2020 год. Зеленогорск. Александра покраснела и почувствовала, как ее глаза поднялись, когда она поймала отца, смотрящего на ее немаленькие, но очень красивые сиськи. Это было похоже на то, как будто пара маленьких тыкв колышется, под ее сексуальной маечкой. Поскольку они убирали ненужный хлам с чердака дома её отца Федора Ивановича Тихонова — того самого дома, где Александра провела все свои годы, вплоть до замужества — двадцатичетырехлетняя Александра была одета только в самую тонкую маечку с тонкими бретельками. Он была слишком короткой, чтобы показать у женщины живот, но поскольку только она и ее отец работали вместе на чердаке, она вела себя гораздо более непринужденно, чем обычно. Кроме того, день был теплый, и на чердаке было очень жарко.

Когда отец понял, что его поймали на том, что он смотрит на красивые груди своей дочери, он покраснел и быстро отвернулся. Но когда он это сделал, его дочь Александра не могла не улыбнуться, когда поняла, что ее отец на мгновение был загипнотизирован ее красивыми сиськами четвертого номера. Она привыкла, что мужчины пялятся на ее сиськи, но ее отец был совсем в другой категории. Во всяком случае, он был отдельной категорией. Это было странно, но в то же время захватывающе, и забавно, как отец старался не показывать, как он нервничает, когда его глаза попадают туда, где им не место. Но Александра подумала, что это так мило, когда он это делает.

После бесчисленных подъемов и спусков по чердачной лестнице дуэт отца и дочери был вспотевшим и готовым к перерыву. Неся очередной груз вещей вниз, по чердачной лестнице в сарай находящийся, во дворе дома, Александра предложила сделать перерыв на кухне, чтобы выпить чего-нибудь холодного.

— Хорошая идея, доченька, — с готовностью согласился отец.

Но взгляд отца снова блуждал, по заметным пышным сиськам своей дочери, привлекая внимание Александры к тому факту, что она теперь вспотела, и ее влажная футболочка прилипала к её грудям, как тонкий слой краски. Она также поняла, что ее соски полностью эрегированы и выделяются на ткани футболки, и нельзя было винить в этом прохладу на кухне. На самом деле, это был один из самых жарких летних дней в году. Это был не лучший день, для работы на чердаке, но отец хотел освободить пространство на чердаке, чтобы начать делать там отдельную большую комнату, для Александры.

Единственная дочь Федора Ивановича расстался с мужем, за месяц до этого и переехал обратно в свой старую малюсенькую комнатку в родительском доме. Александра сказала отцу, что пройдет всего несколько недель, прежде чем она сможет найти работу на полный рабочий день и снять квартиру. Но Федор Иванович сказал, что она может оставаться столько, сколько захочет в родительском доме, и всего через несколько дней ему пришла в голову идея переоборудовать чердак в уютную маленькую квартиру из двух небольших комнат, для нее.

Александра была в восторге и обнимала отца так долго и крепко, что ей казалось, что она чувствует, как его член становится твердым. Однако она не могла быть уверена. В конце концов, это был ее отец, и он быстро отстранился от неё, как только она почувствовала, как плоть её отца раздувается, от желания. Это было слишком быстро, чтобы что-то в этом разглядеть, но пристальный взгляд на грудь был неоспорим, и Александра поняла, что ей гораздо больше нравится, когда отец смотрит на ее сиськи, чем когда он не смотрит на них. И, гораздо больше, чем когда другие смотрели. Она не могла объяснить, почему — не то чтобы её отец не был подтянутым и красивым, потому что он был таким. Это просто дало ей теплое, покалывающее чувство, которое казалось безопасным и успокаивающим.

Тем не менее, она все еще чувствовала себя неловко, когда шла на кухню. На ней были шорты, которые были слишком узкими и короткими, для девушки ее размера. По крайней мере, так она думала, но чувствовала, что должна носить дома все, что захочет.

В то время как она привыкла к тому, что парни сходят с ума по ее огромным сиськам, она так же привыкла к тому, что они преследуют девушек с более тонкими ногами и маленькими задницами. Тем не менее, она поймала отца, подглядывающего за ее ногами так же, как и за сиськами. Думал ли он, что она хорошо выглядит, или он думал, что ей нужно похудеть? Это был тот же самый вопрос, который привел к все более интенсивным спорам с бывшим мужем Александры. Когда она, наконец, поймала своего бывшего мужа Николая на измене с более худой девушкой с крошечными сиськами — сиськами, которые даже не были такими большими, как у Александры — она немедленно позвонила своему отцу, который настоял на том, чтобы она немедленно вернулась в родительский дом.

— Знаешь, ты правильно поступила, — заверил отец свою дочь, когда она налила каждому из них, по высокому стакану холодного кваса.

— Да, я знаю, что уйти от Николая было правильно. Я просто ненавижу чувствовать себя неудачницей и никогда не хотела быть для тебя обузой. Вот папа, ты опять будешь жить, со своей взрослой дочерью».

«Перестань так говорить доченька. Ты не неудачница. Увы многие семейные пары, через это проходят. И ты никогда не станешь обузой, — настаивал он, серьезно нахмурившись. — Кроме того, так здорово, что ты вернулась к себе домой. Знаешь, ты составишь своему отцу довольно хорошую компанию проживая сдесь.

«Спасибо, папочка. Мне очень приятно быть здесь в родительском доме, по правде говоря. Мне всегда, очень хотелось, чтобы мой бывший муж Николай был больше похож на тебя папа.

— Николай идиот и выругался матерно, — нахмурившись Федор Иванович.

Александра не могла удержаться, от улыбкой над тем, как ее отец использовал это слово, что было ему совершенно не свойственно. Она также наслаждалась его яростной защитой своей дочери. Это заставляло ее чувствовать себя особенной и важной, чего не удавалось Николаю, её бывшему мужу и всем другим парням, с которыми она когда-либо встречалась. Она глубоко вздохнула и втайне захотела, чтобы Федор Иванович не был ее отцом. Вздох также подтолкнул ее сексуально-аппетитные сиськи вверх и наружу, что отвлекло взгляд ее отца, от ее лица, заставив его пролить квас на свою футболку. Александра не хотела, но улыбнулась, еще сильнее.

Федор Иванович все еще казался расстроенным, но больше из-за Николая, чем из-за того, что его поймали на разглядывании сочных сисек своей дочери. Казалось, он даже не заметил разливания, когда она подошла к раковине и взяла тряпку, чтобы промокнуть мокрым пятном на его футболке. Это заставило отца и дочь сблизиться, и ни один из них не уклонился, когда их бедра мягко ударились друг, о друга. Это был не совсем сексуальный контакт, но он был интимным и теплым, и это заставило «Любовную дырочку», Александры задрожать и покалывать достаточно, чтобы у нее закружилась голова. Это был такой жест, который могла сделать жена или подруга, и она знала, что это не ускользнуло, от ее отца.

«Все в порядке, папа», — сказала она, бросая тряпку в раковину. «Если бы я знала, какой сволочью оказался Николай на самом деле, я бы никогда не вышла, за него замуж. Но все обошлось у нас с ним нет детей и это хорошо. Я счастлива вернуться домой и жить вместе с тобой папочка».

— Я тоже счастлив, доченька. Хорошо, что ты избавилась, от этого идиота. У меня, до сих пор кровь закипает при мысли о том, какую он причинил тебе боль.

— Да, папочка, — вздохнула сладостно Александра, обнимая его. Она прижалась своими сиськами к его телу и крепко прижала его к себе. Он обнял ее и положил одну руку ей на затылок, поглаживая волосы, пока они прижимались друг, к другу.

— Я люблю тебя, папа, — мягко сказала Александра.

Она почувствовала, как большое, крепкое тело отца наполнилось глубоким вздохом.

— Я тоже люблю тебя, детка, — ответил он.

Еще долго после того, как обычные объятия отца и дочери закончились, Федора Ивановича продолжал держаться, за свою родную дочь. Она прижалась лицом к его плечу и продолжала прижимать свои большие груди к его телу. Он продолжал гладить ее волосы одной рукой, в то время как другая низко лежала на ее спине, прямо над тем местом, где начиналась набухание ее задницы. Ей было бы стыдно обнять любого другого мужчину, когда она была такой потной, но теперь Александра чувствовала тепло и такую влажность в своих трусиках. Если бы ее отец засунул свою руку внутрь них прямо сейчас, она бы не сделала ни малейшего движения, чтобы остановить его. В объятиях своего папы она чувствовала себя в полной безопасности и красивой. Ей было все равно, должно ли это быть так или нет.

