Перевод, оригинал: “Thesis Topic” by JSMT.©

Это художественное произведение предназначено для взрослых. Всем героям рассказа более 18 лет.

Часть 2

Лилиан почувствовала сильное волнение; она покраснела от стыда и... и возбуждения.

«Я... Я не думаю, что это необходимо, я сама справлюсь с собой на фотосессии... »

"Глупости, я видела, как многие девушки, которые казались более уверенными в себе, и трусили. Если ты не выполнишь мою просьбу, я не буду заказывать студию".

Теперь Лилиан поняла, что попала в ловушку, ей очень нужны были студийные фотографии. Поэтому, к удивлению Карен, она неохотно начала снимать с себя футболку.

На мгновение Лилиан посмотрела на Меган, словно умоляя о пощаде, но та лишь ждала продолжения, скрестив руки.

Лилиан прикусила нижнюю губу и сняла шорты, обнажив безволосую киску.

«Ух ты!» - сказала Меган, пожирая глазами тело Лилиан, - „У тебя очень красивая киска“.

Лилиан покраснела, она никогда в жизни не чувствовала себя такой смущенной... и такой возбужденной. По социальному рефлексу она робко сказала «Спасибо», но было неловко получать комплименты по поводу своей киски, а еще более неловко - от другой женщины.

Она попыталась прикрыть свое тело сброшенной одеждой, но Меган сказала.

«Видишь ли, я к этому и веду. Тебе нужно преодолеть свою стеснительность. Ты уверена, что готова к студийной сессии? Ты действительно этого хочешь? Если да, то докажи это, дай мне свою одежду».

«Конечно, нет, я не готова и никогда не буду готова, - подумала Лилиан, - но мне это нужно...», - с горечью напомнила она себе и с неохотой протянула одежду Меган.

Теперь Карен была по-настоящему озадачена, и на ее лице отражались одновременно удивление и веселье, Лилиан смотрела на Карен и чувствовала себя так стыдно, как никогда в жизни. По какой-то причине мнение Карен о ней становилось все более важным, может быть, потому, что только она знала, что все это не ее выбор, что на самом деле она не такая, а может быть, потому, что в последние дни никто, кажется, не уважал ее, ни на ее жалкой работе, где она была самым низким организмом в пищевой цепочке, ни, конечно, в транспорте, где она становилась легкой добычей. Так что из всех людей, с которыми она общалась в эти дни, Карен была единственной, кто знал прежнюю Лилиан, «настоящую Лилиан», поправила она себя.

Меган не обращала на все это внимания. Она была очень счастлива и сказала: «У меня появилась идея, давайте я схожу за чем-нибудь из своей комнаты».

И с этими словами она побежала, возбужденная, как маленькая девочка, получившая новую игрушку.

Карен повернулась к Лилиан: «Что все это значит?»

Лилиан нервничала и заикалась в ответе: «Я... Я... исполняю свою роль... как и обещала тебе».

Карен изогнула брови.

«Да, конечно... но ты, кажется, очень хочешь получить студийную сессию».

«Нет... это не так... Это просто притворство... знаешь... как я тебе и обещала... На самом деле я не буду этого делать... »

«Хорошо. Просто позволь мне сказать тебе, что это не часть нашей сделки, возможно, Меган заходит слишком далеко, и ты не должна чувствовать себя обязанной быть голой, ты можешь быть правдоподобной, даже если отступишь. Я могу придумать какой-нибудь предлог, чтобы Меган оставила тебя в покое. Скажи ей, чтобы она дала тебе немного времени».

«Нет!» - с опаской сказала Лилиан. Она подумала: «Мне срочно нужны эти студийные фотографии!», а потом поняла, что прозвучало слишком отчаянно, и постаралась смягчить свой ответ: «Я могу быть хорошим спортсменом... Знаешь... это поможет мне... знаешь... это "притворство" поможет мне сопереживать тебе во время интервью и понять положение порномодели".

"Хорошо, если это то, чего ты хочешь... Я помогу тебе», - сказала Карен, которая была заинтригована и еще больше развеселилась.

В этот момент вернулась Меган. Она изображала улыбку от уха до уха и все еще несла одежду Лилиан, к большому сожалению Лилиан, которая подозревала, что Меган разыгрывает ее.

Меган радостно схватила старый холщовый чемодан Лилиан, открыла его и положила в него одежду Лилиан. Затем она подняла верхнюю часть деревянного сундука, который они использовали в качестве кофейного столика. Она положила чемодан внутрь и, хихикая, закрыла крышку. Меган не могла скрыть своего волнения: она достала из кармана джинсов навесной замок и закрыла сундук. Затем она повязала на шею черную ленту, на которой висел ключ от замка.

Лилиан почувствовала сжатие в животе и уже собиралась протестовать, когда Меган заговорила. Она наслаждалась каждой секундой, когда сказала

«Послушай, Лилли, я думаю, что ты можешь преуспеть в порноиндустрии, у тебя прекрасное тело и довольно невинное лицо, но тебе действительно нужно преодолеть свою застенчивость, я видела много фотосессий, испорченных неловкостью некоторых моделей, которые не могли преодолеть свою застенчивость. Небольшое смущение привлекательно до тех пор, пока оно не портит позы. Другими словами, я понимаю, что ты чувствуешь смущение, и тебе не нужно с этим бороться, но, несмотря на это, ты должна уметь позировать и следовать инструкциям.

Итак, вот твои правила, которые помогут тебе преодолеть застенчивость: Каждое утро я буду открывать замок, так что ты можешь одеваться на работу, но как только ты приедешь в квартиру, ты должна снять одежду и обувь, положить их в багажник и закрыть замок.

И, Лилиан, я очень серьезно к этому отношусь. Если Карен или я придем в квартиру и увидим, что ты одета или замок не закрыт должным образом, то сделка о студийной фотосессии будет расторгнута. Понятно?»

Лилиан покраснела и кивнула.

«Конечно, если у тебя назначена встреча или что-то в этом роде и тебе нужно будет одеться снова, ты можешь попросить разрешения у любого из нас».

Она была ошеломлена ситуацией. Всего за несколько недель она полностью потеряла контроль над своей жизнью и теперь даже не могла получить доступ к своей одежде без разрешения. Она покраснела от стыда, и хуже всего было то, что ее очень мокрая киска и твердые каменные соски не позволяли ей скрыть свое возбуждение.

