Дверь открылась мягко, почти бесшумно — не так, как у тех, кто обычно входил. Алиса вздрогнула, но быстро поняла по шагам: это снова она. Женщина вошла, держа в руках поднос. Запах свежего хлеба и тёплого бульона заполнил камеру.

— Я принесла тебе поесть, — сказала она с привычной мягкой интонацией. — Ты должна набраться сил.

Она поставила поднос на столик и присела рядом, словно пришла не в камеру, а в чужую квартиру к больной подруге. Достала чистую ткань, снова проверила раны. На этот раз мазь была другой — пахла травами, оставляла после себя лёгкую прохладу.

Алиса не сопротивлялась. Она ела медленно, сначала настороженно, потом чуть быстрее. Еда была простой, но после трёх дней унижения даже эта еда казалась почти царской.

Женщина смотрела на неё с лёгкой улыбкой, наклоняя голову то влево, то вправо, как будто изучала её привычки. И в этой улыбке не было злости — только тепло, умело сыгранное тепло.

— Ты ведь понимаешь, — заговорила она спустя паузу, — что я не могу помочь, если ты не поможешь мне.

Алиса перестала жевать. Пальцы сжали ложку.

— Я... — она хотела сказать «не знаю», но голос предательски дрогнул.

Женщина мягко положила ладонь на её запястье.

— Тише. Не нужно ничего большого. Сделай хоть что-нибудь маленькое. Я просто... должна дать этим животным понять, что ты и так готова идти на контакт.

Слова звучали как шёпот, почти как молитва. Мозг, измученный болью и усталостью, искал хоть крошку доверия.

— Ты ведь сильная, я вижу, — продолжала женщина. — Сильные люди умеют выбирать. Но ты уже слишком долго терпишь. Я же вижу, что ты умираешь здесь.

Алиса опустила голову. Ложка дрожала в руках.

— Я... не могу, — выдохнула она наконец, — я не могу и не знаю, что делать.

Женщина улыбнулась едва заметно — не торжествующе, а с той же мягкой, почти материнской теплотой.

— И не нужно всё. Начнём с малого.

Молчание повисло в воздухе. Алиса хотела проглотить слова, но вместо этого губы сами произнесли:

—. ..хорошо.

Женщина кивнула, будто услышала не признание, а что-то обыденное.

— Вот видишь? Уже легче. Это ведь не страшно.

Она снова коснулась её руки:

— Ты заслуживаешь лучшего обращения. Но для этого нам нужно доверие.

Алиса закрыла глаза. Сердце колотилось. Она понимала, что только что перешла черту — не сказала ничего важного, но сказала что-то. И внутри было мерзко. Но в то же время — странное облегчение: впервые за долгое время с ней разговаривали, как с человеком, а не как с объектом.

Женщина поднялась, поправила её волосы и оставила у двери тёплое одеяло.

— Я вернусь, — сказала она тихо. — Мы продолжим, но ты подумай: если ты сделаешь ещё один шаг, всё это может закончиться очень скоро.

Дверь закрылась. Камера снова погрузилась в тишину. Алиса сжала руками одеяло, уткнулась лицом в ткань и впервые за три дня позволила себе плакать — тихо, почти беззвучно.

Вскоре Алиса оказалась в месте похожем на складское помещение. Помещение оказалось тесным и слегка хаотичным, словно здесь давно не прибирались. Сквозь маленькое грязное окошко под потолком пробивался свет, рисуя на полу узкие полосы, которые лишь частично разгоняли полумрак. Основное освещение исходило от голой лампочки, свисающей на проводе с потолка.

По краям стояли бочки — какие-то открытые, какие-то плотно закрытые крышками. Рядом небрежно свалились строительные паллеты, их потрескавшееся дерево с зазубренными углами выглядело усталым и ненадёжным. У дальней стены уходила вниз металлическая лестница, теряющаяся во мраке. В углах громоздились картонные коробки, часть из которых распакована: из них торчали старые журналы, банки с краской и обрезки ткани.

Алиса замерла. Каждая деталь была ей знакома до боли: она уже видела всё это. Но тогда — во сне. Сердце забилось чаще, к горлу подкатил холодный ком. Она знала, что будет дальше. Знала слишком хорошо. Тревога сжала грудь, и от этого осознания помещение стало казаться ещё теснее, чем оно было на самом деле.

