The Bull by Limerick.

«У вас есть… извините… у вас НЕТ степени бакалавра», — сказала офисная дама. Ее имя испарилось из головы Мартина во время рукопожатия. Ее кабинет не давал никаких подсказок — никаких табличек, визиток или чего-то личного. Три книжных полки с монотонными черными папками, даже без надписей, и безупречно чистый стол, на котором лежало только его скудное резюме.

«Я заканчиваю в следующем году», — сказал Мартин. Может, ему уйти? Он пылал от унижения. Но правда была в том, что ему нужна была работа, и такая, где он мог бы украдкой учиться в свободное время.

«Да… по коммуникациям, судя по всему. Разговоры? Диплом о разговорах?» Офисная дама была лет двадцати с хвостиком, но, казалось, стремилась к пятидесяти двум. Волосы были собраны в пучок, на ней была клетчатая юбка. У нее были водянистые голубые глаза и короткий, будто второпях прилепленный нос с, к сожалению, вздернутыми ноздрями.

«И второстепенная специализация — философия», — сказал Мартин. Еще несколько недель назад это была основная специализация. Это был унизительный семестр. Разочаровывающий и унизительный.

«Философия. Нам здесь нужно больше сортировки и подшивки, чем поиска воображаемых теней на гипотетических стенах. Это понятно?»

«Я обожаю сортировать и подшивать», — сказал Мартин. Это было максимально близко к сарказму, на что он был способен. Его зубы скрипели. Но он даже в интернете не умел конфликтовать. Мама однажды застала его рыдающим в кровати после первой игры с голосовым чатом.

«В вашем резюме указано, что вас зовут… Мартина».

«Опечатка», — пробормотал Мартин.

«Понятно», — кивнула она и без нужды постучала его резюме по столу. «Тридцать часов в неделю. Без льгот, как вы знаете. Пойдемте познакомимся с мистером Вайсом». Она поднялась, и Мартин понял, что работу он получил. Значит, он прошел, предположительно, позволив ей унизить себя. Многообещающее начало. Но эта летняя подработка должна была дать ему возможность отчаянно учить все философские тексты, которые он пропустил весной, так что…

«Рад быть в команде», — сказал он. Он сжал ярость в привычный глубоко запрятанный комок.

Дорога была короткой, но по пути попадалось множество закрытых и пустых кабинетов. Значит, дела шли не очень. Объясняло, почему им нужен был только временный частично занятый сотрудник. Ресепшионистка — Хейли (почему ее имя запомнилось?) — наблюдала, как он проходит. У нее были грязно-русые волосы, и она жевала ручку.

«Мистер Вайс? Я привела клерка по документам. Ээ… клерка по документам». По крайней мере, она тоже забыла его имя. Это было утешительно. Дама постучала в дверь с табличкой «ВАЙС» в старом стиле, белые буквы которой уже порыжели от времени.

«Сэр?» Офис-менеджер открыла дверь. Она замерла.

Потом вскрикнула.

Комната была завалена бумагами, словно целую библиотеку разграбили и свалили в неровные стопки вокруг ящиков, книжных шкафов и столов. В самом центре комнаты, рядом с древним компьютером и ЭЛТ-монитором, пожилой мужчина с чрезмерно белыми волосами лежал лицом вниз, уткнувшись лбом в дерево.

«Вызывайте скорую!» — крикнул Мартин, оборачиваясь к Хейли. Офис-менеджер оцепенела от шока, и Мартину пришлось оттеснить ее локтем, что потребовало усилий. Он был бледным и изможденным после неудачного семестра, отвыкшим от солнца.

Мартин с трудом приподнял мистера Вайса, в итоге уложив его поаккуратнее на свободном месте у стола. На нем был трехсоставный костюм, скрывавший маленькое, сморщенное тело. Понадобилось время, чтобы залезть под рубашку и найти его грудь. Сердце билось слабо. Он дышал. Его дыхание пахло странно — как сахар.

Происходило много всего, но Мартин все равно заметил неуместную банку протеинового порошка, в стиле бодибилдеров, открытую на столе.

Когда шок прошел, Мартин осознал, что попал в идеальную ситуацию. Он работал на человека, который был полумертв, которого интубировали в местной больнице, потерянного в море белых простыней. А значит, Мартин мог спокойно получать зарплату и читать учебные материалы в одиночестве. Люди в коме мало чего требовали.

План начался хорошо. На следующий день его встретила радостная Хейли. На ней был аккуратный нейтрально-серый наряд, возможно, из уважения к почти мертвому боссу, но это никак не скрывало, что она была чертовски мила. Она отвела его в большой кабинет — слишком большой для простого клерка по документам. У него был почтовый адрес. Он проводил взглядом ее задницу, когда она уходила, а потом повернулся к окну. Его окну. Оно выходило на стену парковки, но все же — окно.

А потом Анна, офис-менеджер, заглянула к нему. Ее имя он узнал от Хейли.

«Вы закрыли дверь?» — спросила она. В отличие от Хейли, она вообще не изменила гардероб или, возможно, даже не переодевалась. На ней был тот же кардиган и клетчатая юбка, которые Мартин смутно помнил. «Пожалуйста, держите дверь открытой. Вы сориентировались?»

Мартин не был уверен, как на это ответить. Она решительно распахнула его дверь.

«Будем считать, что да. Пойдемте со мной. Кабинет мистера Вайса».

Они не дошли. Входная дверь распахнулась, и все вздрогнули — кто, черт возьми, мог прийти в полумертвый офис, когда шеф в реанимации?

Курьер, а за ним еще полдюжины таких же. Они несли большие картонные коробки с изображением мускулистых мужчин в сине-серых тонах. Не просто подтянутых парней, а настоящих монстров с бицепсами, которые вот-вот разорвут коробку.

«Доставка для мистера Вайса», — сказали курьеры, которые были такими же мускулистыми, как и их груз. Можно было проследить, как бицепсы и трицепсы обвивают их руки. Мартин, который обычно поднимал только свои ключи, глубоко засунул руки в карманы.

