Несколько дней прошли в напряжённом молчании. Серафима не произносила ни слова. Она, молча, наблюдала, как её дочь вечером входит в комнату Трофима и выходит из неё утром. Ульяна ощущала тяжесть её взгляда, но вместе с тем замечала, как в матери пробуждается нечто тёплое, едва уловимое.

Понимая, что молчание не может длиться вечно, Ульяна решила нарушить его первой.

Слова, сказанные матерью тем утром, всё ещё звучали у неё в голове.

— Мы могли бы быть счастливы все вместе....

Эта фраза, как будто вырванная из контекста, преследовала Ульяну.

Что скрывалось за этими простыми, но глубокими словами? Была ли это лишь мимолетная грусть, лёгкая тень сожаления, промелькнувшая в разговоре, или было что-то ещё невысказанное, что годами копилось в её сердце? Или, может быть, это была ревность, тихий укол зависти к чужому счастью, к тому, что могло бы быть, но не произошло?

Ульяна перебирала в уме все возможные ответы, пытаясь уловить тончайшие нюансы смысла. Но, как бы она, ни старалась, её мысли всегда возвращались к ощущению, чего-то недосказанного. За этими словами скрывался очень таинственный смысл, который хотелось разгадать.

Ульяна решила поговорить со своей матерью. Она больше не могла оставаться в плену собственных догадок и предположений. В ней проснулась решимость.

Она выбрала время, когда её мать была спокойна, когда в доме стояла тишина, нарушаемая только тиканьем часов и, казалось, стуком её собственного, учащённо, бьющегося сердца. Она подошла к матери, которая сидела на диване и читала книгу.

— Мам, мне нужно с тобой поговорить», – начала Ульяна, ощущая, как нарастает внутреннее напряжение.

— О твоих отношениях с сыном?

Серафима отложила книгу, её взгляд стал долгим и проницательным.

— Это порочная... сложная любовь, с множеством препятствий, Ульяна.

В голосе матери прозвучали нотки горечи, но не было прежней категоричности. Она сделала паузу, затем добавила:

— Я постараюсь тебя понять.

В глазах Серафимы появилось что-то новое, похожее на робкое согласие, а не на открытую надежду.

— Мама, мы любим, друг друга, а для настоящей любви нет преград, - сказала Ульяна, - Но сейчас я хотела бы поговорить о другом.

Ульяна напомнила слова матери:

— Ты сказала, что мы могли бы быть счастливы все вместе. Мам, я хочу понять, что ты имела в виду, сказав это. Объясни, пожалуйста?!

Прямой вопрос дочери застал Серафиму врасплох, и она на мгновение растерялась.

— Я...я, - начала Серафима, запинаясь, - Я думала... Я надеялась...

Она замолчала, подбирая слова.

Как объяснить дочери то, что она сама до конца не могла сформулировать? Как рассказать о своих тайных мыслях, о своей, возможно, наивной мечте?

— Понимаешь, Ульяна, - продолжила она, наконец, - Я давно наблюдаю за вами. Когда я увидела, как ты смотришь на Трофима... Когда я увидела, как он смотрит на тебя... Я вспомнила себя. Вспомнила, как это любить всем сердцем, без оглядки, без предрассудков.... И я подумала... А что, если... Что, если бы мы могли преодолеть все эти... условности и создать семью, в которой могли бы делиться любовью?

Она снова замолчала, глядя на Ульяну с тревогой в глазах.

— Я знаю, что это звучит глупо, наивно, - прошептала она, - Но я так устала от одиночества. Я просто хотела... чтобы мы все были счастливы. Чтобы ты была счастлива. Чтобы Трофим был счастлив. И чтобы я... тоже была счастлива.

Серафима опустила голову, чувствуя, как к горлу подступает комок. Она боялась увидеть в глазах дочери осуждение, непонимание, отвращение. Она боялась, что Ульяна сочтёт её сумасшедшей или извращенкой.

Но Ульяна слушала мать спокойно, не перебивая, и в груди у неё разливалось тепло. Слова Серафимы были полны такой искренности, такой уязвимости, что казалось, будто она обнажила перед дочерью самые сокровенные уголки своей души.

— Ты имеешь в виду интимную близость? В этом вся суть? – Ульяна пристально смотрела на мать, - Это так, мама?

