Часть 12

Из всего, что произошло во время злополучной мести Натали, два события действительно запомнились мне. Они сливались, проникая всё глубже с каждым мгновением, впиваясь когтями в саму мою сущность.

Это было не то странное покалывание, которое я ощутил, когда Джакс показал свои способности. Это было не то чувство стыда, которое я испытал, когда он отчитал меня и поднял на ноги после того, как я по глупости попытался его поблагодарить. Это было не в тот момент, когда он увидел меня в платье или когда Натали впервые увидела меня и поняла, в какую ловушку я попала. Это случилось не тогда, когда он заставил меня вылизывать её с обеих сторон, или когда он заставил меня смотреть, как он насилует все её отверстия, или даже когда он заставил меня слизывать горячую сперму, стекающую из её измученного ануса.

Нет. Первым воспоминанием, от которого я не мон избавиться, был поцелуй. Как он так небрежно подхватил меня на руки, грациозно склонившись надо мной, словно партнёр по танцу. Какими крепкими были его объятия — нерушимыми, но нежными. Я отчаянно хотел снова раствориться в тепле его властной ауры, почувствовать себя беззаботным и увлечённым, как тогда, когда его губы прижались к моим, а его толстый язык проник в мой рот. Даже его щетина в пять часов утра была приятным воспоминанием, и я провел рукой по щеке, хихикая и вспоминая колючее, мужское прикосновение. Он полностью подчинил меня своей ненасытной власти, но я никогда не чувствовал себя в большей безопасности.

Это было похоже на то, как Синди целовала меня, но в то же время отличалось. Её язык был активным и неотразимым, как и его. Но с ней, то ли потому, что она была девушкой, безумно сексуальной, то ли из-за моих растущих чувств, всё было просто. Я хотел этого.

С Джаксом всё было по-другому; в нём чувствовалась ужасно притягательная опасность. Я не хотел и не ожидал этого, но он всё равно взял меня. Конечно, в этом не было ничего нового; Джакс часто игнорировал моё мнение. Но поцелуй был другим. Интимным, страстным... почти романтичным. Почему я хотел романтики от своего соседа-хулигана? Не знаю, но у меня всё равно перехватило дыхание. Думая об этом потом, я чувствовал, что у меня постоянно перехватывает дыхание.

Вторым воспоминанием, от которого я не мог избавиться, было чувство разочарования — несправедливости — когда он ушёл. Его слова были пренебрежительными, а поведение — холодным. Я сделал всё идеально, изо всех сил старался ради него, а он вёл себя так, будто даже не заметил этого. Вдобавок он нарушил своё обещание и так и не проверил мою анальную пробку. Я чувствовал себя глупо из-за того, что злился из-за того, что он не проверил мой анус на наличие секс-игрушки, и это только усиливало моё разочарование и обиду. Опасный замкнутый круг, в котором я горел от бессильной ярости.

Я был в смятении. Половина меня хотела написать ему, когда я проснулся на следующее утро, но я даже не знал, что скажу, если напишу. Я хотел знать, где он... быть рядом с ним. Я хотел получить приз за то, что предал Натали.

Другая половина хотела найти способ отыграться. Он был таким грёбаным придурком! Ему нужно было отведать своего же лекарства — я хотел сделать... что-нибудь. Все мои мысли о мести были беспорядочными, хаотичными, бурлящими эмоциями, а не конкретными идеями.

Но я обманывал себя. У меня никогда не хватило бы смелости так поступить с ним. Я не Натали.

*

На следующее утро Натали тоже была сама не своя. Она проснулась поздно, была намного тише, чем обычно, рассеянной. Несколько раз я ловил её взгляд, устремлённый в пустоту, она была погружена в свои мысли и совершенно не обращала внимания на то, что я говорил. Я планировал пойти хотя бы на дневные занятия, но она взяла выходной, и когда мы расстались, я видел, как она шла в свою комнату, даже не взглянув в мою сторону.

Мне было жаль её из-за того, что она изменилась, и из-за моей роли в этом, а также из-за её выебанной задницы и уязвлённого самолюбия. Но мои мысли о прошлой ночи никуда не делись. Она была такой лицемеркой по отношению к Джаксу, просила того, что он ей давал. И, конечно, это было не так уж плохо. Она так сильно кончила. Дважды. Она даже умоляла об этом, говорила шокирующе непристойные вещи. Она выживет, как и я.

Я посещал занятия, испытывая скорее желание быть с Джаксом, чем чувство вины из-за Нэта. Большую часть времени я скорее мечтал, чем делал записи, думая о его сильных, грубых руках, представляя, как он снова опускает меня в воду в красивом платье. Ближе к вечеру я издал долгий драматичный вздох, а затем покраснел, смутился и занервничал, внезапно осознав, что нахожусь в переполненном классе, а несколько человек вокруг бросают на меня подозрительные взгляды.

Избегая их взглядов, я достал телефон и начал бездумно нажимать на кнопки. Хотя у меня не было никакого намерения, держа телефон в руке, я вдруг придумал, как выплеснуть накопившуюся энергию, и отправил Синди сообщение.

Тренажёрный зал через полчаса? Нужно рассказать тебе о прошлой ночи...

Ее ответ последовал почти мгновенно.

— Обязательно, жду не дождусь!

На моих губах появилась лёгкая улыбка. Синди найдёт мою историю очень увлекательной. Она не видела привлекательности в Натали, но находила забавным её враждебное отношение к Джаксу и его последствия. Но больше всего ей понравится слушать о моей реакции на подарки, которые она выбрала, о том, как я себя чувствовал в платье, что я сделал с Натали и собой. Я знал, что она вытянет из меня все пикантные подробности, чтобы посмотреть, как я краснею и смущаюсь под её скандальным допросом. Я знал, что сопротивляться бесполезно, но всё равно сопротивлялся, заставляя её вытягивать из меня информацию по крупицам, наслаждаясь вниманием и озорством.

К концу занятия мне уже не терпелось увидеться с ней, и я почти бегом вернулся в 001, чтобы переодеться. Я с нетерпением оделся: поход в спортзал означал, что я смогу надеть модную экипировку Синди. После оглушительного успеха их дебюта она купила мне гораздо больше вещей, чем мне было нужно, и все они были разных цветов. В тот день я надел свою любимую пару, тёмно-красную, почти малиновую. Мне нравилось, как они облегали изгибы моего тела, как я чувствовал себя таким стройным и подтянутым, мягким во всех нужных местах. Я смирился с тем, что верх был по сути спортивным бюстгальтером, а низ — просто леггинсами, которые выставляли мою задницу напоказ, как у инстаграмщицы. Волнение, которое они вызывали на людях, особенно по дороге в спортзал, перевешивало тревогу, от которой у меня сводило живот. Возможно, эта тревога только усиливала эффект. В любом случае, у меня прилила кровь к лицу и застучало сердце, что было хорошей подготовкой к тренировке.

Мои волосы только-только отросли, и я собрал их в свободный хвост. Мне уже нравилось. Что-то было такое в моей открытой шее, игривом хвостике и движениях головы — может быть, это был лёгкий фетиш, остаток моей запутанной сексуальности, но это заставляло меня чувствовать себя таким желанным. Если бы я мог, я бы сам оттрахал себя.

Синди ждала меня у спортзала, когда я пришёл, и мы обнялись, прежде чем войти внутрь и поболтать о том о сём. В будние дни после обеда в здании было полно народу; когда мы поднимались по центральной лестнице, головы поворачивались в нашу сторону, а глаза горели желанием, лаская наши стройные силуэты, задерживаясь на открытых участках тела. Тупицы, ботаники, персонал; мужчины, парни, женщины... Казалось, никто не мог устоять перед соблазном посмотреть, как мы проходим мимо. Синди легко игнорировала взгляды, привыкшая к похотливым взглядам. Я еще не привык и случайно заметил несколько из них, содрогаясь, когда взгляды не ослабевали или, что ещё хуже, превращались в похотливые улыбки и подмигивания самых смелых.

Наконец-то на нашем любимом танцполе, где нас не так сильно окружала публика, я смог немного расслабиться, чему способствовала игривая непринуждённость Синди. Она была одержима каким-то новым трендом в TikTok и устроила импровизированную разминку, показывая мне танец. Она была хорошим учителем: терпеливым и позитивным, с острым вниманием к деталям. Но я не был таким грациозным от природы, как она, а танец был таким кокетливым и соблазнительным, что даже попытки выполнить некоторые движения заставляли меня колебаться, охваченным собственным ханжеским беспокойством. Но это не имело значения: Синди заразительно радовалась моим неуклюжим попыткам, и вскоре мы оба вспотели от напряжения, которое не могли скрыть наши улыбки.

Затем наша тренировка была неожиданно прервана.

«Довольно сексуально танцуете, девочки! Не хотите и меня научить?»

Я не замечал его раньше, но мужчина подошёл и прислонился к стене позади нас, даже не притворяясь, что делает какие-то упражнения, а просто наблюдая за нами. Он был средних лет, с седеющими волосами и невысоким жилистым телом. Его лицо было испещрено морщинами от частых улыбок, но в выражении его лица была жетскость, от которой у меня по коже побежали мурашки. Я не знал, что сказать, чувствовал, как начинаю паниковать, и внезапный румянец усугублялся тем, что я и так вспотел. К счастью, Синди позаботилась о нас.

— Не знаю, дедушка, думаешь, ты смог бы справиться с нами?

Синди заговорила игривым тоном, которого, как я знал, следует опасаться, и грациозно тряхнула каштановыми локонами, не глядя в его сторону. Затем она выпустила свои коготки и продолжила.

— Я так не думаю. Мы бы разорвали тебя на части. Разве у мужчин в твоём возрасте вообще может еще что-то встать?

Его улыбка исказилась от гнева, и он выплюнул свой ответ, как яд.

— Уверен, что справлюсь с тобой, маленькая сучка. Я научу тебя хорошим манерам.

Гримаса медленно сменилась зубастой ухмылкой, и он посмотрел на меня, задержав взгляд на моём теле.

— А ты как, милая? Хочешь вернуться ко мне домой и ещё раз станцевать этот танец лично для меня?

Я был совершенно беспомощен, не мог защититься от его нападок, был потрясен его ужасной улыбкой, его возрастом. Синди снова вмешалась.

— Только в твоих мечтах, старик. Отвали. Сейчас же. Пока!

Хотя он сделал паузу, словно собираясь настаивать на своём, но передумал и ушёл, а Синди помахала ему вслед, сердито бормоча что-то себе под нос. Опасность миновала, и я ответил Синди неуверенной улыбкой, когда она перевела разговор на другую тему.

«Что за грёбаный придурок. В любом случае... пошли, сегодня день ног, сучка!»

Фу. Я ненавидел день ног. Но я знал, что Синди тоже его ненавидит, и притворялся, что мне нравится, ради неё. Это сработало, и странная встреча и другие мои недовольства были легко забыты благодаря её живому энтузиазму и танцующему зелёному огню в её глазах. Вскоре мы уже выполняли приседания, когда Синди вернулась к нашей теме.

— Так что же, чёрт возьми, случилось прошлой ночью? Джакс подарил тебе тот большой подарок, да? Знаешь, я помогла ему достать всё это...

Она замолчала с озорной, многозначительной улыбкой, и у меня возникло ощущение, что она точно знает, что произошло, просто хочет услышать это от меня. На самом деле я не возражал. Рассказать эту историю ещё раз — небольшая цена за лучезарную улыбку Синди, и я знал, что это будет весело, с её поддразниваниями и шутками.

— О боже мой, я не могу в это поверить! Это было так, так здорово! Ты сама выбирала украшения?

— Какие украшения? - спросила она.

Я сделал шаг назад и объяснил, что именно он мне подарил: продукты, украшения и последний шкаф, полный секс-игрушек. Я рассказал ей, как он заставил меня ждать, а потом показал мне ванную, и по мере того, как я открывал каждый ящик, моё удивление росло. Сначала она, казалось, была немного удивлена, но быстро сменила выражение лица на понимающую улыбку, ожидая кульминации.

Она рассмеялась, когда я рассказал, что упал перед ним на колени и что он поднял меня и посоветовал не торопиться. Её смех был чистым, как горный ручей, и я не смог сдержать улыбку.

— О-о-о-о. Это тяжело... Я удивлена, что ты не умер прямо там.

— О боже, Син... Он просто... Просто такой... такой...

— Можешь мне не рассказывать! Джакс чертовски горяч!

«Он... да...» — слова мечтательно слетели с моих губ, и я уставился в пустоту, вспоминая, как его сильные руки обнимали меня.

— О боже, ты так в него влюблена! Мне стоит начать ревновать?

Она говорила шутливым тоном, но огонь в её глазах предупредил меня, что я ступаю на опасную территорию. Я поспешил ответить, немного заикаясь в своём стремлении успокоить её.

"Н-нет! Никогда!!"

Но она тихо смеялась, махая рукой, чтобы успокоить меня, когда наклонилась под штангу для приседаний и начала новый подход. Я постоял, наблюдая за ней в течение нескольких повторений, восхищаясь очертаниями её мышц, которые двигались под безупречной кожей. У неё была идеальная форма, и, быстро оглядев зал, я заметил, что многие другие посетители тоже восхищались... глубиной, которую она достигала в каждом подходе. Когда она встала и поставила штангу на стойку, я задал свой наболевший вопрос.

— Итак... Это не ты выбирала сережеки? Или колеца, или ожерелия?

"Нет, это все был он".

Это открытие лишь добавило путаницы в и без того сумбурных чувствах, которые я испытывал. Джакс выбрал самые дорогие, красивые, лестные для меня вещи. Специально для меня? Похоже, что так...

— Я просто... Он... Я не могу поверить, что он... купил всё это... для меня? Это так много! Я не... Я чувствую себя... Я не могу... не могу... э-э-э...

"Принять это?"

Как будто у Синди была карта моего запутанного эмоционального состояния, которая подсказывала мне, когда я сбивался с пути. Я молча кивнул, и она усмехнулась, подталкивая меня на тренажер.

— Сэми, я люблю тебя, но это так чертовски глупо. Почему ты не можешь?

Она сделала паузу, когда я начал поднимать штангу. Мы работали над мышцами ягодиц, и, хотя штанга была не очень тяжёлой, я чувствовал жжение с каждым повторением. Когда я положил штангу на место, она заговорила, перекрывая моё лёгкое дыхание.

«Ты так много терпишь, детка. От него. От меня». Виноватая улыбка. «Ты заслуживаешь все это. Ты определенно должна это оставить. Хвастайся этим! Черт, заставь его покупать тебе еще. Он любит тратить деньги. И я уверен, что ты выглядишь чертовски сексуально, так что это, по сути, подарок для него».

Её логика развеяла все мои возражения, и я совершенно забыл о долге перед Джаксом. Она сделала паузу, и на её лице появилась лукавая ухмылка.

— Хочешь знать, что я думаю?

Я моргнул, немного растерявшись. Разве она уже не сказала мне об этом? Но, чтобы не обидеть её, я энергично кивнул. Она заговорщически наклонилась ко мне, и я сделал то же самое.

«Тебе стоит заставить его сводить тебя по магазинам — потрать пару тысяч, купи то, что нравится тебе, а не только ему. Потом заставь его сводить тебя куда-нибудь по-настоящему приятное... Может, во французский или итальянский ресторан. Готова поспорить, он будет вести себя очень романтично, устроит ужин при свечах, может, даже выложит за ночь целое состояние, если ты всё правильно разыграешь... тогда ты сможешь позволить ему отвести тебя домой, уложить на кровать... и трахнуть в задницу, как шикарную маленькую шлюшку».

Внезапно она крепко схватила меня за задницу, и я подпрыгнул и громко вскрикнул, как будто она рассказала мне историю о привидениях, чем привлёк внимание всех, кто был поблизости. Синди смеялась надо мной до слёз, а я покраснел от взглядов, которыми меня одаривали, и от того, что её маленькая фантазия заставила меня возбудиться. В конце концов мы оба пришли в себя, и Синди попросила меня продолжить.

— Ладно, а что случилось после того, как ты попытался отсосать ему?

Я описала его инструкции и то, как он властно отдавал мне приказы. Я подробно рассказал о подготовке, и когда я описал весь образ, она захлопала в ладоши от восторга.

«О боже мой! Ты был похож на сексуального гота-Самурая! Звучит так горячо! Чёрт, не могу поверить, что я этого не видела!»

Я слегка покраснел, но продолжил, описывая своё беспокойство по поводу анальной пробки, не в силах сдержаться и рассказать, что Джакс не выполнил свою угрозу.

«Он... Он сказал, что... э-э-э... проверит, но... И это... Не то чтобы я тоже его хотел... Но... я... Он просто... У меня это в... Это просто так... Он такой... грёбаный... придурок!»

Синди услышала моё разочарование, но не ответила ничего, кроме понимающей улыбки и жеста, призывающего продолжать.

Наконец я описал серьги, которые так очаровали меня, бриллиантовые крылышки, в которые я всё ещё не мог поверить, что они действительно мои, изящные золотые тельца бабочек, которые выглядели настолько реалистично, что могли улететь, если бы я не был осторожен.

Я никогда не был особенно материалистичным. В старших классах я носил тёмную, небрендовую одежду, часто купленную на барахолке. Все мои гаджеты были как минимум на поколение отстающими от тех, что были у моих сверстников, и у меня никогда не было украшений, даже часов. Я скрывал свою зависть за презрением и в конце концов начал верить в свою ложь.

Но что-то в этих бабочках... Их описание поразило меня так, как я и представить себе не мог. Я говорил, что у меня никогда не было много друзей. Даже в своей маленькой компании я всегда чувствовал себя третьей или пятой лишней, у меня не было лучшего друга, и этот факт иногда доводил меня до слёз. Меня убивало осознание того, что не было ни одного человека, который, если бы у него был выбор, предпочёл бы мою компанию чьей-либо другой. Я хотел, чтобы мне уделяли внимание, — я хотел быть самым важным человеком для КОГО-ТО. Неважно, для кого именно.

Может быть, я не был таким для Джакса. Определённо, не был. Но с этими великолепными, роскошными бабочками, свисающими с моих серёжек, было легче отмахнуться от реальности и представить, что ценность подарка означает гораздо больше. Обещание, которое, если я прищурюсь, выглядит мучительно реальным.

— О. Эти бабочки... — ответ Синди прервал ход моих мыслей. Она хотела сказать что-то ещё, но её лицо вытянулось, когда она посмотрела через моё плечо. Она отвернулась от меня и пробормотала себе под нос:

— Не оглядывайся, но у нас появился ещё один поклонник...

— Что? — вопреки её указаниям я развернулся и сразу понял, что она имела в виду.

Он был невысоким и худым, тощим, как ласка. На его слегка вытянутом лице виднелись тёмные шрамы на щеках, а глаза бегали, с жадностью разглядывая Синди и меня. Он не был похож на того, кого можно встретить в спортзале, скорее на человека из тёмной подсобки магазина настольных игр и хобби, в спортивных штанах и рваной чёрной футболке с выцветшим логотипом «Звёздных войн». Когда он подошёл ближе, его тонкие губы раздвинулись, обнажив пожелтевшие зубы, и улыбка лишь подтвердила моё первоначальное сравнение с лаской.

Позади меня Синди снова что-то пробормотала.

— Он больше похож на твоего типажа, почему бы тебе не избавиться от него?

— Что? — я резко повернулся к ней. Я не знал, что сказать, как от кого-то избавиться. Но Синди смотрела на меня спокойно и ободряюще.

«Просто будь быстр, вежлив и чётко скажи «нет». Ты справишься. Помни: ты ему не ровня».

А потом он заговорил, и я повернулся и увидел, что он стоит слишком близко, его голос был гнусавым и сухим.

«Здравствуйте, дамы! Как вы сегодня?»

— Э-э... я... мы... хорошо... — я запинался и робел, чувствуя себя явно не в своей тарелке. Он не замечал или ему было всё равно, он продолжал говорить и вести себя странно, размахивая руками.

— Ерунда. Вы не просто хороши, вы выглядите просто восхитительно! Простите, что прерываю ваши занятия, но я увидел вас, двух ангелов, и просто обязан был спросить, не позволите ли вы одному из вас встретиться с вашими божественными сущностями! — Его губы растянулись в пугающе широкой улыбке, неестественной, натянутой.

Меня смутила его странная манера говорить, то, как уверенно он выставлял себя дураком. Он что, шутит? Прикалывается? С ним что-то не так? Но он не переставал ухмыляться. Я вспомнил совет Синди и в точности последовал ему.

— Э-э-э... Нет... Э-э-э... Спасибо...

В ответ на мой отказ его лицо исказилось в злобной ухмылке, и моя запоздалая попытка проявить вежливость не успокоила его уязвлённое самолюбие.

— Ладно, пошла ты, сука. Ты всё равно слишком жирная!

И с этими словами он развернулся и ушёл, оставив меня в замешательстве, не зная, что сказать, потрясённый его ужасной грубостью. Я обернулся и увидел, что Синди наблюдает за мной с кривой грустной улыбкой на лице, видя моё растерянное выражение.

— Да... Иногда они такие. Чёрт, какой же ты странный. Серьёзно, просто не слушай эту заносчивую девственницу.

Мы закончили с силовыми упражнениями и встретились на другом этаже, чтобы немного потренироваться на кардиотренажёрах. На беговых дорожках, между подходами, я рассказал Синди о приходе Натали, о её стервозном поведении и злополучных планах мести. Синди всё время улыбалась, зная, что Джакс ненадолго потерял преимущество. Она рассмеялась, когда я объяснил, как Натали была связана и как она отреагировала на то, что Джакс внезапно позвал меня. Потом ей пришлось слезть с тренажёра, когда я рассказал ей о своих забытых туфлях. Это придало мне смелости признаться, что я притворялся девчонкой ради Джакса, и она поздравила меня, хлопнув по заднице, когда забиралась обратно на тренажёр.

