Глава 1. Измена.

Георг служил в элитном разведполразделении и был на хорошем счету у командования. Несмотря на молодой возраст имел массу наград и звание капитана. Одним из первых поехал на Донбас, но, когда увидел, какой там замес и на что способны эти чёртовы шахтёры, таксисты, учителя, сталевары, комбайнёры и т.д., которые крепко наваливали им пизды, не взирая на степень элитности, сразу слинял обратно, в свое родовое поместье, где его ждала белокурая Луиза с большой грудью и чувственным ртом. Они поженились не так давно, и вся их двухгодовая совместная жизнь была одним сплошным медовым месяцем. А как она божественно трахалась!

Георг доехал почти до самой виллы, но решил выйти здесь, на дороге вблизи поместья, и остаток пути проделать пешком, чтобы чуть подуспокоить охватившее его волнение и лёгкую дрожь в коленях от предчувствия скорой встречи с любимой! Он вылез из такси, прихватив свой тактический рюкзак, фамильную снайперскую винтовку (с которой никогда не расставался) в зелёном брезентовом чехле и купленный им по дороге огромный букет чайных роз – их так любит Луиза! Ноги сами торопливо зашагали по дороге к дому. Вон уже обвитый плющом старинный фасад каменного двухэтажного особняка с красной черепичной крышей... Ещё пара минут... Георг непроизвольно ускорил шаги. Вот уже совсем близко! Сейчас он обнимет свою любимую, покроет её лицо жадными поцелуями, овладеет ей прямо в прихожей, потом в холле, потом на лестнице – и всё будет мало! Он живо представил, как Луиза вскрикнет от неожиданной радости, когда его увидит, как всплеснёт руками, кинется к нему на шею, в его стальные объятия, прижимаясь своим большим нежным бюстом к его могучей груди в пропылённой грубой форме серого цвета цифрового камуфляжа, как он скинет с плеча рюкзак и чехол с винтовкой на кожаном ремне, а она отбрасывает в сторону только что подаренный шикарный букет, как он задирает подол её светло красного платья в белый горошек, рывком стягивает белоснежные трусики, а она торопливо расстёгивает его ширинку и извлекает уже почти боеготовый член...

Слева от дороги, на вершине небольшого, поросшего густой зелёной травой холма, стояли развалины старой часовни, окутанной теперь по прошествии времени зарослями кустистой дикой вишни и невесть как проросшими приземистыми коренастыми дубами. В общем, получалось весьма тихо и уединённо. В детстве он часто прятался здесь, проводил тут много времени, играл... А когда повзрослел, уединялся тут с девушками, занимался с ними интимными вещами, Потом в его жизни появилась Луиза, и это стало их любовное гнёздышко! Сколько раз они предавались здесь плотским утехам! Сколько спермы было им пролито на земляной пол и каменные стены! Сколько криков и стонов сладострастия сотрясали старинные своды в припадке запредельного наслаждения его похотливой Луизы! Не то, чтобы Георг был излишне сентиментален, но нахлынувшие бурным потоком ностальгические воспоминания магическим образом зазвали его свернуть с дороги. И вот уже он по сочной траве, сквозь сплошной занавес из тонких гибких веток и тучных, широких листьев вступил в полумрак и отрешённую тишину полуразрушенного здания, перешагнул порог, медленно огляделся по сторонам (глаза уже привыкли к вечернему затемнённому сумраку), прошёл наискосок всё небольшое помещение и остановился у оконного проёма, обращённого как раз на парадный фасад его родовой усадьбы. Уже стемнело и не все помещения были освещены. Свет горел и в их с Луизой спальне. Георг не смог удержаться и непременно захотел заглянуть в дом до того, как войдёт. Он машинально стал искать бинокль, но его не было. «А, чёрт, его же разбило осколком во время последнего боя. Он висел на груди поверх броника и разгрузки, когда шальной осколок русского снаряда на излёте расхерачил его вдребезги! Что ни говори, а получается тот бинокль спас мне жизнь!» Именно после того случая Георг решил спешно слинять подальше от войны, разорвав контракт и наплевав на невыплаченные деньги. «Ну на хер! Мёртвым деньги не нужны!».

