Прошлым летом, планируя очередной отдых, мы с Аней решили нарушить традицию и не ездить на море. Вместо этого возникла идея совместить приятное с полезным - навестить тётю жены, которая жила на Волге. С одной стороны, уделим внимание близкому человеку, по которому уже изрядно соскучились, а с другой отдохнём и порыбачим, не тратясь на жильё.

Неожиданно к нам с женой решила присоединиться и её сестра с мужем, а потом ещё и тёща надумала. В общем, поехали всем нашим весёлым табором на двух машинах. Семья у нас очень дружная, поэтому никакого дискомфорта такая поездка не доставила.

Тётя Лена жила одна в небольшом кирпичном домике с мансардой и летней кухней. От её дома до берега реки было чуть меньше километра, и можно было прогуливаться туда пешком, прихватив по пути чего-нибудь пенного и холодного. Единственным минусом такого размещения стало то, что гостей было слишком много. Тёща, поселилась в комнате своей сестры, а нашим молодым семьям было предоставлено право выбора – либо жить в небольшой гостиной, которая в доме была как проходной двор, занимая место между спальной, кухней, и туалетом, либо разместиться в летней кухне. Чердак тоже можно было приспособить под жильё, но там с весны обосновалось большое осиное гнездо, и желающих нарушать покой насекомых не нашлось.

Коллективно было принято решение ночевать в летней кухне. Мы с Саней перетащили туда две хлипкие кушетки, и отдельно соорудили гигантский настил из толстенных досок и кирпичей, уже четверть века сложенных в штабеля за домом. Сверху накидали соломы и уложили плотное покрывало с подушками.

— Вот это траходром! – хохотнул свояк, - Чур, мы с Алёнкой первые тут развлекаемся!

За что я люблю Сашку, так это за умение без комплексов озвучить мысль, которая, наверное, посетила каждого их нас.

— Почему это вы? – возмутилась моя Аня, - Откуда такие привилегии?

— Я же первый придумал. У тебя есть возражения? – прищурился Саша, довольно улыбаясь.

— Конечно! Требую справедливости. Бросим жребий.

— Нашли повод спорить, - стараясь не улыбаться, пожал я плечами, и хлопнул по мягкому ложу рукой, - тут всем места хватит без очереди! Можно хоть вшестером одновременно.

Сашка заржал и крепко стиснул меня за плечи:

— Вот это дело говоришь, Андрюха! Молодец!

Алёна скептически скривила бровь и возмущённо цыкнула, взглянув сначала на меня, а потом на мужа, а Аня добродушно рассмеялась:

— Размечтались!

Вырваться из объятий свояка оказалось той ещё задачей. Саня был на полголовы выше меня, да к тому же в несколько большей весовой категории. Сколько его не упрекала жена, пивной живот с годами не уменьшался, а только рос.

Кое-как устроив немудрёный быт, мы со свояком отправились в магазин за пивом, а женщины остались накрывать стол. Жара стояла невыносимая и топать пешком на Волгу мы в этот день не решились, слишком устав после долгой дороги.

С едой и выпивкой, как всегда, переборщили. Это уже стало каким-то роком: если мы с Саней идём в магазин перед застольем, то набираем в три раза больше, чем нужно.

— О, смотри, может, шашлыка возьмём? – азартно блуждая вдоль прилавков, крикнул тот.

— Давай! Самое то будет под пиво. А сколько?

— Килограмма три?

— Давай четыре!

Тоже самое было и с пивом. А потом фантазия свояка устремилась в ещё более высокие дали. Его стали одолевать сомнения, что одного пива мало, и неплохо было бы под шашлык распить бутылку коньяка. А, может и балык прикупить? Вон какой вкусный!

Вернулись домой мы с тремя огромными пакетами.

— Вы сдурели, хлопцы! – взмахнула руками тётя Лена, - Помидоры то зачем? У меня их полная теплица – девать некуда. А мясо к чему? В духовке гусь уже доходит. Еще крылышки куриные я приготовила и окорок.

В общем, всё было, как всегда. Аня сразу подхватила пару ледяных бутылок пива – себе и сестре, и отправилась в сад, где они расставили шезлонги для загара.

Тёща с тётей Леной, заканчивали сервировку широкого деревянного стола, установленного на веранде, а мы с Сашкой отправились изучать предстоящий фронт работ. В конце концов, приехали мы не только загорать и рыбачить. Нужно было максимально помочь одинокой женщине с ремонтом и бытовыми проблемами. Поднявшись на крышу, наш короткий консилиум пришел к выводу, что мелким ремонтом тут не обойтись, и проще полностью перестелить шифер. Тем более, что новый был уже заблаговременно тётей закуплен и уложен в стопку у забора.

— Слушай, а Анька совершенно не меняется, - похвалил свояк, - такая же миниатюрная конфетка.

Я сразу заметил, что как только мы забрались на верхотуру, взгляд его был больше прикован к загорающим в одних купальниках жёнам, чем к шиферу.

— Можно подумать, Алёна сильно изменилась...

— Ну... как сказать... мне кажется чуть располнела...

— Не дури. Она всегда была покрупнее Ани. Такая и осталась. А вот, кто располнел, так это ты.

— Это д-а-а-а! – довольно поглаживая выступающее пузо, протянул Саня.

За стол мы сели едва палящее солнце стало клониться к закату, и веранда окунулась в приятную вечернюю прохладу. Уже наполовину оприходованное в ходе подготовки к застолью пиво, пришлось мешать с крепкими домашними наливками, которые тётя загодя поставила на стол. До шашлыка, конечно же, дело так и не дошло, а вот коньяк под гуся мы с Саней всё же распробовали.

Вечер был крайне душевным. Ближе к одиннадцати, когда над кронами деревьев уже раскинулись россыпи мерцающих звёзд, захмелевшие тёща с сестрой затянули протяжные казачьи песни. Голос у обоих был мелодичный, и слушать их было одно удовольствие. Чуть позднее, допив бутылку наливки, к хору присоединились Аня с Алёной, а потом и мы со свояком.

Дальнюю дорогу Сашка всегда переносил тяжелее. Он очень быстро стал клевать носом, потом встал из-за стола, чтобы прогуляться, и через полчаса был обнаружен храпящим на нашем самодельном «траходроме».