Меган удовлетворенно улыбнулась, глядя на реакцию тела Лилиан, но решила дать ей передышку, прежде чем отступить.

«Лилиан, почему бы тебе не помыть руки и не помочь нам приготовить ужин?»

Лилиан почувствовала облегчение от того, что прервала неловкий момент и получила возможность побыть одной. Это было слишком, она была эмоционально истощена, а ее киска просила внимания. Поэтому она молча побежала в ванную.

Оказавшись внутри, она попыталась остыть, привести мысли в порядок, но один только образ ключа от замка, висящего на шее Меган, заставлял ее возбуждаться с каждой минутой.

Она посмотрела на себя в зеркало и подумала,

«Что со мной происходит? Когда я успела превратиться из успешной студентки колледжа в подражательницу порномодели? Я должна прекратить это прямо сейчас. Я не такая, я феминистка, я успешная женщина, а не та озабоченная выпускница школы, которую я представляю".

На краткий миг ей показалось, что ее прежняя сущность вновь обрела контроль над собой, и она уже собиралась выйти из ванной, чтобы покончить с этим и вновь утвердить себя, но ее уверенность в себе была недолгой. В голову пришла мысль о том, что она может провалить диссертацию. Ее даже могут обвинить в академическом мошенничестве, ведь она показала фотографии, которые не сможет доказать, что на них изображена настоящая порномодель, не говоря уже о том, что она призналась, что сфабриковала первое интервью, и ее новые интервью тоже можно считать сфабрикованными, потому что она не смогла показать оригинальные записи, где она звучала рассеянно, непрофессионально и даже глупо.

Сильное продвижение по диссертации могло бы помочь ей, но она знала, что у нее не будет ничего связного к пятнице, когда она планировала встретиться с мисс Барбарой и договориться о сроках. Единственным выходом казалось отказаться от диссертации, умолять мисс Барбару не обвинять ее в академическом мошенничестве и ждать второго шанса в следующем семестре. Это могло бы сработать, она потеряет шанс получить диплом с отличием, но больше всего ее беспокоило то, что мисс Барбара, казалось, так хотела обнаружить академическое мошенничество в своих учениках. Похоже, она отчаянно пыталась оправдаться перед советом и пресечь слухи о том, что в прошлом году она могла быть нерадивой (или даже недобросовестной) консультанткой, которая не заметила признаков мошенничества у своей ученицы.

Все еще глядя в зеркало, Лилиан прикусила нижнюю губу: «Нет. Менее рискованный способ - получить эти студийные фотографии. После этого я могу отказаться от диссертации, если захочу, но риск обвинения в академическом мошенничестве будет гораздо более низок". Признав, что выхода нет, она вздохнула и подумала: "Я могу продержаться с этим фарсом пару дней, ничего страшного, а потом у меня будут студийные фотографии, я спасу диссертацию и стипендию и в мгновение ока вернусь к своей успешной жизни. Через несколько недель это будет просто диким воспоминанием».

Но одна только мысль о том, что она все время будет голой и под пристальным вниманием Меган, снова возбуждала ее.

«Может, мне стоит помастурбировать, чтобы хоть немного успокоиться?»

Но тут раздался стук в дверь.

«Ты в порядке?» - это был голос Меган.

«Да, подожди секунду».

«Если ты в порядке, пожалуйста, поторопись, мне нужна ванная», - сказала Меган.

"Хорошо. Подожди".

Лилиан знала, что у нее просто нет времени на мастурбацию, а Меган может быть подслушивает с другой стороны двери, и она сразу же узнает об этом. Ситуация и так была достаточно неловкой без того, чтобы Меган знала о ее постыдном возбуждении, поэтому она просто вытерла киску туалетной бумагой и умыла лицо, пытаясь остыть.

Она открыла дверь, когда Меган снова постучала.

Она прошла на кухню, и Карен, которая готовила ужин, начала ее направлять.

«Лилли, принеси сыр из холодильника».

«А теперь принеси макароны. Они на том шкафу".

Лилиан чувствовала себя очень неловко, когда выполняла поручения голой. Она чувствовала себя очень открытой.

Карен кипятила воду для макарон, а Лилиан намазывала масло на ломтики хлеба, как вдруг почувствовала вспышку!

«Что?» - спросила она.

Меган непрерывно щелкала своей цифровой камерой. Она делала множество снимков обнаженной Лилиан. Она сказала: «Нет. Меган, пожалуйста, прекрати. Мне нужны профессиональные студийные фотографии, а не эти, и они могут попасть в чужие руки... Меган - это чужие руки».

Но Меган веселилась: «Нет, Лилиан, я не остановлюсь, тебе нужно освоиться с камерой, иначе студийной съемки не будет. Моя студия, мои правила».

Лилиан вздохнула, но сказала: «Хорошо, но ты удалишь их и никому не покажешь, ладно?»

«Не волнуйся, Лилли», - сказала Меган, но на самом деле ничего не пообещала.

Ужин мало успокоил Лилиан. Ей пришлось сесть на высокий деревянный табурет, потому что за кухонным столом было только два стула. Она была потрясена, все ее тело было выставлено на всеобщее обозрение, а киска была чуть выше стола. К удивлению Лилиан, разговор шел не о мыльных операх и прочих бессмысленных вещах. Они говорили о работе, Карен рассказывала о встрече, которая состоялась ранее, и о том, что она осмелилась предложить изменить стратегию управления краткосрочными денежными средствами, и с удовлетворением отметила, что один из директоров согласился дать ей возможность проверить свою стратегию с определенной суммой, что-то вроде пилотного теста. Меган рассказывала о корпоративном собрании, которое организовывала ее компания, и обо всей корпоративной политике, в которой ей приходилось разбираться.

Лилиан чувствовала себя неважно в присутствии этих девушек, одетых в деловую одежду и рассказывающих о своей профессиональной жизни, в то время как она была обнажена, возбуждена и не имела ничего, что можно было бы добавить к разговору. Раньше она смотрела бы на эту пару бывших порномоделей свысока, но теперь они казались ей более успешными и респектабельными, чем она сама. В какой-то момент она потеряла нить разговора, и ее мысли быстро унеслись к порнографическим картинкам и сюжетам, которые она так часто видела в последние несколько недель, и она могла думать только о своей наготе и возбуждении.