В окне показалась красивая голова Луизы, её грациозная шея и обнажённые плечи! Боже, как она прекрасна! Георг на ощупь нашёл прицел от снайперской винтовки с прекрасной оптикой и отличным увеличением и приспособил его как монокуляр или даже подзорную трубу, навёл резкость. Так. Такая желанно недоступная, залитая ярким электрическим светом, спальня. Вот она, моя великолепная Луиза, готовится ко сну, не подозревая, что я рядом! Что-то рано, однако, она спать собралась! Как же она прекрасна! Свои пышные белокурые волосы как бы небрежно собрала на затылке. Случайно выпавшие пряди ниспадают на изящную шею и голые плечи. Вот она скинула свой полупрозрачный пеньюар и Георг увидел её ровную спинку, сужающуюся к миниатюрной талии и резко расширяющаяся... ниже... ну, там уже не спинка Прекраснейшая попа из когда-либо существовавших на свете и широкие бёдра! Вот она подходит к кровати, садится на коленях на середину, широко расставив согнутые в коленях ноги, словно перешагивая кого-то...Вот она что-то делает руками внизу, сидя ко мне вполоборота и я вижу её прекраснейшие полные груди с остро оттопыренными сосками... Что она делает? Привстала на коленях... руки внизу... Одна спереди, одна сзади... Теперь обе спереди... Что это? Как будто вправляет себе что-то между ног. Теперь села... Глубже... Её голова, плечи, спина, раздвинутая вширь попа (отчего казалась ещё красивей и привлекательней!) Начали двигаться вверх-вниз... Совершать возвратно-поступательные движения! Развратно-поступательные! Неужели??? Георг перевёл свою оптику ниже – так и есть! На их супружеском ложе лежал голый мужчина. И на нём скакала Луиза! Его ненаглядная Луиза! О которой он думал и мечтал каждую свободную минутку! Мысли о которой помогали ему жить и выживать в нечеловеческих условиях, в холодном блиндаже, под обстрелами артиллерии, по колено в стылой вонючей грязи, под бесконечными бомбёжками. Луиза, к мохнатой вагине которой он так мечтал прижаться губами, вылизать её вульвочку, чтобы услышать сладостные потужные стоны и с трудом удерживать её извивающееся в судорогах оргазма тело! Его Луиза, которую он буквально боготворил и мечтал заключить в свои объятья нашла себе утешение от долгой разлуки? Ошарашенный Георг отложил свою оптику и сжал пустые кулаки в яростном бессилии от подлого обмана той, кого любил больше жизни! Это значит, пока под огнём... А она тут... Сосала чужие члены? Давала себя ебать, только чтобы скоротать время... От скуки? Яд измены просачивался между побелевшими пальцами, словно он сжимал голову змеи. Кто же он? С кем же она? – Георг вновь прильнул к окуляру... Сухое поджарое тело, лет 40-45, мускулистое... Высокий... - Георг попытался разглядеть лицо – да это Пауль – его начальник, шеф отделения внешней разведки их службы в Эстонии, фрегаттен-капитан. Вот же тварь! И как потом ходить на службу, здороваться с ним за руку, которой он мял сиськи моей жене, трогал её промежность, натирал до полного её оргаистического безумия её клитор? А он будет тихо ухмыляться про себя, ликовать, что ему удалось провести одного из лучших разведчиков, переспав с его женой? Волна дикого гнева вздымалась в нём изнутри тихо и неотвратимо, пугающе ужасно в своём безмолвном хладнокровии, постепенно эволюционируя в злое бешенство.

Не зная зачем, чисто механически, Георг снова навёл объектив на злосчастное окно в их супружеской спальне. Он чисто физически чувствовал, как поднимается кровь к голове, как в остервенелом исступлении от дикой ненависти краснеют щёки и уши. Так... Вот эти двое на их брачной постели, прямо на супружеском ложе... Ну Пауль! Ты меня изощрённо поимел! А ты, похотливая шлюха! Не могла дождаться моего возвращения? Прыгнула в койку с первым попавшимся? Блядь! Какая же ты блядь! Стоп... А это ещё кто? – Георг перевел прицел правее. – В их старинном кресле, видимо устав от бесчисленных совокуплений, развалился голышом какой-то волосатый кабан с усами и круглой плешью... А ты ещё кто? – Георг присмотрелся повнимательней – так вот оно что! Никто иной, как Франц Мюллер собственной персоной – толстяк, начальник службы внутренней безопасности. Страшный человек, не смотря на благодушную внешность грузного Винни Пуха. Садист и отморозок, каких поискать! Георг прекрасно помнил, как он превратил его бывшую девушку – миловидную Лотту в статусе походно-полевой жены – в бесформенный кусок уродливого мяса на своих допросах, пытаясь получить компромат на него – Георга. Ну, Луиза! Ну, блядища! Нашла с кем связаться! И ведь они её не насиловали – она сама прыгала сейчас на члене Пауля, пока рыхлая бочка Франц отдыхал от её ебли, затраханный до изнеможения. Интересно, она ему тоже отсасывала? Наверняка! Блядища! Может её по принуждению? Или взяли в разработку? Нет, слишком разная компания – его начальник, элита спецназа, опытнейший и тонкий разведчик и бездушный каратель, кровавый мясник. Вряд ли их что-то связывает... Ну, кроме пизды моей жены, в которую они с наслаждением погружались оба. А интересно, они её по очереди сношают или вместе, разом? Да и какая теперь разница? Взяли её силой, заставили, принудили, развели – не важно, что было вначале, Главное, что теперь то она занималась с ними сексом с явным удовольствием. Вот шлюха... А может она уже со всем управлением переспала? А ещё из древнего саксонского рода...

Гневное чувство ревности, переполнявшее Георга, вошло в стадию буйной ненависти. Дальше он действовал решительно и четко, с пугающим даже его самого спокойствием. Он расстегнул замок на чехле, достал по частям винтовку, присоединил ствол, приклад, глушитель, оптический прицел. Снарядил магазин, защёлкнул его под затворной рамой, передёрнул затвор, дослал патрон в патронник, и вскинул привычным движением боеготовую винтовку на уровень плеча. Первую пулю он всадил в бесконечно милую головку своей некогда любимой жене. Голова разлетелась, словно переспелый арбуз, забрызгав Пауля, простынь, подушки и стену обильно брызнувшей кровью. Потом посыпались выбитые стёкла спального окна – Георг стрелял прямо через стекло. Член Пауля всё ещё находился в обезглавленном теле его любовницы. Несколько мгновений у него уйдёт на осознание всего ужаса ситуации. Успею сделать ещё несколько выстрелов. Жирный волосатый боров Франц вскочил с кресла, истошно крича что-то несуразное (звуков не было слышно из-за удалённости разыгравшейся трагедии, всё происходило, как в немом кино, но Георг ясно представил по перекошенному от страха лицу Франца, что тот голосит как баба, срываясь на визг). Вторым выстрелом Георг метил в причинное место Франца, в его распухший от недавней ебли, вялый, лоснящийся от вагинальной смазки Луизы член. Но тот постоянно вертелся и суетливо бегал по комнате, и Георг попал ему в жопу. Франц завыл и рухнул на пол, истекая кровью. Третью и четвёртую пули Георг с наслаждением вогнал в грудь пытающегося вылезти из-под Луизы Пауля. Тот моментально затих и замер. На него рухнуло безжизненное тело женщины с дырой в голове. Последней, пятой пулей Георг добил корчившегося на полу Франца. Всё... Дело сделано...

