Глава двадцать третья

Первая попытка была в небольшом павильончике прямо рядом с пляжем. Когда я на ломаном английском объяснил хозяину, что моя младшая сестра – нудистка, он всё сразу понял и категорически сказал «Нет». У него, дескать, семейное заведение, он не может допустить непристойности, это распугает клиентов. Его английский был ещё хуже моего, но ведь главное – хотеть понять собеседника.

Я двинулся дальше, и уже в следующем кафе результат был совсем иным. Хозяин не говорил ни по-немецки ни по-английски, но зато у стойки пила молочный коктейль та дама, с которой Венди общалась вчера в море. Она быстро выяснила, что мне угодно, и протараторила хозяину целую речь по-испански. Хозяин просиял, воскликнул «¡Sí, genial!» и добавил ещё что-то. Дама перевела мне, что, если мы будем ежедневно пользоваться его заведением в определённое время, он предоставит нам скидку на 40 процентов. Скидка мне была не нужна, но энтузиазм владельца кафе приятен, и я согласился.

Мы вышли с дамой на залитую ослепительным солнцем набережную, и я поблагодарил её за помощь.

— Пустятки, - сказала женщина. – Тут и говорить не о чём. Я рада, что ваша сестра так увлечена нудизмом. Когда-то Ибица была раем для голого отдыха. Но уже лет двадцать, как всё переменилось. Я всё время пытаюсь вовлечь мою дочь в нудизм... Она немного старше вашей сестры, ей восемнадцать... Но, в общем, это бесполезно. Моя дочь теоретически не против нудизма, однако боится, что над ней будут смеяться друзья. Я хотела бы купить ей купальник телесного цвета, чтобы девочка постепенно привыкла... Увы, таких купальников нет в продаже.

— Над Венди на пляже не смеются, - заметил я.

— Разумеется. Для туристов на нашем острове одни правила, для местных – другие. На вашу Венди будут смотреть с восхищением, а над моей Моникой будут подшучивать.

— А как вы думаете, будет неприязненная реакция на нудизм Венди? Ну, со стороны местных жителей?

— Нет, вряд ли. Почти все местные вспоминают времена тотального нудизма с ностальгией. Годы нашей молодости! Поэтому на юную нудистку станут смотреть, скорее, с умилением. Можете столкнуться с неприязнью только со стороны местных подростков. Новое поколение, знаете ли...

Мы распрощались, и я поспешил на пляж.

Около Венди, подставившей солнцу спину и попу, присел на корточки какой-то мужчина и что-то ей объяснял. Венди внимала вполне доброжелательно, значит, нам ничего не угрожало.

Увидев меня, Венди махнула рукой. Мужчина поднялся на ноги, приветливо улыбнулся и поздоровался.

— Я объясняю вашей спутнице, что этот пляж – не самое удобное место для нудизма. Я сам нудист, так что знаю, о чём говорю. Например, вы, уже в силу вашего возраста, здесь не можете быть голым. Но в пяти километрах в западную сторону есть отличное место, бухта, где мы все купаемся и загораем. Там не клубный пляж, но и не дикий. Даже есть маленький бар. Присоединяйтесь!

— Спасибо за приглашение. Возможно, мы им воспользуемся. Но, понимаете ли, мы выбрали этот пляж просто потому что он ближайший к нашему жилью. Венди не хочет упускать ни минуты солнечных ванн, понимаете? Когда она насытится солнцем мы, наверно, переберёмся к вам.

— Очень хорошо! – мужчина пожал мне руку, кивнул Венди и удалился. В западную сторону от пляжа.

— Вижу, что тебя нельзя оставлять одну, даже в таком защищённом месте, как этот пляж, - сказал я, снимая шорты.

— Да, - задумчиво сказал Венди. – Если бы наша шпионская легенда имела реальные основания, я предположила бы, что это как раз тот педофил, которого мы выслеживаем. Он пытался заманить нас – меня - в ловушку!

Я рассмеялся.