Её посадили на маты по середине комнаты. Во сне она видела, как именно с этого места начнётся её унижение: женщина придёт и она впервые поцелуется с девушкой и её рот используют как вместилище для искусственного члена.

Алиса знала, что лестница в конце комнаты ведёт не к выходу, а вниз, туда, где пахнет сыростью и металлом. Там во сне её снова ждали — с верёвками, с выражением лиц, которые больше походили на приговор.

Коробки в углу тоже были не случайны. Из одной доставали ткань и верёвки обматывали ей лицо и тело, лишая возможности дышать и двигаться. Она почувствовала, как кожа покрывается мурашками, хотя сейчас коробки стояли нетронутые.

Каждая мелочь совпадала. Даже полосы света на полу легли точно так же, как в том ночном видении. Алиса вдруг осознала, что её знание будущего не спасает, а лишь усиливает муку: она знала, что дальше будет ещё одна проверка на прочность.

Грудь сдавило. Она хотела закричать, но понимала — это ничего не изменит. Сон становился явью, и с каждой секундой она всё глубже тонула в том самом предчувствии, от которого невозможно сбежать.

Алиса смотрела на помещение широко раскрытыми глазами, будто пытаясь убедить себя, что это не то самое место, что ей снилось. Но отрицать было бессмысленно. Всё совпадало — до мелочей.

Бочка с отбитыми краями; те самые паллеты, сложенные в углу в небрежный штабель; пыльные коробки, одна из которых чуть перекосилась, обнажив выцветшие журналы. Даже лампочка на проводе качнулась — точно так же, как в её сне, когда шаги кого-то невидимого заставили воздух содрогнуться.

Алиса почувствовала, как холод прокрался под кожу, будто само помещение узнало её и теперь смыкало стены всё теснее. Это было непростое дежавю. Сон возвращался — точный, неотвратимый, и от этого становилось только хуже.

Она помнила, что будет дальше. Воспоминание о сне накатывало тяжёлой волной. Воспоминание как она обхватила губами головку искусственного члена. Настойчивую руку брюнетки, которая направляла член в приоткрытые губы блондинки.

И теперь, стоя здесь, в реальности, Алиса не могла отделаться от ощущения, что этот сон был не случайностью, а предупреждением. Только предупредить — не значит всё изменить.

Паника подступала, но ещё страшнее было то, что внутри неё начало просыпаться другое чувство — странное тепло внизу живота, непонятное возбуждение от предстоящего.

Эта ощущение ударило сильнее, чем крик или плеть. Не пытка — а осознание маленького изменения собственного тела, ещё не проявившейся, но уже ожидающей её впереди.

Вот уже сама Алиса чувствует прикосновение языка женщины, имени которой она даже не знает. Язык Алисы попытались всосать однако вздрогнувшая Алиса спрятала свой язык за губами.

Алиса почувствовала лёгкое возбуждение от ласк женщины. Оно со временем нарастало. Девушка начала увлекаться поцелуем. Их языки сплетались, руки брюнетки обнимали партнёршу иногд гуляя по её телу. Возбуждение продолжало нарастать, девушки долго обсасывали языки друг друга. Алиса всё раскрепощеннее облизывала и покрывала поцелуями встретившиеся напротив губы.

“Умница, - сказала брюнетка, и облизала губы Алисы, - я же говорила что тебе понравится, высунь свой язык ещё разок”. Алиса увлекшись процессом выполнила поручение незамедлительно. Её язык резко прикусили. Алиса почувствовала лёгкую боль и отшатнулась. Брюнетка отсела немного подальше и поцеловала правый сосок девушки, которая покрылась мурашками. Алиса вспомнила как видела это со стороны и её стало стыдно от того, что она начала получать удовольствие от процесса.

“Видишь ли, мы можем получать удовольствие вдвоем разными способами, - продолжила разговор брюнетка, параллельно отходя к какому-то столу в помещении, она взяла какой-то предмет и вернулась к блондинке. - Например с помощью этого дружка, ты можешь научится доставлять удовольствие не только себе или мне. Мужчины тоже не должны оставаться без внимания”.

