В кои-то веки Ракель не проснулась посреди ночи, — вероятно, утомлённая сокрушительной долбёжкой, которую устроила ему перед сном. Он чувствовал её вес на себе всю ночь, хотя в конце концов и сам задремал под мягкое дыхание Ракель, согревавшее его спину.

Как парень и предсказывал, он проснулся одновременно с членом Ракель, как только тот начал твердеть: она так и держала его внутри примерно наполовину. Хер едва-едва стоял, он всё ещё чувствовал, как её крайняя плоть скользит по стенке, когда девушка возбуждалась, но постепенно ситуация менялась: утренний стоячок Ракель рос, как молодое деревце. Парень знал, что в этот момент член должен был выглядеть мило: он видел, как тот лежит рядом с бёдрами Ракель, маленький и странненький по сравнению с его достоинством, спрятанный в её крайней плоти, похожей на мордочку какого-то тугодумного существа. Может быть, потому, что в таком виде он пугал намного меньше, но видеть, как от отсутствия возбуждения «прибор» Ракель переходит к «немного на взводе», было впечатляющим зрелищем. И вскоре — он знал — уже неверно будет оценивать его как лишь «слегка на взводе». Форма члена изменилась, и он начал удлиняться.

Это было странно — чувствовать его и как её тело накачивает хрен всё сильнее, особенно когда к Ракель всё больше возвращалось сознание, и её тело чувствовало, что вокруг её «агрегата» уже что-то обвито. Он сжался, просто чтобы посмотреть, что случится (любопытной Варваре, как он помнил, на базаре жопу порвали), и Ракель издала тихий стон, всё ещё полусонная, а её тело откликнулось, он стал более твёрдым. Парень нащупал её, и он у неё уже был довольно пухлым, хотя, уже знакомый с тем, как чувствует себя в его заднице полностью стоячий член Ракель, он знал, что она станет ещё «пухлее», пока стенки прямой кишки не запротестуют, и не запротестуют настоятельно. Дырочка всё ещё была только наполовину пронзённой, но теперь этой половины хватило бы, чтобы удовлетворить любую женщину, подумал он, — у неё был почти таким же большим, как и у него самого. Он набухал и набухал, становясь всё пухлее и пухлее, как те сосиски, которые он больше не мог заставить себя съесть. Ракель сонно застонала, и он почувствовал, как её крайняя плоть натянулась вокруг члена, и кровь накачала его до неподатливой жёсткости, готовый к совокуплению. К размножению, — хотя он сомневался, что они с Ракель собираются произвести на свет потомство. Девушка хмыкнула, наполовину смутившись, и он понял, что она до конца просыпается, когда её член рос до своих полных, разрушительных для задницы длины и обхвата. Его анус теперь был неудобно тугим, обхватывал её, как непристойная разделительная полоса на полпути, и он подумал, что если это затянется, то и на её «флейте» рискуют появиться линии загара.

Девушка снова хмыкнула, на этот раз скорее мурлыча, что, по его мнению, означало, что она поняла, в каком положении они находятся. Её лицо возникло рядом с его лицом, она ухмылялась, как рысь.

— Доброе утро, — сказала девушка, её глаза были полуприкрыты, в основном от сонливости, а не от вожделения, но и оно явно присутствовало, особенно в её горловом, низком голосе, хрипловатом со сна.

— Доброе утро, — ответил как бы неуверенно парень.

— М-м-м... очень доброе. Не могу поверить, что я всё ещё внутри... — сказала она, слегка двигая бёдрами, так что её «черенок» превратился в полноценное чудовище размера Ракель.

— Я тоже, — ответил парень, стараясь не показаться обиженным.

— Это рождественское чудо, — сказала она, слегка возбуждаясь.

Его это не беспокоило, так как на самом деле она совсём не скользила внутри... Его «колечко» просто двигалось вслед за ней, тугое, как барабан. На ощупь оно, несомненно, было набухшим, пухлым и красным, и та часть её, что была внутри, ничего приятного не делала его чувствительным, болезненным мышцам задницы.

— Тебе... было весело прошлой ночью? — спросил он, пытаясь сменить тему.

— М-м-м... — почувствовал он, как у девушки вздрогнул член, так что, возможно, этого говорить не стоило. —.. .Бис... бис... — сказала она, слегка покачиваясь взад-вперёд.

Но его анус не дрогнул в своей хватке. Живот болел, и он понял, что ещё не спустил всё, что наработал за предыдущую ночь. Его собственный стояк лежал под ним, истекая спермой, и в этот раз он уже не надевал презерватив, чтобы не испачкать простыни Ракель. Она поцеловала его в шею и ухо:

— Можно, я... ты не против? — сказала она, глядя ему в глаза.

Он заколебался.

—.. .Нет.

Она сочувственно посмотрела на него:

— А ты будешь против. Просто... не двигайся. И считай до ста.

«Один...» — начал он, когда Ракель потянулась под себя, чтобы раздвинуть его «булочки». Она надавила бёдрами, и наконец его анус поддался, и ещё пару сантиметров её члена вошли внутрь. Было не так плохо, как он ожидал. Нет, ещё хуже. Он вцепился ногтями в простыни и впился зубами в матрас, а Ракель наблюдала за ним с выражением жалости и вожделения одновременно. Он чувствовал себя как пожиратель огня... только ел не с того конца. Два...

Ракель была медленной и нежной, за что парень был ей безмерно благодарен, но довести дело до сотни всё равно оказалось невозможно. Девушка снова отстранилась, и его анус неохотно отдал член, когда она грубо выскользнула из него примерно на четыре сантиметра. Ощущение было такое, будто девушка только что вытащила из его задницы флагшток, и ему пришлось зубами прорвать дыру в простыне, чтобы не закричать: «Караул, убивают!» Приходилось вынимать член Ракель насухо — это было военное преступление, и он удивлялся, насколько глупым надо было быть, чтобы позволить это. «Настолько глупым, чтобы мечтать попробовать этого «паучка...» — подумал он, вспоминая «богиню» у Ракель сзади. Некоторые вещи стоили того, чтобы за них умереть, и уж точно некоторые вещи стоили анального уничтожения. Три...

Девушка надавила, и через секунду он почувствовал, как из лёгких вырвался ветер, когда она вернула ему те четыре сантиметра, от которых он отказался. «Всё в порядке, можешь оставить себе, мне это не нужно...» — подумал он вместе с четыре... Парень хрюкнул, когда снова нашёл воздух и она снова немного вытянула «болт», — а затем его костяшки стали мраморно-белыми, когда он вцепился в простыни, пока она подавала ещё сардельки между его ягодиц, в то, что казалось ему в тот момент духовкой. Пять...

— Прости... н-н-н..., — сказала девушка, и, хотя её глаза на секунду закатились, он понял, что она это серьёзно.

Она не хотела причинить ему вреда, — всего лишь натянуть. Парень должен был признать, несмотря на докрасна раскалённую боль, его собственный член был твёрдым между простынями, которые постепенно намокали. Шесть...

— Просто... постарайся расслабиться. Я быстро, малыш, — сказала девушка, немного отстраняясь, и он не мог понять, что хуже — выпускать её или принимать. Ему нравилось, что она называла его малышом, хотя её руки раздвигали его «щёчки», чтобы она могла продолжать... и она сделала толчок, глубже, чем раньше, а он решил, что именно это хуже всёго, — хотя Ракель выглядела так, будто только что выиграла в лотерею.

— Шесть... Попробуй притвориться, что это всё дурной сон... — сказала она, что было не слишком полезно, потому что обычно он мог проснуться от дурных снов.

Девушка отвела зад, и парень насчитал восемь, а потом она снова толкнулась внутрь, а тот со всей силы ударил кулаком по кровати.

— Хочешь, чтобы я остановилась? — спросила она, пока он считал десять, забыв про девять; да на х*й девять.

— Я в порядке, — соврал он.

Одиннадцать тоже на х*й. Двенадцать.

— В следующий раз сначала смажем... — сказала девушка, и он мог бы жениться на ней проямо тогда, прямо там. — Давай закончим, хорошо? — продолжила та умоляюще.

— Я в порядке, — повторил он.

Девятнадцать. Двадцать, двадцать один.

— Я думаю взять ритм... а потом кончу по-быренькой, — сказала девушка, — как думаешь, ты справишься?

— Делай что угодно... — ответил он несколько нетерпеливо, — только кончи.

— Замётано, — ответила девушка, и он получил четыре сэмэ боли, а та хихикнула. — Спасибо... не волнуйся, скоро всё закончится, — добавила она.

Он напрягся. К его удивлению, девушка не стала двигаться быстрее, чем раньше. Медленно, в прогулочном та вводила и доставала свой хер. То внутрь, то наружу. Внутрь, наружу. Парню показалось, что его трахает кактус.