— Этот парень и без всякой легенды и без всякой педофилии мог быть очарован тобой. Ты не представляешь, как потрясающе выглядишь!

— Ну-ну, не преувеличивай. Посмотри налево. Вон та девушка, в лиловом бикини, у самой воды, вот она действительно потрясает! Секс-бомба!

Я посмотрел.

— Хорошая девушка. Тем не менее, вас нельзя сравнивать. Дело даже не в том, что ты голая и все могут видеть твои сиськи-пиписьки, а в том, что ты как бы отключена от своего сексапила. Та брюнетка в лиловом постоянно думает о своей привлекательности – смотри, как она стоит, как она двигается. Она хочет производить впечатление.

— И производит впечатление!

— Да, мощное впечатление, что и говорить. Но у тебя другое. Ты читала Пьера Клоссовского?

— Даже не слышала про такого. Кто он?

— Брат художника Балтуса.

— А, Балтуса я знаю. У него был брат?

— Да ещё какой! Так вот, этот Клоссовский написал книжку «Купание Дианы», в которой доказывал, что Диана, богиня-девственница, спортсменка и охотница, не думающая о сексе, во много раз привлекательней для мужской фантазии, чем одержимая сексом и эротикой Венера. Венера побеждает только тогда, когда на какое-то время ухитряется имитировать Диану. Та красотка на кромке прибоя – настоящая юная Венера. А ты, со своей асексуальной наготой, подлинная Диана. Поэтому ты выигрываешь, и поэтому мне не стоит оставлять тебя одну.

Венди заметно покраснела.

— Вчера вечером... – пробормотала она и замолчала.

— Это никого не касается, - возразил я. – Речь идёт о том впечатлении, которое ты производишь на окружающих. Сияние невинного бесстыдства делает тебя неотразимой.

— Прекрати. А то я перестану сиять невинностью и зациклюсь на мыслях о сексе.

Я согласился прекратить, и мы побежали в море, охладиться после таких разговоров.

Глава двадцать четвёртая

Когда Венди, наконец, проголодалась, я собрал наши вещи, взял её за руку и повёл её через весь пляж к главному выходу. Курортники провожали её взглядами, но ажиотажа не было. Это было приятно. Венди вела себя почти спокойно, только иногда вздрагивала. От воды, от группы плескавшихся на мелководье мальчишек, до нас долетело несколько выкриков по поводу голой тощей задницы, но это звучало не столько оскорбительно, сколько восхищённо. Венди покраснела и опустила голову. К счастью, именно в этот момент мы вышли на улицу за пляжем, на променад.

Венди захотела мороженого, но я предложил ей не портить аппетит, и мы вошли в заранее облюбованное кафе. Хозяин при виде нас просиял и гостеприимно махнул рукой в направлении свободного столика, который – ах, какая случайность! – располагался с краю террасы, на виду у всей улицы.

Венди хотела пиццу, я ограничился салатом. Мой выбор кафе оказался удачным. Было вкусно, а самодельный лимонад превуосходным. Пока мы ели, новые гости входили на террасу, с улыбкой оглядывали Венди и располагались так, чтобы она попадала в поле их зрения.

— Ты не могла бы немного раздвинуть колени? – тихо спросил я Венди. – Тот мужчина в углу, под фреской с яхтой, ужасно напрягается, когда рассматривает тебя. У него на висках вены вздулись от напряжения. Боюсь, его удар хватит.

— Делаешь из меня эксгибиционистку, - проворчала Венди, но колени раздвинула.

— Ты при этом ничего не теряешь, а бедняге приятно.

— А если он пойдёт за нами? И вообще, будет следить и портить нам отпуск?

— Я позабочусь, чтобы этого не случилось, - твёрдо сказал я, и Венди успокоилась. На самом деле нас, вернее, голую Венди, рассматривал не один мужчина, а все посетители кафе. Я поймал несколько весёлых взглядов, и одна женщина заговорщески улыбнулась мне, приветственно подняв стакан с лимонадом. Люди развлекались экзотическим зрелищем юной нудистки, как бы выскочившей из машины времени, прямо из 1969 года, из легендарного «лета любви».