— О, хорошая девочка! Держу пари, ему это понравилось!

Я покраснел, радуясь, что мы добрались до места, и перестал говорить, чтобы отдышаться. Когда мы замедлили шаг, я немного успокоился и постарался вести себя непринуждённо.

— Д-да, он... Я думаю... он это сделал. Он... М-м-м... Он п-поцеловал... м-м-м...

— Он поцеловал тебя?! — перебила она с неподдельным удивлением, вскинув брови и широко раскрыв глаза, словно от шока. Через секунду она взяла себя в руки, но вопрос всё ещё висел в воздухе.

— Я... Да? Он... засосал меня, и всё такое...

—. ..И... Ну что? Как всё прошло?

Я споткнулся во время пробежки, мне пришлось сойти с беговой дорожки, чтобы прийти в себя. Я не ожидал такого вопроса — я не знал, что на него ответить. От одной мысли об этом у меня засосало под ложечкой, и я был уверен, что слова не смогут точно передать мои чувства. Но это была Синди, и я должен был быть честным.

«Я... Это было... Син, это было... Эм... Он такой большой! Везде! Это было похоже на... Тьфу, я не знаю... Как будто он... Тьфу! Просто... Взял меня? И... Заботился... Но это... неважно, чего я хотел... И я хотел этого. Я так сильно хотел его, Син. Я не могу перестать думать об этом...

Из-за бушующих внутри меня эмоций мне было трудно остановиться, как только я начал, и я снова был рад перейти на бег, чтобы избавиться от своих чувств, а не выплеснуть их. Когда мы замедлились, Синди молчала и не оборачивалась ко мне. Мы немного пробежали в тишине, сначала нам было комфортно, но потом стало неловко.

Как раз в тот момент, когда я собирался продолжить свой рассказ, мы одновременно заметили третьего посетителя, который пробирался между тренажёрами.

Это был крупный мужчина в крошечной майке и спортивных шортах, которые не скрывали его широкую грудь и выпуклые мышцы. Он был таким же накачанным, как Джакс, или даже более, но не таким высоким и не обладал той пылкостью, которую Джакс излучал. Вместо этого мужчина дружелюбно улыбался, его короткие волнистые каштановые волосы подпрыгивали в такт его шагам, пока он пробирался к нам.

Дойдя до нашего ряда, он наклонился вперёд, положив руки на наши машины. Прежде чем он успел открыть рот, Синди огрызнулась на него, и её тон был таким же холодным, как зимний воздух снаружи.

— Знаешь что, парень? Сейчас не лучшее время. Почему бы тебе не пойти и не принять ещё стероидов, а нас просто оставить в покое?

Я побледнел от грубости Синди, опасаясь, что она проявит ещё большую ярость, чем те двое наших поклонников. Его улыбка на мгновение померкла, но он не растерялся, не испугавшись отказа Синди. Его голос был тихим и мягким, что контрастировало с его устрашающим видом.

— Ха-ха, прости, что застал тебя в плохой день, но... э-э... я вообще-то пришёл поговорить с твоей подружкой.

Он переключил своё внимание на меня, и я снова почувствовал себя не в своей тарелке и запаниковал. Но его улыбка не исчезала, смягчая грубые черты лица и ослабляя моё напряжение.

— Простите, что перебиваю, но я увидел вас, когда вы вошли, и понял, что буду себя корить, если не поговорю с вами. Вы, должно быть, самая красивая женщина в кампусе — может быть, и в городе.

Я не знал, как реагировать на такой комплимент. Я услышал, как Синди вздохнула, почувствовал, как закатываются её глаза, но был слишком увлечен, чтобы оглянуться.

— Меня зовут Дерек, но друзья называют меня Майлзом.

Должно быть, я выглядел озадаченным тем, как он вытянул Майлза из Дерека, потому что он поднял руки, словно предвидя мой вопрос, и его улыбка стала на удивление застенчивой для человека его габаритов.

— Это долгая история. Но, э-э, как тебя зовут?

Не задумываясь, очарованный его спокойствием, я выпалил это, почти забыв о себе.

"Сэми... я..."

— Рад с тобой познакомиться, Сэми. Послушай, это неловко... — он бросил быстрый взгляд в сторону Синди, и я хихикнул, прежде чем успел себя остановить. Он продолжил, как ни в чём не бывало. —. ..так что я пойду. Но я бы с удовольствием как-нибудь тебя куда-нибудь пригласил. Может, я мог бы рассказать тебе эту историю.

Я уже открыл рот, чтобы вежливо отказаться, чувствуя на себе пристальный взгляд Синди, и мне было бы комфортнее отказать тому, кто казался таким разумным и дружелюбным. Но он снова заговорил, перебив меня прежде, чем я успел извиниться.

— Не дави на меня. Вот. — Его большие руки схватили одну из моих маленьких, нежных ладоней и вложили в неё смятый клочок бумаги. — Если хочешь, позвони мне.

И с этими словами он ушёл, снова протиснувшись между машинами. Я смотрел ему вслед, не осознавая, что пялюсь на него, пока Синди не заговорила, стоя в паре метров от меня.

"Сами! Пошли!"

Я подскочил от её команды, как непослушный щенок, и побежал догонять её, поджав хвост, быстро сунув смятую бумажку в карман. Мы забрали свои вещи из шкафчиков и пошли обратно в её общежитие, чтобы принять душ и переодеться. Синди шла ледяная и тихая, погружённая в свои мысли. Я опустил голову, воспользовавшись возможностью разобраться в собственных чувствах. В моей душе поселился страх, маленький, но навязчивый, постоянно напоминающий о себе. Почему к нам подошли сразу трое разных парней? Это было ненормально. Я почти инстинктивно понял, что что-то изменилось, и это было связано со мной. Я знал, что должен спросить об этом Синди, но я определённо не мог заговорить с ней, когда она была такой холодной.

Когда мы подошли к комнате Синди, она оттаяла и простила меня за всё, что я сделал.

— Ладно, значит, сучка связана, а Джакс целует тебя. Что было дальше?

Я с радостью продолжил, рассказывая ей, как помог Натали заткнуть рот, а потом отсасывал у Джакса, пока он словесно разрывал её на части. Синди особенно ахнула, когда я рассказал, что Нэт трахалась с профессором Синдегардом.

«Фу, этот придурок? Он приставал ко мне, когда я училась на первом курсе. Не очень-то хорошо, Нэтти!!»

Я мог только кивнуть в знак согласия. К этому времени мы добрались до дома ее женского общества и поднялись по центральной лестнице, приветствуя на ходу всех ее сестер. Я был удивлен, получив комплименты почти от каждой девушки, мимо которой мы проходили, руки гладили мои волосы, лицо или одежду; теплые слова тешили мое эго. Когда мы вошли в комнату Синди, я пылал от постыдной гордости и был вдвойне уверен, что что-то происходит.

— И это всё? Он просто поговорил с ней?

В изумрудных глазах Синди появился странный голодный блеск, и в тишине её комнаты, где мы были одни, мой вздох прозвучал отчётливо. Я поспешил поправить её, странно нервничая. Я рассказал ей, как Джакс заставил меня играть с сиськами Нэт, лизать её киску и целовать её. Я объяснил, как он трахал её, отказывал ей в оргазмах и играл с её разумом, заставляя её умолять именно так, как он хотел. Я знал, что Синди знакома с его привычками, поэтому меня не удивило, что она лишь понимающе рассмеялась и потянулась за своей сигаретной пачкой, жестом приглашая меня продолжать.

Потом я рассказал ей о том, как он заставил её задницу покраснеть, как помидор, и приказал мне «приготовить её». Я описал, как она скулила и протестовала, а потом как она повернулась, когда я проник в её дырочку языком. Синди подбадривала меня, набивая и раскуривая толстую трубку, глубоко затягиваясь. Я подробно рассказал, как он трахал её, заставляя умолять о его члене, пока она кончала. Я рассказал ей, как играл со своей пробкой, и она озорно улыбнулась, захлопала в ладоши и непристойно заулюлюкала.

"Черт возьми, да, распутная девчонка!!"

Она уже была пьяна, и я не обращал на неё внимания. Несмотря на то, что мне было неловко, я рассказал, как он заставил Нэт просить у меня прощения, а потом мычать, как корова, когда он наконец трахнул её в задницу. Синди это понравилось, и она так сильно рассмеялась, что закашлялась, выпустив густое облако дыма, которое лениво поплыло надо мной. Сделав ещё одну глубокую затяжку, она последовала за плывущим облаком, прижалась губами к моим и выпустила второе облако прямо мне в лёгкие.

Это был мощный удар, и я оцепенел, погрузившись в собственные мысли, словно под воду. Когда я вынырнул, Синди прижалась ко мне, положив голову мне на плечо и продолжая хихикать.

Она резко остановилась и очень медленно повернула голову. Её лицо было смертельно серьёзным. Её глаза сверкнули в свете лампы, а губы приоткрылись.

"Уууу!"

Я не смогла сдержать виноватого смешка, и он отразился от Синди, пока мы обе не расхохотались в голос. Я смеялся так сильно, что упал с дивана, и она притянула меня обратно, пока я не лег головой ей на колени. Изящная рука убрала волосы с моего лица, и она напомнила мне, что я должен закончить свою историю.

"Итак, куда же он кончил?"

— О боже мой... Он... прямо... в ней... в её заднице! И Син, я... э-э-э... я...

— Привел ее в порядок?

— Да... Моим... Моим ртом...

«О, хорошая девочка!» — она просияла, глядя на меня, и я не смог сдержать робкую улыбку в ответ, немного волнуясь. Она так замёрзла, когда я заговорил о том, что Джакс поцеловал меня, но теперь она была так воодушевлена — она не могла злиться на меня за то, что я высказал свои чувства.

"О, ты бы видела его. .."

"Боже, я знаю, поверь мне".

— Нет, но... Это было... Он... Он просто... такой... такой горячий. Это просто нелепо!

Я так долго боролся с собой, чтобы признать этот маленький факт; когда он наконец вырвался наружу, это было похоже на то, как если бы все мои убеждения вырвались из-под контроля.

«Он такой грёбаный придурок... Но он просто... Я не могу... Не могу перестать думать об этом... Он просто... Полностью показал Нэт... Я не... Я не думал, что кто-то может... типа... победить её... А он... Это было так просто. Он просто полностью... Хм... трахнул её. И это длилось так долго... Нэт всегда хвастается, что... Типа... Она не кончает. Но он... Он просто... Играл с ней... Как с настоящей... шлюхой... Это было... Он...

Я чувствовал, что Синди теряет интерес, но просто не мог остановиться, пока она не прижала палец к моим губам, крепко закрыв мне рот.

— Ш-ш-ш. Заткнись, Сами. Пойдём в душ.

Её тон был напряжённым, а глаза сверкали, когда она стащила меня с дивана и направилась в ванную. Я пошатнулся, чувствуя головокружение, беспомощный в её хватке.

Не успел я зайти в душ, как она прижала меня к стене и страстно прижалась ко мне, срывая с меня одежду. Потом мы стояли обнажённые под тёплыми струями, и я закрыл глаза и поцеловал её так крепко, как только мог. Когда я почувствовал её руки на своих плечах, я с радостью опустился на колени, и она приподняла одну ногу, поставив её на край ванны. Я знал, чего она хочет, поэтому воспользовался свободным доступом к её промежности, уткнувшись лицом в её обнажённую киску и подняв руку, чтобы поиграть с её клитором. Вода стекала по ней, и я не был уверен, что моя история её возбудила; я заподозрил это, когда ей хватило всего нескольких минут, чтобы начать кончать, крепко сжимая мою голову, пока она тёрлась и скакала на моём лице.

Она оседлала моё лицо, как седло, и только после второго взрывного, сотрясающего оргазма притянула меня обратно для новых поцелуев, её язык блуждал по моему рту. Затем мы вымыли друг друга, хихикая, пока намыливали тела и проникали мылом в складки. Казалось, что мы принимали душ целый час, и я наслаждался каждым мгновением, смакуя тепло, ласки и Синди под моими руками. Если она и заметила, что я не возбудился, лаская её грудь или поглаживая её гладкую кожу, то не упомянула об этом.

Я пребывал в состоянии блаженства, когда мы сидели на диване, закутавшись в тёплые пушистые пижамы, а наши волосы сохли под полотенцами. Я всё ещё был под кайфом, и мне просто нужно было испытать удачу, вернуться к теме, которую она уже прервала. Я знал, что ей не нравится говорить об этом — может, я специально её провоцировал.

— О боже, Син, я просто... Думаешь, он... Джакс... Думаешь, он думал... что я... хорошая?

— Конечно. Он ведь пришёл, не так ли?

"Ну... Да... Но..."

— Это всё, что его волнует. Он, наверное, даже не помнит, что ты там был.

Она была особенно жестока, явно пытаясь закончить разговор. Я не сдавался, несмотря на её явные предостережения.

— Н-но... Он... Я... Я так много сделал! Я имею в виду... Он ДОЛЖЕН... должен...

— Послушайте, он не обязан ничего делать. Джакс будет делать то, что будет делать Джакс.

В конце концов, я больше не мог сдерживать своё недовольство им и ею и сел, издав жалобный стон.

— Но это нечестно!

* ПОЩЕЧИНА*

"...Йоуууу!!"

Мой плач резко перешёл в вой, когда Синди отвесила мне звонкую пощёчину. Прежде чем я успел среагировать, она схватила меня за полотенце для волос и дёрнула на себя так, что я перевесился через подлокотник дивана, а моя задница оказалась в воздухе, повёрнутая к ней. Мои руки были свободны, и я, наверное, мог бы выпрямиться, если бы попытался; но я был слишком напуган Синди, слишком потрясен резким переходом.

В мгновение ока мои трусики оказались у меня на коленях, и я оказался в ловушке с задницей, выставленной напоказ. Синди воспользовалась этим и начала ещё одну унизительную порку. Я понимал, что лучше не сопротивляться и не пытаться сбежать, и стиснул зубы, чтобы слышать, что она говорит между ударами.

"Заткнись и слушай!"

*ПОЩЕЧИНА* *ПОЩЕЧИНА*

— Ты ведёшь себя как ребёнок, Сэми!

*ПОЩЕЧИНА* *ПОЩЕЧИНА*

«Жизнь несправедлива! Привыкай к этому!»

*ПОЩЕЧИНА* *ПОЩЕЧИНА*

"Оуууууу!!"

«Хватит ныть, тебе нравится внимание. Скажи спасибо!»

«Уфф... спасибо...» Возможно, это был сотый раз, когда я благодарил Синди за оскорбления, но моё лицо всё равно залилось краской. Я был рад, что отвернулся от неё.

— М-м-м. Не за что. А теперь приготовься!

"Что... ооо! УхХхххХх"

Она прижалась к моей обнажённой спине, и её ловкий язык начал свой игривый танец. Я совсем не был готов и издал смущённый крик, который перешёл в вздохи и стоны. Я был отчаянно возбуждён, так расстроен из-за Джакса и всего остального. Это проявлялось как боль глубоко внутри меня, как жажда чего-то, о чём я не мог говорить. Мой маленький клитор всё ещё не затвердел, но когда Синди слегка сжала его двумя пальцами, я ощутила электрический разряд, от которого у меня поджались пальцы на ногах, когда она проникла в мой анус языком.

«О чёрт, Синди!! Спасибо тебе!!»

Скоро я почувствовал увеличение давления на свою задницу. Это было не влажное шевеление её озорного язычка, а настойчивое давление гибких пальцев, проникающих в мои самые сокровенные тайны. Конечно же, давление ослабло, и я почувствовал, как её палец скользнул внутрь меня, извиваясь, словно что-то искал. Затем она нашла это, и перед моими глазами заплясали звёзды и чёрные точки.

«О-о-о-о! У-у-у-у! А-а-а-а!»

С моих губ сорвались приглушённые стоны, когда я уткнулся лицом в подлокотник, тщетно пытаясь взять себя в руки. Синди знала, что делает, и каждое её движение было для меня чем-то новым. Другой рукой она продолжала поглаживать и теребить мой клитор, и через несколько секунд я почувствовал, как внутри меня нарастает что-то внезапное и долгожданное. Затем я почувствовал, как моё кольцо растягивается, и с моих губ сорвался высокий девчачий стон.

"О-о-о!!"

Она просунула второй палец внутрь меня, вторя первому, растягивая меня. Затем она двигала пальцами внутри меня, нежно, но достаточно сильно, чтобы сотрясалось всё моё тело, а обнажённые ягодицы подпрыгивали в воздухе. Я больше не мог сопротивляться нарастающему приливу, отдаваясь блаженному порыву своей потребности, пока всё моё тело дрожало, а конечности сводило судорогой.

«Боже!!! Чёрт!!! О боже!!!»

Мой клитор сочился влагой на её диван, но я даже не думал об этом. Всё, о чём я мог думать, — это её пальцы внутри меня, одна рука на моей ягодице, раздвигающая меня. Так же, как Джакс разводил Натали. Она продолжала энергично, почти жестоко, ласкать меня пальцами, и я полностью потерял контроль, извиваясь под ней, вынуждая её удерживать меня. Я всё ещё истекал влагой, но думал только об ощущениях в моей заднице, о волнах удовольствия, которые уносили меня под воду и топили.

Что разрушило нарастающую эйфорию, так это острый стыд. Она была внутри меня меньше минуты, но я кончил так сильно, что мне стало стыдно. Я вцепился в диван, опустив лицо, чтобы скрыть свой стыд. Я знал, что это результат многодневного напряжения, дразнилок Джакса и разочаровывающих отказов, но я также знал, что Синди подумает: «Что за маленькая шлюшка». Её пальцы не останавливались, даже когда я кончил, и мои стоны и корчи сменились с удовольствия на дискомфорт. Она продолжала, пока я не готов был закричать, умолять её остановиться, пообещать что угодно, лишь бы она была добра ко мне, простила меня.

Затем она отстранилась, и я остался лежать в неудобной позе на краю дивана. Но она не надолго оставила меня одного.

Отступив, она обошла меня и с силой сорвала полотенце с моей головы. Мокрые волосы даже не успели упасть мне на лицо; она схватила их за пучок и потянула вверх, так что мне ничего не оставалось, кроме как посмотреть в её пылающие адским огнём глаза.

"Оуууу!"

«Думаешь, Джакс будет с тобой так же мил, как я? Будь осторожна. Он трахнет твою тупую маленькую задницу, как трахнул Натали. ПРОСТО так. Ты даже не представляешь».

Она подчеркнула это, имея в виду весь опыт. Я даже не задумывался о том, что Джакс может использовать меня таким образом; когда эта мысль пришла мне в голову, по спине пробежала холодная дрожь. Она знала, что её послание дошло до меня, но, хотя её взгляд смягчился, тон остался жёстким.

«Не тупи, чёрт возьми. Ему на тебя плевать».

Я не хотел, чтобы это было правдой, но знал, что это так. Я быстро заморгал, пытаясь прогнать подступающие к глазам слёзы. Она наконец-то достаточно сильно надавила на меня и отпустила мои волосы, проведя рукой по моей щеке.

— А теперь вычисти мой диван.

*

Позже той же ночью, уютно устроившись в её постели и полностью прощённый за свою навязчивую одержимость Джаксом, я набрался смелости и задал Синди волнующие меня вопросы.

"Хм... Син?"

"Да?"

— Ты же знаешь, как... Типа... В спортзале... М-м-м... Три разных парня... Все... э-э-э...

"Приставал к нам? Да. Почему?"

— Ну... Хм... Тебе не кажется... Тебе не кажется, что это... Странно?

— Нет, не совсем. Я имею в виду, что, может быть, это слишком много для одной тренировки, но всякое случается.

— Но... они были такими... э-э-э... агрессивными?

— О, Сами... Мужчины иногда такие. Настоящие звери. Не волнуйся, ты привыкнешь.

Я несколько мгновений лежал молча, обдумывая её слова. Она была права, мужчины — животные. Но что-то всё равно было не так, что-то не складывалось. И у меня оставался ещё один вопрос. Я робко попыталась снова.

"...Син?"

"...Да?"

— Э-э-э... я... ты... заметила... я не... у меня... я... — я не мог подобрать слов, слишком смущённая, чтобы выразить это словами, и надеялся, что Синди поймёт, что я имею в виду. Она не поняла, но всё равно протянула мне руку помощи.

— Всё в порядке, детка, не торопись.

Боже, я люблю её. Её понимание, терпение, которое она проявляла, когда я действительно в нём нуждался. Благодаря её поддержке из меня потоком хлынули сумбурные мысли и чувства.

«Я... Я не... Эм... Моя... Моя... Моя штучка... не становится... твёрдой, и я... Я чувствую, что это... связано с... С теми парнями... И... С ним... И... Я не... Что... Что со мной происходит, Син? Я не... Я так..."

Она прижалась ко мне, успокаивая своими мягкими губами. Она целовала меня, пока у меня не перехватило дыхание, а затем отстранилась, вытирая большим пальцем текущие по моим щекам слёзы.

— Ш-ш-ш. Всё в порядке, детка.

Я пристально посмотрел в её горящие глаза и просто ПОЧУВСТВОВАЛ, что она права. Всё будет хорошо, потому что Синди знает лучше. Она позаботится обо мне. Глядя мне прямо в глаза, она продолжила:

— Ты права. Это действительно связано с ним. И со мной. Я... Я на самом деле давно хотела тебе сказать.

На секунду её взгляд дрогнул, и она опустила глаза. Но это длилось всего секунду, и в мгновение ока я снова оказался под гипнотическим взглядом её изумрудных глаз.

«Но ты хочешь знать. Ты заслуживаешь знать. Как насчёт... Ужина? Завтра. Я... Я не хочу говорить тебе об этом так. Я хочу... Мне нужно подумать об этом. Скажи это правильно».

