«Семь» был баром на побережье — местом встреч и знакомств для всех молодых отдыхающих на пляже, где волны на вечернем приливе касались берега в каких-то метрах от входной двери. Он приобрёл репутацию ловеласа, который подбирал девчонок, капельку перебравших с алкоголем; это были те самые девушки, которые не отличались рассудительностью даже в трезвом состоянии. Поэтому, когда бармен заметил, как парень флиртует с очень смуглой девушкой с ярко окрашенными волосами, заметными полосками загара и топиком сразу на три размера меньше нужного, он понял, что всего несколько коктейлей с зонтиками отделяют их от выхода из бара: она будет шататься, а он — улыбаться. И действительно, стоило ей начать хихикать чуточку слишком громко, он шепнул ей что-то на ушко, она покраснела, и они встали, а бесстыдный парниша быстро попросил жестом счёт за двоих. Её румянец светился, и девушка неуверенно поскользнулась на каблуках. Когда они проходили сквозь двери бара, девушка споткнулась, но он успел удачно поймать её, его рука при этом была так уверенно и намеренно расположена под её футболкой, что остальные посетители бара решили: даже эта девушка сейчас выразит недовольство. Однако, к их удивлению, та лишь тихонько улыбнулась и позволила ему проводить себя из бара в ночь.

Если поход в тот бар был дайвингом, мотель с почасовой оплатой, в котором они оказались, был настоящей подводной экспедицией. Весьма вероятно, что во всём заведении имелось всего три лампы, две из них ярко мигали, а третья, стоявшая на ресепшене, отбрасывала тени на обветренное лицо менеджера отеля. Потребовав наличные вперёд и дождавшись, когда джентльмен заплатит, менеджер почти не обратил на них внимания, хотя, поднимая глаза, он с ноткой узнавания посмотрел на секс-бомбу рядом с ним. Он посмотрел на обоих с неожиданно широкой усмешкой, но, встретившись с девушкой взглядом, сразу смутился и вернул безразличное выражение физиономии, указывая на комнату в конце коридора. Проходя мимо других номеров отеля, они явственно слышали звуки поздней гулянки: гул, стуки, скрип пружин матраса и стоны.

Не успели они дойти до своей двери, девушка провела пальцами по контуру его джинсов, даже расстегнула ему молнию. Он замер на месте, а она засунула руку внутрь, ловко сдвинув его трусы и крепко обхватив у основания члена большим и указательным пальцами. Ткань её «чулочков» на руках была такой тонкой, что казалось, будто она и не надевала их вовсе, что его всё больше и больше радовало. Он нервно смотрел на дверь в их номер, не желая, чтобы менеджер выгнал их раньше, чем они смогут по-настоящему расслабиться, но не сумел устоять и снова забрался рукой под её топ, ухватив в целую пригоршню её большую, полную грудь, пока она держала его «шест». Он прикинул в уме: даже если девушка не зайдёт дальше, чем просто «рукоблудие» в его джинсах, она стоила бы всех выпитых напитков и комнаты в отеле, ведь была просто 10/10 и опытом не хуже ночных бабочек в этом городе; гораздо слаще получить удовольствие от девушки без каких-либо обязательств.

Но он всё-таки знал, что она не против зайти дальше публичных ласок в коридоре обшарпанного отеля, так что незачем было останавливаться на перекусе, когда можно было получить целое блюдо. В голову пришла мысль затолкать девушку в комнату на её шатких каблуках; он взял номер на два часа, и время не ждало. Но вместо этого он показал общепринятый жест «козлина хочет отсос», а когда шлюшка наклонилась поближе, начиная двигать рукой вверх-вниз, он положил ладонь ей на голову и надавил. Она не сразу на это ответила, но, не успел он ещё сделать жест «козлина хочет отсос, платонически», к ней снизошло озарение, и девушка тут же расплылась в улыбке. Она присела на колени, а он подвигал кулаком в воздухе, хотя сразу же прекратил, когда закашлялся менеджер прямо за углом. Парень вытянул голову и никого там не увидел, а дальше девушка отвлекла его, вынув член из его ширинки, при этом продолжая работать ручкой. Она посмотрела на него большими глазами с румянцем на щёчках и открыла рот, вытянув при этом язычок и глядя прямо на него. Она работала рукой вверх-вниз на стояке, а её язык был от него в каких-то сантиметрах и лизал пустоту. Удержаться перед таким приглашением было трудно. Девушка закрыла рот, снова приоткрыла, тихонько подвигала вперёд головой. Он смотрел, как оттопыривается её щёчка, хотя она всё ещё сохраняла дистанцию; это лишь её язычок имитировал, что сейчас будет. Она подняла брови, как бы спросила: «Ты об этом?» — а он честно кивнул. Девушка снова улыбнулась, облизав губы, и открыла рот пошире. Она приближалась и приближалась, и вот через секунду её губки бы скользнули по головке, — а потом она замерла, взглянула на него игриво и одним только взглядом указала на дверь номера.

Она выпрямилась, как пружинка, встав чуть выше него, когда была на каблуках, и первой подошла к номеру. Он последовал за ней, отвесив шлепок её заднице, потом прижал её к двери в своих объятиях, пока проводил картой в магнитном замке под её хихиканье. Зелёный огонёк дал одобрение, и он толкнул дверь внутрь и её тоже. Зажёгся свет, а он прикрыл дверь за собой, опуская затем взгляд на неё.