Под пронзительным взглядом дочери, Серафима, тихо выдавила из себя:

— Да.

В этом простом, но таком значимом "да" таилось целое море невысказанных чувств, сомнений и надежд. Ульяна почувствовала, как внутри неё что-то дрогнуло. Она ожидала чего угодно, но не этого тихого, почти смиренного признания.

Это "да" было не столько ответом на её вопрос о близости, сколько подтверждением того, что мать видит и чувствует то же, что и она, даже если до этого момента не решалась это озвучить.

— Значит, ты хочешь близости с Трофимом? – прошептала Ульяна, не отводя взгляда.

Повисла тяжёлая, молчаливая пауза, которую Ульяна не хотела нарушать. Она ждала, что мать сама откроется и выплеснет наружу всё, что копилось в душе.

– Я живая, – наконец, тихо ответила Серафима, нарушив тишину.

Эти слова, простые и лаконичные, казалось, распутали клубок сомнений и двусмысленностей, внезапно прояснив картину. В них сквозила какая-то новая, робкая надежда. Ульяну пробрал холодок, но это было скорее волнующее предвкушение, чем страх. Она почувствовала перемену в их отношениях, как будто открылась новая глава.

— Трофим тебе нужен как мужчина? - осторожно спросила Ульяна, понимая, что разговор выходит за рамки общепринятых табу.

В этом вопросе не было осуждения или упрёка, только искреннее желание понять. Ульяна ощутила, что их отношения с матерью становятся глубже и доверительнее, переходя грань от формальностей к чему-то искреннему и интимному. В воздухе витало обещание откровенности, которое ещё недавно казалось невозможным.

— Да, – прошептала Серафима, её голос дрогнул, - Я хочу его, как мужика... Но я не хочу быть препятствием на вашем пути... Не хочу эгоистично забирать у тебя ничего, без твоего согласия. В конце концов, есть ты, есть Трофим... Для меня важно, чтобы ты и он были счастливы...

Снова повисла тишина, наполненная ожиданием.

— Я не против, мама, если ты тоже будешь счастлива вместе с нами, – наконец, ответила Ульяна.

— Ты не будешь ревновать? – спросила Серафима.

— Нет.... Если бы это была другая женщина, я бы не подпустила её к Трофиму и на шаг. Но это ты...

— Прости меня дочка, за моё дерзкое вторжение в твою... в вашу... с Трофимом жизнь.

— Что ты, мама... Я должна была понять это раньше, – прошептала Ульяна, и в её голосе прозвучало горькое разочарование в самой себе, - Я должна была уловить всю глубину твоих слов. Понять, как женщина женщину.

— Мы обе были на взводе тогда, и нам было очень сложно понять и услышать друг друга, – сказала Серафима.

— Но главное, что мы пришли к пониманию, пусть и запоздалому, – добавила Ульяна.

— Да, это так. Просто у меня после смерти мужа, нашего папы, больше не было мужчины.

— А Юрка... Кстати, он давно у нас не появлялся. Где он?

— Прошло почти три месяца с тех пор, как он ушёл служить, - ответила Серафима, – Но это не тот хер, который мне нужен. Мне нужен настоящий мужской размер, а не жалкое подобие. У Трофима есть всё, что нужно, и я буквально мечтаю о нём по ночам, представляя его во всех деталях....

Серафима резко осеклась, понимая, что сказала лишнего и почувствовала, как волна румянца заливает лицо. Вырвавшееся у неё признание казалось непростительно откровенным, как будто она неосознанно обнажила ту часть своей души, которую обычно тщательно скрывала.

— Прости, – проговорила она, опустив глаза.

В воздухе повисло неловкое молчание, сгустившееся после такого неожиданного ответа.

— Я понимаю тебя, мама, для меня размер тоже важен, – согласилась Ульяна, лукаво взглянув на мать.

В её голосе послышалась поддержка, едва заметная, но достаточно ощутимая, и это придало Серафиме уверенности.

— Значит, ты сейчас одна?

— Да, - кивнула Серафима, не поднимая глаз.