К большому стыду Лилиан, Меган сказала: «Ладно, Карен, хватит. Мы до смерти надоели твоей кузине. Держу пари, она не понимает и половины того, о чем мы говорим». Затем она пожалела о своих словах и добавила: „Нечего стыдиться Лилли, ты слишком молода, у тебя еще нет колледжа, и у тебя явно есть другие интересы“.

Остаток ночи способствовал укреплению ее позиции как порноактрисы, готовой на все ради студийной сессии. Они отправились в гостиную, и Меган возобновила свою игру в фотографии, пока троица смотрела телевизор, время от времени Меган направляла Лилиан в определенные позы. Ничего слишком откровенного, но Карен видела, как это действует на Лилиан. Она видела стыд, но и несомненное возбуждение.

Она не была такой би, как Меган, но в какой-то момент прилив сил оказался слишком соблазнительным, и она начала участвовать,

«Лилли, у Меган больше фотографий твоих рук, чем твоих прелестей. Позволь мне помочь тебе. Вот несколько правил, которые ты должна соблюдать всегда, когда находишься в гостиной.

Первое: тебе запрещено прикрывать руками свою киску или сиськи.

Второе: твои колени всегда должны быть на расстоянии не менее фута друг от друга.

ХОРОШО?»

Лилиан покраснела и выполнила оба правила, ее дыхание становилось коротким.

Меган была в восторге, она видела слабость и хотела посмотреть, как далеко она сможет зайти.

«Что касается первого правила, я думаю, что лучше всего будет, если ты заложишь руки за спину или за шею, если устанешь».

Лилиан была похожа на робота, очень возбужденного робота. Она убрала руки за спину. Она покраснела, несмотря на свое возбуждение.

«И второе правило, я думаю, очень трудно определить длину фута...», - она порылась в сумочке и достала маленькую ленточку, вероятно, она использовала ее, чтобы завязывать волосы.

" Твои колени должны находиться как минимум на таком расстоянии друг от друга", - сказала она, положив ленту между коленями Лилиан и отодвинув их в сторону, пока она не натянулась.

Лента была длиной, наверное, фута полтора, так что теперь колени Лилиан были широко раздвинуты. Она снова покраснела, а из ее киски буквально текло.

Тогда обе девушки решили дать своей новой игрушке передышку. Они начали смотреть телепередачу. Это было классическое детективное шоу. Вскоре девушки начали обсуждать.

«Я думаю, что убийца - блондинка», - сказала Карен.

«Нет. Бармен выглядел довольно жутко», - ответила Меган.

«Но блондинка явно что-то скрывает. Что скажешь, Лилиан?»

«А? Ну... да...» Она не следила за шоу, она была слишком возбуждена, чтобы делать это, обычно она была фанаткой этих шоу и очень аналитична, но сейчас, обнаженная, с руками за спиной и широко раздвинутыми ногами, она могла только мечтать, чтобы на нее надели наручники и связали ноги.

«Да, бармен или да, блондинка», - сказала Карен, которой было очень забавно наблюдать за поведением Лилиан, словно это был совершенно другой человек, и она почувствовала прилив сил, когда поняла, что это, по крайней мере, частично ее рук дело.

«Э... блондинка...», - сказала Лилиан, чувствуя себя довольно глупо.

Меган это в основном забавляло, она просто считала Лилиан возбужденной, невнятной, хорошенькой юной девчонкой. «Держу пари, ты не следишь за шоу, ты, наверное, думаешь только о наручниках. Не так ли?»

Лилиан покраснела: «Нет... да... нет. Я просто устала».

Карен и Меган было совершенно очевидно, что Лилиан крайне возбуждена всей этой ситуацией. Ее соски и мокрая киска говорили сами за себя. Но как только телешоу закончилось, девушки разошлись по своим комнатам, а Лилиан осталась спать голой на диване.

У нее была беспокойная ночь, полная долгих бессонных снов, чередующихся со странными эротическими сновидениями. В эти бессонные минуты ее нагота не позволяла абстрагироваться от ситуации. Единственным способом хоть немного забыть о проблемах в колледже и о своем будущем, о сомнениях в собственной личности и о том, что ей стыдно, было удовлетворить свою похотливость, что она и сделала, по крайней мере, три раза за ночь.

На следующее утро она еще почти спала, когда Карен ушла на работу. На мгновение она подумала о том, чтобы еще раз прогулять работу, но поняла, что в этом случае у нее будут серьезные проблемы, к тому же она все еще не знала, сколько денег получит в день зарплаты после выплаты кредита и вычета за пропущенный день. Поэтому она с неохотой направилась в ванную. Сделав свои дела, она как раз включила воду, когда услышала стук в дверь ванной.

«Ну же, Лилли, тебе нужно поторопиться! Уже почти 8:10 утра. Ты не успеешь».

Это Меган стучала в дверь, она хотела вывести Лилли из равновесия и удержать ее от мастурбации настолько, насколько это было возможно. Она хотела, чтобы она была возбужденной и неудовлетворенной.

«Хорошо, я скоро выйду».

Она быстро зашла в душ и как раз заканчивала приводить в порядок волосы, когда Меган открыла дверь в ванную и сказала: «Вот твоя одежда. Я буду ждать тебя, чтобы мы могли вместе пойти на работу».

«В этом нет необходимости», - испуганно сказала Лилли. Эта девушка видела ее голой уже несколько часов, но все равно чувствовала, что в ее интимную жизнь вторглись, оставив ее в ванной, пока она принимала душ.

Она взяла полотенце и уже вытиралась, когда Меган открыла занавеску. «Поторопись, девочка, тебе нужно одеться и покинуть квартиру вместе со мной».

Лилиан увидела одежду, разложенную для нее, - очень тонкие и маленькие голубые шорты и розовую майку. Она планировала взять с собой подобный наряд, чтобы соответствовать правилам мистера Палмера, но хотела добираться до дома в джинсах и футболке, чтобы хоть немного прийти в себя.

«Поторопись», - сказала Меган. «Ты должна пойти со мной, Карен ушла с твоими ключами, а дверь можно закрыть только на ключ, так что нам нужно уйти вместе, а уже поздно».

«Мне нужны лифчик и трусики...»

«На это нет времени, к тому же они будут просвечивать сквозь одежду и выглядеть довольно дешево. Да и вообще у тебя не так много комплектов белья, может, стоит приберечь их для особых случаев?»