Анна издала глубокий, почти нечеловеческий звук ярости из самых глубин горла. «Что это?» — спросила она.

«Полный набор для наращивания мышц "Американский воин-боец"», — невозмутимо ответил мужчина. Хейли не колебалась, впуская их. Она распахнула вторую дверь и отступила, теребя подол рубашки. Ее глаза скользнули по накачанным мужчинам. Мартин скрестил руки, раздраженный. Ну да. «Полный комплект. Где будем устанавливать? Нужна комната с прочным полом, потому что это больше пяти тысяч фунтов железа».

Анна настояла на проверке заказа, но все еще собиралась отправить все обратно, исходя из вполне логичной теории, что мистер Вайс полумертв и не может поднимать тяжести. Но Хейли вызвалась.

«Мистер Вайс велел мне освободить запасную переговорную», — сказала она, приглашая мужчин внутрь. У нее был естественно задыхающийся голос, будто она только что вышла из очень горячего душа. Толпа крупных мужчин хлынула в офис. «Думаю, он это и планировал. Давайте установите там?»

«Хорошо. Начинаем». Мужчины двинулись в переговорную, неся свои огромные коробки. Хейли отступила. Теперь ее очередь была разглядывать задницы.

Анна отвернулась. Она сжала кулаки и крепко скрестила руки, а недовольство расползлось по всему ее лицу, включая щеки. Мартин поймал на себе этот взгляд, прежде чем отвернулся. «Мартин, вы можете вернуться к своему столу», — сказала она.

После этого он стал машиной по перекладыванию бумаг. Анна, казалось, знала точный момент, когда он заканчивал стопку. Можно было подумать, что она поставила камеру в его кабинете. Он начал подозревать, что она есть, или, возможно, кейлогер с микроскопической камерой встроен в этот допотопный компьютер. Она то и дело врывалась с новыми бумагами, даже пока письма от нее все еще приходили в его почту. Он должен был методично категоризировать, кропотливо сканировать и сортировать материалы за последние пять лет, в темпе, близком к конвейерному.

В конце концов Анна просто вошла с линейкой и поставила ее рядом с большой стопкой пожелтевших документов за 2016 налоговый год. Все они пахли старым тонером. «Вот ваша цель», — сказала она, поставив линейку рядом с бумагами, а затем указав на воображаемую линию на фут выше.

«Я ничего не знаю про… Я даже не знаю, как это сортировать», — сказал Мартин. Он почувствовал легкое удушье. «По алфавиту?»

«По дате», — ответила Анна.

Мартин поднял первый документ. На странице было пять разных дат — две рядом с подписями, дата подачи, дата регистрации и «14 МАЯ», написанное черными чернилами в верхнем левом углу без пояснений. Все остальные даты были примерно в ноябре. Он показал это Анне, защищаясь.

«Верно», — сказала Анна. Она оставила линейку в комнате и ушла. Когда вернулась, принесла еще одну большую стопку. На этот раз она не сказала ни слова, но, видимо, успела написать «СОРТИРОВАТЬ» на дюжине стикеров и налепить их на бумаги.

Мартин уставился на стопки, раздраженный, злой. Офис уже пахл бумажной могилой. Это не оставляло ему времени на учебу. Вообще никакого времени. «Блин», — проворчал он, скомкав случайный лист. Край порезал ему палец.

«Вы мистер Вайс?» — ворвался в кабинет курьер. Может, подумал Мартин, хотя бы Хейли постучала бы.

«Ээ, нет», — сказал Мартин, слегка откатываясь в кресле. На мужчине была поло и грубые джинсы, которые едва скрывали его более чем шестифутовую груду мышц. Его бицепсы блестели. Видимо, сборка тренажеров — потная работа. «Не мистер Вайс».

«Но тренажеры для вас?» — настаивал мужчина. Его взгляд задержался на телосложении Мартина ровно настолько, чтобы это заметили. Мартин проследил за его взглядом до мягкого детского жирка на своих руках. Он покраснел, что не сделало его кожу менее бледной.

«Конечно», — наконец сказал Мартин. «Для моих макаронных рук».

«Хорошо. Рад это видеть», — неожиданно сказал курьер и вышел, но почти сразу вернулся. На этот раз он держал большую банку протеинового порошка, которую Мартин видел в кабинете мистера Вайса. Голос мужчины понизился с хриплого баритона до чего-то еще глубже.

«Слушай… я знаю, что это часть процесса… но полегче», — сказал он. Он потряс банку. «Очень полегче. Я понимаю, правда, но… полегче. Очень полегче».

«Ладно», — сказал Мартин. Господи, сколько еще все собираются его унижать? Да, он тощий и жалкий. «Я ограничу свои… приросты? Так вы называете? Приросты?»

«Нет», — сказал курьер. Он поставил банку и почтительно отступил от нее. «В любом случае, вы заплатили. Удачи».

Он отдал Мартину шутливый салют и выскользнул за дверь. Мартин злобно уставился на дверь.

Он забыл взять обед. Не то чтобы забыл — Мартин просто решил, что это необязательно. Они жили в мире удобной и быстрой доставки еды. Было как минимум дюжина приложений, которые отчаянно хотели его накормить.

Но, конечно, он был на мели. Забавно, как он не хотел об этом думать. В полумиле отсюда была забегаловка с сэндвичами, где, похоже, оценку санитарной безопасности переписывали маркером, и где можно было уложиться в пять долларов, но Анна ворвалась в дверь ровно в 11, чтобы обсудить этот аспект его работы.

«Обед — двадцать три минуты», — сказала она.

«Полчаса», — ответил он. «Это правило. По закону, даже я это знаю».

«Я думала, ты получаешь степень по философии», — сказала Анна.

Мартину было трудно придумать ответ. В животе клубились ругательства, рвущиеся наружу. Она продолжала: «Ты потратил семь минут, тестируя новое спортивное оборудование».

