Прошло почти полтора года с того момента как нас женой адептов Фемдома на берегу Селигера увидела молодая пара Наташа и Андрей и они были шокированы и восхищены нашими отношениями раба и Госпожи. С той поры наша жизнь с Еленой текла в привычном, сладостном ритме повиновения и власти. И вот однажды вечером, когда я, стоя на коленях, массировал стопы моей Госпожи после её трудного дня, зазвонил телефон Елены.

Я замер, ожидая указаний. Елена лениво протянула руку, взглянула на экран, и на ее лице промелькнула удивленная, но приятная улыбка.

— Наташа, здравствуйте! — сказала она, и мое сердце екнуло. Я тут же вспомнил того смущенного парня и девушку, застывших на опушке леса.

Елена говорила недолго, но я по ее интонациям понимал, что разговор был теплым и доверительным. Она несколько раз тихо рассмеялась, а в конце сказала:

— Мы очень рады за вас. Игорь будет счастлив это услышать. Обязательно увидимся. Целую ручку, моя дорогая.

Она положила трубку и снова устроила свою ногу на моих коленях, дав знак продолжать массаж.

— Ну, что, раб, — произнесла она с легкой иронией, — кажется, наши скромные уроки не прошли даром. Это была Наташа. Она звонила, чтобы поблагодарить нас. Говорит, что тот вечер на Селигере перевернул их жизнь. Теперь они — Госпожа и раб. И, по ее словам, они никогда не были так счастливы.

Во мне странным образом смешались гордость и легкая зависть. Гордость за то, что мы, пусть и косвенно, помогли двум людям обрести себя. И зависть — к Андрею, который теперь, как и я, вкушал сладкий плод полного подчинения.

— Это прекрасная новость, моя Госпожа, — прошептал я, целуя ее пятку.

Следующей лето вновь привело нас на берега Селигера. Мы договорились встретиться с Наташей и Андреем на том самом месте. Когда мы подъехали, их палатка уже красовалась на поляне, а неподалеку от нее, на коленях, сидел Андрей и чистил картошку для ухи. Его движения были спокойными и точными, а взгляд, устремленный на Наташу, сидевшую в кресле с книгой, был полон безоговорочного обожания.

Наташа увидела нас первой. Она поднялась, и я не мог не отметить, как она изменилась. В ней появилась та самая властная, спокойная уверенность, которая отличает истинную Госпожу. Ее движения были плавными, а взгляд — оценивающим и твердым.

— Елена! Игорь! Как я рада! — произнесла она, но ее тон был не гостеприимным криком подруги, а скорее снисходительным приветствием равной — Елене, и старшей — ко мне. Она протянула руку Елене, та пожала ее, и они обменялись легким, понимающим поцелуем в щеку.

Я же, по привычке, опустился на одно колено и склонил голову.

— Добро пожаловать, Госпожа Наташа, — сказал я.

— Встань, Игорь, — разрешила она. — Андрей, подойди к нам.

Андрей немедленно отложил нож и картошку, встал и коротким, быстрым шагом подошел к Наташе. Он был одет просто — в шорты и футболку, но во всей его позе читалась готовность немедленно выполнить любое приказание.

— Поприветствуй наших друзей, — велела Наташа.

Андрей сначала почтительно поклонился Елене: «Здравствуйте, Госпожа Елена», — а затем повернулся ко мне и, глядя чуть ниже глаз, произнес: «Игорь, привет».

Разница в обращении была очевидна и совершенно естественна. Елена была для него Госпожой высшего ранга, почти Королевой, тогда как я — просто мужчиной, хоть и занимающим в иерархии подчинения свою ступень.

Вечер прошел в неспешных разговорах. Шашлык на этот раз готовили мы с Андреем вместе, под присмотром наших Госпожей. После ужина Елена и Наташа устроились поудобнее в креслах, а мы с Андреем убирали посуду.

— Ну, что, рабы, — начала Елена, когда мы закончили, — кажется, настало время для небольшого вечернего моциона. Сегодня нам будет помогать Наташа. Она хочет посмотреть, как работает мой личный кнут, и, думаю, ей не терпится опробовать свой.

Сердце забилось чаще. Совместная порка... это было что-то новое.

— Андрей, ложись на бревно. Игорь, стой рядом и наблюдай, — скомандовала Наташа. Ее голос был тверд и лишен сомнений.

Андрей послушно, с хорошо отработанными движениями, снял шорты и лег на знакомое бревно, подставив спину и ягодицы лунному свету. Я встал у его головы, чувствуя странное волнение.

Елена взяла в руки свою изящную, но жесткую розгу. Она сделала несколько свистящих взмахов в воздухе.