Лилиан была ошеломлена ситуацией, но она оделась, а затем Меган практически вытащила ее из квартиры.

Они прошли пару кварталов, когда Лилиан поняла: «Эй! Я забыла свою автобусную карту!»

«На это нет времени. Я одолжу тебе свою карточку метро».

«Нет. Пожалуйста... Я не могу пользоваться метро... В такой одежде... там очень много народу... и... Мужчины... ну ты понимаешь..."

«Мужчины будут думать, что ты шлюха. В том-то и дело, Лилли, что ты можешь считать себя шлюхой или нет, это твое дело, но если ты хочешь работать в порноиндустрии, ты определенно должна научиться принимать тот факт, что все думают о тебе как о шлюхе, и ты должна уметь вести себя как шлюха, как вторая натура».

Лилиан была настолько потрясена, что потеряла дар речи. Она пыталась упорядочить беспорядочные мысли, наводнившие ее разум, хотела дать связный ответ, но Меган заговорила быстрее.

«Ты согласна или нет? Мне заказывать студию или нет?»

«Да... « - сказала Лилли, пораженная и загнанная в ловушку, - «пожалуйста, забронируй ее».

"Вот это девочка. Ты неплохо справилась прошлой ночью, я горжусь твоими успехами, но тебе еще предстоит пройти долгий путь. Поверь мне». Лилиан почувствовала волну удовлетворения, это был первый положительный отзыв, который она получила за последние недели, а затем она отругала себя за то, что гордится такой унизительной похвалой.

Меган не хотела, чтобы ее игрушка много думала, поэтому она прервала размышления Лилиан: «Следуй за мной в метро. Ты доедешь со мной до центра города, а потом пересядешь на другой поезд и поедешь туда, куда тебе надо».

Лилиан шла с Меган к станции метро, на нее смотрели, и она чувствовала себя совершенно неловко, а контраст с деловой одеждой Меган только подчеркивал ее дешевизну и распущенность.

Они сели в почти полный вагон и, к облегчению Лилиан, нашли несколько свободных мест в конце вагона. Перед тем как сесть, Меган сказала Лилиан на ухо: «Послушай, Лилли, мы сыграем в небольшую игру, чтобы проверить, сможешь ли ты принять себя как шлюху. Ты проедешь весь путь стоя, и если кто-то попытается до тебя дотронуться, ты можешь незаметно отбиться от него, но не повышай голос или что-то в этом роде, в конце концов, в таком виде, как ты одета, кто может их винить. Просто подумай, что ты не жертва, это будет нашим маленьким секретом, ты можешь притворяться, что борешься с ними, пока наслаждаешься их прикосновениями, ты была довольно возбуждена утром, так что я уверена, что это будет приятно для тебя. И не волнуйся, это довольно безопасно, я сама делала это много раз, растлители никогда не следуют за тобой в поезде".

Лилиан схватилась за ручку трубки, пока Меган занимала свободное место напротив нее. Она чувствовала себя очень неловко. Во-первых, было неудобно ехать стоя, когда в салоне было еще несколько свободных мест, включая то, что было рядом с Меган. А во-вторых, она была одета для пижамной вечеринки, а не для поездки на работу. Все были в рабочей одежде. Кто-то был в деловой одежде, кто-то в джинсах и рубашках, было несколько мужчин в комбинезонах, еще одна женщина демонстрировала свои ноги, надев короткую мини-юбку, а один молодой человек был в бермудах.

Неловкость от того, что она оказалась единственным стоящим человеком, закончилась очень скоро, потому что на следующей остановке все сидячие места заполнились, и стояли уже четыре человека, включая ее. Она знала, что к тому времени, как они прибудут в центр города, вагон будет уже набит битком, но ей не пришлось ждать так долго, потому что на следующей остановке ее окружили несколько молодых людей. Похоже, они принадлежали к рабочему классу и оказались рядом с ней не случайно - они заметили ее и подошли к ней, надеясь насладиться видом и, возможно, получить еще немного удовольствия.

Лилиан волновалась и возбуждалась, она стояла перед сидящей Меган, схватившись обеими руками за трубку. Она почувствовала, что мужчина позади нее очень близко к ней. Она чувствовала, как он прижимается промежностью к ее попе. Она покраснела и подумала, не сделать ли что-нибудь, но не решалась заговорить, не желая привлекать к себе лишнее внимание. Она слегка повернулась к передней части повозки и продвинулась на полшага вперед.

Это, казалось, открыло пространство между ее ягодицами и промежностью мужчины, но в то же время ее правая сиська оказалась практически прижатой к груди другого молодого человека. Мужчина позади нее стал ласкать рукой ее задницу, в то время как мужчина впереди, казалось, был воодушевлен ее новой близостью и положил руку на ее обнаженный живот.

Эти прикосновения сводили Лилиан с ума. Она была возбуждена с самого пробуждения, и эти прикосновения никак не помогали ей успокоиться. Она посмотрела на Меган, но та, казалось, была поглощена своим мобильным телефоном, и это немного успокоило Лилиан. Было слишком стыдно, когда к тебе прикасаются в общественном месте, но еще хуже, если свидетелем этого станет Меган.

К удивлению Лилиан, рука, лежавшая позади нее, забралась в поясницу. Она схватилась одной рукой за запястье нападавшего, но тут почувствовала, как рука другого мужчины движется вверх по ее животу и достигает нижней части ее сисек. Инстинктивно отпустив руку, она оттолкнула грудь мужчины и немного отступила назад.

К сожалению, мужчина, стоявший позади нее, воспринял все это как зеленый свет для продолжения своих ласк. Она уже начала бояться, что мужчина может повредить обтягивающие шорты, но тут, возможно, мужчина почувствовал, что внутри обтягивающих шорт нет никакой возможности продвинуться дальше, и убрал руку.

Лилиан почувствовала облегчение и пустоту одновременно. Казалось, что ее звучный взгляд ободрил обоих мужчин, которые не замечали друг друга. Мужчина впереди продолжал ласкать ее голую левую сиську, а тот, что стоял позади, ласкал ее попку через тонкую ткань шорт, когда его рука спустилась ниже и теперь теребила ее киску через шорты.

Лилиан подсознательно слегка приподняла попку, что заставило ее грудь податься вперед. Оба мужчины, казалось, были довольны языком ее тела и с каждой минутой становились все смелее.