Мне же алкоголь, напротив, придал энергии. Оставив старшее поколение тихо беседовать за опустевшим столом, мы с сёстрами отправились на прогулку по ночному селу. С наступлением темноты вечерний ветерок полностью иссяк, и духота неожиданно усилилась. Я сразу заметил, что Аня с Алёнкой уже хорошо наклюкались: язык слегка заплетался, походка стала неуверенной. Анька, к тому же, начала чудить. Заметив, что дорога глухая и безлюдная, она сорвала с себя верх купальника, и весело замахала им над головой. В темноте ореолы светлой груди заметно выделялись на загорелой коже.

— Анька! Ты что дура? – возмутилась Алёна, - Андрей, как ты ей такое позволяешь?

— А что такого? - пожал плечами я, покосившись в сторону Алёны, - давай и ты тоже...

— Да, конечно!

В одном дворе громко залаяла собака, и приземистое окно осветилось электрическим светом.

— Кто там? – раздался недовольный мужской голос.

Анька торопливо прикрыла грудь руками и рванула в темноту к тётиному дому. Мы с Алёной за ней, с трудом сдерживая смех. Вернувшись, девчонки по очереди приняли душ, переоделись и отправились спать. Мне же, на удивление, ложиться совершенно не хотелось. Присев за стол, я плеснул в рюмку коньяка, достал из закрытой кастрюли остывший кусок мяса, и стал всё это неспеша смаковать, любуясь звёздным южным небом.

Духота не ослабевала. Напротив, воздух наполнился влагой, и на коже стала проступать липкая испарина. Просидев в одиночестве до часа ночи, я, наконец-то, решил тоже идти почивать. Но перед этим надо было хоть немного освежиться.

Это естественное желание запустило череду событий, приведших к совершенно невообразимым последствиям.

Дело в том, что душевых у тёти было две. Вернее, первой была полноценная ванна в доме, где купались наши женщины. А вторая находилась во дворе у летней кухни. Причём, второе помещение больше представляло собой совмещённый санузел. Это была кирпичная кабинка примерно метр на полтора, покрытая шифером, в которой стоял роскошный унитаз с мягким ободком, а в углу крепилась душевая лейка.

Как я сообразил, бывший муж тёти Лены возвёл этот архитектурный шедевр для того, чтобы не бегать каждый раз с огорода в дом, дабы справить нужду, или быстренько освежиться в жаркий день. Причём к постройке он подошел весьма ответственно: провёл полноценную канализацию, подключил горячую воду от домашнего бойлера, установил освещение, и даже вварил основательную железную дверь. Проблема была одна, и тётя о ней сразу всех предупредила – дверь эта не закрывалась изнутри. Из-за поломки замка, его язычок был заклеен скотчем, и не фиксировался. Нужно было просто иметь это ввиду, и стучаться перед тем, как посетить облегчительное заведение.

Дабы не шуметь в незнакомом доме, я не пошел в ванную, а решил воспользоваться именно этой кабинкой. Все давно спали и можно было не таиться. Раздевшись догола, я повесил вещи на крючки у входа, включил внутри свет, и нырнул во влажное пространство, прикрыв за собой скрипнувшую дверь. Хоть где-то этой ночью можно было найти освежающую прохладу. Прижавшись ягодицами к холодному кафелю, я включил воду и, с несказанным удовольствием подставил тело прохладным струйкам. На полочке под потолком обнаружились бутылка геля для душа и шампунь. Женские, конечно, но я не увидел в этом никакой проблемы: закрыл воду, выдавил на ладонь ароматную консистенцию, и стал растирать ей живот и плечи. Следом пришел черед головы.

И вот когда моя шевелюра оказалась обильно вспенена шампунем, лампочка под потолком вдруг погасла, дверь снова скрипнула, и с оглушительным грохотом захлопнулась.

— Блин, где свет?... – послышался приглушенный женский шепот, и возникла какая-то возня.

— Это кто тут? – пытаясь протереть глаза от мыльной пены, громко спросил я.

— А-а! – короткий звонкий вскрик чуть не оглушил меня. Раздался глухой удар, а потом удивлённый голос робко уточнил, - Андрей?...

— Алёнка? Ты что тут делаешь?

— Б-л-и-и-и-н... я в туалет хочу ужасно. Это ты чего тут делаешь? Что с дверью?

— Моюсь, - глаза стало ужасно щипать. В попытке нащупать кран, я уронил на пол бутылку с шампунем.

— Ты что ГОЛЫЙ?! – яростным шепотом спросила Алёна.

— Конечно голый! – сильнее зажмурившись, буркнул я. ВиДо пользуясь тем, что руки мои были заняты глазами, свояченица разглядывала ничем не прикрытый половой орган.

— Блин, прости, - уже тише сказала она, - Почему ты без света?

— Вообще-то, был со светом, - недовольно ответил я, начиная понимать, что произошло, - Это же ты, наверное, выключатель снаружи щёлкнула?

— Я его включила!

— Он был включён, а ты выключила.

— Вот чёрт... я не заметила... да что с дверью? Она не открывается.

— Подожди, - я наконец-то нащупал кран, и поспешно крутнул его. С потолка ударили струи воды, смывая с головы и лица шампунь, а Алёнка громко завизжала.

— Ты что сдурел?! Выключи!!! Я вся мокрая!

Кран был поспешно перекрыт, а мои ясные очи смогли снова созерцать окружающий мир. Несмотря на потухшую лампочку, полной темноты внутри кабинки не было. Уличное освещение, как могло пробивалась сюда через щели по периметру двери и небольшое застеклённое окошко под самым потолком. И по мере того, как глаза привыкали, видно становилось всё лучше и лучше.

Алёна стояла, испуганно прижавшись к двери, круглыми глазами рассматривая меня. На ней была одна короткая ночная рубашка, которая сильно намокла под душем и плотно прилипла к заострившейся груди и животу, засветив под подолом узкие тёмные трусики.

— Так и будем стоять? – улыбнулся я, поборов естественное желание прикрыться руками. Мне ужасно понравилось, как она меня разглядывала.

— Блин, Андрей! Какой ужас! – Алёна вдруг очнулась и стыдливо опустила взгляд, прикрыв лицо ладонями, - Извини!

Она повернулась ко мне спиной и стала с ожесточением толкать железную дверь. Зрение уже освоилось настолько, что я стал пялиться на её стройные босые ноги, и аккуратную попку, слегка прикрытую шелком ночной рубашки. Женщина смешно сводила колени и приседала.

— Слушай, дверь заело!