— Трофим может стать достойной заменой, - продолжила Ульяна, - Молодой, энергичный, сильный в постели, и с большим хером, как раз таким, какой ты любишь, я уверена, он тебе понравится. Более того, он видит в тебе не только бабушку, но и очень привлекательную сексуальную женщину.

— Ты серьезно? – спросила Серафима.

— Да, мама, я серьезно, - подтвердила Ульяна, - Открою тебе маленький секрет, - продолжила она, - Мы с Трофимом размышляли над твоими словами о совместном счастье и пытались представить разные сценарии, в том числе и тот, который предполагает интимную близость.

— И...? – Серафима вопросительно посмотрела на дочь.

— И Трофим... был бы не прочь заняться с тобой сексом.

Ульяна подмигнула матери, присела с ней рядом и обняла её за плечи.

— Неужели это правда? - прошептала Серафима, не зная, верить словам дочери или нет.

— Это абсолютная, правда, мам....

— И его не смущает, что я его бабушка и довольно почтенного возраста?

— Нет, его это нисколько не смущает, и, скажу тебе по секрету, я бы сказала, что это его даже заводит.

В голове Серафимы царил полный хаос. Она чувствовала себя одновременно смущённой, польщённой и растерянной.

— Мне трудно в это поверить, – прошептала она, – Но, знаешь, иногда я ловлю на себе его взгляды и вижу, что он смотрит на меня как-то... по-особенному.

— Это похотливые взгляды, потому что он хочет тебя, как женщину, мама, и я это знаю точно, - уверенно заявила Ульяна, раскрывая перед матерью все карты.

— Я думаю, нам нужно собраться всем вместе и обо всём поговорить, - добавила она, завершая сказанное.

Серафима отстранилась, пытаясь уложить в голове услышанное. Ульяна, её родная дочь, говорила о Трофиме и его чувствах к ней, Серафиме, которая даже представить себя не могла в качестве объекта его сексуальных желаний. Это было настолько неожиданно, настолько выходило за рамки нормы, что мозг отказывался воспринимать эту информацию. Она посмотрела на Ульяну, пытаясь найти в её глазах шутку или подвох, но увидела только неподдельную уверенность и новую, взрослую серьёзность.

— Ты предлагаешь собраться и поговорить... о близости? – спросила Серафима, чувствуя, как снова краснеет.

— Да, мама, именно так, собраться и поговорить об этом, - твёрдо сказала Ульяна.

Серафима тяжело вздохнула. В её глазах плескалось отчаяние, переплетённое с робкой надеждой. Ульяна, напротив, излучала уверенность, почти вызывающую.

Предложение было дерзким, неординарным, граничащим с безумием.

— Я понимаю, Ульяна... Но это же так... неловко... Я даже представить себе не могу, как бы это выглядело... Я не могу представить себе этот разговор.

— Мам, я всё устрою, – успокоила её Ульяна, – И, чтобы тебе было максимально комфортно, подготовлю Трофима к этому разговору. Всё, что тебе нужно сделать, это согласиться.

— Мне нужно подумать, – прошептала Серафима.

Её терзали сомнения и размышления. Она взвешивала все "за" и "против". Прошло несколько минут тяжелых раздумий, каждая секунда казалась вечностью. Решение было принять не так просто. Оно требовало отпустить прошлое, отказаться от привычного образа жизни и довериться дочери.

Наконец, в её голосе прозвучало смирение и решимость:

— Хорошо, я согласна, – тихо сказала Серафима, – Давай попробуем. Я доверяю тебе, но я... я очень волнуюсь.

В её словах сквозила не только лёгкая тревога, но и предчувствие перемен, которые навсегда изменят их жизнь. Их ждало новое начало, полное тайн и возможностей, и Серафима с тяжёлым сердцем была готова сделать первый шаг навстречу неизвестности.

В тот же вечер Ульяна пригласила всех на чаепитие. За столом, тонко подведя разговор к интимной теме, она намекнула на возможность близких отношений между Трофимом и Серафимой. Трофим, чутко уловив намёк матери, стал брать ситуацию в свои руки. Серафима пытаясь смириться с новой реальностью, чувствовала себя крайне неловко.

Ульяна с удовлетворением наблюдала, как меняется разговор между Трофимом и Серафимой. Прежняя отчуждённость исчезала, уступая место зарождающемуся взаимопониманию. Их беседа становилась более искренней и открытой, появлялось нечто общее, что их незримо объединяло. Они вели приятный разговор, и Ульяна старалась незаметно направлять его в нужное русло, сближая их.