Парень рвал простыни зубами, рвал их ногтями и всё время хрипло стонал. Ракель повторяла как припев «всё хорошо», но он не слышал её и сбился со счёта. Само это движение внутрь и наружу без остановки означало, что его мышцы отказались сжимать её в тиски и позволили девушке свободно скользить... что без смазки означало несколько сантиметров трения о перенапряжённые стенки, что, в конечном счёте, означало, что большой, красивый член Ракель был большим, красивым, обжигающим хреном, и каждый сантиметрик мягкого, медленного анального секса оставлял после себя огненную дорожку. По его лицу побежали слезы, и он подумал, не сказать ли Ракель, чтобы она сдалась и взяла смазку, но тут девушка промурлыкала: «Почти готово...» — и он успокоился, понимая, что его испытание близилось к концу.

Ракель вошла в него почти на всю длину, и глаза парня выпучились. Она вынула его почти настолько же, а затем снова вогнала в него, но всё ещё в очень медленном темпе. Он понял, что девушке совсем не нужно быстро двигаться: она чувствовала каждый сантиметр плотного прилегания его кишечника, и от трения у неё всё зудело и одновременно само унимало этот зуд. Она входила и выходила так медленно, что он был полностью застигнут врасплох, когда она сказала: «Я кончаю!» — на громкости обыкновенной беседы, нарушив относительную тишину их секса, а затем остановилась примерно на полпути, где и начинала, и тяжело вздохнула, пока он чувствовал её извержение, её сильные, разрозненные выстрелы, добавляющие ещё больше злополучного спермосока в бассейн, уже разлитый в его кишках. Парень чувствовал, как её член подёргивается вверх с каждым выбросом свежей спермы, и должен был признать, что ощущение и идея быть осеменённым вышли довольно горячими, если лужа под ним хоть чего-то стоила как доказательство. Как только утренняя «капель» Ракель уменьшилась до отдельных капель, она вытащила свой пообмякший, но всё ещё негнущийся член из его теперь уже полностью и тщательно разграбленных глубин, впервые за несколько часов, с едва слышным чпоканьем, которое было нелицеприятным на фоне того, сколько она ему туда выдала. Было приятно, что член наконец-то вышел, даже если тот выскользнул, пока его измученные анальные кольца делали последний прощальный рывок. К его ужасу, анус совсём не закрылся, когда девушка вытащила кончик, — предпочитая оставаться неподвижным, зияя шириной, идентичной внушительной толщине Ракель. Он вспомнил, как та говорила, что ей придётся «змейкой выковырять его из кишки», и теперь понял, что она не преувеличивала. Жемчужная прядь молочно-белого эякулята вылетела из «глазка» её всё ещё эрегированного члена в его дырень и, хотя той не было видно, закончилась в луже спермы, где можно было бы утопить кого-нибудь. Она держала свой кончик совсём рядом с его растянутым кольцом в форме «о», позволяя силе притяжения залить внутрь последние капли её мальфиного дара.

Она поцеловала его в щёчку:

— Спасибо... ты просто молодчина. У тебя всё настежь открыто... Наверное, ты привык к тому, что я внутри. Всё... рано или поздно закроется, — успокоила она его, хотя парень кивнул уже в полусне.

Ракель ещё раз поцеловала его в губы, прошептала «спасибо», и он, обессиленный, задремал.

***

Когда он проснулся, то подумал, что ему, видимо, приснился мокрый сон. Потом он подумал, что лежит в луже собственной спермы... что, как он потом понял, было уже ближе к постыдной истине. Без члена Ракель у озера, которое она залила в него, не осталось причин задерживаться, так как его кишечник наконец понял, что она его обманула. Пожалуй, парень усвоил урок: то, что Ракель наполнила его сливками... ну, слив ему всё внутрь, он не сделался ещё эклером. Во время сна парень потерял контроль над своей зияющей бесполезной дырой и сильно намочил постель, так тщательно пропитав её солёной спермой Ракель с явственным ароматом, что его колени прилипли к простыням, которые теперь были испорчены в нескольких смыслах. Прошлой ночью он брал в рот часть покрывала, испачканного похотью Ракель, но новое пятно было ещё влажным, покрывало треть простыни, и он не хотел к нему прикасаться, тем более пихать в рот. Тут он заметил, что Ракель нет ни на кровати, ни в комнате, и немного поблагодарил её за это, потому что был уверен, что если б девушка осталась, то она бы стала тыкать его туда носом. Возможно, в буквальном смысле. Чтобы убедиться в этом, он ткнулся в пятно лицом; а когда парень поднялся, начинка прилипла к его лицу, и он вознёс молитву богу кончи о том, что однажды ткнётся лицом в такую же лужу, которую сделает Ракель. Пожалуй, девушка и впрямь постаралась над созданием этой лужи, — когда он отстранился, на щеке всё ещё оставались пряди спермы, и он смог её буквально попробовать, поскольку её ошеломляющий аромат пересиливал всё.

Он вытер лицо и оглядел пол в поисках своей одежды. Оранжевый свет проникал через окно, отбрасывая яркую трапецию на пол, где он обнаружил свои боксеры, выглядевшие так, словно те прошли крещение. Натянув их, он понял, что его задница совершенно липкая — от застывшей смазки на ягодицах, от смазки и спермы в щели и ни от чего иного, как от тройного «балласта» Ракель в заднем проходе, который всё ещё горел и отекал, особенно когда к нему прилипало сиденье трусов. Он надел майку и решил, что этого вполне достаточно; незачем скромничать перед Ракель.

Парень подумывал о том, чтобы порыться в её «шкафу для траха», но решил, что если она его застукает, то не было никакой увереноости, что он сможет впихнуть в свою задницу некоторые из игрушек оттуда. Его мысли вернулись к тем секс-«качелям», но он сомневался, что после всех тех бешеных скачек Ракель была в достаточно возбуждённом настроении, чтобы хотеть попробовать. Да и он сам тоже.

Как только он вышел из комнаты, в которой пахло только сексом, сексом и сексом, парень уловил запах бекона и вспомнил, где находится кухня. Он обнаружил там Ракель, всё ещё одетую только в стринги и чулки, что было более чем приятным зрелищем. Она оглянулась через плечо: жарилась яичница, и он поразился тому, что девушка такая... хозяйственная

— Доброе утро, — сказала та, оглядывая его с ног до головы, — шлюха.

Она наблюдала за ним.

— Это прозвище у меня теперь на всю жизнь, да? — спросил он полусерьёзно.

— Разбитое яичко не вернуть, — сказала она, разбивая второе яйцо на сковороду. — Какими ты их любишь?

— Сейчас бы взболт... — он остановился, вспомнив о пятне на простыне, — солнечной сторонкой вверх.

— Хорошо, потому что по-другому я и не умею, — сказала девушка, улыбаясь как солнышко, но с долей здорового озорства в глазах. — И ты должен мне новую простыню.

Он смущённо посмотрел в пол. Парень не стал спрашивать, из-за чего: зияющих прорех или из-за огромного пятна, — потому что это было неважно. Он полностью его испортил.

— Эм, прости, — сказал он и подошёл к ней ближе.

— Шучу, — ответила она, оглядываясь на яйца.

Одна рука у неё была занята, и он вспомнил, как вчера вечером девушка сказала, что он предпочёл бы, чтобы у неё было на одну свободную руку меньше... Он отбросил эту мысль. Её милая попка была крайне соблазнительной, и он уже собирался обнять её за талию, как вдруг понял, что не уверен, а позволит ли она ему.

— Не против?.. — спросил он, жестикулируя руками, которые держал на ширине её талии, вытянув пальцы, в жесте готовности к объятиям.

— Я говорила, я ещё подумаю, — ответила она, ухмыляясь через плечо.

— Нет, я имею в виду... это, — сказал парень, неуверенно положив руки ей на талию.

Когда она не стала сопротивляться, он обвил её полностью, опустив руки вниз по её ногам и прижавшись лицом к её лицу.

— Да, я против, — сказала девушка, притворившись, что разозлилась, о чём парень догадался после минутной паники, — но ты был так добр ко мне, так что я разрешаю.

Она хихикнула, когда он поцеловал её в шею, и прижалась задом к его промежности. Когда девушка почувствовала, как у него затвердел в его боксерах, она повернулась, чтобы посмотреть на холмик.

— Сидеть, мальчик.

— Я ничего не могу поделать, — защищаясь, отвечал он.

— И я обычно не могу, — усмехнулась девушка, накладывая каждое яйцо в отдельную тарелку. — Полка специй там, — сказала она, указывая на подвесную полочку рядом с холодильником, и повернулась, чтобы передать ему тарелку.

Ему было грустно видеть, как уходит «паучок», но он с готовностью принял тарелку, понимая, что проголодался.

Парень взял перец, а она — что-то, что он не смог узнать. Девушка отнесла тарелку в другую комнату, где они накануне вечером пили вино и игрались ножками. Она поставила тарелку и села на то же место, что и тогда, а он снова занял место напротив неё.

— Мне правда не стоит тебе готовить, — сказала девушка, утопив яйцо в неопознанной специи, — иначе прикормлю, и ты вернёшься.

Он поперчил своё яйцо.

— Ты этого не хочешь?

— Я должна выгнать тебя сейчас, чтобы ты не понял неправильно.

— И что же я мог не так понять? — спросил парень, отправляя в рот яичницу.

— Что ты можешь остаться здесь на ночь, — ответила девушка, наблюдая за ним с выражением, не поддающимся определению, как и её специя.