Я задумался на секунду, но на самом деле не было никаких сомнений, и меня покорила искренность, звучавшая в её голосе. И это было вдобавок к моей инстинктивной, подчиняющейся ей потребности делать всё, что она захочет.

— Э-э-э... Да, завтра... хорошо... Но просто... Я просто... Я не... я...

"Ш-ш-ш, детка. Иди сюда".

Она притянула меня к себе, и я прижался к её груди под несколькими одеялами, сдавшись и позволив теплу и защите унести меня в нежные сны.

*

На следующее утро я проснулся с рассветом, полный энергии. Я одновременно и с нетерпением ждал, и боялся ужина с Синди, отчаянно любопытствуя и сильно переживая из-за того, что она собиралась мне рассказать. Но я постоянно вспоминал её взгляд, когда она пообещала, что всё будет хорошо. Я цеплялся за эту уверенность и решил провести хороший день, каким бы он ни закончился. Быстро осмотрев шкаф Синди, я взял тёплый жёлтый свитер, расплатившись тихим поцелуем в её спящий лоб. Затем я выскользнул из комнаты и из общежития, вернувшись в 001.

Я знал, что это рискованно: Джакс мог быть там, и если бы он проснулся, пока я был там, я представлял, что могло бы случиться. Но мне нравился риск, и я был слишком очарована его даром, чтобы упустить возможность его использовать. Натали в тот день не было на занятиях, и я решиа, как только проснусь, провести день в образе Сэми.

Я говорил себе, что это просто повод надеть милое платье, чтобы мои волосы и кожа пахли сладкой амброзией, посмотреть на себя в зеркало и повозиться с аксессуарами и макияжем. Но на самом деле, несмотря на всё это, я хотел испытать опасный трепет от жадных взглядов мужчин. Я не думал о том, что буду делать, если кто-нибудь подойдёт ко мне без Синди, которая меня защищает. На самом деле я вообще ни о чём не думал.

Джакс был дома, когда я добрался до 001, но спал после ночных похождений. Голая блондинка спала в его постели, по-прежнему оседлав его широкое, накачанное тело. Запах алкоголя витал вокруг них, как облако; они не проснутся ещё несколько часов. Идеально.

Я взял несколько вещей из шкафа и пошел в ванную, чтобы подготовиться к новому дню. Горячий душ прояснил голову, и я почти медитировал, втирая в кожу кремовый лосьон. Затем я нанес макияж — лёгкий, естественный. Я всё больше привыкал быть Сами на людях, но всё ещё хотел сливаться с толпой, а не выделяться.

Я осторожно натянул на себя одежду. Королевские фиолетовые трусики с замысловатой чёрной бахромой и подходящий бюстгальтер, затем высокие носки и белую майку. Потом чёрную юбку из искусственной кожи и жёлтый свитер Синди, который свободно висел на мне. Я уделил время себе, надев серьги-бабочки. Они определённо были слишком вычурными для дня, проведённого на лекциях, но я был очарован их элегантной красотой, и как только мне пришла в голову эта мысль, она уже не покидала меня. Как бы неловко и откровенно это ни звучало, но они заставляли меня чувствовать себя ценной, желанной. Я нечасто испытывал такие чувства, и их зов был неотразим. В качестве финальных штрихов я взял маленькую чёрную сумочку, которую подарила мне Синди, и пару чёрных туфель на низком каблуке, тоже от Синди.

Полностью одевшись, я прихорашивался и прихорашивал Сэми перед зеркалом, откладывая момент, когда мне хватит смелости пройти мимо Джакса. Конечно, мне это было нужно. В нашей главной комнате его ночная добыча соскользнула на бок, прижимаясь к нему во сне, и я отвлекся на её красоту: идеальные округлые бёдра, едва заметный треугольник ухоженных волос над промежностью. Но меня больше отвлек член Джакса, который выпрямился и гордо возвышался над его лежащим в позе спящего телом. Это было похоже на одну из тех картин с перспективой, где кажется, что глаза следят за тобой по всей комнате. Вместо глаз угрожающе нависала головка его члена, наблюдая за моим продвижением, пока я на цыпочках выбирался из комнаты. Мне нужно было прислониться спиной к двери, сделать глубокий вдох, чтобы успокоить нервы, но, когда он был позади меня, я видел только солнце на горизонте и шел на занятия со странным оптимизмом.

Было ещё слишком рано для начала занятий, поэтому я начал свой день с завтрака и кофе в кафе, намеренно избегая смотреть на Натали и думать о том, что произошло с ней в туалете. Никто не обращал на меня внимания и даже не заговаривал со мной, но я всё время чувствовал на себе взгляды. Казалось, что каждый мужчина, заходивший в здание, при виде меня быстро окидывал меня взглядом, прежде чем притвориться, что увлечён меню или телефоном. Я поймал на себе взгляд одного из бариста, когда он отвлекся на секунду, чтобы приготовить напиток. Наши глаза встретились, и я почувствовал, как по спине пробежал холодок. Пожилой бизнесмен прошел мимо большого окна в передней части кафе, и его взгляд был прикован ко мне. Я не смог сдержать смех, когда он неожиданно столкнулся с вывеской и виновато посмотрел на меня, выходя на улицу и сосредоточившись на том, куда идет.

В конце концов я вышел из кофейни и обнаружил, что по всему кампусу полно поклонников. Это было пьянящее чувство, когда я привлекал внимание и ловил на себе плохо скрываемые взгляды большинства проходивших мимо. Странная сила, контролирующая внимание всех, кто был в поле зрения. Я всё больше привыкал быть объектом интереса, начиная признавать, что мне нравится, когда на меня смотрят, и, как часто напоминала мне Синди, это нормально! Сначала я считал восхищённые взгляды, которыми меня одаривали, но к тому времени, как я вышел из второго за день класса, сбился со счёта. Однако они никогда не переставали меня удивлять: каждый долгий взгляд вызывал у меня мурашки, заставлял меня нервничать, подпитывал мою гордость, которая больше не стыдилась того, что ей нравится чувствовать себя желанной.

Но обратной стороной опьяняющей силы была уязвимость, которую я испытывал, когда был на виду. Я вспоминал об этом каждый раз, когда ловил на себе чей-то взгляд, каждый раз, когда кто-то подходил слишком близко, пока я ждал на оживлённом перекрёстке, каждый раз, когда я ловил на себе пристальные взгляды, и они встречались с моим дерзким вызовом. Как будто они думали, что, вторгаясь в моё пространство, они смогут найти общий язык, получить преимущество в... в чём бы они ни надеялись.

И еще одно напоминание об этой уязвимости подстерегало меня, чтобы разрушить мое хрупкое счастье.

*

Мой последний урок в этот день, по математическому анализу, подходил к концу, и я закрыл ноутбук и убрал его в сумку, пока профессор зачитывал последние объявления. Я не слушал, просто думал о своём свидании с Синди, стараясь не обращать внимания на небольшую группу опрятно одетых парней в нескольких рядах позади, которые, как я знал, говорили обо мне.

—. ..и... Сэм Уайт, мне нужно с тобой поговорить. Пожалуйста, найди меня в моём кабинете наверху. Это всё, можешь идти.

Я удивился, услышав своё имя в микрофоне, и слегка подпрыгнул на своём месте. Я перевел взгляд на трибуну в передней части зала, и в моей груди что-то ёкнуло.

Это был доктор Синдегаард. Синдегаард от Натали. Я немного замер, пока студенты переговаривались и расходились, наблюдая, как он спускается с кафедры, шутит с ассистентом, а затем выходит через задний коридор, ведущий в кабинеты наверху. И я всё ещё сидел, ожидая, пока большинство моих однокурсников не разошлись, и лишь несколько человек остались со мной в почти пустом коридоре.

Я нервничал. Даже будучи первокурсником, я знал, что профессор не вызывает тебя в свой кабинет по какой-то хорошей причине. Это могло быть только что-то плохое, и я ломал голову в поисках ответа. Я что-то пропустил? Наверное, несколько заданий... Это не могло быть связано с посещаемостью; я стал лучше учиться по сравнению с началом года. К тому же это был колледж — преподавателям было плевать, если я пропускал все занятия, лишь бы я платил за обучение.

Так зачем же ему понадобилось со мной встречаться? Очевидный ответ был слишком неприятным, чтобы его обдумывать.

Когда единственный студент, оставшийся в лекционном зале, направился к выходу, я встал и последовал за профессором по коридору в сторону задней двери. Там было тихо и темно, и путь до тесной, грязной винтовой лестницы оказался на удивление долгим. Лестница скрипела при каждом шаге, и я поморщился от этих звуков, желая просто развернуться и убежать.

Но это был профессор, от которого зависела моя оценка, а может быть, и моё будущее. Я не мог убежать.

Итак, поднявшись по винтовой лестнице, я сделал глубокий вдох и спустился по ещё одному длинному коридору, на этот раз хорошо освещённому и заставленному кабинетами математического факультета университета. На каждой двери были мутные стеклянные окошки и таблички с именами сотрудников.

Наконец я добрался до места назначения. На табличке снаружи жирными буквами и строгим шрифтом было написано «Оссиан Синдегаард». Я сделал ещё один глубокий успокаивающий вдох, не в силах бороться с назойливыми, раздражающими нитями тревоги. Как бы мне ни хотелось убежать, я не мог стоять у его кабинета весь день, и звуки шагов другого профессора в коридоре побудили меня тихо постучать в массивную деревянную дверь.

После того, как я постучал, я отступил на полшага назад, как будто дверь могла резко распахнуться или под ней мог открыться люк. Но ничего не произошло, и когда прошла минута без ответа, я решил, что был слишком робким. Я шагнул вперёд, подняв руку, чтобы постучать снова. Затем дверь распахнулась, но внутрь, и я застыл с поднятой рукой и открытым ртом, глядя на доктора Синдегаарда.

Это была наша самая близкая встреча, все остальные мы виделись издалека в большом переполненном лекционном зале. Первое, что меня поразило, — это его рост, он возвышался надо мной. Я не осознавал, насколько он высок, полагая, что его внушительный вид — это скорее восприятие, чем реальность. На занятиях было легко заметить его коротко стриженные светлые волосы и такую же бородку. На расстоянии вытянутой руки я был поражен яркостью его глаз и чертами лица, которые придавали ему внушительную, суровую искренность. Он был средних лет, может, даже старше, но держался как молодой человек: спина прямая, голова высоко поднята. Когда он встретился со мной взглядом, его губы изогнулись в загадочной полуулыбке.

"Сэм Уайт?"

"Хм... вообще-то... Сами..."

Я что-то невнятно пробормотал, опустив руку и взгляд на пол, отводя от него глаза, внезапно почувствовав сильный стыд за своё женское платье и напыщенность. Он отступил назад и в сторону, придерживая для меня дверь.

— Правда? Ну, проходи. Нам нужно поговорить о твоих успехах в учёбе.

Его голос был низким и мягким, с едва уловимым акцентом, который я не могла определить. Он говорил по-деловому, и я без раздумий последовал его указаниям, оглядывая кабинет, пока он закрывал за нами дверь.

Это была очень впечатляющая, серьёзная на вид комната. Задняя стена была почти полностью стеклянной, с большим окном, выходящим на извилистую улочку в центре кампуса. Изысканные шторы были раздвинуты, и комната была полностью освещена закатным солнцем. На одной стене возвышалась широкая высокая книжная полка, настолько заставленная папками, бумагами и книгами, что казалось, будто она может рухнуть от любого небольшого дополнения. Другая сторона была более открытой, с подставкой для нот, на которой лежал массивный открытый том, и вешалкой для одежды в углу. Прямо перед окном стоял внушительный деревянный стол, украшенный геометрическими фигурами и узорами. На столешнице царил порядок: стопка бумаг, ноутбук, зарядное устройство и мышь, а также одна из тех маленьких настольных штуковин с шариком. Перед столом стоял единственный простой стул, почти жалкий по сравнению с остальной пугающей мебелью в комнате.

Я сел, не дожидаясь приглашения, прижав сумку к груди. Он обошёл стол с другой стороны и устроился на своём троне, взяв в руки мышь и открывая файлы на компьютере. Приблизившись, я почувствовал запах дорогого одеколона с землистыми нотками и не смог сдержать дрожь, пробежавшую по спине.

— Сами. Хм. В нашем реестре вы Сэм. Самуэль.

У меня кровь застыла в жилах от того, что он так прямо обратился к моей тайне, которую я с каждым днём скрывал всё меньше и меньше. Я немного запнулся, пытаясь придумать что-то более-менее правдоподобное в ответ.

— Э-э-э... я... я... я... изменился...

— Да, я понимаю. Что ж... «Сами»... Мне жаль, но у вас проблемы.

У меня отвисла челюсть, но, по правде говоря, мне не стоило удивляться. Я знал, что срывал сроки своих работ, пропускал даже обязательные тесты. Он продолжил:

«Вы пропустили слишком много важных уроков, три основных экзамена. Вы ведь знаете, что часть вашей оценки также зависит и от посещаемости, да?»

Он читал с экрана компьютера, но его пронзительно-голубые глаза оторвались от экрана и впились в меня. Я не знал, так как думал, что присутствие необязательно. Мои глаза опустились на пол вместе с сердцем, но я молча кивнул в ответ.

— Знаешь... Я довольно близок с твоей подругой. Натали?

Я густо покраснел, сразу же подумав о связанной Натали, о том, как Джакс отчитывает её за то, что она трахалась со странно привлекательным стариком, а теперь сообщает мне ужасные новости. Я был потрясен, но по его улыбке в голосе я понял, что моя реакция его позабавила.

— О, да ты просто прелесть. Я вижу, ты знаешь о наших отношениях. Что ж, она рассказала мне и о тебе.

Я поднял на него взгляд, но он надолго замолчал. Возможно, он прислушивался к тому, как моё сердце выпрыгивает из груди. Что — как много — она ему рассказала?

— Ты кажешься. .. сбитым с толку. "Сами". Когда Натали описала тебя, мне стало очень любопытно. Я заглянул в ситуацию по другим твоим классам. Знаешь, что я нашел?

Я кивнул, следуя его логике, но он всё равно снисходительно пояснил:

«Вы провалили довольно много занятий. Довольно много. Возможно, вам грозит потеря финансирования?»

Он встал со стула и в несколько больших шагов подошёл ко мне и сел на край стола, не более чем в футе от меня. Моё сердце забилось, и я застыл, уставившись в пустоту. Он был прав. Если бы я провалил всего пару занятий, этого было бы достаточно, чтобы лишить меня финансовой помощи, которую предоставляла школа, — единственной причины, по которой я мог позволить себе посещать занятия.

Я был в полном дерьме. Мои глаза снова опустились, когда я осознал масштабы своих ошибок, а губы задрожали от едва сдерживаемых слёз.

Затем в поле моего зрения появилась рука. Я вздрогнул, но он взял меня за подбородок, приподняв моё лицо к своему. Его улыбка была искренней, но в то же время какой-то... фальшивой. Как будто он слишком часто её репетировал. Я вспомнил слова Джакса о Синдегарде и мог только представить, сколько первокурсниц видели это до меня.

— Нет-нет-нет, ничего подобного, малышка. Мы сами обо всём позаботимся, ты и я.

Его взгляд метнулся в сторону, и его рука соскользнула с моего подбородка, проведя вдоль челюсти к виску. Я задрожал, как лист на ветру, от неожиданно знакомого прикосновения, чувствуя себя уязвимее, чем когда-либо. Но он двигался медленно и непринуждённо, заправляя прядь волос мне за ухо и осторожно приподнимая свисающую серёжку одним пальцем. Я вспомнил, что на мне были бабочки, и снова покраснел.

«Какая великолепная вещь. Счастливая девушка, у которой такой щедрый парень».

Я заикался и запинался, сбитый с толку внезапной сменой темы, не зная, что ответить. Был ли Джакс моим парнем? Если бы всё, что имело значение, — это то, что он покупал мне вещи, то, может быть, и да. Но он не относился ко мне так, будто у нас были отношения. Нет, я был с Синди. Синди была моей девушкой, а Джакс — придурком с кучей денег и большим членом. Уверенность в своих мыслях прояснила мои слова.

— Я... э-э-э... он... я... у меня нет... парня.

Он убрал руку от моего уха, и мне показалось, что я увидел на его лице лукавую улыбку, которая тут же сменилась задумчивым и серьёзным выражением.

— Нет? Поразительно. Но не волнуйтесь — я уверен, что какой-нибудь молодой джентльмен... скоро вас приберёт к рукам.

Уголки его губ приподнялись в улыбке, и я вздрогнул. Почему он был так уверен, что я хочу, чтобы меня «прибрали к рукам»? Он продолжил, вернувшись к предыдущей теме, снова застав меня врасплох.

— Итак, что насчёт вашей ситуации? Конечно, было бы трагично, если бы ваше пребывание в нашем учреждении было бы прервано...

Я напрягся, готовый к чему угодно. Куда он клонит? Он снова наклонился вперёд, и на этот раз его рука нашла моё бедро, скользнув по голой коже между юбкой и носком, холодная на фоне нервного жара моего тела.

«Думаю, я мог бы найти время, чтобы позаниматься с тобой... индивидуально. Я уверен, что смог бы помочь тебе улучшить оценки».

И вот оно, великое откровение: он хотел сам меня трахнуть или хотя бы попробовать. Его лицо было бесстрастным, но его яркие глаза впились в мои, и я был на грани паники, пока он продолжал.

«Конечно, это будет очень тяжёлая работа. Вам придётся усердно трудиться. Видите ли, моё личное внимание ценно. Я так редко нахожу достойных учеников...»

Его рука всё ещё лежала на моей ноге, лёгкое, но ощутимое давление его пальцев нервировало меня не меньше, чем его едва завуалированные намёки. Я был в полном дерьме. Что я мог сделать? Казалось, что он был моим единственным вариантом, здесь, в его владениях. Могущественный, уважаемый в кампусе. Он определённо мог изменить мою оценку в его классе, может быть, даже в других, как он и сказал. Но чего он хотел взамен? Он был таким старым — может быть, даже старше моего отца. Я немного испугался, что мне не совсем противна мысль о том, чтобы увидеть его член.

Из ниоткуда в моей голове возникла она. Синди. У неё были варианты для меня. Она знала, что делать. Я должен её увидеть. Но как мне выбраться? К счастью, её присутствие напоминило мне её слова, эхом отдававшимися в моей голове.

«Просто будь быстрой, вежливой и чётко говори «нет». Ты справишься. Помни: ты ему не ровня».

— Э-э-э... я... я не... думаю... мне нужно подумать об этом...

Я провалил все пункты её совета, выдавив из себя невежливый, запинающийся ответ, когда попытался встать, и запаниковал, когда его рука не отпускала моё бедро. Я мог только смотреть на него своими наивными глазами, надеясь, что этого будет достаточно, чтобы убедить его сжалиться надо мной и оставить меня в покое ещё на один день. Его леденящий взгляд не отрывался от моих глаз, удерживая меня, даже когда я пытался сбежать.

«Подумайте очень внимательно. Мы обсуждаем ваше будущее; вы не должны принимать решение, которое поставит его под угрозу».

Он смягчился, подняв руку, и я чуть не бросился к двери, пытаясь открыть ручку. Я стоял спиной к нему, так близко к свободе, и на глаза у меня навернулись слёзы, а дыхание стало учащённым. Затем позади меня снова раздался его голос, твёрдый, но мягкий.

""Сами..."

Я обернулся со страхом в сердце, думая, что мой побег сорван.

«Имена очень важны. Они многое говорят о нас. Сами — красивое имя для молодой женщины. Саманта. Тебе лучше вернуться. Мне не нравится... «Ээ».»

На его лице появилась озорная улыбка; он знал, как сильно на меня подействовал наш разговор, и поднял руки, выпроваживая меня.

— Только моё мнение. Вы можете идти, мы скоро поговорим.

Я развернулся и выбежал за дверь, слишком обрадованный свободой, чтобы думать о его зловещем обещании.

*

Я мчался по кампусу, не осознавая, куда иду, полностью погрузившись в свои мысли. Как мне из этого выбраться? Я не видел никаких вариантов. Других профессоров, которых я знал бы достаточно хорошо, чтобы обратиться к ним, не было, а мои частые пропуски сводили на нет шансы на хорошие отношения. Я не знал, к кому обратиться в колледже — доктора Синдегаарда, казалось, все любили, он был авторитетом в кампусе. Никто не поверил бы мне на слово. И я определённо не мог поговорить с родителями, не объяснив... ситуацию, так что это тоже было исключено.

Я ненадолго задумался о Натали. У них с ним были отношения, он сам это признал. Но мои собственные отношения с Нэт были такими непростыми. Я не мог обратиться к ней с такой проблемой, особенно после того, как так позорно не пришел ей на помощь.

Оставалась только Синди. Не было особых причин полагать, что у неё есть какой-то дополнительный доступ или понимание системы. Но я был на девяносто девять процентов уверен, что она найдёт для меня какое-нибудь решение. Оставшийся один процент был крошечным, ноющим страхом, термитом, подтачивающим основы моей эмоциональной стабильности. Я игнорировал его, надеясь, что он не причинит вреда.

Когда я оказался у двери Синди в общежитии, то едва помнил, как добрался туда, и не мог сказать, кто меня впустил. Я постучал и понял, что Синди может и не быть дома, ведь я не написал ей и не позвонил заранее. К счастью, через несколько секунд дверь распахнулась, и передо мной предстала Синди, как всегда, великолепная, с каштановыми волосами, сияющими на свету, и изумрудными глазами, любопытно поблескивающими по-лисьи.

— Сэми? Я думал, мы встретимся позже?

Я вспомнил, зачем пришел, и внезапно терзавший меня страх отступил. Я эмоционально сломался, с моих губ сорвался крик, по лицу потекли слёзы, и я упал в её успокаивающие объятия.