Георг неспешно и деловито разобрал винтовку, тщательно и аккуратно разложил всё по своим местам, застегнул молнию на сумке, привычно накинул ремень на плечо и вышел из часовни. Шикарный букет чайных роз так и остался валяться в углу на камнях. Георг нащупал в нагрудном кармане подарок для любимой – красный сафьяновый футляр с золотой цепочкой и массивным кулоном в виде сердечка. Он пренебрежительно взглянул на подарок в последний раз и с отвращением забросил его подальше в темноту древней часовенки.

А вот интересно, завтра сюда заявятся полиция, эксперты, криминалисты, следственная группа, потом военная прокуратура. Как будет выкручиваться наша пресс-служба? Ведь засекретить такое дело сразу не удастся, что-то обязательно просочится в прессу, попадёт на страницы газет. Рано или поздно выйдут на меня, объявят в розыск. А потом скорее всего случайная смерть в автокатастрофе или кирпич на голову. И дело замнут.

Георг зашагал сквозь сгустившиеся предвечерние сумерки в обратную сторону, в город, на вокзал. Домой он не пошёл. Не было желания.

Глава2. Headhanter.

Далее повествование пойдет от лица самого Георга.

После той кровавой бойни домой мне возвращаться было вовсе не с руки. Да и на место службы тоже. А лучше совсем уехать из страны. И я завербовался в одну американскую частную военную компанию, что промышляла тёмными и не совсем законными делишками по всему миру – в основном в Африке и Южной Америке. Да я и сам был вне закона, поэтому выбирать особо не приходилось. И вот всего через несколько дней я уже в Перу, и никакой интерпол до меня не дотянется.

Компания на 60 процентов состояла из американцев, примерно по 10-15% англичан и французов, остальное сборная солянка со всего мира, в основном бывшие военные, отставные офицеры, солдаты удачи. Себя они пафосно называли «псы войны», но все они как правило приехали за лёгким заработком, безнаказанностью, скрываясь от правосудия, вседозволенностью по отношению к местным туземцам. Алкоголь, наркотики, незаконный оборот оружия, насилие, криминал и откровенная уголовщина... Но в бою они знали толк и не зря получали боевые выплаты. И как меня угораздило связаться с этим сбродом? Меня, потомка древнего прусского дворянского рода? С этими шакалами без роду без племени? В свои 32 года я дослужился до капитана разведки сил специальных операций, возглавлял оперативное направление и имел полную свободу действий, особое отношение командования... А теперь? Теперь я просто «Headhanter»... Охотник за головами... Видно не зря мой старик отец открестился от меня ещё 10 лет назад, когда я вступил в секретную службу...

— Пора, парни! Все на погрузку! Вертолёты ждут! – возбуждённо – бравурный, и оттого громче обычного, окрик капрала вывел меня из забытья.

Язык общения у нас был английский, я с трудом понимал через раз, но учить этот собачий говор не собирался. Как же мне всё здесь ненавистно! Понятно, что и друзей среди этой швали у меня не было. Я даже в снайперы штурмовой группы пошёл, чтобы быть одиночкой.

— Живее, живее! Пора грузиться! Чего возитесь, как тараканы беременные?!? – здоровенный капрал-негр щедро раздавал пинки и оплеухи тем, кто зазевался – Летим на двух вертушках. Основная группа на первой, район высадки – долина напротив ворот и главного входа в резиденцию. На второй – «Шершень» (мой позывной) – высаживается на два километра раньше и подходит вдоль единственной дороги к нам с востока, страхует от неожиданностей и непрошенных гостей, если таковые объявятся. Начинаем штурм по его приближению к вилле. Всем всё понятно?

Я досыпал в вертолете, прислонившись к мелко вибрирующей, дрожащей дюралевой стенке.

Долбанный английский! Поганый пёсий язык... Но в принципе цель операции и так ясна. Есть плохой парень, наркобарон, Карлос Мундес или как его там... Мало того, что он собрал почти все статьи уголовного кодекса, словно бинго, основал целый клан по типу крёстного отца сицилийской мафии, возглавляет преступный синдикат международной трансграничной наркоторговли, плюс оборот оружия, проституция, бандитизм, рэкет, работорговля, так он ещё и рвётся во власть на предстоящих президентских выборах. Америкосов такой кандидат устроит (уж лучше он, чем какой-нибудь коммунист от ультралевых), если засунет свои амбиции поглубже себе в портмоне и будет плясать исключительно под их дудку. Поэтому дана чёткая установка уничтожить всех его людей, а самого не трогать, только вынуть из хорошо охраняемой резиденции и целёхоньким доставить на базу. Чтобы был посговорчивей и не быковал.

— Прилетели. На выход! – крикнули мне из кабины. Ну теперь не мешкать!

Я отодвинул дверцу вертолёта и выпрыгнул на землю. Вертушка тут же унеслась в голубое бездонное небо. И мне пора валить – как бы не засекли высадку. Идти вдоль дороги удобно, но уж больно опасно и безрассудно. В нашем деле кратчайшее расстояние между точками не по прямой, а фланговый обход. Вот и сейчас как бы не заманчива была ровная дорога с тенистыми пальмами, но лучше свернуть левее в гору. И как можно быстрее!