Это было правдой. Новая комната с тренажерами была забита до отказа хромированными и матово-черными машинами с острыми краями. Удивительно, что пол не провалился. Среди странных тренажеров с тросами и ремнями посередине стояла простая скамья с уже навешанными двумя сотнями фунтов на толстом стальном грифе. Мартин даже не прикоснулся к ней.

Он умирал от голода. Взгляд Мартина скользнул к банке с протеином. Черт, а почему бы и нет? Он открутил крышку и заглянул внутрь. Банка была полной, а внутри лежал идеально ровный слой желтого песка, как на пляже. Пахло мясными фруктовыми колечками, причем очень сильно. И почему-то не противно.

«Я попробую протеин», — сказал он Хейли, выглянув из кабинета. Она явно кликала в какую-то фейсбучную игру. Слишком ритмично для работы.

«О! Удачи! Я сама стараюсь избегать протеина!» — она не отрывала глаз от экрана.

Неужели он думал, что это ее впечатлит? Ну ладно. Мартин насыпал кучу песка в стакан с водой. Вода, по крайней мере, была бесплатной. Жидкость стала ярко-желтой. Он сделал глоток.

Это было… вкусно.

И консистенция воды стала чуть гуще, молочнее. Странно, но приятно. Очень приятно. Не та сахарная эйфория, которую он ожидал. Он уже почувствовал себя лучше. Выпил остальное залпом.

Мартин налил себе еще стакан и насыпал три ложки. На этот раз это было похоже на молочный коктейль.

Голод исчез, осталось только раздражение. Злость. Анна оставила его одного ровно настолько, чтобы он осознал свое дерьмовое положение и отчаянную жизнь. Все его лучшие сценарии были мрачными и невдохновляющими. Получить никчемную степень по философии, в которую не верит даже он сам. Лихорадочно учить тексты, которые потом разнесут в пух и прах на следующих курсах. Ему 22, а он уже видит себя в 40, работающим в лучшем случае в книжном, возможно, с бородой. Пишущим язвительные умные комментарии в интернете для незнакомцев.

Черт возьми. Мартин сжал кулаки. Жизнь тянулась перед ним, как плохая дорога. Долгое путешествие, проведенное в одиночестве, если не считать аудиокниг.

«Я иду на девятнадцатиминутную прогулку», — сказал он, выходя на улицу. Может, солнечный свет… Нет. Было просто ветрено и холодно. Ни здания, ни облезлые птицы, ни пыльные улицы не улучшили его настроение, а когда он посмотрел на часы, оказалось, что он уже пятнадцать минут просто шел, злясь.

По крайней мере, у него была энергия. Огромное количество, как он понял, задумавшись. Тело пульсировало жаром, идущим из глубины живота, превращаясь в злость и распространяясь изнутри наружу. Мартин побежал трусцой в рабочих брюках и уродливых туфлях на резиновой подошве. Черных, таких, какие носят работники гостиничных стоек, и которые стоили ему тридцать баксов. Он не бегал уже четыре года, но начать было легко — сначала трусца, потом быстрее, потом бег.

Он пробежал прямо мимо офиса.

Так, так, это было лучше. Намного лучше. Продуктивно, полезно. Он точно пожалеет об этом очень скоро, когда кожа сотрется с пяток, но бежать было чертовски приятно. Целеустремленно. Ему было плевать, если люди пялятся, гадая, почему долговязый белый парень в хаки несется по улице в разгар рабочего дня. Он втягивал воздух и нашел в себе силы засмеяться. Боже! Почему он был таким жалким? Он молод, и, возможно, возможно, он мог быть сильным.

Он вернулся в офис через сорок минут.

Анна поджидала его в кабинете — не в его кресле, а у дальней стены, так что он заметил ее, только зайдя внутрь. Хейли проводила его взглядом. Она сосала леденец. С него лился пот.

«Я четко сказала, что…» — начала Анна, хмурясь. Мартин не представлял, как он выглядит. Наверное, как будто упал в аквапарк. Пот щипал глаза. «Ты… у тебя было двадцать с половиной минут, когда ты…»

«Мне все равно», — сказал Мартин, перебивая. Когда она открыла рот, он повторил медленно и четко: «Мне. Все. Равно». И затем, для эффекта: «Анна».

Запыхавшись, он смотрел на нее. Она следила за каплей пота, скатившейся по его лицу. Комната наполнилась запахом его пота и протеинового порошка. Казалось, она пыталась что-то сказать.

В конце концов она прошептала резкое «хорошо» и направилась к двери. Мартин не спешил посторониться. Когда она ушла, он рухнул в кресло. Легкие казались иссохшими, бесполезными. По всему телу разлилось жжение. И почему-то у него была очень сильная эрекция.

Жизнь в одиночестве означала, что он мог дрочить как угодно.

Обычно Мартин выбирал стандартную позу — перед экраном компьютера, с одной рукой на мышке. Листая каталоги мягких фетишей. Как большинство людей его поколения, он не кончал без экрана почти всю сознательную жизнь. Поэтому даже для себя он стал неожиданностью, когда начал дрочить в душе.

Эрекция просто не проходила. Она не болела и почти не доставляла дискомфорта, разве что мешала в штанах. Она просто… была, с тех пор как он спонтанно побежал.

Мартин залез в крошечный душ сразу по возвращении. От него воняло, это было очевидно даже ему. Все потовые железы, бездействовавшие с тех пор, как он перестал ходить на физру, выплеснули кучу гадости. Он пах скотом, и всего после одной пробежки. Запах заполнил машину. А если он чувствовал это сам, то для окружающих он, должно быть, был ходячим хлевом.

В душе он начал представлять, как трахает Хейли сзади.

Мысли плавно перетекли от злости на работу к тому, как он нагибает ее и вгоняет член до самого конца. Он даже представил ее удивленное, довольное «о!». А затем просто приятную картинку, как он крушит ее стол, компьютер падает на пол, страницы бумаг разлетаются вокруг, пока она лепечет, насаживаясь на его член.