Алиса ощутила, как у неё подрагивают пальцы, когда женщина подвела к её губам искусственный член. Он стремился в её рот, будто сам ждал этого момента. Алиса сразу вспомнила: именно его она видела во сне, но тогда была лишь сторонним свидетелем, наблюдателем. Сейчас же — она сама оказалась внутри этого сценария, и выбора не оставалось.

Член уткнулся ей в горло и Алиса ощутила, как по коже пробежал морозец, и она закашлялась. Женщина терпеливо объясняла, куда нажимать языком, как двигать губами, какие рычаги и “кнопки” нужны для удовлетворения члена.

Алиса сначала действовала осторожно, будто боялась причинить вред себе. Но постепенно её движения стали увереннее. Она проводила рукой по поверхности, ощущала сопротивление резины, мягкое движение члена у себя во рту. И вдруг — она снова поймала себя на том, что испытывает удовольствие.

Сначала это было похоже на дрожь и азарт. Но потом ощущение стало другим: будто само тело отвечало на её прикосновения к члену, будто их взаимодействие имеет смысл, ритм, даже интимность.

Алиса затаила дыхание.

«Нет... не может быть...» — пронеслось у неё в голове.

В груди кольнуло тревогой. Её тело радовалось процессу, а сознание кричало: нельзя! Она вспомнила, что во сне это устройство стало началом её ломки, именно с ним она потеряла часть себя. И теперь, чувствуя этот странный отклик — удовольствие от подчинения ритму, от того, что её ведут и учат, — Алиса поняла, что страшится не боли и не страданий. Она страшилась того, что сама перестанет сопротивляться.

Женщина, заметив, как Алиса задержала дыхание, лишь улыбнулась мягко, почти по-матерински:

— Видишь? У тебя прекрасно получается.

И это прозвучало как приговор.

Женщина наклонилась ближе, её голос стал ещё тише, почти интимным, словно они вдвоём делились какой-то тайной.

— Ты учишься быстрее, чем я ожидала... — прошептала она, ведя пальцы Алисы к новой детали. — Видишь, мужчины будут слушаться тебя только тогда, когда ты уверена в себе. Попробуй.

Алиса снова заглотила член — и её организм отозвался выделением смазки внизу, выделяя её будто подстраиваясь под ритм её губ. Женщина одобрительно кивнула:

— Вот так... Именно так. Умница.

От этих слов Алиса ощутила, как в груди странно теплеет. Ей давно никто не говорил этого — «умница» — с такой искренностью, или хотя бы с тем оттенком заботы, который заставлял верить. Она почувствовала, что улыбается, сама того не замечая.

Но тут же внутри всё сжалось. Осознание пришло резкое, как удар: она улыбается, она радуется их похвале. Она позволила себе это чувство.

Теперь Алиса наконец-то увидела белый маленький дымок, как от сигареты и поняла что это точка обзора из её сна. Её губы плотно обхватывали искусственный член выделяя кучу слюны. Её бёдра и маты на которых она сидела уже были заляпаны ею. Алисы слышала свои собственные хлюпающие звуки. При этом Алиса видела как копия пристально смотрела на дымок. Она хотела бы что-то сказать, попытаться как-то связаться с собой. Но рот и руки были заняты. Она ничего не смогла сделать. От слишком глубокого миньета её глаза покраснели и по её щекам шел ручеёк слёз.

Женщина услышала и лишь мягко коснулась её щеки.

— Ты не делаешь ничего плохого, — сказала она, обволакивая её голосом, словно тёплым пледом. — Ты просто открываешься новому. Это ведь естественно — находить удовольствие в том, что у тебя хорошо получается.

Алиса почувствовала, как сердце забилось быстрее. Это было так коварно: с одной стороны, каждое движение члена в её рту, каждая новая мелочь, которую она осваивала, действительно дарила ощущение победы и контроля. С другой — этот контроль был иллюзорным, потому что её направляли, её хвалили, и она уже ждала этого одобрения, как ждут глотка воздуха.

Женщина заметила эту зависимость и продолжила мягко, но настойчиво:

— Видишь, девочка? Здесь ты не одна. Здесь есть кто-то, кто ценит тебя. Разве это не лучше, чем постоянное сопротивление и боль?