Когда я взял себя в руки и устроилась поудобнее на её диване, я рассказал ей о случившемся. Как всегда, она была отличной слушательницей, внимательно слушала и держала меня за руку, когда я дошел до самых тяжёлых моментов: как близко он подошёл к моей серёжке, как его пальцы задержались на моём бедре, когда я выбегал из его кабинета. Я ничего не сказал о прощальном комментарии доктора Синдегаарда. В глубине души я боялся, что она расстроится, если я ей расскажу. Но это была всего лишь моя проекция чувства вины за то, что мне понравилась эта идея. Снова стать Сэмом или Самантой... Больше никакого «Сами», которое так легко слетало с языка в насмешливом уничижительном смысле.

Когда я закончил, она обняла меня и стала ругать его.

«Этот чёртов извращенец! Он достаточно взрослый, чтобы быть дедушкой. НАШИМ дедушкой!»

Я шмыгнул носом, и глубина моего отчаяния и жалости к себе побудила меня задать вопрос, который я выдавил из себя.

— С-с-с... Что... Что мне делать? Он... Они выгонят меня, если... Если я не...

"Ш-ш-ш!"

К счастью, Синди прервала меня, прежде чем я начал говорить всё хуже и хуже. С юношеской добродушной энергией она оттолкнула меня и вскочила на ноги.

— Послушай, давай пойдём. Мы тебя развеселим; ты не можешь быть в таком настроении в наш вечер свиданий. Кстати, ты сегодня мило выглядишь... маленькая сучка, это мой свитер!

Её притворное возмущение вызвало у меня лёгкую улыбку, и в мгновение ока она заставила меня вытереть слёзы и заново накраситься. Затем мы вышли за дверь и спустились по лестнице.

Синди лучше всех умела меня подбадривать. Она была единственным человеком, который всегда старался это делать, но она всё равно была лучшей. Когда мы сели в «Убер», моя улыбка превратилась в широкую ухмылку, а когда мы вышли из машины, я уже хохотал во всё горло, забыв о встрече с профессором.

Мы вышли из такси у её обычного парикмахерского салона; когда она небрежно вошла внутрь, ведя меня за собой, мы словно стали знаменитостями, которых внезапно усадили в кресла. Мы сплетничали, болтали и смеялись, пока мне делали причёску, укладывали и завивали волосы, пока я почти не перестал узнавать кокетливую, великолепную девушку в зеркале. Затем мы перешли в другую комнату, где нам сделали маникюр и педикюр. Я никогда не позволял никому стричь себе ногти, не говоря уже о том, чтобы кто-то работал с моими ногами, и всё это время я хихикал и стеснялся, что очень забавляло Синди и двух женщин, которые работали с нами.

Закончив с нашими процедурами, Синди заплатила ещё одному водителю наличными, чтобы он быстрее довёз нас до её дома, и потащила меня обратно в свою комнату. В углу стояли две большие коробки, которые я раньше не заметила; она подтолкнула меня к ним, едва сдерживая ликование.

«Открой верхнюю! Джакс — не единственный, кто может дарить тебе подарки!»

Развернув картонную коробку, я не знал, как реагировать на белую ткань с блёстками внутри. Синди была так взволнована, что я хотел порадоваться за неё, но я просто не мог понять, что это за подарок, не одев его. Синди схватила вторую коробку, и я в замешательстве посмотрел на неё; её действия ответили на мой вопрос, когда она начала раздеваться, широко улыбаясь и плотоядно глядя на меня.

— Давай, переодевайся! Мы не можем опоздать на нашу бронь!

Я с готовностью последовал её указаниям и разделся, пока не остался в одних трусиках и бюстгальтере. Затем, немного помедлив, я надел платье. Оно было узким, а материал казался гладким и шелковистым, и я почувствовал себя сексуальной. Платье было с одним плечом и вырезом, который доходил до ключиц, почти не обнажая грудь, чему я была рад, потому что мне особо нечего было показывать. Подол доходил мне до колен, но с одной стороны и вдоль спины тянулся шлейф, доходивший до лодыжек. Длинные узкие рукава были расшиты белыми блёстками, которые продолжались на груди и талии; каждый раз, когда я поворачивался, они переливались на свету. Я стоял перед зеркалом и медленно кружился, очарованный своим видом, пока не услышал добродушный смех Синди.

"Значит, тебе это нравится?"

Я повернулся, готовый горячо поблагодарить её за прекрасный подарок, но от того, что я увидел, у меня отнялся язык. На ней было простое, но элегантное чёрное вечернее платье, длинное и струящееся, с разрезом сбоку, обнажавшим её стройную ногу. Я потерял дар речи; не знал, что ответить ей, поэтому просто молча кивнул и глупо улыбнулся, когда она грациозно пересекла комнату и подошла ко мне. Когда она поцеловала меня, в моей голове словно взорвался фейерверк, и я всё ещё пребывал в оцепенении, когда она подвела меня к зеркалу и поправила макияж, чтобы он соответствовал новому наряду.

Потом мы ехали в другом «Убере», и я смеялся, пока Синди развлекала меня историями о неудачных свиданиях своей сестры по женскому обществу. Я полностью отдал себя в её руки; день и вечер пролетели как в тумане, и я был рад, что Синди всё взяла на себя, таскала меня с места на место, давала краткие инструкции, и это было всё, что мне нужно было знать. Так было лучше, проще забыть обо всём остальном.

Поездка была долгой, почти через весь город. Мы въехали в район, которого я раньше не видела: быстро и деловито, пешеходы одеты официально, хотя рабочее время уже закончилось. Здание, у которого мы остановились, выделялось только своей темнотой: чёрные стены, чёрные тонированные окна и простая чёрная дверь без опознавательных знаков. Если бы я был с кем-то другим, а не с Синди, я бы запаниковал, решив, что что-то пошло не так. Но я безоговорочно ей доверял.

Это доверие должно было быть вознаграждено. Тёмные двери открылись, и мы вошли в ещё более тёмный вестибюль, который напомнил мне о ночи Хэллоуина в клубе. Я схватил Синди за руку, и она ободряюще сжала её в ответ, прежде чем потянуть меня вперёд через двойные двери.

Комната, в которую мы вошли, была именно такой, как я и ожидал: настоящий ресторан-бар. Единственным источником света были свечи, расставленные вдоль каждой стены, что придавало всему помещению мрачную и в то же время романтическую атмосферу. Из-за приглушённого мерцающего освещения было трудно разглядеть что-то дальше, чем в паре метров от нас. Я крепко держал Синди за руку и оглядывался по сторонам, прищуриваясь на силуэты, которые, возможно, были официантами, перемещавшимися между столами с тенями посетителей. Я слышал гул оживлённых разговоров, которые сливались в переменчивый фон, окутывавший комнату тихими вздохами.

Я чувствовал себя неловко в своём платье в «Убере», на дороге за пределами нашего района. Но в ресторане, окутанный теплом и темнотой, я почему-то чувствовал себя непринуждённо, почти комфортно. Даже тихий голос тёмной фигуры заставил меня лишь слегка вздрогнуть, когда она подошла к нам.

— Простите... У вас есть бронь?

«Да. Под названием «Руккола Депп».

Синди уверенно ответила, и я переспросила, услышав странное имя. Но хозяин без колебаний принял его и жестом пригласил нас следовать за ним. Синди потянула меня за собой, и мы пошли за ними между столиками, за которыми сидели исключительно пары.

Мы сели, и когда я убедился, что хозяин ушёл, я наклонился вперёд и спросил её.

"... Руккола... Депп?"

— Не суди! Они мне его дали. Это что-то вроде кодового имени или чего-то в этом роде.

Я удивился, что Синди так взволнована, мне это показалось странным. Я озвучил свои сомнения, чувствуя себя в безопасности, почти наедине с ней.

— А... Кодовое название... для ресторана?

Она вздохнула, и даже в темноте я почувствовал, как закатились её глаза, когда она объясняла.

«Это временный ресторан. У него даже нет названия! Он работает только один день в месяц, и место всегда меняется. И это суперэксклюзивно. Нужно знать кого-то, кто знает кого-то. Я не собиралась спорить с тем, как они хотели меня называть!»

— О... Хорошо... Итак... Они дают нам меню или...?

«Вот это круто. Вы не заказываете, вам просто приносят еду!»

— Что? Что, если тебе... Не понравится?

— О, Сэми, успокойся! Не думаю, что такое когда-либо случалось!

Словно услышав наш разговор, официант подошёл с двумя бокалами для вина и бутылкой, налил нам и ушёл, не сказав ни слова. Я всё ещё сомневался, но вино было сладким, фруктовым и таким вкусным, что вскоре мы с Синди погрузились в разговор. В той тёмной комнате было легко забыть обо всём остальном, шептать и бормотать, и наши голоса сливались с приглушёнными голосами других людей. Было волнительно находиться в таком месте, где тебя обслуживают, но при этом было уютно и комфортно, как на свидании дома. Это избавило меня от беспокойства по поводу платья и всего остального в моей жизни, в мире не осталось ничего, кроме нас с Синди и нашей бесконечной болтовни, в которой мы говорили обо всём и ни о чём одновременно, перескакивая с темы на тему в потоке сознания, который только усиливался по мере того, как оставалось всё меньше вина. Когда принесли еду, я едва её видел, даже не знал, что это такое. Но на вкус она была восхитительной, и на несколько минут наш разговор сменился простым молчанием, пока мы сосредоточенно ели.

Затем я услышал, как звякнула посуда, и Синди тихонько откашлялась.

— Ладно... Итак, ты задала мне пару... хороших вопросов. И ты заслуживаешь ответов...

Даже при тусклом свете я заметил сочувственный блеск в её переливающихся глазах. Она сияла красотой и состраданием, и моё любопытство по поводу того, что со мной происходит, внезапно показалось незначительным на фоне блаженного покоя нашего особенного, эксклюзивного ужина.

"Итак, насчет..."

"...Подожди!"

Я выпалила это слово, торопясь перебить её, и в спешке чуть не закричал, нарушив тишину, окутавшую комнату. Но я не чувствовал осуждающих, любопытных взглядов других посетителей, и они быстро вернулись к своему тихому разговору. Я чувствовал на себе вопросительный взгляд Синди, сидевшей напротив, и мне нужно было объясниться.

— Я... Прости, Син... Я просто... Я не...

Она схватила меня за руку и ободряюще сжала. Она придала мне сил, чтобы связать слова в предложение.

— Я знаю, что спросил... Я просто... Я хочу, чтобы это... Чтобы это длилось. Ты... Ты можешь сказать мне позже?

"Конечно, детка".

И вот так просто она оставила эту тему, и мы вернулись к еде, разговорам и выпивке, не испытывая неловкости или сожаления. После ужина нам принесли восхитительный шоколадный десерт, и к концу трапезы мы оба почувствовали, что нам не помешало бы ещё раз сходить в спортзал. Но это было дело на завтра, а когда пришёл официант, он доказал, что свет может проникать в священную тьму, осветив счёт маленьким карманным фонариком.

Хотя нам пришлось вернуться на холодную улицу с её слепящими уличными фонарями, что-то от тепла и умиротворения того особенного момента осталось со мной. Как будто в темноте я полностью погрузился во что-то и привык к этому, впустил это в себя. Перестав думать о своей внешности и тревогах, я полностью отдался тому, кем был с Синди. Сэм, Сэми... Саманта — что бы я ни пытался сделать, было правильно отказаться от страха и наконец признать, что так будет лучше. Мы бы вернулись в её комнату, она бы всё объяснила, и всё встало бы на свои места.

В такси я даже не обращал внимания на то, как водитель периодически поглядывает на нас в зеркало заднего вида. Я положил голову Синди на плечо и пьяно фантазировала о ней. Я надеялся, что мы нарядимся и снова куда-нибудь пойдём, может быть, даже потанцуем. Может быть, она поможет мне подразнить Джакса, отомстить ему за то, что он меня забыл. Но я не мог говорить с ней о Джаксе, она его ревновала. Я чуть не рассмеялся от этой мысли, но сдержался, зная, что мне придётся объясняться. Как она могла ревновать меня к Джаксу? Но это было правдой, о чём мы не говорили. Это было так глупо, потому что я так сильно её любил, а Джакс был таким грёбаным придурком.

Я мысленно одернул себя, возвращаясь к своему пьяному рассудку. Это был первый раз, когда я подумал об этом слове во всей его полноте. Я слегка повернулся, чтобы посмотреть на Синди, и увидел, что она закрыла глаза, а лёгкая улыбка добавляла умиротворения её прекрасному лицу. Я знал, что она наслаждалась нашим ужином так же, как и я, и это само по себе было победой. Да, я любил её. Но признаться в этом самому себе и сказать ей об этом — это две разные вещи. Я решил придержать это при себе, по крайней мере, пока. Я надеялся, что она уже знает, но на всякий случай не хотел всё портить.

*

Мы вернулись в общежитие в приподнятом настроении, всё ещё пьяные и довольные. Пройдя в её комнату, мы оба расхохотались, и Синди рухнула на диван, потянувшись за своей коробкой с травкой. Но в середине движения она вдруг остановилась и посмотрела на меня слишком серьёзно, чтобы мне было комфортно.

— Я знаю, что ты не хочешь об этом говорить, но мне нужно дать тебе ответы. Ты под кайфом или трезвый?

Я задумался на мгновение. Она была права, она сама это сказала; мои вопросы заслуживали ответов. Нужно ли мне было быть трезвым для этого разговора? Вероятно, было бы лучше, если бы я мыслил как можно яснее. Если бы я разговаривал с Джаксом, у меня не возникло бы вопросов. Однако я глубоко доверял Синди; я знал, что она посмеется над моими глупыми восклицаниями и даст мне время разобраться в сумбурных мыслях. Так что мой ответ был коротким и милым.

"Под кайфом, черт возьми".

Её смех был зовом сирены из туманного моря, и мы затерялись в плывущих облаках.

Когда они ушли, моя голова лежала у Синди на коленях, а ноги свисали с подлокотника дивана. Мы оба слились с сиденьем. Терпение Синди было безграничным, и она нашла в себе силы немного приподняться и наконец заговорить на тему, которой я так боялся.

— Ладно. Ты спросил меня, что с тобой происходит. И ты заслуживаешь знать... — Она пристально посмотрела на меня горящим изумрудным взглядом, и я съёжился от её слов. —. .. даже если ты не хочешь этого знать.

По мне пробежала дрожь, но не от страха. Она на мгновение опустила взгляд, и я молча ждал, закрыв глаза и наслаждаясь её упругой, тёплой кожей. Вздохнув, она двинулась, слегка толкая меня.

"Вставай! Давай!"

Я слишком остро отреагировал на её толчок и неуклюже упал, едва успев опереться на руки и колени. Она стояла надо мной, но когда я поднял взгляд, она протянула мне руку. Хитрая, коварная улыбка смягчилась, перестала резать так, как раньше. Я взял её за руку, полностью доверяя ей. Она подтолкнула меня к зеркалу и рявкнула: «Вставай!»

"Раздевайся!"

"Что?.."

— Ну же, поверь мне! Раздевайся! Всего на секунду, пожалуйста?

Пока она говорила, Синди начала раздеваться, и, воодушевившись, я сделал то же самое, потянув платье за подол и стянув его через голову. Я бросил его в лужу на полу, а через секунду за ним последовал бюстгальтер. Я остановился, но Синди закрякала у меня за спиной.

"Э-э-э! Раздевайся полностью!"

"Но Син..."

"...Нет! Голый, Сами!"

Я нерешительно стянул трусики с ног и добавила их к куче одежды. Внезапно оказавшись обнажённой посреди её комнаты, я смущённо прикрыл руками промежность и грудь, стараясь скрыть мурашки, пробежавшие по коже. Но Синди положила голову мне на плечо, тоже обнажённая, опустила мои руки и развернула меня лицом к зеркалу в полный рост. Она заговорила тихим и тёплым голосом.

"Смотри".

Я так и сделал, но всё, что я видел, — это своё дрожащее тело, смущённые глаза и щёки, готовые покраснеть. Меня пугала и смущала настойчивость Синди, её непонятные приказы.

— Что... Син, я... я не...

— Тссс. Посмотри на себя! По-настоящему посмотри. Разве ты не видишь разницы? Мне нужно показать тебе фотографию?

Затем я пристально посмотрел на себя, медленно изучая каждую деталь. Постепенно, шаг за шагом, я понял, что она пыталась мне сказать.

Мои волосы явно стали длиннее... но они также стали гуще, роскошнее и мягче. Я поднял руку, тонкую, бледную, изящную, чтобы заправить выбившуюся прядь за ухо. Стали ли мои руки меньше, чем раньше?

Я изучил своё лицо. Брови у меня тонкие и слегка изогнутые, ресницы длинные и загнутые, губы толстые, полные и пухлые. Я ведь не нанес ТАК много макияжа, правда?

Я окинул взглядом свой заострённый подбородок, тонкую длинную шею. Ни следа кадыка. Был ли он у меня раньше? Как ни странно, я не мог вспомнить. Мои ключицы выпирали, а плечи были высоко подняты — результат осанки, которую Синди привила мне с ранних лет.

Затем я замер, и мой рот медленно приоткрылся от удивления. У меня были сиськи! Маленькие, но безошибочно узнаваемые, не комариные укусы; девичья грудь с милыми сосками-ластиками и розовой ареолой, а под ними — мягкий изгиб, ведущий к прессу. Когда это случилось?

Я перевел взгляд на свой живот, где оценила свою недавно появившуюся мускулатуру и впечатляюще плоский живот. Раньше у меня точно не было фигуры в форме песочных часов — неужели мои бёдра всегда были такими широкими? Я слегка повернулся, чтобы увидеть свою попу в профиль. Она стала толще, чем раньше, и приобрела форму «пузыря»; приседания Синди сделали своё дело. Она заметила моё внимание и игриво ущипнула меня за попу, отчего я покраснел и отвернулся.

Я дотронулся до промежности и посмотрел на свой позор, зная, что Синди будет наблюдать за мной, как ястреб. Как я и боялся, мой маленький пенис смотрел на меня в ответ; он был меньше, чем когда-либо прежде, втянут в меня, и на моей безволосой промежности виднелся лишь крошечный тонкий отросток. Моих яиц нигде не было видно — они были холодными, и на секунду я понадеялся, что они просто втянулись внутрь меня. Но я знал правду и не мог от неё убежать.

Я с радостью продолжил осмотр своих ног. Мои бёдра были безволосыми и мягкими; они были толще, чем раньше? Как я мог набрать вес, если постоянно тренировалась? Но на них тоже были видны рельефные линии, и они изящно сужались к моим стройным икрам и маленьким ступням.

Когда я снова посмотрел на своё отражение, то увидел, как сильно изменился. Это происходило медленно, постепенно в течение двух с половиной месяцев, что я провел в колледже. Я даже не замечал этого, так часто глядя на себя, восхищаясь одеждой, макияжем и всем остальным, чем меня осыпали. Но теперь, когда передо мной были все доказательства, мне было трудно смириться с этим. Я списывал любые изменения, которые замечал, на интенсивные тренировки Синди или средства, которыми она меня снабжала. Но Сэми была чем-то большим, чем мог дать любой план тренировок и режим красоты. Я повернулся к ней, не в силах сформулировать вопрос, и растерянно забормотал.

"Но. .. Что... Как??"

Синди не ответила на мой полувопросительный взгляд, вместо этого задав свой собственный вопрос.

— Ты знаешь, что такое «сисси»?

— Хм... Типа... Слабак? Тряпка?

«Ха-ха. Слабак. Скорее, сладенький».

Она приподняла бровь, произнося это слово, и я невольно съежился. Улыбка, появившаяся на её прекрасном лице, была грустной, может быть, даже сожалеющей.

— Нет... отчасти. Слабак — это часть этого. Сисси — это мальчик... Обычно белый мальчик... который понимает, что он уже не мужчина.

У меня засосало под ложечкой, и даже обнажённый я покрылся потом. Синди продолжила:

«Они больше похожи на девушек. Сисястые парни любят быть в отличной форме, наряжаться в красивую женскую одежду и краситься. Они любят ходить на вечеринки и отрываться по полной, напиваться, целоваться с девушками, может быть, даже с другими парнями».

Она снова приподняла бровь.

"Как ты думаешь, почему кто-то мог бы это сделать?"

Я чувствовал, как бешено колотится сердце в моих пальцах на руках и ногах, как они горят. Синди самодовольно и довольно улыбнулась.

— М-м-м... Это похоже на кого-то из наших знакомых?

Я взорвался, как бомба, ощущая жар во всём теле, осознавая, что Синди явно и правильно подразумевала. Она проигнорировала меня, привыкнув к моим частым вспышкам смущения.

— Ты неженка, Сэми. Это нормально. Ты никогда не должен был быть мальчиком, вот почему тебе всегда было так тяжело.

Она развернула меня лицом к себе и вдруг оказалась в пушистом халате, который накинула мне на плечи. Я прижал его к себе, не зная, что чувствовать. Взгляд Синди был мягким и успокаивающим.

«Я поняла это, как только увидела тебя. Но ты не был готов. Тебе нужна была помощь. Поэтому я пыталась помочь тебе... найти себя».

Она виновато улыбнулась, понимая, как банально это прозвучало.

«Ты такой застенчивый и тихий, Сэми... Это очень мило, но тебя нужно было подтолкнуть. И скажи честно, разве ты не счастлив сейчас? Разве сейчас не лучше, чем когда ты только приехал сюда?»

Она не ошибалась, но это был такой масштабный сдвиг во всём, что, как я думал, я знал всю свою жизнь, что мне было трудно это принять.

"Д-да... Я... Но..."

— Я знаю, прости, что я тебе не говорила...