Член пульсировал. Он обхватил его рукой. Дрочить в душе было довольно приятно.

Анна попыталась все испортить, ворвавшись к ним, но он легко представил, как она опускается на колени, покорная, жаждущая. В его фантазии она просто ждала, пока он трахает секретаршу. Тело напряглось, яйца сжались… нет, они ДЕЙСТВИТЕЛЬНО сжались, и затем он кончил, внутри и снаружи.

Мартин открыл глаза. Уже все стекало в слив, но он заляпал стену душа большой порцией спермы. Он всегда стрелял так далеко? Обычно все попадало в салфетку. В голове оставался образ Хейли, стонущей от оргазма.

Он закончил, остро осознавая, как член болтается между ног. Ну что ж. Он только что трахнул коллегу в своем воображении. Хейли не была его типом — обычно он кончал на прото-готов с татуировками или хотя бы на девушек в очках. Хейли казалась той, кто проходила математику, считая на пальцах ног.

С другой стороны, в метафорическом смысле, она была чертовски хороша в постели.

На следующее утро он дрочил снова, уже в кровати. Мартин чувствовал себя хорошо — он осваивал новый навык. Умение кончать без порнографии было важным жизненным умением. Что, если мир рухнет и экраны погаснут навсегда? Человек, способный стимулировать себя вручную, станет королем.

Хейли была такой же мокрой и готовой во второй раз. Мартин кончил так же быстро, трахая ее фантомную киску с комфортом своей кровати. Она тоже кончила так же сильно. А он выстрелил длинной дугой спермы себе на грудь. Было здорово.

Затем он попытался встать.

Ноги дрожали при каждом шаге гораздо сильнее, чем следовало после спонтанной пробежки. Они ужасно болели, а аспирина не было. Вернее, не «не было» — он не мог позволить себе тайленол, а адвил был вообще не вариант. Натягивание штанов стало испытанием, особенно когда член снова встал наполовину.

Он замер, медленно входя в офис. Хейли. Да. Девушка, на которую он кончил в мыслях дважды. Видеть ее во плоти было странно.

Она не была такой горячей, как под грузом его фантазий. Уже не натуральная блондинка, и даже близко нет. И на ней не было обтягивающих лосин и топа с глубоким вырезом, обнимающего пару упругих сисек. Но она была милой — особенно ее большие глаза и улыбка, которая казалась искренне радующейся его приходу. Мартин чуть не упал.

«Ой! Ты в порядке?» — спросила она со своего места. Именно ее рабочий стол заставил его подумать — глупая секретарша. Он был завален фигурками, фотографиями, офисными игрушками и прочим хламом, настоящими джунглями канцелярских принадлежностей. И все ее ручки были в ярко-розовых корпусах.

«Бег», — сказал он. «Не привык. Вчера. Болят мышцы».

«О, там же столько мышц!» — сочувственно сказала Хейли. «Болят все или только большинство?»

«Это… не проблема», — сказал Мартин. Слишком поздно он понял, что не хочет сочувствия. Можно ли как-то узнать, есть ли на фотографиях парень? Их было много, так что шансы, к сожалению, высоки. «Это просто, знаешь, волокна. Мышечные волокна. Это хорошая боль».

«Мой парень говорил, что у него были ужасные судороги, когда он начал бегать», — сказала Хейли.

Конечно. Мартин подавил волну злости. Что с ним происходило? Она не виновата, что он дрочил на ее образ. Это он был мерзким.

«Сколько он жмет?» — выпалил он.

«О! Только кардио».

Только кардио, да?

Он должен был учиться.

Лето было отведено для этого. В конце концов, он вложил много мыслей в образ себя как философа-короля. Правда, он знал, что после колледжа это не будет иметь большого значения. Вообще никакого, если честно. Но должен был быть хотя бы короткий, но яркий момент, когда он станет искрой истинного знания, хозяином симпозиумов, источником чистой мысли, который будет служить маяком интеллекта. А потом он получил кучу троек и двоек за свои эссе и перевелся на факультет коммуникаций.

Оказалось, что философия требует, если не математики, то чего-то очень на нее похожего. Это было далеко от сократовского «куда ведет истина», что он мельком изучал в школе. Больше никакого «Мира Софии». И ему пришлось учить факты, настоящие факты, о том, как работает мозг. Это было ужасно. И даже чтобы достичь базового уровня, на котором ассистенты преподавателей перестали бы говорить с ним мягким, обеспокоенным тоном, требовалось по-настоящему учиться.

Вместо этого он прокрался в офис после работы, чтобы поднимать штангу.

У него не было никакой спортивной формы, поэтому он был в грубой футболке с логотипом группы и слишком узких шортах. По пути он сделал крюк, чтобы пройти мимо стола Хейли, где на фото был запечатлен ухоженный мужчина. Мартин злобно посмотрел на него.

Потом сел на скамью. Его эрекция торчала. Она вернулась днем, удивительно сильная, после еще одного бесплатного обеда из протеинового пиздеца. Он был на грани, чтобы начать мастурбировать, даже в офисе. Только утро, проведенное в унижении перед Хейли, удержало его.

Он обхватил гриф и рванул. Штанга и все четыре блина упали ему на грудь.

— БЛЯТЬ! — вырвалось у него.

Он был прижат, его руки дрожали, просто чтобы его тело не раздавило. Он чувствовал, как сталь и гравитация исследуют его грудную клетку, медленно разрывая ее. Это было ужасно больно. Задыхаясь, он немного приподнялся, и штанга покатилась вниз по телу. На полпути она наткнулась на его член.

Мартин выругался и, после того как штанга упала на пол, тихо завалился на бок.

Через некоторое время свет выключился из-за отсутствия движения.

«Ну вот и все», — подумал он, ожидая, когда перестанет пульсировать в яйцах. Он достиг самой низкой точки. Он ожидал обычной волны злости, мрачной печали. Но вместо этого почувствовал… готовность попробовать снова. Боль утихла. Живот заурчал. Ему нужно было попробовать снова. Хотя, возможно, с меньшим весом.