Её грудь вздымалась и опускалась; она тяжело дышала, правда остальное тело оставалось у неё неподвижным. Обернувшись к нему, она показала улыбочку куда тоньше, чем до этого, которую не удавалось прочесть. Первым знаком, что что-то было не так, стала для него вполне уверенная поза девушки на каблуках, без шатания. Вторым — её приоткрывшийся рот, откуда послышался похабный голосок:

— Она была права.

Он лишь моргнул. О ком это она? Почему была ещё не на кровати или не на коленях перед ним? Почему разговаривала?

— В смысле, твоя девушка. Ну правда, поехал без неё отдыхать в тропики и всерьёз думал, что она ничего не заподозрит?

Комок застрял у него в горле, его разум заработал лихорадочно... должен был быть какой-то способ выбраться из переделки. Но потом его осенило: так почему она говорит, а не стоит на коленях перед ним? Или, если не собиралась встать, почему же не уходит? Если ей нужно было просто доказательство измены, почему не вышла за дверь, стоило их ночи закончиться? Решила поизмываться?

— Таких, как ты, нужно поискать, — заметила она, но скорее с восхищением, чем укоризной, — наверное, самый большой бесстыдник из всех, что я встречала. А это что-то, да значит, — сказала она, её глаза перебежали направо.

Последовав за её взглядом, он увидел цифровую камеру на треноге, а потом машинально закрыл лицо.

— О да, молодец. Теперь-то камера разом забудет твоё личико, — закатила девушка глаза.

Он не знал что сказать. Выглядел побеждённым.

— Чего ты хочешь? — задал он мудрый вопрос.

— Дошло, значит? Если бы мне были нужны одни её деньги, я бы прямо сейчас болтала по телефону, верно? — сказала она, приложив мизинчик и большой палец в виде трубки к уху. — В общем, не будем тянуть резину. Меня зовут Ракель. Перейдём-ка к делу?

Он сделал вдох и сам себе посмеялся.

— Сколько? — спросил он, наполовину раздражённо, наполовину в облегчении.

В конце концов, эта ночь обернётся для него убытком.

Она прыснула:

— Твои деньги меня не интересуют, как и та газировочка, которую ты заливал мне в горло, — сказала она и прогнулась в спине, потягиваясь со сложенными вместе руками. — Мне нужна услуга.

— Да? — спросил он с внезапным новым интересом. — Какая же?

— Ну, видишь ли... в отличие от тебя, мне совсем не легко найти кого-то, кто мог бы... удовлетворить.

Он остался в недоумении. Кого она хотела обмануть? Любого парня в баре или на пляже девушка могла подцепить, ДАЖЕ если бы попросила денег. А она продолжала, чуть заметно наслаждаясь его реакцией:

— Все местные меня уже знают. Они слегка... печально наслышаны.

Он ничего не ответил. Да ну, правда, что ли? Да он бы что угодно с ней сделал. Не для того ли умчался с ней в этот замызганный отельчик? Он расслабился:

— Детка, я готов на всё, — сказал он с новой уверенностью, — ты такая красотка... Так бы и съел.

Её улыбка в ответ стала маниакальной:

— Как мило, — облизала девушка губки, — но у меня всего один вкус, так что, надеюсь, ты не против шоколадного. [У Ракель смуглая кожа.]

Он уже успел сделать шаг вперёд, прежде чем заметил это. Внизу одежда у девушки лежала неравномерно... Одно бедро казалось чуть больше другого, а неровность всё увеличивалась.

— Так... чего ты хочешь?

— Как насчёт минета? — спросила она без намёков.

Что-то явно двигалось... что-то было неспокойно под джинсовой тканью. Он даже слышал её натяжение в тишине комнаты. И так горячие эти узкие шортики делались всё у́же. Девушка положила руки на бёдра, а выражение её лица становилось всё понятнее, румянец — всё ярче. Он понял, что её взгляд сосредоточен на его губах, а она облизывала свои полные и блестящие губы. Когда его глаза снова опустились вниз, там был чёткий рельеф чего-то спрятанного под тканью и пульсирующего. В районе ляжки девушки всё стало ещё туже, чем раньше. У неё затвердели и соски, и она не спускала с него глаз, пока не засунула руку под топик, как это делал с ней он, и не нащупала там свою грудь.

Внезапно испуг менеджера отеля, когда тот взглянул на неё, стал понятен.

Другая рука девушки оказалась на её бедре и тихонько погладила его, пока, к ужасу парня, не переместилась дальше на штанину и не провела вдоль её шорт всё теми же двумя пальцами, что она двигала раньше на его «шесте», подчёркивая её анатомическую особенность, которую он и так не мог не заметить. Девушка снова взглянула на его губы, опять облизнулась и одним ртом произнесла «боже», при этом вздрогнув. Это не могло быть то, о чём он думал.

— Что это такое? — спросил он, стараясь не показывать своей нервозности. Она захихикала.

— Моя сосательная конфетка.

Он взмок, а мысли снова принялись носиться в его голове. Может, она хотела сделать минет ему. Может, ему можно было и забыть о её «конфетке», окончить ночь довольным и лишь слегка озадаченным. Парень приоткрыл рот, а бровь девушки в ответ выгнулась, когда она взглянула на него, так что тот не успел сразу придумать, что сказать, и сразу его захлопнул.

— Так ты хочешь, чтобы я?.. — начал он, но она перебила его.

— Сосал мою конфетку.

Всё ещё ведя вдоль своего «секрета» пальчиком, девушка поднесла ко рту ту руку, которой массировала грудь, сложив большой и указательный пальцы колечком. Она сделала то же движение, что тогда, в коридоре, — потыкав языком свою щёчку изнутри, будто в невидимом отсосе.