Алиса опустила взгляд на член который вытащили из её рта, всё ещё лежавший рядом. Она учащенно дышала, возбуждение уже было ярко выраженным, а в голове металось отчаянное понимание: она уже сделала шаг к чему-то страшному для себя. И страшнее всего было то, что часть её хотела сделать второй.

“Какая ты у меня умница, - сказала брюнетка и пересела напротив Алисы. - Иди ко мне”. Алиса снова почувствовала страстный поцелуй. Когда она наклонила голову, чтобы пошире раскрыть рот и засунуть язык поглубже в женщину. Она продолжала смотреть на дымок.

Алиса помнила, что примерно здесь сон прервался, но она - настоящая всё ещё здесь. Женщины продолжили целоваться, рука её новоявленной партнёрши скользнула к её влагалищу и почувствовал влагу начала ласкать её половые губы.

Женщина отпустила свои руки и чуть отстранилась, будто проверяя, что будет дальше.

— Ну что ж, — мягко сказала женщина, расставляя в стороны её ноги. Она взяла искусственный член приставила к её влагалищу. — Дальше можешь сама. Хочешь — продолжим. Не хочешь — оставим как есть.

Эти слова прозвучали как освобождение, но и как ловушка. Алиса замерла. Сердце заколотилось чаще: у неё действительно был выбор? Она могла просто опустить руки, отвернуться. Но тело предательски тянулось к киске, которая уже стала занимать всё её внимание.

Она провела пальцами по поверхности своего влагалища, медленно, нерешительно. Ей показалось, что внутри что-то щёлкнуло, отозвалось вибрацией. В груди поднялось знакомое чувство — азарт, любопытство... и удовольствие.

Алиса стиснула зубы, будто от этого можно было защититься.

— Зачем... зачем вы это делаете? — её голос дрогнул, но прозвучал твёрже, чем она ожидала.

Женщина слегка улыбнулась, но в её взгляде мелькнул холодный расчёт.

— Затем, что ты сама должна захотеть. Никто не сможет доставить тебе столько удовольствия, если ты не согласишься. Поэтому я не заставляю. Я лишь показываю путь. Остальное — за тобой.

Эти слова вонзились в сознание Алисы, как заноза. Она понимала: именно здесь и кроется опасность. Никто не ломает её силой. Её подталкивают самой сделать шаг — и именно это казалось страшнее любых пыток.

Пальцы тем временем снова нащупали влагалище. Она прикоснулась к нему — сначала резко, будто желая доказать себе, что контролирует процесс. Тело послушно откликнулось, и это ощущение, вызвало внутри такую волну удовлетворения, что Алиса слегка застонала.

Женщина наклонилась ближе, её голос был тёплым, мягким, как шёлк:

— Видишь? Это уже твой выбор.

Алиса закрыла глаза, борясь сама с собой. Она знала: ещё несколько таких шагов — и граница исчезнет. Она перестанет различать, где её воля, а где чужая игра.

И всё же... руки не хотели отпускать искусственный член.

Когда женщина убедилась, что Алиса получила пару оргазмов, женщина напоследок поцеловала Алису. И её снова поместили в камеру, свет ударил в глаза так резко, что она зажмурилась.

Алиса настороженно смотрела, не понимая, что именно ждёт её впереди. Внутри всё сжималось — страх перед неизвестным смешивался с любопытством. Её снова связали, руки были скованы за спиной в практически по всей длине. В этот раз её подвесили так, что ноги едва касались земли. Перед ней появился лидер её мучителей. Перед ней поставили пятилитровое ведро практически до краёв наполненной какой-то белой жидкостью. В руках у мужчины был немалых размеров шприц.

«Что вы собираетесь делать?», — голос Алисы дрогнул, но она всё же подняла взгляд. В её глазах отражался чистый страх.

Мужчина не ответил сразу. Его тень падала на неё, делая помещение ещё теснее. Он говорил ровно, почти холодно, будто речь шла о чём-то необходимом, рутинном:

“Сегодня у нас маленькое соревнование”, - сказал мужчина с хищной ухмылкой.

«Почему именно я? Зачем? Что вы хотите?» — её слова утонули в тишине, больше похожей на слабую мольбу, чем на протест.