Вина снова затуманила её взгляд, и она потянулась, чтобы взять меня за руку и прижать к своей груди. Я позволил ей это сделать, но старался не смотреть на неё, всё ещё пытаясь разобраться в мешанине чувств, бушующих внутри меня.

«Но иногда ты просто так пугался, что мне приходилось тебя уговаривать. А в другие моменты... Всё было... так хорошо... Я не хотела, чтобы ты злился и всё испортил».

Удивительно, но я мог понять её чувства. Я чувствовал то же самое, когда спрашивал, и слишком боялся её оттолкнуть. Несмотря на то, что она раскрыла мне важную информацию о том, как манипулировала мной и обманывала меня последние три месяца, я не мог злиться. Я был в замешательстве, определённо расстроен, немного грустил, испытывал ещё какие-то чувства, которые не мог назвать, но ни одно из них не было гневом. Возможно, она почувствовала это; она ненадолго замолчала, давая мне возможность заговорить, если я захочу, но затем продолжила, не обращая внимания на моё молчание.

«Так что макияж, одежда, тренировки... Всё это было для того, чтобы ты стал лучшей девчонкой, какой только можешь быть. Вот почему парни пристают к тебе. Ты всегда выглядишь как горячая штучка».

Она сделала паузу, словно раздумывая, стоит ли что-то говорить. Но, вздохнув, продолжила:

"... Еще таблетки".

Как только она упомянула об этом, всё встало на свои места. Эти таблетки стали частью моей повседневной жизни, такой быстрой и обыденной, что я практически забыл о них. Конечно, они должны были быть причастны. Если уж на то пошло, они были основным фактором таких резких, но медленных изменений в моём теле. Я не мог поверить, что не догадался раньше.

Может быть, я просто намеренно закрывал глаза, не желая знать правду, потому что мне это нравилось, пусть и не так явно. Может быть, я был просто глупой похотливой шлюхой. Это не имело значения, потому что я больше не мог притворяться. Я осторожно спросил, боясь услышать ответ.

— Что... Что они со мной делают?

— Честно? Я не знаю. Просто они делают тебя больше похожей на девушку. И благодаря им твой клитор остаётся мягким.

Я отреагировал так, будто она дала мне пощёчину, и резко выдохнул, услышав её откровенное признание в постыдном поступке. Её лицо вытянулось от сочувствия, и она потянула меня за руку обратно на диван. Какое-то время мы сидели молча, у меня кружилась голова, а Синди смотрела в пол. Когда она заговорила, её голос звучал странно решительно.

— Вот почему я рассказываю тебе всё это, Сэми. Тебе нужно знать, потому что тебе нужно принять решение. Я не могу принять его за тебя. Он не может принять его за тебя. Ты должна.

"Что... по поводу чего?"

«Несмотря на то, что таблетки изменили тебя... Это не навсегда. Если ты перестанешь их принимать, то через несколько месяцев вернёшься к «нормальной» жизни».

Это заставило меня задуматься ещё сильнее. Я мог вернуться. Я знал, что должен был бы обрадоваться, но неожиданно засомневался. Будет ли Синди по-прежнему проводить со мной время, если я вернусь к Сэмюэлю? Хотел ли я снова чувствовать себя таким пресным, безликим и слабым? Синди снова взяла трубку, прервав мои размышления и предложив другой вариант.

«Если тебе так нравится, можешь продолжать принимать три таблетки. Это не причинит тебе вреда, ты просто останешься таким же. Ты можешь быть очень, очень красивым мальчиком столько, сколько захочешь».

Она грустно улыбнулась мне, и я понял, что, несмотря на всё, что она мне рассказала, за этим что-то скрывалось и ждало своего часа.

"Но..."

Я никогда не слышал, чтобы Синди говорила так неуверенно и осторожно.

«...если ты перейдешь на двухкомпонентный препарат, всё начнёт меняться ещё сильнее. И это будет навсегда».

Она замолчала, и я почувствовал, что она закончила свою мысль и ждёт моего решения. Я сделал глубокий вдох и обдумал предложенные ею варианты. Вернуться, остаться прежним, двигаться вперёд. У каждого из вариантов были свои трудности, свои страхи.

Если бы я вернулся, Синди бы меня бросила. Она бы сказала, что не бросит, если бы я попросил, но я знал, что это не так. Старая Сэми была скучной, не милой, а раздражающей, с ней приходилось проводить время. Она бы устала и ушла. И у Джакса не было бы причин быть со мной любезным. Его издевательства вернулись бы, возможно, усилились бы, учитывая нашу близость.

К черту это.

В том, чтобы оставаться такой как сейчас, была своя привлекательность. Мне нравилось быть красивой, нравилось, когда на меня смотрят, нравилось ходить в спортзал и развлекаться с Синди. Мне даже нравилось сосать член Джакса и носить его подарки, нравилось, когда меня балуют и наказывают. Но если бы я не менялся дальше, то никогда не смог бы соперничать с Натали или Авророй. Они всегда отбирали у меня Джакса своими пышными грудями и красивыми влажными кисками.

Я задумался о двух таблетках. «...измениться ещё сильнее... навсегда». Насмешливые слова Синди всплыли в моей памяти, зловещие, но прекрасные. Что она имела в виду? Могут ли у меня вырасти большие сиськи? От мысли о том, что Джакс сосёт большие висячие груди на МОЕЙ груди, у меня по спине пробежал холодок. Синди заметила, но неправильно истолковала.

— Всё в порядке, Сэми, тебе нужно подумать об этом ночью. Давай готовиться к...

"...Нет".

"Что?"

«Хорошо». Я принял решение с новой решимостью, и оно далось мне легко. Я бы солгал, если бы сказал, что не волнуюсь, может быть, даже не боюсь. Но всё же я никогда в жизни не был так уверен в своём выборе.

— Что «хорошо»? — она не сразу поняла, что я имею в виду, не ожидая от меня такой уверенности.

— Хорошо... я... я хочу... две таблетки.

«Ого... Сэми... Ты уверен? Я думала... Я не уйду. Если ты не уйдёшь, я имею в виду». Синди была искренне удивлена, и я знал, что она говорит серьёзно, как и то, что она в конце концов бросит меня. Но я упростил всё для нас обоих.

"Нет.".. Я решил."

Из моих глаз хлынули слёзы, и я не сопротивлялся. Мне даже не было стыдно: если я не мог плакать тогда, перед ней, то когда же я смогу?

— Спасибо, Син. Ты была... всегда права. Я... Это... Это просто... Правильно. Я хочу этого. Я хочу... Большего...

Она взяла моё лицо в свои ладони, мягкими движениями больших пальцев вытирая мои слёзы, а в её собственных глазах читалось что-то недоброе.

"Не благодари меня заранее..."

Она сделала ещё один глубокий вдох, глядя в пол, чтобы взять себя в руки.

— Если тебе нужны две таблетки, тебе придётся попросить у Джакса.

Она подняла взгляд, и в нём не было и следа слёз. Вместо этого её глаза горели так же ярко, как солнце, в них была пламенная решимость и что-то ещё, что я не мог определить, но что-то явно опасное.

«И так мы убьем сразу двух зайцев одним выстрелом».

"Что...".. Что ты имеешь в виду?"

— Да ладно, ты же знаешь, что Джакс может изменить свои оценки. Он точно может что-то сделать для тебя, чтобы Синдегаард отстал от тебя.

— Н-но... э-э-э... стал бы он это делать... ради меня?

— Конечно! Особенно если я его попрошу. Но... тебе ТОЖЕ придётся попросить. ОЧЕНЬ вежливо.

То, как она выделила последние слова, подсказало мне, что она что-то задумала. Меня охватила дрожь страха, волнения или чего-то среднего, когда я собрался с духом и спросил:

"К-как?"

*

На следующий день, ближе к вечеру, я стоял у 001-го с комом в горле. Пальцы одной руки нервно теребили пуговицы удивительно простого длинного коричневого пальто, которое Синди одолжила мне, туго затянув пояс. Другая рука опиралась на стену, помогая мне стоять, не прилагая усилий, чтобы сохранять равновесие. Моё сердце билось так сильно, что я подумал, не слышит ли Джакс его ритм через стены, не знает ли он, что я снаружи, по этому барабанному бою. Я мог представить, как он понимающе ухмыляется, глядя на дверь и ожидая, когда я наберусь смелости войти. Из-за двери доносился сладкий, резкий аромат травки, и я надеялся, что он курит один.

Синди объяснила свой план, и мы пошли спать. Мои сны были тревожными и беспокойными. На следующий день мы проснулись рано и прогуляли занятия, арендовав небольшую танцевальную студию в кампусе для занятий. Мы провели там весь день, прервавшись только на небольшой обед, и Синди усердно меня тренировала. Но я не чувствовала ни голода, ни усталости, ни боли. Вместо этого меня переполняла нервная энергия, из-за которой я не мог перестать теребить пальцы.

Не раздумывая, я потянулся к двери, удивившись собственной силе, распахнул её и ворвался в комнату.

Джакс сидел на диване, отвернувшись от меня, в большом облаке дыма. Он лениво повернулся, чтобы посмотреть на дверь, и я увидел, что из его губ свисает косяк. Одна сторона его рта растянулась в ужасной, ужасной улыбке.

— Эй, киска. Почему ты так чертовски странно одета?

Я думал, что готов, но когда он ухмыльнулся своей мерзкой ухмылкой и назвал меня грубым, оскорбительным, возмутительным прозвищем... Я потерял голову. Все эмоции, о которых я забыл, нахлынули на меня: разочарование от его насмешек и отрицания, гнев из-за того, что он заставил меня предать Натали и разрушил мои отношения с Синди, страх перед его могуществом и тем, какой слабой он меня сделал.

Дверь захлопнулась за мной, и я стремительно пересек комнату, впервые за вечер уверенно шагая вперёд, подгоняемая неузнаваемой яростью внутри себя. Лицо Джакса ни на секунду не дрогнуло, когда я приблизился, взмахнув рукой.

* Пощечина*

Громкий звук, с которым моя рука соприкоснулась с его щетинистой щекой, вернул мне контроль над телом, и я на мгновение застыл в немом изумлении от собственных действий. Он не сдвинулся с места, сидя как каменный и ухмылялся так же жестоко, как и всегда. Через секунду он поднёс руку к щеке и сухо заметил:

"Ой".

Это было всё, что ему нужно было сказать. В этом одном слове он выразил всю меру своего неуважения, своего пренебрежения, полную беспомощность перед моими сложными, бурлящими эмоциями. Я перегнулся через спинку дивана, бросившись на него, забыв обо всех планах, просто желая заставить его почувствовать боль и страх, которые я испытывал в его присутствии. Мои руки превратились в когти, впившиеся в его широкую грудь, пытающиеся разорвать его лицо или одежду, что угодно, лишь бы вызвать реакцию, отличную от неуважительного юмора.

"Уоаа-ха-ха-ха!!"

Мои жалкие попытки применить силу ни к чему не привели. Уже потеряв равновесие на высоких каблуках, я чуть не упал на него с дивана. Когда он понял, что я пытаюсь сделать, он расхохотался и легко схватил меня за тонкие запястья одной рукой, а другой потянулся, чтобы притянуть меня к себе, попутно схватив за задницу. Прежде чем я понял, что произошло, я уже сидел у него на коленях, скованный его невероятной силой, и у меня не было выбора.

Ситуация определённо вышла из-под контроля. В глубине души я понимал, что должен был вести себя по-хорошему, что Джаксу я был нужен для двух разных вещей. Я знал, что чем больше я буду сопротивляться, тем больше вероятность, что я его разозлю, из-за чего просить о помощи станет ещё неприятнее, если не обречённо. Но моя ярость разгоралась от осознания своего бессилия; я просто не мог удержаться от того, чтобы продолжать бороться, извиваться и корчиться под ним, пинаться ногами в попытке освободиться или хотя бы вывести его из равновесия.

«Сумасшедшая маленькая сучка. В чём, чёрт возьми, твоя проблема?»

Пока он говорил, затягиваясь, он тряс меня, словно пытаясь привести в чувство. Хотя для него это, должно быть, было незначительным действием, его лёгкое насилие потрясло меня, сменив гнев на вполне оправданный страх. Внезапно, несмотря на все мои усилия, на глаза навернулись слёзы.

— Т-ты! Ты... такой... Придурок!

Он отпустил мои руки, чтобы вытереть слёзы, пока они не испортили мой макияж. Я чувствовал, что он восхищается моими серебристыми тенями для век и длинными ресницами, а блеск нюдовой помады делает мои губы соблазнительными и манящими. Синди использовала все свои уловки, даже потратила добрых полчаса на контуринг моего лица, и я выглядел красивее, чем мог себе представить.

Я закрыл глаза, стараясь взять себя в руки и сохранить усилия Синди, пока Джакс осматривал меня. Когда он двумя пальцами приподнял мой подбородок, я понял, что он смотрит на украшенный драгоценными камнями белый кожаный чокер, плотно облегающий мою шею. Осознав, что мои руки свободны, я слабо ударил его по груди, уже не пытаясь причинить ему боль, а просто выражая свой гнев, несмотря на его странно мягкое поведение.

"С-... Прекрати... прекрати это..."

На самом деле он ничего не делал, но я не знал, что сказать, и ожидал какой-нибудь мести. Вместо этого я услышал вдох и с любопытством открыл глаза. Он был прямо передо мной, его налитые кровью и серые, как сталь, глаза поглощали всё моё внимание, пока он затягивался. Я не знал, когда он остановился, не мог даже сказать, что он наклонился вперёд, пока мои глаза не закрылись, а его губы не прижались к моим, выпустив огромное облако горячего дыма в мои лёгкие.

У меня закружилась голова, и я не была уверен, из-за травки или из-за поцелуя. Пока я разобрался, где север, а где юг, я уже лежал на диване рядом с ним, в пальто, которое так и не снял, хотя оно было помято после нашей ссоры. Одной рукой он обнимал меня за плечи, удерживая, намеренно или нет. Другой он лениво затягивался быстро тлеющей сигаретой. Он глубоко вдохнул и задержал дыхание на несколько секунд, прежде чем выдохнуть дым мне в лицо.

"Почему я такой придурок?"

Я был озадачен, не ожидал этого. Почему? Столько причин. Почему я не мог придумать ни одной?

— Ч-что... Ты... Ты... Я... Ты...

"... Возьми это".

Он сунул косяк мне в руку, и я почти обрадовался, что у меня есть повод заткнуться. Я затянулся слишком сильно, но понял это слишком поздно, закашлявшись и выпустив ещё больше клубов дыма, пока Джакс не рассмеялся над моей ошибкой новичка и выхватил из моей руки почти пустой косяк.

— Эй, притормози, придурок!

Я был слишком подавлен, чтобы ответить на его саркастическую насмешку, и он это знал. Он поднёс косяк к губам, затем отстранился и бросил на меня недоверчивый взгляд.

— Чёрт, Сэми. Ты, блин, обслюнявил всё это дерьмо!

Я вспыхнул от смущения, но для него это явно не было проблемой, потому что он сделал ещё одну долгую и сильную затяжку, почти полностью выкурив сигарету. Он снова выдохнул прямо на меня, и мой гнев вырвался из облака, окутавшего меня.

— Это... это... фу, какой ты придурок! Почему ты... Ты так со мной... Ты такой... ЖЕСТОКИЙ!

Я не ожидал, что сорвусь, но если Джакс и удивился, то не подал виду. Его лицо исказила жестокая ухмылка, и он отвернулся от меня.

"Не-а. Тебе это нравится, сучка".

Он сказал это с такой уверенностью, что я почти поверил ему.

"Но я знаю, что происходит".

Если бы я не был так пьяна, я бы взорвался. Но даже в таком состоянии он сильно раздражал меня, отвечая на мой вопрос. Я бы перебил его или встал, если бы не его рука, которая не давала мне двигаться, и не то, что моё тело было слишком тяжёлым.

«Ты злишься на меня, потому что я трахнул твою подругу, и думаешь, что я забыл о тебе».

Чёрт. Он был прав. Чертовски прав. Но не обязательно было вести себя как придурок. Я не знал, что сказать, и понял, что у меня отвисла челюсть, когда я уставился на него, не в силах закрыть рот или подобрать слова, чтобы оправдаться, солгать, сказать что-нибудь. Джакс усмехнулся и наклонился так, что его губы оказались у моего уха. Он глубоко вдохнул, и я, вопреки себе, понадеялся, что ему понравились духи, которые Синди мне подарила.

— Не волнуйся, сисси, я тебя не забыл.

Он заговорил прямо мне в ухо, его дыхание было горячим, а голос — низким. От его слов, от того, как он подчеркнул «сисси», от тепла и близости его тела, частично обхватившего меня, у меня по спине и по конечностям пробежал холодок. Я снова закрыл глаза в беспомощном протесте и попытался провалиться сквозь диван, но он не позволил.

«Синди думает, что ты в меня влюблён. Так ведь, малыш?»

Чёрт! Зачем Синди ему это сказала? Я почувствовал, как моё тело заливается краской от смущения, неловко поёрзал в его объятиях и отказался открывать глаза.

"Я... Ты... Неееет..."

Мой протест был слабым и неубедительным; даже я сам не поверил в него, и Джакс снова рассмеялся надо мной.

— Да ладно? Я тебе не верю. Зачем ты вернулся в таком виде?

Он просунул одну из своих свободных рук под моё длинное пальто и нежно погладил моё обнажённое бедро. Я ахнул от такого вторжения в моё личное пространство и опустил руки, чтобы схватить его, но смог остановить его руку чуть ниже промежности, но не смог убрать его крепкую хватку с моей мягкой плоти.

"Я... я..."

На секунду я ни о чём не мог думать. Зачем я здесь? Что я делаю, если не отдаю себя ему? Затем перед моим мысленным взором промелькнуло красивое, слегка грустное лицо Синди, и я вспомнил о своей цели. Я медленно выпустил руку Джакса и открыл глаза, чтобы увидеть, как он выжидающе смотрит на меня. Я позаимствовал самообладание Синди и заговорил с несвойственной мне уверенностью.

— Мне... нужно кое-что у тебя спросить... Две вещи...

— Ого, сразу две вещи? Какая жадная маленькая шлюшка. Не знаю... Но, думаю, ты можешь ПОПРОСИТЬ...

Ухмылка Джакса стала самодовольной, как будто его шутка была самой смехотворной из всех, что он когда-либо говорил. Это вернуло мне ярость, которую, как я думала, он подавил, но угли всё ещё тлели. Я импульсивно взмахнул рукой; угол был неудобным, но я всё равно добился своего.

* ПОЩЕЧИНА*

Ещё один удар открытой ладонью прямо в челюсть. Он всё ещё сидел, как статуя, и смотрел на меня своими ледяными глазами. Я заметил в них новый блеск — веселье или гнев? Я медленно убрал руку, как будто дразнила большую кошку в жестоком цирке. Он глубоко вздохнул и заговорил размеренным тоном, давая мне понять, как близко я был к тому, чтобы меня укусили.

— С тобой весело... но если ты снова меня ударишь, тебе не понравится то, что произойдёт потом.

Я зашел слишком далеко; я видел, как напряглась его челюсть, как нахмурился лоб, чувствовал, как напряглась его рука на моих плечах. Но в его глазах светился юмор, возбуждённое мерцание, напомнившее мне о том, что Синди сказала, казалось, целую вечность назад. «Ответный удар». Я буквально нанес его, и она была права.

Это сработало.

Однако я ступал на опасную тропу. Он не шутил, когда угрожал, и в его голосе звучал лёд. Я больше не мог смотреть ему в глаза и опустил взгляд, как непослушный ребёнок.

"Мне... жаль..."

Мне не было жаль его. Он это заслужил. И даже больше. Но я снова обрёл контроль над собой. Благодаря чистой, слепой, глупой удаче я восстановил контроль, и мне нужно было пройти по этому опасному канату.

Синди подготовила меня к этому подвигу. Накладывая мне макияж, она наставляла меня, напоминая, что если я всё сделаю правильно, он захочет меня. Что ещё важнее, он захочет, чтобы я захотел его. И в этом уязвимом положении, когда моя сила зависит от его слабости, я мог его контролировать.

Большая рука Джакса оказалась у меня перед лицом, он дважды щёлкнул пальцами, и я вздрогнул, быстро моргая. Он вывел меня из затуманенного состояния и усмехнулся, увидев моё замешательство, прежде чем снова меня окликнуть.

"Ладно, сопляк, чего ты хочешь?"

Мысли проносились в моей голове со странной неосязаемостью, которую невозможно было полностью осознать. Когда я всё-таки подбирал слова, то не отличался красноречием.

"Хм... Мне нужно... я... могу... Ты можешь... Хм... Ты можешь дать... мне... эээ... таблетки?"

— Господи, Сами, у тебя есть привычка употреблять наркотики?

На его лице появилось странное мультяшное выражение ужаса. Это немного шокировало меня; я никогда не видел его таким оживлённым, таким не-стоическим, таким глупым. Я подумал, что это, должно быть, искренне, и взвизгнул, чтобы объясниться, смущённо повысив голос.

— Не-а-а-а! Две... Две таблетки!

"О, ЭТИ таблетки..."

Его потрясённое лицо сменилось выражением глубокой задумчивости, и он что-то пробормотал себе под нос, словно разговаривая сам с собой.

— Но... Зачем тебе таблетки? Если только...

Он попытался скрыть это, но не смог, маска упала, и его жуткая ухмылка развернулась, как флаг кровожадного пирата.

«...если только ты НЕ ХОЧЕШЬ быть моей маленькой сучкой-сисси?»

"Э-э-э... я... э-э-э..."

Внезапный поворот в разговоре сбил меня с толку. Как и всегда, Джакс всё упростил для меня.

— Попроси меня вежливо, Сами.

— Э-э... П-пожалуйста, можно мне... Пожалуйста, можно мне взять таблетку?

Его ухмылка стала шире, но он покачал головой в притворном разочаровании.