— Дай, я посмотрю, - обхватив Алёну за талию, я слегка сдвинул её в сторону, и стал нащупывать ручку, которой не было. Ну, конечно. Ручка была только снаружи. Именно поэтому язычок замка и был заклеен скотчем. Наверное, когда она с такой силой хлопнула дверью, этот самый язычок выскользнул и попал в паз, фиксируя замок. Сделав несколько безуспешных попыток приложиться по двери плечом, я развернулся к свояченице. Развернулся, наверное, слишком резко, потому что успел перехватить её взгляд, устремлённый на мои обнаженные ягодицы.

— Ну, поздравляю!

— Что?

— Ты дверь сломала!

— Как? Я просто её закрыла... - Алёна продолжала приседать на полусогнутых, крепко сжимая колени.

— А её нельзя было закрывать...

— Твою мать... я забыла... Андрей... я описаюсь сейчас...

Мне вдруг стало ужасно забавно. Будь я трезвее, наверное, повёл бы себя совершенно иначе. Но в тот момент скромность осталась висеть по ту сторону двери, вместе с одеждой.

— Так чего ты ждёшь? Вот туалет.

— Б-л-и-и-и-и-н, - осознав, что другого выхода нет, взвыла Алёна, - Ну, отвернись хотя бы...

— Подумаешь, - сделав вид, что поворачиваюсь спиной, я всё же остановился на пол-оборота. Алёнка, явно, терпеть уже не могла. Она резко сдёрнула трусики вниз, приземлилась попой на унитаз и мощно зажурчала. Ресницы её сначала были крепко сведены от долгожданного облегчения, а потом она медленно распахнула их, и встревоженный взгляд снова уперся в мой половой орган, который от всего происходящего начинал увеличиваться в размерах.

Заметив, что я тоже внимательно наблюдаю за ней, Алёна спешно прикрыла пах рукой, поджала губы, и нахмурилась:

— Ну и чего ты зыришь?

— А ты?

— Я на тебя не смотрю.

— Да, конечно.

— Тогда, отвернулся бы. Чего свою сосиску развесил?

— Да смотри, если нравится.

— Нашел произведение искусства, - Алёна торопливо натянула трусики и поднялась с унитаза, дернув за ручку слива.

— Что теперь делать? – спросила она, неловко отодвигаясь в угол.

— Можем душ принять вместе, - пожал я плечами.

— Да хватит прикалываться! Надо как-то выбираться отсюда.

— Как?

— Придумай что-нибудь...

— Это же ты всё натворила, вот и думай.

Алёна оглядела потолок, прошлась взглядом по стенам и вдруг вновь остановила его у меня между ног.

— Ты что?! – приложив ладонь ко рту, удивлённо воскликнула она, заметив, что член уже не висит безвольной сосиской, а пульсирует в горизонтальном положении.

— Что?

— Андрей, о чём ты думаешь? У тебя же встал!

— Интересная ты! Стоишь тут почти голая, и хочешь, чтобы у меня не встал?

Она судорожно сглотнула слюну, не зная куда деть глаза.

— Да чего ты дрожишь, как неродная, - я положил руку свояченице на плечо. Оно и правда, слегка подрагивало, - Забыла, как в ванную ко мне врывалась раньше? У тебя, вообще, это уже традиция стала, похоже.

Женщина тихо рассмеялась.

Когда мы с Анькой уже поженились, а Алёна еще ходила в девках, она могла неделями жить у нас в квартире, сбегая от родителей. Мы настолько свыклись с таким положением вещей, что я вполне мог позволить себе ходить по дому в одних трусах, и не закрываться в ванной. И было два раза, когда сестра жены забегала помыть руки, или умыться, в тот момент, когда я принимал душ. Конечно, она сразу испуганно ойкала, отворачивалась, и скрывалась за дверью. Но я всегда был уверен, что типа «случайный визит» её был вполне намеренным.

Невооруженным глазом было видно, что Анькина сестрёнка симпатизирует мне. Да и я время от времени слегка заигрывал с ней, не переходя грань дозволенного, конечно. Можно сказать, у нас был лёгкий флирт. Потом уже Алёнка встретила Саню, и перестала у нас гостить.

Но вот сейчас, во власти алкоголя и похоти, я вдруг понял, что легко готов переступить эту запретную черту. Очень легко.

— Андрей, - почти шепотом произнесла Алена, - не могу проверить, что мы попали в такое дурацкое положение. Санька там дрыхнет с Аней... а мы тут...

— В каком смысле дрыхнет с Аней?

Женщина смущённо хихикнула:

— В смысле, в одной комнате. Не вместе, конечно.

— Так и мы, можно сказать, в одной комнате. Только голые и мокрые.

Алёна шумно сглотнула.

— Слушай, прекрати на меня пялиться! На тебя это плохо влияет, - произнесла она, с опаской глядя на торчащий член.

— А тебя ситуация не заводит?

Свояченица опустила глаза и промолчала. Это её задумчивое молчание сорвало мне последний стопор.

— Алёнка, а ты когда-нибудь представляла меня в качестве сексуального партнёра?

— Ой, Андрей, ну прекрати! Мы хоть и близкие друзья, но всё-таки родственники! У тебя есть Аня! Не надо...

Она отвернулась к двери и ещё раз попробовала её толкнуть.

— Вот Аня и призналась, что вы как-то разговаривали на эту тему... и ты ей рассказала о своих фантазиях.

Мой короткий шаг совершенно сократил и без того маленькую дистанцию между нашими телами. Член упёрся женщине в ягодицу, и она испуганно вздрогнула.

— Да пошла она в баню! Обещала ведь никому не рассказывать! Особенно тебе!

— А я часто представлял себе это... - переходя на вкрадчивый шепот, признался я.

— Что именно?

Мои руки приобняли женщину за живот, но она не сделала ни малейшей попытки отстраниться.

— Как бы ты забралась ко мне в ванную, - руки поползли вверх, осторожно накрыли упругие холмики груди, - голая...

— Андрей... - на этот раз она шепнула не возмущённо, а нежно и покорно, а когда я крепче сжал соски, тихо простонала, - м-м-м, блин... что же ты творишь?..

А я продолжал завороженно шептать:

— Как я ласкаю тебя... целую грудь... живот... спускаюсь губами ниже...

У меня слегка закружилась голова. Я сам не мог поверить, в то, что говорю и делаю. Но больше всего не мог поверить, что Алёнка не оказывает ни грамма сопротивления. Мой член уже с силой вжимался меж мягких булочек, а руки становились все нахальнее и нахальнее. Подцепив подол ночнушки, я задрал её вверх, и одной рукой стал ласкать обнаженную податливую грудь, уже без всяких препятствий. Вторая ладонь беззастенчиво нырнула под резинку трусиков. Алёна страстно выгнула спину, положив мне голову на плечо, и я жадно впился губами в её ароматную шею.