— Ага! Ещё чего, бл*! — резко отказался он.

Лишь секунду девушка выглядела разочарованной, а потом снова широко ухмыльнулась.

— Что ж, тебе нужно сохранить секрет, мне... нужен минет. Давай поможем друг другу.

Он вспылил:

— Ни за что, — покачал он головой. — Можешь поискать другого. Или попроси у меня чек. Но не это.

Она закатила глаза.

— Да все здесь уже знают мальчишку по имени «Рикки» [то есть Ракель], — произнесла она слово с акцентом, который было трудно определить. — И уж извини, но я принимаю только плату оральными услугами. Разве что... ты не против запрыгнуть сразу на дикое родео. На чай я даю щедро... отобьёшь свой прошлый счёт с процентами. Только учти, что домой пойдёшь враскорячку. И предупреждаю прямо, — добавила она, не обращая внимания на настоящий ужас на его лице. — Смазку я с собой не взяла, придётся тебе кусать наволочку, — сказала она, обнажив демонстративно стиснутые зубки и многозначительно приподняла брови.

— Ты конченая?

Она опять закатила глаза, и её рука, что до этого покоилась на выпуклости в шортах, легла теперь между ног:

— Нет, зато могу классно кончить. Вот этим, — похлопала девушка где-то в паху. — Итак, твой выбор? Чупа-чупс или изорванная заплаканная подушечка с историей, чтоб рассказать за стаканом в баре, в придачу?

— Да не дам я тебе меня натянуть! — закричал он слишком громко и эмоционально, а Ракель вздохнула.

— Хорошо. Тогда будешь сегодня полировщиком. Или твоей девушке стоит узнать о нашем рандеву?

Он вскипел уже не на шутку:

— Да чего ж ты хочешь?

На что она захихикала:

— Чего хочу? Намочить «ужика». Услышать, как ты им давишься. «Шланг» просунуть прямо в эту тугую глотку. Хочу быть покорительницей. Не терпится заплатить мне — ну ладно, пятьдесят баксов отсос, а за счастливый конец в зад жду сотку.

Он ничего не говорил и не двигался примерно с минуту. Она так и щупала вокруг своей выпуклости в шортах и их шва. Наконец он приблизился, глядя без слов неотрывно в её глаза, а потом упал на колени. Он посмотрел вверх, на неё, а девушка ослепительно улыбнулась ему внизу.

Следующий звук был самым громким в его жизни. Тишину в комнате рассёк звук расстёгиваемой ширинки, и хотя он пытался фокусировать взгляд на её лице, на сиськах наверху, он не удержался и посмотрел вниз, на её теперь открывшиеся взгляду трусики.

Ещё в баре он понял, что на ней стринги. Этот факт не был тайной ни для одного посетителя. Хотел бы он, чтобы девушка повернулась и показала сторону, которую он видел тогда, потому что о том, что спереди, он не догадывался, пока сидел в баре, потягивая пиво.

Спереди её трусиков была только лишь звёздочка, такая же, как на её сосках на топике, — вот только они были натянуты на её идеальных объёмных сферах, пока вот эта странно оттопырилась на одну сторону. Сверху был заметен лишь небольшой клочок оставленных при эпиляции волосков. Спереди резинка её стринг не доставала её кожи, так как в них было тесновато. Она напевала себе что-то под нос, но в целом не пыталась сдвинуться с места.

— Оставить честь тебе? Или сделать это самой?

Он ничего не ответил ей, только посмотрел на неё с явным неудовольствием. Когда девушка увидела, что он ничего не делает, она убрала руки за спину и стянула шорты со своего выдающегося тела, а потом поёрзала ляжками друг о дружку, чтобы они упали на землю. Как правило такой вид был ему очень приятен, но теперь всё удовольствие убивала эта выпуклость спереди.

Теперь у «дружка» появилось побольше места разгуляться, но он всё равно изгибался к правой стороне её стринг. Девушка толкнулась бёдрами вперёд, и её нижняя часть тела двинулась к нему, а он отодвинулся назад. Она нежно положила руку ему на голову, а потом притянула её вперёд с большей настойчивостью, и тогда он понял: девушка физически сильнее него. Придвинув его голову вперёд, девушка потёрлась о неё выпуклостью, зарывая в ней его лицо. Он был благодарен той ткани, что разделяла его щеку и твёрдый, пружинистый фаллический объект, который (как он себя убедил) был засунутым ей в штаны реалистичным дилдо, чтобы просто с ним поразвлекаться.

Правда, когда она отпустила его, веселье-то, кажется, только-только начиналось. Девушка запустила пальцы под резинку стринг и спустила их вниз по своим ногам. Вот тогда его впервые поприветствовала её обнажённая нижняя часть тела и сделала это с таким энтузиазмом возбуждения, что он уже сам был не рад. Теперь стало очевидно, что эта девушка, милая девушка, была с членом, и не осталось ни тени сомнений: тот был ему рад. Тихонько сказав «о да», она стянула трусики вдоль колонны хрена, и, больше не сдерживаемый её узеньким нижним бельём, он теперь смотрел вперёд, чуть подскакивая, приподнимаемый от её тела её бессовестной эрекцией. Начинался член там, где должна была её женская анатомия, — как раз под участком не выбритых волос и над местом встречи полосок от загара девушки, прямо над полными яичками, теми самыми, которыми та грозилась кончить, круглыми и довольно большими (что можно было в равной степени заявить о её титьках). Член загибался кверху, и вызвало дискомфорт осознание, что, пусть тот уже был сантиметров пятнадцать-восемнадцать и в обхвате пухлее сосиски (он никогда не смог бы уже их есть), он ещё до конца не встал, — скорее всего, из-за лишь недавно снятых оков. У девушки бы порвались верёвочки стринг, сумей он таки встать во всю длину. С мертвящим душу интересом и немалой долей отвращения он понял, что она была необрезанной; её крайняя плоть покрывала головку, которую он узнавал, пусть никогда раньше не видел такой член, — хотя теперь он не смог бы выбросить эту картину из головы. Из-за кожи хрен, строго говоря, всегда был бы пухлее сосиски. В какой-то очень неподходящий момент до него дошло, что, вероятно, такой член должен был быть чувствительнее. Эту мысль он быстро убрал в дальний угол сознания, когда понял, что чувствовать с повышенным удовольствием ей доведётся его губы, его язык и горло, прижатые к её негнущемуся «слонику».