— А нельзя? — спросил он, пытаясь звучать незаинтересованно.

— Тебе придётся спросить разрешения.

— Можно?

Она внезапно встала, перегнулась через стол и поцеловала его в губы. Его глаза округлились, когда он почувствовал, как она отправляет ему в рот кусочек яичницы.

— Ага! — отвечала девушка, возвращаясь на своё место и улыбаясь.

Он покачал головой. Парень жевал яйцо, которое она ему дала, и не мог определить вкус.

— Что это в нём? — спросил он в недоумении.

— Крысиный яд. Хотя, если так подумать, посмертную записку надо было оформить пораньше.

Он чуть было не выплюнул его, но тут уловил взгляд её глаз и вместо этого проглотил.

— Сучка.

Она высунула язык.

— Нет, не я, если правильно помню вчерашний вечер, — сказала девушка, доставая салфетку из держателя и вытирая рот, а он потянулся за своей салфеткой.

— Так что это за специя?

— Я не знаю, как на английском... это «темперо баиано», но «темперо» означает «специи». Так что это просто специи Байи. Там есть перец и орегано, так что тебе должно понравиться.

— Это... интересно, — ответил парень, и она ослепительно улыбнулась.

— Видишь? Я даю тебе всё новые и новые ощущения.

Её улыбка была достаточно обыденной, чтобы он не сразу понял, на что она намекает. Он с трудом проглотил яичницу.

— Я, э... не могу остаться на ночь, — сообщил парень.

— О, только не убегай! В бассейн людям тоже сначала влезать неприятно, — сказала девушка, приподняв бровь.

— Дело не в этом. Если моя девчонка всё равно знает... Мне пора возвращаться в Нью-Йорк.

Улыбка Ракель померкла.

— О. Да, логично... — сказала она и, казалось, сразу сдулась.

Он доел яичницу и уже собирался что-то сказать, но тут девушка снова вскочила на ноги. Он заметил, что у неё был врождённый талант быстро подниматься, во всех смыслах.

— Ну, если собираешься улететь с острова, надо бы сразу сбегать в душик

— У меня нет здесь сменной одежды. Разве что?..

— Не думаю, что ты влезешь в мою, — ответила девушка, ухмыляясь, — хотя у меня есть пара унисексовых, в которых, думаю, ты будешь выглядеть миленько, — сказала та, и её ухмылка превратилась в дьявольскую ухмылку.

— Я пас.

— Если примешь душ вместе со мной, я заберу твои вещи и привезу их сюда, полностью упакованными.

Парень задумался. Он ненавидел собирать вещи, и ему не очень-то хотелось бегать по городу, пытаясь подготовиться к отъезду с такой задницей, — в полном разгроме, так что ему было больно даже ходить, — но, с другой стороны, весь его багаж был схоронен в доме друга, и он не был уверен, что хочет, чтобы тот встретился с Ракель. Парень даже не был уверен, что было бы этично навязывать ему Ракель, хотя знал, что если она зайдёт за багажом, то не станет его доставать. Во всяком случае, почти точно знал. Он всегда мог позвонить и предупредить его. Парень посмотрел на Ракель, которая сидела, невинная, как ангел, и, чёрт возьми, прекрасно знал, что она что-то замышляет, но что именно, — душ или багаж — он не был уверен.

— Мне бы... не помешал душ, — сказал он, переместившись в кресле, чтобы поправить мокрое пятно сзади боксеров.

— Ура! — обрадовалась она, и он ни на секунду не обманулся её внезапным девичьим восторгом. — Я пойду настрою водичку, — сказала девушка, встала и ускакала полуобнажённая, её титьки капельку подпрыгивали на бегу.

— Ты не доела яйца, — позвал он, но девушка проигнорировала его, и парень подошёл и выложил её недоеденную яичницу на свою тарелку.

Он съел и свои, изрядно голодный, и... приправа оказалась довольно вкусной. Когда парень закончил, то услышал, как она позвала его из другой комнаты.

— Теперь достаточно тепло. Иди сюда, — сказала девушка, когда он появился в поле зрения.

Парень оставил обе тарелки в раковине, а когда вышел в коридор и встал напротив её ванной, то увидел, что Ракель была в дверном проёме и пальцем манила его подойти. Когда он шагнул навстречу, девушка резко подалась вперёд и затащила его внутрь, а затем захлопнула за ними дверь.

— Давай разденем друг друга, — предложила тв, уже стягивая с него рубашку.

Не успел он ответить, как она уже сняла с него боксеры, и он оказался голым, не считая носков.

Парень не стал возражать. Он опустился на колени, чтобы стянуть с неё стринги-паучка, и... понял, к чему всё шло. Ракель смотрела широко раскрытыми глазами, как он стягивал с неё нижнее белье, но он с удивлением заметил, что её член всё ещё лежал. Она посмотрела на него снизу вверх.

— Наверное, будет лучше, если это сделаю я, — решила девушка и повернулась, наклонившись и облокотившись на унитаз.

Он просунул пальцы под две верхние «паучьи ножк» и потянул вниз, медленно обнажая «розовый бутон» Ракель. Его руки разминали её «булочки», но она не протестовала, и в момент безумия он наклонился вперёд и лизнул её. Девушка захихикала, но протянула назад руку и покачала пальчиком, и он продолжил тянуть вниз, пока не открыл её «мешочек». В качестве извинения (как он надеялся) парень лизнул и его, и та вздохнула. Когда он полностью стянул с неё трусики, а девушка ткнула его задом в лицо, переступая их, она повернулась и уселась на закрытое сиденье унитаза. Скрестив ноги, она протянула левую ему, растопырив пальчики. Он наклонился вперёд так, что её нога оказалась у него над головой, и девушка провела ею по его щеке, а потом парень взялся за край её чулка. Даже со скрещенными ногами он видел, что её маленький слоник шевелится в своей норе (разве у слонов есть норы?), и он скатывал чулок вниз, пока не стянул его с её ноги, которую поцеловал в знак пущего примирения. Когда девушка расцепила ноги и протянула другой чулок, он увидел, что не заметил больше тени, потому что у неё наполовину стоял и не уменьшался. Парень наклонился вперёд, отчего она ещё больше возбудилась, и начал стягивать с неё второй чулок. Её голая ножка оказалась у него в промежности и подтолкнула его спящего Левиафана, что, похоже, подействовало на них обоих. Когда он закончил снимать с неё второй чулок, девушка свела ноги вместе, а затем поднесла руки к титькам. Она взялась за них, а затем медленно раздвинула ноги, показав, что не только он один стал каменным. Парень даже не заметил, как прополз вперёд, но обнаружил это, оказавшись между её ног и взяв её достоинство в рот, нежно целуя кончик. Одной рукой Ракель дразнила свой сосок, а другую положила ему на голову, направляя его, хотя он добавлял и свои собственные «изыски».

[Иллюстрация (из главы 7):

https://i0.wp.com/i.redd.it/54zc3qletul11.jpg?ssl=1 ]

Сначала он приблизился к её кончику и провёл языком по нему. Это вызвало солёный привкус у него во рту. Затем парень поцеловал ствол вверх и вниз, и она вздохнула. Почувствовав, что победа близка, тот поднял её дрожащий «стержень» и заглотил её настоящие яйца — большие, которые она держала между ног, где хранилось всё её пузырящееся, кремовое «повидло». Она с ухмылкой наблюдала, как он по собственной воле запихивает её яйца себе в рот, полоская их там, словно на уроке речи. Девушка почувствовала, как его язык пробежался по её мешочку, словно хотел взвесить его, и с удовольствием капнула спермой ему на лоб, где той было и место.

— Осторожнее с ними, — сказала она тихим, низким голосом, — а то разбитое яичко не вернуть.

Он пососал одно, потом другое, и Ракель жалела, что у неё нет фотоаппарата, а потом парень снова взял их оба и хмыкнул, и Ракель могла бы уже написать его имя преякулятом на лбу. В качестве последнего трюка он позволил её теперь уже совершенно негнущемуся «болту» упасть с его лица, нацелив его прямо на себя, и его план состоял в том, чтобы глубоко заглотить всё это одним махом.

Он прошёл половину пути и замер. Ракель вежливо улыбнулась, но в её глазах горел адский огонь. Девушка поняла это задолго до него, но вот до него медленно доходило. Парень задыхался, но не от размера, а от горького привкуса... когда до него дошло, где она недавно побывала. Внезапно одна рука на его голове превратилась в две, и она не вела его, а заманивала в ловушку, принуждала его, когда он издал невнятный протест вокруг испорченной сосательной кожаной конфетки Ракель. Он отпрянул назад с небывалой ещё прытью, но Ракель тянула его вперёд, всё глубже и глубже насаживая на свою палочку для проверки горлышка, её ноги раздвигались, обхватывали его, пока не осталось абсолютно ничего от члена Ракель, а его губы не были прижаты к её телу. Он забулькал, его горло стиснулось вокруг её члена, вкус и запах нахлынули на него. Она с жалостью смотрела на парня, пока он глотал, а точнее задерживал дыхание, пока яичница грозила пойти назад.