Пухлый лобок приятно щекотал ладонь короткими жесткими волосками, а половые губы влажно разошлись в стороны. С совершеннейшим восторгом я ощутил, как пальцы свободно провалились в горячее скользкое лоно, а моя родственница жарко вздохнула и странно захныкала: не обиженно и горестно, а как-то сладко... протяжно. Только сейчас до меня дошло насколько она возбуждена.

Я рефлекторно стал двигать бёдрами, протискивая стоящий колом член меж ягодиц, а губы жадно пытались поймать Алёнку на поцелуе. Почувствовав на щеке нежные причмокивания, она развернула ко мне лицо и наши губы слились, давая возможность языкам начать робкое знакомство.

Пальцы мои никак не могли остановится, жадно и ненасытно лаская скользкую дырочку. Свояченица текла рекой, и вся ладонь уже была мокрая от хлынувших на неё соков.

— Андрей! Стой! – разорвав поцелуй, взмолилась женщина, - Я буду кричать!

— Расслабься, - шепнул я, - успокойся... всё же хорошо?

— А-а-а, - вздрогнула она, свела бёдра, и вдруг крепче прижала мою ладонь к своему паху, - Ты... не понял... Я могу закричать... если... оргазм...

— Ты что уже?

— А-а-а-н-д-р-е-е-й!!! – пронзительно и тонко взвизгнула она, заставив меня подпрыгнуть, - О-о-о-х, б-л-и-и-н!!! А-а-а-а-а-а-а!

Наверное, она хотела продолжить поцелуй, но так судорожно дёрнула головой, что больно зарядила мне лбом в переносицу. Сильнее подхватив оседающую женщину за лобок, я стал осторожно водить пальцем внутри влагалища. Алёнка глубоко вдохнула, замерла на несколько секунд, мелко подрагивая, а потом шумно выдохнула, и до слуха донёсся довольный смешок.

— А-а-а-х-а-х... сукин ты сын...

Не давая красотке опомниться, я стал сдирать с неё ночную рубашку. Покорно задрав руки вверх, Алёна ещё раз нервно дёрнулась всем телом и проронила тихий стон, словно её еще догоняли отголоски пережитого удовольствия. Мной же овладело полнейшее исступление. Жадно облапав обнаженную грудь, я сдвинул в сторону полоску насквозь промокших трусиков, отогнул вниз каменный ствол, и просунул его свояченице между ног. Головка сразу же нырнула в тёплые объятия, и увлекла за собой весь налитый желанием орган.

— О-о-о-о... – прикрыв рот ладошкой, всхлипнула Алёнка.

Одной рукой я приобнял её за грудь, а другой гладил нежное бедро. Кажется, я даже зарычал от кайфа. Аня всегда блюла себя в состоянии гладкого шугаринга, и эти забытые ощущения, когда член прокладывает себе путь сквозь волнующее покалывание жестких волосков, сводило с ума. В какой-то момент показалось, что перед прикрытыми веками вдруг вспыхнуло маленькое солнце. Наша «тюрьма» наполнилась райским светом, и даже возникло далёкое щебетание птиц, но в один миг всю эту идиллическую фантазию взорвал отвратительный звук скрипящего металла.

Дверь резко распахнулась, а опиравшаяся на неё Аленка, клюнула вперёд, падая прямо в распахнутые объятья матери. Еще с трудом соображая, я сделал шаг назад, наступил в чертову лужу шампуня, вытекшего из бутылки, и смачно шлёпнулся голым задом на холодный и твёрдый кафель.

— Это... что?.. Это что такое? – округлив сонные глаза, прошептала тёща.

Алёнка, тут же схватила свою сорочку и молнией скрылась в темноте двора. А я затравленно пытался прикрыть руками каменный стояк, понимая, что это бесполезно.

— Андрей?! – уже громче прикрикнула вторая мама, - Что это такое?!

— Мария Викторовна, дверь захлопнулась... - начал было я, но встретив ошалелый взгляд, понял, что все объяснения напрасны, и досадно отмахнулся.

Теща еще некоторое время взирала на мои беспомощные попытки прикрыться и встать, а потом схватила с крючка одежду и бросила внутрь кабинки.

— Одевайся и спать! Завтра поговорим...

Когда она исчезла в темноте, я поднялся, потирая ушибленную задницу, насухо вытерся полотенцем и напялил одежду. Да уж, освежился, нечего сказать. Возбуждение как рукой сняло, и теперь меня мучила совесть. Что же я натворил, озабоченный дурак? Как теперь смотреть в глаза Ане... Лёхе?... Но больше всего я переживал за Алёнку. Застигнутая матерью за такой бесстыдной изменой, она наверняка была в полнейшем смятенье. «Одевайся и спать» - снова прозвучал в ушах холодный строгий голос. Какой уж теперь сон? Добравшись до стола, я удручённо покрутил в руках давно опустевшую бутылку коньяка, схватил недопитый кем-то бокал компота и в два глотка утолил мучавшую жажду.

Проснулся я ближе к двенадцати на шезлонге в саду. Солнце уже палило нещадно, и рубашка на спине вся была мокрой. Левая нога затекла до онемения, и с трудом поднявшись на траву, я несколько секунд растирал её, разгоняя кровь.

— О-о-о-о-о! Кого я вижу, - раздался радостный вопль Лёхи. Улыбаясь во всё свое широкое лицо, он направлялся ко мне от крыльца с чайной кружкой в руке, - С добрым утром! Ну что, алкоголики? Опять всю ночь куролесили?

— Блин... Лёх... башка раскалывается, - нахмурился я, потирая ноющий висок.

— Так меру надо знать. Я вон спать вовремя лёг, зато встал как огурчик. Уже и на реку сходил. Места, конечно, здесь красивейшие!

— А Аня где?

— С мамой помидоры перекручивает. Заготовки какие-то делать собрались, - он подошел ближе и дружески толкнул меня в плечо, - А то мы ж с тобой начудили вчера с этими покупками.

— У-ф-ф, - поёжился я, вспоминая минувший вечер, - Где ты кофе надыбал?

— На кухне.

У крыльца, на небольшом столике колдовали тёща с супругой. Аня резала большие мясистые помидоры на дольки, а Мария Викторовна перекручивала их на мясорубке в булькающую красную кашицу.

