Калеб не сумел ответить – он вообще едва отдавал себе отчёт, что к нему обращались. Только издал слабый, невнятный звук, когда ладони Мирры мягко обхватили его голову. А потом жрица призвала свои силы.

Но на этот раз что-то было не так – её магия неуловимо изменилась. Даже будь он по-прежнему собой, едва ли сумел бы понять природу этих тонких, неясных перемен. Что-то будто бы двигалось в нём самом, ворочалось с боку на бок, менялось под действием жреческой магии – прямо в его голове.

Ощущения были престранными, но совершенно точно не приятными. Даже в таком состоянии он понимал, чувствовал звериным чутьём: ничего хорошего они не сулили.

Над головой раздался голос.

— Знаешь, за долгие годы практики я поняла, что доморощенные мистики и эзотерики ни натрезима не смыслят в устройстве живых существ. – Проворковала жрица, массируя голову своей жертвы.

— Пустобрёхи, чё с них взять! – Вставилась Оторва.

— Перебьёшь меня ещё раз, займёшь его место. Отколдую тебе любовь к членам – со скуки помрёшь. – Как бы между прочим заметила жрица.

Лиловая осеклась – аж уши поникли. А странное чувство в голове Калеба только нарастало.

— Я долго экспериментировала, пока не поняла одну вещь – твоё «я» не находится в ауре или душе. Оно вовсе не является результатом деятельности каких-то высших сил. – Наставительным тоном продолжала Мирра. В её голосе, вместе с тем, читалась какая-то жутковатая, горделивая удовлетворённость, будто у мастера, постигшего тайны какого-то недоброго ремесла. – Твоё «я» – всего лишь продукт биологических связей между разными частями твоего мозга. По своей природе оно вовсе не вышнее, но очень даже плотское. Понимаешь, малыш?

Он не понимал – слишком измученный, он потерял всякую возможность понимать подобные сложные темы. Впрочем, едва ли жрица говорила для него – судя по её тону, адресатом её горделивого сообщения была она сама. А её тонкие сильные пальцы продолжали прощупывать его череп, посылая внутрь странные импульсы колдовства.

— Мозг – это замок, ключ к которому – моя целительная магия, малыш. Она – ключ к твоему «я». Воздействуя на разные участки твоего мозга, я могу разобрать твоё «я» и собрать заново таким, каким захочу.

Пробиваясь через пелену одуревшего утомления, смысл её слов медленно доходил до Калеба во всей своей ужасающей тяжести. Маг слабо задёргался в путах – даже будь он волен двигаться, сил в нём на большее просто не осталось.

— Прости, малыш, но нам пора прощаться. – Мирра прильнула к нему, воркуя прямо на ухо леденящим душу тоном. – Пойми, что ты нам больше не нужен – нам нужна послушная шлюха на несколько дней. После мы тебя продадим – любой малый приварок бывает полезен, знаешь ли. – Напоследок, она нежно поцеловала его щеку. – Не волнуйся – как и обещали, мы тебя отпустим. На все четыре стороны разом.

Глаза мага вылезли из орбит от чувства абсолютного ужаса – такого, в какой он бы раньше просто не поверил. В этот момент он понял, до бритвенной остроты отчётливо, что уготованная ему судьба была неизмеримо хуже смерти.

Собрав в кулак все остатки рассудка, Калеб – пока он ещё носил это имя – нашёл в себе силы на последний протест.

— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!! УБЕЙТЕ МЕНЯАААААА!!!

Только и успел закричать несчастный, прежде чем целительная магия потоком ворвалась в его голову, потроша разум.

И юного, подающего надежды мага по имени Калеб не стало. Отпущенное на все четыре стороны, его «я» разорвалось на части.

***

Неделю спустя.

Пятёрка дренеек заглянула в уже знакомую таверну с компаньоном – вернее сказать, компаньонкой. Миловидной девчонкой людской породы, с пухленькими губками и густыми чёрными волосами до плеч. Она вприпрыжку шла рядом с подругами, в лёгком платьице и лёгких сапожках. На лице её играла нежная улыбка, а глаза были миленькими и пустенькими, как у котёнка.

Пока вся компания устраивалась в уголке за кружками хорошего дварфского эля, девчонка гуляла по залу. Покачивая упругой попой, она без конца строила глазки окружающим, посылая воздушные поцелуи тем, кто глядел в ответ. И особенно пристального внимания долго ждать девчушке не пришлось.

В полном жизни зале сидела шумная компашка оркоты, уже второй час заливавшаяся элем. Как следует набив животы мясом и выпивкой, зеленокожие теперь желали насытить другой голод. Но как на зло, все местные шалавы при виде этой гоп-компании попрятались куда-подальше, справедливо рассудив, что нерваная задница важнее денег. А тут такая девчонка – миленькая, игривая, напоказ доступная!

Один из верзил попытался было сграбастать девку, но та кокетливо взвизгнула и унеслась в угол, прижавшись к материнским формам Мирры. Пришедшие следом орки при виде знакомых лиц широко улыбнулись.

— Давно не виделись, милые. - Пробасил один из них, шрамованный верзила с обломанным клыком и повязкой на глазу. – Как ваши дела?

— Процветают, Ворзах. – Мягко ответила Мирра. – Как ваше маленькое братство?

— По колено в крови, как обычно. – Произнёс главарь, глянув на девку с оценивающим прищуром. – Девчуля хорошая?

Вместо Мирры обкашливать вопрос взялась Изора.

— Послушная, умелая и примет хоть таурена – и не одного. А ещё она у нас особенная. – Дипломатично произнесла небеснокожая и, многозначительно подмигнув, добавила. – Однодырая.

От таких слов орки понимающе переглянулись.