Он заметил, что как-то по-девичьи она не трогала свой нестандартный «аксессуар» с тех пор, как его обнажила. Вместо этого девушка наблюдала за ним, скалилась в самодовольном удовлетворении его реакцией шока и благоговения, шире и шире всё это время. Её забавляло и то, как долго он глядел на её член, — минуты две или три с тех пор, как легли на пол её стринги — и он ни разу не отвёл взгляда от её «мужского» достоинства. Она даже веселья ради подвигала бёдрами, так что он закачался из стороны в сторону, а его глаза так и следовали за ним, словно под гипнозом. Девушка могла всю ночь купаться в этом почитании, но время играло против них, и со зловещим огоньком в глазах она решила, что поиграться можно будет вдоволь ещё после. Она дала ему более чем достаточно времени запечатлеть его в памяти, что он и сделал, и пусть вниманием она наслаждалась, а её член стоял всё так же осанисто, яички толкали её вперёд выпустить фрустрацию. Она обзавелась вариантиком для опорожнения полных шаров, и обещание своей мошонке, заждавшейся уже «сосунка», нужно было исполнять. Краска уже сошла с его лица, и он выглядел как-то болезненно, а девушка не хотела, чтобы он лишился настроя и оставил Ракель с опухшими переполненными шариками. Деньги её ни капли не волновали. Всё это время она только думала, куда бы ей спустить, — а ротики глупых смазливых мальчиков в этом отношении никогда её не разочаровывали.

Девушка взглянула сверху вниз на него и заговорила, чтобы вырвать его из кошмарного транса:

— У меня большой, правда?

Он посмотрел на него, потом на неё и проглотил слюнку. Она постучала по его голове ладонью.

— Так да или нет?

С такими же широкими глазами он кивнул. Член подпрыгнул.

— Для девушки немаленький, правда?

Он покачал головой.

— Значит, для кого угодно?

Он кивнул.

— Длиннее твоего?

Он замешкался. Она снова постучала по его голове. Тогда он кивнул.

— Чуть больше?

Он покачал головой.

— Намного длиннее?

Кивнул.

— Больше ты не видал, верно?

Конечно, кроме своего у него не с чем было сравнить. Он кивнул. Девушка наклонила бёдра вперёд и с ними свой член, а он попытался убрать голову, но она держала её на месте. Писюн потёрся о его лицо, стал твердеть, и она убрала его опять.

— Слишком здоровый?

Он закивал головой энергично.

— Ну, тогда придётся открыть ротик пошире, правда? — сказала она, а он посмотрел на него и понял, что он всё набухал и набухал, пока не уехала совсем назад крайняя плоть и он не встал совершенно прямо, качаясь, подрагивая, при этом «глазок» заблестел от влаги.

— Не хочешь, чтобы она узнала? — спросила девушка, и он закивал.

— А как насчёт резинки? — предложил он.

— О, а ты что, хочешь, чтобы я его надела? — спросила она и удостоилась нерадостного выражения. — Ладно, не буду вытягивать из тебя ответ. В смысле, на МОЙ член нацепить гондон? А что такое, мой леденец не привлекает вкусом? — спросила она с усмешкой. — Ладно. Но у меня с собой презика нет. И если у тебя тоже... — сказала она, на что тот закатил глаза. — Так и думала. Что ж, как жаль. Видимо, этим губкам предстоит почувствовать всё. И надеюсь, тебя мучает жажда, потому что спущу я как кит.

Он взглянул на неё вверх с мертвенным ужасом. Его глаза метнулись к двери, но она повернула его голову себе навстречу.

— Об этом пока не думай. Всё равно от тебя мало в этом вопросе зависит.

Он стал качать головой, и она шлёпнула его чем-то по щеке, но что смотреть он отказался.

— Так ты будешь сосать мою конфетку?

Он остался без движения. Она спросила опять, и тогда он кивнул.

— Скажи «Ракель, я хочу тебе отсосать», — потребовала она низким приглушённым голосом.

Когда он это произнёс, девушка посмотрела на него вниз, а потом на что-то наверху в другом конце комнаты. Он вспомнил про камеру.

— Открывай рот шире, я большая девочка, — сказала она, пододвинув бёдра вперёд и притянув обеими руками вперёд его голову.

Он засомневался, и кончик ударил в его губы, а девушка слегка отодвинулась, и с ней его соединила ниточка преякулята.

— Я сказала, шире рот, — потребовала она, и тогда он послушался.