— Доброе утро, - тихо поздоровался я.

— Приветик, гуляка, - весело улыбнулась жена, - ты что на улице спал?

Я кивнул и посмотрел на тёщу.

— Доброе, - свернула она глазами, полными негодования, и поджала губы.

На кухне, вяло помешивая чайной ложкой горячий чай, сидела растрёпанная Алёна. Увидев меня, она вздрогнула, но тут же сделала лёгкую попытку улыбнуться.

— Привет, - вырвалось у меня с какой-то дурацкой интонацией.

Глаза свояченицы прищурились:

— «На ковёр» уже вызывали?

— Кто?

— Мама...

— Н-н-е-т... а тебя?

Она согласно кивнула.

— И что?

— А ничего. Сам потом узнаешь, - она не сдержала улыбку, - совратитель... кофе будешь?

— Буду

Совершенно выбитый из колеи, я сел за стол, и положил голову на руки. Алёна потянулась за чайником.

— Так, алкоголики, – в кухню неслышно притопал Алексей, - Будем продолжать дебоширить, или начинаем здоровый образ жизни? Кто сегодня на рыбалку?

— Я дома, - тут же отмахнулась Алёна, - максимум искупаться схожу. Надо тёте помочь с огородом.

— Тогда мы с Андрюхой пойдём на ночной клёв, - очередной крепкий толчок в плечо, чуть не выбил из рук горячую чашку, бережно передаваемую свояченицей.

— С ночёвкой, что ли? – уточнил я.

— А что? Возьмём бутылочку, как полагается...

— Идите, - равнодушно пожала плечами Алёна, и покосилась на меня, - всё ж лучше, чем тут торчать...

Толком поговорить мы не успели. В кухню с большой кастрюлей в руках вошла тёща.

— Так, касатики, - деловито крикнула она, - Ну-ка быстро освободили помещение. Мне плита нужна.

— Упс! Всё, мамуль, убегаем, - оперативно подскочил Леха. Он с самого начала стал называть тёщу мамой, хотя я никак не мог преодолеть этот барьер, величая её исключительно по имени отчеству.

Подхватив недопитую чашку, я поспешил к двери.

— Андрей! Подожди немного, мне нужна твоя помощь.

— А Вас, Штирлиц, я попрошу остаться, - саркастически шепнула Алёна, протискиваясь между мной и дверным косяком.

Тяжело вздохнув, я вернулся к столу и оседлал табурет.

— Вот что, - начала тёща, как только мы остались одни, - Сказать, что я поражена, это ничего не сказать. В моих глазах ты всегда был самым ответственным, скромным и порядочным из детей. Я же вас всех своими детьми считаю! Такая дружная и весёлая семья, и вдруг... От Алёны я так ничего и не добилась, поэтому хочу узнать у тебя: давно это у вас с ней?

— Мария Викторовна, - чувствуя ком в горле, начал я, - это произошло совершенно случайно. Все много выпили... она заскочила в душ, не зная, что я там... дверь захлопнулась... Ну вот вышло так! Гормоны, алкоголь! Я не знаю, как это объяснить.

— Ты говоришь, как школьник. Гормоны! Вы же с Аней отличная пара! Она любит тебя... да и ты её, я знаю. Неужели можно вот так, по глупости взять и всё разрушить? Хоть что-то должно в башке быть?

— Вы ей рассказали? – с тревогой спросил я.

— Нет, - поджав губы, ответила тёща, отворачиваясь к окну, - хотя надо было...

— Это совершеннейшая случайность. Согласен с Вами, что глупо и безответственно, и я ужасно сожалею, что так произошло.

— Что-то я не увидела никакого сожаления, - резко повернувшись, парировала Мария Викторовна, - Ни в твоих глазах, ни у Алёны. Ладно, это ваши дела, и я не буду больше поднимать эту тему. Дай бог, если это произошло случайно и никогда не повторится. Не понимаю, правда, как вы собираетесь теперь смотреть друг другу в глаза. А главное – в глаза Лёши и Ани.

Она ненадолго замолчала, нервно сминая в руках полотенце.

— Иди... очень надеюсь, что ты всё понял.

Настроение у меня ушло в глубокий минус. Днём, когда регион накрыла невыносимая жара, Лёха завалился спать, тётя Лена с тёщей отправились в гости к какой-то соседке, с которой дружили в юности, а мы с девчонками уселись в заросшей виноградом беседке пить пиво.

— Какие планы на вечер? – поинтересовалась Аня.

— Мужчины наши на рыбалку собрались... с ночевкой, - равнодушно зевнув, сообщила Алёна. У неё получалось вести себя совершенно обыденно, и только мне были заметны хитрые искрящиеся взгляды, время от времени кидаемые в мою сторону.

— О, я с Вами! – радостно воскликнула жена.

— Зачем? Там комары, оводы, тиной воняет, - предостерег я.

— Ну и пляж есть рядом. Ночью там никого, наверное, можно голышом купаться.

— Кто о чём, а вшивый о бане, - хохотнула Алёна.

— Сама ты вшивая, - безобидно шлепнув сестру по руке, воскликнула супруга, - Это же так классно – плавать обнаженной в теплой воде под звёздами.

Алёна взглянула на меня, скорчив красноречивую гримасу, и покрутила пальцем у виска.

— А если какой-нибудь маньяк пристанет?

— Ну, так я ведь не одна. Со мной будут два защитника, - подмигнула Аня, кивнув в мою сторону.

— А если защитники окажутся маньяками? - не сдержав смех, продолжала настаивать Алёнка.

— О-у, ну тогда... да, - задумчиво почесала затылок Аня, - тогда я обречена.

За шутками и звоном бутылок, у меня немного отлегло от сердца. Правда, заметно прилегло в другом месте. Взгляд всё чаще и чаще скользил по стройным ножкам сестры жены, полностью открытых короткими шортиками. Я вспомнил, как гладил их руками... как нежно сжимал в руках мягкие груди... а эти волнующие покалывания члена в момент проникновения в запретное лоно...

Блин! Наверное, пить мне больше нельзя! Склонившись ближе к столу, чтобы скрыть мгновенно возникший стояк, я прилёг на локти и сладко зевнул.

— Может и нам поспать немного, пока жара не спадёт?