Затем мужчине, стоявшему позади нее, удалось отодвинуть маленький кусочек ткани, прикрывавший ее киску, и ввести в нее большой палец.

Лилиан переполняли стыд и возбуждение. Вот ее ласкают пальцами в общественном транспорте, в то время как другой мужчина открыто ласкает обе ее груди под блузкой. Она повернулась к Меган и подумала: «О боже, она знает», - Меган улыбалась.

Лилиан покраснела, ей никогда в жизни не было так стыдно. Меган была свидетелем того, что она - худшая шлюха в городе, собирающаяся кончить в общественном месте от ласк двух неизвестных мужчин. Она даже не видела их лиц, но не могла остановиться, она была так возбуждена, что просто опустила лицо, и тут заметила, что Меган не занята своим телефоном, она снимала ее на камеру!

Это было уже слишком, унижение от того, что ее унизительное представление снимают на камеру, только усилило ее кульминацию, и она открыла рот, ее дыхание становилось коротким и прерывистым, она была очень близка...

В этот момент они подъехали к станции, и Меган сказала: «Эй, парень, оставь эту девушку в покое, ты, ублюдок!»

Оба мужчины развели руками и сошли с поезда, чтобы не быть разоблаченными или что-то в этом роде. Лилиан металась между облегчением от того, что ее избавили от стыда за то, что она попала в такую вопиющую ситуацию, и сексуальным разочарованием от того, что ей отказали в кульминации.

— -o--

Рабочее утро было скучным и разочаровывающим для Лилиан. Она снова пришла с опозданием и была отругана за это своей начальницей мисс Марией, а также за то, как она одета.

«Тебе следует одеваться приличнее, Лилли, ты, наверное, думаешь, что привлечешь много парней, выставляя напоказ свои активы, но позволь мне сказать тебе, что ни один приличный парень не будет заинтересован в большем, чем просто быстрый трах с тобой».

Мария была жесткой и обладала скверным характером, но Лилиан уловила в ее словах материнскую заботу, отчего Лилиан стало еще стыднее. Она хотела сказать, что она не такая, но не могла, да и в действительности уже не была в этом уверена.

«Хорошо. Приступай к работе. И забудь об утреннем перерыве, ты сильно отстаешь от графика».

Работа на сегодня была очень утомительной: ей нужно было отмыть несколько плиток, и большую часть утра она провела на коленях. Бездумная работа заставляла ее постоянно вспоминать порнографические картинки, чередующиеся с ее собственными недавними представлениями в квартире и метро, даже картинки офиса мистера Палмера время от времени проносились в ее голове. В общем, она была очень возбуждена, а отсутствие утреннего перерыва лишило ее возможности помастурбировать. Пару раз во время уборки она даже небрежно теребила свою киску, а в порыве возбуждения даже спустила шорты, но лишь на несколько секунд, потому что слишком боялась, что ее застукают.

Когда ее смена наконец закончилась, она отправилась в душевую и долго принимала ванну. Она уже собиралась начать одеваться, когда в раздевалке появилась мисс Мария.

«Лилли, поторопись! Большой босс хочет тебя видеть!»

«Мистер Палмер?» - с опаской спросила Лилиан. «Ничего хорошего из этого не выйдет», - подумала она, но потом успокоила себя: »Я ошиблась в первый раз, когда он отправил меня в картотеку, может, он раскаивается и понимает, что перегнул палку. Может быть, он просто хотел преподать мне урок и станет проще ко мне относиться». »

«Лилли, ты не можешь идти в такой одежде. Он хотел, чтобы ты приходила на работу в приличной одежде, я много раз говорила тебе об этом, но ты не слушала», - последнюю фразу она произнесла с некоторым отчаянием. «Но не волнуйся, у меня есть это платье моей дочери, она хотела, чтобы я купила недостающую пуговицу. Попробуй".

Лилиан знала, что это бесполезно, и, возможно, для нее было бы хуже ослушаться приказа мистера Палмера о ее «дресс-коде», но ей нужно было успокоить Марию, и, возможно, мистер Палмер поймет ее, поэтому она надела платье. Это было простое летнее платье в обтяжку, и даже без верхней пуговицы, которая отсутствовала, декольте было довольно приличным. Видимо, у дочери был такой же размер, потому что платье ей очень подошло.

"Оно хорошо сидит на тебе, - сказала Мария, - я боялась, что оно будет тебе свободно. Моей дочери 16 лет, но она крупнее".

Лилиан покраснела и почувствовала укол ревности, но отругала себя. Ни одна уважающая себя феминистка не может мечтать о больших сиськах. Она надела под платье свои крошечные шортики: «Они сойдут за трусики», - подумала она, но лямки майки были бы видны, поэтому она свернула ее в шарик и спрятала в карман платья. Вещица была такой маленькой, а ткань такой прозрачной, что не создавала лишнего веса.

Затем Мария проводила ее на парковку, где ее ждал мистер Лимо. Она вдруг испугалась мистера Палмера: «А вдруг он рассердится, что я не соблюдаю его правила?» подумала она, но потом вздохнула и попыталась успокоить себя: «По крайней мере, я одета лучше, чем в прошлый раз, я могу быть более уверенной в себе. Может быть, мне удастся договориться о том, чтобы вернуться в комнату для сбора наполнителей, а потом и наверх". Цвет платья был немного слишком ювенильным на вкус Лилиан, но в остальном оно было гораздо приличнее, чем все то, что она надевала на работу в последние несколько дней.

Но ее самоуверенность была недолгой: открывая дверь лимузина, она заметила, что ее руки вспотели, а в животе образовалась пустота.

Она села в лимузин, в салоне было два места, одно напротив другого. Он сел на заднее сиденье и жестом пригласил Лилиан сесть напротив него. Панель закрывала вид на водителя.

Лилиан почувствовала облегчение от того, что ей дали немного свободного пространства. Несколько минут они ехали в тишине, пока он просматривал какие-то бумаги. Лилиан очень нервничала и постоянно ерзала. Ее обуревали противоречивые чувства. С одной стороны, она чувствовала облегчение от недостатка внимания с его стороны, а с другой - умирала от предвкушения. В какой-то момент она поняла, что грызет ногти, и отругала себя за ребячество.

