Жара висела над загородной дорогой плотным, дрожащим маревом, асфальт плавился на краях, издавая сладковато-едкий запах. За рулем «Ауди» Q5, плавно вписывающейся в поворот к знакомому поселку, Юлия Сергеевна чувствовала легкую дрожь в пальцах, сжимавших кожаную оплетку руля. Это было не волнение от встречи с сестрой – Аню она видела пару месяцев назад в городе. Нет, это было другое, щекочущее нервы предвкушение.

«Лето. Жара. Сестрин дом в лесу. И трое племянников», - мысль заставила уголки женских губ дрогнуть в едва уловимой улыбке. Она прибавила громкости музыке – что-то томное, джазовое, идеально ложилось на ее настроение.

Юле было тридцать семь, и она носила свой возраст как дорогое, отлично скроенное пальто. Ухоженная, с фигурой, над которой она работала не столько в спортзале, сколько тщательным подбором диеты и генетическим везением – пышная грудь, тонкая, но не осиная талия, округлые бедра, плавно переходящие в длинные ноги. Волосы цвета темного шоколада, уложенные в небрежный, но дорого выглядящий узел, открывали шею, украшенную тонкой золотой цепочкой. Макияж легкий, акцент на густо подведенных каре-зеленых глазах и бархатистой помаде оттенка спелой вишни.

На Юлии было простое, но убийственно элегантное платье из струящегося вискозного шифона песочного цвета. Вырез – каре, достаточно глубокий, чтобы намекнуть на ложбинку между грудями, но не настолько, чтобы казаться вульгарным. Рукава – три четверти, пояс подчеркивал талию, подол слегка расклешенный, до колена, позволял оценить стройность икр. На ногах – босоножки-лодочки на устойчивом, но соблазнительном каблуке. Образ дышал дорогой небрежностью и осознанной женственностью.

Дом Анны, точнее, добротный загородный коттедж из теплого дерева и камня, показался из-за поворота: ухоженный газон, яркие клумбы, веранда с плетеной мебелью. И фигуры на крыльце: Аня, в привычных джинсовых шортах и просторной белой блузе, заслонив глаза от солнца рукой, приветственно махала рукой, а рядом...

Юля даже немного притормозила, пристальнее вглядываясь. «Боже, неужели это они?»

Женщина плавно заглушила двигатель, взяла с пассажирского сиденья большую сумку из мягкой кожи и солнечные очки в золотой оправе. Дверь открылась, выпустив наружу волну прохлады кондиционера и тонкий шлейф ее духов – амбра, пачули, едва уловимая сладость ириски.

Юля шагнула на раскаленную плитку перед крыльцом.

– Юлька! – Аня сбежала по ступенькам, обняла сестру крепко, пахнув домом, свежевыпеченным хлебом и детским кремом. – Наконец-то! Как доехала? Жара же адская!

– Привыкаю, – Юля рассмеялась, звонко, чуть с хрипотцой, целуя сестру в щеку. Ее взгляд уже скользнул поверх плеча Ани. – А это... Господи, Анечка, неужели твои орлы? Они же просто гиганты!

На крыльце стояли трое: двое помладше, двенадцатилетние близнецы Артем и Миша, – подвижные, загорелые, в почти идентичных шортах цвета хаки и ярких футболках, – смотрели на тетю с открытым любопытством и улыбками. Их лица еще детские, но в угловатости скул, в осанке уже угадывался будущий мужской силуэт. Но Юлю зацепил третий племянник - высокий, на голову выше матери, поджарый, но с уже обозначившимися плечами - Максим. Он стоял чуть в стороне, опираясь на косяк двери, в серых спортивных шортах ниже колен и простой черной футболке, которая подчеркивала худощавость торса, но не скрывала намек на рельеф пресса и бицепсы. Лицо...

Юля мысленно присвистнула - детская мягкость почти ушла, уступив место более резким линиям: скулы, выдающийся подбородок, прямой нос. Темные, чуть вьющиеся волосы были небрежно откинуты со лба, а глаза - большие, серо-голубые, под густыми темными бровями, смотрели на нее с явным смущением и любопытством.

Макс быстро отвел взгляд, когда их глаза встретились, но Юля успела заметить, как его щеки слегка порозовели. «Ого. Вымахал. И симпатичный чертовски. Уже не мальчик, почти мужчина», - подумала она.