Вечером мы отправились на реку вчетвером. Предварительно мы с Лёхой на машине отвезли к берегу переносной мангал, палатку, продукты и пиво, насобирали в прибрежной посадке крупный валежник, и приготовили место для рыбалки. Женщины первым делом расстелили на траве полотенца и отправились плавать. Вскоре к ним присоединился и Лёха, оставив меня разжигать мангал. Плескаться в тёплой воде, наверное, было истинным удовольствием, а мне приходилось ежесекундно отмахиваться, и лупить себя по шее ладошками, дабы отбиться от стаи налетевшей мошкары.

Леха был в своей манере: громко орал, брызгал в девчонок водой, и непременно старался потискать то одну, то другую, вызывая радостные визги.

Когда мангал задымил, насекомые чуть поубавили пыл, и я уселся в кресло под сенью дымной завесы, с интересом наблюдая за происходящим в воде.

— Анька! Ты же хотела голышом, - мой голос разнёсся далеко над рекой.

— О-о-о! Отличное предложение! – пробасил Лёха.

— Это если без маньяков, - взвизгнув от очередного бесцеремонного прикосновения, засмеялась Аня, - А у нас тут один такой плавает!

Вскоре над рекой повис красивый розовый закат, и весёлая троица выбралась из воды. Угли уже были готовы, но девчонки не стали ждать шашлыка. Брезгливо отмахиваясь от комаров, они похватали полотенца и рванули по пыльной дороге к дому.

— У-ф-ф! - Зря не купался, накидывая на мокрое тело олимпийку, посетовал Лёха, - Водичка просто отпад.

— Кто-то же должен шашлык жарить, - подмигнул я.

Мы быстро насадили мясо, и разложили увесистые шампуры над алыми углями. Солнце закатилось за рощу, и берег окутала тьма. Дабы поддерживать дымовую завесу и немного осветить округу, Леха развел еще один небольшой костёр, чуть в стороне от мангала.

— Что, вроде, как готово? – зажмурился он, принюхиваясь к аромату жареного мяса.

Мы стукнулись пивными бутылками, и выбрали себе наиболее прожаренные шампуры.

— Надо бы снасти готовить, - прожевывая сочный кусок, напомнил Лёха.

— Успеем...

— Слушай, - спустя десять минут задумчивого жевания, спросил он, - А Анька, что реально голой купается?

— Ну, в ванной, я думаю да.

Леха заржал:

— Нет, ну я имею ввиду речку.

— Да это она бахвалится больше. Ни разу ещё не видел, - я скосил глаза на свояка, - А что хотел бы посмотреть?

На берегу снова раздался его заливистый смех.

— Честно? Посмотрел бы. Но без обиняков, ничего такого, просто интересно, - в своей любимой манере он толкнул меня плечом, так что из рук выскользнула бутылка и разлилась в траву, - Ты ж на Алёнку тоже поглядываешь, я заметил. Ой, прости...

— Да ладно, - махнул я, - дай мне новую.

Снова повисла гнетущая тишина. Лёха растерянно перевернул шампуры, украдкой кося взгляд в мою сторону.

— Ты не подумай, шучу я, - добродушно произнёс он, наконец, - Хорошие у нас женщины, конечно. Одна другую стоит...

— Знаешь, Лёх, - тихо выдавил я, - вчера такое произошло... что мне даже страшно рассказывать.

— Что такое? – насторожился он и уставился на меня внимательными глазами, в которых отражались всполохи разгоревшегося костра.

Я не выдержал этого взгляда и отвернулся, уже проклиная себя, что решился начать этот разговор. Но, отступать было поздно. Нервно покусывая губы, пришлось признаться во всём произошедшем, не слишком сгущая краски, но и не скрывая главного.

— Т-а-а-а-к, - протянул он, когда доклад был окончен, - вот это конечно ты... и она не особо-то сопротивлялась?

— Лёх, послушай...

— Не-не-не... тих... - вскочил он и сделал несколько нервных шагов по поляне, - Хорошо, что я коньяк прихватил.

Он скрылся в палатке, а я, заметив, что мясо уже давно и неисправимо подгорает, торопливо стянул шампуры с углей.

Вернувшийся свояк шумно приземлился рядом, вручил мне в руки кружку, и набулькал в неё коньяку. Затем наполнил свою и, звонко сдвинув её с моей, выпил залпом.

Мы задумчиво смотрели на раскачивающиеся камыши и молчали.

— Х-х-х-е-х, - наконец усмехнулся Лёха и снова толкнул меня плечом, - Ладно, свояк, проехали. Я вот тут думаю, что было бы, если б вдруг я оказался заперт в тёмной комнате в компании обнаженной Аньки...

— И что бы было?

— А, наверное, тоже самое. Я об этом и пытался тебе толковать. Давно подозревал, что ты на Алёну неровно дышишь, но думал, что кажется. А оно вон как получилось...

— Слушай, Лёх, - нахмурился я, - только ты ей не говори, что знаешь. Она, итак, наверное, в шоке от случившегося.

— Не заметил я что-то шока... но, ладно... не скажу... Ты вот что... ответь-ка мне... хотя, погодь, давай ещё накатим.

От коньяка после пива у меня начала болеть голова. Мы выпили ещё по половине кружки и закусили подгоревшим мясом. У Лёхи словно появилось шило в заднице – он то и дело вскакивал, и наворачивал круги вокруг костра.

— Слушай, Андрюх! Давай на чистоту. Как тебе Алёнка?

— Лёх, ну, не задавай интимных вопросов.

— Да ты с моей женой переспал! – громогласно на весь берег проорал он. Причём проорал настолько восторженно, словно констатировал какой-то величественный факт, - У нас теперь интимные вопросы общие.

— Да тише ты! Хочешь, чтобы вся деревня узнала?

— Рассказывай, свояк, - присаживаясь на стул, уверенно потребовал он, - чего теперь скрывать то? Как она? Понравилась?

— Конечно, понравилась, - чувствуя какое-то тягостное смущение, ответил я. Было такое ощущение, словно мне разрешили прокатиться на чужой машине и теперь требовали восторженный отзыв о поездке.

— Сильно отличается от того, как с Аней?

— Да ну тебя на хрен, Лёх, - не выдержав, рассмеялся я, - что за дурацкие вопросы?

Но свояк не отступал. Он навис надо мной, подобно скале, и, жарко дыша перегаром, добивался всех подробностей. Пришлось рассказать ему и про поцелуй, и про ласки, и даже... про волоски на лобке...

— Вот это класс! Повезло тебе! Я бы тоже хотел оказаться на твоём месте... только с Аней.

Я скосил на Лёху ироничный взгляд.