Затем она почувствовала на себе взгляд мистера Палмера, который быстро переместился с ее промежности на лицо. Она быстро сомкнула ноги, покраснев. Она бессознательно сидела с открытыми ногами, как и предыдущей ночью. «Как это возможно, чтобы одна ночь принуждения перечеркнула годы хорошего образования, - с горечью подумала она. Ну, по крайней мере, я не голая, как вчера», - подумала она и покраснела еще больше, но при этом почувствовала покалывание в киске.

«Мне нужно отбросить эти мысли, - снова отругала она себя, - может быть, я смогу перезаключить договор, я в лучшем положении, чем в прошлый раз в его офисе. На этот раз я лучше одета и не совершила никаких серьезных ошибок... Я думаю».

Она пыталась составить план переговоров, но ничего путного в голову не приходило. С ее опасениями и возбуждением было очень трудно мыслить ясно.

Наконец мистер Палмер сложил свои бумаги в портфель, который лежал на заднем сиденье рядом с ним. Затем он повернулся к Лилиан и заговорил.

«Лилиан. Я перейду сразу к делу. Ты пропустила один день и пару раз опоздала с докладом. А миссис Мария сказала, что ты не до конца следуешь ее указаниям. В общем, твоя успеваемость была неутешительной. К тому же ты не выполнила простые инструкции по дресс-коду, которые я тебе давал. Короче говоря, ты уволена, я сообщу о твоих постоянных неудачах в университет и подам официальную жалобу на твое полное отсутствие профессионализма и старания, поскольку ты не справляешься даже с самой простой работой. Разумеется, ты все еще должна компании свой кредит..."

Лилиан была бледна и парализована. «Так вот оно что. Конец моей карьеры, не успев начаться. После всех жертв, которые я принесла, после того как работала уборщицей и вела себя как шлюха, и после того как отсосала у мистера Палмера». Она знала, что увольнение и жалоба могут только усугубить сомнения в ее диссертационной работе, и ей будет трудно доказать, что это не было академическим мошенничеством. Но она была так ошеломлена и так заблокирована адреналином, что единственное, что она смогла сказать, это.

«Пожалуйста, сэр, не делайте этого. Мы... мы договорились... помните, в... в вашем офисе и... Сэр. Я соблюдала ваш дресс-код каждый день, включая сегодняшний. Это платье принадлежит миссис Марии, она одолжила его мне, хотела защитить меня и, возможно, спасти свою собственную задницу».

Выдав свой ответ, она поняла, насколько он был неубедителен, но, тем не менее, похоже, он произвел на мистера Палмера определенное впечатление.

«Я не знаю, чему верить. Что ты надела на работу?"

«На мне была майка и крошечные шорты, смотрите, блузка у меня в кармане, а шорты на мне». Она сказала это более взволнованно, чем намеревалась.

«Тогда переоденься в одежду, соответствующую моим правилам, и можешь снова просить меня о своем положении».

Глаза Лилиан выпучились, он хотел, чтобы она переоделась прямо здесь, и только за возможность умолять его о пощаде. Она прикусила нижнюю губу и поняла, что выхода у нее нет, она и так уже слишком много делала с этим мужчиной, можно еще немного поиграть. Она сняла платье через голову и, прикрыв сиськи, как могла, надела прозрачную блузку.

Она покраснела, но в то же время возбудилась. «Контролируй себя, девочка. На этот раз ты должна мыслить здраво», - сказала она себе.

«Подай мне платье», - сказал он.

Она протянула ему платье, и он потянулся вперед, открыл панель на водительском сиденье, бросил туда платье и сказал: «Пожалуйста, отдайте его нищему или выбросьте в ближайшую урну».

"Но я должна отдать его завтра".

"Это твоя проблема, ты не должна была принимать его с самого начала". Он закрыл панель и вернулся на свое место: " Ты говорил..."

"Сэр, пожалуйста, не увольняйте меня, я очень старалась и могу исправиться".

" Подожди! Разве ты не была босиком, когда мы разговаривали в прошлый раз?"

«Да...», - смущенно ответила Лилиан.

"Дай мне свои туфли, я же сказал, чтобы ты была менее одета, чем в тот день. Твои шлепанцы не соответствуют правилу».

Он снова открыл панель и, пропустив шлепанцы через нее, сказал: «И это тоже выбросьте».

Закрыв панель, он вернулся на свое место. Она была ошеломлена. Она нервно потерла одну ногу о другую. Босиком она чувствовала себя более уязвимой и дешевой. К тому же у нее закончились туфли, придется просить Меган или Карен одолжить ей пару, пока она сможет купить одну.

Мистер Палмер наслаждался дискомфортом Лилиан. Он собирался на важную встречу и хотел получить тот заряд энергии, который получил в последний раз, когда был с Лилиан. После того сеанса он чувствовал себя более уверенным в себе и более сильным, и даже после того, как на последнем региональном совещании выяснились издержки ошибок Лилиан, он был настолько убедителен на совещании, что ему удалось улучшить свои позиции в гонке за региональное направление, несмотря на свою маленькую неудачу и успех соперника с его блестящим стажером.

"Хорошо, а теперь скажи мне, почему я не должен тебя увольнять, если ты не можешь выполнить самые простые требования? Например, приходить на работу каждый день и в нужное время».

"Простите, сэр, я была больна, а сегодня... ну... у меня некоторые проблемы с общественным транспортом".

«Разве меня это должно волновать?»

Лилиан поняла, что ее оправдания плохи, она даже не звонила по болезни, а просто пропустила день, и винить общественный транспорт было худшим из возможных оправданий.

«Нет, сэр... Мне очень жаль...», - сказала она, глядя в пол, - „Если вы дадите мне еще один шанс, это больше не повторится, я обещаю“.

Ее голос звучал неуверенно, и она постоянно ерзала на своем месте. Мистер Палмер не мог не заметить, что она на много лет отличается от той девушки, с которой он беседовал в своем офисе пару месяцев назад, увидев ее выдающуюся заявку на стажировку. Отличие заключалось не только в ее внешности, изменения во внешности были, конечно, огромными: от деловой одежды и высоких каблуков, дорогой прически, искусно нанесенного макияжа до этой едва одетой босоногой девушки с завязанными в хвост волосами и совсем без макияжа.

