповещение... - Это было все, что сказала Доун, прежде чем она поняла, что наши жизни навсегда изменились. Я сделал три быстрых шага и крепко обнял свою жену. Я испугался, что она упадет.

Мы вместе поплакали, прежде чем я предложил спуститься вниз. Когда мы спустились по лестнице, я выглянул в окно и увидел, что машина команды вернулась. Мы с Доун вместе вышли на крыльцо нашего дома. Капитан и сержант немедленно вышли из машины.

Когда они подошли к нам, капитан сказал: - Мистер и миссис Харрингтон, я капитан Питер Луис, и я здесь с сержантом Крейгом Мэллоем. Мы можем войти?

— Капитан? – спросил я. - Могу я попросить сержанта об одолжении?

Я едва мог контролировать свой голос, когда посмотрел на сержанта Мэллоя и спросил: - Не могли бы вы... - Я не смог закончить и вместо этого кивнул головой в сторону флагштока на краю нашего двора. "Олд Глори" была освещена в предутренней темноте и гордо парила в воздухе.

Сержант сразу все понял. Мы с Доун крепко обнялись, а капитан Луис встал по стойке смирно и отдал честь, когда наш флаг был приспущен.

Следующие несколько часов прошли как в тумане. Мы знали, что Дэн в Сирии. Нам сказали, что он был в составе патруля. Ехавший впереди бронетранспортер подорвался на придорожной бомбе и загорелся. Дэн выбежал из машины, чтобы спасти своих товарищей по команде, когда взорвалась вторая бомба. Наш сын погиб на месте.

Когда морские пехотинцы заполнили первоначальные документы и были готовы к отъезду, капитан Луис попросил меня проводить его до машины. Мы вышли из дома и стояли на дороге, когда он достал из кармана конверт и протянул его мне. Я прочитал свое имя, аккуратно выведенное почерком Дэна. Под моим именем были инструкции Дэна: "Пожалуйста, уничтожьте это письмо, если его нельзя будет передать лично моему отцу".

Вернувшись домой, я бросил конверт на стол в своем домашнем кабинете. Мне было слишком больно, чтобы прочитать послание Дэна, и я решил дождаться рассвета и лечь спать

Позже тем же вечером, выпив три стакана бурбона, я сел за стол, вскрыл конверт и прочитал:

Мой дорогой папа,

Мне жаль, что ты читаешь это письмо. Я сожалею о многом, но больше всего я сожалею о той боли, которую тебе приходится испытывать. Я надеюсь, что смогу помочь тебе справиться с твоим горем, но не думаю, что это возможно. На самом деле, я боюсь, что сделаю этот ужасный день для тебя еще хуже.

Сейчас, когда я пишу тебе, я не знаю обстоятельств своей смерти. Я молюсь, чтобы я делал что-то хорошее... что-то благородное... что-то, достойное морского пехотинца Соединенных Штатов.

Самое тяжелое, что я могу тебе сказать, это то, что, как бы я ни умер, я умер трусом. По крайней мере, в моих глазах.

Я восхищаюсь в тебе многим, но больше всего я восхищаюсь твоей способностью смотреть в лицо своим проблемам. Я ценю сотни бесед с глазу на глаз, которые мы провели с тобой. Ты помог мне разобраться в моих проблемах. Я также ценю наши семейные беседы. Ты всегда брал инициативу в свои руки. Ты никогда не уклонялся ни от одной темы. Ты брал быка за рога и смело решал свои проблемы, мои проблемы, проблемы мамы и проблемы нашей семьи. Я люблю тебя за это.

Когда я рос, я старался подражать твоим лучшим качествам. Однако мне не хватало... очень не хватало твоего умения решать проблемы. Я был трусом и не смог поговорить со своим отцом о том, чтобы разорвать отношения с матерью. Я был трусом, когда не поговорил с тобой перед поступлением в морскую пехоту и пропустил колледж. И я трус сегодня, потому что пишу тебе. Мужчина посмотрел бы тебе в глаза и объяснил, почему мне нужно было вступить в морскую пехоту. Возможно, если бы я поговорил с тобой об этом, я бы победил свои страхи и стал человеком, которым ты мог бы гордиться.

Папа, мама - изменщица.

За несколько недель до окончания средней школы я увидел смс-ку, пришедшую на мамин телефон. Я не подглядывал. Сообщение было грубым и подтверждало, что у мамы свидание в номере мотеля. Свидание было назначено на несколько недель позже.

Вот тогда-то я и начал обходиться с ней молчанием и находил предлоги, чтобы остаться с друзьями. Я избегал маму.

Я знал, что все будет плохо, когда пришло время свидания, и ты уехал из города на несколько дней.