Соски Александры были твердыми и болезненными от ощущений, но они были плотно вдавлены в тело ее отца. Она была удивлена тем, насколько его тело было твердым и мускулистым. Он всегда держался в хорошей форме, но теперь она могла сказать, что он был в гораздо лучшей физической форме, чем Николай, её бывший муж, несмотря на то, что был старше на двадцать пять лет и ему было всего пятьдесят шесть лет. Это заставляло ее гордиться своим красивым отцом, но в то же время заставляло ее чувствовать себя неловко, из-за своего веса. Как он мог гордиться ею так же, как она гордилась им?

И все же Александра не могла забыть, как отец смотрел на нее все время, пока они работали. Он продолжал притворяться, что это не так, но она заметила этот взгляд в его глазах, взгляд, которого она не видела в глазах отца очень давно. Ничто в том, как отец смотрел на нее, никогда не заставляло Александру чувствовать себя слегка толстоватой или раздражительной. Глаза отца заставляли ее чувствовать себя прекрасной принцессой, даже если ей было трудно видеть себя такой. Но быть в его объятиях, как сейчас, было похоже на чистую любовь. Даже, ее «Любовная дырочка» начала чувствовать жар, неуместная реакция, которая заставила ее голову кружиться, от множества противоречивых чувств.

«Папочка, я просто надеюсь, что не помешаю тебе!», — сказала она, чувствуя себя так, как будто была с того дня какой-то обузой, как вернулась в родительский домой.

— Доченька, — удивленно отреагировал Федор Иванович. — Как ты можешь так говорить?

Он взял ее красивое личико обеими руками, пока она все еще обхватывала его тело, они оставались крепко прижатыми друг к другу.

— Я был так счастлив с тех пор, как ты вернулась, — продолжал он. — Мне жаль, что твой бывший муж, причинил тебе боль, но мне никогда не нравился Николай, и я счастлив теперь, когда ты вернулась туда, где тебе место. Я просто надеюсь, что ты не чувствуешь большого разочарования, из-за того, что возвращаешься домой к своему престарелому отцу.

— Папочка, ты даже не старый, — возразила Александра. «Ты все еще молод и горяч, и тебе не должно мешать твоя дочь».

— Ты не неудачница, — строго повторил Федор Иванович. Его руки снова переместились с ее лица на тело и оказались в опасной близости, от ее задницы. «Ты понятия не имеешь. Мои друзья позеленели бы от зависти, если бы узнали, что со мной живет сексуально-горячая, сладострастная молодая женщина».

«Папа? Ты серьезно, только что сказал, что я сексуально-горячая?

Федор Иванович усмехнулся. «Я так и сказал доченька. И сладострастная, не забудь».

Он опустил руки ниже и полу игриво сжал большую круглую задницу дочери. Александра хихикнула, чтобы скрыть стон, который ей хотелось издать. Она извивалась, прижимаясь к телу отца, когда он чувствовал ее плоть, и хихикала еще сильнее, когда почувствовала волнующий рост его штанов, когда его член быстро стал твердым. Александра почувствовала, как обмякла на фоне мужчины, который подарил ей жизнь, наслаждаясь мыслью о том, что она может сделать такого мужчину, как ее папа, таким возбужденным.

— Ой, папочка, — вздохнула она, прижавшись к его груди. «Я думала, ты просто пытаешься подбодрить меня, но... Папа, я чувствую тебя».

Федор Иванович крепко сжал ее задницу и крепче прижал к стволу своего члена, теперь напрягающегося на его штанах. Она чувствовала, как его огромный член вдавливается в ее тело через одежду. Было странно знать, насколько большим был член ее отца, но это заставляло ее гордиться им и возбуждаться одновременно. Было удивительно чувствовать, как это хорошо, когда ее любящий отец держит ее - так неправильно, но так хорошо. Можно ли было влюбить его еще больше в себя?

— Я не должен позволять тебе чувствовать меня таким, милая, но тебе нужно знать, как мужчины видят тебя. Как они реагируют на тебя. Мужчины, которые любят настоящих женщин, — сказал он, почти рыча, когда его твердый член прижимался головкой к изгибам тела Александры.

Александра чуть не упала в обморок и глубоко вздохнула, уткнувшись в грудь отца. «Папа? Ты никогда, гм...м, не говорил мне так раньше?» — спросила она неуверенно.

— Больше, чем тебе нужно знать, малышка. Просто забудьте все, что ты слышала раньше, особенно если это исходило от этого идиота, Николая. Ты такая чертовски горячая, что сводишь меня с ума доченька.

Александра была шокирована откровением отца. Она откинула голову назад, чтобы посмотреть ему в глаза и понять, искренен ли он. Жгучий блеск в его глазах ясно давал понять, что это так, как будто пульсирующий возбужденный член, врезавшийся в ее тело, был недостаточным доказательством. «Папа, ты хочешь сказать...».

Федор Иванович прервал ее глубоким, внезапным, горячим поцелуем. Александра покорно заскулила в рот отцу, когда их губы открылись, и их языки тут же нашли друг друга в страстном танце запретной потребности. «Любовная дырочка», Александры была мокрой, когда она чувствовала себя полностью занятой и любимой своим отцом. Но на самом деле он не взял ее. Не в традиционном смысле. Но то, как он целовал ее, как любовник, и растирал член, который она никогда не должна была видеть или чувствовать на своем теле, было достаточно, чтобы чувствовать себя более возбужденной, чем полноценный секс с кем-либо еще.

Александра почувствовала, как нагло трется своим телом, о твердый член отца, но ей очень хотелось почувствовать большой, мужественный орган своего отца, во плоти. И ей хотелось, чтобы он почувствовал, как обнаженная шелковистость ее огромных сисек трется взад и вперед, по его обнаженной груди. После этого все, о чем она могла думать, это о том, каково это — видеть, как его невероятный член проталкивается внутрь горячей, капающей дырочки влагалища его собственной маленькой девочки. Она хотела, чтобы он знал, насколько упругой и бархатистой гладкой она будет чувствовать себя внутри с его членом.

Внезапно отец прервал поцелуй и начал пристально смотреть дочери в лицо, пока они оба пытались отдышаться. «Прости, детка, я увлекся. Я просто хотел, чтобы ты знала, какая ты красивая. Не обращай внимания на своего сумасшедшего старика», — нервно рассмеялся он, наконец отпустив ее тело. Его набухший член все еще обтягивал переднюю часть штанов.

«Все в порядке, правда. Ты не сумасшедший, папа. И не старый, — сказала она, разочарованно надувшись. Набухший член ее отца делал явную выпуклость на его шортах. Нельзя было отрицать, что его возбуждала его симпатичная дочь, и Александра чувствовала то же самое. Ее разум был так же освещен, как и ее тело. Она не могла поверить, что только что дала своему любящему папочке сильное возбуждения члена, который практически смотрел ей в лицо, напрягаясь в его штанах.

Она умирала, от желания прикоснуться к передней части его штанов и почувствовать его жесткое мужское достоинство, но не осмеливалась. Это было бы безумием, не так ли? Но что, если это был единственный шанс, который у нее когда-либо был? Ее влагалище сочилась, от испаряющейся потребности, как будто оно кричало ей, что папа всегда был единственно правильным, для нее все это время. Это казалось таким простым. Ей было нужно, чтобы он трахнул ее, как будто она была его личной собственностью, и огромная возвышенность в его штанах показывала, что он нуждается в том же. Они были нужны друг другу и никому другому. Но папа старался быть таким этичным, что было одновременно мучительно и мило, когда дело касалось его дочери.

— Дорогая, это не нормально, — сказал ей Федор Иванович, обеспокоенно нахмурившись. «Нет оправдания... разве что... Я просто хотел, чтобы ты знала, какая ты красивая».

«Ты действительно заставляешь меня чувствовать себя так, папа», — сказала она.

«Ты всегда был моим самым большим поклонником».