– Ну да, мои дикари, – вздохнула Аня с преувеличенной усталостью, но глаза светились гордостью. – Артем, Мишаня, Макс – здоровайтесь с тетей Юлей! Вы же ее помните?

– Привет, тетя Юля! – хором выпалили близнецы, сбегая вниз и бросаясь к ней. Артем, более шустрый, успел первым обнять ее за талию. – Классно выглядишь! Привезла что-нибудь?

– Артем! – Аня сделала строгое лицо, но Юля рассмеялась.

– Привет, мои зайцы! Конечно, привезла. Но сначала – дайте тете разглядеть вас! – она освободилась от Артема, потрепала Мишу по светлым, почти белым локонам, а он застенчиво улыбнулся. Потом женщина подняла взгляд на Максима - он спустился на ступеньку ниже, но держался чуть в стороне.

– Максим? – Юля протянула руку, делая шаг к нему. – Неужели это ты? Последний раз я тебя видела... Господи, ты тогда еще в третий класс ходил! А теперь... – она окинула его фигуру оценивающим, чисто женским взглядом, от макушки до кед. – Настоящий богатырь. И очень симпатичный. Стесняешься тетю?

Максим сглотнул, и его уши горели малиновым. Парнишка неуверенно взял тетину протянутую руку, не для рукопожатия, а скорее как некий предмет, который нужно просто немного подержать. Его ладонь была крупной, уже мужской, но немного влажной от смущения.

– Привет, теть Юль, – пробормотал Макс, глядя куда-то в район ее подбородка. – Рад вас видеть.

– И я тебя, Максимка, – женщина мягко сжала его пальцы, чувствуя их тепло и легкую дрожь. Она задержала рукопожатие на мгновение дольше, чем требовалось, ее большой палец невольно провел по костяшкам племянника. – Ого, рука-то какая сильная. Спортом занимаешься?

– Футбол, – выдавил немного смущенно парень, наконец осмелившись поднять взгляд. Его глаза встретились с ее каре-зелеными, и Юля улыбнулась племяннику тепло, чуть лукаво, заметив, как его зрачки чуть расширились.

Парнишка снова отвел взгляд, но теперь – на вырез тетиного платья, где виднелась тень между грудями, и тут же резко перевел его на ее лоб. Гортань Макса судорожно дернулась.

– Молодец, – одобрительно кивнула Юля, наконец отпуская его руку. Женщина почувствовала легкое головокружение от этого микро-контакта, от смущенной мужественности сына сестры. «Интересно, стесняется еще... Или уже что-то чувствует?» - подумала Юлия, а вслух сказала, – Ну что, поможете тете сумку донести? Она тяжеленькая.

– Я! Я помогу! – тут же вызвался Артем, пытаясь выхватить большую кожаную сумку из ее руки.

– Артем, осторожно! – предупредила Аня. – Там, наверное, хрупкое.

– Почти все выдержит, – успокоила Юля, позволяя племяннику взять сумку. Мальчишка едва не грохнулся под ее весом, но сжал зубы и потащил к дому, и Миша побежал следом, предлагая помочь.

Максим стоял, словно в нерешительности. Юля повернулась к нему:

– Максим, а ты не поможешь тете из машины кое-что достать? Там еще пакет с гостинцами на заднем сиденье и вещи в багажнике.

– Да, конечно, – парнишка кивнул, явно рад возможности что-то сделать, и шагнул к машине. Юля пошла за ним, разглядывая его спину в тонкой футболке, движение лопаток под тканью. Максим открыл заднюю дверь, наклонился, а Юля встала рядом - чуть ближе, чем нужно. Ее духи – теплые, пряные – смешались с запахом нагретого салона и его собственным легким, чистым, юношеским запахом пота и чего-то свежего, как скошенная трава.

– Вот, в этом пакете, – тетя указала на большой бумажный пакет с логотипом кондитерской.

Максим потянулся, его рука скользнула мимо пакета, он примерился, чтобы лучше ухватиться, и в этот момент его локоть слегка, почти незаметно, коснулся женской груди - легкое, мимолетное касание через тонкий шифон.

Юля не отпрянула. Она видела, как племянник замер, поняв, чего именно коснулся, и его шея и уши снова вспыхнули румянцем. Макс резко вытащил пакет, поспешно отступил.

– Спасибо, – сказала женщина ровно, с легкой улыбкой, глядя племяннику прямо в глаза. – Сильный помощник. Пойдем, а то Аня заждалась.