Девушка медленно, считанными сантиметрами стала заходить внутрь, и когда член уже должен был касаться его губ, он вдруг раскрыл челюсть ещё шире, чтобы вообще его не коснуться. С «дружком» поменьше такое могло и прокатить, но у Ракель «болт» туго и с фрикцией разместился аккурат между губами. Он увидел, как исчезла там головка, и поднял на неё взгляд, а девушка зажмуривала один глаз и делала губки бантиком, явно наслаждаясь ощущениями.

У него был солоноватый привкус, и он чувствовал, как оттягивается крайняя плоть, когда девушка частью, до кончика извлекла его наружу. Ракель снова и снова повторила это маленькое движение, дёргая головкой его губы, капая ему на язык преякулятом и постанывая сама с собой. К его удивлению девушка сделала небольшой шажок вперёд, при этом её каблуки громко застучали по полу, а её бёдра были так отставлены, чтобы только кончик остался между его губ. А дальше она начала его засовывать.

Он убрал шею назад, как только понял, что она собирается зайти глубже, но девушка так и держала его голову строго на одном месте, больше и больше своей «мачты» проталкивая ему в рот. Он чуть из суставов не вывихнул челюсть, пробуя подстроиться под размер, а она ещё раз застонала в благодарность его жертве, не переставая ухмыляться как сумасшедшая. Когда половинка этой сардельки оказалась внутри, девушки снова вышла наружу, и он понял: она собиралась взять ритм. Разок набив мясом его рот, горячим и солёным, она снова и снова стала наполнять его всё на ту же глубину, где-то на четверть доставая, потом до половины возвращая толстый стояк назад. Вкус, как он осознал, был не только привкусом пота, но ещё и морской солью — видимо, она ходила сегодня на море. Видимо, заметив, как вкус её плоти ему не понравился, возможно, разглядев в его глазах неудовольствие, девушка посмотрела на него сверху вниз и сказала:

— Ты же всё с него отсосёшь, ага? — сказала она запросто, так, словно его обязанностью было начистить её член. — Да... полируй мне хер, — подвела она жирную черту, завела толстую балду ему за губы.

Заметные в нём переживания она попыталась успокоить:

— Не волнуйся... подумай о бейсболе. Всё-таки я иду до третьей базы, — усмехнулась она самодовольно.

Положив обе руки ему на затылок, девушка набрала скорость, и он мог видеть, как её напряжённая попка выполняет толчки вперёд.

На какое-то время девушка просто взяла ритм, отпуская лишь постельные фразочки «ага, соси ещё», «классные губки» или «да, детка». Потом она одной рукой сжала титьку и, схватив, задрала его голову кверху.

— Готов заглатывать мой леденец поглубже? — спросила она с нажимом в голосе.

Его взгляд скользнул по длине члена. Целая половина оставалась нетронутой. Пару раз девушка нажала на стенку его глотки, и та не поддавалась её широкой головке. Он посмотрел на неё вверх с мольбой, чувствуя спиной жар от направленной к нему камеры, и тихонько помотал головой, — лучшее, что у него вышло с её «болтом» всё ещё во рту.

— Нет? — спросила она и прищурилась. — Подумай-ка получше, — сказала девушка вместе с парой нацеленных ударов вперёд.

Он взглянул на неё непокорно.

— Ладно, как хочешь. Не будет по-моему — значит, надо тебя пощекотать.

С выражением озадаченности, которое не сходило с его лица, он наблюдал за её манёврами в его рту. Он слегка подавился, когда девушка прошептала тихонько: «Вот, нашла». Внезапно он почувствовал, как кончик члена она прижимает к язычку его гортани, а потом стал страшно давиться с явными позывами к рвоте. Она улыбнулась и вынула, потом нажала на неё опять, и пусть он силился освободиться от неё ртом, девушка удерживала его рукой на месте, пока «щекотала его язычок». Пока давился, он умолял её без слов, но девушка только говорила винить ему самого себя. Ещё она отметила, что ей было приятно.

— Мне нравится твой «язычок», — сказала она, начиная чаще ритмично биться в него, и он уже чувствовал, что ему становится плохо.

Сначала он решил, что девушке этого не видно, пока садистский огонёк в её глазах не сделался очевидным и она не прикинулась неправдоподобно дурочкой:

— Что? Что-то не так, м-м-м?

Он чувствовал на своей гортани преякулят от «глазка», который она туда прижимала. Он уже не мог терпеть и мокрыми глазами взглянул в её глаза, когда она готова была нажать в последний раз. Девушка прекратила, и он почувствовал, как начинает проходить тошнота.

— Будешь хорошим мальчиком, или мне продолжать? — спросила она, и он чуть заметно кивнул.

Обеими руками на его затылке девушка притянула его вперёд, и головка её члена надавила на проход в его горло, пока с болью тот не поддался. Он подавился и тут же выдавил этим движением писюн назад, но она так же быстро вернула конец на место, туго утвердив на том же месте. Он понял, что это невозможно, куда раньше, чем, похоже, осознала девушка, безуспешно пытаясь протолкнуть его поглубже. У неё был слишком большой, слишком длинный хер, а он не умел подавлять рвотный рефлекс, да и не очень-то хотел. Он бы точно предпочёл, чтобы она не загнала весь свой член в его рот, не растянула его глотку этой сарделькой, не слила весь свой залп в его желудок. Но девушка не отступала, всё вызывала у него рвотные позывы и заставляла давиться, пытаясь превратить его глотку в игрушку для секса. Если она так мечтала о глубоком заглоте, потаскухи из бара были вариантом получше, чем парень, который только-только узнал, как выглядит необрезанный член и чем на вкус член отличается от сосисок.