То ли горы были слишком круты, то ли я одряхлел без постоянных тренировок, но уже на середине подъёма я начал задыхаться и жадно ловить воздух. И не мудрено – винтовка с боекомплектом 14 килограмм, 2 шведских одноразовых ручных противотанковых гранатомёта АТ4 – это ещё 13 килограмм на 2 штуки, плюс броник, плюс аптечка, пистолет, ручные осколочные гранаты, каска и прочая снаряга – всё в сумме килограммов под 40. Да ещё на жаре, бегом и в гору – тут кто угодно дыхалку собьёт. Главное не высовываться на гребень, не выдавать себя раньше времени. Послышался отдалённый шум винтов – патрульный вертолёт Мундеса. Я присмотрел небольшую площадочку на обратном склоне хребта, метрах в 3 пониже от вершины, присел там и затаился, пытаясь восстановить дыхание и унять дрожь от напряжения мышц. Сейчас. Уже близко. Я отложил винтовку и снял с плеча один противотанковый гранатомёт... Не ПЗРК, конечно, но чем богаты... Ага... Вот он... Кружит. Высматривает. У него на борту автоматический шестиствольный пулемёт с вращающимся блоком стволов по схеме Гатлинга. Этот мерзкий звук однажды услышав ни с чем не перепутаешь. Высокий тенор в мире огнестрельного оружия. Сумасшедшая скорострельность. Он щедро поливал все подозрительные места длинными очередями. Спокойно. Нужно затаиться – авось не заметит. По-хозяйски кружит. Высота небольшая. Скорость тоже невысокая. Можно попробовать изловчиться из гранатомёта достать, а то ведь житья не даст, сволочь! На встречном курсе стрелять глупо – по-любому увидит, и если промахнусь расстреляет точно! Значит выжидаем... Пропустить... А вот он уже точно надо мной, значит я у пулемётчика в мёртвой зоне пару секунд. Вот его беззащитное брюхо. Я вскочил и прицелился – без головки самонаведения, на глазок, целить надо было особенно тщательно. Ну, глазомер, не подведи! Вертолёт пролетел уже дальше, я взял небольшое упреждение и нажал спуск. Раздался оглушительный хлопок, мощная струя реактивных газов едва не опрокинула меня, обожгла щеку, и ракета устремилась ввысь на догонном курсе к геликоптеру. Громкий взрыв, яркая вспышка – ура – языки пламени охватили двигательный отсек, выбиваясь наружу в районе ротора несущего винта. Ура! Попал! Пулемёт отчаянно завыл длиннющими очередями, не жалея патронов, Беспорядочно паля во все стороны. Значит не видел, откуда стартовала ракета! Опять удача! Я бросился на землю и с наслаждением слушал бессильную агонию грозного надсмотрщика, самонадеянно патрулировавшего небо и угрожавшего всем неминуемой расправой сверху. Очень хотелось выглянуть и посмотреть, как он теряет высоту и взрывается самым желанным фейерверком, но любопытство в нашем деле почти гарантированная смерть от шальной пули или, как минимум, верный способ выдать себя. Наконец винтокрылая машина, нещадно чадя жирным масляным дымом, рухнула наземь и взорвалась. Нужно скорее бежать дальше, скоро здесь наверняка будет поисковая группа, а вертолёт упал примерно в километре от меня или меньше, значит, если автоматчики будут прочёсывать местность, мне не уйти. Взрыв был слишком громкий, да и видели его наверняка отовсюду, значит скрытности конец. Дальше всё нужно делать как можно быстрее. Я бежал, пригнувшись, подгоняя сам себя – скорее, скорее, скорее! Каждый выход на боевые – одно и то же. Пока собираешься, набираешь по максимуму боекомплект, оружие – всё кажется непомерно тяжёлым, но когда начинается бой, то всего оказывается мало. Так, вот край хребта, здесь он сильно уходит вправо, и отсюда должно быть видно всю долину, которую я обходил, повинуясь какому-то шестому чувству, приобретённому опыту и интуиции. Я залёг и прильнул к биноклю. Так и есть! В этой благодатной долине, окружённой высокими горами и стройными пальмами располагалось заботливо возделываемое поле, засаженное плантациями коки. Я достал бинокль и начал пристально вглядываться в пейзаж, изучая обстановку. На заднем краю поля, ближайшем ко мне, на небольшой возвышенности, стоял жестяной навес из профлиста... Возле него охранник с автоматической винтовкой. Правее дощатый сарай... далее, в центре плантации небольшое каменное здание непонятного назначения, без окон и с открытой настежь дверью... не нравится мне оно, там наверняка какой-то подвох, может комната отдыха для солдат или дежурка. Далее у самой дороги обширный открытый склад с широкими пандусами, деревянной крышей и приготовленные к отправке тюки растительного полуфабриката. Ещё пара стрелков... Грузовик... Самый дальний от меня на передней кромке поля большой деревянный амбар. Стальная эстакада с огромными ёмкостями для полива... По периметру поля расставлены несколько пар автоматчиков, и ещё две-три пары контролируют местность вокруг, находясь в постоянно в движении. Мне повезло проскочить мимо них и не нарваться на кочующие патрули.

Несколько пыльных фонтанов взметнулось слева и справа от меня – о, да меня заметили и открыли огонь! Ощущения не из приятных. Кто же это? Да, тот самый крайний охранник... Углядел всё-таки! Лупит грамотно, короткими очередями, прицельно, созывает всех на подмогу. Сейчас примчится дежурная группа по тревоге. С левого и с правого края поля ко мне уже неслись солдаты в зелёном камуфляже, стреляя на ходу, кто от бедра, кто с коротких остановок. Ребята с профессиональной подготовкой! Не лохи какие-нибудь!

Я приготовил свою снайперскую винтовку (Barrett M82. Американская самозарядная крупнокалиберная снайперская винтовка под патрон 12, 7 x 99 мм НАТО). Штука тяжёлая, убойная, за что и люблю. Надёжная и безотказная при правильном уходе.