— Я всегда и буду, им дорогая доченька.

Это сделало Александру более решительной. Даже если это был единственный раз, когда это могло произойти, она потянулась к передней части отцовских штанов и положила руку на его эрекцию. Они оба удивленно вздохнули. Затем отец издал короткий, почти незаметный стон удовольствия, когда Александра позволила своей руке скользнуть под пояс штанов к его возбужденному члену.

«Это... То есть... Так плохо, дорогая, — наконец прохрипел отец, не сделав ни малейшего движения, чтобы остановить ее.

— Но это так приятно, папа. Боже, это потрясающее чувство. Ты такой... большой.

«Это ничто из того, что ты когда-либо должен знать».

— Разве тебе не нравится знать, что твоя маленькая девочка гордится большим членом своего папы?

— Боже, — прошептал Федор Иванович. Он просто откинулся на спинку стула и позволил дочери исследовать форму и ощущение его ноющего члена через штаны.

— Я люблю тебя, папа, — тихо сказала Александра.

«Я тоже люблю тебя, детка. Но... но...»

Но затем Александра потянула молнию штанов отца вниз. Она расстегнула пуговицу на поясе его штанов и опустила их вниз, сдвинув вместе с ними его трусы. Затем его толстый, внушительный мужской ствол члена подпрыгнул и выпрямился, под восхищенным взглядом дочери.

— Это так красиво, папа, — прошептала она, обхватив рукой его горячий, твердый член. Его член казался таким твердым и существенным, и дочери нравилось, когда плоть ее отца была в ее руке. Ей нравилось знать, что его стоны удовольствия были полностью из-за нее, когда она проводила рукой вверх и вниз по его большому и длинному стволу члена.

Головка члена Федора Ивановича быстро начала сочиться пред спермой, которую его дочь послушно размазала, по этой пульсирующей плоти. Это заставило его член казаться скользким, и ее рука легко скользила, по его стволу. В течение следующих нескольких минут не было ничего, кроме звука их глубокого дыхания, когда они оба наблюдали, как рука милой, любящей дочери скользит и скользит, по возбужденному члену ее отца. Это было так неправильно, но так красиво. Александра была загипнотизирована довольно большим членом своего отца.

— Папа, пожалуйста, коснись моих сисек, пока я тебя дрочу, — проворковала Александра.

— Это было бы неправильно, детка. Так неправильно», — снова заявил он. Но пока он это говорил, рука отца переместилась к хорошо растянутой футболки своей грудастой дочери. Он потянул верхний край ее футболки вниз под груди, полностью обнажив их. Александре нравилось слышать его вздохи восхищения, но еще лучше было, когда он начинал ласкать и разминать ее гладкие, теплые сиськи обеими руками.

— Мм...м, папа, да, — вздохнула дочь.

Ее «Любовная дырочка» горела, когда она наслаждалась ощущением больших рук отца, массирующих ее сиськи и дразнящих ее твердые соски кончиками пальцев. Она хотела гораздо большего, но была слишком возбуждена, чтобы думать не обращая внимания на ровное движение своей руки на ее любимом мужчине в этом мире. Все больше и больше пред спермы капало с его головки и придавало ее плотно обжатому кулаку плавное, скользкое скольжение. Она мастурбировала быстрее и сильнее, заставляя отца стонать и задыхаться еще глубже. И как бы ей ни хотелось почувствовать, как этот сочный член извергается спермой глубоко в ее киску, она хотела увидеть, как он кончает. Ей нужно было увидеть вещественные доказательства сексуального удовольствия, которое она доставляла мужчине, которого любила больше всего на свете.

Стоны и вздохи отца стали становиться все более хриплыми и глубокими. Александра знала, что подталкивает его все ближе и ближе к краю. Она дрочила его член сильнее и быстрее, чем когда-либо прежде, и вскоре ее папа дал ей то, чего она ждала.

«Доченька! Ты заставляешь папу кончить! — прорычал Федор Иванович.

Это звучало почти так, как будто он предупреждал ее не делать этого, но его голова откинулась назад, и его рычание превратилось в стоны освобождения. Александра была поражена, увидев, как густые, щедрые струи спермы вырываются, из члена ее отца и падают на пол. Все его тело напряглось, а руки вцепились в сиськи своей дочери.

Александра продолжала гладить член отца, пока сперма не прекратила выстреливать. Затем она погладила его еще немного, размазывая его сперму, по всему стволу и растирая ею его покрытые волосами яйца. Это было так приятно, когда вокруг основания его члена и яичек было так много волос. Она знала, что это будет так приятно, ощущать их на свей выбритой киске.

Но через некоторое время, чтобы прийти в себя, Александра была разочарована, услышав, как ее отец извиняется за то, что позволил ситуации выйти, из-под контроля.

«Тебе это не понравилось, папа?» — надулась Александра.

— Конечно, я знал, милая. Это было невероятно. Но, я же твой отец! Может быть, нам стоит сделать перерыв и вернуться к работе на чердаке?

Федор Иванович поцеловал ее в щеку, а затем вспомнил, что его штаны были спущены, до лодыжек. Он поднял их обратно и вышел из кухни. Через мгновение Александра услышала, как бежит вода. Она тоже пошла в свою комнату. Она разделась догола, желая, чтобы ее отец был рядом, чтобы увидеть ее. Затем она легла на кровать, оставив дверь широко открытой, и пережила три невероятных кульминации оргазма подряд.

Следующие несколько дней были в смятении, для Александры. Она не могла перестать думать о том, чтобы поцеловать своего отца, как любовника, или заставить его кончить. Гортанные звуки, вырывающиеся из его горла в момент кульминации, никогда не покидали ее ушей. В нем не было ничего, что звучало бы грязно. Это звучало, как любовь к неё. Такой любви, она никогда не получала ни от кого, кроме мужчины, которого ей не разрешалось любить таким образом.

Они не говорили о том, что произошло, но Александра могла сказать, что ее отец думал об этом так же, как и она. Он был тихим и задумчивым и, казалось, был очень осторожен в том, как разговаривал с ней. Она почувствовала облегчение, что он не передумал и был счастлив, что она переехала жить в родительский дом, и они продолжили работать над расчисткой и подготовкой чердака к ремонту. Пару дней было слишком жарко, для работы там, поэтому они потратили некоторое время, ходя по строительным магазинам, рассматривая цвета краски и различные светильники, для освещения и сантехнику.

По вечерам Александра начинала обниматься с отцом на диване, как и раньше. Реакция отца была теплой и обнадеживающей. Он всегда обнимал ее и прижимал к себе, и он не вздрагивал, когда она клала руку ему на бедро и слегка растирала его член кончиками пальцев. Александре нравилось, когда у него на штанах появилась большая, жесткая выпуклость. Она умирала, от желания снова его потрогать в живую, и еще больше она хотела просто отсосать его.

Однако, когда у отца появлялась большая, болезненная эрекция, он просто заявлял, что устал, и уходил в свою комнату. Затем он себе дрочил член, пока Александра слушала его через дверь. Не то чтобы он изо всех сил старался сделать секрет из того, что он делал. Его дочь могла слышать каждый его стон. Ее влагалище сочилось соками, когда она слушала, и она теребила клитор в коридоре, так как ей хотелось вернуться на кухню в тот день, когда именно ее рука заставляла большой член, ее папы пульсировать и разбрызгивать спермой, во всех направлениях.

Александра заметила, что ее отец не стесняется шуметь, доставляя себе удовольствие, сколько ему заблагорассудится, поэтому она сделала то же самое. Когда она заставляла себя кончать прямо за дверью его спальни в те ночи, она убеждалась, что ее отец знает, что он не один это делает, и стонал так же громко, как и она.

В конце концов, Федор Иванович снова начал возвращаться к своему прежнему состоянию, уже не такому тихому, как в первые два-три дня, после маструбации дочерью его члена на кухне. Это придавало Александре больше спокойствия, хотя в глубине ее тела была почти постоянная боль. Это был совершенно новый опыт, для нее. В прошлом было много раз, когда ее киска просто чувствовала себя пустой и нуждалась в заполнении горячей, пульсирующей мужской плотью. Но это чувство было другим. Казалось, что она сосредоточена в ее киске. Она не просто нуждалась в том, чтобы быть наполненной мужским членом, она должна была быть наполнена горячей, пульсирующей любовью. И инстинктивно она знала, что боль исходит, от нахождения в непосредственной близости, от мужчины, которым ей нужно было восполниться.