— Нет, нет, нет. Попросись быть моей маленькой сучкой.

Я густо покраснел. Синди сказала, что он так сделает. «Ему нравится играть со своей едой». К тому времени я уже знал его игры. Я был готова. Мне потребовалось несколько секунд, но я сумел выдавить из себя слова.

— Эм... пожалуйста, можно я... буду твоей... с-сладенькой... с-сучкой?

— Как ты меня называешь, детка?

Он снова наклонился ко мне, прошептал что-то на ухо, и от его горячего дыхания по моей спине пробежала дрожь. Я закрыл глаза и выдохнулато, что он хотел услышать.

«Пожалуйста... папочка... можно я буду твоей... маленькой сучкой?»

Даже мне мой голос показался слабым, как будто я шептал со дна колодца. Но Джаксу этого было достаточно.

— Хорошая девочка. Конечно. В твоём шкафу есть бутылка. Дай мне знать, если понадобится ещё.

Так великодушно. Настоящий выброс дофамина, когда он назвал меня «хорошей девочкой», отвлёк меня от того факта, что он уже знал или предполагал, что я попрошу вторую таблетку.

— А что же во-вторых?

Он был резким, занятым. Он убрал руку с моего плеча, наклонился вперёд, чтобы взять ещё одну уже скрученную сигарету с низкого кофейного столика перед нами, и откинулся назад, небрежно прикуривая. Он быстро затянулся, а затем снова выдохнул дым мне в лицо. Как будто он пытался вести себя как придурок.

Но я почему-то хихикнул, глядя на него, и замахал руками, разгоняя дым.

"Яааахх! Стоп... так... хм..."

Он сделал ещё один глоток, но на этот раз позволил мне говорить, его холодный взгляд был терпеливым и спокойным. Я неловко поежился под его взглядом, немного вспотев под пиджаком.

«Я... Когда я... После занятий... Профессор Синдегаард... Он... Хм... Он...»

Я задыхался, немного растерявшись. Затем рука Джакса легла на мою прикрытую тканью ногу — не хищно, а успокаивающе. Другой рукой он обнял меня, и я оказался в его объятиях, в его запахе, в его сильном присутствии и в ощущении, что никто, даже Синдегаард, не сможет меня тронуть. Он дал мне силы, чтобы я смог сдержать слёзы и продолжить.

«Он... он сказал, что я отстаю. Я... Я пропустил слишком много занятий... и тестов... и... прочего... И... Я отстаю по другим предметам... Я... И это так... чертовски... несправедливо! Я знаю всё... всё... А потом он захотел «проконсультировать» меня! И он прикоснулся ко мне и... улыбнулся... И...»

Я увлеклся, и слёзы снова подступили к глазам, но он нежно сжал моё бедро, и его голос был одновременно твёрдым и мягким.

"Продолжай".

Я почувствовал, как его низкий баритон вибрирует в его груди, прижатой к моей, и посмотрела на него большими влажными глазами, боясь, что он отпустит колкость или жестоко изобьёт меня. Но он никогда не делал того, чего я ожидал.

— Это чушь. Ты безумно умён, даже я это знаю.

Он убрал руку с моей ноги, нежно погладил меня по лицу, вытер слезинку.

"Так что ты собираешься делать?"

Я не ожидал, что он будет так добр ко мне, и разволновался, впервые почувствовав себя комфортно.

— Я не... Я не знаю! Он... он сказал, что у меня отберут финансовую помощь... Так что, наверное, я...

"... Нет Сэми".

Его голос стал странно мрачным, а на лице снова появилась ухмылка. Он на секунду замолчал, перекладывая косяк из руки в руку, сделал длинную затяжку и задержал дым в лёгких; когда он выдохнул, дыма почти не было. Затем он снова заговорил, одновременно поднося косяк к моим губам, не оставляя мне выбора, кроме как затянуться.

— Я имею в виду, как ты собираешься отблагодарить меня за то, что я обо всём позабочусь?

Я был озадачен этим, выдохнул большое облако дыма и попытался понять, что он имел в виду.

"Ч-что ты имеешь в виду?.."

Пока я говорил, я осознал возможные последствия, и мои глаза расширились от шока. Джакс прочитал мои мысли по лицу и насмешливо рассмеялся.

— Нет, я не собираюсь его убивать! Чёрт, Сэми, ты что, думаешь, я такой?

Медленная, лукавая улыбка расплылась по его лицу.

— Если только... Это то, чего ты хочешь?

"Нет! Не надо!"

Я подскочил, чтобы поправить его, но он только рассмеялся.

— Расслабься, я с тобой шучу.

Он сделал ещё одну затяжку, а затем неожиданно наклонился, чтобы снова поцеловать меня, и его сильные губы не оставили мне выбора, кроме как принять его дар. Пока я приходил в себя и кашлял от дыма, он продолжил.

— Нет, не убивать. Я имел в виду, что нужно будет сделать так, чтобы преподаватели не могли влиять на твои оценки. И я позабочусь о твоём обучении, так что тебе не нужно беспокоиться о том, что тебя отчислят.

Это заставило меня поперхнуться, и мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя. Я был готова к тому, что он исправит мои оценки, но понятия не имела, сколько это будет стоить. Но моя учёба? Я быстро подсчитал в уме: за четыре года это будет больше 200 тысяч.

А я-то думал, что этот шкафчик - щедрый подарок.

Я разинул рот, как рыба, пытаясь подобрать слова, которые было невозможно найти, когда я даже не понимал своих чувств, а в животе у меня всё переворачивалось. Все они вылились в одно сдавленное, напряжённое слово, жалобный вопрос, который охватывал всё и ничего одновременно.

"П-почему?"

"А почему бы и нет?"

Неприятный ответ, но он уделил мне всё своё внимание, и я едва сдерживал всхлипывания под его ледяным серым взглядом.

«Ты довольно хороший сосед по комнате и милый маленький сосунок. К тому же мне нравится с тобой трахаться — не смогу это продолжить, если тебя выгонят».

Он не мог просто сделать мне комплимент, ему нужно было добавить оскорблений. Рука, лежавшая на моём плече, переместилась на шею, и он медленно провёл пальцами под моими волосами к затылку. Его сильная рука мягко надавила на точки в верхней части шеи и начала массировать их круговыми движениями. Я хотел отвернуться, но знал, что он мне не позволит.

«У нас много денег. Я убедил отца, что ты — это... инвестиция. Если тебе от этого станет легче, он может оформить это как официальную стипендию от школы. В конце концов, ты нам вернёшь долг».

"... К-... каким образом?"

— Не беспокойся об этом. Дело скорее в преданности, чем в деньгах. Я хорошо отношусь к преданным друзьям.

Его пальцы продолжали описывать маленькие круги, и он поднёс сигарету ко рту, позволив мне закрыть глаза и насладиться ощущением, что я у него на ладони. Позволив мне сдаться. Я не смог сдержать тихий стон удовольствия, когда он попал в чувствительную точку, и по моей спине пробежал холодок.

«Тебе не нужно ничего делать. Ходи на занятия, когда хочешь, сдавай тесты, когда хочешь. Ты можешь продолжать быть ботаником и изучать всё, что хочешь. И, конечно, продолжай сосать мой член. Просто думай об этом как о... Я снимаю с тебя напряжение. Не о чем беспокоиться».

От суммы денег, которую он небрежно предложил, от сильнодействующих препаратов и от его опьяняющего, невероятно уверенного присутствия у меня закружилась голова. Я даже не обиделся на его лёгкие намёки; они были правдивыми. Было бы здорово учиться в своём собственном темпе. Я мог бы проводить с Синди столько времени, сколько захочу, столько времени, сколько захочу, с Джаксом... «Не о чем беспокоиться...» Мне это нравилось.

Мне это очень понравилось.

"О.... Ладно..."

"Хорошая девочка".

Он снова прошептал мне на ухо, и я растаял. Может, я осознавал, на что соглашаюсь, а может, и нет. Но в тот момент всё казалось правильным, как будто его оскорблений и угроз не существовало, и моей единственной целью было услышать, как он произносит эти слова своим глубоким баритоном.

"Так. .. ты собираешься поблагодарить меня?"

"Ммммм... Конечно Да, папочка".

Затем я сделал паузу, колеблясь. Я был готова, знала план, который Синди помогла мне придумать, чтобы он согласился, прежде чем он так легко сказал «да». Моя судьба уже была предрешена, нужно ли было заходить так далеко? Наверное, нет. Я мог бы просто отсосать ему... но к тому моменту я был слишком взволнован. Я весь день готовился; казалось глупым не довести дело до конца. К тому же мне было за что его поблагодарить... Это не могло быть просто повседневным событием. Я хотел, чтобы он запомнил. Запомнил меня.

"Могу... Твои колонки подключены?"

«Да, детка». Его ответ был рассеянным, пальцы всё ещё лежали на моей шее. Он доел (или отложил, я не была уверена) сосиску, и его другая рука снова легла мне на ногу, нежно поглаживая моё прикрытое одеждой бедро.

— Не мог бы иы... поставить для меня песню? Пожалуйста?

— Ты займись этим. Я сейчас вернусь.

Он резко встал, оставив меня на диване, и бросил свой телефон мне на колени. Без него я вдруг почувствовал себя маленьким и одиноким, немного встревоженным. Я занялся тем, что листал его приложение с музыкой. У нас было мало общего, но, к счастью, я искала что-то на вкус Синди, а не свой.

Она только что показала мне ее днем, и я уже знал ее наизусть. Песня The Weeknd: "Кайф от этого". Я был удивлен, услышав это, совсем не то, чего я ожидал от отрывков из его песен, которые я слышал по радио; это был мрачноватый, сексуальный, извилистый ритм, который требовал, чтобы ты раскачивался в такт. Я не смог удержаться, чтобы немного не пошевелиться на своем сиденье, когда нажал кнопку воспроизведения, и песня заиграла, тихая и нарастающая.

Джакс вышел из ванной с каким-то свёртком в руке. Когда он подошёл к дивану и встал передо мной, он выглядел очень довольным собой.

"Отличная песня. Ты потанцуешь для меня?"

Он ухмыльнулся, и стало очевидно, что он уже знал о моём плане. Синди могла рассказать ему, или он мог просто почувствовать это сверхъестественным образом. Я решил, что шансы примерно 50 на 50. Когда он протянул мне руку, я словно во сне поднялся на ноги. Моё сердце бешено колотилось, пока я балансировал на каблуках между ним и диваном, опираясь руками на его широкую, крепкую грудь, чтобы не упасть.

Затем он игриво толкнул меня в сторону, не настолько сильно, чтобы я упал, но достаточно, чтобы я потерял равновесие и, спотыкаясь, отошел от кофейного столика. Он недолго там простоял; в порыве вдохновения он пнул его ногой по полу, пока перед диваном не образовалось свободное пространство. Он эффектно развернул полотенце, которое держал в руках, и положил его на пол.

"Вот твоя сцена".

Он сидел на диване, выпрямившись и наклонившись вперёд, одной рукой непристойно хватаясь за промежность. Его улыбка была широкой и дерзкой, и я снова покраснел от того, как он был рад, что завоевал меня.

«Покажи мне, что у тебя под этим дурацким пальто».

Я колебался. Синди знала его лучше, чем кто-либо другой, и говорила мне, как сильно ему нравится, когда девушки стесняются. Он сам сказал мне об этом, когда трахал Нэт. Ему нравилось добиваться своего. Или, по крайней мере, делать вид, что он добивается. Так что моя пауза, нервное перебирание волос, закушенная губа... это было частью игры, но, одновременно, не было ею. Это просто казалось правильным. Я собирался сделать то, о чём даже не мечтал. Ради него. Чтобы поблагодарить его за... инвестиции в меня.

Итак, после затянувшейся игры в кошки-мышки я медленно, привычным движением стянул с плеч длинное коричневое пальто, обнажив белоснежный боди, кружевной и искусно украшенный, который плотно облегал моё юное тело. Я был гладко выбрит везде, моя безупречная бледная кожа сияла в свете ламп, пока я медленно стягивал с себя пальто, дюйм за дюймом открывая ему себя.

Синди бы грустно улыбнулась, увидев меня в нём, и её комментарий был ироничным и немного язвительным.

— Ты похожа на маленькую сисси-невесту.

Её слова эхом отозвались в моей голове, когда я сбросил пальто на пол, и оно легло вокруг моих безупречных высоких каблуков, сочетающихся с девственно-белым цветом моего откровенного наряда. Он обнажал большую часть моего торса, сквозь тонкую ткань просвечивала подтянутая талия, а грудь была достаточно плотно обтянута тканью, чтобы подчеркнуть даже мою маленькую грудь. Части, закрывающие мои соски и промежность, были непрозрачными, но не сильно плотными, и без пальто я дрожал в холодной комнате под ледяным взглядом Джакса, а мои соски встали торчком.

Меня это действительно возбуждало. Его сисси-невеста.

Ему тоже понравилось. Или, по крайней мере, его взгляд говорил об этом, когда он присвистнул, оглядев меня.

— Чёрт возьми, детка, ты чертовски аппетитная.

Я густо покраснел. Комплимент был не просто искренним, он был восторженным; в нём не было обычной для него стоической сдержанности или сарказма. Только благоговение и вожделение. Меня.

Песня набирала обороты, и колонки Джакса были высокого качества: мощные басы, пронзительные высокие частоты. Я отступил назад, слегка повернувшись в обе стороны, а затем медленно закружился, держа руки под ягодицами и слегка покачивая ими. Он застонал и я обрадовался, что он не видит, как вспыхнули мои щёки.

— Ты, маленькая гребаная дразнилка, иди сюда.

Я чуть не подпрыгнул от стальной нотки в его голосе, но Синди внушила мне, что нельзя давать ему ничего слишком легко. «Многие девушки бросаются на него, но не многие заставляют его ждать», — говорила она. Поэтому вместо этого я медленно отступал, делая маленькие аккуратные шажки и скрещивая ноги при каждом шаге, надеясь, что это в реальности выглядит гораздо сексуальнее, чем то, насколько неловко я себя на самом деле чувствовал.

Мои сомнения развеялись, когда я почувствовал, как его обжигающие пальцы коснулись впадин на внутренней стороне моих коленей, провели вверх по внутренней стороне бёдер и по округлым ягодицам. Он издал звук, который я могу описать только как рычание, и грубо схватил меня за ягодицы, разминая их своими сильными пальцами. На этот раз я не смог сдержать стон, и мои колени задрожали, пытаясь удержать меня перед пугающей силой его похоти.

* Пощечина*

"Ооооо!!"

Он шлёпнул меня по одной ягодице; гораздо мягче, чем в прошлый раз, но достаточно сильно и неожиданно, чтобы я удивился и издал девчачий визг. Он тихо усмехнулся позади меня, а затем сделал то, что меня по-настоящему удивило.

Его сильные руки схватили меня за бёдра и слегка потянули на себя, заставляя выпятить задницу к его лицу, неестественно широко раздвинуть ноги вокруг его бёдер на моих неустойчивых каблуках. А потом — сюрприз: тёплый, влажный контакт с моей всё ещё саднящей ягодицей.

"О!!"

На этот раз я пискнул, совершенно не ожидая этого. Он целовал мою задницу! И не просто целовал — я ощутил лёгкое, но явное покусывание зубами, сопровождавшееся очередным рычанием едва сдерживаемой похоти. Его руки не переставали ласкать мои ноги в чулках, и когда его губы оторвались от моей кожи, он просто любовался мной.

«Чёрт возьми, детка. Я так люблю твою симпатичную маленькую попку...»

Он снова погрузился в меня, даже просунул лицо между моих ягодиц, потираясь о мягкую тонкую ткань моей одежды в миллиметрах от моей дырочки. Конечно, я был в ужасе: практически голый, выгнувшись назад, подставив мужчине свою задницу, которую он мог ласкать и щедро целовать. Но в то же время я никогда не чувствовал себя более желанным, чем в тот момент, и не мог сдержать стон от того, как приятно было быть объектом его поклонения.

"Мммоххххххххххх..."

Он ответил ещё одним быстрым шлепком по моей заднице, и на этот раз за моим возгласом последовало неконтролируемое, почти маниакальное хихиканье. Я был переполнен чувствами, слишком возбужден и под кайфом, чтобы ясно мыслить. Мой мозг затмил Джакс, его руки на моей заднице, его комплименты, то, как хорошо он со мной обращался, какой он чертовски сексуальный.

Поэтому, даже когда его большие руки покинули мою спину, я определённо не был готов к внезапному ощущению, что на мою поясницу капает тёплая жидкость, которая быстро впитывается в мой тонкий боди.

"Что-оооо!"

Я оглянулся через плечо и увидел, что Джакс держит в руках бутылку с заострённой крышкой и распыляет на меня ещё несколько струек мутной желтоватой жидкости. Когда он поставил бутылку на диван рядом с собой, я мельком увидел его дьявольскую ухмылку, прежде чем его внимание переключилось на мои блестящие ягодицы.

— Не волнуйся, детка... Ты просто немного испачкаешься для меня...

Его руки возобновили свои исследования, поглаживая, сжимая, размазывая и скользя по моей маслянистой коже. Его пальцы проникли под края моего костюма, затем потянули, задирая ткань выше по моей промежности. Но это было совсем не похоже на то, что я испытывал в старших классах. Он играл с моей задницей, как с игрушкой; я вытянул шею, чтобы ещё раз взглянуть на него, и злобная ухмылка сменилась выражением мальчишеского удивления, от которого у меня внутри всё потеплело.

Когда эти мощные лапы отпустили меня, я был разочарована, но он сразу же напомнил мне о моей настоящей цели, внезапно потеревшись промежностью о мою выставленную попку. Я ахнул от ощущения его твёрдого, пылающего жаром члена, натягивающего джинсы, словно он пытался вырваться наружу, чтобы добраться до меня.

Другая рука вернулась, первая по-прежнему слегка поглаживала моё бедро, а вторая скользнула вверх по руке и плечу, чтобы нежно обхватить чокер на моей шее. Используя эти хватки, он наклонил меня, выгнув спину ещё сильнее, чтобы прошептать мне на ухо с ухмылкой в голосе.

"Готова быть моей шлюхой?"

Я поставил песню на повтор; она была из тех, по которым едва ли можно понять, что они зациклились, если не считать медленного нарастания громкости в начале. Он стоял позади меня, притягивал меня к себе, соблазнительно дыша мне в ухо, и я не мог себя контролировать. Я двигался ему навстречу, подпрыгивая и толкаясь в такт, и его плохо спрятанное оружие двигалось вместе со мной.

"Ммммм, дасссссс!!"

Мой ответ прозвучал как шипение, первобытное, отдалённо напоминающее его предыдущее рычание. Он хмыкнул, убирая руку с моей шеи, и я ахнул от лёгкого толчка в поясницу и пошатнулась, сделав несколько шагов вперёд. Однако я не был разочарован, потому что услышал звуки: звяканье ремня, когда он ослаб и упал на пол, тихий шорох, когда он стягивал джинсы, довольный вздох и глухой стук, с которым мужчина упал на сиденье. Восстановив равновесие, я продолжал покачивать бёдрами, поглаживая свои бёдра руками. Я не оборачивался, но не мог сдержать озорную улыбку, представляя, как он наблюдает за мной.

"Иди сюда!".

Его голос был подобен рокоту далёкого вулкана; сокрушительный и завораживающий. От его слов исходил жар, и я мог поклясться, что чувствую его член, возвышающийся позади меня, источающий горячий воздух, как кочерга, только что вынутая из огня. Но я знал, что он не обожжёт меня. Я чувствовал себя в безопасности рядом с ним, когда он был таким: называл меня малышкой, делал комплименты, открыто демонстрировал своё желание.

Я медленно повернулся, стараясь придерживаться совета Синди. "Заставь его подождать". Но когда я обернулся, чтобы увидеть его, у меня отвисла челюсть. Он был полностью обнажен, красивый непристойный член гордо торчал в воздухе. Я знал, что он снял джинсы; я не осознавал, что он прошел весь путь до конца. В его руках был предыдущий косяк. Или это был уже третий? Он улыбнулся, увидев моё невинное выражение лица, и его глаза сверкнули, как у дружелюбного хищника, ухмыляющегося сквозь туманный дым.

«Я не собираюсь пачкать этим дерьмом свою одежду».

Он вяло и без особого энтузиазма предложил мне неубедительное объяснение, не особо заботясь о том, приму я его или нет.

Я не возражал, потому что мне было интереснее смотреть на его член, но я изо всех сил старался играть роль дерзкой девчонки: преувеличенно надувал губы от разочарования и беспомощно размахивал сжатыми кулаками.

"Ты придурок!"

На секунду на его лице промелькнуло замешательство, как будто он поверил в мою пантомиму. Но ухмылка вернулась, когда он увидел, что я не могу сдержать улыбку, и он протянул руку и поманил меня пальцем, повторив.

"Иди сюда".

Мелкими, медленными, обдуманными шагами я начал приближаться к нему, переставляя одну ногу за другой, мои длинные бледные ноги сияли в свете ламп. Когда я опустил глаза, чтобы следить за своими шагами (и избежать его голодного взгляда), я заметил, что из-за масла мое боди просвечивает насквозь, только небольшой лоскуток более плотной ткани, прикрывающий мою промежность, обеспечивает минимальное прикрытие ниже талии.

Но времени на беспокойство уже не осталось; я стоял прямо перед ним, и его холодные глаза блуждали по моей обнаженной коже. От его члена исходил обжигающий жар - я буквально вспотел, от него невозможно было оторвать глаз, он был громадный, покрытый венами и подавляющий.