Войдя в дом, Юля почувствовала, как ее обдало прохладой и знакомыми запахами детства – воск для дерева, ваниль, собака (большой золотистый ретривер лениво вильнул хвостом с лежанки в углу прихожей). Интерьер был уютным, немного хаотичным – игрушки, книги, спортивная форма.

– Юль, тебя я, как всегда, положу на втором этаже, в гостевой, – сказала Аня, показывая на лестницу. – Там ванная своя, окно в сад. Артем, Миша, тащите сумку тети наверх! Аккуратно! Максим, пакет на кухню, пожалуйста.

Близнецы, кряхтя, потащили тяжелую ношу вверх, Максим кивнул и направился на кухню, а Юлия прошла за ним, оглядываясь на сестру. Кухня была просторной, светлой, с большим столом и видом на задний двор с гамаком и качелями.

– Ох, Анечка, как у тебя уютно, – искренне произнесла гостья, чувствуя приятную прохладу плитки под босыми ногами. – Прямо душа отдыхает. А мальчишки твои... просто не узнать. Особенно Максим. Настоящий мужчина растет.

Аня, ставя чайник, улыбнулась.

– Да, вытянулся за год как на дрожжах. И голос ломается, то басок, то писклявит. Стесняется жутко. А эти двое – вечный двигатель и вечный вопрос «почему?».

Максим поставил пакет на стол и замер, не зная, куда деться. Он стоял, чуть ссутулившись, руки в карманах шорт, взгляд блуждал по кухне, изредка краем глаза цепляя тетю. Она заметила, как взгляд племянника скользнул по ее босым ногам, по линии бедер под струящимся платьем, задержался на поясе, подчеркивающем талию, и снова убежал в сторону. «Стесняется... но смотрит. Интересно».

– Макс, спасибо, – сказала Юля, специально обращаясь к нему. – Без тебя бы не справились с таким тяжелым пакетом, – она подошла к столу, открыла пакет. – А вот и обещанные гостинцы! Анечка, тебе кофе элитный и миндальное печенье твое любимое. Мальчикам... – женщина вытащила три коробки: две с наборами для сборки сложных моделей роботов, одну – с дорогими беспроводными наушниками. – Артему и Мишке – роботы, Максиму – наушники. Думаю, для музыки и игр пригодятся.

– Вау! Теть Юль, ты лучшая! – Артем и Миша, сбежавшие с лестницы, влетели на кухню и с визгом набросились на подарки. Максим посмотрел на коробку с наушниками, его глаза широко распахнулись:

– Это... это же те самые, про которые я... – он запнулся, покраснев еще больше. – Спасибо, тетя Юля. Огромное спасибо.

Парнишка взял коробку с благоговением, его смущение на мгновение сменилось искренней радостью и восторгом. Юля поймала его взгляд – теплый, благодарный, открытый, и в этот момент она снова почувствовала тот же щемящий укол внизу живота.

«Черт!»

– Не за что, Максимка, – женщина улыбнулась племяннику, и в этот раз улыбка была чуть мягче, теплее. – Рада, что угадала. А теперь, мои дорогие, дайте тете разобрать вещи и освежиться. С дороги все-таки.

Гостевая комната на втором этаже была просторной и светлой: большая кровать с бельем в бело-голубую полоску, письменный стол у окна, дверь в небольшую, но свою ванную с душем. Артем и Миша, получив разрешение, утащили свои подарки в игровую, а Максим, еще раз поблагодарив, скрылся в своей комнате, прижимая к груди заветную коробку.

Юля закрыла дверь, прислонилась к ней спиной и закрыла глаза. Тишина, только тиканье старых часов в коридоре и далекие голоса мальчишек снизу. Она вдохнула полной грудью. «Ну вот и приехала. И он...»

Образ Максима встал перед глазами: высокий, угловатый, смущенно отводящий взгляд, но с теми самыми серо-голубыми глазами, которые вдруг стали такими теплыми. И его локоть, коснувшийся ее груди... Легкое, случайное прикосновение, но оно словно оставило на коже жгучий след.

Женщина почувствовала, как между ног стало тепло и влажно - совсем немного, но ощутимо. «Ну что ты, Юлька, как девчонка»... – мысленно отругала она себя, но улыбка не сходила с губ.

Юлия подошла к окну - вид открывался на задний двор: гамак, качели, стол для пинг-понга. И Максим!