Он видел садистское ликование в её глазах. Парень чувствовал свой собственный ответ в его «боевой дубине», которая теперь волочилась по полу, но не было никаких сомнений в том, что от физической реальности и мысли о том, что он делает, его скоро будет тошнить. Ракель держала его крепко, а её лицо было бесстрастным, когда он умоляюще посмотрел на неё. Он знал, что девушка наслаждается ощущением его горла, но та при этом не делала никаких усилий, чтобы себя удовлетворить. Девушка просто... ждала. Его рвотные позывы становились всё хуже, а не лучше, и он боролся, пытаясь сдержаться, а Ракель просто наблюдала за ним. Когда его немного стошнило, а желудок скрутило в узел, Ракель подняла брови, но не отпустила его и даже не ослабила хватку, и он понял, чего она ждёт. У него не было надежды заставить её кончить, чтобы оборвать это испытание. Её член всё ещё был склизким и солёным от спермы, в которую она тот окунула, но именно горький вкус должен был вызвать у него тошноту. У Ракель была сосиска, побывавшая в помойке, и он не подумал об этом, когда поспешил засунуть ту в рот. Его снова затошнило, на этот раз в качестве последнего предупреждения, но Ракель всё ещё держала его. В животе у него заурчало. Это был конец. Если Ракель не отпустит его сейчас... но она не собиралась этого делать. Он положил руки ей на бедра. Он надеялся, что девушка не будет возражать. В отчаянии он попытался отстраниться, но Ракель вновь заявила, что нет, он никуда не уйдёт. Его стошнило в третий раз, сильнее, чем в предыдущие, глаза слезились до слепоты, и он блеванул вокруг члена Ракель с привкусом яиц на языке. Парень чувствовал себя таким униженным, даже не осознавая в тот момент, что член Ракель дёргается и что, несмотря на то что он не мог этого почувствовать, Ракель извергает садистский заряд в его недавно опустевший живот, тот самый заряд, который он ощущал в её мошонке раньше, когда у него был полный рот её яиц, и который бесцеремонно вводили ему в глотку после того, как он отдал свои яйца. Обмен был не тот, что он ожидал, но, несмотря на всё это или благодаря всёму этому, он всё ещё был твёрдым, и когда парень поднял глаза на Ракель и его слёзы рассеялись, он увидел, что её веснушчатое лицо раскраснелось, зарделось. Её член всё ещё остался в его горле, выплёскивая последнюю порцию, которую девушка вливала в неё, пока его тошнило, и глаза её были широко раскрыты.

— Это было что-то новенькое, — заключила она, и парень понял, что та вопреки всему успела накормить его своим особым завтраком в постели. — Похоже, не только у тебя сегодня новый опыт, — продолжала девушка и, подтянув под себя сиденье, одним плавным движением вытащила член из его рта.

Большая часть жижи оставалась у него во рту, и он выплюнул всё в унитаз. Ракель шагнула в душ, который уже успел наполнить комнату паром, поэтому в итоге на пол не попало ни капли.

— Для меня это тоже в новинку, — ответил парень хриплым голосом и снова сплюнул в унитаз, во рту у него был привкус яиц и кислоты. — Не уверен, что хочу добавить это в свой репертуар.

Она отдёрнула занавеску и посмотрела на него сверху вниз.

— Я боялась, что это будет слишком... и всё же посмотри на себя, - сказала она, глядя на его всё ещё пульсирующий член. — Ты точно шлюха.

— А ты сучка, — ответил он чуть резче, чем намеревался, — мы идеальная пара.

Она хихикнула.

— Может, нам стоит бороться с преступностью, — заметила девушка, но так и ждала его, прежде чем начать мыться. Надеюсь, это было не слишком. Я склонна... увлекаться.

Должно быть, по какой-то ошибке в тот момент преуменьшение настолько не соответствовало реальности, что становилось скорее преувеличением нереальности. Технически это была правда, но любой разумный человек сказал бы, что это ложь, потому что её истина невидима даже для самых мощных микроскопов. Теоретически он мог ответить да, верно.

Парень ничего такого не сказал. Он лишь ответил:

— Просто продолжай думать, о чём ты там обещала подумать.

Он встал и подошёл к раковине, закрыв унитаз, но не спустив воду.

— Думать о чём? — спросила девушка, сбитая с толку. — А, об этом. Да... да, наверное, это честно.

Он вымыл рот.

— Итак?..

— Я ещё думаю об этом, — мило улыбнулась она.

— Ага, ага. У тебя есть запасные зубные щётки?

— За зеркалом.

Он открыл зеркало. Содержимое шкафчика в ванной Ракель было вполне обыденным. Он ожидал увидеть коллекцию пробирок с различными образцами спермы. Вместо этого там были зубные нити, ватные палочки, пластыри, зубочистки, крем для кожи, солнцезащитный крем и коробка с запасными зубными щётками, каждая в запечатанном пластиковом контейнере. Учитывая род деятельности Ракель («Неужели это всё, чем она занималась?» — задался он вопросом) и её склонность смешивать бизнес и удовольствие, ему, вероятно, не следовало удивляться. Парень закрыл зеркальный шкафчик, запустил зубную щётку под воду и уже собирался нанести на неё зубную пасту, когда заметил, что Ракель всё ещё наблюдает за ним.

— Ты же хотела мыться?

— Жду тебя, — сказала девушка, пока он чистил внутреннюю поверхность рта, особенно язык. — М-м-м, я знаю, как это чувствуется.

— Фо уфтуется? - ответил он, пытаясь говорить с зубной щёткой, не набирая полный рот зубной пасты.

Парень провёл зубной щёткой по языку ещё несколько раз, прежде чем понял, в чём дело. Тогда он протянул руку и спустил воду в туалете, а Ракель взвизгнула.

— Какого хрена! — засмеялась та, и он почувствовал облегчение от того, что она, похоже, не собиралась наказывать его за это. — Ты только что облил меня кипятком. Надеюсь, ты готов поцеловать, где бо-бо.

— У-е елал е-о, — отвечал он.

Парень сплюнул в раковину. Он прополоскал рот и поискал, куда бы положить зубную щётку.

— Куда мне её деть?

Она ухмыльнулась.

— Ты мечтал засунуть мне что-то в задницу, да? — заставила она его позеленеть; на сегодня с него было достаточно задницы в рот. — За тобой стоит чашка, — подсказала девушка, высунув язык.

Он повернулся и увидел чашку с дюжиной зубных щёток, большинство из которых выглядели совершенно неиспользованными. Он вздохнул. Парень положил свою к остальным, а затем шагнул в душ. Ракель закрыла за собой стеклянную дверь, а он наблюдал за ней, не зная, что делать дальше. Он не переставал бросать взгляды на кое-что любопытное, видное между её ног, но Ракель не обращала на это никакого внимания. Он подумал, что в этом был смысл: это была её «штука», так что она, очевидно, привыкла. И он тоже привык к нему, как к предвестнику определённых действий, но то, что тот был вялым и незаинтересованным, пока он принимал душ обнажённым вместе с ней, было ещё одной степенью странности, с которой ему было трудно смириться.

— Сначала я вымою тебя, — заявила девушка, и он кивнул в знак согласия.

Она взяла какую-то пушистую губку и залила её жидким мылом, а он подумал про себя, что знает, каково так наполняться. Девушка намылила ему грудь, лицо и промежность, заставила его смыть мыло, а потом он стоял под струёй душа, пока она тёрла ему спину, ненадолго задержавшись на его затылке. Передав ему мочалку, она обняла его за шею, а он намылил её грудь и живот. Девушка послушно повернулась, и он вымыл ей спину, а затем, заметно рискуя, встал на колени, чтобы вымыть ту сзади. Она оглянулась на него через плечо и усмехнулась. Удовлетворённая водными процедурами, она повернулась, и он оказался лицом к лицу с её причиндалами. Он осторожно намылил их, и та мурлыкнула, как прежде.

Он приподнял член, чтобы вымыть нижнюю её нижнюю часть тела, и девушка провела руками по животику, растягиваясь в спине. Он посмотрел на неё, а потом фыркнул.

— Что смешного? — спросила девушка с лёгким раздражением в голосе.

Он замолк.

— Это... ничего.

— Что? — потребовала она, выдвигая бедра вперёд так, что они оказались в сантиметре от его лица. — Что ты хочешь сказать о моей штуковине?

Он взял себя в руки.

— Она выглядит... как муравьед, вот так, — ответил он вопреки здравому смыслу.

Она хихикнула. Он был достаточно мудр, чтобы не истолковать это как просто искреннее веселье.

— У нас в Бразилии есть муравьеды. Знаешь, какие? — спросила девушка, а когда он покачал головой, подалась бёдрами вперёд так, что он невольно поцеловал её, и член начал надуваться. — Гигантские муравьеды...

— Ты всё ещё?..

— Хм-м... Если ты откроешь рот, я дам тебе распробовать получше.