Александра знала, что ее отец думает о ней так же, но он также вел себя настолько порядочно и этично, что это начинало сводить ее с ума. Она была совсем взрослой, черт возьми. Почему бы мужчине отказать женщине, которая знает, чего хочет? Она уже не сомневалась, что его привлекают ее формы. Он уже дал понять, как сильно ему нравится ее молодое, упругое тело. Как может быть неправильной любовь, когда она разделяется между взрослыми, по обоюдному согласию?

Расстроенная Александра была вынуждена признать, что ее отец, вероятно, все еще думал о ней как о своей маленькой девочке. Это было естественно, подумала она, тем более, что она знала, что всегда будет думать, о нем, как о своем папе, независимо от того, как сильно она нуждалась в его члене, долбящем ее горячую, влажную «Любовную дырочку». Александра была так расстроена, что вот-вот была готова взорвется.

Несмотря на то, что они не говорили о том, что происходит между ними, она решила послать своему папе четкое сообщение другим способом. Сначала она пошла в спа-салон и сделала восковую эпиляцию, оставив ее гладкой, от ее пухлого холмика, до ее сморщенного ануса её задницы. Ей нравилось, что она чувствует. Даже акт надевания трусиков на свою попочку приобрел совершенно новое измерение.

Следующим шагом Александры был послеобеденный поход, по магазинам в одиночку. Она нашла магазин, который продает женскую нижнею одежду и всякую женскую мелочь, и купила несколько товаров, которые гарантированно свели бы ее папу с ума. Затем она ждала подходящего дня.

Ровно через неделю, после мастурбации на кухне был день, который был не слишком жарким, для работы на чердаке. Было достаточно тепло, чтобы вспотеть, но не так угнетающе, как в предыдущие пару дней. В то время как отец начинал без нее, Александра одевалась на день в своей комнате. С таким непослушным телом, как оно было, она никогда раньше не одевалась так, ни для кого. Она только надеялась, что не будет выглядеть нелепо, когда натягивала эластичные белые шорты, которые оставляли нижнюю треть каждой половинки её задницы обнаженной. Сверху она носила верх скудный топ, который едва вмещал её полные сиськи, которыми она была награждена богом.

Топ Александры был настолько мал, что оставлял хороший шанс для соскальзывания, учитывая изрядное раскачивание и раскачивание ее сочных сисек. А без трусиков ее шорты были почти полупрозрачными. Немного вспотев, и ни топ, ни шорты больше не хранили секретов.

Александра, так нервничала, поднимаясь, по лестнице на чердак. Если она не получит той реакции, на которую надеялась, то в конечном итоге будет чувствовать себя полной дурой, перед отцом. В глубине души она знала, что ее отец никогда не позволит этому случиться, но будет ли этого достаточно, чтобы сломать эти запретные барьеры?

К тому времени, когда Александра добралась, до вершины лестницы и ступила на чердак, она не могла не покраснеть, от мгновенной реакции отца. Он сделал классический двойной дубль, как будто не мог поверить в то, что увидел в первый раз. Она никогда не обнажала, так много своих спелых сисек, за исключением тех случаев, когда она была голой, и она никогда специально не демонстрировала, такой выпирающий «Верблюжий палец», между своих ног. Отец был явно ошеломлен, когда позволил своим глазам скользить вверх и вниз, по почти обнаженному телу своей дочери. Александра почувствовала, как ее соски затвердели, когда отец уставился на них.

«Э-э-э, милая, ты уверена, что это лучший наряд для работы здесь?» — спросил он дрожащим голосом.

«Да, конечно, папа. Здесь так жарко. Почему ты спрашиваешь? Что-то в этом не так?»

— Ничего, дорогая. Просто в этом не так уж много смысла».

Александра хихикнула. — Это проблема, папа?

— Нет, милая. До тех пор, пока тебе комфортно в твоём наряде», — сказал он, отводя взгляд.

Александра улыбнулась про себя, и они вернулись к работе. Они спустились, до последних нескольких спусков, по лестнице, прежде чем чердачное пространство было полностью очищено. Ко второму подъему на чердак и папа, и дочь начали потеть, а топ и шорты Александры становились прозрачными там, где ткань была мокрой. Отец пытался скрыть, то как он продолжал смотреть на красиво выставленное на обозрение тело своей дочери, но Александре было приятно, что глаза ее отца следовали, за ней повсюду.

Каждый раз, когда она несла коробку, она держала ее, под своими большими, тяжелыми сиськами, как будто ставила их на полку. И как, только она начала немного потеть, ее соски стали видны сквозь обтягивающий топ. Пот также начал стекать, по ее шортам, хотя от того, что она так нагло демонстрировала себя отцу, она в то же время промокла в своей промежности. Но лучшей частью дня было заметить признаки возбуждения спереди на штанах ее отца. Александра, еще больше взволновалась, узнав, что она может повлиять на него таким образом. Она чувствовала себя сексуальной и смелее, чем когда-либо.

Как только чердак опустел, Александра помогла отцу донести инструменты и строительные материалы наверх. После нескольких ходок они оба сильно вспотели. Наряд Александры, теперь был почти полностью прозрачным. Она чувствовала себя как голой, что было страшно и возбуждающе одновременно. Ей нравился тот факт, что ее отец продолжал получать сексуальное возбуждение, наблюдая, как она его дразнит. Она умирала, от желания просто вытащить этот твердый как камень член, из его штанов и погладить его, как она делала это неделю назад на кухне. Но отец по-прежнему старательно избегал упоминаний, об их бурном, том дне.

Говорят, что молния не ударяет дважды в одно место, но Александра подумала, что лучший способ вернуть их туда, где они были неделю назад, — это вернуться на место преступления.

— Жарко, папа. Мы должны сделать перерыв в восстановить водный баланс», — предложила дочка. Она также боялась, что если она слишком вспотеет, то отец не подумает, что она привлекательна.

Между ними воцарилось напряженное молчание. То, что произошло в последний раз, когда они сделали перерыв на питьё кваса. Но Александра одарила отца яркой улыбкой, надеясь, что момент не станет слишком напряженным.

Федор Иванович выглядел серьезным, но кивнул в знак согласия. — Ты права, милая. И, возможно, ты захочешь переодеться. Твой наряд промок насквозь, от этой жары. Ты смотри...

— Как что, папа?

— Ты выглядишь как голая, — сказал он ровно, но эта аппетитная выпуклость снова начала подниматься на его шортах.

«Разве это то, чего стоит стыдиться? Я слишком молодая для тебя, папа?

— Ты чертовски хорошо знаешь, что это неправда, — он серьезно нахмурился.

Александра просто улыбнулась, про себя и повернулась, чтобы спуститься вниз, позволив отцу следовать, за ней сзади. Она была рада, что он остался рядом, чтобы увидеть ее полную, вращающуюся задницу, пока она спускалась на первый этаж идя в сторону кухни. Еще приятнее было видеть, как выпуклость на его штанах стала еще больше, когда она налила каждому из них холодную воду, из холодильника. И он не прилагал никаких усилий, чтобы попытаться скрыть доказательства своего возбуждения.

«Папа? Это тебе ничего не напоминает?» — спросила она, застенчиво имея в виду их предыдущий перерыв с квасом, когда она вытащила его член и заставила его кончить. Она чертовски хорошо знала, что он помнит, так же хорошо, как и она.

— Это была ошибка, дорогая. Мы не должны были позволять этому заходить так далеко».

— Но мы это сделали, — сказала она, подходя ближе к нему, позволяя кончикам своих пальцев касаться его тела. «И с тех пор, я не перестаю думать, об этом папа!».

«Я тоже, но это не значит, что мы сделали тогда, хорошо, доченька!».

Александра надулась и стянула полоски верха топа, по бокам сисек, полностью обнажив свои груди. Влажная ткань в любом случае почти ничего не скрывала, и она хотела, чтобы отец почувствовал ее затвердевшие соски на себе, даже если это было, через его футболку. Он издал легкий вздох от изумления, когда его дочь обнажила свои великолепные сиськи. Она прижала их к себе, но затем он откинулся назад и поднял руки, чтобы обхватить теплый, влажный вес ее потных грудей. Она радостно мяукала, пока он сжимал и разминал ее пышную плоть.