— Ведь, если так разобраться, свояк, - невинно рассуждал он, - ты мне, вроде как, задолжал малость. Анька у тебя классная. Мне очень нравятся миниатюрные девушки.

— Она всего сантиметров на пять ниже твоей жены.

— Какая разница? Хочу её! Ну, это же честно будет, так?

— Возможно... только Аня же не вещь, которую можно одолжить...

— Да я понимаю, - Лёха снова вскочил и стал бродить по поляне, - Мне важно твоё принципиальное согласие. Если «да», то я сам найду подход. Но, только без обид.

— Хорошо, ищи свой подход, - усмехнулся я. Помнится как-то был у нас с Аней разговор на подобную тему. Вернее, не подобную, но мы просто обсуждали, что Лёха порой ведёт себя с ней бесцеремонно, на что Аня заверила, что это просто дружеские игры, и ей это нравится. Как мужчина, Алексей её совершенно не интересовал, и даже вызывал отвращение своим пивным животом.

— Договорились! – радостно вздохнул свояк и протянул мне открытую ладонь. Крепкое рукопожатие мы сдобрили ещё одной кружкой коньяка, и я вдруг понял, что веки неумолимо смыкаются.

Рыбалка окончилась, не начавшись. Оставив догорающие угли теплиться под ночным небом, рыбаки забрались в палатку и громко захрапели.

Весь дальнейший отдых проходил под неусыпным контролем тёщи. Она почти не выпускала Алёну из вида. Да и мы с Лёхой больше занимались ремонтом крыши, чем рыбалкой и купанием. Но то, что свояк начал реализовывать свой план, я заметил сразу. Его двусмысленные шуточки в адрес Ани выросли кратно. А уж на пляже и в воде он и вовсе вился вокруг неё, как уж, что привело, в конце концов, к обратному эффекту. В один из дней Аня просто влепила ему по морде, прилюдно наорала и обозвала толстым слизнем. Лицо Лёхи в этот момент надо было видеть. Словно у ребёнка забрали из-под носа тарелку с пирожным, которое он уже готов был съесть, да ещё и подзатыльника отвесили.

Я, не скрывая довольной улыбки, повёл возмущённую Аню домой.

— Да он достал уже, Андрей! – гневно объяснялась жена, на мои упрёки в грубости, - И лезет и лезет... это уже не смешно. Пузом своим прижимается... фу!

— Нравишься ты ему, - многозначительно подмигнул я.

— Так это ваши проблемы, - Аня скорчила мне смешную гримасу и показала язык.

— В каком смысле «наши»? – не понял я.

— Ой, ой, какие у нас наивные глазки, - засмеялась жена, - Алёнка мне всё рассказала про душ. И с Лёшей они поговорили честно.

— Серьёзно? - тут я искренне опешил, - Ань, я не хотел говорить...

— Вот это плохо! – став серьёзной, перебила она, - Если у тебя начинаются от меня секреты, значит нет доверия.

Жена остановилась, развернулась ко мне лицом и внимательно посмотрела в глаза:

— Андрюшка, давай на чистоту! Тебя что удивляет моё спокойствие? Так, я, признаться, ожидала чего-то подобного ещё в те времена, когда Алёнка жила у нас дома. Вы с ней так красноречиво друг на друга посматривали, что не видеть это мог только слепой. Я не обижаюсь ни на сестру, ни на тебя.

Я удивлённо расширил глаза:

— Анька.., ну ты даешь!

— Не, ну а что? Я её прекрасно понимаю, - она снова пошла по дороге, - Вот, только, Андрюш... то что вы затеяли – плохая идея.

— Что именно ты имеешь ввиду?

Она искоса глянула на меня и усмехнулась:

— Опять включаешь дурачка? Хватит уже секретов, милый. Лёха именно после той рыбалки сорвался с поводка. Думаешь я дура и не понимаю? Договорились баш на баш? Ты переспал с его женой и разрешил ему поиметь меня?

Думаю, я мог бы не отвечать на этот вопрос. По лицу, наверняка, всё было видно. Но, я решил расставить все точки над «i».

— Не поиметь, Ань. Он сказал, что ты ему очень нравишься, и просил... как бы это лучше сказать... не мешать, если вдруг...

— Я и говорю: попросил разрешения меня поиметь, - снова перебив, воскликнула Аня, - Ты согласился, и вот он приступил к реализации своего коварного плана. Вот только ничего не получится, милый. Можешь сразу ему это передать. Не в моём он вкусе!

Признаться, я был ужасно рад услышать эти слова. А потом, она ещё и Лёхе все это высказала в лицо. Никакого разлада в наши отношения это не принесло. Напротив, дружба только укрепилась, и произошедшее на отдыхе стало юмористической семейной байкой, которую мы часто вспоминали потом на совестном отдыхе, уже не испытывая неловкости и стыда. Врать не буду – мы с Алёнкой продолжали лёгкий флирт, и взаимное влечение никуда не делось. Да и Лёха не всегда мог удержаться, чтобы не потискать Аню. Но теперь, когда карты были открыты, происходило это всё как-то... естественно.

Но, примерно через год Алёна забеременела. Они с Лёхой въехали в новую трёхкомнатную квартиру и затеяли там ремонт, чтобы приготовиться к рождению малыша. Мы с Аней, конечно же, не остались в стороне и приняли самое активное участие: шпатлевали потолки, клеили обои, перестилали паркет. Так как новая квартира свояков находилась на другом конце города, и ездить туда каждый вечер после работы было нереально, мы и жили прямо там: накачав на полу надувной матрас.

То, что Лёха снова пошел в наступление, я заметил сразу. Он всегда старался работать в паре с Аней, болтал с ней о чем-то часами, и делал ненавязчивые комплименты. Было видно, что свояк сменил тактику. Он почти не распускал руки, а налегал больше на общение, и кажется, Ане это импонировало.

Как-то я стал свидетелем очень интересной сцены: Аня красила потолочный плинтус, стоя на высоком барном стуле, а Лёха страховал её снизу. Жена, в своей любимой манере одела ультракороткие шортики и в процессе работы переминалась с ноги на ногу, игриво напрягая булочки. Она, конечно же, знала, что Лёха внизу пускает слюни, наблюдая эту картину, и, видимо ей доставляло удовольствие его дразнить. Но, в какой-то момент жена перестаралась. Или это свояк всё подстроил, качнув стул. Аня завизжала, бросила кисточку, теряя опору под ногами, и вскинула руки, в попытке за что-нибудь ухватиться. И тут Лёха прижал её колени и усадил задом прямо себе на лицо.