Парнишка вышел из дома, сел в гамак, вставил новые наушники в уши, откинулся назад, устремив взгляд в небо. Его длинные ноги в шортах свисали почти до земли, одна рука закинута за голову. Солнце играло на его еще гладкой, но уже не детской щеке, на темных ресницах. Макс выглядел расслабленным, счастливым, и невероятно притягательным в своей юной, пробуждающейся мужественности.

Юля отвернулась от окна, чувствуя, как волна тепла разливается по всему телу. Она подошла к сумке, начала неспешно выкладывать вещи на кровать: шелковистые блузки, мягкие льняные брюки, еще пару платьев – одно короче и облегающее, черное, другое – воздушное, цвета морской волны. А также...

Женщина достала аккуратно свернутые пакетики с бельем. Кружевные комплекты: черный, бордовый, телесный - миниатюрные, соблазнительные, созданные не для удобства, а для эффекта. Она провела пальцем по шелковистой лямке бюстгальтера. «Надо же... Привезла словно на свидание».

Снова мысль о Максе, о его смущенном взгляде. И о близнецах – таких шустрых, любопытных, с их детской непосредственностью. «Артем... тот вообще в грудь чуть лицом не вжался», - Юля усмехнулась про себя. Возбуждение не уходило, а лишь слабо тлело где-то в глубине, как уголек.

Спустившись к ужину, женщина сменила дорожное платье на легкие бежевые льняные брюки и просторную шелковую блузу песочного цвета, расстегнутую на одну пуговицу больше, чем следовало бы. Бюстгальтера под блузкой не было. Тонкая ткань шелка мягко облегала грудь, намекая на форму и темные ореолы сосков, если присмотреться при определенном свете - Юлия знала, что делает.

Ужин прошел шумно и весело: Артем и Миша наперебой рассказывали тете о школе, футболе, планах на каникулы; Аня суетилась с едой, расспрашивала сестру о работе, о жизни в городе; Максим сидел напротив тети, почти молча, изредка вставляя односложные реплики. Паренишка ел, уткнувшись в тарелку, но Юля ловила его редкие, быстрые взгляды. Он смотрел на ее руки, когда она брала хлеб, на изгиб шеи, когда она откидывала голову, смеясь шутке Миши. И несколько раз его взгляд скользнул вниз, к вырезу блузы, задерживаясь на очертаниях груди.

Каждый раз Макс резко отводил глаза и принимался усердно есть, но кончики его ушей выдавали смущение. Юля ловила эти взгляды, чувствуя приятное щекотание где-то под ложечкой. Она нарочито медленно подносила ко рту ложку супа, позволяя рукаву блузы сползти, открывая гладкую кожу предплечья. Или наклонялась к Мише, сидевшему рядом, чтобы что-то сказать, зная, что этот наклон открывает вид на ее декольте для сидящего напротив Максима. Она видела, как племянник сглотнул, как его пальцы сжали вилку. «Чувствует... Интересно, что там у него под столом? Уж не образовался ли у племянничка стояк?» – дерзко пронеслось в голове гостьи.

После ужина, когда Аня гнала мальчишек мыть посуду (Артем и Миша заныли, Максим молча встал и начал собирать тарелки), Юля вышла на веранду с бокалом белого вина. Сумерки сгущались, наполняя воздух ароматом нагретой за день хвои и цветущего жасмина. Женщина слышала голоса с кухни: ворчание Ани, смех близнецов, низкий, ломающийся голос Максима, что-то говорившего матери.

«Максимка...»

Юля прикрыла глаза, откинувшись на спинку плетеного кресла. Образ племянника в гамаке, расслабленного, с наушниками... Его смущенная улыбка, когда он брал подарок... Его взгляд, украдкой скользящий по ее груди... Его локоть... Легкое, но такое значимое прикосновение.

Она представила, как подошла бы к парнишке тогда у машины ближе, как взяла бы его руку и прижала бы ее не к боку, а... туда, где пульсировало сейчас между ее ног. «Как бы он среагировал? Испугался? Убрал бы руку? Или...»

Юлия почувствовала, как влага пропитывает тонкую ткань ее трусиков. «Ох, Юль, что ты себе позволяешь...»

В доме вскоре стихло. Аня пожелала спокойной ночи, уставшая после забот минувшего дня, а мальчишки разошлись по комнатам. Юля допила вино и поднялась наверх. В гостевой комнате было тихо и прохладно. Она заперла дверь на ключ – привычка горожанки - потом подошла к окну. Женщина представила, что Максим в своей комнате – в этом самом доме - сидит за столом, вероятно, с телефоном или ноутбуком. «Не спит...»