— Это не то, что должен делать отец, — заявил он, даже когда его пальцы погружались в податливую плоть ее сочных сисек.

— Но это то, что должен делать мужчина, который меня любит, не так ли, папа? И ты ведь любишь меня, верно?

«Да, милая, я люблю тебя больше всего на свете...».

— Я тоже тебя люблю, папа, — оборвала она его, прежде чем он успел возразить своему признанию, чем-то логичным. В то же время, она коснулась твердой, массивной выпуклости на его штанах, проводя рукой, по форме его возбужденного члена.

— Мне нравится твой член папа, — добавила она хриплым шепотом.

— Тогда вынь его, — сказал он ей тоном, который внезапно стал хриплым.

Александра была вне себя от радости. Боже, ему было так хорошо, так тяжело. Она хихикнула, над его рвением и расстегнула молнию на его штанах. Затем она расстегнула пуговицу и позволила им упасть на пол, приятно удивленная, обнаружив, что он собирается стать её мужчиной. Она мгновенно начала чувствовать его покрытый волосами лобок, член и волосатые яйца, пока он продолжал исследовать ее обнаженные сиськи.

— Мы не должны этого делать, — простонал отец. — Я должен заставить тебя остановиться.

— Но это так приятно, не правда ли, папа? Ты не хочешь, чтобы я останавливалась больше, чем мне хочется. Просто примите тот факт, что твоя дочь тоже этого хочет.

«И я всегда думал, что ты хорошая девочка», — съязвил отец с кривой ухмылкой».

«Я хорошая девочка, папа. Позволь мне показать тебе это».

С застенчивым взглядом в глазах Александра опустилась на колени, так что член отца оказался на уровне ее лица. Она держала его мясистый ствол члена у основания, а затем тщательно облизала головку его члена языком. Она подняла на него свои глаза, пока ее влажный язык ласкал его твердую мужскую плоть, заставляя его глубоко дышать, и издавать тихие стоны.

— Ты никогда не думал обо мне так, папа?

Это был риторический вопрос, когда она сомкнула губы над концом члена своего отца и приняла его внутрь, посасывая, поглаживая вторую половину своей рукой. Его неспособность говорить заставила Сэнди внутренне хихикнуть. Она почувствовала вкус сочащейся спермы во рту, распространяя слегка острый аромат по языку, когда она с любовью всасывала мясо между губами.

«Нет..., детка... Мм...м, Господи, это так приятно, — простонал отец, глядя на красивое личико своей дочери.

Сердце Александры бешено колотилось, от осознания того, что она приносит столько удовольствия мужчине, которого любила больше всего на свете. Теперь она двигала губами и рукой вдоль большого ствола члена отца. Она водила языком, по его плоти и позволяла своей руке и губам быстрее перемещаться вперед и назад, заставляя его стоны звучать глубже и громче. Его пред сперма также текла все сильнее, радуя вкусовые рецепторы его дочери, когда влажная пульсация сексуального возбуждения начинала проникать все глубже и глубже в ее киску. Она засунула свободную руку в шорты и начала тереть свою половую щель, посвящая свою похотливую страсть сосанию члена отца.

Федор Иванович не сводил с нее глаз. Ее влажные, гибкие губы обхватили обхват его члена, как будто они были созданы, только для его члена. Его мясистый член теперь блестел, от ее слюны, и он знал, что пройдет совсем немного времени, прежде чем она заставит его кончить.

Короткие вздохи и стоны звучали так же, как в тот день, когда она его сосала, только глубже и интенсивнее. Как бы горячо и возбуждающе ни было смотреть, как невероятный член ее отца извергает пред сперму, по всему полу кухни, вдвойне жарко думать о том, чтобы заставить его кончить ей в рот. Обычно ей нравилось брать мужскую сперму в рот, но мысль, о сперме собственного отца, заливающей ее язык, заставляла ее клитор пульсировать на грани собственной кульминации оргазма.

Нетерпеливая Александра, изо всех сил старалась сдержать оргазм отца, но ничего не могла с собой поделать. Она замедляла движения ртом и рукой так долго, как только могла, но затем забывала о себе, когда ее пальцы сильно и быстро скользили, по клитору, и она снова качала головой быстрее. Затем стоны и стоны ее отца становились все глубже и хрипло, как раньше, и ей нравилось слышать звуки его растущего сексуального удовольствия. Еще больше ей нравилось, как его толстый член пульсировал и пульсировал, от потребности между ее губами рта.

— Детка, берегись, — предупредил отец. — Мм...м, я собираюсь кончить. Ты заставляешь папу кончить!

— Мммммммммммм, — это все, что могла выдавить Александра, обхватив губами огромный ствол члена отца. И когда он схватился, за ее затылок, именно это он и сделал. С долгим, хриплым рычанием освобождения, член отца дернулся, когда мощные струи спермы выстрелили в рот его дочери. Александра принимала сперму отца легко и с удовольствием, глотая ту самую сперму, которая дала ей жизнь. Сперма отца наполнила ее рот, как особый эликсир, который ни один другой мужчина не мог ей дать, и она не позволила даже капле вылететь из своего рта. Ее сердце бешено билось, от волнения, в то время как отцовский член пульсировал и разряжался в её рте.

Она продолжала сосать его медленно размягчающийся член, пока он не выскользнул из ее рта. — Мм...м, твоя сперма такая вкусная, папа, — удовлетворенно промурлыкала Александра. Ее рука двигалась под шортами, проводя пальцами, по еще не удовлетворенному клитору.

— Это было так неправильно, — задумчиво вздохнул он. «Но самое удивительное, что я когда-либо чувствовал. Девочка моя, твой рот просто... потрясающий!».

Александра удовлетворенно покраснела. Она не могла не испытывать гордости, за себя за то, что подарила отцу такой незабываемый оргазм. Это было именно то, что она хотела уметь... снова и снова. Она встала и прижалась своими большими сиськами к телу отца.

— Я всегда буду заставлять тебя чувствовать себя так, папа. Я могу быть твоей женщиной. Я хочу быть для тебя такой, как моя умершая мама — сказала она мурлыкающим тоном. «Никто другой не должен знать, как мы любим друг друга здесь, дома».

«Доченька, ты такая невероятная женщина. Любому мужчине, так повезло бы иметь тебя, но мы не можем допустить, чтобы это продолжалось. Ты встретишь, нового мужчину, Кто сможет сделать тебя счастливой и удовлетворять твои сексуальные потребности».

— Ты мог бы это сделать, папа. Ты мог бы удовлетворить мои сексуальные потребности, я знаю, что ты мог бы со своим потрясающим членом. Ты просто не хочешь, — сказала она, нахмурившись.

— Я так хочу, милая. Больше всего на свете, я хотел бы быть таким. Но я твой отец. Это просто неправильно! Так неправильно!».

— Но это не то, о чем ты думал, когда вливал свою сперму мне в рот, не так ли, папа?

«Нет, детка. Ты права. Это не то, о чем я думал, когда кончил в твой красивый рот, — сказал он со вздохом. На его лице появилось разочарованное выражение. В конце концов, он убрал руки, со своей дочери и молча вышел из кухни.

— Вот ведь невезучая я, — пробормотала Александра, когда он уходил. Она со всем справлялась неправильно, прогоняя отца без слов. Но как молодая сексуально активная женщина должна была справиться с тем, чтобы полностью отдать себя как женщину собственному отцу? И что, еще больше расстраивало, ее клитор все еще пульсировал, от потребности, но она была так расстроена, думая, что все идет не так, как надеялась, что не заставила себя кончить.

Федор Иванович держался особняком, до позднего вечера. Александра занялась делами по дому и, наконец, решила принять душ. Она пошла в свою комнату, где сняла шорты и свой потный топ. Она надела халатик и уже собиралась завязать пояс на нём, когда ее дверь в её комнате открылась. Она издала вздох приятного удивления, когда обернулась и увидела своего отца, одетого только в трусы и футболку. Он принимал душ около часа назад, поэтому выглядел и пах отдохнувшим. Она оставила свой халат расстегнутым, чтобы он мог видеть ее гладкую киску и сиськи, все, что принадлежало ему, только для того, чтобы забрать.