Покончив с едой и десертом, я хотел расплатиться, но хозяин кафе категорически отказался взять деньги, сказав «Es un honor para mí alimentar a una niña tan encantadora». И вздохнул.

Мы прошли через центр городка, вдоль центрального парка, но это было не очень интересно, потому что город был пуст. Местные жители сидели в домах, отмечая сиесту, а курортники жарились на пляже.

— Тебе тоже не мешает позагорать голышом, - сказала Венди, когда мы вернулись на виллу. Она заставила меня раздеться догола и старательно намазала солнцезащитным кремом, заявив, что утренняя порция уже впиталась. Конечно, я не возражал против того, чтобы мягкие ладони Венди скользили по всему моему телу. У меня от таких прикосновений встал член. Венди, чуть нахмурившись, смазала и его.

— Отлично! Через пару-тройку дней твои белые полосы на бёдрах исчезнут... Хотя разница в качестве загара всё равно останется. Между прочим, почему ты, такой убеждённый сторонник нудизма, сам не нудист?

— Мне в этом смысле не везло. Девушки, с которыми я встречался, были против нудизма. А загорать голышом одинокому парню не слишком удобно, - объяснил я, укладываясь на шезлонг.

— Не понимаю. В чём неудобство? – нахмурилась Венди.

— Когда девушка голая, она просто голая, и всё. Раньше считалось, что женщина раздевается только чтобы помыться или для секса. И его она ходит голая, это как бы призыв заняться сексом... Эротическая провокация! Нудисты и натуристы долго боролись с этим стереотипом и, в общем, победили. Поэтому, если ты ходишь везде голышом, тебе это в нос никто не тычет...

— Ошибаешься. Очень даже тычет! Мне пришлось пройти курсы самообороны, если хочешь знать.

— Понятно. Но, тем не менее, общество стало толерантней к женской наготе. Но не к мужской! Понимашь, у самцов обезьян демонстрация полового органа является формой агрессии, предупреждением и вызовом другим самцам. «Я здесь мужчина! Выходите на бой, чтобы доказать вашу мужественность!» И эта животная дикость сохранилась в человеческой культуре. Если я выхожу к людям голый, все сразу смотрят на мой член и считают меня потенциальным агрессором. Если же я лежу, загораю нагишом где-то в сторонке, в укрытии, гомосексуалы воспринимают мой вид, как заигрывание и пытаются познакомиться. Они постоянно шастают вдоль окраин нудистских пляжей в поисках новых контактов.

— С тобой такое было? – у Венди загорелись глаза.

— Было, несколько раз. Но я не гомосексуал и вежливо отказывал парням. А они обижались, считая, что я нахожу их недостаточно привлекательными.

— Но ты же проявил интерес к моей... к моей попе. Значит, у тебя есть какие-то наклонности в этом смысле, - нерешительно сказала Венди.

— Это совсем другое, - возразил я, переворачиваясь на спину. - Мой интерес – к тебе. Во всех смыслах и во всех частях тела. Ограничения этого интереса могут идти только от тебя, не от меня.

— То есть, раз уж мы не можем делать это... ну... нормально... вагинально... то ты мог бы... – бормотала Венди, краснея до корней волос и и глядя в сторону оливковой рощи. Я притянул её к себе и поцеловал в губы.

— Я могу и хочу всего того, что ты сама хочешь. Самое главное, не хочу, чтобы ты стеснялась меня. Доверяй мне. Повторяю - ты никак не можешь оскорбить или шокировать меня, даже если захочешь, - Венди прижалась ко мне всем своим голым телом. Ночью в постели она тоже прижималась, но сейчас это ощущалось немного иначе, без напряжения и возбуждёной дрожи, просто, как знак доверия.

Мы лежали рядом, молча и неподвижно. Глаза Венди закрылись и она задышала ровно, глубоко. Спать на солнце не очень полезно, но нас накрыла тень от полосатого навеса над террасой. Я не заметил, как тоже задремал.

Продолжение следует