Он качнул головой, будто объяснял ребёнку очевидное:

«Привыкай. Ты сама поймёшь позже», - сказал мужчина и начал набирать жидкость в шприц.

Алиса опустила голову к груди, пытаясь сохранить хотя бы видимость защиты. Внутри всё сжималось: стыд, тревога, желание вырваться. Но одновременно её пробирало то чувство неизбежности, которое бывает, когда стоишь на краю и знаешь — шаг всё равно придётся сделать.

Тут она почувствовала что её жопу раздвигают и что-то прохладное прикоснулось ко входе в её анус. Она поняла, что в неё сейчас засовывают шприц с этой жидкостью. Связанная и подвешенная, они могла лишь протестующе стонать во время происходящего. Шприц неизбежно вошел в её анус и его содержимое начало выливаться ей в желудок. Когда начался процесс, первое ощущение было холодным и непривычным, словно в неё проникала чужая стихия. Она вздрогнула, тело невольно напряглось, пытаясь сопротивляться.

Но постепенно волнение сменилось странным, пугающим откликом. Напряжение словно расплывалось теплом, оставляя лёгкость и внутреннюю дрожь. Алиса не знала, как к этому относиться: её смущало, что вместе с дискомфортом приходило и нечто иное — туманное чувство возбуждения от происходящего, словно из глубины вымывали её запреты.

В голове пульсировала мысль: «Что со мной происходит? Как я докатилась до такого?». Но в этом же кроилось что-то затягивающее. Она не могла понять, где заканчивается её сопротивление и начинается... возбуждение.

В какой-то момент содержимое шприца закончилась, и он покинул её анус. Сзади продолжились какие движения, и через пару секунд шприц вернулся в её дырочку и снова начал заполнять её тело. Алиса сначала напряглась, словно оказалась лицом к лицу с невидимой угрозой. Её тело замкнулось, дыхание сбилось, как перед прыжком в холодную воду. Она пыталась удержать контроль, но он ускользал, струился между пальцев, и это пугало больше всего. Наполнение её желудка не прекращалось. В какой-то момент странные ощущения начали переходить в неприятные — в желудок начало входить больше жидкости чем могла выдержать она. Ощущения внутри стали отзываться болью. Но затем, неожиданно для самой себя, она почувствовала странное - возбуждение от происходящего начало возвращаться и усилиться с каждой секундой. Внутри разливался поток — прохладный, настойчивый, не спрашивающий разрешения. И вместе с ним приходило чувство потепления внизу, будто с неё снимали невидимую пыль, накопившуюся за годы.

Её сознание металось: «Это неправильно. Я не должна так чувствовать». Но тело отвечало иначе. Там, где было напряжение, появлялась лёгкость. В душе зарождалась тихая дрожь, как от ветра, играющего в листве.

И вместе с этим — стыд. Её смущало собственное восприятие: почему в том, что должно приносить лишь дискомфорт, она улавливает нечто тягуче-приятное, странно возбуждающее? В голове мелькнула ассоциация с порноактрисами в БДСМ фильмах, которые она никогда не смотрела, но отдалённо слышала.

Она закрыла глаза и попыталась перетерпеть. Давление жидкости с каждым новым шприцом всё увеличивалось, пока не стало переходить в категорию нестерпимых. Боль в желудке нарастала, он был растянут до предела. В какой-то момент Алиса не выдержала и крикнула: “Остановитесь пожалуйста, мне больно”. Мужчина проигнорировал её слова, добавив неё ещё несколько шприцов жидкости. Алиса беспомощно умоляла его прекратить, слёзы текли по щекам. Ещё немного и она, к своему стыду, почувствовала что больше не может держать содержимое желудка в себе и сейчас выплеснет это всё наружу. Мужчина кажется тоже это заметил. Он обошёл её спереди и поводил перед её глазами конусообразным предметом. Поднёс к её губам, Алиса обреченно открыла рот, и он поводил в её рту этим предметом, собирая её слюну. Обильно смазанная слюной анальная пробка плотно заткнула колечко её ануса. Алиса напрягла анальное колечко и в ужасе поняла, что теперь даже не сможет опорожнится этой жидкостью, она закупорена снаружи плотной пробкой.