Заметив зарождающуюся между Трофимом и Серафимой симпатию, Ульяна, предложила им уединиться.

— Пожалуй, вам стоит продолжить эту приятную беседу в более интимной обстановке, – сказала она, – Идите в комнату, а я помою посуду.

Трофим и Серафима переглянулись. В глазах Серафимы читалось лёгкое колебание, но и явное согласие.

— Ты права, мама, – согласился Трофим, - Симуля, пойдём в твою комнату.

Он взял бабушку за руку.

Слова Трофима тронули сердце Серафимы, пробудив тёплые воспоминания. Это ласковое обращение приятным эхом отозвалось в её душе. Только её покойный муж называл её так, и ей было очень приятно услышать это от своего внука. Более того, она была тронута тем, что Трофим видел в ней не просто старшую родственницу, свою бабушку, а женщину, что придавало ей уверенности и вдохновения.

Он словно разрушил невидимую, прочную стену, которая стояла между ними, разделяя их, как бабушку и внука, и помогая им увидеть, друг в друге, мужчину и женщину.

После минутного колебания, которое было скорее проявлением приличия, чем отказом, Серафима приняла его предложение и согласилась. За её внешней строгостью и кажущейся неприступностью скрывалась ранимая женская душа, жаждущая тепла, внимания и ласки.

Трофим, мягко держа бабушку за руку, повёл её за собой. Они ушли в комнату, оставив Ульяну одну. Наблюдая, как они уходят, Ульяна вздохнула с облегчением. Она улыбнулась, предвкушая успех своего замысла.

Первый шаг был сделан, и Ульяна верила, что с помощью Трофима её мать сможет преодолеть все страхи и сомнения, которые её мучили. Она была уверена, что Трофим сможет подарить Серафиме новые захватывающие впечатления, которые в конечном итоге сблизят их всех.

С лёгким сердцем Ульяна принялась мыть посуду. Она тщательно отмывала каждую чашку, словно смывая с них остатки прошлого, освобождая место для новых, совместных начинаний. Её взгляд то и дело падал на закрытую дверь, за которой скрылись Трофим и Серафима, и она пыталась представить, что происходит внутри.

Закончив с посудой, Ульяна вытерла руки полотенцем и замерла, прислушиваясь. Из комнаты доносились тихие голоса. Желание подслушать стало невыносимым. Ульяна понимала, что ей, наверное, не следует этого делать, но любопытство взяло верх. На цыпочках, чтобы не издать ни звука, она подкралась к двери и приложила к ней ухо.

— Трофим, мне как-то не по себе.... Неудобно, – донёсся до неё тихий голос матери.

— Давай, Симочка, расслабься. Не стесняйся, - ответил Трофим.

Не в силах устоять перед искушением, Ульяна осторожно потянула дверь на себя. Она заглянула в образовавшуюся щель и увидела, как Трофим обнимает бабушку и пытается снять с неё домашнее платье. Серафима смущённо поёживается, как застенчивая девушка.

— Давай начнём с тебя, - тихо прошептала она. - Сначала разденься ты.

— Хорошо, согласен.

Трофим быстро начал снимать с себя всю одежду и уже через минуту стоял голый перед своей бабушкой. Его член был возбуждён, и торчал, почти вертикально, как твёрдый стержень, пульсируя и подёргиваясь от напряжения.

— О, он такой большой, - затаив дыхание, произнесла Серафима, любуясь внушительным пенисом своего внука.

— Тебе нравится? – спросил Трофим, не скрывая своего возбуждения.

— Очень нравится.

Находясь за дверью, Ульяна с интересом смотрела на довольно сильную эрекцию своего сына. Ей было интересно увидеть, что будет дальше, и она продолжала тайно наблюдать. События между бабушкой и внуком быстро развивались.

Сквозь дверную щель Ульяна увидела, как Трофим нежно притянул Серафиму к себе, его руки скользнули по её плечам, и она начала расслабляться под его прикосновениями.

Ульяна почувствовала прилив радости за свою мать, которая, казалось, наконец-то открылась новым чувствам, преодолев сдерживавшие её предрассудки.