Теперь о главном. Позиция у меня очень выгодная. Расстояние приличное. Их штурмовые винтовки не могут вести прицельный огонь на такой дальности, а у меня они, как на ладони, и дальность до полутора тысяч метров не вопрос. И ещё. Перед склоном ровная голая площадка около ста метров без складок, холмиков, бугорков, оврагов. Сближаясь со мной они вынуждены будут пытаться её пересечь, а значит сами выйдут на меня, как в тире... Если я их раньше не перещёлкаю. Я выбрал в прицеле самого настырного стрелка, и плавно нажал спуск. Оглушительный хлопок и привычный удар в плечо. Отдача будь здоров! Да и скрываться теперь незачем. Первый готов! Второй, третий, четвёртый. Их было много. Я давно ничего не испытываю, убивая людей... Точнее солдат неприятеля... Только наблюдаю, как они забавно отлетают или подскакивают, поражённые моей крупнокалиберной пулей. Мощное оружие!

18. Восемнадцать их было, кто пытался со мной сблизится. Ну всё, Пора двигать дальше. Я вскочил и побежал по направлению к резиденции Карлоса, забирая немного влево, чтобы обойти плантацию. О, вот и обгоревшие обломки сбитого мной вертолёта. Я осторожно поднимался вверх по склону, но на душе было как-то неспокойно. Всё не мог я забыть о том каменном помещении посреди поля. Что-то здесь нечисто! А на войне надо доверять своей чуйке – проживёшь подольше, увидишь побольше! Я развернулся и побрёл назад... Ну вот он. Сарай, как сарай. Никого не видно внутри – темно, окон нет. А вдруг там кто затаился и в самый неподходящий момент вылезет у меня со спины? У меня болтался ещё один тубус гранатомёта, оттягивая плечо и ужасно мешая мне бежать. Чем рисковать и приблизиться к этой чёртовой засаде, жахну ка я лучше издалека. Я навёлся в открытую дверь и выстрелил. Внутри взрыв и вроде как крики. Может послышалось! Пойду проверю. Вытащил свой самозарядный полуавтоматический пистолет и осторожно приблизился к двери. После взрыва внутри вряд ли кто выжил, но мало ли? Заглянул в помещение, осмотрелся – так и есть – никого... теперь никого... После взрыва не понять, что это было за помещение, но у дальней стенки угадывались искорёженные конструкции двухъярусной кровати, а на полу валялись два изуродованных трупа в камуфляже. Значит всё-таки была засада! Ну, раз уж я здесь, быстренько осмотрюсь в других помещениях. Но нет, ничего полезного я не нашёл, только в грузовике аккуратно упакованный новенький гранатомёт – прихвачу, пригодится, а то свои израсходовал.

Пора продолжить путь. Я взбежал на горный кряж (с этой стороны горы были гораздо ниже и более пологими, чем с того края, откуда я пришёл).Пальмы кончились, пошла южноамериканская саванна с густой невысокой (примерно полметра) травой, что затрудняло обзор – лежа ничего не видно, а вставать и высовываться опасно. Я поднялся на холм и осторожно выглянул из-за травы.

Да, не зря я опасался, за горой к юго-востоку от резиденции располагалась группа спецназа личной охраны Карлоса 12 человек. В случае чего они могли легко перекрыть единственную дорогу к поместью. Ну вот и пригодится трофейный гранатомёт, благо сидят они кучно, может завтракают. Я прицелился и выстрелил. Удачно. Большинство положил сразу, двоих добил из винтовки. Правда и по мне прилетело, даже плечо царапнуло, но это пустяки. Умеют ребята стрелять! В смысле умели.

Я осмотрелся в бинокль – вроде больше никаких сюрпризов. Путь свободен. Теперь вперёд. Бегом! Вон уже и резиденцию видно. Красивое двухэтажное здание с надстройкой, в викторианском стиле, с явным наследием архитектуры колониальной эпохи, с оштукатуренными стенами в сдержанных розовых тонах под красной черепичной крышей. Большие окна с белыми рамами. Два эркера по торцам здания. Слева от парадного входа с высоким каменным крыльцом действующий фонтан. Дом обнесён двухметровым каменным забором с вышками по периметру, в которых дежурили охранники из личной гвардии. По самой стене наверху проходила трасса патрулирования, ещё несколько секретных дозоров располагалось по обе стороны от стены. 4 автоматчика дежурили на крыше резиденции, ещё не меньше четырёх передвигались вдоль стен третьего этажа. Два пикапа с крупнокалиберными пулемётами на турели стояли наготове во дворе и один грузовик с мобильной группой спецназа в кузове. Учитывая ещё ту группу спецназа в засаде, которую я только что уничтожил и постоянно курсирующий (до недавнего времени) вертолёт, вполне грамотно подготовленная оборона. Но есть в ней один большой просчёт: Они не выставили дозоры, секреты и патрули на господствующих высотах, а они (высоты) окружали резиденцию с трёх сторон. Это простительно, если у штурмующих не будет дальнобойного оружия. Но на их беду, у меня оно есть, а значит с них (с этих высот) и будем бить! С севера и запада располагался высокий горный хребет, а с южной стороны – огромная гора с крутыми склонами. Горы здесь были без скальных выступов, а значит не требовали специальной альпинистской подготовки, но требовали хорошей выносливости и осторожности. При планировании операции капрал настаивал, чтобы я зашел с северо-востока. Но, во-первых, я уже был у подножия южной горы, а перебегать на километр правее не хотелось. Во-вторых, так бы я не вскрыл и не уничтожил засаду, которая создала бы нам кучу проблем во время штурма.