— Отличный рвотный рефлекс... только вот недолго ему осталось, — сказала она.

Наконец в очередной обречённой на провал попытке она снова сделала шаг вперёд на каблуках, нагнулась над ним, животом ложась на его лоб, и до отказа притянула его к себе.

Снова её головка проскочила внутрь. Ожидаемо это вызвало рвотный позыв. Но её хватка была железной, и она вжимала его в свой пах, глубже и глубже проталкивая головку. Ни один зритель записи на камере, вероятно, не разгадел бы секрет Невероятного фокуса с исчезновением члена от Ракель, но пусть он, прижатый носом к её прядке волос и губами к её яичкам, больше не видел его длину, ему не приходилось гадать, куда он девался, проскользнув под его нос. Теперь он ощутил весь его разом, и пусть он давился, Ракель и не думала отпускать. Он пульсировал, а она

говорила гадости: «А-агх... давай, давись... вот так». Член пульсировал ещё больше, вздрагивал, и у него не было сомнений, что с каждой пульсацией хер забрасывал ещё порцию преякулята в его глотку. До сих пор сухая кожа у её основания теперь была мокрой от слюней и слизи. Ему не хватало воздуха, и он пытался не думать, что его забил её хрен, но вскоре более важное осознание вытеснило другие: он задыхался. Пока Ракель получала удовольствие от его губ и глотки на разных концах её «болта», она заткнула ему воздуховод. В панике он попытался привлечь её внимание, надавив ей на бёдра и пробуя извлечь её член из горла. Отодвинуть девушку не удалось, так что он отвесил её заднице самый сильный свой шлепок. Она тихонько взвизгнула по-девчачьи, потом засмеялась и сказала: «Плохой мальчик!» Девушка стала двигаться там вглубь и наружу, но из глотки его так и не вышла, так что дышать он не мог.

Наконец он с такой силой вмазал по её ягодицам обеими руками, что девушка вскрикнула и схватилась за них сзади. В этот момент он полностью извлёк наружу её писюн, стал пускать слюни, давиться и кашлять, положив руки на пол.

Ракель посмотрела, обернувшись назад, на свою болезненную задницу, в этот момент её член внезапно оказался мокрым снаружи. Девушка снова взглянула на своего смазливого мальчика и догадалась, что, наверное, чуть его не задушила. Опустив взгляд на член, она поняла, что тот покрыт выделениями его глотки и её преякулятом. Она подняла глаза на него, севшего назад, сделала ещё шаг ему навстречу и притянула его к себе за волосы. Наверное, в такой грубости не было нужды, но девушка хотела добиться максимального эффекта, когда потребовала:

— Открывай.

Он послушался, и она готова была засунуть уже стоячий член назад, когда он взглянул на него и увидел, какой невозможно твёрдый и мокрый был её хер, засомневавшись опять. Он успел вовремя закрыть рот, но она тут же зажала ему нос. Не в восторге от идеи ещё дольше пробыть без воздуха, он открыл рот, а девушка отпустила его нос, заскальзывая обратно внутрь и начиная трахать его лицо, оставив в покое его глотку.

— Нечего теперь отступать, — сказала она нетерпеливо, — или твоя девушка не просто узнает, как хорошо твоя дудулька познакомилась с местным шлюшьим контингентом, но ещё и заценит видео твоего первого отсоса.

Он перестал суетиться, а она стала долбиться по-настоящему.

— Кстати говоря, для первого раза... у тебя выходит очень неплохо. Не пойми неправильно... на ЛУЧШЕГО членососа ты не тянешь... но наберись опыта, и всё придёт.

Она позволила ему уложить в голове её намёк. Только чтобы не порвать с девушкой, он не стал бы вестись на шантаж до бесконечности... но теперь девушка была меньшей из его забот.

— У тебя ротик достаточно большой, чтобы меня уместить, тугое горлышко... и такой жгучий взгляд! Если ты так разозлился, вымещай гнев на моём хере... засоси так, чтоб мне стало больно... какой-то ты холодный любовник... что вполне понятно. А надо бы побольше лизать... и сосать... ну же, засасывай, а то сделка отменяется. М-м-м-м... вот так, — застонала она, когда комнату заполнил звук сосания. — Ну а теперь... дуй. Ага, вы посмотрите на эти надутые щёчки... давай, играй на флейте... как здорово ты ублажаешь даму...

Она чередовала, то двигая его головой вперёд-назад, то двигаясь сама между его губ, пока держала ту на месте.

— Видишь? Проглотить гордость не так уж страшно... глотать можно и кое-что похуже. Между прочим... этим вечером ты его налопаешься прилично.

Он в ужасе взглянул на неё вверх, а она посмотрела вниз, на свой исчезающий у него во рту писюн.

— Эй, не надо так смотреть. Сам виноват! Так меня возбудил, пока сексуально давился и хлюпал... Мне так хочется выпустить что накопилось...

Он коснулся рукой своей щеки.

— На лицо тебе? Уверен, что хочешь запечатлеть на камеру такую «маску»? А я и не догадывалась, — сказала она, и его рука бессильно упала на пол. — Неа, придётся тебе прочувствовать собственный коронный... там будет много... Взгляни на меня, — сказала девушка, и он посмотрел ей в глаза. — Когда-нибудь думал, какого быть би? — спросила она, а он покачал головой. — И я тоже: я трахаю только милых мальчиков, — ответила она и продолжила иметь его в рот. — Честно скажу... у твоей девушки я вообще ничего не попросила. Она просто показала твоё фото... и я ОБЯЗАНА была это заценить. Прямо сон стал явью... а для тебя скорее кошмар, да? Я знала, что ты не отрастишь вдруг честность. Теперь повтори за мной... «Честность — лучшая политика».