Хотя Серафиме было далеко за шестьдесят, и многие женщины этого возраста уже смирились со своим одиночеством и отсутствием секса, Ульяна внезапно заметила в ней прилив энергии и вожделения

— Как и любой женщине, ей нравится быть желанной, - подумала она.

Ульяна заметила, что Серафима начинает отвечать на ласки Трофима. Их голоса стали мягче, а слова, интимнее. Трофим делал ей комплименты, восхищаясь её красотой и зрелой женственностью, и Серафима расцветала под его вниманием, как цветок на солнце.

Наблюдая за этой сценой, Ульяна не испытывала ни стыда, ни неловкости, ни ревности. Напротив, она была преисполнена гордости за свою мать и благодарности Трофиму, который постепенно прокладывал путь к их общему счастью.

Сняв с бабушки платье, Трофим нежно провёл руками по её обнажённым плечам, затем опустил свои ладони на её большие отвисшие груди. Он нежно помял их, потом обнял и поцеловал Серафиму. Его руки ласкали её тело, исследуя каждый изгиб. Серафима вздрагивала, но не отстранялась. Она, наслаждаясь его прикосновениями. Время от времени Трофим делал шаг в сторону, чтобы полюбоваться бабушкой, словно оценивая её красоту со стороны.

— Ты прекрасна, – шептал он с восхищением, - У тебя большие и красивые титьки.

— Ну, где уж там... Я уже старая, – отвечала ему Серафима.

— Глупости, Симочка! Ты сексуальна, и ты мне очень нравишься.

— Хорошо, я тебе поверю, – прозвучал в ответ её голос.

Ульяна увидела, как преобразилась её мать, увидела улыбку и возбуждение на её лице.

Трофим наклонился и что-то прошептал ей на ухо. Ульяна не расслышала слов, но заметила, как лицо матери вспыхнуло от смущения. Серафима посмотрела на Трофима так, словно принимала серьёзное решение, затем взяла его член в руку и наклонилась, чтобы прижать его к своей щеке.

— Возьми в рот, - дрожащим голосом прошептал Трофим.

Серафима нежно провела головкой члена по своему лицу, щекам и подбородку, затем обхватила её губами и взяла в рот.

В следующий момент Ульяна была поражена способностями своей матери, когда та полностью проглотила длинный член Трофима. Это казалось невероятным, но это был факт. Совершая плавные возвратно-поступательные движения головой, Серафима медленно взяла длинный ствол в рот, до самого основания, и уткнулась носом Трофиму в живот. На мгновение застыв, она сделала плавное движение головой назад и медленно выпустила член. Облизав языком головку, она снова взяла пенис в рот до самого корня. Она делала это без особого труда и без спазмов, которые могут возникнуть во время глубокой фелляции. Ульяна и представить себе не могла, что её мать обладает такими уникальными горловыми способностями, поэтому была крайне удивлена.

Нежно сжимая яйца внука одной рукой, лаская их, а другой, поглаживая его ноги, Серафима целовала, облизывала, покусывала и посасывала его член, заставляя Трофима тихо постанывать от удовольствия.

Обхватив бабушкину голову руками, Трофим ритмично двигал тазом, загоняя свой член глубоко в горло Серафимы.

Наблюдая за происходящим, Ульяна почувствовала приятное тепло, разливающееся по всему её телу и между ног, и лёгкое покалывание в промежности. Ей хотелось открыть дверь, войти и присоединиться к ним, но она сдержалась, понимая, что прямо сейчас им нужно побыть наедине.

Тем временем Трофим вытащил свой член изо рта бабушки, подвёл её к кровати и уложил поперёк неё на спину. Он раздвинул её ноги и, расположившись между ними, провёл руками по внутренней стороне её бёдер, лаская их. Затем он взъерошил волосы на её киске и раздвинул пальцами большие половые губы.

— Ух, ты, какой у тебя большой клитор! - удивлённо воскликнул он, увидев невероятно большую выпуклость, покрытую складками кожи.

Сдвинув капюшон, Трофим полностью обнажил его, с интересом рассматривая.

— Я впервые вижу такой огромный секель.

Он не переставал восхищаться впечатляющим размером клитора своей бабушки.