«Папа? Все в порядке?».

«Нет, это не нормально», — он нахмурился. Но он подошел поближе к дочери и сбросил халат с ее плеч. Он повел ее назад к кровати, где она села и стала ждать, выжидающе наблюдая, за ним.

— Мы не можем продолжать это делать, но так же неправильно, когда мужчина позволяет женщине заставить его кончить, не заставив ее тоже кончить, даже если она оказывается его дочерью. Мы собираемся исправить это прямо сейчас. И тогда мы больше, никогда не будем об этом говорить».

Александра взволнованно хихикнула. Ее отец уже стоял на коленях на полу между ее, красивыми бедрами. Она уже чувствовала дрожь и боль в своей половой щели, когда отец еще больше раздвинул ее ноги и уставился прямо на ее обнаженное любовное гнездышко.

«Я не могу поверить, что собираюсь это сделать, но было бы неправильно этого не сделать», — сказал он.

Затем отец наклонился и подарил влагалищу своей дочери один из самых нежных и любящих поцелуев, которые она когда-либо испытывала. Он поцеловал ее в половую щель, как будто целовал ее в губы, затем медленно провел языком вверх и вниз по ее половым губам.

— Папа, — хрипло сказала она. «Хотя бы сними футболку, ладно? Жарко ведь, если вы оставишь её не снятой, через несколько минут она будет мокрой от твоего пота!».

«Верно, дочка. Думаю, в этом есть смысл, — согласился он, стягивая футболку. Затем он снова прикоснулся губами к быстро увлажняющейся «Любовной дырочке» дочери.

— Мм...м, папа, — простонала она. — Почему ты не позволил мне сначала принять душ? Твоя маленькая девочка вся там потная и грязная.

Отец поднял голову и посмотрел на нее с гортанным рычанием. — Это я хотел попробовать тебя на вкус перед душем, малышка. Папа думает, что ты очень вкусная, когда тебе жарко и ты вся потная.

Он быстро вернулся к ласканию горячей киски дочери губами и языком, вызвав резкий вздох у нее изо рта.

Александра начала тихо стонать, глядя вниз с благоговением, увидев, как ее красивый папа сосредоточенно целует и лижет ее шелковисто-гладкую киску. Он не торопился, проводя влажным языком вверх и вниз, по ее быстро нагревающимся складкам и смакуя пьянящие соки, которые начинали течь, как когда она сосала, его член. Она никогда не знала, что мужчина может сделать так, чтобы дырочка влагалища казалась такой нежной и голодной одновременно.

Она издала долгий, низкий стон одобрения, когда он провел большим пальцем, по ее набухшему клитору и одновременно запустил кончик языка в ее дырочку влагалища. Затем она почувствовала постепенно усиливающееся давление его большого пальца, в то время как его язык все глубже и глубже погружался в ее сердцевину влагалища. Округлые бедра Александры начали двигаться, выгибая свою нетерпеливую киску, ко рту отца.

«Да...а, черт возьми, да...а», — простонала она. «Это так приятно. Не останавливайся, не останавливайся папочка!».

Вскоре Федор Иванович поменялся местами между ртом и большим пальцем, обхватив губами твердый клитор дочери и засунув большой палец в ее дырочку влагалища. Он дразнил ее детородный канал медленными, короткими движениями большого пальца, посасывая ее клитор, как будто сосал сосок на груди. Александра начала визжать между задыхающимися вздохами, сильно втирая свою капающую половую щель в лицо отца.

У дочери не было ни капли сомнения в том, как сильно ее папа любил есть ее горячую, мокрую киску. Он любил ее киску, как никто другой до него, и она была бессильна сопротивляться его нетерпеливым усилиям. Не то, чтобы она этого хотела. Она была на пути к крайне необходимой кульминации, когда отец вытащил большой палец, из ее влагалища и заменил его двумя пальцами. Поглаживая их внутрь и наружу из ее скользких половых губ, он продолжал закручивать их вверх в ее сладкое место.

Александра, теперь даже не могла подобрать слова. Она едва могла двигать своим телом. Ей даже было трудно наблюдать, за отцом между ее гладкими бедрами, когда он сосал, ее розовую киску, как самое сладкое лакомство в мире, одновременно поглаживая ее точку «G». Позвоночник зрелой красавицы начал слегка изгибаться, как будто ее тело готовилось к надвигающемуся порыву.

«Да...Да...Да...Па...» — бормотала она снова и снова, пытаясь выкрикнуть «Папа», но не в силах собрать воедино целое слово.

В конце концов она просто закрыла глаза и поддалась ощущению своего тела, поднимающегося в воздух. Каким-то образом она знала, что ей будет гораздо лучше, когда ее ест отец, чем кто-либо другой. Как будто она могла чувствовать его любовь к ней через его язык, вращающийся, по ее клитору, и кончики его пальцев, дразнящие нежные нервы ее точки «G».

Нарастающее напряжение в ее теле становилось невыносимым, пока не достигло предела, когда Александра внезапно закричала долго и очень громко. Выстреливающие волны сексуального наслаждения пронзали ее тело, пока напряжение не начало исчезать вместе с ее пронзительным криком освобождения. Затем она опустилась на кровать в полном спокойствии. Когда она снова начала осознавать окружающее, она заметила, что теперь ее отец издает задыхающиеся стоны физического напряжения.

Александра наконец открыла глаза и обнаружила, что ее отец все еще стоит на коленях на полу у ее кровати. Но теперь он откинулся на одну руку, а другой поглаживал свой твердый как камень член. Его трусы были засунуты под яйца, а кулак, уже летел, над его членом. Член выглядел скользким и блестящим, и его дочь с нежностью вспоминала, сколько спермы смог выстрелить член ее отца.

Так продолжалось, еще несколько минут. Александра пристально смотрела на своего дико дергающегося отца. Его рот и подбородок выглядели такими же влажными, как и его член, смазанный обильным соком, из влагалища его дочери. Он смотрел на свою обнаженную дочь, после оргазма пронзительным взглядом. Он даже не сделал ни малейшего шага, чтобы скрыть, от нее свои действия. Во всяком случае, Александра думала, что ему нравится тот факт, что его малышка наблюдает за тем, как он дрочит свой член мирового класса. Она перевернулась на бок, позволяя своим тяжелым сиськам смотреть на отца лицом к лицу, в то время как сама задрала одну ногу, чтобы он также мог ясно видеть ее недавно опустошенную половую щель влагалища.

Федор Иванович закрыл глаза, глядя на непристойное поведение своей дочери. Теперь Александра не чувствовала себя дочерью, а скорее как порно-актриса, раздвигающая ноги, для нетерпеливой аудитории. Ее соски снова затвердели, а киска покалывала, от свежих ощущений, когда она смотрела, как мужчина, о котором она мечтала быть, дрочит свой член. Она не могла удержаться от того, чтобы тереть свой клитор, пока они смотрели друг на друга, и вскоре она снова довела себя, до очередной кульминации оргазма.

— Кончи для меня, папочка, — промурлыкала она. — Возьми этот огромный член и кончи для своей маленькой девочки. Сделай это, папа, я знаю, ты хочешь!

Затем отец вскрикнул между вздохами. Его твердый, мощный член внезапно взорвался, выпустив фонтан спермы вверх, а затем она приземлилась обратно на его грудь и живот. Его взрыв спермы вызвал желание у его дочери всё слизать с тела отца.

Александра смотрела, как ее отец приходит в себя, после того как кончил, его сперма стекает, по передней части его тела. Ей очень хотелось слизать каждую каплю и снова попробовать его вкусный соус, но он встал и натянул трусы на член.

Он все еще выглядел немного ошеломленным, но смотрел на свою дочь с другим светом в глазах, чем Александра видела раньше. Что-то в нем казалось совершенно другим, но она не могла указать на это. Прежде чем она успела что-то сказать, он повернулся и вышел из ее комнаты.

После этого Федор Иванович и близко не подходил к теме орального секса и взаимной мастурбации с дочерью, но теперь между ними было более легкое настроение в общении. Отец Александры временами даже был кокетливым, но она чувствовала, что он все еще играет этичную, честную роль отца. Она любила его, за то, что он такой, но в то же время боль в ее киске от того, что она не была наполнена его членом, становилась все глубже с каждым днем.