Он промычал фразу в её член, а она стиснула зубы от экстаза.

— Скажи ещё, — вздохнула девушка и вскоре уже заставляла его повторять снова и снова фразу, которую он никак не мог произнести нормально с полным ртом её колбасы; не то чтоб её это расстроило.

Девушка закрыла глаза и, пока слова вибрировали в её стояк, проговорила то же предложение опять, просто дьявольски благодарная, что честным человеком он точно не оказался. Если бы только он решился отвечать за свои действия, девушка была бы теперь чуть богаче, но её член был бы совсем не таким мокрым.

Девушка задрала его голову и стала двигать той вверх-вниз, глядя вниз ему в лицо, — а на её собственном было издевательское и снисходительное выражение, пока она ухмылялась и облизывала свои клыки. Она сунула палец ему в рот, обхватив свой член и будто напоминая о его присутствии там, а потом посмеялась ещё. Девушка и буквально, и фигурально смотрела на него «сверху вниз», он узнал у неё это выражение: так наблюдают, как шлюха-членососка показывает свои таланты. В её глазах загорался огонёк с каждым чпокающим или сосущим звуком. Она наслаждалась отсосом от того, кто даже не хотел его делать. Девушка вновь вытянула руки над головой и ударилась бёдрами вперёд, загнав свой хер в его рот, но он даже не пытался выдавить тот наружу.

— Ну как тебе моя сосательная конфетка? Работай дальше, и тебя ждёт кремовое сердце.

У него округлились глаза, но она продолжала буравить его лицо, не пользуясь руками. Девушка стиснула свои титьки, и он посмотрел на них между заходами, жалея при этом, что они так мешают сосредоточиться. И всё-таки те были превосходны.

— Какие же у меня полные яйца. Будет тот ещё бардак...

И внезапно он подавился, когда она начала загонять в его глотку и доставать наружу член всё более длинными заходами. Её шары легли ему на подбородок, когда девушка наконец схватила его снова за волосы и стала силой натягивать на член. Она стала больше и больше потеть, стонать... а её писюн делался всё более каменным. Всё больше и больше её преякулята выплёскивалось ему в рот, и к нему пришло осознание, что она абсолютно точно делала прогресс в некотором направлении.

— О, ты точно РАСПРОБУЕШЬ, сколько у меня спермотозоидов на миллилитр. Я оплодотворю твои гланды... Ну не нужно такого личика, улыбайся... вот так, теперь ты такой счастливый с моим писюном во рту... ВОТ ЭТО-то мы скоро исправим.

Даже когда она имела его рот всё более и более жёстко, обхватив двумя руками его голову и ударяясь в его лицо без остановки, вымученная улыбка не покидала его. Не раньше, чем она стала задерживать член у него в горле, запихивая ему в глотку, удерживая при этом его лицо у своего таза, он начал бороться, хотя выпускала она его только для глотка воздуха. Один раз она держала его так долго, что у него уже начало темнеть перед глазами, но потом вышла почти целиком, даже когда он пытался отдышаться, продолжая касаться его губок.

— Я набью тебе живот так, чтоб он лопался... ты же этого хочешь, правда? Полный животик... полное пузо бурлящей малафьи... — сказала она, и он застонал в протесте. — Нет? Мой член не будет спускать, пока у тебя живот не превратится в воздушный шарик? Или нет, ты просто этого не хочешь? Очень прискорбно... загадай на моём хрене желание, чтобы твои друзья не узнали, чем ты тут поужинал.

Он заворчал утробно, протестуя, но она не слушала. Взгляд её глаз был где-то далеко.

— Ты высосешь из меня моё месиво... ага... будешь его выхлёбывать.

Он взглянул на злобную девушку с членом, который его заставили сосать, засасывающую воздух между губами, улыбаясь ему широкой улыбкой, в ровном ритме приближая себя к оргазму, а им пользуясь как резиновой куклой, и он знал — скоро она заполнит семенем его рот, заставит его выпить мерзкую жидкость, и он пытался придумать, как бы соскочить, пока она, как поршень в цилиндре, двигала свой член у него во рту. Не важно, кем она казалась, он знал её чувства, пока она пыталась спустить в глотку шлюхи. Пока его руки лежали на её бёдрах, он стал гладить её лобковые волосы, надеясь убедить её принять в попку, но сумел только выдавить ещё больше её преякулята.

— Ты же знаешь, что это значит? Напряжение... тремор... моё тело готовится... разливается тепло... меня ждёт кое-что на букву «о»... но ты знаешь это слово, да? Я скоро кончу...

Она долбилась всё менее и менее осторожно. Грязные разговорчики становились всё более конкретными.

— Вижу твоё будущее. Там рыгают кончой, — сказала она, прежде чем застонать совсем не по-женски.

Ну ещё бы, кто бы её назвал женщиной? Он бы что угодно сделал, лишь бы не глотать её грязное месиво, но он чувствовал в голове только пустоту. По крайней мере, в одной части головы.

По её телу пошли судороги. Девушка тёрлась о его губы одной конкретной частью члена, вся вспотев, пока заставляла его выдаивать из себя оргазм. Он знал, что она на грани, но только когда она стала рычать, он понял, насколько близко к краю.

— До дна, сучка!