Желание накатывало волной, горячей и влажной, а стеснение, приличия, мысль о сестре – все это отступило перед мощным, животным позывом тела. Ей нужно было облегчение, прямо сейчас.

Юля вошла в ванную, щелкнула выключателем, и яркий свет залил небольшое пространство: кафель, раковина, зеркало в простой рамке, душевая кабина со стеклянной дверцей.

Женщина подошла к зеркалу. В ее глазах горел знакомый огонек – смесь возбуждения и вызова. Она медленно расстегнула пуговицы на шелковой блузе, одна за другой, и ткань соскользнула с плеч, упала на кафель, образовав шелковистую лужу. Грудь, упругая, высокая, с темно-розовыми, набухшими от возбуждения сосками, предстала в отражении. Юля провела ладонями по коже, от ключиц к соскам, ощущая их чувствительность - легкое прикосновение вызвало волну мурашек по спине. Затем она расстегнула брюки, стянула их вместе с тонкими кружевными бикини телесного цвета - они были влажными на ощупь – и бросила их на блузку.

Теперь женщина стояла перед зеркалом полностью обнаженная. Тело, которое она знала и любила, тело, вызывавшее восхищение мужчин - плавные изгибы, гладкая кожа, тени в ложбинке между бедрами. Она повернулась боком, любуясь линией талии, изгибом ягодиц.

«Неплохо для почти сорокалетней...»

Юля коснулась пальцами лобка, где темные, аккуратно подстриженные волосы скрывали источник влаги и жара. Легкое движение – и женщина почувствовала, как ее пальцы легко скользят по уже обильно смазавшимся половым губам. Она судорожно вздохнула, запрокинув голову.

Открыла дверцу душевой кабины, включила воду. Струи, сначала прохладные, затем теплые, хлынули на гостью, омывая дорожную пыль, но не смывая внутренний жар. Юля встала под воду, закрыла глаза, позволив потокам массировать лицо, шею, плечи. Вода стекала по груди, обволакивая соски, усиливая их чувствительность. Женщина провела руками по мокрой коже, скользнула вниз, к животу, а потом ниже, к тому месту, где пульсировало желание.

И снова перед ее закрытыми глазами встал Максим. Но теперь не смущенный, а другой - смелый. Его серо-голубые глаза горели не детской неловкостью, а вожделением, племянник стоял перед тетей не в гостиной, а здесь, в душе. Высокий, капли воды стекали по его худощавому, но крепкому торсу, по едва наметившимся мышцам пресса, ниже...

Юля мысленно провела рукой по его плоскому животу, вниз, к линии шорт. Она представила, как стягивает с него мокрую ткань, как перед ней встает член племянника. Не огромный, взрослый, а юношеский – прямой, упругий, с набухшей, темно-розовой головкой, уже влажный от возбуждения.

«Максимка...» – мысленно прошептала Юлия.

Ее правая рука сама нашла клитор – маленький, твердый узелок, скрытый под капюшоном, сверхчувствительный центр. Она начала водить по нему кругами, сначала медленно, через скользкую от воды и собственных выделений кожу. Ощущение было смутным, но приятным, и женщина усилила нажим, ускорила движение руки.

Образ Максима стал четче. Она представила, как берет его руку, подводит к своей груди, как его пальцы, неуверенные, но жадные, сжимают ее мякоть, щиплют сосок.

«Да... так...»

Юля застонала тихо, прикусив губу. Ее левая рука скользнула вниз, между ног, и два пальца легко вошли во влагалище – горячее, влажное, пульсирующее. Она начала двигать ими внутри, нащупывая знакомые неровные зоны на передней стенке. Одновременно правая рука продолжала массировать клитор. Двойная стимуляция. Волны удовольствия стали нарастать быстрее, горячее.

Но образ племянника вдруг расплылся, его место заняли другие лица. Артем – его озорные, любопытные глаза, его готовность броситься в объятия. Женщина представила его руки, более мелкие, но цепкие, на своей груди, его рот, жадный и неопытный, на ее соске.

«Артемчик...»

Потом Миша – его застенчивая улыбка, романтичный взгляд. Юля вообразила, как мальчишка прижимается к ней, как его детское, но уже возбужденное тело трется о ее бедро.

«Мишенька...»

И снова Максим, но уже не один - все трое сразу.