Мужчина продолжил свою пытку, он прикоснулся к её животу и боль отозвалась в разуме Алисы.

“Пожалуйста, дайте мне сходить в туалет, я больше не могу”, - Алиса захныкала. Мужчина тем временем встал перед ней освобождая свой член от штанов и вывалил его перед ней.

«Вот как мы поступим, - сказал мужчина поднося член к её губам, - условия простые, чем быстрее ты проглотишь мою сперму, тем быстрее я отпущу тебя в туалет.”

Алиса не могла поверить своим ушам, у неё появилась возможность прекратить эту пытку. Она сразу же накинулась ртом на член мужчины, надеясь как можно быстрее заставить его кончить. Нормы морали, и весь ужас ситуации отошел на второй план. Она просто хотела чтобы он побыстрее кончил, чтобы избавиться от боли в животе. Её страх, возбуждение отошли на второй план.

Она жадно присосалась к члену, быстро вспоминая уроки той женщины о том, как быстрее заставить мужчину кончить. Кончик члена погружался глубже в её горло, и она резко начала ласкать член языком со всех сторон, словно пробуя вкус. Потом она втянула его ещё глубже, щёки втянулись, глаза при этом были закрыты, всё внимание было сосредоточенно на члене.

“Вот оно к чему пришло, - подумала с грустью Алиса. - Я с остервенением отсасываю мужику, чтобы он кончил мне в рот и мне просто дали сходить в туалет. В кого я превращаюсь. Зачем я вообще приехала в эту страну?!”

Она играла с членом, то быстро вытаскивая его изо рта, позволяя блеску влажной поверхности члена поймать свет, то снова проводя языком и пряча в губах. Движения поспешные, резкие, но именно в этой спешке был весь кошмар ситуации для Алисы. Мужчина чуть наклонился и провёл рукой по её животу. Боль и давление на закупоренное отверстие усилилась.

“Быстрее, быстрее, - в панике думала Алиса, - пожалуйста, кончи быстрее”

Когда она вынимала член, её язык облизывал его кончик, и он мягко касается им нижней губы девушки, будто рисует невидимую линию. Затем она снова возвращает его в рот, с лёгким чмокающим звуком, и уголки её губ приподнимаются — в лёгкой панике.

Наконец мужчина засунул член поглубже в её горло и начал кончать. Алиса обрадовалась что этот момент наступил, и начала судорожно сглатывать сперму. Надеясь максимально ускорить процесс. Дополнив содержимое её желудка спермой, мужчина вытащил свой член и отошел вбок. Алиса подумала что её сейчас освободят и она сможет сходить в туалет. Но тут произошло нечто неожиданное. Мужчина поднёс пальцы к её влагалищу, засунул их чуть внутрь, а потом продемонстрировал Алисе обильно покрытые её смазкой пальцы. В этот момент он положил руку на пробку и резко вытащил пробку из её задницы. Алиса не успела понять что произошло, вместе с пробкой с ней покинуло и содержимое её кишечника. В начале она почувствовала облегчение в желудке, но через пару мгновений до неё начала доходить и другие чувства. Ей стало стыдно от происходящего. Она густо покраснела, опустила вниз глаза. Для неё опорожнится так обильно перед мужчиной оказалось страшнее, чем отсосать и проглотить его сперму.

В этот раз кое что изменилось. Её повели в другую комнату, она была просторнее и с большим количеством мебели. Внутри было ощутимо теплее чем в её прошлой камере. Устройств для пыток и секса было меньше на первый взгляд.

В комнате, куда её втолкнули, стояли пятеро мужчин. Двое из них уже были её знакомы, но остальные были разные по возрасту и телосложению — высокий жилистый с жёстким взглядом, коренастый с тяжёлой челюстью, и старший, который явно был их лидером. Все они смотрели на неё так, будто перед ними не человек, а новый предмет, который предстояло испытать.

Алиса вжалась в стену. Она чувствовала, как колени дрожат, а дыхание рвётся короткими рывками. Их взгляды прожигали насквозь, и первое, что мелькнуло в голове — это желание исчезнуть.