— Наташа, дорогая, смотрите. Главное — не бить слишком сильно, чтобы не повредить мышцы. Нужно, чтобы горела кожа. Вот так...

Раздался первый, точный удар. Андрей вздрогнул, но промолчал. Елена нанесла еще несколько ударов, рисуя на его коже ровные алые полосы.

— Теперь ваша очередь, — уступила место Елена.

Наташа взяла розгу. Ее движения были чуть более неуверенными, но решительными. Она взмахнула и ударила. Удар вышел чуть слабее, но Андрей снова вздрогнул, на этот раз громко выдохнув: «Спасибо, Госпожа!»

Я видел, как загорелись глаза у Наташи. Она нанесла еще несколько ударов, с каждым разом все точнее и хлеще. Она явно входила во вкус.

— А теперь твоя очередь, Игорь, — обернулась ко мне Елена. — Ложись рядом с Андреем. Пусть ваши Госпожи полюбуются на картину двух покорных мужчин у их ног.

Я быстро разделся и лег на бревно рядом с Андреем. Быть секомым на глазах у другого раба — это было невероятно унизительно и потому вдвойне возбуждающе.

Теперь Госпожи работали в две руки. Удары сыпались на наши спины и ягодицы попеременно. Стоны и тихие всхлипывания смешивались в ночном воздухе. Я слышал, как тяжело дышит Андрей, и старался терпеть не хуже него. Наташа, воодушевленная примером Елены, секла его все сильнее, и в ее голосе, когда она произносила: «Лежи смирно, раб!», звучала уже неподдельная власть и суровость.

Наконец экзекуция закончилась. Мы лежали, не в силах пошевелиться, наши ягодицы горели огнем.

— Встать! — скомандовала Елена.

Мы поднялись, как побитые щенки, стараясь не смотреть друг на друга.

— Подойдите к нам и отблагодарите, — сказала Наташа.

Мы подошли и, как по команде, опустились на колени. Я припал к стопам Елены, целуя ее дорогие ноги и шепча слова благодарности. Краем глаза я видел, как Андрей делает то же самое у ног Наташи, и на его лице была блаженная покорность.

— Сегодня вы оба вели себя достойно, — произнесла Елена, обращаясь к нам обоим. — И заслужили награду. Наташа, разрешите предложить вам небольшой ритуал, который очень нравится мне и моему рабу.

Наташа кивнула с любопытством. Елена откинулась в кресле и легким движением руки приподняла подол своего платья.

— Игорь, Андрей. Ваша очередь служить своим Госпожам. Приступите.

Мы поняли все без слов. Я прильнул к Елене, а Андрей, после короткого, испрашивающего взгляда Наташи, — к ней. Воздух наполнился тихими звуками ласк и сдержанными стонами наших Повелительниц. Служить Госпоже на глазах у другого раба было пыткой и наслаждением одновременно. Вскоре Елена затрепетала в оргазме, а следом за ней, с громким криком, и Наташа.

Воздух над Селигером сгустился от сладкого томления, смешанного с запахом хвои, озерной воды и едва уловимого аромата женской власти. Мы с Андреем стояли на коленях перед своими Госпожами, только что исполнив свой главный долг и приведя их к блаженству. Наши губы еще влажны от их вкуса, а сердца стучат в унисон – гордые тем, что смогли угодить.

Елена лениво перебирала мои волосы пальцами, а ее взгляд встретился с взглядом Наташи. В этой тишине понимания родилась новая, более глубокая идея.

— Наташа, дорогая, — голос Елены был тихим, но весомым, как свинцовый слиток. — Наши рабы сегодня показали себя достаточно послушными. Но я думаю, чтобы окончательно скрепить наш союз, их смирение должно быть абсолютным. И не только перед своей Госпожой.

Наташа, чье лицо еще хранило отблеск недавнего экстаза, медленно кивнула. В ее глазах вспыхнул огонек понимания и азарта.

— Я полностью согласна, Елена. Они должны научиться почитать каждую из нас как высшее существо. Это сотрёт последние грани их мужского «я».

Мое сердце замерло от предвкушения чего-то нового, невероятно унизительного и потому желанного.

— Игорь, — повелела Елена, и ее тон не допускал возражений. — Подойди к Госпоже Наташе. Преклони колени и вырази ей свое почтение так, как ты умеешь это делать лучше всего. Целуй ей ноги. Целуй так, будто это ноги Богини, сошедшей с небес. Каждый палец, каждую косточку на стопе. Я хочу видеть, как ты трепещешь от счастья, прикасаясь губами к тому, что принадлежит не мне.