Я опять решил применить свою излюбленную тактику – кинжальный снайперский огонь с большого расстояния. Так до меня не дотянутся ответным огнём из штурмовых автоматических винтовок, во всяком случае прицельно, а так, если только на излёте. Риск приемлемый.

Ноги не чувствовали усталости, наверное, выброс адреналина. Отходняк будет потом, позже, а сейчас главное успеть! Быстрее! Наконец я достиг вершины, осторожно стал приближаться к её краю, чтобы хотя бы часть резиденции оказалась у меня в поле видимости. Вот... уже видно... ещё немного... я присмотрел место в расщелине камней, чтобы всему не высовываться... ага... вот так! По рации я на связь не выходил, но слышал, что основная группа уже на исходной и готова к штурму. Слышал их разговоры. А меня они сейчас услышат – моя винтовка стреляет оглушительно громко.

В первую очередь я поразил пулемётчика на пикапе – они могли создать много проблем. Второго не успел. Ворота распахнулись, и тачанка 21 века со станковым пулемётом выехала из ворот. За ней вторая, не понимая, что уже без стрелка. Обе машины были подбиты в упор из противотанковых гранатометов. Молодцы ребята! Дальше начался невообразимый шум – стреляли все и во всё. Стрелял я, стреляли в меня, стреляли ребята из моей группы, стрелял противник. Но самое главное, тяжёлого вооружения у них больше видимо не было, осталась только стрелковка, а это нам пара пустяков! Я вёл огонь планомерно и хладнокровно, как в тире, отмечая краем глаза то тут, то там, взвивающиеся фонтаны земли, камней, пыли, глухие шлепки клюющих носом пуль. По-хорошему, надо бы сменить позицию, но, воюя с туземцами, многие (в том числе и я) самонадеянно пренебрегали простыми правилами безопасности, некоторые за это и поплатились. Да и расстояние тут слишком большое для них.

Я методично крыл всех, кто находился в зоне моей видимости. Наши уже ворвались внутрь, и большая часть противника переключилась на них, а я делал свою работу, не испытывая жалости или сочувствия. Наконец, почти все замолчали, организованная оборона рассыпалась, остались лишь отдельные редкие очаги сопротивления. Я ещё раз осмотрел виллу и окрестности – вроде всё, - спустился с горы и побежал к распахнутым воротам. По пути попались обгорелые остовы сожженных пикапов с обгорелыми трупами и два сгоревших розовых лимузина премиум класса – в них я даже не стал заглядывать. Всё внимание на ворота и пространство за ними, максимальная концентрация. Я убрал винтовку за спину – она в ближнем бою ни к чему, пользы немного, и достал пистолет. Медленно вошёл в раскрытые ворота, озираясь по сторонам, осторожно заглянул за угол – правый, затем левый – никого... Короткой перебежкой к стене дома, развернув оружие в сторону забора и вышек. Группа уже зачистила двор, двое держали периметр, остальные искали в доме самого Каролоса Мундеса. Я обошёл дом с восточной стороны, потом на задний двор – вроде никого. Иду дальше вдоль стены дома. И тут взгляд мой падает на какую-то старую задрипанную сараюшку в самом дальнем северо-западном углу участка. Странная какая-то хибара – вилла такая шикарная, а тут развалюха из жести. Подошёл поближе. Ещё странней – внутренние стены из прочного бетона, выдержат и пулемётную очередь, и взрыв гранаты. Внутри темь непроглядная, но видно, что коридор сразу поворачивает вправо. Вдруг из проёма двери резко выскакивает гвардеец личной охраны, вскидывает автомат, чтобы сразить меня длинной очередью, но я оказался быстрее – четыре выстрела в грудь и вот он лежит на земле. Странно. Форма цвета хаки, а не камуфляж, как у всех... Неужели... ? Похоже это телохранитель из ближнего круга... А что, если это тайный бункер? Может и нет, но чем чёрт не шутит? Надо проверить. Да и в самом доме мне сейчас делать нечего – там и без меня народу полно.

Я закинул гранату и подождал. Взрыв. Я иду внутрь. Коридор пустой, никого. Граната взорвалась на входе, отрикошетив от стены. Для того и нужны такие извилистые лабиринты... Тусклая лампочка освещает весь короткий коридорчик... Поворот направо, потом налево, ещё раз налево и вот оно! открытый люк с лестницей вниз, под землю. Бросаю гранату и жду. Взрыв. Теперь можно и самому. Спускаюсь по вертикальной лестнице в темноту. Ничего не видно, но там впереди вроде посветлее. И тут по мне начинает колотить ручной пулемёт. Прыгаю на землю и падаю ниц, а он, сука, лупит безостановочно длинными очередями, головы не даёт поднять. Спрятаться негде, обратно наверх вообще не вариант. Осмеливаюсь взглянуть краем глаза, откуда по мне херачат. Впереди, метрах в пятнадцати от меня обустроено пулемётное гнездо из мешков с песком. И вот оно – моё счастье, удача и везение в одном флаконе – прямо на линии огня между мной и пулемётчиком деревянная колонна из толстого бруса, которая мешает стрельбе и сужает сектор обстрела, оттого все пули ложатся чуть левее или правее от меня. Сейчас он сместится в сторону и конец моей удаче. Да и жизни тоже. Я поднимаю пистолет и стреляю чуть-чуть левее от колонны. Пулемёт тут же замолкает, телохранитель падает на землю – я разнёс ему правый висок одним выстрелом. Можно подняться и перевести дух. Осторожно осматриваюсь и продвигаюсь вперёд. Из люка я выпал в коридор-штрек подземной шахты шириной около 2 метров и высотой примерно 2, 5. Потолок укреплён брусом, стены обшиты деревом. Впереди вроде никого. Метров через 12 большая комната без дверей и перегородок, и только я к ней приблизился, как застрекотал грозным басом второй пулемёт справа. Поторопился, салага, это меня и спасло. Нервишки не выдержали напряжения, слишком рано открыл огонь – он не видел меня, я не видел его, но теперь точно знал, что он в правом углу. Я нащупал последнюю гранату, выдернул чеку и швырнул в его сторону, а сам прижался к стене, что бы не посекло осколками. Взрыв. Пулемёт заткнулся, меня слегка оглушило – взрыв гранаты в замкнутом помещении – удовольствие ниже среднего. В ушах шумело, голова кружилась – лёгкая контузия.