Но самой удивительной переменой, самой приятной для мистера Палмера, стала перемена в отношении к нему. От прежней уверенной в себе самодовольной девушки с изысканными манерами, типичной сверкающей юной девушки, которая все знает и прекрасно умеет, способной съесть весь мир одним укусом — ее отделяло просто чудовищное расстояние. А теперь видеть ее корчащейся, невнятной и с повадками низкопробной шлюхи было для мистера Палмера сущим кайфом.

«Понимаю, Лилиан, но ты же давала обещания в прошлом...»

Мозг Лилиан был заблокирован, но не настолько, чтобы она не увидела повторения прошлого раза. «Черт. Я в его руках. Ублюдок», - подумала она. Покорчившись еще немного в нерешительности и стыде, она наконец решилась.

«Я сделаю все, что угодно, сэр... понимаете... пожалуйста...», - сказала она, не поднимая глаз. Она пыталась убедить себя, что это самое рациональное решение, учитывая ее положение, и еще больше попыталась уверить себя, что ее капающая киска, жажда унижения и секса не играют никакой роли в ее решении.

«Ты должна понимать, что такое поведение не может остаться безнаказанным. Скажи мне, как я должен тебя наказать?»

Она знала, что он хочет от нее услышать, но не была готова признаться себе, что готова использовать свое тело в качестве средства наказания.

«Ну... вы можете снизить мою оплату... Она и так совсем маленькая, так что мне будет очень тяжело".

«Лилли. Это только финансовые последствия твоих действий. Фактическое наказание - увольнение, но если ты хочешь это изменить, я готов выслушать предложения".

Лилиан вздохнула, она знала, что от нее хотят услышать, и что ж, она должна была признать, что была довольно возбуждена и хотела отсосать его член... «Нет, - подумала она, - я не хочу этого делать, но я готова пойти на жертву», - убеждала она себя.

«Хорошо, мистер Палмер... Я буду сосать ваш член... ну, знаете, в наказание...», - она старалась говорить соблазнительно и с каждой минутой возбуждалась все больше.

К ее удивлению, мистер Палмер рассмеялся: «Нет, Лилли, это вряд ли наказание для такой шлюхи, как ты. Держу пари, ты все равно умираешь от желания сделать это».

Лилиан покраснела от стыда: неужели он заметил это?

«Послушай, Лилли, ты слишком медлительна, а времени у нас в обрез, так что вот что мы сделаем: для твоего наказания, я думаю, подойдет старая добрая порка по голой заднице, скажем, 30 ударов, 20 за пропущенный день и по 5 за каждое опоздание. После того как ты примешь наказание, ты можешь попытаться убедить меня в своей полезности для компании, например, использовать свой рот для чего-то лучшего, чем произносить заикающиеся неубедительные оправдания за свои плохие достижения. Ты согласна или мне следует тебя уволить?"

Лилиан покраснела, ее эго было разрушено, но ее киска наслаждалась этим зрелищем.

«Да, сэр, я приму свое наказание».

Мистер Палмер удовлетворенно улыбнулся: у его жестокого поведения была еще одна мотивация, помимо желания получить власть. На самом деле Лилиан с первого интервью очень напоминала его теперь уже бывшую жену Сьюзан. Сьюзан тоже была рыжей, и когда он знал ее около 20 лет назад, она была очень похожа на Лилиан, молодая блестящая девушка из колледжа, решившая взять мир штурмом, феминистка, и, как и Лилиан, она скрывала некоторую неуверенность в себе.

Мистер Палмер влюбился в Сьюзен и с самого начала подбадривал ее, болел за нее и помогал ей преодолеть страхи и неуверенность, так что через 20 лет она стала очень успешным корпоративным юристом, к несчастью для мистера Палмера, она использовала весь свой талант и обширную сеть контактов в юридической системе, чтобы полностью разгромить его в бракоразводном процессе. Она была неверной, и тем не менее ей удалось сохранить около 85 % общего состояния.

Он не планировал этого, но после стечения обстоятельств понял, что встретил и Сьюзен, и Лилиан в переломный момент их жизни, и если он подтолкнул Сьюзен к успеху и превращению в ту стерву, которой она была сейчас, то решил не дать Лилиан стать еще одной Сьюзен, чтобы она не разрушила жизнь еще одного условного мистера Палмера в будущем. Если он приложит к этому руку, она станет самой кроткой потаскушкой в городе.

Лилиан нервно ерзала в течение нескольких секунд, пока мистер Палмер размышлял.

«Хорошо. Лилиан, сними свою одежду и подай ее мне».

Лилиан колебалась всего секунду, но затем выполнила приказ. Мистер Палмер взял маленькую одежду и аккуратно надел шорты на свою правую ногу, а поверх них - ее блузку. Затем подозвал Лилиан и попросил ее положить таз на его правую ногу. Она так и сделала, уперлась туловищем в его левую ногу и положила руку на сиденье, а другой уперлась в пол, чтобы обрести равновесие.

Лилиан очень нервничала, ведь ее никогда в жизни не шлепали. Ее покойные родители не верили в телесные наказания. С другой стороны, за последние несколько недель она не раз видела сцены порки в порнофильмах и кусала нижнюю губу от страха и предвкушения.

Мистер Палмер, казалось, не торопился, возможно, просто наслаждаясь видом упругой молодой симпатичной попки, а может быть, смакуя возбуждение и напряжение Лилиан.

Наконец он начал со шлепка в полсилы. Несмотря на то, что Лилиан ждала этого, она была поражена ощущением боли и унижения, которое быстро усилилось серией распределенных ударов по обеим ягодицам и словами мистера Палмера: "Надеюсь, эта порка научит тебя, что ты не можешь идти по жизни как безответственная маленькая шлюшка и ожидать, что, используя свое тело, ты получишь бесплатные билеты, чтобы стать ленивой маленькой потаскушкой".

Лилиан хотела, чтобы водитель не слышал, как ее шлепают, - это было уже слишком позорно. Но тут на смену стыду пришла боль, ее задница горела, и ей захотелось заплакать, но она решила хотя бы одержать эту маленькую победу, приняв наказание как взрослая. С другой стороны, боль, унижение и постоянное трение ее киски о ногу мистера Палмера делали ее очень мокрой. К счастью для мистера Палмера, он прикрыл ногу ее одеждой Лилиан, иначе его дорогие брюки от костюма были бы уже испачканы.