Первое время они просто трахали её в рот. Иногда к ней приводили напарницу - девушку в ошейнике которую она видела ранее, и они вдвоём обслуживали мужчин своими ртами. Их интерес был грубым и бесцеремонным. Один толкнул её, другой схватил за запястье и вывернул руку. Алиса зашипела от боли. Далее они усилили давление: схватили и бросили на кровать. Вошли с двух сторон. При этом тело Алисы отзывалось поразительной реакцией для неё - она возбуждалась.

В первый день ей казалось, что она сойдёт с ума. Тело горело от синяков, мышцы ныли, и каждый новый толчок в её влагащиле отдавался удовольствием в теле и отчаянием внутри. Но дни шли, и её страх постепенно притуплялся. Её всё реже связывали перед сексом и просто трахали не сопротивляющееся тело. Она начала предугадывать их движения, угадывать, кто будет действовать резко, а кто — медленно и выжидающе.

Со временем эти пятеро перестали казаться ей чудовищами. Да, они ломали её, бесцереммоно трахали в рот и киску, заставляли сосать каждому по очереди, причиняли боль, но и эта боль со временем приобрела иной оттенок — не столько шок, сколько привычное испытание.

Время от времени приходила женщина которая учила её миньету и как она говорила “искусству любви”, и девушка в ошейнике которая показывала как лучше у хозяина, подставлять дырочку под член и вести себя в присутствии господ. Постоянный секс, оральный и вагинальный, стали частью повседневности. Это было её единственным развлечением, и источником удовольствия. Один из них мог обронить сухое «сосать», другой — одобрительно кивнуть, и она сразу падала на колени открывая рот. И это странным отзывалось в её теле. Она уже начала переставать удивляться себе.

Алиса поймала себя на том, что уже не шарахается при их приближении. Она знала, что будет боль, знала, что будет тяжело, но в глубине души всё сильнее ощущала: эти мужчины становятся её миром. Страшным, жестоким — но единственным, в котором она теперь существовала и получала удовольствие.

И в тот момент, когда впервые за несколько дней она встретила чей-то взгляд и не отвела глаз, Алиса поняла — страх уступил место чему-то другому. Привыканию.

Дни после после пытки жидкостью потянулись вязко и однообразно. Алиса “жила” среди своих пленителей — пятеро мужчин и она, будто составили замкнутый круг, в который её втянули и из которого невозможно было выйти. Они ели вместе, трахались вместе, спали в одной комнате, где воздух был пропитан смесью запаха пота, секса и спермы.

Каждое утро начиналось одинаково: её поднимали ещё до рассвета, выводили на склад к искусственным членам или к другому инвентарю, заставляли повторять движения снова и снова. Постоянно увеличивая степень возбуждения. Сначала Алиса делала это механически, через силу, так как боялась новых ощущений. Но постепенно тело само привыкло к ритму. Руки ложились киску и она уверенно доводила себя до оргазма, дыхание подстраивалось под движения члена во рту, а движения во влагалище обретали странную гармонию с её телом.

Вечером всё повторялось. Они собирались в тесной комнате, она ела из миски в которую время от времени кончали мужчины, мужчины при этом с усмешкой перебрасывались короткими фразами. Алиса в перерывах от секса и боли сначала сидела отдельно, но с каждым днём чувствовала, как граница тает. И всё это воспринималось уже не как враждебность, а как часть общей жизни, где у каждого есть место. Даже их грубость перестала резать слух: она стала частью ритуала, привычного и почти уютного.

Так рождалась рутина. День сменял ночь, а ночь утро, и Алиса начинала ловить себя на том, что ей... спокойно. Удар, боль, усталость — всё это было, но за ними приходил новый слой ощущений: удовлетворение, удовольствие, оргазмы, странный вкус спермы к которому она привыкла, азарт когда что-то начинало получаться. Каждый раз, когда они хвалили её или хотя бы кивали сдержанно, внутри вспыхивала искра. И эта искра разгоралась сильнее боли.

Она начинала ждать секса. С нетерпением ловила момент, когда в неё засунут вибратор или член, когда дадут задание, когда проверят сколько раз в неё сегодня кончали. Вечером она засыпала под тяжёлое дыхание своих пленителей, чувствуя себя частью их странной общины, их маленького мира, где всё подчинено простому закону — действовать, слушать, подстраиваться.