Подождал пару минут – тишина. Осторожно заглянул в комнату – левый угол – никого, справа – нагромождение какого-то взорванного хлама и тело стрелка, изрешечённое осколками моей гранаты в растекающейся луже тёмной густой крови Живых никого. В самом дальнем правом углу стоял шокированный и ошарашенный всем происходящим мужик лет 40-45, немного лысеватый, без оружия. Ба, да это Карлос Мундес собственной персоной (нам показывали его фотографию). И как он остался жив и невредим после взрыва гранаты? Прятался, наверное, где-нибудь, а потом решил, что меня тоже убило и вылез посмотреть. Вот тварь не убиваемая!

Помещение где-то 9 на 12 метров, просторное, светлое, - с имитацией солнечного света из ложного окна (люминесцентные лампы, закрытые матовым стеклом)

Глава3. Трах.

Я стоял в подземном бункере, страшный и злой, разгорячённый недавним боем и близостью смерти, сжимая в руках выставленный вперёд пистолет. Прямо напротив входа было оборудовано первое пулемётное гнездо, защищённое мешками с песком. Там лежал навзничь в луже крови мертвый телохранитель с простреленной мною головой, в неестественной позе, поджав ноги и раскинув руки. Рядом его ручной пулемёт. Справа посечённый осколками моей гранаты труп второго телохранителя Карлоса Мундеса, частично разорванный взрывной волной. В дальнем правом углу стоял он сам, живой и невредимый (хотя я бы не сожалел о его случайной смерти во время боя), только очень бледный и насмерть перепуганный. Холёный. Ухоженный. Следит за собой. Бородка и усы аккуратно подстрижены, щёки гладко выбриты. Остатки жиденьких волос с ранней проседью опрятно уложены вокруг обширной лысины. Чистенький, как только что из ванной. И я уверен, если подойти поближе, от него дорогим французским одеколоном тянет. Тёмно зелёная форма подогнана по фигуре умелыми модельерами и тщательно отутюжена – явно подражает Фиделю Кастро и Эрнесто Че Гевара. Только те были достойные уважения бескорыстные борцы за идею, а этот алчный паук погубил сотни и тысячи судеб ради наживы, ради своей выгоды, трусливый шакал. Только что, защищая его, полегли десятки солдат из его личной гвардии и его охраны, даже вот эти вот телохранители, а он как крыса прятался за их спинами в глубокой норе. Я направил пистолет ему в лицо. Он жалко скрючился и начал что-то канючить. Такого даже убивать противно. Я опустил пистолет и переложил его в левую руку. Карлос, воодушевлённый тем, что убивать его кажется не будут, выпрямился, начал говорить более активно, иногда осмеливаясь даже сдержанно жестикулировать. Безусловно, он верил в свои дипломатические способности и думал, что это его заслуга, а сам косился на лежащий на земляном полу ручной пулемёт. Я подошёл к нему вплотную и смачно, с удовольствием врезал ему справа по его самодовольной роже. Карлос упал. Я заставил его встать и снова врезал. Он снова грохнулся, но уже больше театрально, чем от удара. Когда пытался встать, я развернул его, поставив перед собой на четвереньки, достал нож и одним движением распорол его брендовый костюмчик в стиле милитари с закосом под военную форму от матерчатого ремня на поясе до самой мотни. Вместе с бельём. Его абсолютно голая жопа сияла передо мной неестественно белым пятном. Меня не удивила её изнеженная белизна и полное отсутствие волос – Наверняка депиляции и шугаринг регулярно и по графику. Жопа у него прямо скажем бабья – мягкая, холёная, белая, можно сказать пышная! Ровненькая впадинка между булок переходит в глубокое ущелье, а если ягодицы слегка раздвинуть, то становится виден светло коричневый пополам с воздушно розовым, омут его сфинктера – вон как сжался конвульсивно от страха! А чуть ниже – гладко выбритая мошонка и свисающий скукоженный от страха писюлёк. Ну что ж, убивать эту мразь нельзя, а ебать можно! Этого же никто не запрещал! Сказано, взять живым, доставить на базу. Я и доставлю, только сначала хорошенько поимею! До этого момента у меня не было опыта с мужчинами. Я традиционной ориентации и люблю исключительно женщин. Но сейчас случай из ряда вон... нестандартный... необычный. Во-первых, баб поблизости километров на 20 нет, а снять напряжение после боя необходимо. А во-вторых, какой же нормальный мужчина не любит анал, с его тугим обхватом и плотным обжатием члена? Баб я же тысячу раз пользовал в попку, отчего же этого сейчас не оприходовать?

Я расстегнул ширинку и достал свой мгновенно твердеющий орган, вздрочнул его пару раз до боеготового положения, присел на корточки и приставил головку к самому центру желанной воронки. Мундес, догадываясь что от него требуется и что с ним сейчас сделают, запротестовал и затараторил что-то по-английски. Я выстрелил из пистолета у него над ухом – пуля ушла в землю. Он мгновенно заткнулся и покорно успокоился.