К двадцатому удару она почувствовала, что ее задница раскалена до 200 градусов и уже очень чувствительна. Ощущения чувства боли, возбуждения и унижения захлестнули ее мозг. Когда испытание наконец закончилось, ей удалось сдержать слезы, но из носа текло, и она была в полном расстройстве.

Он протянул ей салфетку, чтобы она вытерла нос. Она сделала это и пыталась прийти в себя, когда он сказал: «Хорошо, теперь Лилиан, покажи мне, что ты умеешь. Встань передо мной на колени».

Он бросил мокрую одежду Лилиан на сидение напротив и, убедившись, что на его брюках нет пятен, спустил их вместе с брюками.

«Теперь займись делом».

Лилиан взяла его член в руку и начала медленно поглаживать его и время от времени облизывать, все без особого энтузиазма.

Затем он сказал: «Нет, Лилиан. Я хочу посмотреть, на что способен твой рот. Мы уже знаем, что твои руки более или менее пригодны для уборки, но я не знаю, как насчет твоего рта. Он точно не годится для того, чтобы говорить что-то умное. Во всяком случае, я слышал из него только заикающиеся мольбы. Заложи руки за спину, и давай посмотрим, может ли твой рот быть чем-то полезен".

Лилиан покраснела и подчинилась: все эти разговоры снова возбуждали ее. На этот раз это было хуже, чем тот минет, который она делала под его столом, - она чувствовала, как его глаза смотрят на ее деградацию, и он постоянно отдавал приказы.

«Так, вылижи мои яйца... Теперь проглоти все... теперь посмотри на меня... вот так... Умница, продолжай делать это, но не забывай смотреть на меня каждые несколько секунд».

Лилиан выполняла каждый приказ, с каждой минутой она все больше возбуждалась. Особенно унизительно и возбуждающе она чувствовала себя в те моменты, когда смотрела ему в глаза, потому что это не позволяло ей абстрагироваться от ситуации и представить, что она с парнем или кем-то еще. Зрительный контакт разрушал любые фантазии, потому что она ясно видела презрение элегантно одетого мужчины, и ей приходилось возвращаться к реальности, что она всего лишь игрушка для него.

Она поняла, что больше не восходящая звезда делового мира, а просто обнаженная шлюха, сосущая член этого мужчины со скрещенными за спиной руками. «По крайней мере, я не занимаюсь этим с каким-нибудь низкопробным мужиком в переулке», - подумала она и тут же осудила себя за то, что так убого выглядит ее утешение.

После десяти минут умелых ласк мистер Палмер наконец объявил: «Я сейчас кончу, Лилиан, ты должна проглотить все. Я не хочу, чтобы ни одна капля попала на мою одежду или тело».

Он был очень близок к этому, потому что как раз в тот момент, когда он закончил фразу, в рот Лилиан начала выливаться сперма. Она пыталась все поймать, но не решалась проглотить", - он заметил, что его сперма была у нее во рту, и сказал.

«Ладно, я вижу, ты хочешь насладиться им, тогда воспользуйся салфеткой, чтобы очистить мой член».

Лилиан так и сделала, а он натянул штаны и заметил, что Лилиан захватила несколько салфеток.

«Не смей проливать мою сперму на эти салфетки, Лилли. Ты должна ее проглотить».

Она повернулась, чтобы посмотреть на него, как на умаляемого, и он сказал.

«Хорошо. Лилли, я уступлю тебе в этом желании. Ты можешь выбрать: либо выплеснуть мою сперму на свои сиськи, а потом вытереть их салфетками, либо проглотить все».

Она хотела установить предел, вернуть себе хоть какой-то контроль. Как бы глупо это ни было, она решила, что не глотать будет маленькой победой, поэтому выплеснула сперму на сиськи, но когда она потянулась за салфетками, он отобрал коробку и сказал.

«У меня для тебя последнее испытание, и если ты его выполнишь, я тебя не уволю». Лилиан повернулась к нему с изумлением: «Разве этого не достаточно?» - с горечью подумала она.

Он заметил ее отчаяние, но проигнорировал его и сказал: " Ты должна кончить до того, как я доберусь до места назначения, иначе тебя уволят, и я расстанусь с коробкой салфеток. Думаю, до прибытия осталось 5-7 минут. А если ты притворишься, я выброшу твою одежду за окно».

После нескольких секунд шокированного колебания она начала тереть свою киску, обводя нежные круги вокруг клитора и глядя при этом в пол.

«Смотри на меня, пока делаешь это».

Лилиан продолжала краснеть.

«Такими темпами ты не справишься. Перестань стесняться, мы оба знаем, что ты шлюха, так что покажись мне, погладь свою киску, поласкай сиськи и не забывай смотреть на меня все время».

Лилиан выполнила его приказ: одной рукой она начала ласкать свои сиськи, практически размазывая его сперму, смешанную со слюной, по своим сиськам, в то же время она начала атаковать свою киску одним, а затем двумя пальцами. Ее дыхание становилось коротким и быстрым. Она вставила третий палец и стала яростно трахать свою киску, несмотря на стыд, вызванный забавным лицом мистера Палмера, который, тем не менее, после того как она снова оказалась в унизительно-возбужденном состоянии, только усилил ее возбуждение.

«Наверняка такая шлюха, как ты, хочет получить немного спермы на свое лицо. Не так ли?»

Лилиан не ответила, рукой она собрала как можно больше спермы с сисек, а затем размазала ее по лицу. Унизительный запах и работа четырех пальцев в ее киске, наконец, произвели волшебство, и она кончила от взрывного оргазма, глядя в глаза мистеру Палмеру.

Она все еще дрожала, когда машина припарковалась и мистер Палмер сказал: «Хорошая девочка, ты действительно умеешь устраивать шоу». Лилиан почувствовала странное удовлетворение от комплимента, несмотря на то что ее рациональный ум отвергал его.

"Это моя остановка, - сказал мистер Палмер, - вот твоя одежда и коробка с салфетками. Водитель высадит тебя на следующей станции метро, и ты сможешь добраться до дома".

Через 15 минут Лилиан уже садилась в почти пустой вагон метро. Она была измотана, босиком и, несмотря на все усилия с салфетками, от нее пахло спермой и собственными соками, которые испачкали ее блузку и шорты. К счастью, благодаря времени суток ей удалось добраться до квартиры Карен без дальнейших происшествий.