Это было божественно. Я не могла совладать с собой — в тот миг со мной происходило нечто, будто сама моя сущность, обнажённая и развратная, та, что так сильно любит мой муж, как шлюха вырвалась наружу. Он сам её создавал, шлифовал, лепил из меня этот образ — страстной и гордой женщины, которая в один миг становится и королевой, и рабой желания похоти.

И вот это случилось. Всё, о чём я мечтала и чего боялась, стало реальностью. Ну я понимала что это только Начало бурной, дикой страсти, что наполняла меня вулканом эмоций и жгучих желаний.

Когда я поцеловала мужа — родного, близкого, отца моих детей — всё внутри во мне дрожало. Вулкан уже взорвался. Вкус члена от моих губ, и этот взгляд мой прерывистый, страстный — всё это он почувствовал. Сначала это был мягкий поцелуй — я позволяла ему ощутить тепло моих губ вкусы и запах а дальше телепатический дала ему понять закатывая глазки от экстаза, всю ту дрожь, что исходила от меня. В этом было какое-то волшебство.

Константин словно терял рассудок его сознание от переполняющих его чувств. Он не верил, что всё это могло произойти на самом деле. Я же, чувствовала, как наши души соединяются. Я как будто без слов говорила ему: да, любимый, всё случилось так, как ты хотел. Я взяла в рот чужой член

Поцелуй становился всё глубже, затяжнее. Он жадно впивался в мои губы, и я ощущала, как его тело сотрясается мелкой дрожью — дрожью, рождаемой безграничным возбуждением и желанием.

Всё происходило без слов — только чувства, только эмоции. Земля уходила из-под ног, а головокружение от страсти не давало приземлиться. Константин, охваченный возбуждением и растерянностью, прижимал меня к себе, будто боялся потерять, и сознательно выскользнуть из этой реальности, где мы принадлежали друг другу так реально.

В гостиной царило лёгкое, беззаботное настроение: Марк о чём-то оживлённо беседовал с Лаурой, смех друзей разливался в воздухе. Всё выглядело непринуждённо, романтично. Но во мне бушевала своя буря.

Я была в эйфории — опьянённая пережитым, оттраханная и насыщенная желаниями, которые продолжали пульсировать во мне. В животе трепетали бабочки, тело отзывалось дрожью на каждое воспоминание недавней близости. пустота внутри меня шептала, звала, требовала, хотела ещё— словно голод, который невозможно унять.

Константин смотрел на меня с восхищением. В его взгляде сияли глаза и радость и счастье, он молчал, но его глаза говорили больше любых слов он хотел уединиться со мной как можно быстрей. Я чувствовала, что ему хотелось всё сразу, до конца — но я не спешила. Я хотела растянуть это удовольствие, оставить его в сладком ожидании.

И в тот миг я сама себе казалась святой и грешницей, обнажённой перед его любовью и своим собственным безумием. И это ощущение было божественным.

Мне нужно было немного расслабиться: слишком много чувств и эмоций переполняли меня. Шампанское, стоявшее рядом, оказалось как раз кстати. Я выпила один бокал, потом второй, и всё же внутри меня продолжал кипеть огонь.

Я вышла на балкон — воздух ночи обжигал прохладой, но не мог погасить моего внутреннего жара. В зале Лаура без стеснения флиртовала с Марком, её смех перекликался с его уверенным голосом. Константин же не отводил от меня взгляда. Я отвечала ему лёгкими воздушными поцелуями, и даже моя походка выдавала во мне ту женщину, которую он сам создал. Лёгкое платье мягко скользило по телу, не скрывая форм, и я знала: он видел во мне всё.

Страсть кипела, жгла изнутри. Мне хотелось раствориться в этом ощущении. Мысль о том, что завтра Марк может оказаться у нас, не давала покоя. Что будет дальше?

Константин уже давно жил в плену этих фантазий. Его возбуждало собственное унижение. Он часто фантазировал, чтобы у меня появился любовник, который возьмёт меня от трахает дерзко, жёстко, как самую последнюю шлюху. Эти желания сводили его с ума, и со временем я поняла: именно они делают его настоящим.

Сначала я не принимала этого — думала, что он меня не любит. Но потом он показывал мне истории, фильмы, исповеди других, и я начала открываться. Что это просто похоть и желание. Я увидела, что он — очень любит меня, и что в его слабости скрывается странная сила.

А дальше представляя все это я сама начала жаждать большего. Мне не хватало настоящей мужской силы, большого члена, того, что может дать только брутальный мужчина. Константин не мог насытить меня: его тело было слишком мягким, его член слишком слабым, чтобы заполнить меня до конца.и тогда он покупал мне игрушки разные в основном большие это его возбуждало он ног часами наслаждаться мною любя меня с игрушками, его желание становились сильнее, ему хотелось в реальности чтобы мужчина трахнул бы меня.

Я вспомнила первую дискотеку: другой мужчина обнял меня в танце, и Константин сошёл с ума от ревности и страсти. В гостинице он жадно целовал, облизывал, хотел меня до исступления. Или был ещё другой раз, когда мужчина позволил себе слишком многое прямо у него на глазах лапал меня все это случилось непринуждённо мы отдыхали на море и там один парень сначала познакомился с нами безумно хотел меня и Константин, чуть в обморок не упал, были очень разные пикантные ситуации, но не доходивший до секса.

Когда я впервые упомянула Марка — его размер члена Константин был потрясён. Но когда услышал, что Марк уже был с Лаурой, в его взгляде загорелась надежда: а вдруг это случится и со мной... с нами?