Мартин помахал руками, пока свет не загорелся, медленно снял вес, пока штанга не стала управляемой, и попробовал снова. Он удерживал штангу в вертикальном положении пять секунд. А потом пошел за протеином.

Через час он закончил. Было трудно поверить, что время прошло — он вообще думал в этот момент? Все было как во сне. Тренажеры и штанги блестели от его пота, и он опустошил три бутылки воды, все с добавлением здорового протеина. Мартин не особо напрягался после первого провала, устанавливая базовый уровень, но веса горели приятно. И самое главное, когда он толкал, они двигались — он сделал это, снова и снова.

Обливаясь потом, он опустился в кресло Хейли и, сам не понимая, что делает, начал дрочить.

Это было странное, дегенеративное поведение, но он всё ещё находился во власти стеклянного, одержимого тренировками транса, и было легко убедить себя, что это всего лишь ещё одна мышца. К тому же, он был невероятно возбуждён, его член буквально кричал о разрядке. Но сидеть в кресле Хейли просто так и уставиться в её фотографии? Отвратительно. Когда он кончил, оргазм был настолько мощным, что заставил его содрогнуться и чуть не соскользнуть со стула. Он потерял контроль, и белые брызги разлетелись почти как из шланга — будто радуга.

Мартин пришёл в себя. Что… что за чёрт он вообще думал? Запачкал вещи Хейли? Он промокнул сперму салфеткой. Она была липкой, густой. Убрал как мог, содрогнулся и вышел. Что с ним не так?

Возле его дома, в нескольких дверях от подъезда, стояла девушка с сигаретой. На ней были чёрные джинсы и просторная красная майка, волосы — угольно-чёрные. Она пристально смотрела с балкона, будто пыталась пронзить взглядом что-то вдали.

Мартин всю жизнь обожал таких девушек. Он потратил уйму времени на вечеринках, пытаясь впечатлить скучающих девиц с их первыми татуировками.

— Всё в порядке? — спросил он. Он всё ещё потел. Странно — ему не было жарко. Но рубашка промокла насквозь.

Девушка кивнула в сторону сигаретой. — Кто-то заблокировал мою машину. Пытаюсь испепелить его взглядом. Силой мысли разнести его тачку.

Мартин наклонился и оценил обстановку. Это был не просто хэтчбек — кто-то бросил здоровенный F-250 с огромными колёсами прямо перед тремя припаркованными авто. Чёрный, с тонированными стёклами. Единственный плюс — кузов был чистым, кроме одной лопаты без следов использования. Типично для фальшивого крутого парня.

— Давай помогу, — предложил Мартин.

— Чем? Вряд ли ты телекинетик, — парировала курильщица. Она говорила, протяжно затягиваясь. — Можно бы нажаловаться, но я даже не знаю, чей это грузовик. Какой-то мудак.

Мартина резко пробрало раздражение. Всё, что она делала, — ныла и курила. Обычно он сам бегал за женщинами из комнаты в комнату. Но не сегодня. Сегодня он был сильным.

— Телекинез прост на близком расстоянии, — сказал Мартин и спустился по лестнице. Чувство цели приятно грело. Всё было хорошо. Он не хотел спать, не хотел терять это ощущение. Не припоминал, чтобы раньше чувствовал себя так уверенно.

Подойдя к грузовику, Мартин схватил лопату, взвесил её в руке и со всей силы ударил ребром по заднему стоп-сигналу. Правому. Раздался сочный хруст, красный пластик рассыпался по асфальту. Это было настолько правильно, что он тут же проделал то же самое с другой стороны. Осколки светодиодов рассыпались за грузовиком, будто он истекал светом. Он швырнул лопату обратно в кузов. Никто не вышел. Он даже слегка разочаровался.

— Отличный телекинез, — сказала девушка. Она пыталась скрыть волнение, но её глаза расширились, а сигарету она курила теперь нервными короткими затяжками.

— Да, главное — работать ногами, — ответил Мартин. — Я спать.

— А что мне делать, когда владелец появится в ярости?

— Скажи ему пройти два дома дальше и поговорить с Мартином, — сказал Мартин. Он чуть не указал на чужую дверь, но нет. Он хотел драки. Это было бы весело. Боже, он жаждал этого. — И тогда ты узнаешь, чей это грузовик. Я, кстати, Мартин.

— Так и сделаю, Мартин.

— А тебя как зовут? — он склонил голову.

— А… Алисса, — после короткой паузы ответила она.

— Правда? — Мартин слегка наклонился. Ноздри его дрогнули. Нет, сигареты ему не нравились. Мешали тренировкам.

— Д-да, — она запнулась и сделала крошечный шаг назад. Он поднял бровь. — Спасибо, — добавила она.

Вот оно. — Споки, — бросил Мартин и ушёл спать, хотя и проверил замок на двери.

Он снова был в зале, когда Хейли пришла на работу.

Отчасти это было отчаяние. Он проснулся разбитым, с ноющими, кричащими мышцами. Мартину пришлось усилием воли повернуть голову, чтобы взглянуть на часы — 4:45 утра. Веки были слабыми, словно из солидарности с остальным телом. Полчаса он лежал, потрясённый собой, ожидая, когда разъярённый владелец грузовика ворвётся в дверь и размажет его по стенке.

Но с другой стороны… Мышцы. Они у него были. Доказательство — каждый раз, когда он пытался пошевелить пальцем под одеялом. Это были единственные части тела, которые орали на него. Он что-то сделал со своим телом. Конечно, это не совсем путь к просветлению, но, может, он просто слишком западный. Разве восточная философия не требует сначала стать крутым воином? Или это только в кино? Он размышлял об этом, скрипяще поднимаясь и шаркая в душ.

Выйдя, Мартин съел абсолютно всё, что было в доме.

После второй миски хлопьев молоко закончилось, и он, не раздумывая, залил их водой. Не имело значения, главное — закидывать в себя ложку за ложкой. В конце он открыл рот и влил в себя целый поток пыли от Cheerios. Похоже на питательные опилки, но после стало легче.