В прошлый раз, когда он открыл для неё рот, ничего хорошего из этого не вышло, но он всё равно ей подчинился. Парень приготовился к тому, что она запихнёт его в горло, но вместо этого девушка осторожно положила его на язык. Она только что вымыла его и теперь стояла спиной к стенке душевой кабины. Он приготовился к оральному натиску, но того не последовало. Вместо этого девушка провела по его языку кончиком и «мачтой» своего члена, покрывая своим вкусом каждый его сантиметр. Он понял, что именно этого она и хотела: заставляла его пробовать член на вкус. Ощущалось... как член Ракель. Он хорошо знал этот вкус. И всё же было неловко, что она ласкала его язык, а её солёная сперма маленькими капельками капала прямо на него, доказывая, что её возбуждают такие перспективы.

Девушка начала спускать его рукой, но всё ещё тёрла его языком.

— Я собираюсь «скинуть груз»... вот сюда, — объяснила та, намечая своей премалафьей углубление на его языке, которое вскоре превратится в созданное Ракель озеро, свежее, тёплое и липкое. — Хочешь пить? — спросила она, а парень закрыл глаза и слабо кивнул. — Открой глаза. Они мне нравятся.

Он так и сделал, а Ракель прикусила губу и засосала, не желая заставлять его ждать и решая как можно быстрее подать ему второй завтрак. Он наблюдал за тем, как Ракель мастурбирует, и на какое-то время задумался о том, чтобы сделать это за неё, поднести руку и создать давление, необходимое ей для облегчения... но он не мог заставить себя сделать это, пока его рот был широко открыт, а язык высунут, чтобы обеспечить её «грузу» место для посадки. Ему было бы невыносимо слышать, что скажет Ракель и как он потом будет оправдываться перед самим собой. Она продолжала нажимать рукой, желая его прикосновений, но приходилось обойтись без них. Девушка направляла «дуло» ему в лицо, отдрачивая себе, и могла бы повторить сейчас всё то же на его языке. Он не стал бы помогать ей унижать его.

А потом он всё равно это сделал.

Глаза Ракель стали круглыми, как суповые миски, когда она почувствовала его руку на своей штучке, но её ухмылка говорила о том, что она всё поняла. Девушка отпустила член, и его рука обхватила тот, заставив его вздрогнуть. Он начал дёргать за хер, проводя рукой по «стволу», не закрывая рта, хотя было неудобно держать её прижатой к языку, поскольку ничто не мешало ей двигаться туда-сюда, кроме его собственных манипуляций с ней. Ракель была в экстазе, её руки бегали по животу, пока она облизывала губы, а глаза были закрыты в наслаждении. Когда она открыла их и снова посмотрела на него, то завела руки за голову, как бы подчёркивая, что она попала в ситуацию «смотри, мама, без рук». Девушка оставалась в основном пассивной, просто наблюдая за ним, не давая ему подсказок и не рассказывая о его унизительном положении, пока наконец не заговорила:

— Ты заставишь меня кончить... — похабно сказала она, и он не был уверен, судя по выражению её глаз, было ли это предсказание или уже приказ.

Впрочем, это было неважно. Она положила руку на грудь, играя с соском, а другой рукой ласкала его лицо, давая минимальные указания. Она всё время что-то говорила, и он понял, что девушка приближается к обрыву, с которого сорвётся именно он. Рука на его щеке начала прижиматься к нему, но чего она просила, он не мог определить, поэтому просто двигался так быстро и долго, как позволяла ему рука. Этого, похоже, было достаточно для Ракель, которая ухватилась за поручень душа и пыталась как можно дольше удержать в себе очередной «подарок» для него. Она посмотрела ему в глаза.

— Не появилось сожалений? — спросила девушка насмешливо.

«Глазок» члена открылся, и оргазм сковал её тело, а хватка за поручень стала крепче, но Ракель на мгновение задержала эякуляцию. Миг спустя он извергся из её дырочки, полностью повторив то, что сделал за несколько минут до этого. Миллиард крошечных сперматозоидов пытались оплодотворить его вкусовые рецепторы, пока её сперма стекала на его язык, превращаясь в густой суп, который она извергала на него. Он думал, что уже преодолел смущение от секса с девушкой с членом, но то, что Ракель поливала его язык спермой, пока он смотрел на её ухмыляющееся лицо, было совершенно новым унижением. Сперма вылилась на его любопытные вкусовые рецепторы, где он ощутил её уникальную текстуру и вкус, и по тому, как Ракель старалась выплёскивать её на его язык при каждом движении, было ясно, что он должен был быть благодарен за награду в виде такой вкуснотищи. В кои-то веки, когда она отстранилась, у него была возможность выплюнуть всё в слив душа, но он решил, что глупо тратить доброе расположение, которое он приобрёл, оказав ей эту услугу. Неважно, проглотит он её или выплюнет, она всё равно окажется у него во рту.

— Открой рот, — сказала девушка, и он, конечно же, открыл, а та посмотрела на кашицу, скопившуюся на его языке, и кивнула. — Хорошо. Теперь глотай.

Вот тебе и выбор. Он откинул голову назад и дал ей стечь по горлу, застревая по пути. От того, что он чувствовал, как по глотке скользит сперма Ракель, его хрен стал твёрдым, как камень, но парень не спешил говорить ей об этом.

— Не могу поверить, что ты только что отдрочил у менч в свой ротик, — сказала Ракель, помогая ему подняться на ноги, как всегда дипломатично.

Она уткнулась ему в грудь, слегка поджав руки вместе под себя и прижавшись к нему грудью. В виде исключения она выглядела скорее мило, чем устрашающе. Девушка запустила свои влажные волосы ему под подбородок, а затем потянулась к его губам и снова поцеловала его в знак благодарности. Его мысли были заняты кое-чем другим, — он пытался решить, что лучше: позволить ей самой сделать это у него во рту или нет, — но потом отмахнулся от этой мысли, потому что что?

— Хочешь помыть мне волосы? — сказала она, держа в руках бутылочку с шампунем и покачивая ей.

— Какие волосы? — не задумываясь спросил парень.

— На голове, извращенец. У тебя все мысли об одном, да? — сказала девушка, и его мозг поразился тому, насколько явно эта корова должна была сейчас молчать, а не мычать.

Он взял шампунь, растёр его в руках до состояния пасты, и она закрыла глаза, пока парень намыливал её волосы. Девушка повернулась, и он, воспользовавшись случаем, ещё больше укрепил собственную эрекцию, глядя на её всё более намыленную попку.

— Мне не нужны глаза на затылке, чтобы понять, куда ты смотришь, — заметила девушка, хихикая, пока он наносил шампунь на её волосы длиной до плеч.

Смыв воду, она забрала у него бутылку и протиснулась мимо него, чтобы он мог зайти под струю душа.

— Твоя очередь. Повернись-ка, — резко сказала девушка, и у него закралось подозрение, что он знает, куда это она там идёт; буквально, куда она войдёт.

Та намылила его волосы, а он ополоснул их в перерывах между мытьём. Девушка прижалась грудью к его спине и снова намылила ему голову... а потом намылила шампунем его грудь, её руки при этом поглаживали его.

— Эй... хочешь ещё раз? — спросила девушка сладко, с лёгким намёком на пикантность.

— Ты спрашиваешь меня? — ответил парень, гадая, насколько важно его согласие.

— Предпочитаешь, чтобы я взяла тебя без разговоров? Как бы мне этого ни хотелось, не уверена, что ты всё ещё в настроении или что твоё тело выдержит. Можно сказать, я уже сыта, на худой конец... Просто у меня остался для тебя вполне толстенький конец, если позволишь.

Парень вздохнул. Он обернулся через плечо, и она снова посмотрела на него с кошачьей ухмылкой, приподняв бровь.

— У нас здесь нет смазки, — заметил он, но она потянулась за бутылочкой.

На секунду он забеспокоился, что девушка просто собирается взять на замену мыло, но потом увидел этикетку.

— Есть. Иногда я использую её как массажное масло. Она согревающая. Повезло тебе, — сказала девушка, покачивая бутылочку между пальцами.

— Повезло мне, — повторил за ней парень.

— Руки на стену и раздвинь ноги. Ты вёл счёт?

— Получается четыре захода, — не задумываясь отвечал он.

— Я думаю, если ты дойдёшь до пяти, то заслужишь приз, — пообещала она, хотя парень был уверен, что в представлении Ракель приз — это шестой трах, абсолютно бесплатный.

Он сделал, как она просила, раздвинул ноги и наклонился, положив руки на душевую лейку, но в таком положении было трудно уберечь лицо от струй душа. Он знал к тому же, что это не случайность.

Ракель выдавила согревающую смазку ему на спину, и она растеклась по его щели, попадая туда, куда нужно. На ощупь она действительно оказалась тёплой, хотя он не помнил, чтобы ему хотелось дополнительного тепла к тому огню, который она разжигала в его животе.

— Нагнись ещё, — потребовала девушка, — и выставь её подальше.

Он подчинился, упёрся в неё задом, чувствуя, что у неё уже вовсю готов к бою, а потом опустил бёдра так, что его задница выпятилась.

— Тебе нравится быть вымытым и грязным одновременно? — спросила девушка, и он услышал, как она намазывает сосиску специальной горчицей.

— Обычно не я лицом оказывался под душем.

Она прижала член к его выпуклому отверстию.

— Очень жаль, — сказала девушка, проталкивая его дальше.