Я вспомнил, что должен делать, и развернулся к нему спиной, снова подставив ему свою задницу. Затем я опустил её ему на колени, задыхаясь от удовольствия, когда его горячий член оказался между моих ягодиц. Он был как раскалённая кочерга, обжигающий мою холодную плоть, твёрдый, как бетон. Я покачивался на его бёдрах, тряся задницей, как учила меня Синди, и был вознаграждена гортанным одобрительным ворчанием. Подстрекаемая его поддержкой, я опустил руки на внешнюю сторону его бёдер, поддерживая свой вес, и начал по-настоящему танцевать на нём.

Я покачивался, подпрыгивал, терся и тряс своим телом, как мог, следуя советам Синди. Она научила меня нескольким «движениям», которые я мог использовать, чтобы добавить разнообразия и изюминки. То подбросить волосы, то присесть, то коснуться пальцами ног, а затем слегка покружиться, чтобы он увидел мою озорную улыбку, прежде чем я снова покажу ему свою «изюминку». В тот краткий миг я поймал его взгляд, полный восхищения, он даже не осознавал, что я смотрю на него, просто был чертовски возбуждён и наслаждался моими движениями.

Я покраснел сильнее, чем мог себе представить. Я продолжал танцевать, радуясь возможности отвернуться... но моя уверенность возросла. Я начал по-настоящему чувствовать музыку, басы, пульсирующие внутри меня, своего рода дрожь, которая распространялась от головы до паха.

Затем последовал ещё один всплеск тёплой жидкости, на этот раз на моей спине. Я повернул голову и увидел на его лице искреннюю улыбку, как у мальчика, играющего с игрушкой.

— Втирай это в себя, сисси.

Я сделал, как он сказал, ловя масло, стекающее по моим плечам и животу, и проводя руками по груди. Я снова повернулся, проведя руками по себе, по мокрой одежде, пощипывая соски через ткань. Я не переставал покачиваться и извиваться в такт музыке, танцуя на автопилоте. Всё моё внимание было сосредоточено на том, как Джакс наблюдает за мной, и все мои нервы, тревоги и заботы забылись, когда я увидел, как он наслаждается. Даже когда он поймал мой взгляд, я не замер; напротив, меня поразила его гениальность. Я непристойно высунул язык, как можно лучше скопировала его подмигивание и медленно покрутила задницей, пока не отвернулась от него. Затем я снова сел к нему на колени, положив руки на его мускулистые, мощные бёдра, и прижался пухлой попкой прямо к его пульсирующему члену.

Он снова застонал, и я начал подпрыгивать на его коленях, как мог, что-то среднее между твик-танцем и откровенным трахом. Наверное, это выглядело не слишком сексуально, но важно было только то, что он чувствовал. Его руки, лёгкие, но неподвижные на моих бёдрах, говорили мне, что ему хорошо, и через несколько минут он уже делал больше, чем я, приподнимая меня, чтобы просунуть свою скользкую эрекцию между моих ягодиц. Но этого было недостаточно.

"Подожди..."

Он пробормотал что-то скорее себе, чем мне, и усадил меня к себе на колени, так что мои пятки неуклюже болтались в воздухе. Мне не нужно было беспокоиться, потому что его руки снова обхватили меня, на этот раз за бёдра. Он приподнял меня, прижав спиной к своей груди. Затем он опустил меня, слегка разведя мои ноги, и я соскользнул к нему на колени.

Когда я опустился, его намерения стали очевидны. Его член был направлен вперёд, под мою задницу, и тёрся о тонкую влажную ткань в промежности моего комбинезона, а его огромная длина торчала между моих мягких блестящих бёдер. Фиолетовая головка была такой же влажной и блестящей, как моя кожа, и я застонала=, когда она дернулась от быстрого соприкосновения с моей кожей. Она всё ещё была обжигающе горячей; почему она всегда такая горячая?

Затем он свел мои ноги, поместив свой толстый член между моими гибкими бёдрами. Внезапно меня приподняли и опустили. И снова. И снова. На третий раз я понял: он трахает меня в щель между бёдрами, используя моё тело как секс-игрушку. Жар его члена, его пульсирующие толчки каждый раз, когда я опускался на него, и его тихие стоны нарастающего удовольствия были чертовски горячими. Я пытался сдержаться, но не смог остановить свой прерывистый стон.

"Ооооо, Джааа... о!"

Он рассмеялся надо мной, глубоко и рассеянно.

— М-м-м, вот так, детка, произнеси моё грёбаное имя.

Я сделал все, что мог, учитывая обстоятельства.

"Джааааахх! ДааААддиИИ!"

Он ничего не сказал в ответ, но продолжал ворчать, и скорость моих подъёмов и падений возросла до безумной, даже жестокой. Я понял, что, возможно, навлек на себя неприятности.

"Хм... Джа-аакс..."

Никакого ответа, только тяжёлое дыхание и хрюканье, шлепки моих жирных бёдер по его. Я откашлялся и попробовал снова, теперь слегка похлопывая его по ногам.

"Джаа-ааА-ахх! Стоп..."

Но он и его похожий на меч член были неудержимы, проникая в мягкие складки между моих ног. Я слишком остро ощущал всё: влажные шлепки наших тел, влажный звук его твёрдого блестящего члена, скользящего по моей промежности, его животный рык, ощущение его горячего члена, пронзающего меня, железную хватку, дёргающую меня вверх и вниз, мускулистую грудь, напрягающуюся и колышущуюся у меня за спиной от его усилий.

Потом он увлекся и поднял меня слишком высоко, так что, когда он опустил меня обратно, головка его члена ударилась о ткань над моим анусом, скользнула прямо туда, где не было моих яиц, и надавила на мой крошечный бугорок, прежде чем скользнуть по моему животу.

Он никак не отреагировал, возможно, даже ничего не почувствовал. Но я-то почувствовал и запаниковал, сразу же перевозбудившись из-за внимания к моему стыду. Я начал извиваться и брыкаться, пытаясь привлечь его внимание или высвободиться, сделать что угодно, лишь бы остановить нарастающую напряжённость ситуации. Я кричал всё громче, пока не перешел на крик, и страх придал моему голосу напряжённость.

"Черт возьми, ПРЕКРАТИ!"

*Удар*

В отчаянии я взмахнул руками, чтобы привлечь его внимание, и, не рассчитав расстояние, ударил его локтем в челюсть.

Казалось, что всё (кроме музыки) на секунду замерло, и все мои мысли остановились, когда я вспомнил его угрозу. Я не хотел его бить, пытался сказать ему об этом. Но это не имело значения.

"Джекс, вай-умф!"

Внезапно мир перевернулся, и из меня вышибло весь воздух, я уткнулся лицом в подушку дивана, свет погас, рот и нос были зажаты. Поджав колени, я практически сложился пополам, выставив задницу, пока Джакс прижимал меня к дивану за голову. Мне потребовалась секунда, чтобы понять, что его пальцы сжимаются вокруг моего черепа, вдавливая меня еще глубже в подушку. Затем его другая рука жестоко схватила меня за низ комбинезона, прямо у промежности. Одним резким движением тонкая ткань порвалась, обнажив мой анус, и я почувствовал, как холодный воздух обдувает его. Вторым резким движением он оторвал от меня мокрую ткань и отбросил её в сторону.

У меня кружилась голова, пока я пытался осознать произошедшую резкую перемену. Я был под ним, обнажённый, и он, похоже, был недоволен. Когда он ослабил давление своей руки на мою голову, я отвернулся в сторону, чтобы перевести дыхание, а также придумать какое-нибудь оправдание или объяснение в свою защиту.

Эта попытка ни к чему не привела. Джакс отпустил меня лишь на секунду, чтобы сохранить равновесие, когда поставил одну ногу на диван рядом со мной. Его рука вернулась и с жестокой силой толкнула меня вниз. Но что действительно шокировало меня, так это его толстый, горячий, скользкий член, который скользил вверх и вниз по моей открытой промежности, по моей незащищённой дырочке, угрожая полностью уничтожить меня. Он пылал, угрожая моему девственному отверстию, и мне казалось, что его нелепая анаконда пытается проскользнуть в мой сжавшийся бутон с каждым небрежным движением.

Когда я почувствовал, что он пытается украсть моё сокровище, я вскрикнул и стал вырываться, снова поддавшись панике. Но он не отпускал меня и только смеялся над моими жалкими попытками освободиться. Затем он наклонился, используя свой вес, чтобы прижать меня ещё сильнее, и я почувствовал его горячее дыхание у своего уха.

— Назови мне хоть одну причину, по которой я не должен прямо сейчас трахнуть твою маленькую девственную попку, сучка.

От его слов и от того, как он тихо шипел мне на ухо и прижимался ко мне всем телом, по моему телу пробежала неудержимая дрожь. Он не переставал тереться своим членом о меня, двигая тазом, заявляя о себе на моём гибком, скользком теле. Клянусь Богом, я чувствовал, как его выпуклая головка постукивает по моему животу; я мог только представить, что его длина сделает с моими бедненькими внутренностями. Он не мог трахнуть меня, это было физически невозможно. Он бы УБИЛ меня.

Мне нужно было что-то сказать, что угодно, лишь бы выбраться из этой ситуации, но в голове было пусто. Я облизнул внезапно пересохшие губы, запинаясь ещё сильнее.

— Я-э-э... Я-я могу... Ты... Я... Дж-дж... Д-папа... Я... Э-э, я... Син... буду...

"...ЧЕРТ".

Он не кричал, но ругательство было громким, и от уровня разочарования и подавленной ярости, которые я ощущал в напряжённых согласных, я сжался от страха. Внезапно я снова оказался в воздухе, не вырвавшись из хватки Джакса, который поднял меня и закружил, перекидывая через плечо. Я бился в его широких, мускулистых объятьях, пинался и колотил кулаками, но мои панические попытки ослабевали по мере того, как я уставал. Он даже не запыхался, когда нёс меня через всю комнату, бормоча что-то достаточно громко, чтобы его было слышно, твёрдым, решительным голосом.

«Чёрт возьми, Син... Чёрт. Не могу поверить в это дерьмо... Дразнящая, грёбаная сучка».

Стоя перед моей кроватью, он бесцеремонно швырнул меня вперёд, вверх ногами. Я неуклюже приземлился на спину, далеко от него, головой вниз прямо перед его раскачивающимся членом. На этот раз мне было легко отвести взгляд от его лица — я был в слишком большой опасности, чтобы отвлекаться. Его перевёрнутое лицо было мрачным; ни намёка на улыбку или ухмылку, просто тонкая линия, свидетельство его раздражения. Должно быть, он увидел вопрос в моих глазах, когда я поднял взгляд.

«Синди умоляла меня не трахать тебя... УМОЛЯЛА. Она расплачивалась за это своей задницей... И она бы убила меня, если бы я нарушил нашу сделку».

Пока он говорил, он подался вперёд, и его член скользнул по моему лицу. Я закрыл глаза, инстинктивно вдыхая мужской запах его гениталий. Одной рукой он нежно погладил мою грудь, сжал мои маленькие груди, ущипнул мои соски-пуговки.

"Ты должен поблагодарить ее".

Это было немного унизительно, без неё, но не самое худшее, что могло случиться за день. Я проглотил свою гордость, посмотрел на него большими глазами, насколько это было возможно, и подчинился приказу.

— С- спасибо тебе, Синди.

Я сказал это неуверенно, но от всего сердца, надеясь, что она поймёт. Даже произнося её имя, я чувствовал себя сильнее; она, как святая покровительница, оберегала меня. Джакс не собирался трахнуть меня в задницу, и всё остальное, что он мог сделать, было терпимо.

— И меня ты тоже благодари, маленькая шлюшка.

Я знал, чего он хотел, и дал ему все, что мог.

"Спасибо тебе, папочка".

Я постарался говорить как можно более девчачьим голосом, надеясь, что смогу исправить свои ошибки. Его лицо даже не дрогнуло.

"Хорошая девочка".

Все положительные эмоции от его снисходительного комплимента улетучились, как горячий ветер от последовавшего за этим шквала движений. Одной рукой он больно сдавил мне грудь, а другой продел пальцы в мой красивый чокер, не обращая внимания на то, как я безуспешно пытаюсь вырваться из его железных лап. Одним мощным рывком он стянул меня вниз, оторвав мою голову от края кровати, так что его пульсирующая, дёргающаяся эрекция оказалась прямо перед моим лицом. Он отпустил меня, но только для того, чтобы одной рукой схватить обе мои руки и с лёгкостью прижать их к моей груди. Всего один шаг вперёд, и он вжал свой член мне в лицо; толстый, упругий член скользил по моему лбу, по щеке и наконец остановился, упираясь в мой подбородок. В таком положении его яйца оказались у меня на лице, и я снова оказался в темноте, ощущая лишь обжигающий жар его яичек, мускусный запах его мужественности и глубокий стальной голос, которым он вынес мне приговор.

«Я собираюсь трахнуть твой рот, как киску, сучка».

Он отступил назад, чтобы я мог посмотреть на его огромный член-обелиск и на его самоуверенную ухмылку, и поднёс свободную руку к моему лицу, нежно поглаживая меня большим пальцем по щеке, пока смотрел мне в глаза и не отводил взгляд. Это могло бы быть романтично, если бы я не висел вверх ногами, а его другая рука не сжимала мою. А потом, конечно, он всё испортил.

"Ты такая красивая, Сами. Я хочу тебя сфотографировать. До и после съемок".

Его телефон был у него в руках, и за считанные секунды он щелкнул несколько раз. Я слишком медленно реагировал, мой рот был открыт, я боролся со своими фотографиями... полное тело, перевернутое и обнаженное. Затем он подался вперед, его член ударил меня по носу и отрикошетил от моей щеки. Его яйца ударились о мое лицо, и я почувствовал, что он теряет терпение. Но я не мог избавиться от своих чувств к этим фотографиям.

"Папочка!"

Я был особенно настойчив, и, к моему облегчению, он остановился, даже несмотря на то, что мой голос был приглушён подушкой. Прошла секунда, как будто он раздумывал, стоит ли прислушаться, прежде чем слегка отстраниться и посмотреть на меня с сомнительной ухмылкой, полностью отвергая меня.

"...Что?"

Он знал, какой вопрос я задам.

ДУМАЛ, что он знает.

«Папочка... Пожалуйста... сделай много фотографий.»

Его ухмылка не дрогнула, но что-то в его холодных глазах заставило меня объясниться.

— Я... мне не... нравятся... э-э-э... те, что... ты сделал. Можешь... э-э-э... п-пожалуйста... удалить их? Ты можешь... э-э-э... сделать несколько с моим... моим лицом и... твоим... твоим членом?

Я постарался сделать паузу после того, как заговорил. Я передал инициативу ему, мне просто нужно было не показаться слишком отчаявшимся. Но я не мог выносить его молчаливый взгляд и выпалил ещё что-то, чтобы заполнить неловкую паузу.

— Если... если ты позволишь мне... воспользоваться своими руками... я... э-э-э...

Я замолчал, когда выражение его лица наконец изменилось: ухмылка сменилась блаженной мальчишеской улыбкой, о которой я втайне мечтал и которая каждый раз заставляла моё сердце биться чаще.

— Значит... ты хочешь, чтобы я удалил сделанные мной фотографии... и заменил их другими, на которых ты играешь с моим членом?

Это прозвучало глупо, когда он так сказал, и я покраснел... но в кои-то веки я знал, чего хочу, даже если не понимал почему.

— Э-э-э... да... пожалуйста? Папочка? Я... Я... Будет... лучше, если... я... просто покажу своё лицо...

Он надолго замолчал, задумчиво глядя на меня, и мне показалось, что он собирается попросить ещё. Но его плотские потребности были слишком велики, и он наслаждался моим добровольным подчинением так же сильно, как и когда я сопротивлялся.

— Ты ведь хороший маленький любитель членов, не так ли?

Он снова погладил меня по лицу, его опасные руки были такими же нежными и тёплыми на моей мягкой коже, как и его слова для моей души. Я боролся с собой, не зная, как ответить.

"Хммм..."

"...Ш-ш-ш. Это был риторический вопрос".

Это было самое снисходительное обращение, которое он когда-либо мне оказывал. Я должен был обидеться, но мне было всё равно, потому что он отпустил мои руки, которые тут же потянулись к его толстому члену, когда он подался вперёд и прижался им к моему лицу. Я закрыл глаза, открыл рот и высунул язык; я жадно лизал его член снизу, обхватив его руками и дрожа от того, каким маленьким и изящным я себя чувствовал. Его яйца были горячими и тяжёлыми, они тёрлись о моё лицо, пока он в свою очередь тёрся об меня. Я слышал, как щёлкает затвор фотоаппарата, но не обращал на это внимания. Всё, что мне нужно было делать, — это то, что у меня хорошо получалось: поклоняться его члену.

Но я понимал, что фотосессия должна закончиться, и Джакс дал мне это понять низким, вибрирующим от нетерпения рыком и звуком, с которым его телефон упал на диван.

Его член и яйца отодвинулись, и я ослеп от вернувшегося яркого света. Закрыв лицо руками, я почувствовал, что меня покрывает скользкая влага — масло и моя собственная слюна, а также едва уловимый пьянящий запах его предэякулята.

Внезапно он схватил меня за обе руки своими огромными лапами и снова прижал их к моей груди. Затем его свободная рука обхватила мои ноздри, перекрывая доступ воздуха и заставляя меня открыть рот. В этом не было необходимости; я больше не собирался сопротивляться. И вот к чему это привело.

Он опустил оружие и медленно приблизился, скользя в поле моего зрения, как огромный космический корабль в начале фильма «Звёздные войны». Когда он коснулся моих губ, он обвёл их своим обжигающе горячим, упругим, но твёрдым инструментом, и я скорее почувствовал, чем услышал его лёгкий вздох облегчения.

Затем он толкнулся, и я поперхнулся его толстым членом, оказавшимся под непривычным углом. Он отстранился, я глотнул воздуха, но он повторил движение, проникая глубже в мой рот, раздвигая мою челюсть своим членом. Во второй раз я не поперхнулся, был готов вовремя глотнуть воздуха, а затем он сделал третий толчок; я провел языком по его члену, глубоко застонав вокруг вторгшейся мышцы. Он остановился, засунув член мне в рот, и отпустил мой нос, чтобы грубо похлопать меня по щеке.

— Это хорошо, детка, но ты от этого не избавишься.

Всё, что я мог видеть, — это верхнюю часть его бёдер и тяжёлую, свисающую мошонку, но в его голосе я слышал юмор и толику... чего-то. Жалости? Сострадания?

"Просто... доверься мне".

Я не мог понять, был ли это искренний совет или очередная манипуляция. Если это было последнее, то сработало, потому что я почувствовал себя в безопасности. Он не дал мне времени подумать об этом, полностью вытащив член из моего рта. Вместе с ним на лицо мне упали капли слюны, частично ослепив меня и заставив закрыть глаза.

Приняв решение закрыть глаза и в последний раз глотнув воздуха, я потерял контроль. Джакс снова грубо толкнулся, за ним последовал ещё один толчок, и ещё, а потом он просто трахал меня в горло, с каждым толчком проникая всё глубже. Я не пытался двигать языком, сосать или что-то ещё — мне и так было трудно держать рот широко открытым, чтобы вместить его толщину. Я понимал, почему должен был довериться ему; я никогда ещё не чувствовал себя таким беспомощным, и каждый раз, когда он проникал чуть глубже, я боялся, что могу задохнуться или задеть его член зубами. Я был рада, что он прижимал мои руки к груди — если бы они были свободны, я бы не смог перестать царапаться и бить его, навлекая на себя ещё больше неприятностей.

Вскоре он действительно ускорил темп, вгоняя свой член в моё отверстие и вытаскивая его. Перевернувшись вверх ногами, истекая слюной, с разинутым ртом, я вскоре услышал тот непристойный влажный звук, который начал ассоциировать с фаллосом Джакса.

*ГЛЮК, ГЛЮК, ГЛЮК, ГЛЮК*

Как будто этого было недостаточно, при каждом толчке его яйца ударялись мне в лицо. Их повторяющиеся, тяжёлые шлепки были почти физическим насилием; каждый удар сопровождался влажным звуком. Возможно, это был самый «жестокий» аспект моей ситуации; определённо, самый унизительный. Несмотря на это, он был моим любимым — что-то было в его яйцах, тяжёлых от семени, хлопающих мне в лицо, как они хлопали Синди, Аврору и бесчисленное количество других девушек...

Хотя физически это было... неприятно, морально я чувствовал себя почти счастливым. Я знал, что у меня нет шансов против Джакса; побег или бунт не рассматривались. Я знал, что на самом деле это был лучший вариант: если он трахает меня в лицо, то не трахает в задницу. Больше всего я знал, что, несмотря на все животные звуки, которые издавал Джакс, жестокие слова и грубое обращение, он не собирался причинять мне боль. Я надеялся на это.

Поэтому, когда первая волна паники отступила, я успокоился и отдал контроль Джаксу, предоставив ему полную свободу действий. И он хорошо меня использовал. Его свободная рука блуждала по моему телу, лаская грудь, щипая и скручивая соски, иногда даже спускаясь к промежности, чтобы подразнить мою плотно сжатую дырочку.

Но я едва ли осознавал эти ощущения. Я был сосредоточен на своём рте, превратившемся во влажную дырочку, в которую он врывался. От этого по моему телу пробежала дрожь, смешиваясь с моими движениями, вызванными каждым мощным толчком. Даже эти мысли вылетели у меня из головы, когда Джакс внезапно остановился, полностью погрузившись в мой рот, щекоча лобком мой подбородок, а яйцами — мой нос и глаза. Он застыл, и я осознал, что все та же песня всё ещё громко звучит на заднем плане, а слюна медленно стекает по моему лицу. Предсказание Джакса сбылось: я буду выглядеть на послесловии как надо.

Пока он продолжал заполнять моё горло своим толстым членом, мои мысли переключились на более насущные проблемы. Было трудно дышать, когда в меня упирался его толстый член, особенно в перевёрнутом положении, и я начал немного паниковать, когда он не вынимал его.