В холодильнике нашлись яйца, которые он не помнил, чтобы покупал. Проверять срок годности казалось плохой идеей. Он поджарил полдюжины и съел их ещё горячими, обильно поперчив — на случай, если они наполовину цыплята.

На часах было только 5:40. До работы ещё полно времени. Можно почитать Витгенштейна, можно Канта.

В 6:15 он уже качался в офисном спортзале. Это просто объяснялось — тренировка облегчит боль в мышцах. Он чувствовал, что им это нужно.

— Вау, — сказала Хейли, заходя со скрещёнными руками. Мартин был в середине подхода на тренажёре для жима ногами. — Смотри-ка на тебя.

— Шесть, — процедил Мартин.

— Не-а, уже семь тридцать, — ответила Хейли. На ней была чёрная кардиган-безрукавка и серые офисные брюки. Она сморщила нос. Воздух пах потом и протеином. — Качаешься, да?

— Семь, — выдавил Мартин. Не мешай человеку во время подхода, — не сказал он вслух. Но Хейли и не думала уходить. Её взгляд скользил по нему. Он был мокрый от пота, и последние несколько минут чувствовал, как капля со лба скатилась до пояса.

Она не спеша оглядела его с ног до головы. Он нашёл в шкафу старые чёрные шорты на завязках, но было вполне вероятно, что она увидит его стояк, если присмотрится. Мартин не кончал этим утром — казалось неправильным, — но теперь член требовал своего. Он обещал себе отыграться после тренировки. Награда — сперма.

— Тебе что-нибудь нужно? — предложила Хейли. — Воды?

— Восемь, — отрезал Мартин. Женщины. И тут она села на стул у входа. Её рот приоткрылся.

— Ты… — начала Хейли.

— Тсс! — шикнул Мартин, бросив на неё взгляд. Какого чёрта? Хейли резко откинулась и потупила взгляд, виноватая. Мартин почувствовал прилив стыда, но подавил его. Он действительно был занят, не время для болтовни. Плюс он не знал, как разговаривать с Хейли после того, как несколько раз мысленно трахал её.

Она сидела тихо, полностью притихшая.

Через несколько минут Мартин почти забыл о ней. Иногда он бросал взгляд, и она тут же опускала глаза. Она даже не доставала телефон. Просто сидела, скрестив ноги, пока он тренировался.

Ну и ладно. Это требовало концентрации. Он потратил утро на видео с правильной техникой упражнений, и оказалось, что делал всё неправильно. Плюс забывал про ноги и спину. Какой смысл в накачанном торсе, если он держится на двух хилых ножках? Ещё интереснее были сами качки на видео. Уверенные, плавные движения. Вот чего хочет его тело, да? Неудивительно, что он не мог собраться — он не развивался физически с тех пор, как пубертат стал слишком сложным.

— Мартин! — голос будто хлестнул его. Анна заглянула в зал. Её глаза были широко раскрыты — он знал, что это её "режим опасности". — Ты… что ты делаешь?

Он закончил подход и опустил вес. Видео советовали записывать прогресс, но он чувствовал, что это не нужно. Всё и так в голове. Он точно знал, что делать дальше.

— Моя смена начинается через пятнадцать минут, — ответил он.

— Да, но… — Анна перевела взгляд на Хейли.

— Моя. Смена. Начинается. Через пятнадцать минут, — повторил он, отчеканивая.

Анна глубоко вдохнула и медленно-медленно выдохла. Она отступила, не поворачиваясь, и ушла.

Мартин снова взялся за штангу.

Когда Анна снова заглянула ровно в начале его смены, она ничего не сказала, просто наблюдала за ним десять минут.

— Я думаю, это здорово! — восторженно сказала Хейли. Офисная комната отдыха была непропорционально огромной. Два стола с дюжиной стульями, пустой холодильник — если не считать лампочки и запертых ланч-боксов Анны. Буквально: с крошечными замками. — У меня нет такой силы воли, чтобы вот так качаться. Ну и вообще, парни — железо, девушки — бег.

Мартин уже пообедал — протеиновый коктейль и банан за двадцать пять центов, — но чёрт побери, он не мог сидеть на месте. Тело зудело от желания вернуться к штанге. Он провёл первые полчаса смены в зале, а потом проработал всё утро, обливаясь потом в кресле. От спортзала до туалета и офиса тянулся почти видимый шлейф его пота.

— Ты бегаешь? — спросил он. Хейли села на ближайший к нему стул, и он это заметил.

— Нет! То есть, знаю, что надо, но я ленивая, как… ну, со времён колледжа, — призналась она. — Всё ещё есть форма, может, присоединюсь к тебе.

— Сможешь успевать? — вырвалось у Мартина. Он тут же внутренне скривился. Сколько там правил в общении с девушками? Он нарушил кучу.

Хейли только хихикнула. — Ну, ты бы немного сбавил темп, да? Или я бы догоняла тебя на светофорах. Или… может, мне тоже качаться? У тебя так легко получается.

Вообще-то да, удивительно легко. Мартин отчаянно хотел снять рубашку и посмотреть в зеркало. Видео обещали быстрые визуальные результаты, и он чувствовал себя… другим. Но ещё не время. Не сейчас. — Тогда придётся протирать снаряды, — сказал он. — Пока что они все мои.

— Ой, ну не надо! — слишком быстро вырвалось у Хейли. Она покраснела, снова захихикала, чтобы скрыть смущение. Они сидели рядом в огромной пустой комнате. Она даже не имитировала, что ест. — Но мне правда надо сбросить вес.

Даже Мартин понял, что это позолоченное приглашение к комплименту. Особенно с учётом того, что она смотрела на него, слегка приоткрыв губы, жадно ожидая его слов. Кровь стучала в висках. — Не сбрасывай.

«Не указывай девушкам, что делать» — где-то у него в списке правил. Но Хейли, похоже, ничуть не обиделась. Совсем. Его член думал за него.