— Прекрати, мне стыдно, - виновато прошептала Серафима, как будто это она выбрала для себя такой непомерный отросток.

Она действительно чувствовала себя неуютно из-за повышенного внимания к её внушительному клитору, хотя ей уже следовало бы к этому привыкнуть. Её покойный муж и другие мужчины, с которыми она встречалась после него, не скрывали своего восхищения его размером, и это всегда заставляло Серафиму чувствовать себя неуютно.

— Ты должна им гордиться, Симочка, - сказал Трофим, утешая бабушку, - Не у каждой женщины он такой большой и красивый.

Он зажал клитор между пальцами, мастурбируя, а затем наклонился, чтобы поцеловать и облизать его. Серафима издала приглушенное мычание.

Ульяна решила, что пришло время покинуть свой наблюдательный пункт. Осторожно прикрыв дверь, она отошла от неё и направилась в свою комнату, стараясь ступать, как можно тише.

На улице уже стемнело. Её комната была слабо освещена светом уличных фонарей, проникавшем сквозь плотные шторы.

Не включая свет, Ульяна застелила постель, сняла халат и трусики, надела ночную рубашку и легла.

В соседней комнате за тонкой перегородкой слышались приглушённые голоса и тихие стоны - звуки материнского счастья.

— Войди в меня.

Донесся до неё голос матери, и через несколько мгновений раздался её шумный вздох одобрения.

— Ох... хорошо...

Зная, какой внушительный пенис у Трофима, Ульяна представила себе, какое удовольствие сейчас испытывает Серафима от его проникновения.

— Наконец-то она нашла то, чего так долго ждала, - подумала Ульяна и не смогла сдержать улыбки, почувствовав тепло в груди.

Некоторое время Ульяна слышала ритмичный скрип кровати, сопровождаемый страстными восклицаниями сына и матери.

— Симочка, а теперь давай по-другому?! – глухо проговорил Трофим.

— Как ты хочешь?

— Раком...

— Давай попробуем.

— Подбирается к её жопе, - подумала Ульяна, но понадеялась, что этого не произойдет, - Во время предварительного разговора, Трофим дал ей обещание не трогать её задницу, хотя бы в первую встречу.

Ульяну беспокоили анальные предпочтения Трофима. Она не возражала, когда он занимался с ней анальным сексом, но сейчас она боялась, что он может не совладать с собой и поддаться этому искушению со своей бабушкой. Она не знала, как отреагирует Серафима, и боялась, что это может поставить под угрозу хрупкую надежду на их совместное счастливое будущее.

Но случилось то, чего Ульяна так боялась.

Её сердце затрепетало от внезапного громкого возгласа матери. Это был крик, который прервал тихие, монотонные стоны и заменил их громкими, страстными восклицаниями.

— Ой, Трошенька.... ты не туда... ой...ой, - услышала Ульяна причитания матери.

— Всё-таки не смог сдержаться, - с горечью подумала Ульяна.

Она думала, что это конец всему, и в душе упрекнула Трофима за отсутствие самообладания и невыполнение обещания.

— Мне его вытащить? – раздался голос Трофима.

— Нет... Не смей....Мне хорошо.... Останься.

Услышав эти слова Ульяна, выдохнула с облегчением.

— Мои опасения были напрасны, - подумала она.

Это стало для неё ещё одним открытием о тайных желаниях матери.

Стоны Серафимы становились всё громче, и в них слышались нотки удовольствия. Сердце Ульяны наполнялось радостью за свою мать, которая испытывала неземное блаженство. Этого было достаточно, чтобы в её душе воцарились покой и уверенность.

Ульяна знала, что оставила Серафиму в надёжных руках Трофима, который был похотлив и силён в постели, а также отличным любовником.

— Трошенька... миленький... ещё... ещё, - слышала Ульяна голос матери, громкий и страстный, - Оооох.... Ааааааа.....

Всё более громкие, влажные шлепки яиц Трофима о промежность бабушки свидетельствовали, о том, что он набирает обороты и приближается к кульминации.

Ульяна верила, что они смогут построить крепкую семью и создать новую жизнь, полную любви, понимания и настоящего счастья. Это был новый этап жизни, который им предстояло пережить вместе.