Через секунду его лицо оказалось в потоке, он ничего не видел и понял, что Ракель положила руку ему на затылок. Он приподнялся на носочках, чтобы Ракель могла взять его под нужным углом, и вскоре член той оказался в его попке, которую успокаивало ощущение тепла, хотя она всё ещё с трудом справлялась с обхватом её хрена. Душ бил ему в лицо, и он испытывал странную сенсорную депривацию, так что всё, на чем он мог сосредоточиться, — это на пенисе милой чокнутой девушки, который то толкался в его задницу, то выходил из неё. Он выплёвывал воду, когда та непроизвольно просачивалась мимо его губ под напором струи, а его член выплёвывал преякулят на пол в душе, где тот быстро смывался. Он понял, что начинает привыкать к мысли о том, что девичий «прибор» Ракель выпирает из его заднего прохода, когда она трахает его, и, если быть честным с самим собой, он уже более чем привык к ощущениям. Одна ночь неосторожности, и он уже чувствовал, что всё в норме, когда девушка нагибает его под душем и долбит ему простату своим толстым членом. Он даже не обращал внимания на то, что она, вероятно, глупо ухмылялась, пока драла его, или на то, что она, скорее всего, измазала «кремовой начинкой» свои простыни, думая о таком, или на то, что она собирается кончить в него, потому что занята именно тем, чем занята. Его член ещё никогда не был таким твёрдым.

Поэтому, когда он почувствовал, как мягкие пальцы Ракель обхватывают его писюн, он едва не выплеснул свою порцию на пол в душе. Девушка вытащила его голову из струи и наклонилась к его уху.

— Твоя очередь, — сказала она, сладко, как конфетка, и Ракель снова смутила его, когда он думал, что уже не сможет смутиться.

Одной рукой оттягивая его бедро, а другой наяривая ему между ног, Ракель трахала его без колебаний. Парню пришлось сосредоточить всё своё внимание на том, чтобы сдерживаться, иначе всё внимание автоматически уходило на то, как Ракель «благословляет» его в задний проход.

Она напевала про себя, пока «работала».

— Ты засоришь мне трубы в душе, а я засорю твои... — заметила она, подкрепляя свою колкость тем, что вжалась бёдрами в его бёдра, полностью погружая свой стояк внутрь, и до него дошёл смысл так же, как и её член.

Было что-то успокаивающее в том, что она вошла в него до конца, так что они оба были связаны. Он задался вопросом, будет ли она чувствовать то же самое, когда (и если) он войдёт в неё?

Она отстранилась и начала делать длинные, слишком размашистые толчки, вероятно, пытаясь заставить его кончить. Без предупреждения у неё выскочил, и парень понял, что это произошло случайно. Когда она подалась вперёд, то вместо этого проскользнула между его бёдер, так что он оказался задом сидеть на нём

— Упс... я выгляжу так глупенько, не правда ли? — сказала она, массируя у себя его бёдрами. — Всё ещё хочешь этого? — спросила она, поглаживая его по щёлке, и он кивнул. — Откройся, — сказала она, нащупывая рукой отверстие и направляя туда свой член.

Она легко просунула его внутрь, и её рука тут же переместилась на его плечи, чтобы девушка могла возобновить свой стремительный ритм, не сомневаясь в том, почему он позволяет ей трахать себя в душе или на кровати, или везде, где у неё чешется член, — и потом она произнесла это слово. Оно эхом отозвалось в колонне воды после того, как она его сказала, сразу же после того, как снова засунула хрен в его анальный проход: «Шлюха».

Парень снова опустил лицо в душ и чувствовал только стимуляцию, — у себя спереди и сзади. Он не был уверен, кто кончил первым, но не успел он опомниться, как оказался под душем, а Ракель стонала, выплёскивая очередную порцию спермы ему в задницу. Он вздрогнул, опустив голову настолько, что вода потекла по его спине, а Ракель продолжала нежно накачивать его ещё долго после того, как её собственный оргазм утих, а его конча продолжала вытекать, и он знал, что это потому, что Ракель нажимала на его «кнопку» с другой стороны, тщательно выдаивая всё из него. Она поглаживала его по заднице именно с этой целью, даже когда у неё самой обмяк. Когда он кончил, девушка освободила свой вялый член, и тот снова плюхнулся между её ног. Когда он повернулся, для него в тот момент она была идеальной женщиной, от неё исходило сияние сексуальности, и она строила ему глазки.

— Тебе понравилось?

Парень кивнул, но она покачала пальчиком.

—, Скажи это.

— Мне понравилось, — признал он, и девушка обняла его за талию, а тот ответил ей взаимностью.

— Нам пора выходить, пока пальцы не стали волнистыми, — заметила она, отодвигая его в сторону, чтобы снова вымыть свои причиндалы.

Он последовал её примеру, а когда повернулся и проделал то же самое со своей задницей, она захихикала.

— Это ты виновата, — сказал парень в своё оправдание.

Она усмехнулась, вышла из душа и протянула ему полотенце, потом обернулась своим, а ещё одним высушила волосы.

— Мне нужно забрать твой багаж, так что я пойду оденусь. А ты расслабься и прихорошись для меня, — сказала она, прикусив язык

Парень покачал головой, и она приняла это за «ладно», потому что вышла из ванной и закрыла за собой дверь.

Он насухо вытерся и ещё раз почистил зубы, чтобы теперь наверняка. Он поскрёб языком, чтобы убрать привкус «маслица» Ракель, а когда закончил, сплюнул зубную пасту так, как мог бы сплюнуть её жидкость, когда у него была такая возможность. Посмотрев в зеркало, он нашёл свои собственные глаза и вздохнул.

Выйдя из ванной, парень сразу же направился в спальню, чтобы найти Ракель, которая уже начала одеваться, или то, что для Ракель считалось одеваться. Время, проведённое в одиночестве, сбило настрой в голове, и ему было трудно смотреть ей в глаза. Девушка почувствовала, что что-то не так, но ничего не сказала, и они молча оделись: он в свою старую одежду, по крайней мере пока находился в её квартире. Ракель улыбнулась ему, но он лишь слегка ошарашенно смотрел в ответ.

— Как я выгляжу? — спросила та и повернулась, чтобы продемонстрировать свой наряд: джинсовые мини-шорты и голубую футболку с надписью All Real в пастельных тонах; когда он кивнул, она ухмыльнулась, повернулась и сказала: — Может быть, мне стоит показать тебе лучшую сторону.

Он вспомнил предыдущую ночь, когда у него появился новый фетиш — «паук». Ему было интересно, что она делает с ними... но джинсы тоже хорошо сидели на ней, а стринги выглядывали наружу со вкусом. Он попытался сделать ей комплимент, но его мысли всё ещё были далеко.

— Немного контужен, да? — спросила девушка, и он был благодарен, когда та выскочила из комнаты, сказав: — Дай мне закончить завтрак, и я пойду, а ты можешь немного расслабиться.

Когда её голос заглушил слой стены между ними, что-то побудило его последовать за ней в столовую. Когда он оказался там, то вспомнил, что это было: он ведь уже съел за неё её яичницу.

— Ты съел мою яичницу! — сказала девушка, усмехаясь самой себе. — И у тебя даже не хватило сообразительности удержать её в себе, — продолжила она и повернулась, чтобы посмотреть, как он входит в комнату, а когда он подошёл к ней, та снова обняла его за талию. — Не волнуйся, можешь есть мои яйца в любое время, — сказала она, ткнув его пальцем в нос.

— Я... бисексуал, да? — выпалил он, и Ракель остановилась.

Он внимательно следил за выражением её лица. Девушка моргнула. Лицо Ракель было нечитаемым, но он почувствовал, что та немного обижена, потому что она прервала зрительный контакт.

— Пока ты Ракель-сексуал, мне всё равно.

— Да, но ты ведь считаешься за девушку, верно?

Она притворялась незаинтересованной, но в этот момент откинула голову назад и посмотрела на него.

— Я... — сказала она, сузив веки, а затем на её лице появилась ухмылка; что-то в этом выражении было не так, но он не мог понять, что именно. — Считаюсь, да. Женщиной, вообще-то. А ты хочешь разобраться, кем считать тебя, верно? Потому что, в конце концов, я называюсь девушкой, но у меня есть член, но у меня есть и сиськи, но я трахаю твою задницу, но отдрачиваю тебе... вот о чём ты думаешь? Пытаешься вести счёт? Ну, я могу сказать тебе счёт... ты проиграл.

Он попытался опустить взгляд на её джинсовые шорты, но девушка пальцем приподняла его голову вверх, так что он смотрел ей в лицо.

— К вопросу о том, кто ты... — сказала девушка, и тут до него дошло, что не так с её улыбкой: её глаза не улыбались.

В них не было обычного блеска. Вместо обычного огненного духа в них была ледяная бесстрастность, от которой у него похолодели поджилки.

— Я... — начал было парень, но она приложила палец к его губам.