Примерно через три дня после того, как отец съел киску своей дочери, она подслушала его разговор, по мобильному телефону. Он разговаривал с Николаем, и они спорили. Точнее говоря, отец поделился с Николае и частичкой своего гнева. Когда она услышала, как он сказал Николаю, что сломает его, как ветку, если он когда-нибудь снова попытается приблизиться к его дочери, она начала смеяться и решила, что ей действительно нужно снова сосать член своего отца. Он говорил как заботливый любовник, не то чтобы между этим и заботливым отцом была большая разница.

В ту ночь она лежала в постели, пытаясь придумать, как поставить любимого отца в свою жизнь в нужное положение, чтобы она могла должным образом вознаградить его за то, что он заступился за нее. Было забавно думать об этом, даже несмотря на то, что у нее были проблемы с придумыванием чего-либо практического. Теперь, когда отец начал работу по переоборудованию чердака, Александра не могла так уж много помочь, так что и возможности подразнить его тоже не было. Она лежала почти голая, за исключением трусиков, и в конце концов заснула, думая о его члене, пока она терла свою половую щель через влажную ластовицу трусиков.

Через некоторое время она проснулась. Она понятия не имела, который час, но было еще темно. Она начала ощущать теплые, приятные ощущения в своем теле, которые требовали, от нее проснуться. Она почувствовала, как рука нежно ласкает ее обнаженную грудь, а затем открыла глаза и увидела отца, сидящего рядом с ней на кровати. Простыни были полностью стянуты, обнажив ее только трусики, в которых она легла спать, в то время как отец был полностью голым. Она не знала, как долго он был в её комнате сидя на кровати и наблюдая за ней, но его член был полностью возбужден и торчал вверх готовый к бою.

— Мм...м, папа, — сонно промяукала она. Но его сильная, грубая рука, ласкающая ее грудь, быстро оживляла все ее тело. Когда он сжал ее сосок, это ощущение принесло покалывающий жар в ее киску. Она продолжала пытаться прочитать его лицо, но ее внимание продолжало падать на его твердый член. Его любовный зверь выглядел таким большим и готовым к нападению. Она потянулась к его горячему, обхватывающему стволу члена и медленно погладила его. Затем он провел рукой вниз по спелым изгибам ее теплого тела, пока не положил ее между ее бедер. Она тут же раздвинула ноги и удовлетворенно ворковала, когда он обхватил холмик ее киски и прижал пальцы к ее влажной половой щели через ластовицу трусиков.

— Ты передумал, папа? Вот почему ты здесь?» — спросила Александра.

— Может быть и передумал дочь.

Его пальцы скользнули, по бокам трусиков дочери и потерлись по всей длине ее половой щели. Ее складки половых губ, уже были достаточно влажными, чтобы казаться скользкими. Его «Может быть», звучало достаточно многообещающе, чтобы заставить ее сердце биться быстрее. Теперь она полностью проснулась, так же желая услышать, что он собирается сказать, как ей не терпелось почувствовать, как его пальцы глубже проникают в ее ноющую киску. Он молча гладил ее половую щель, пока ее скользкий сок не стал сочится более обильно повсюду.

— Я много думал о том, что мы делали в последнее время, — добавил он, медленно массируя пальцами ее киску.

«Я тоже, папа. Трудно думать о чем-то еще».

«Да, я тоже это понимаю. Знаешь, это действительно плохо, но я не могу выключить свой член. И чем больше, я думаю о тебе, тем больше, я хочу тебя доченька!».

Это заставило Александру удовлетворенно улыбнуться. Она знала, что желание иметь собственного отца в качестве сексуального партнера и любовника делает ее изгоем в глазах большей части мира людей, но это ее нисколько не беспокоило. На самом деле, она действительно чувствовала гордость за то, что любила его, несмотря ни на что.

«Папа, ты уже знаешь, что я вся твоя теперь!», — промурлыкала она. «Ты можешь делать со мной все, что захочешь, а я дам тебе все и вся, потому что я так сильно тебя люблю!». Она помолчала пару секунд, пока злая улыбка украсила ее гибкие губы. — И потому что у тебя такой большой, горячий член.

Она хихикнула над собой, но затем почувствовала, как рука отца шевельнулась, чтобы стянуть ее трусики. Она выпрямила ноги и приподняла задницу, чтобы позволить ему снять их, затем снова раздвинула бедра и громко застонала, когда он протолкнул пару пальцев в ее уютную, теплую «Любовною дырочку», для секса. Все тело Александры казалось, будто оно тает вокруг пальцев ее отца. Он медленно поглаживал их внутрь и наружу, проводя ими, по ее точке «G», пока они скользили взад и вперед.

— Я думаю, моя непослушная маленькая девочка любит член своего папы, — сказал он хриплым рычанием, которое заставило Александру подумать, что «Может быть», которое он дал ей раньше, на самом деле означало «Да». Может быть, он все еще думал, что они делают неправильно, но ей не нужно было задаваться вопросом, насколько сильно, он ее хочет.

— Да, я люблю, папа, так сильно, — проворковала она, слегка потирая бедрами, под мучительно медленные движения пальцев отца.

— Ты хочешь этот член глубоко внутри себя, не так ли, мой непослушный маленький ангел? Тот самый член, который дал тебе жизнь!».

Глаза Александры расширились, шокированные, но сильно возбужденные его зловещими словами. — Да, папа, да! Я не просто хочу этого. Мне это нужно. Наполни моё влагалище той же спермой, которая сделала меня.

Как бы ей ни нравилось хорошее, под дразнящее и грязное общение, Александра едва могла поверить в то, что слышала, от себя. И все же она знала, что каждое слово было правдой. И все же ее разум был в водовороте. Ей хотелось почувствовать, как его пальцы быстрее проникают в ее ноющую дырочку влагалища. Она хотела чувствовать, как он трет или сосет ее клитор одновременно. Но еще больше она хотела увидеть, как его твердый мужской член заменит его пальцы и трахнет, ее до забвения.

Затем отец перешел в новую позу, так что он стоял на коленях рядом со своей дочерью на ее кровати. Она держала ноги открытыми, пока снова тянулась к его члену и продолжала гладить его. Из его головки члена вытекало так много пред спермы, что ее изящная рука была хорошо смазана для того, чтобы дрочить этот член.

— Боже мой, ты такая красивая доченька, — прорычал Федор Иванович, глядя на дочь, как будто хотел запомнить каждую деталь.

Александра едва могла ответить, а затем почувствовала, как пальцы отца проникают между ее половинками задницы в поисках крошечного звездного бутона между ними. Его пальцы были скользкими и влажными, от ее киски, и она вскрикнула между вздохами, чувствуя, как его длинный, толстый средний палец проникает в ее дырочку ануса и медленно погружается в ее задний проход, пока полностью не вошел в него.

— Такая красивая и в то же время такая грязная девчонка, — заметил отец, осторожно скользя пальцем внутрь и наружу из ее цепкой дырочки заднего прохода. Он наклонился и провел ртом взад, и вперед между колышущимися холмиками ее сисек, чтобы пососать и облизать каждый, из ее набухших сосков. Она вцепилась ему в затылок, пока он наслаждался ее сиськами и терпеливо трахал ее задницу пальцем.

— Папа, — захныкала дочь. — Трахни мою задницу.

Затем отец с улыбкой поднялся с сисек дочери. Ее соски и ореолы теперь блестели влажными, от его слюны. — Я знаю, что все это конечно извращенно, но ты по праву моя, малышка. Ты принадлежишь своему отцу, своему папе. Я буду твоим единственным мужчиной теперь.

— Да, папа, да. Только ты, — задыхаясь, захныкала она, обдумывая каждое слово всем сердцем. Мне казалось совершенно правильным принадлежать своему отцу. Казалось, что природа идет своим чередом. И следующее, что поняла Александра, это то, что ее отец скользил большим пальцем в ее гладкую киску и скользил обоими пальцами в обе ее дырочки одновременно. Она вскрикнула в экстазе, затаив дыхание. А потом она чуть не закричала, когда он наклонился и пососал ее пульсирующий клитор между губами.