— Вообще, да. Пойдём бегать. Ты впереди, — заявил Мартин.

Он только что сказал коллеге, что хочет пялиться на её зад? Но вдруг стало сложно понять, почему это проблема. Он и правда хотел смотреть на её попу. Его член требовал этого. И вообще, она же сама глазела на него всё утро. Всё это было очень запутано, и он прикрылся долгим глотком протеиновой воды, ожидая её реакции. Которая последовала в виде нервного хихиканья, взвизгивания «Ладно!» и поспешного ухода.

Что за бред вообще?

На этот раз Алисса постучала в его дверь.

Он стоял перед зеркалом, полностью голый. Мартин не был до конца уверен, сколько времени провёл так.

Он начинал выглядеть как... он сам не верил... как мужчина.

Не то чтобы раньше он был андрогинным. Плечи у него были стандартно широкими, типично мужскими, да и тело угловатое. Но всё остальное — рыхлое, вялое, жёлтоватое сало, готовое к расплыванию в среднем возрасте. А теперь... сколько он качался? Два дня? И уже видел чёткие, рельефные линии, проступающие по всему телу. Даже его ненавистная линия подбородка, прежде напоминавшая контур горного хребта, теперь обрела форму.

А ещё был его член.

Он начинал привыкать ходить с полустояком. Но разве он не стал... больше? Даже когда он уговорил его успокоиться (ну, почти), он всё равно висел между ног, красный, длинный и особенно выделяющийся. Даже лобковые волосы казались гуще. Мартин обхватил его ладонью. Он всегда... так ощущался? То есть, офигенно?

Когда девушка постучала, он уже начинал снова дрочить. Это становилось абсурдом. Утром он продержался до обеда, прежде чем кончить в офисном туалете — и то из чистой необходимости. Яйца болели. Надо было поискать побочные эффекты тренировок. Может, кровь от нагрузок застаивалась в члене. Что-то вроде того.

— Он вернулся, — сказала Алисса. Дым вился вокруг неё. На ней была чёрная косуха и почти чёрная помада.

Мартин поморщился, выходя — его член был заткнут в штанину. Алисса не врала. Грузовик по-прежнему стоял перед её машиной. И задний фонарь даже починили. Они что, не поняли урок? Может, в этот раз начать с лобового стекла.

— У тебя есть бита? — спросил он.

— Это мило, но я думала, мы просто поедем на твоей машине, — сказала Алисса.

Он долго смотрел на неё. На Алиссе были свободная рубашка, кожаная куртка, тёмный деним. Одежда для тусовок. Макияж — густой, тёмный. То есть она звала его на свидание. Потому что он разнёс чужую машину? Женщины были загадкой. Без сомнения, с ней были проблемы.

— Ладно, — сказал Мартин. Член пульсировал между ног.

Вскоре он понял: она играла в "спустись на дно". А дно — это он.

Осознание пришло, когда она велела ему припарковаться недалеко от одного из последних подпольных баров в районе, где всё уже отремонтировали под дорогие лофты. Выцветшая вывеска с названием из 70-х. Курение внутри запрещено, но дело не в этом — сигареты были у неё в костях. Алисса села у стойки и заказала белое вино.

Мартин не знал, как вести себя в подобных местах. Конечно, оглядевшись, он увидел студентов, играющих в "крутых", хоть и с татуировками и опытом работы в сфере услуг. Какое пиво пьёт настоящий буйный мужик? Наверное, не лайт.

— Так зачем разбивать фонарь? — спросила Алисса.

— Пиво, — бросил Мартин бармену. Пусть сам решает. Тот замешкался, пожал плечами и налил.

Он не особо задумывался. Просто было приятно — вот и весь ответ. Мартин попытался найти что-то остроумное, но мозг выдал ноль.

— Было приятно, — сказал он. Честность не повредит, да? Бармен вернулся с чем-то янтарным. Мартин запрокинул голову и, не особо задумываясь, опустошил бокал.

— Ну как? — спросил бармен, склонив голову.

— Хрен его знает, — ответил Мартин. — Давай ещё.

Алиссу, похоже, устраивали его ответы. Она подперла голову руками и пододвинулась на табурете совсем близко.

— То есть, что чувствуешь, то и делаешь?

— А есть другой вариант? — сказал Мартин. — Могу, конечно, подумать об этом, если хочешь. Хочешь, чтобы я что-то ещё разнёс? Для этого мы здесь?

— А ты бы смог?

Мартин задумался. Чёрт. Разбитый фонарь привёл его сюда.

— Наверное. Сколько платят? Если я вдребезги разобью лобовое, ты купишь мне выпивку? А за разрезанные шины что дают?

Алисса чуть не замурлыкала. Какого чёрта? Он никогда не поймёт женщин. Но если грубая честность работает, почему нет? Член ныл. Он буквально чувствовал её запах. Вернее... он и правда чувствовал — резкий шлейф сигарет и старой кожи. Не то чтобы приятно. Но было что-то ещё, едва уловимое... и это сводило его с ума.

— Мне нравится, что ты заступился за меня, вот и всё, — сказала Алисса. И он сразу понял — ложь. Так вот как ощущается уверенность? Мартин огляделся — в баре было полдюжины студенток, в основном парами, и его вдруг накрыло странной, незыблемой уверенностью, что он мог трахнуть любую. Раньше он так не чувствовал, и это заставило его моргнуть в замешательстве. Что это было? Тестостерон от тренировок?

Он заметил, что положил руку на бедро Алиссы. Она глубже мурлыкнула, прижалась к нему, косуха поскрипывала.

— Это не защита, — сказал Мартин. Он допил второе пиво. К чёрту всё. Если она хочет приключений с опасным типом, он готов. — Я просто хочу тебя трахнуть.

— Две стороны одной медали, — прошептала Алисса.

— Да ну, бред, — он провёл ладонью по её бедру. Кожа была гладкой. Её ноги слегка раздвинулись. Она тяжело дышала, прижавшись головой к его груди. Всё шло слишком быстро. — Плати, и пойдём. Не хочу, чтобы ты испортила обивку табурета.