Я прогулял школу и последовал за мамой на работу. Я снова последовал за ней, когда она ушла с работы поздним утром и поехала в один из этих дерьмовых мотелей в Саутингтоне. Я наблюдал, как она вошла в офис, а после этого направилась в комнату. Примерно через полтора часа в дверь постучал парень помоложе и вошел в комнату. Он пробыл с мамой чуть больше трех часов. Они вышли, поцеловались и разошлись в разные стороны.

Я спрятал голову в песок, папа. Я принимал важные жизненные решения без участия и мудрости... МУДРОСТИ моего отца.

Я никогда не пожалею о своем решении вступить в Армию. Я вырос. Я повзрослел. Я также решил, что у нас с тобой будет самый тяжелый разговор в моей жизни, когда я вернусь. Я расскажу свою историю, сидя с тобой и мамой за кухонным столом. Я устал считать себя трусом.

Но на тот случай, если я не вернусь домой, я хочу, чтобы ты знал правду.

С огромным восхищением и преданностью,

Я сейчас и всегда,

Твой любящий сын

Дэн.

Через десять дней после нашей встречи с группой оповещения Дэн был похоронен на нашем городском кладбище со всеми воинскими почестями. В ночь перед заупокойной мессой и похоронами мы устроили поминки по нашему сыну. Процессия членов семьи, друзей и знакомых продолжалась на два часа дольше установленного времени. Я думаю, что каждый морской пехотинец, который когда-либо служил и жил в радиусе ста километров, пришел, чтобы выразить свое почтение.

Был относительно теплый декабрьский день, когда Дэна опустили в землю. Большая часть традиционной пышности и церемонии прошла для меня незамеченной, так как мое горе было невыносимым.

Именно в тот день я по-настоящему осознал весь ужас войны: - Отцы и матери вынуждены хоронить своих детей.

С тех пор как мы с Доун стали хозяевами пустого гнезда, мы с ней ужинали в доме ее родных каждый понедельник вечером. Мне нравились Пэт и Мэри, мои тесть и теща, и я с нетерпением ждал нового семейного ритуала. У Доун вошло в привычку приходить в 4:30 и помогать маме готовить еду. На этой неделе я приехал на тридцать минут раньше, чем обычно, в 18:00, и припарковался за несколько домов отсюда.

Я наблюдал из своей машины, как через пятнадцать минут судебный пристав подошла к входной двери дома моих родственников. У входной двери возникла небольшая суматоха, когда пристав, пятясь, направилась к своей машине.

Я подождал несколько минут и, сделав глубокий вдох, завел машину, заехал на подъездную дорожку и направился к логову льва. Войдя в парадную дверь, я не удивился, увидев Доун, Пэт и Мэри, сидящих вместе на диване в гостиной. Они вместе просматривали документы о разводе.

Три пары глаз уставились на меня, когда я вошел в гостиную и бросил пальто на ближайший стул.

— В этом доме мы вешаем пальто в шкаф, - проревел Пэт, а женщины продолжали пялиться на меня.

Направляясь через комнату к бару в углу и наливая себе нездоровое количество очень хорошего бурбона, я сказал: - Я надолго не задержусь.

Я сделал первый глоток и не удивился, когда Пэт встал и повернулся ко мне лицом. Прежде чем он успел что-либо сказать, я полез в задний карман, вытащил копию письма Дэна и протянул ее Доун.

Он сел рядом со своей дочерью, и они втроем прочитали слова Дэна. Через несколько секунд бумага задрожала, а затем послышались рыдания. Признаюсь, я был потрясен, когда сержант-майор морской пехоты Патрик Франклин (в отставке) начал судорожно всхлипывать вместе со своей женой и дочерью.

— Найми адвоката и подпиши эти чертовы бумаги. Не звони. Не пиши. Не отправляй смс. У меня в машине два чемодана с зимней одеждой. Я оставлю их на подъездной дорожке. На следующей неделе я ухожу в отпуск. Я ожидаю, что все, что тебе нужно, будет вывезено из дома, чтобы я мог его продать.

Сделав еще один обжигающий горло глоток своего напитка, я закончил: - Я надеюсь, что он был хорошим парнем. Я надеюсь, что это было лучшее, что у тебя было в жизни, и что с тех пор ты хранишь эти теплые воспоминания. Я надеюсь, что они будут согревать тебя в будущем, потому что ты потеряла свою семью.

****************************

Когда Крис повернулся, схватил пальто и направился к двери, калейдоскоп мыслей, кружившихся в голове Доун, начал проясняться. Она вспомнила: "Мероприятие с большой буквы".

Впервые за два года сладострастных воспоминаний об этом не вызвали покалывания в ее клиторе.

Конец.

P.S. Дорогой читатель! Понравилось? Если да - пожалуйста, перечислите 10 рублей на карту № 2202200858517376. Вас это сильно по карману не ударит, а для меня это единственный источник дохода. Заранее благодарен. Ваш ЛюбительКлубнички.