— Ты беспокоишься, что ты кусатель подушки, да? Ну, если это твой критерий, то у меня плохие новости. Ты не кусал подушку прошлой ночью только потому, что я не дала тебя ничего укусить. Боишься, что ты фембойчик, да? Ты боишься, что тебе нравятся мальчики? Ты так беспокоишься о том, кто ты... А ты не думал, что ты можешь быть просто большущей шлюхой? И извращенкой? Это слишком очевидно для тебя? В смысле, я буду вставлять его до тех пор, пока ты мне это позволяешь, но я не собираюсь останавливаться только потому, что ты думаешь, что это может что-то не то значить. Всё, что это значит для меня, — тёплая, тугая, страждущая дырочка и то, что человек, которому она принадлежит, откроет её и примет мой член внутрь, независимо от того, уверен он в этом или нет. Я не против того, чтобы ты пытался сохранить лицо, пока я наклоняю тебя и проверяю температуру. Меня волнует только то, где окажется мой градусник. Я знаю, чего хочу, и твоя гордость здесь ни при чём.

— Значит... я тебе безразличен как... личность? — спросил парень, и её каменный взгляд смягчился.

Она вздохнула. Холод в её глазах сменился теплом, а затем пламенем, но её стервозная ухмылка поддерживала прежнее настроение.

— Нравишься ли ты мне как личность? Да. С тобой весело... и интересно играть. И если сделать скидку на прошлые проступки, ты неплохой парень. Но ты ещё и потрясающая шлюха и был ей до меня, только теперь твоя шлюшность заключается в том, что ты стискиваешь зубы и принимаешь хрен побольше, и это почему-то делает ситуацию ещё хуже... что просто глупо. Так что да, ты мне нравишься, но ты ещё и маленькая сучка, и ты моя маленькая сучка, — сказала девушка, с силой расстёгивая его брюки так, что отлетела пуговица, — и пока ты не совладаешь с собой, я буду держать тебя своей маленькой сучкой, — сказала та, обнажая грудь, — и я сделаю тебя своей маленькой сучкой, — продолжила она, разворачивая его вокруг своей оси, — и я скажу любому, кто захочет это знать, что ты моя маленькая сучка, — говорила она, перегнув его через стол. — А если тебе это не понравится, то я нагну тебя над любой поверхностью и заткну твою сладкую попку своим толстым членом, чтобы напомнить тебе, что ты маленькая сучка, — добавила она, сбрасывая его штаны на пол, — и если кто-нибудь случайно увидит нас, ты будешь плакать, как маленькая сучка, — закончила она, доставая из своего тесного кармана миниатюрный тюбик, открывая его, а затем с силой выплёскивая всё его содержимое на его задницу, — потому. что. ты. СУКА.

Он почувствовал, как Ракель требует от него входа, и затем она подалась вперёд и вошла в него по самое основание, а он взвыл и поднял ноги от земли, когда Ракель взяла его за бедра и вошла в него. Он никогда не видел, чтобы кого-то так брали, и аплодировал бы её свирепости, если бы там был не он сам, которого только что нагнули и которому напихали. Ракель не принесла никаких извинений, да он и не хотел, потому что блин, — эта девчонка умела убеждать. С каждым ударом она едва не опрокидывала стол, сдвигая его вперёд, пока парень держался за него железной хваткой, а её «сверло» впивалось в него без колебаний и пощады. Он подозревал, что неоднократное называние его сукой нехорошим образом заводило её, но не хотел бросаться обвинениями в адрес девушки, которая узнавала его в том же библейском смысле, в каком люди из проклятого города хотели знать приятелей-ангелов Лота. [По одному толкованию, мужчины из Содома возжелали ангелов в облике мужчин.] Он думал, что Ракель и раньше делала его сучкой, но это был опыт, открывающий глаза, или, по крайней мере, раскрывающий задницу, поскольку Ракель нашпиговала его, как свинью, на своём обеденном столе и не заботилась о том, слышат ли это её соседи. В сравнении с предыдущей ночью Ракель была абсолютно нежной, но сейчас не было ни романтики, ни ласки, только жгучая похоть, и даже если Ракель назвала его сукой в пылу страсти прошлой ночью, он знал, что теперь она называет его сукой каждым толчком, каждым ударом, каждым насильственным проникновением в его запретную зону. Ракель придала уникальный смысл фразе: «Нет гнева страшнее женского».

Ракель поднесла руку к его отверстию и проникала в него под разными углами, так что он снова растянулся на всю длину.

— М-м-м-м-м... разговоры об этом в самом деле возбудили меня. Мне нравится, что ты каждый раз извиваешься, но никогда не сопротивляешься. Давай сыграем в игру: я трахаю тебя в задницу, а ты пытаешься найти оправдание ситуации. Если ты это сделаешь, я кончу тебе в задницу. Если нет, то я кончу тебе в задницу. Готов? Давай!

Он не мог поверить, что получает его в пятый раз за несколько часов. Ракель не дала ему шанса привыкнуть, и он понял, что смазка была её единственным милосердием, поскольку с каждым толчком она вгоняла член в него полностью, и на этот раз, когда он выскочил, она тут же нашла рукой дырочку и резкими толчками заставила его войти обратно. В этот раз Ракель не прикасалась к его стояку, вероятно, в наказание, и, чтобы доказать, что она делает из него суку, она даже не изменила темп и не стала доводить себя до оргазма: в одну секунду она быстро и сильно насаживала его, а в следующую уже кусала его за ухо, толкая стол вперёд толчками, которые были более влажными, чем ожидалось.

Ракель закрыла глаза, пока пачкала его внутренности, и, как только выстрелы прекратились, она вырвала хрен наружу. Парень вздохнул при этом и рухнул на стол. Он собирался с силами.

Выпустив свой залп, Ракель откинулась к стене и стала спускаться по ней, пока не села на пол, раздвинув ноги, с поникшим полулежачим членом, выглядевшим измождённым. Ракель казалась пьяной от «любви», но и самодовольной. Она смотрела, как её липкая масса стекает по его бёдрам, вытекает из его трепещущего ануса, который выглядел почти таким же растерянным, как и сам парень, подёргиваясь и потряхиваясь на столе, только что использованный для удовольствия Ракель, — его задница и он сам. Он повернулся, чтобы посмотреть на неё, и её сиськи вздымались, когда она делала глубокие, тяжёлые вдохи, её полуприкрытые расфокусированные глаза, её глупая улыбка и сдувающийся писюн говорили об одном и том же: «Это была классная задница». Он выдул последнюю порцию эякулята Ракель и подождал, пока она выйдет из задумчивости.

— Я опять увлеклась, — сказала та, всё ещё ухмыляясь. — Ты в порядке?

— Да, просто... немного запыхался.

— Запыхался? Да тебя только что трахнул ураган, — заметила девушка, всё ещё делая глубокие вдохи. — У меня яйца онемели.

— Это было... немного... напряжно.

— Э-э... прошу прощения. Я немного вспылила... и я не хотела дальше злиться... так что в итоге я выместила своё разочарование на... да...

— Наверное, я просто хотел, чтобы ты сказала... что, ну, ты понимаешь.

— Что, no homo? — ответила она, ухмыляясь, поднялась и стянула шорты и стринги с лодыжек. — Немного поздновато, тебе не кажется?

Парень поднял свои штаны, чувствуя себя глупо.

— Наверное, да. Я должен был... быть в разговоре более осторожным.

Она обхватила его за шею и снова поцеловала.

— Тебе не нужно ходить на цыпочках вокруг меня.

Тут скорее нужен миноискатель, — заметил он, целуя её в ответ.

— Если бы мины долбили твою задницу и рот, может быть, — ответила девушка, прижимаясь к нему.

В голове у него случился свой взрыв. Она снова была твёрдой.

— Ты всё ещё?..

Что я могу сказать... ты знаешь, как нажимать мои «кнопочки»... — сказала девушка и потянулась вниз, чтобы погладить у него. — Похоже, ты тоже хочешь немного разрядки после последнего раза. Давай ещё раз, пока я не уехала?

Он почти забыл о своём багаже.

— Здесь?

— На кровати. Иначе мы сломаем этот стол, — ответила девушка с ухмылкой, снова погладив его по уху.

Она позволила ему провести себя в спальню и, когда тот переступил порог, похлопала его по заду обеими руками, как бы говоря: «Мой!»

Тюбик со смазкой всё ещё стоял у кровати. Должно быть, Ракель купила их оптом. Когда они подошли к ней, он осторожно положил руки на неё, предвкушая, но Ракель схватила его за руку и закружила.

— Не в этот раз, — сказала та и толкнула его на кровать, на спину.

Она снова стянула с него брюки и раздвинула его ноги. Он поднял на неё глаза, и девушка сняла с себя футболку. Он уставился на её грудь, зная, что на этот раз ему удастся увидеть её возбуждение, а она, стянув шорты, покачивала бёдрами. Он увидел выпуклость в её трусах, и через мгновение девушка спустила и их, открыв его взору свой секрет. С раздвинутыми ногами и незащищённой попкой она выглядела ещё более грозно, чем раньше.

— Можно? — спросила она, вызывающе приподняв бровь.

Он кивнул.

— Как я выгляжу? — продолжила девушка, держась за грудь.

— Ты выглядишь потрясающе, — сказал он, чувствуя себя неловко.