Я плюнул ему прямо в очко (в качестве смазки) и вогнал свою елду на всю длину ему в прямую кишку. Мундес замычал, но шевелиться побоялся. Приятная дрожь пробежала у меня по всему телу, возбуждение сладкой щекоткой отозвалось в промежности! Что ни говори, а присунуть после боя, когда весь организм чудовищно напряжён от только что пережитого азарта, страха быть убитым или покалеченным, от потери соратников и агонии поверженного противника, от грязи, крови, близкой смерти, от эйфории победы (или хотя бы от того, что остался жив и даже не ранен, что опять обошлось!) – это ни с чем не сравнимое наслаждение! Я ебал его в задницу широко, сильно, размашисто, грубо, ничуть не заботясь о его комфорте или о том, что он чувствует в данную минуту. Мне было наплевать... Мундес сдавленно покряхтывал от боли и страха, но на большее не решился. Я взял его за жопу с двух сторон (пистолет не выпускал из ладони левой руки на всякий случай, держа палец на спуске – военный опыт приучил никогда не расставаться с оружием) и крепко насадил его на свой эрегированный, стремительно окрепший хуй.

Да, присунуть после боя – это хорошо! Не зря почти все армии мира с античных времён и до современности всегда и неизменно сопровождают куртизанки. Есть солдатские публичные дома и офицерские салоны, куда как мотыльки на свет слетаются проститутки со всего мира. И дело тут не только в деньгах, хотя щедрая оплата от людей, постоянно рискующих жизнью и проживающих каждый свой день, как последний тоже немаловажно. Нет. Твердокаменная эрекция сразу после боя или частые и многократные совокупления перед смертельно опасным выходом, когда организм, от близости смерти, стремится выполнить программу продления рода по-максимуму – вот на мой взгляд основная причина для жриц любви. В Древнем Риме знатные матроны платили бешеные деньги за ночь с гладиатором, которого завтра ждал тяжёлый и кровавый бой, чаще всего последний.

На войне секс другой. Во-первых, это время наибольшей уязвимости, а значит, надо максимально сократить половой акт. Здесь всё по-быстрому – присунул, повошкался, кончил, спустил, натянул штаны и дальше! Без опаски прослыть «скорострелом». Во-вторых, проститутке незачем доказывать свою половую состоятельность и изображать полового гиганта, ждать, пока она кончит. Ты заплатил ей деньги, значит ебёшь, как хочешь. И лучше по-быстрому. И ей хорошо, быстро «отмучалась», и тебе не надо лицемерить. А она ещё будет благодарить за доставленное удовольствие и говорить, что ты лучший! Плевать мне на её удовольствие и на её болтовню!

Я ебал стоящего раком Мундеса самозабвенно и резко, не пытаясь сдержать свою животную похоть, вполглаза наблюдая за обстановкой вокруг и шумом наверху и не выпуская пистолета из левой ладони... На войне, как я уже говорил, секс другой. Даже в минуты безудержного кайфа не отключаешься от реальности, постоянно мониторишь обстановку, всегда на стрёме... А сам ебёшь, как в последний раз! Сладкая истома привычно растекается из промежности по всему телу. А ты торопишься, приближаешь сладкий момент. И вот он – долгожданный, такой желанный кайф!!! Во время быстро подступающего оргазма -- эйфория. Очень продолжительный по сравнению с обычным (до приятной легкой боли) оргазм, и какое-то опустошение. Приятное опустошения, как нирвана. Ну и конечно некоторая физическая усталость... наваливается разом... Мундес жалобно поскуливал от моих ритмичных и глубоких движений.

Мне плевать на него и его ощущения. Правда, жопа у него была что надо! Роскошная! Просто подарок судьбы! Мягкая такая, податливая вся! Может уже разработанная всякими извращенскими штучками – типа дилдо или фаллоимитатор. А может он любитель анальных пробок? Ну, таких, светящихся или с хвостиком? Может те девки, с которыми он забавлялся, и которые догорают теперь в тех двух розовых лимузинах у входа, спрапонили его? А что, диктаторы-наркоманы-извращенцы любят такие штуки! А вот теперь я имею его в задницу посреди разрушенного, выгоревшего и полуразбитого помещения с земляным полом, а рядом в лужах крови лежат два его телохранителя – один с простреленной головой и вскрытым черепом, другой разорванный и нашпигованный осколками моей гранаты...

О, Боже, как хорошо! Сейчас... Кончаю! Я почувствовал, как безумно напрягся мой член, как стремительно понеслась по нему выплёскиваемая куда-то в недра прямой кишки Карлоса моя семенная жидкость. Как щекочет и бурлит у меня внутри, где-то в районе промежности... Я с наслаждением спустил всё, что накопилось, опустошил свою «нижнюю чару». Вытащил свой раскрасневшийся и всё ещё напряженный ствол – Несколько мгновений в жопе Карлоса зияла огромная чёрная дыра его раздолбанного мною ануса, но вскоре она стремительно начала сужаться и вот уже полностью сомкнулась, вернувшись к своему первоначальному, почти девственному положению. Я сдавил пальцами член от основания к концу, изгоняя остатки эякулята, стряхнул последние капли на ягодицы и спину покорно стоявшего передо мной Карлоса Мундеса, вытер последки спермы на залупе о его кожу, и заправил его в штаны.

— Ну всё, считай, что я тебя нашёл, принял и оформил. – сказал я, грузно поднимаясь – Вставай давай. Пошли.

Мундес понял меня без перевода, торопливо закивал, и встал, отряхиваясь. Распоротые штаны постоянно норовили упасть с его холёных чресел, и он был вынужден их придерживать руками. «вот и хорошо, руки заняты, можно без наручников!» - и я повёл его сначала наверх, потом к точке эвакуации. В рации что-то хрипело и трещало, но я не отвечал – сейчас сами всё увидят и поймут.