— Андрей, — тут же, словно вторая половина единого целого, произнесла Наташа. — Твоя очередь. Подойди к Госпоже Елене. Она – моя старшая сестра и твоя повелительница отныне и навсегда. Целуй ее ноги и благодари за ту честь, что она тебе оказывает.

В тот миг в воздухе что-то щелкнуло. «Старшая сестра». Эти слова навсегда определили иерархию не только между нами, рабами, но и между ними, Госпожами. Елена стала Верховной Королевой, а Наташа – ее юной, но грозной Принцессой.

Мы с Андреем, не сговариваясь, поползли на коленях по песку. Я – к Наташе, он – к Елене. Это было странное и волнующее зрелище: два взрослых мужчины, меняясь местами, ползли к ногам чужой женщины, чтобы воздать им поклонение.

Я оказался перед Наташей. Ее ноги были молодыми, изящными, с аккуратными пальчиками. Они пахли озерной водой и дорогим кремом. Я склонился в почтительном поклоне, коснувшись лбом песка у ее стоп, а затем поднял голову.

— Разрешите, Госпожа Наташа? — тихо спросил я, глядя ей в глаза.

Она кивнула с надменной улыбкой, в которой читалась радость от обретенной власти. Я взял ее правую стопу в свои руки, как берут священную реликвию, и прикоснулся губами к ее подъему. Кожа была нежной и прохладной. Я перешел к пальцам, нежно целуя каждый, облизывая промежутки между ними. Затем принялся за пятку, потом за вторую ногу. Я служил ей с тем же рвением, что и Елене, отдаваясь процессу полностью. Где-то рядом Андрей с таким же благоговением покрывал поцелуями стопы моей жены, и я слышал его тихое бормотание: «Благодарю вас, Госпожа Елена... Благодарю за честь...»

Наташа тихо постанывала от удовольствия, запрокинув голову.

— Он так хорошо умеет, Елена! — воскликнула она с детским восторгом, и в ее голосе звучала гордость.

— Мой раб обучен служить, — снисходительно ответила моя Госпожа. — А твой, я вижу, способный ученик.

Этот обмен репликами между ними, пока мы целовали им ноги, был кульминацией нашего унижения и их торжества. Они буквально «породнились» над нашими согбенными спинами.

Наконец, ритуал был завершен. Мы отползли назад, на свои места, опустив головы. На наших губах остался вкус чужих ног, а в душе – странное чувство братства и полной принадлежности.

— Вы оба доставили нам огромное удовольствие, — сказала Елена, и в ее голосе зазвучала знакомая сталь. — Но за такое высшее наслаждение, какое вы сегодня получили, всегда нужно платить. Верно, сестра?

— Абсолютно, верно, старшая сестра, — тут же откликнулась Наташа. — Награда получена. Теперь – расплата. Она закаляет дух и напоминает о месте.

Сердце забилось чаще. Мы знали, что будет дальше.

— Встать! — скомандовала Елена. — Снова лечь на бревно. Теперь ваши задницы принадлежат нам обеим. Мы хотим видеть, чей раб выдержит порку лучше.

На этот раз мы легли на бревно не рядом, а друг за другом. Я оказался ближе к Елене, Андрей – к Наташе. Но это не имело значения, потому что розги в руках Госпож свистели без разбора.

Удары сыпались на нас градом. Теперь они секли не по очереди, а одновременно. Стоны Андрея смешивались с моими хрипами. Боль была огненной, всепоглощающей, но в ней была и странная эйфория. Мы были вместе в этом испытании, два раба на службе у двух Королев.

— Кричите громче! — требовала Наташа, и ее розга с особой жестокостью ложилась на уже исполосованную кожу Андрея. — Пусть все озеро слышит, как наказывают непослушных мальчиков!

— Да, покажите им, как вы любите своих Госпожей! — поддерживала ее Елена, и ее удары, точные и выверенные, жгли не меньше.

Это была не просто порка. Это был священный акт, скрепляющий новый союз. Мы, своими страданиями, были жертвой на алтаре их дружбы и власти.

Когда наконец все закончилось, мы не сразу смогли встать. Помогли друг другу, опираясь на дрожащие руки.

— А теперь можете идти остудить свои задницы в озере, — милостиво разрешила Елена. — И помните этот вечер. Отныне у вас две Госпожи. И ваш долг – служить им обеим с равным рвением.

Мы побрели к воде, два жалких, избитых, но бесконечно счастливых существа. Окунувшись в прохладную воду, я посмотрел на Андрея. Он смотрел на меня. И в его глазах я увидел не стыд, а гордость. Мы прошли через это вместе. Мы были братьями по подчинению. А на берегу, у костра, сидели наши Госпожи-сестры, две прекрасные владычицы нашей судьбы, и их тихий, довольный смех был для нас самой сладкой музыкой.