Александра никогда раньше не чувствовала себя так возбужденной, чувствуя, как пальцы в обеих ее дырочках и голодный рот пожирают ее клитор одновременно. Внезапно она почувствовала, что мчится вниз по одной из этих длинных горок, для получения оргазма, мчась через пространство к оргазмическому взрыву, который заставил ее задыхаться и трястись.

Ошеломленная Александра все еще приходила в себя от кульминации оргазма, она почувствовала, как ее отец снова двигается, вытаскивая пальцы из ее дырочек. Он расположился между ее гладкими бедрами и потер головкой своего твердого члена ее киску.

«Я понял, детка», — сказал он ей, сделав паузу и дав ей время прийти в себя. «Все, что ты говорила в последние несколько недель. Я люблю тебя больше всего на свете как свою дочь, но я хочу, чтобы ты тоже была моей женщиной. Моя маленькая девочка. Я бы женился на тебе прямо сейчас, но... технически, ты все еще замужем, так что мне просто придется трахнуть твою горячую, мокрую, замужнюю киску и принять ее для дальнейшего использования, только для меня.

Александра смотрела на отца так, как будто видела его впервые. Она надеялась, что он поймет ее образ мышления, о любовных отношениях отца и дочери, но она никогда не представляла, какую необузданную похоть он теперь открывал ей.

— Сделай это, папа, — отчаянно захныкала она. — Просто засунь этот огромный член прямо в горячую киску своей замужней дочери. Трахни меня, папочка. Сделай меня своей навсегда!».

Федор Иванович схватил основание своего толстого члена и протолкнул головку в мокрые от соков складки половых губ дочери. Александра заметила, как его грудь вздымается все глубже, когда он заносит головку своего члена над ее скользкой дырочкой влагалища. Он нуждался в этом так же, как и она, и, поиграв с ней так долго, как только мог, он, наконец, засунул свой член в ее «Любовную дырочку».

Сэнди и ее отец смотрели друг на друга с любовью, в то время как часть его набухшего члена все глубже и глубже погружался в ее сжимающееся его влагалище. Это чувство только подтвердило то, что Александра, теперь знала в своем сердце, что любящий член отца был лучше, чем любой другой мужской член, который могла бы быть у неё. Низкий, рокочущий стон вырвался, из ее горла, когда набухший член отца полностью погрузился в ее влагалище попадая в её матку. Он начал раскачивать свой член внутрь и наружу, из ее сочной дырочки влагалища, опираясь на локти, пока они начинали свой ритмичный, кровосмесительный секс.

Грудь отца прижалась к сочным сиськам его прекрасной дочери, хотя он осознавал, что большую часть своего веса держит на руках. Александра стонала при каждом толчке члена, который захватывал саму суть ее существа. Она никогда не чувствовала себя такой грязной и противной, но в то же время такой красивой и любимой. Покачивание ее бедер соответствовало раскатывающимся толчкам ненасытного члена ее отца. Его толстая член касалась тех мест внутри ее киски, о которых она даже не подозревала. Горячие, твердые волны введения члена в ее влагалище поставили ее на грань очередной кульминации оргазма.

Отец отчаянно поцеловал свою дочь. Его поцелуй мгновенно стал требовательным, когда он проскользнул языком мимо ее губ и взял ее рот, как будто он им владел. Александра так же жадно поцеловала его в ответ, пока их секс становился все горячее и быстрее. Он делал ей сильные толчки и целовал, пока они оба не пытались дышать, затем он задыхался и наклонился ниже, чтобы снова пососать ее соски на грудях.

Чувствуя, как рот отца жадно сосет ее набухшие соски, Александра перешла грань. Ее тело дергалось, от спазмов ошеломляющей кульминации оргазма, который заставил ее погрузиться в водоворот наслаждения, взорвавшийся, как фейерверк. Отец трахал ее до ее пика оргазма, но затем замедлил свои толчки, пока едва входил и выходил из ее влагалища.

«Я так люблю тебя, детка», — сказал он ей.

— Я тоже люблю тебя, папа. Ты только что сделала меня самой счастливой дочерью на свете. Кончи мне в киску, чтобы я могла сделать тебя самым счастливым папой.

Федор Иванович улыбнулся и снова поцеловал свою дочку. После этого он отстранился, чтобы Александра могла встать на четвереньки. Ее отец подвел ее обратно к краю кровати, чтобы он мог протолкнуть свой член в ее киску сзади, стоя на кровати.

— А...а!, Папа, твой член так хорош!

— И твоя киска потрясающая, детка, — сказал он ей, снова засовывая свой член на всю длину обратно в ее «Любовную дырочку».

Скользящее движение члена отца издавало хлюпающие звуки, когда он трахал свою малышку. В то же время она почувствовала, как его палец снова вдавливается в ее анус. Он был мокрым и скользким. Она подумала, что он, должно быть, намочил его в своём рте, прежде чем засунуть обратно ей его в задницу. Теперь у нее был его член, накачивающий ее киску, и его палец, одновременно накачивающий ее задний проход. Ощущения, как будто пронзали все ее тело. Она просунула руку между ног и быстро почувствовала движущийся член и яйца своего отца, начала тереть свой клитор.

— Мм...м! — застонала Александра, начав кончать. Трахай меня, папа!

Все, что Федор Иванович мог теперь делать, это стоны и рычание высвобожденной отцовской похоти. Он только вытащил палец, из ануса своей малышки, чтобы схватить ее за круглые бедра и еще сильнее втолкнуть свой член в ее, великолепное тело.

Ее пальцы быстро пульсировали по клитору, Александра начала кончать на торчащий член своего папы. Ее внутренние стенки влагалища дрожали и сжимались от его накачивающегося его члена, когда она раскачивалась от одной кульминации оргазма к другой. Отец собрался с силами так сильно, как только мог, и сумел трахнуть дочь еще до трёх кульминации оргазма, прежде чем внезапно перестал дышать и закачал фонтан отцовской спермы глубоко в ее бархатную половую щель.

Александра была ошеломлена силой собственного оргазма так же, как и оргазма ее отца. Когда он, наконец, вытащил свой израсходованный член из ее киски и отпустил ее бедра, она перевернулась на спину, чувствуя себя ошеломленной и блаженной. Отец заполз на кровать и лег рядом с ней, притянув ее к себе, чтобы прижать к себе.

И отец, и дочь спали крепко. Александра проснулась первой и потянулась, улыбаясь, обнаружив, что ее голый отец все еще лежит рядом с ней. Она хихикнула, обнаружив, что их секс прошлой ночью ничего не сделал, чтобы помешать типичному утреннему стояку у отца. Пару минут она просто любовалась длинным, толстым членом, выступающим на животе ее отца, но затем осторожно переместилась между его ног. Нежно взяв возбужденный член отца в руки, она начала целовать и лизать все вокруг его головки и верхнего конца члена.

Отец начал тихо стонать во сне, но вскоре после того, как его дочь взяла головку его члена в рот и начала сосать, он проснулся. Он одобрительно застонал и сказал ей, что никогда в жизни не видел такого прекрасного зрелища. Александра радостно мяукала вокруг горячего, пульсирующего члена между ее губами. Она терпеливо качала головой вверх и вниз, посасывая его длину, лаская в то же время его волосатые яйца. И она не остановилась, пока отец не начал хватать ртом воздух и закачивать ее в рот, извергая струи теплого мужского семени между ее губами и в горло.

«Тебе нравится просыпаться со своим членом во рту своей малышки, папа?» — озорно спросила Александра.

— Ты знаешь, детка. Я планирую, что с этого момента, я буду делать это гораздо чаще.

— Я определенно могу обещать, что ты это все получишь, — взволнованно хихикнула она.

Александра в конце концов получила развод с Николаем, но она не торопилась, потому что ей и ее отцу нравилась мысль о том, что она все еще замужем, пока он трахает ее. Федор Иванович закончил делать комнаты наверху, но они оба переехали в них жить вместе. Примерно через год Федор Иванович начал изучать места в мире, где мужчине было законно жениться на его дочери. Он был удивлен, что их было так много. Вместе с Александрой они выбрали гражданство в одной из этих стран, продали дом и переехали за границу. С тех пор, никто из их старых друзей, их не видел в России...