— Хорошо. Однодырых мы не пробовали с тех пор, как поймали ту парочку паладинов, бггг! – Довольно загоготал главарь. – Почём?

— Расценки стандартные. За пару золотых она ваша на все выходные. За пару десятков можете забрать насовсем, как отрядную шлюху – она девка выносливая, не сломается. Главное подлечивать вовремя не забывайте. – Изора улыбнулась клиенту. – Сами знаете, вы таких нигде больше не найдёте – только у нас. Она стоит каждой монеты!

Ворзах снова оценивающе осмотрел девчонку – пристально так, с макушки до ножек. Постоял минуту, подумал, а затем изрёк решение:

— Беру насовсем! – Гаркнул орк, швыряя дренейкам небольшой кошель, тяжело ударивший по столу. – Месяцок проживёт – уже бабки отобьёт. Всё-таки вы нас ещё не подводили. Ну-ка, хорошая, ходь сюды!

С этими словами огромный мужчина легко взвалил радостно взвизгнувшую девку на плечо и пошёл к своим. Те встречали вожака, как героя, принявшись выкрикивать пьяные здравицы. Работы девчонке предстояло немеряно.

За столом в уголке, рогатые помахали на прощанье своей «протеже» и принялись считать выручку. Не то забыв проверить после лошадиной дозы эля, не то от щедрот своей грубой души отслюнявив довесок, но Ворзах переплатил. Компании дренеек досталось двадцать пять золотых и ещё пригоршня мелочи впридачу.

А пока остальные считали, Оторва исподволь глядела в спину верзиле, целя глазом. Рука её играла на рукояти ножа, а тело вопреки обычным непоседливым манерам замерло сжатой пружиной.

— Всему своё время, моя милая. – Поспешила осадить её старшая. – Они ещё ответят – но не сегодня. И не эти полезные дурни. Они все ответят, моя милая. До единого.

Жуть в её голосе заткнула бы за пояс даже Кальдеру – древняя точно время и едкая точно кислота ненависть. Жрица, впрочем, смотрела не на орков, а куда-то вверх – выше потолка и крыши, и небосвода. Куда-то, куда было положено смотреть лишь ей и коллегам по стезе.

— Огненные смерчи над Огримаром... Развёрстая земля, пожирающая Древних вместе с их слугами... - Мечтательно произнесла волшебница.

— Флот астральных кораблей, строгими линиями построений стирающий во прах нечестивых с орбиты... - Добавила воительница. – Как встарь – лучше, чем встарь! Выше Легиона.

Она изрыгнула пламя, но голос не повысила. Никто, кто сидящей в стороне от всех рогатой компании, не слышал её.

— Выше Дренора и Экзодара. – Продолжила охотница.

Взгляд её тоже ходил по зелёным спинам – и тоже целил.

— Выше Аргуса. – Подытожила жрица голосом твёрдым, как сталь. – Больше не склонимся. И не побежим.

Рука её сжалась на древке посоха до хруста костяшек.

— Пиздите-пиздите. Я всё р’но его порежу как нить. – Сказала воровка, чей злобный, хищный взгляд так и не оторвался от зеленокожих. – Как нить он п’р’станет пользу приносить – я его порежу. Он нас не уважает, гнида зелёная. Небось ночами наяривает на то, как его дедуля Дренор жёг, сучара. Приду к нему ночью, попущу недоноска. Визжать будет. Мамку звать. И покоя не дам – будет вонючкой нам толчки драить.

— Но милая моя, разве нужно их так ненавидеть? – Спросила жрица тоном где-то между наставительством и упрёком. – Они были инструментами в чужих руках – вот и относись к ним, как к инструментам. Если тебя бьют лопатой на спине, бей в ответ того, в чьих она руках, но не лопату же! – Она помедлила и добавила, криво усмехнувшись. – Её ведь и самому можно использовать. Пока не износится.

Взгляд, которым она «одарила» орочью компанию не был полон злобы. Но каким-то образом, он был стократ хуже оторвиного. Таким, действительно, смотрели на инструменты, но не на разумных существ.

— О! Глядите, подружани! – Вдруг сказала Стимула. – Явились-таки.

Через секунду, двери в таверну распахнулись, и гомон в помещении притих. Все глаза повернулись к пятёрке авантюристов – молодых парней с горящими в поисках приключений глазами. Но завсегдатаи как поглядели на новоприбывших, так и отвернулись – мало ли в этих краях молодых дураков шляется? И только другой квинтет – из рогатых бестий – продолжал изучать юношей.

Пятёрку новоприбывших вёл удалой человек-воин в кольчуге, за которым нехотя плёлся, что-то бормоча бойцу, одетый в простую робу людской волшебник – одно лицо на двоих, близнецы. За ними, мягко ступая босыми ногами, осторожно двигался разодетый в шкуры и листья друид – ночной эльф, высокий, худой и гибкий как тростник. Его постоянно пытался подкалывать колдун с сияющими Скверной глазами, другой эльф – кровавый, ниже, ещё гибче и худее, с мягким как у девчонки лицом. И наконец порог переступил собрат рогатой компании – молодой дреней: фиолетовокожий, золотоглазый, с парой коротких тупых рожек. Судя по тяжёлой броне и кристаллическому молоту в руках, юноша был паладином, совсем ещё новичком.

Пятеро подруг обменялись понимающими взглядами. Под столом их одежды приподнялись от возбуждения.

— Кажется, нас ждёт богатый улов.

Произнеся это, Мирра призывно помахала пятёрке парней. Шедший с ними дреней тут же заметил и узнал её – без колебаний, он направил всю компанию к их столу.

Главарь банды широко улыбнулась. И правда – богатый улов. Улыбка удачи.

Ведь как известно, шире всего удача всегда улыбалась мерзавцам.