Максим стоит перед тетей, его член у ее губ; Артем сзади, его руки на ее бедрах, его жесткий член упирается в ягодицу; Миша рядом, целует тетину шею, его рука тянется к ее груди. Хаос образов, прикосновений, запахов юной кожи и пота, смешанных с паром и водой.

«Мои мальчики... Все мои...»

Фантазия разгоралась, подстегивая физические ощущения. Движения женских рук стали быстрее, настойчивее, пальцы внутри влагалища находили ритм, совпадающий с кругами на клиторе. Юля прижалась спиной к прохладной кафельной стенке, выгнулась, подставив живот и грудь под струи воды.

Картина была откровенной и невероятно возбуждающей: зрелая, роскошная женщина, мокрая, с закрытыми глазами, с запрокинутой головой, ласкающая себя под шум воды, представляя своих юных племянников. Ее дыхание участилось, стало прерывистым, грудь вздымалась, соски затвердели до каменности, а тепло внизу живота сгущалось в тугой, пульсирующий комок.

Юля сосредоточилась на клиторе, нажимая сильнее, водя пальцем не кругами, а быстрыми, короткими движениями сверху вниз. Образы в голове смешались – Максим, входящий в нее; Артем, целующий ее в губы; Миша, ласкающий упругую грудь...

– Да... – вырвалось у женщины хрипло. – Да, мальчики... Тетя... тетя сейчас...

Оргазм накатил внезапно и мощно - не волна, а взрыв. Белое пламя вырвалось из клитора, разлилось горячими потоками по всему телу – в живот, в грудь, в кончики пальцев ног. Женское тело выгнулось дугой, мышцы влагалища судорожно сжались на пальцах, выдавливая обильную смазку. Глухой стон вырвался из горла, заглушаемый шумом воды. Юлия дрожала, опираясь о стену, ноги едва держали ее. Спазмы удовольствия постепенно стихали, оставляя после себя приятную, сладкую истому и легкую дрожь в коленях.

Женщина простояла под водой еще несколько минут, приходя в себя. Дыхание выравнивалось, сердцебиение замедлялось. Она открыла глаза - в зеркале напротив, запотевшем от пара, виднелось ее отражение: раскрасневшееся лицо, влажные волосы, прилипшие ко лбу и шее, блестящее от воды и пота тело. В глазах еще горели остатки страсти, но уже появлялось осознание: «Боже... что я только что нафантазировала... Свои же племянники...»

Но вместо стыда или раскаяния Юля почувствовала лишь удовлетворение и азарт. Жар ушел, но его похотливые угольки еще тлели.

Женщина намылила руки гелем с нежным цветочным ароматом, и начала медленно мыть тело. Руки скользили по груди, животу, бедрам. Намыливая лобок, она снова почувствовала легкое эхо недавнего удовольствия.

«А почему бы и нет? Лето только начинается...» – подумала Юля, и в ее глазах мелькнул знакомый огонек озорства. – «Максим явно заинтересован. Артем – любопытный сорванец. Миша – тихий, но чувственный. И все они здесь... под одной крышей. С моей дорогой, ничего не подозревающей сестрой».

Женщина ополоснулась, выключила воду, потом вышла из кабины, завернулась в большое, мягкое полотенце и подошла к окну. «Интересно, уже спит...» – подумала она. – «Или лежит в темноте, думая о тете в шелковой блузе без лифчика?»

Юля улыбнулась, чувствуя, как по телу снова пробегают мурашки. «Завтра... Завтра тетя Юля покажет вам, мальчики, кое-что интересное. О, да, тетя Юля вас научит. Завтра вы получите первый настоящий урок».

Она вытерлась насухо, нанесла на кожу легкий лосьон с ванилью и надела только тончайшие шелковые шорты цвета шампанского – трусики были еще влажными.

Легла в прохладную постель. Тело было расслаблено после оргазма, но мозг работал: планы, образы, возможные сценарии. Желание, удовлетворенное лишь на мгновение, уже снова шевелилось где-то глубоко внутри, обещая новые, куда более острые ощущения. Лето обещало быть жарким - во всех смыслах.

Юля закрыла глаза, улыбаясь в темноте.

Спасибо за внимание!

Если вам понравился рассказ, ставьте оценки и оставляйте комментарии!

Так же заглядывайте ко мне на бусти. Там уже опубликовано продолжение, и я уверен, что оно никого не оставит равнодушным! Так же есть другие рассказы!

https://boosty.to/akademik