— Ты выглядишь вкусно, - ответила она, глядя на его нижнюю часть тела. — А как насчёт этого? — добавила девушка, схватив себя за член, и у него перехватило дыхание. — Как смотрится это?

— Большой, — честно ответил парень.

Она прижалась к нему, и он покраснел.

— Мне нравится, когда ты говоришь, что он большой, — ответила она, — хотя у самого не такой уж и крошечный.

Он был потрясён, что девушка не воспользовалась возможностью высмеять его, хотя сравнение вживую, один к одному и так говорило о многом. Член скрылся из поля зрения на секунду, а затем появился снова, блестящий и скользкий. У неё была ладонь смазки, и она намазала ту на него. Отверстие всё ещё было красным от всёго, через что она его провела, но девушка ещё не закончила. Он смотрел на полностью обнажённую Ракель и не мог поверить в то, что видел. Даже её... эксцентричность возбуждала его, хотя и пугала.

— Куда ты хочешь? — спросила девушка, дразня его.

Он раздвинул ноги, и она нежно улыбнулась, поднося кончик к его дырочке.

— Не говори, что я никогда ничего для тебя не делала, — добавила она, облизывая губы.

Глядя на неё, он не мог поверить, что вообще смог вместить её достоинство в себя. Глядя на Ракель, он не мог поверить, что смотрит на девушку сверху и в то же время её член торчит, касаясь его дырочки, потому что жаждет проникнуть внутрь. Ракель нетерпеливо надавила на неё, но лишь слегка, дразня его тем, что собиралась сделать.

— Ты готов? — спросила девушка, и по её голосу было ясно, что она готова.

— Да... — ответил он, и та надавила с такой силой, что он начал поддаваться.

Парень закрыл глаза.

— Открой их, — приказала девушка, проникая в него всё глубже.

Он открыл глаза и посмотрел вниз, на то место, куда она проникала, и чуть не потерял сознание. То, что он увидел, было невозможно. Он видел, как его анальные стенки были раздвинуты, и видел её длину, которая всё ещё не была внутри него. Парень начал паниковать.

— Посмотри на меня, — сказала Ракель, и он поднял голову, глядя ей в лицо.

Её улыбка не могла бы сказать об этом ещё более откровенно. Она всё время вздёргивала брови, погружаясь всё глубже, и он видел это на краю своего поля зрения. Он видел, как искажается от удовольствия её лицо, и понимал, что смотреть, как девушка трахает его, гораздо унизительнее, чем когда она нагибает его над обеденным столом и долбит. Ракель была медленной и нежной, и он ещё больше, чем раньше, почувствовал, что его лишают мужественности. Её глаза были полны намёков, а губы — кокетливыми, но её член был в его заднице. Когда он наконец погрузился до конца, то оторвал взгляд от её глаз, чтобы посмотреть, на чём они сходятся, но там ничего не было. С его точки зрения, Ракель могла быть обычной девушкой, потому что она спрятала свой секрет в его прямой кишке, где тот подёргивался от возбуждения. Она двигалась медленно, на большой глубине. Наклонившись вперёд, девушка дунула ему в ухо.

— Я трахаю твою жопу-у-у-у-у, — пропела та, дразня его.

Её титьки лежали на его груди. Он поцеловал её в щёчку, и она ответила поцелуем в губы, долгим, влажным поцелуем, её язык был на его языке, и она начала входить в ритм.

Когда девушка оторвалась от поцелуя, он понял, что шоу началось. Она стала быстро вводить и выводить его на всю длину, и он увидел, что его член подрагивает и капает сперму на живот, забытый. Он вцепился в простыни, и Ракель откинулась назад, пока его ублажала, одной рукой отводя его ногу в сторону, другой — за головой у себя, то поглаживая её грудь, то поглаживая его живот. Песенка Ракель о том, как она трахает его задницу, снова и снова звучала у него в голове, пока они смотрели друг на друга: он — как она в него входит, а она — как он это принимает, и он сопротивлялся желанию взять и взорваться на её живот и грудь.

— А твоя девушка может сделать так? — спросила она, сама схватив его член, в то время как её член доил его сзади.

Он хныкал и сдерживался, сколько мог, но через десяток-другой ударов от её руки и негнущегося члена он почувствовал давление, и Ракель сказала: «А-а-ах!» — когда он разразился, бесполезно изливая своё семя на живот.

Парень содрогнулся, когда кончил. Ракель почти не двигалась, лишь слегка покачиваясь взад-вперёд, с членом по-прежнему твёрдым и жаждущим.

— На живот? — недоверчиво спросил он.

— В следующий раз я заставлю тебя спустить себе на лицо, — сказала она, и он понял, что она говорила всерьёз. — А теперь ты собираешься отказать мне в удовлетворении?

Он покачал головой.

— Давай, — сказал парень, и она показала ему зубы.

Он не мог назвать это улыбкой.

Ракель схватила его за обе ноги и начала напирать, а он смотрел, как она исчезает в нём, а потом вытаскивает почти до конца, блестя от смазки и спермы. Та была в избытке, поэтому хлюпала в нём всякий раз, когда девушка опускалась до дна, и смазка стекала по его «булочкам» и попадала на уже истёртые простыни. Он следил за лицом Ракель и, хотя из-за её бешеного ритма не мог почувствовать, как дёргается её член или пульсирует её мошонка, знал, что она переходит грань.

Она остановилась.

— Сожмись, — сказала девушка, удерживая его на полпути, и он так и сделал; она откинула голову назад. — Да, вот так, — сказала та и продолжила стонать.

Она слегка двигала его вперёд-назад, а затем уже небольшими толчками, и он побагровел, когда понял, что девушка заставляет его доить её своей дырочкой. Однако он не остановился. Ему было слишком любопытно посмотреть, сможет ли он это сделать и как это будет выглядеть, когда Ракель кончит ему в задницу. Ракель прикусила губу, в глазах у неё стояли слезинки, и она удерживала свой оргазм на расстоянии вытянутой руки. Он крепко сжимался каждый раз, когда она отстранялась, высасывал финальную порцию из её яиц, и наконец Ракель посмотрела ему в глаза, её рот сложился в букву «о», и он почувствовал, как её член пульсирует от его последнего подарка. Ракель с озорством смотрела в его глаза, пока спускала внутрь, а он с изумлением наблюдал, как с каждым выстрелом толстая штука, начинавшаяся между её ног, раздувалась посередине с каждым выстрелом, и он чувствовал, как она выплёскивается в его кишечник. Девушка что-то пробормотала, убедившись, что он может прочесть слово по её губам, и тут он вспомнил о камере.

Она рухнула на него, не отпуская его руками, как и раньше. Ракель наконец устала. Её огромные титьки вздымались при каждом глубоком вдохе, волосы прилипли к лицу, а кожа блестела в бледном свете, и на ней виднелись капельки пота. Когда она наконец освободилась и скатилась с него, её ноги безвольно обвились вокруг её вялого члена, как бы говоря, что лавочка закрыта, а глаза девушки медленно моргали. Она промурлыкала во всё горло, что прозвучало как полное удовлетворение, и её пальцы слегка переплелись с его пальцами, когда та легла на спину, положив руку поверх его руки. Он мог бы заснуть с ней рядом, но уже договорился о билете и ему нужно было собираться. Он наблюдал за ней, пока девушка невинно смотрела на него, и в кои-то веки она выглядела уязвимой. Его задница знала, что на самом деле это не так, поскольку всё ещё немного саднила, но он всё равно наклонился вперёд, чтобы поцеловать её. Парень хотел, чтобы девушка лежала на его груди, но ему нужно было встать, и он встал.

— Куда ты идёшь?

— Мне нужно собираться.

— Нет, нет, нет! Подожди здесь. Просто напиши мне его адрес, хорошо?

Он достал телефон и подумал, не сфотографировать ли Ракель, согнувшуюся в тот момент в талии, чтобы надеть нижнее бельё, но передумал.

— Он на холме, в районе рынка. Ты знаешь, как туда добраться?

— Нет, я буквально всё время провожу на пляже. Конечно я знаю! — ответила та, натягивая трусы. Он подумал о том, что зря она приняла душ, когда засовывала в них свой член, ведь она не только была вся в смазке, но и только что трахнула его в задницу... снова.

— Точно не хочешь, чтобы я пошёл с тобой?

Она задумалась.

— Нет, ты останешься здесь.

— Откуда ты знаешь, что я не разнесу твою квартиру, пока тебя не будет?

Она подошла к нему, и он почувствовал себя ростом десять сантиметров.

— А ты разнесёшь?

— Н-нет...

Правильно, потому что ты знаешь, что произойдёт, если это случится, — ответила девушка, протягивая руку, чтобы шлёпнуть его по заднице. — Так что сиди тихо и веди себя хорошо, и я вернусь раньше, чем ты успеешь сказать «анальное насилие» на линию экстренной помощи.

Ракель закончила одеваться и, прежде чем уйти, поцеловала его щеку. Он почувствовал её тёплое дыхание на своём лице, а затем она вышла из комнаты, из квартиры, и он остался один. Парень медленно повернул голову к тому самому шкафу... но ноги не слушались.