Она вся напряглась и издала рык, её губы изогнулись в оскале, когда девушка попыталась прочистить то, что забило её «трубы». А потом кошмары стали реальностью, когда это рычание оборвалось с оргазмическим: «Ан-н-н-н-нгх...» — и член Ракель мощно кончил, а из щёлки на конце вырвалась первая порция слизи из хера — густая, липкая струйка, упавшая ему на стенку горла под таким давлением, что ужалила её; и теперь, когда самая тягучая фракция уже вылетела наружу, её вторая порция эякуляции, по ощущениям горячая, как кипяток, выстрелила точно в его горло и потекла вниз. Её солоноватая конча порцией за порцией ложилась ему на язык, пока она блаженно спускала густую от семени жидкость потоками, выстрел за выстрелом. Вкус был страшно горький, и он понял, что она не ошиблась: он прямо видел перед глазами текучую белую слизь со сперматозоидами в ней, где семя скорее преобладало над жидкостью. Каждая пульсация её члена запускала очередной шквал семени, так капитально покрыв его зубы и язык, что он поверил, что это могло быть навсегда, а он проглотил пожизненный запас. И она тоже чувствовала, как много заставляет его выпить.

— Глотай, глотай, глотай через силу! Н-н-н... гха! — сказала девушка, ещё залп отправляя на его «маленький язычок» наверху.

Не будь это её член и его отверстие в глотке, он бы был впечатлён её снайперскими навыками.

— Да... обожаю кончать, когда ротик обвивает мой член... и не делай вид, что тебе не нравится. Ты, наверное, забил больше глоток, чем я. Наверное, это значит, что ты тут самый большой мужчина, да?

Всё это было слишком нереально. Час назад он флиртовал с самой горячей цыпочкой в баре, лучшей, на какую мог рассчитывать. Теперь он стоял на коленях в замызганном отеле, и ему мешал вздохнуть член больше, чем его, интересным концом внутрь, а его рот заполняла гадкая склизкая начинка члена, поданного на косточке у чокнутой шимейлы с фетишем на смазливых парней-натуралов, которая теперь собиралась шантажировать его, чтобы высасывал её малафью в любое удобное ей время. Даже если она была красоткой, смотреть, как девушка сбрасывает балласт в его и так переполненный рот было ни капли не приятно. И бульканье в его полном кончи животе не добавляло прелести ситуации.

Менеджер застучал в дверь, давая им знать, что время вышло, но она заверила, что почти закончила, что в этот самый момент кончала ему в рот, так громко, чтобы весь отель услышал. Он чувствовал это глоткой. Ему просто не терпелось прополоскать рот, потому что солоноватый привкус был тошнотворен.

Она потребовала:

— Глотай, потаскуха... да, пей мой кисель...

Там было столько, что по звукам он захлёбывался. В момент, которого он так боялся, давление на его щеках стало слишком сильным, и конча просочилась наружу, стекая по подбородку густыми каплями, которые были бы видны даже на видео. Теперь он жалел, что решился её прятать: согласись он на маску из спермы, конечно, был бы похож на кекс с глазурью, но тогда не пришлось бы чувствовать это на вкус и испытывать унижение оттого, что он мог поклясться — в живот он уложил больше спермы, чем было у него самого в яйцах.

— Сука... как же классно... Ох, прости мне мой грязный язык, — сказала она, вздрагивая, пока выдувала воздух через губы, — но может, не такой грязный, как... нгх... твой...

Девушка так и спускала ему на язык, когда менеджер распахнул дверь. С выражением, как будто его вырвет, он снова её захлопнул. Ракель взялась за свой стояк и выдавила ещё пару капель ему на язык. К его счастью это был последний выстрел. Но она не вынимала сразу, а повернулась к камере и показала туда пальчиками «мир».

[Иллюстрация:

https://thatpervert.com/post/860161 ]

— Плохая новость: твой парень козлина и изменяет. Хорошая новость: сосёт он хрен что надо. Можешь мне поверить, — сказала она с липкими от пота волосами и посмотрела вниз, на него. — Если не хочешь, чтобы утекла кому-то эта порнушка, — прошептала она так, чтобы не слышно было на записи, — то когда я достану, ты скажешь спасибо. И будешь теперь глотать, когда я этого пожелаю. Усёк?

Она вынула член. Его рот ещё был полон её склизкой жижи, и секунду он думал выплюнуть всё на пол, но под её взглядом вынужден был передумать. С полными слёз глазами он проглотил всю кончу, которой она щедро наполнила его рот, и она выглядела довольной собой и удовлетворённой, когда её член начал опускаться. Она перетрудилась, поэтому с каждым тяжёлым вздохом её грудь приподнималась, а он дышал неровно потому, что только что её член был у него в горле. Он перевёл взгляд со всё такой же красивой девушки на её скользкий, удовлетворённый член и вдруг почувствовал приступ тошноты. Он закашлялся, и немного спермы пошло назад.

— Спасибо, — сказал он охрипшим голосом.

Его глотка отзывалась болью. Он рыгнул, и привкус был настолько силён, словно она опять кончала в его рот. Девушка засмеялась.

— Привыкай к этому вкусу, — сказала она, отсоединяя камеру с треноги, — у меня внизу ещё немало... недоконченных дел.

Потом она навела на него объектив, усадила его на кровать и заставила прилечь с ним рядом... пока пересматривала записанное видео. И к тому моменту, как они дошли до: «До дна, сучка!» — она уже взяла его руку и обвила вокруг её вновь твердеющего члена. К тому моменту, как она дошла до него рыгающего её спермой с полуприкрытыми веками, она уже смотрела одна, а он через силу заставлял себя дрочить её член, подставив язык в ожидании второго залпа.