Она была уверена, что они преодолеют все трудности и обретут то счастье, о котором говорила Серафима, счастье быть счастливыми все вместе.

Внезапно она услышала протяжные стоны, которые возвестили о взаимном оргазме.

Ульяна тихонько повернулась в постели, натянула на себя одеяло и закрыла глаза, позволив себе помечтать о будущем.

Время текло незаметно. Погруженная в свои мысли, Ульяна, почувствовала сонливость и предвкушение чего-то нового и приятного.

Звуки за стеной продолжались, то затихая, то снова становясь громче, убаюкивая её.

— Они такие ненасытные, – мелькнула мысль, и Ульяна окончательно провалилась в сон.

Когда она открыла глаза, было яркое утро.

Она встала с кровати, накинула халат и вышла из комнаты. После утреннего туалета, направилась на кухню, откуда доносились тихие голоса. Там были Трофим и Серафима, они пили кофе и непринуждённо болтали.

Увидев Ульяну, Трофим встал и подошёл к ней.

— Доброе утро, любимая, - поприветствовал он её и поцеловал в щёку.

— Доброе утро, сынок, - ответила Ульяна, улыбнувшись.

Серафима тоже встала, подошла к Ульяне и тихо прошептала:

— Доброе утро, Уля, спасибо тебе за всё, спасибо тебе.

Она нежно обняла Ульяну и тоже поцеловала её в щёку.

Завтрак прошёл в атмосфере спокойствия и неторопливой беседы. Ульяна наблюдала за Трофимом и Серафимой, за тем, как они дополняли друг друга, и заметила, что они стали намного ближе после проведённой вместе ночи. Она чувствовала, как её собственная душа наполняется любовью, отражая их взаимную привязанность.

После завтрака они решили провести время вместе, гуляя по парку.

Солнечные лучи проникали сквозь листья деревьев, создавая игру света и тени на дорожках. Трофим шёл между ними, а они, взяв его за руки, шли по обе стороны от него, ощущая его тепло и присутствие.

Как много изменилось за последнее время, сколько было преодолено и сколько ещё впереди. Но теперь страха не было. Была лишь тихая, но непоколебимая вера в их общее будущее, в то, что они смогут построить именно ту жизнь, наполненную любовью, пониманием и истинным, всеобъемлющим счастьем. Счастьем быть вместе, быть единым целым.

Каждый шаг по парковой аллее укреплял эту убеждённость. Тёплый ветер доносил ароматы цветов и свежей зелени, словно подтверждая их выбор. Обе женщины смотрели на Трофима, который с нежностью держал их руки, и видели отражение любви и страсти в его глазах. Серафима посмотрела на Ульяну и улыбнулась, и в этой улыбке было столько доверия и благодарности. Это было чувство глубокой признательности за то место, которое она нашла для себя среди них.

Они остановились у старого дуба, ветви которого раскинулись над ними, окутывая их своей многовековой мудростью.

Трофим, заметив задумчивость Ульяны, положил руку ей на плечо.

— О чём думаешь, мама? – спросил он мягко.

Ульяна повернулась к нему, её глаза светились счастьем.

— О том, как всё хорошо получилось, Трофим, - Как будто мы всегда знали, что так будет.

Серафима обняла их.

— Мы просто ждали, когда всё встанет на свои места.

Трофим притянул обеих женщин к себе и стал целовать.

— Вы обе такие милые, - удовлетворённо прошептал он. - Я уже хочу вас.

Этот момент, запечатлённый в тени старого дуба, стал символом их новой жизни.

Они провели день, гуляя по парку и его окрестностям, зашли пообедать в кафе и вернулись домой ближе к вечеру.

Ульяна предложила приготовить ужин вместе, и они с радостью согласились.

Вечер прошёл в тёплой и уютной атмосфере, и, готовясь ко сну, они решили лечь в одну постель.

Они выбрали кровать Серафимы, потому что она была намного больше остальных.

— Теперь мы всегда будем вместе, - сказал Трофим, с нежностью обнимая мать и бабушку.

Это было начало новой жизни, рождение настоящей семьи, семьи, построенной на фундаменте любви и доверия.

Они понимали, что впереди их ждут новые испытания, но теперь они были готовы встретить их вместе, рука об руку.