— О боже, — Алисса замерла, и Мартин на секунду испугался, что перегнул. Что он будет делать, если не переспит с ней сегодня? Его член не позволит. Но потом вернулась та уверенность — он не мог ошибиться. Он был мужчиной. — Я так открыто веду себя? — она нахмурилась. А, значит, не хочет выглядеть дешёвой шлюхой. — Может, заплатишь ты?

— Ты меня пригласила, — ответил Мартин. Да и денег у него не было. Он провёл рукой чуть выше по её бедру, наблюдая, как она вздрагивает, и затем она достала кошелёк.

Одежда слетела с них, едва они оказались у него. Мартин делал большую часть работы. Обычно... ну, в те редкие случаи, когда ему удавалось привести кого-то в постель, он позволял девушке самой раздеться. Так казалось правильным, да и с бюстгальтерами он не разбирался.

Но теперь это казалось медленным и скучным. Мартин расстегнул её джинсы и стянул их, снял рубашку и тут же потерял интерес, как только её грудь оказалась на виду, оставив Алиссу возиться, пока он мял её сиськи. Трусы он стянул одним движением, оставив их на коленях, как слабые путы.

Он позволил ей расстегнуть его штаны и снять трусы. Член чуть не ударил её по лицу — на что он и надеялся. Они не проронили ни слова с момента возвращения, да и в машине почти не разговаривали. Просто сидели, вдыхая запах друг друга. Было... приятно.

Алисса наконец заговорила:

— Господи... — она уставилась на его член. — Вот это член.

— Обычный хуй. Не пугайся, — сказал он. Отчасти чтобы успокоить себя. Он точно стал больше и толще. И крепче, если это вообще имеет смысл. Не просто выступ, а настоящий ствол. Впечатляюще. Будто он тоже качался. И часть его думала: девушка только что похвалила твой прибор. Жизнь удалась.

— Я немного нервничаю, — призналась Алисса. Она оглядела его пустую квартиру. Большая часть мебели была подобрана на улице. — Мне... Это всё не кажется тебе странным? Я обычно не... ну ты понял...

— Можешь уйти, — сказал Мартин, делая вид, что ему скучно. — Дверь рядом, до дома три шага. Давай.

— Я не... — её взгляд снова упала на член, который она уже начала дрочить. — Просто... Ты ничего не чувствуешь?

Чувствовал. И не хотел об этом думать. Он ощущал запах её киски, и это сводило его с ума. Он уставился на её щёлку так пристально, что она заерзала. Ему так хотелось её трахнуть. Она провела ладонями по его груди и приняла очевидное решение:

— Ложись, ладно? И надень презерватив.

— Разве ты не на таблетках?

— Да, но... думаю, одного мало. — из него уже капала смазка. Презервативы у него были, хоть и залежавшиеся. Но он ждал достаточно.

— На кровать, — приказал он.

Алисса потеряла большую часть своей воли и понимала это. Ясно, что её план был другим — выманить парня, слегка напоить, а потом неспешно скакать на нём, сколько захочется. Теперь же она была голая, с задранными ногами, готовая к жёсткому траху. Беззащитная.

Соки стекали по её ноге. Он рассмеялся, легко поднял её и швырнул на кровать. Всё так просто. Её ноги были широко раздвинуты, маня.

— Нет, я... я всегда сверху, — тяжело дыша, прошептала Алисса. — Правда, всегда. Мартин.

Мартин наклонился вперед.

— Я не собираюсь ПРОСТО ЛЕЖАТЬ, — сказал он, уже удобно устроившись между её ног. На мгновение задумался. Ах да, презервативы. Ну, никакая инфекция ему не страшна, он это чувствовал. А правда была в том, что его яйца уже набухли спермой, готовой прорвать любой жалкий кусок резины. Алисса пыталась что-то сказать, но её бёдра подрагивали, и слова терялись в горле. Последний звук превратился в долгий стон, когда он вошёл в неё полностью.

Мартину стало намного лучше. Он почти полностью вышел, затем вошёл снова, глядя ей в глаза. Он хотел, чтобы она поняла: он будет трахать её так, как захочет. Веки Алиссы задрожали, язык высунулся. Вот почему он должен быть сверху — она держалась, как мокрая лапша.

Но у него был контроль. О да. Он схватил её за бёдра, подстраивая под свои толчки. И подумать только, раньше он мучился, пытаясь придумать какие-то сложные движения в постели. Будто у него должен был быть "фирменный приём". Идиотизм. Главный приём — заставить её чувствовать каждый сантиметр своего члена, который снова и снова трёлся о её клитор. Алиссе явно нравилось. Её пальцы впились в простыню.

Он мог бы продержаться дольше, но Мартина переполняло желание кончить. Залить её спермой.

— Держись за что-нибудь, — прохрипел он.

— Подожди, — она залепетала, едва выговаривая слова между волнами удовольствия. — Я не... я не...

Мартин не хотел слушать. Первая же порция спермы довела её до оргазма.

На следующий день у него была ужасная головная боль, Алисса исчезла, а он уже опаздывал на работу.

Он ожидал почувствовать триумф с утра. Алисса уснула в его объятиях — ну, точнее, отключилась. После первого раунда она попыталась встать на дрожащих ногах, когда он уже заполнил её спермой, и это вышло не очень. Она шаталась, как на палубе во время шторма, сперма капала по её ногам, а на лице застыло ошеломлённое выражение. Это было даже горячо, так что он снова затащил её в промокшие простыни и ввёл свой член. Она была вдвое мокрее. Период восстановления, казалось, исчез. Хорошая ночь.

Но утром её не было. Недалеко — её дверь была приоткрыта, — но не в его постели. Мартин остался с мокрыми простынями, её трусиками, кожаной курткой и медленно осознающим, что это всё действительно произошло. Он трахнул её до беспамятства. Это было... не в его стиле.