Затем его рука снова опустилась и ущипнула меня за ноздри.

Мои глаза выпучились, хотя я едва мог видеть одним глазом из-за свисающей слюны, а остальное мне закрывали его свисающие яйца, в то время как мой панический крик был приглушён его толстым членом. Я извивался и сопротивлялся изо всех сил, но его рука железной хваткой сжимала моё лицо, и он навалился на меня всем своим весом, ещё крепче прижимая мои руки к груди, а тело — к кровати. Всё, что я мог делать, — это пинаться и размахивать голыми ногами, быстро выбившись из сил.

В конце концов я сдался, надеясь, что это то, чего он хочет. Но он был неумолим, непреклонен в своём наказании. Когда я начал терять сознание, я подумал, что зря доверилась ему.

А потом на меня обрушился свет. Я сделал глубокий вдох, прежде чем меня скрутил кашель из-за попавшей в лёгкие слюны.

"...ГА-а-а!!"

Он отпустил мои руки и слегка отступил назад, а затем поднёс их к моему лицу, чтобы вытереть мне глаза, по крайней мере, насухо. Когда я открыл глаза, он стоял передо мной на коленях и одной рукой гладил меня по щеке. Прикосновение было мягким, успокаивающим; я особенно ценил его, потому что был мокрым и, вероятно, ужасно растрепанным. Его тон был противоположен его прикосновению, он был грубым и тяжёлым.

«Ты принадлежишь мне, шлюха. Не забывай об этом, чёрт возьми».

Я посмотрел ему прямо в глаза, чувствуя несвойственную мне уверенность. Несмотря на то, что моё сердце всё ещё бешено колотилось, он пощадил меня. Теперь я принадлежал ему, и он заботился о своём имуществе. К тому же, у меня было ощущение, что я пережил худшее, и он приготовил для меня награду. В тот момент было очевидно, что я хочу принадлежать ему. Иначе всё было бы напрасно. Поэтому я, запинаясь, согласился.

"Д-да... папа".

Он мгновение смотрел на меня, и мне показалось, что я снова увидел, как в его глазах мелькнул странный огонёк. Но он стоял, и его взгляд был устремлён не на меня, а на его твёрдый угрожающий член, который нависал надо мной. Я сделал глубокий вдох, готовясь к тому, что будет дальше.

Однако, добившись своего, он ослабил хватку. Мои руки остались свободными, и я прижал их к его рельефному прессу для поддержки. Они не сильно помогли бы, если бы я попытался сопротивляться, но сам факт того, что они были у меня, успокаивал. Он быстро переместил свой член, водя им взад-вперёд по моему носу, готовясь снова войти в меня; но теперь он был более терпеливым, не давил пальцами на мой нос, чтобы заставить меня открыть рот. Ему не потребовалось много времени, чтобы снова войти в меня, когда я подчинился, и его толчки были такими же уверенными и глубокими, как и прежде, но его ритм был более контролируемым, менее неистовым. Он делал паузу после каждого толчка, давая мне время отдышаться, и его движения были плавными и размеренными.

Его яйца по-прежнему бесцеремонно шлёпали меня по лицу. Он по-прежнему был груб и неуважителен. Но, не беспокоясь о собственном выживании, я мог в полной мере наслаждаться тёплыми, мягкими толчками, каждый из которых вызывал похотливые стоны, быстро слившиеся в развратный гул, прерываемый моими вздохами.

«Ммм-а-а!! Ммм-га-а!! Ммм-а-а!!»

Вскоре его темп снова ускорился, и гортанное, звериное рычание стало тихим, но безошибочно узнаваемым. Его член дернулся, и я подумал про себя: «Он скоро кончит». Возможно, я слишком долго держал его член во рту; его яйца дернулись вперёд сами по себе, и он издал громкое гортанное рычание, подтвердив моё предположение.

"Унгххх, черт возьми, да, Сами!"

Он произнёс моё имя, и по моему телу пробежала дрожь, я был так благодарен ему за то, что он трахает меня. Затем его член выстрелил в меня, струя спермы была сильной и резкой. Я изо всех сил старался проглотить его член, ожидая большего; я был права, но Джакс имел в виду кое-что другое.

После первого толчка он вытащил член из моего горла. Я жадно проглотил его сперму, облизнул губы и потянулся, чтобы снова насадиться на него, мяукая от беспомощного желания, пока он отступал на полшага назад, нарочно поглаживая свой толстый член.

— Анх... Джа-джа... П-... Пух...

Джакс не стал говорить, чтобы не перебивать меня. Вместо этого он отпустил свой массивный, раскачивающийся, набухший член, который секунду раскачивался в воздухе, растянувшуюся до полуминуты, гипнотизируя меня, как маятник. В замедленном движении он дернулся, выстрелил спермой, как из пожарного шланга, невероятной дугой надо мной, орошая мою ногу, бедро, разбрызгиваясь по животу. Это было так тепло и липко, и его мускусный запах сразу же заполнил комнату, как и запах его яиц.

Третий выстрел попал на челюсть, немного брызнуло в рот и по лицу, я зажмурился и вытер рукой, прежде чем сперма потекла в нос. Четвёртый выстрел срикошетил от подбородка в шею и грудь, пятый почти не задел меня между ног, немного попав в промежность.

И всё же он продолжал кончать, и каждая струя была такой же сильной и обильной, как предыдущая. От пуль до изящных дуг — его семя осыпало меня, стекая с моего лица и собираясь в капли и лужицы на моём теле и кровати. После первых полудюжины выстрелов он снова шагнул вперёд, упираясь яйцами мне в губы, пока его член продолжал извергать струи на моё тело. Я стонал при каждом демонстративном толчке его яиц, и снова, когда очередная струя попадала на меня. Я высунул язык, облизывал и нюхал его горячие, тяжёлые яйца, надеясь, что он никогда не перестанет изливаться в меня.

Когда Джакс глубоко вздохнул и схватил свой член, чтобы выдавить несколько последних капель своего восхитительного солёного нектара в мой ожидающий рот, я разочаровался, что всё закончилось. Он повернулся и бесцеремонно ушёл, не сказав ни слова, оставив меня лежать на кровати, задыхаясь от усталости, покрытым его липкой спермой и пытающегося проглотить всё, что попало в рот.

Я не мог думать ни о чём, кроме него. Ни о последствиях, ни о страхах, ни о словах, ни даже о формах — ничего не приходило на ум, кроме основного факта: он владел мной. Никогда ещё это не было так ясно, как тогда, когда я лежал вверх ногами, покрытый его спермой, желая большего. Даже не принимая во внимание его «покровительство», он безвозвратно пометил меня как свою территорию. Когда звук льющейся в унитаз струи проник в мою фантазию, я просто обрадовался, что он не помочился на меня, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. Я провел руками по своему телу, чувствуя липкие следы, и мне было всё равно. Даже не всё равно; я наслаждался ощущением его следов на себе, мне нравилось, как они прилипали к моим тонким пальцам, когда они скользили по гладкой коже.

Я был настолько измотан, что даже не пошевелился, просто лежал так, как он меня оставил, свесив голову с края. Вскоре он вернулся, стоя с менее возбуждённым, но всё ещё внушительным членом, свисающим в нескольких сантиметрах от моего лица, и глядя на меня со своей классической ухмылкой. Один мой глаз всё ещё был залит спермой, но я не хотел вытирать её с лица, поэтому мой взгляд, полный восхищения, был особенно односторонним.

"Это была большая нагрузка, да, детка?"

Он говорил с превосходящей уверенностью, с хвастливой бравадой, которая в другой раз привела бы меня в ярость. Но тогда это просто заставило меня хихикнуть, слегка покраснеть, и во мне вспыхнула нежность к нему вместе с гордостью за то, что я так хорошо с ним справился. Я не мог вспомнить, чтобы злился, расстраивался, ревновал или боялся его. Поэтому я радовался, что он доволен.

— М-м-м... У тебя такой большой член, папочка!

Его ухмылка стала шире, и миниатюрное солнце радости внутри меня снова вспыхнуло. Так было намного лучше: немного глупо, по-идиотски и ОЧЕНЬ покорно, но я смог угодить ему.

"Что надо сказать?"

«О, спасибо тебе, папочка! Спасибо за твою горячую сперму!»

Мне не нужно было притворяться, что я в восторге от его похвалы, я искренне радовался. Джакс усмехнулся, увидев моё рвение, он всегда был выше этого.

«Хорошая девочка. Иди умойся, грязная шлюха».

Он протянул мне руку, помог повернуться и осторожно поставить ноги на пол, на мгновение остановившись, чтобы помочь сориентироваться и прийти в себя. Гравитация начала делать своё дело, и я наконец смахнул часть спермы с лица, чтобы прочистить глаза, рассеянно слизывая её с пальцев.

Закрыв глаза, я почувствовал движение у себя на ногах и, открыв их, увидел, что Джакс стоит на одном колене и снимает с меня туфли. Я совсем этого не ожидал и был так шокирован, что сидел молча, уставившись в потолок и пытаясь унять румянец, выступивший на щеках. Он тоже ничего не сказал, снял с меня обе туфли, тихо встал и ушёл, не сказав ни слова. Минутная неловкость, нехарактерная для него? Нет, это просто моё воображение.

Даже на босых ногах я пошатнулся, когда шел в ванную, одурманенный и истекающий его влагой. Я оперся на дверь ванной, чтобы не упасть, и рухнул на неё спиной, громко захлопнув.

Внезапно оставшись один в тишине, если не считать жужжания вентилятора, я почувствовал скрытое напряжение, которое, хоть я и не осознавал, сохранялось всю ночь. Оно повлияло на моё поведение, на мои вспышки гнева и покорность, на ревность и щенячью любовь, которую я тогда испытывал. Я был так. Чёрт. Возбужден. Это наполняло меня, заставляло напрягаться мышцы и лихорадочно мыслить. Зачем он снял с меня туфли? Это что-то значило? Должен ли я был помешать ему трахнуть меня? Может быть, он был бы нежнее, если бы я позволил ему... Может быть, мне было бы приятно...

Это было то самое возбуждение, которое я испытывал, когда танцевал для него, те самые толчки, и завитки, и парадоксальный покой, который я ощущал, когда он превращал мой рот в киску, когда его сперма лилась на меня, а я жадно сосал оба его яичка. Но, дав Джаксу разрядку таким образом, я лишил себя собственной, и отчаянное желание кончить переполняло и подавляло меня.

Это придало мне сил, и, когда я перевел дыхание, я подплыл к своему шкафу, открыл четвёртое отделение и достал розовый силиконовый фаллоимитатор. С тех пор, как Джакс показал мне свои подарки, я думал о нём больше, чем мне хотелось бы признавать. Но у меня не хватало смелости прикоснуться к нему, и отчаяние моего либидо подтолкнуло меня к краю пропасти.

Не раздумывая, я взял его в рот, легко проглатывая сантиметры, жадно посасывая. Он был меньше, чем абсурдный член Джакса, и гораздо легче помещался у меня во рту, по которому стекала слюна. Я опустился на колени на холодную плитку, стараясь, чтобы мои влажные хлюпающие звуки не были слишком громкими, но радуясь тому, что фаллоимитатор у меня во рту; это помогло мне сдержать вскрик от холода плитки, когда я лег щекой на пол, выставив голую задницу высоко в воздух.

Вытащив фаллоимитатор изо рта, я провел им вдоль своего бока, а затем поднесла руку к промежности, забирая с собой немного масла и спермы. Может, это было глупо, отвратительно или по-идиотски, но использование этого в качестве импровизированной смазки возбуждало меня ещё сильнее. Когда головка фаллоимитатора достигла моего дрожащего ануса и прошла по нему, я засунул другую руку в рот, наполовину кусая, наполовину посасывая, чтобы не издавать ни звука.

Гладкая головка прошлась по моей дырочке, и дрожь сотрясла моё тело. Я был так напряжен, нервы смешивались с возбуждением, но к тому моменту я уже не сомневался, что готов.

Он вошёл легче, чем я думал, внезапно раздвинув моё кольцо, и я тихо ахнул, прикрыв рот рукой, от короткой вспышки боли. Он был не намного толще анальной пробки, которой я пользовался, но, начав с более широкого конца, я на секунду растерялся, прежде чем смог взять себя в руки и успокоиться, глубоко дыша. Затем я медленно ввел его, застонав в руку, когда почувствовал странное ощущение, будто что-то скользит внутри меня.

Я не зашел слишком глубоко. Почти сразу же, как только я вставил его силиконовую головку, я почувствовал, как волны накатывают на меня, как прилив, предваряющий надвигающееся цунами. Я остановился, когда кончик оказался внутри меня, и покачивал им, дразня свою застенчивую дырочку. Это вызвало бурю, и я не мог сдерживать стоны, смутно пытаясь приглушить их, пока корчился на полу, а мой маленький клитор истекал влагой подо мной.

Ошеломлённая случившимся, я с минуту лежал в собственной луже, прежде чем вытереть её и запрыгнуть в душ, чтобы смыть с себя запах Джакса. Под тёплой водой в моей голове начало проясняться, уступая место стыду и сомнениям. Почему я так себя вел? План состоял в том, чтобы потанцевать, но я не ожидал, что он нальёт масло. Почему я просто позволил ему распылить его на меня? Он угрожал изнасиловать меня, и я сломался, умоляя и прося его, а потом стал настоящей шлюхой, позволив ему пометить меня как свою собственность.

Больше всего я сомневался в том, что поступил разумно, согласившись на его предложение. Он давал мне эти загадочные таблетки, исправлял мои оценки и платил за ВСЁ моё обучение. Это было так много, такой подарок, о котором я и мечтать не мог. И он так непринуждённо говорил о деньгах, которых мои родители зарабатывали за год, как будто это была капля в море. Даже в горячей воде от этой мысли у меня по спине пробежала холодная дрожь; воспоминания о его холодных глазах напоминали мне. Я принадлежал ему. Это было похоже на то, что он купил меня. Даже больше. Это было так опасно, так навсегда. Я ступил на тонкий лёд и оказалась в ловушке, простыни скользили у меня под ногами, а Джакс был моим спасителем и хищником.

Я вытерся, всё ещё борясь с сомнениями, которые не давали мне покоя, и надела простые стринги, чтобы спать в них. При мысли о сне я вдруг осознал, как сильно устала. Принимать член Джакса было тяжело, и я больше всего на свете хотел забраться в постель. Поэтому, хотя я и вышел из ванной робко, стараясь не смотреть в сторону Джакса, я направился в свою часть комнаты, надеясь, что, нырнув под одеяло, смогу забыть о прошедшей ночи.

Затем я осознал ещё одно препятствие. Когда Джакс бросил меня на кровать, с меня всё ещё капало масло. Хуже того, когда он поливал меня спермой, он забрызгал меня из-за объёма своей эякуляции, а не из-за точности; большая её часть высыхала на простынях и подушках, белые пятна резко контрастировали с тёмными маслянистыми пятнами.

Так что я с минуту стоял в оцепенении, не зная, что делать дальше. Моя кровать была такой грязной, а я был таким чистим. Усталость подсказывала мне не обращать на это внимания и всё равно забраться на кровать, но чувство чистоты говорило «нет». Чувство чистоты подсказывало мне взять запасную простыню и поменять её, но усталость протестовала. Я подумал о компромиссе — поспать на диване, но они оба хором назвали меня идиоткой.

Внезапно голос Джакса, низкий и хриплый, прервал спор в моей голове:

"Привет".

Я осторожно повернулась, не зная, чего ожидать. Слова не шли у меня с языка, но ему не нужно было, чтобы я говорил.

"Иди сюда".

Он лежал на боку под одеялом и, пока говорил, приподнял руку, сделав углубление в покрывале. Сказав это, он ухмыльнулся во весь рот, приглашая меня подойти. Я сделал несколько нерешительных шагов к нему, прежде чем взяла себя в руки. У меня было смутное представление о том, что он предлагает, но мне нужно было, чтобы он сказал это первым, чтобы не нервничать и не быть высмеянной, если я ошибусь.

— Что... я... Что ты... хочешь, чтобы я сделал?

Мой страх был слышен в моём голосе, и Джакс пренебрежительно рассмеялся: я не могла победить.

— Не волнуйся, тебе не нужно ничего делать. Ты можешь переночевать со мной сегодня.

Меня охватило облегчение, но его быстро вытеснило обычное для меня чувство тревоги.

— А... Ты... Ты хочешь... Я могу...

— Сами. Заткнись на хрен и ложись.

И вот так просто мои тревоги уменьшились до ничтожных размеров, отступив в самые дальние уголки моего сознания. Он был таким уверенным, таким властным. Было проще вскочить и перекатиться на его матрас, когда он отдал приказ, лишив меня выбора.

Под одеялом я был очарован тем, как он выглядел в непривычном, интимном свете. Мои ноги соприкоснулись с его ногами, и я случайно коснулась своими тонкими ручками его широкой, волосатой груди. Я действительно чувствовал себя крошечной по сравнению с ним. Когда я поднял взгляд на его лицо, он смотрел на меня странным взглядом, которого я не узнавала. Оказалось, что это было недоверие, его тон был удивлённым.

"... Почему ты смотришь на меня?"

— Что-? Я... Я не... Должен ли я...

— Перевернись, чудачка. Чёрт, Синди тебя не обнимает?

Я не мог вымолвить ни слова, когда он перевернул меня. «Чудачка»? Джакс называл меня по-разному, но никогда — так обыденно и прилично. Он перевернул меня с пугающей лёгкостью, и ко мне вернулся голос, когда он положил меня на противоположную сторону, лицом к комнате.

— Я не... я никогда...

— Успокойся, я просто трахаюсь с тобой.

Одна рука скользнула под подушку, на которой лежала моя голова, а другая обхватила меня, притянула ближе к себе, пока я не оказался в окружении его обжигающе горячего тела и выпуклых мышц. Я была слишком потрясен, чтобы пошевелиться, и чувствовал себя одновременно на седьмом небе от счастья и застывшей, как кролик в свете фар. Мы долго лежали неподвижно в тишине, и я остро ощущал всё: биение своего сердца, спокойствие и невозмутимость Джакса, прикосновение его горячей кожи к моей, выпуклость, которую я чувствовал под своей попкой. Затем он заговорил, громко и неожиданно прямо мне в ухо.

"О, черт!"

Я вздрогнула, ожидая, что за этой вспышкой последует какое-нибудь насилие. Но он не двигался, и в конце концов любопытство взяло надо мной верх.

"Что?!"

"О, я забыла фото после".

Я услышал ухмылку в его голосе и решил, что она адресована мне, но прошло несколько секунд, прежде чем я понял.

— Что «после пи-». .. О...

Он рассмеялся, когда я не сразу понял, что он подшучивает надо мной, и я покраснел, но не смог сдержать тихий смешок. Это было забавное напоминание в интимной, слегка смущающей манере. Примерно так я себя чувствовал, когда мы с Синди рассказывали о наших проделках.

— Думаю, нам придётся как-нибудь ещё раз сфотографироваться, да?

Он прошептал мне на ухо, и от его соблазнительного шепота я вздрогнул, а обещание в его словах было угрожающим и манящим. Но он не сделал ни единого движения, чтобы воплотить свои слова в жизнь, поэтому, помедлив секунду, я подыграл ему.

— Хм... Я не знаю... Ты действительно... э-э... порвал мою одежду... Может, если ты... Купишь мне что-нибудь новое...

— О, так вот как это будет?

Джакс снова усмехнулся, но на этот раз, казалось, надо мной, а не из-за меня. Он почти казался впечатлённым. Я нервно поёрзал, надеясь, что он воспринял мою неуклюжую шутку так, как я и хотел, и прижался спиной к его груди. Я чувствовал, как вибрация его сильного голоса проходит сквозь моё тело.

«Избалованный маленький засранец. Ты отлично вписываешься в обстановку».

В его голосе слышалось дружеское снисхождение, и я даже не обиделся. Может, я был немного дерзким. Может, я был избалованным. Но если уж на то пошло, это была его вина, так что он мог с этим смириться.

Мы погрузились в очередное уютное молчание, но даже несмотря на наше флиртование, я слишком нервничал, чтобы уснуть, боясь, что любое неосторожное движение может пробудить животную похоть, которая скрывалась под поверхностью. Когда я почувствоваа, как его горячее дыхание на моей шее замедляется, я понял, что он заснул, и наконец-то смогла расслабить мышцы, по-настоящему ощутить тяжесть его руки, раствориться в доминирующем тепле, исходящем от его тела.

Я немного полежал, наслаждаясь полной безопасностью, которую он обеспечивал, но всё ещё была слишком взбудоражена, чтобы уснуть. Затем из ниоткуда в мои путаные мысли ворвался голос Синди. «Не путайся под ногами. Ему на тебя плевать». Было ли это честным предупреждением? Или она просто ревновала его? Почему я искал причины, чтобы не принимать её всерьёз? Вскоре после того, как я наконец поддался усталости и отвлёкся от тревожных мыслей,

На следующее утро я проснулся от того, что его каменный член снова угрожал моему сжавшемуся анусу, как будто он не искупал меня в сперме меньше 12 часов назад. Мне оставалось только заползти под одеяло, чтобы предотвратить ещё одну попытку проникнуть в моё ещё не тронутое отверстие. И мне было за что его благодарить...

Он проспал начало, но проснулся, чтобы схватить меня за волосы, посмотреть на меня, когда я высунул язык и поклонялся его мужественности, и зарычать, когда он накормил меня сытным завтраком. Закончив, он снова уснул, а я убежала в душ.

Я надел свои самые симпатичные жёлтые трусики и сарафан в тон. День обещал быть прекрасным, и я не мог придумать ни одной причины для беспокойства, хотя это было в моей компетенции. Я выскользнул за дверь 001, уже сияя от мысли о том, как Синди отреагирует на мою новую историю.