И всё больше удовольствия проникало в её разум. Кайф от процесса, от этой странной «жизни по правилам» постепенно заслонял собой всё остальное. Мысли о побеге, о том, кто она и зачем здесь — становились всё слабее, будто чужие. Она жила каждым днём, каждым движением, каждым новым повторением.

Однажды вторая девушка, рабыня войдя в комнату увидела типичную для себя картину. Картина в которой Алиса скачет на члене, в рот её долбит другой член, а она при этом двумя руками подрачивает двум другим мужчинам. Алиса посмотрела на вошедшую в их комнату рабыню, и сразу же отвела глаза, концентрируясь на сексе. Вот она подошла к ним, встала рядом на колени. Руки Алисы покинули оба члена. Её наклонили чуть вперёд, не прерывая движения в её дырочках. Тут она почувствовала давление на свою вторую дырочку, и поняла что анального секса ей не избежать. Она постаралась расслабить своё очко, понимая что член в неё засунут хочет она того или нет.

“Вот до чего я докатилась, меня долбят в рот и засовывают член в жопу, а я не то что не сопротивляюсь, я старательно раздвигаю свою жопу, чтобы ему легче было меня трахнуть”, - подумала Алиса, раздвигая свои полушария перед членом.

Второй мужчина которому Алиса дрочила сейчас во всю пользовался ртом рабыни, стоящей с ней по соседству. Бешеная скачка Алисы продолжалась некоторое время. Наконец, с тремя членами в дырках, Алиса почувствовала как в её рот кончает мужчина. Он вытащил свой член из неё, и она смогла сосредоточится на движениях трущихся через тонкую перегородку членов внутри её. Возбуждение поднялось до предела, и приближение оргазма стало лишь вопросом времени. Когда в её узком колечке начались сокращения члена, Алиса кончила вместе с ним. Вот сперма полетела и в её матку.

По соседству мужчина кончил в рот рабыне и приказал ей не глотать. Алиса увидела как она показывает открытый рот полный спермы. Рабыне поручили встать над Алисой, стоящей на коленях с открытым ртом. Её учили так трахаться, учили подавлять не только боль, но и брезгливость. Омерзение отходило на второй план. Рабыня поняла что от неё требуется, и высунула язык на котором смешалась её слюна со спермой и начала выливать эту жидкость в открытый рот Алисы. Постепенно она опускалась всё ниже, пока страстно не поцеловала напарницу. Слюна и сперма перемешивалась между их языками. Алиса погружалась в самые глубины извращенного секса с каждым днём.

И чем глубже она в это погружалась, тем сильнее понимала: он теряет себя. Но остановиться уже не могла.

Пока одно утро началось не как всегда. Мужчины ещё дремали, один ворочался, другой что-то бормотал во сне. Лампа под потолком едва тлела, давая мутный свет. Алиса проснулась раньше всех — и впервые ощутила пустоту. Её руки сами тянулись к знакомым движениям, к теплому члену, к ощущению заполненности внутри и того как губы обхватывают член, без которых теперь утро казалось неполным.

Она тихо поднялась, босыми ногами ступила на холодный пол и пошла к углу, где спал на матрасе один из мужчин. Он не ждал её — неподвижное, молчаливое, но будто живое в её воображении, он просто спал. Алиса протянула ладони и коснулась его члена. Он легко качнулся в её руке, и по коже пробежал знакомый ток. Она вздохнула — глубоко, с облегчением, насадилась ртом на ещё вялый член.

Дверь заскрипела. Один из мужчин, тот, что был лидером, вошел и остановился, увидев её. Некоторое время он молча наблюдал, а потом хмыкнул:

— Смотри-ка, сама встала раньше всех. Торопишься?

Алиса отдёрнула руки, будто пойманная на чём-то постыдном. Но мужчина не ругался, не злился. Он подошёл ближе, посмотрел на уже вставший член, потом на неё — и в глазах мелькнуло нечто вроде удовлетворения.

— Ладно, — сказал он негромко. — Продолжай, сучка.

Эти слова обожгли её. Слово было слишком точным. Алиса хотела возразить, крикнуть, что это не так, что она всё ещё пленница, что внутри неё есть сопротивление. Но язык предательски не шевельнулся. Она лишь опустила взгляд и ответила: “Да, хозяин”.