Сегодня он оказался прав. Его руки дрожали, когда он раскрыл мои ягодицы и нежно ласкал анус. Он шептал, что не теряет надежды: однажды Марк войдёт в меня по-настоящему.

И когда я призналась, что сама начинаю играть с Марком в этот запретный соблазн, Константин не выдержал — его фантазии обрели плоть. Это стало его безумной, сладкой мечтой.

Вечер уже подходил к концу, и мы начали расходиться по домам. Прощальные объятия, улыбки, лёгкие слова ― всё выглядело естественно, кроме Константина, который никак не мог успокоиться. Он то и дело сжимал мою руку, пытался прижать меня к себе, обнять, украсть поцелуй.

И вдруг рядом появился Марк. Наглый и бесстыжий, но именно этот взгляд, эта энергия делали его таким особенным. В нём было что-то дерзкое, и вместе с тем он словно старался держаться культурно. Но его глаза выдавали всё: они раздевали меня прямо там, на прощании.

Он осыпал меня комплиментами, и я сама не понимала, почему позволяю себе отвечать столь откровенно. Может быть, во мне говорила какая-то скрытая часть моей сущности? Может, потому что он сегодня не дал мне до конца насытиться его вниманием?

Я облизывала губы и смотрела на него, не смущаясь даже присутствия Константина. Мы попрощались. Марк поправил выбившуюся прядь волос у меня на лице, я улыбнулась и тихо сказала:

— До завтра. Ты же зайдёшь?

В тот момент в голове начали вспыхивать воспоминания о каждом его прикосновении, о каждой дерзости, что он позволил себе этим вечером. И, несмотря на усталость, я знала — я безумно хочу его вновь.

Мы спустились вниз — такси уже давно ждало. Мы устроились на заднем сиденье. Константин тут же прижался ко мне, уткнувшись носом в плечо. Его губы коснулись моей руки — сначала легко, почти невинно, потом всё выше, всё настойчивее. Его дыхание щекотало кожу, а поцелуи стали смещаться к шее, к вырезу платья, и в каждом движении была смесь страсти и нежности.

Я старалась оставаться спокойной, но внутри всё дрожало. Он шептал едва слышно, почти касаясь губами моей кожи:

— Мони... радость моя... Что с тобой сегодня было? Я чувствовал...

Его голос звучал так, будто он хотел выведать тайну, но сам боялся услышать ответ.

— Мони... радость моя... расскажи мне, — шептал Константин, его голос дрожал, словно он уже не владел собой. — Я схожу с ума. Стив сказал, что ты была с Марком в подвале...

Он будто тону в собственных мыслях. Его взгляд метался, он сам себе не верил, но ревность и желание переплетались так сильно, что превращали его в безумца.

Константин склонился к моим коленям, прижимаясь щекой к коже. Его губы находили путь всё выше, всё смелее. Я гладила его волосы, стараясь унять его тревогу, но и во мне что-то откликалось на его безрассудство.

— Он хотел тебя... — голос Константина сорвался на хрип. — Скажи мне... я умираю.

В ту минуту я поняла: он чувствует больше, чем я готова признать. Его ревность — это признание в любви, его страсть — мольба, его прикосновения — отчаянная попытка удержать меня рядом.

Константин больше не сдерживался. Его ладонь уверенно скользнула к моей киске, и он сразу почувствовал, как там горячо и влажно. Его пальцы раздвинули губы, он медленно провёл по ним, собирая всё это, и с жадностью поднял палец к губам. Его глаза вспыхнули, когда он попробовал мой вкус, и это зрелище ещё больше сводило меня с ума.

Я смотрела прямо на него, облизывая губы. Внутри всё пульсировало, но я удержала себя. Не здесь. Не в такси. Дома... дома я дам ему всё. Пусть узнает, что значит безумие. Пусть почувствует мой анус, который всё ещё хранит следы сегодняшнего. Лёгкое першение, зуд изнутри — напоминание о том, что со мной делал Марк.

Я знала: Константин чувствует. Он угадывает больше, чем я говорю. Его тело дрожало от ревности и желания.

И тут воспоминание накрыло меня волной. Я почти застонала, когда перед глазами всплыло, как Марк грубо взял меня за волосы и глубоко, грязно вставил свой хуй мне в рот. Его жесткость, его власть — это разрывает меня даже сейчас.

Константин, не зная деталей, всё равно сходил с ума. А я горела от этого двойного огня — настоящего и того, что осталось в подвале.

Мы вернулись домой — усталые, но неугомонные. Константин прижимал меня к себе, целовал так, будто боялся потерять. Его губы блуждали по моей коже, а я уже знала — он не отпустит, пока не вырвет у меня правду.

Когда он опустился к животу, приподнял платье и накрыл мою киску горячим языком, я застонала. Я чувствовала его жадность, его ревность — он ел меня, будто хотел стереть чужие следы. И в этот миг меня разрывало: я наслаждалась им... но внутри горело другое.

В каждой его ласке я вспоминала Марка. Его грязный смех, когда он заставил меня взять его хуй в рот. Его огромную головку, которая растягивала меня изнутри. Его силу, с которой он бился во мне, пока я задыхалась от восторга и унижения.

Я кусала губу, и в голове мелькала безумная мысль: «Боже, Костя лижет меня, а я мечтаю снова почувствовать, как Марк разрывает меня своей жесткостью...»

И именно это возбуждало меня ещё сильнее. Быть шлюхой в глазах мужа, позволять себе вспоминать чужой член, пока он целует мою киску. Это было грязно, постыдно — и от этого ещё слаще.

Я выгнулась, раздвинула ягодицы, и хрипло прошептала:

— Милый... сделай это...

Константин задыхался, а я в этот момент знала: моё безумие только начинается.