Я чуть не прыснул со смеха, наблюдая этот цирковой номер. Аня визжала и охала, требуя, чтобы её вернули на землю, а Лёха крепко удерживал её, утопая носом в шортах как раз в том месте, где находились сокровенные женские прелести.

— Дурак, блин! – шлёпнула его по груди Аня, когда всё же оказалась на полу. Но шлёпнула совершенно не злобно, даже игриво. Я заметил нотки смущения на её лице и вспыхнувший румянец на щеках. Всё снова закончилось шутками, но я с некоторым напряжением заметил, что былое пренебрежение жены сменилось откровенным кокетством. А дальше случилось то, что случилось.

Алёна вот-вот должна была родить и её положили на плановое сохранение. Мы же, как раз, закончили с отделкой. В выходные можно было завозить мебель.

А, чтобы отметить результаты кропотливого труда, Леха предложил приготовить мясо и прикупил бутылочку дорогущего французского коньяка.

Включили какую-то комедию, разлили по стаканам ароматный напиток, и провели вечер в расслабленной домашней обстановке. Я удивился, что Аня тоже согласилась пить коньяк. Обычно она крепче кагора ничего не употребляет. После второго тоста Лёха стал жаловаться, что уже не может терпеть сексуальный голод.

— Алёнке же запретили этим заниматься, - с кислой миной рассказывал он, - для ребёнка может быть опасно.

— Ой, ну прям проблема! – засмеялась Аня, - А рот у неё только, чтобы им есть да?

Мы с Лёхой переглянулись и тоже заржали.

— Да, не, мы и так пробовали конечно. Но только её тошнит постоянно. Просила подождать до родов, - свояк удручённо вздохнул, - Только вот после родов ведь тоже будет нельзя. Месяц или два. Я так с ума сойду.

— На этот случай есть проверенный метод, - подмигнула Аня и сделала кулаком движение, словно водила им по стволу, - вжик... вжик... и дело сделано.

Лёха юмор не оценил и с грустным лицом снова наполнил стаканы:

— Что я мальчик? Э-э-х... женщину хочется...

— Тогда сними проститутку! – продолжала азартно перебирать варианты Аня, - А что такого? Алёнка, думаю, против не будет.

— Пфф, скажешь тоже! – обиженно отвернулся Лёха, - Ещё я с проститутками не спал.

— Слушай, ну думаю, если бы ты реально на стенку лез, то уже нашел бы выход. А так только оправдываешься. И не смотри на меня! Я тут тебе ничем не помогу! – расхохоталась подвыпившая Анька, - Вон к Андрею приставай. Может он согласится.

По правде говоря, ситуация складывалась так, что я уже был готов услышать от свояка просьбу покинуть квартиру под любым предлогом, чтобы он смог дожать захмелевшую жену. Но тот почему-то успокоился, сменил тему, и весь вечер мы просто отвлечённо болтали о каких-то пустяках. Когда бутылка опустела, Леха отправился спать в свою комнату, а мы с Анькой устроились на матрасе. Перед этим она сходила в душ, полностью сняла бельё и на голое тело накинула легкую ночную сорочку.

— Котик... - я почувствовал игривое поглаживание груди, когда уже лежал с закрытыми глазами, - поиграем?

— Анька, если мы будем играть на этом матрасе, то либо он лопнет, либо будет так скрипеть, что соседи снизу буду стучать нам шваброй.

— Н-н-н-у-у... тогда... давай стоя, - рука жены скользнула мне в трусы и обхватила напрягшийся член.

— Подожди, Анют! – рассмеялся я, - Лёха услышит. Или ты хочешь, чтобы он присоединился?

Жена посмотрела на меня с легким укором:

— А ты так и хочешь, чтобы он меня трахнул, да?

— Честно – нет. Но, если ты будешь продолжать в таком духе, я ничего не гарантирую.

— М-м-м-м, Андрюшка, как же я тебя хочу! – страстно выдохнула Аня и я почувствовал отчетливый запах перегара. Хорошо она напилась.

— Завтра поедем домой и всё будет.

— Но стоит то у тебя сейчас. Хочешь минет?

— Ань...

— Ну, правда. Мы всё сделаем тихо. Хочу, чтобы ты кончил.

Возражений она уже не принимала. Стянула с меня трусы и стала страстно с причмокиванием сосать. Я заметил в тёмном коридоре какое-то движение. Видно ничего не было, но кроме Лехи там быть некому. Свет из окна падал прямо на нас с Аней, и он наверняка видел процесс во всех подробностях. Интересно, попробует вступить в игру или нет? Анька пьяная, возбуждённая до предела. Момент был самым лучшим. Но в комнату никто так и не вошел. Спустя пару минут я кончил жене в рот и сладко откинулся на подушку.

— Спасибо, милая!

— Мммм! – промычала она полным ртом, и побежала в ванную, чтобы сплюнуть.

Я довольно развалился, накрылся одеялом и стал потихоньку засыпать. Как вдруг понял, что Ани нет слишком долго. Из коридора доносился какой-то едва различимый шепот и тихое хихиканье. Продолжалось это несколько минут, а потом я разобрал игривый голос жены:

— Всё, всё, Лешка... не хулигань... давай спать...

Она вбежала в комнату, тяжело дыша, и юркнула под одеяло.

— А-а-а... - зевнул я и потянулся, - милая, хочешь я тоже сделаю тебе куни?

— Да ладно, спи уже, - отмахнулась она, - отложим до завтра.

Отвернувшись к окну, я закрыл глаза и задремал. Но полноценный сон никак не шел. Фонарь за окном погас, погружая комнату во мрак: значит стукнуло двенадцать. Аня уже тихо посапывала во сне, а я всё ворочался, не находя удобного положения.

Вдруг в проёме двери мелькнул свет фонарика. Яркое пятно прошлось по стене, полу, и осторожно коснулось нашего ложа.

— Андрюх... спишь? – послышался осторожный шепот Лёхи, - Аня?...

Не дождавшись ответа, он вошел в комнату. Я сомкнул веки, и приоткрыл рот, изображая глубокий сон. Аньке и притворяться не надо было. Она дрыхла без задних ног. Леха положил фонарик возле её ног, аккуратно откинул одеяло и стал разглядывать мою жену. Потом присел на корточки, аккуратно задрал подол платья, провел рукой по бедру.

— Ооооо! – услышал я восторженный шепот. В свете фонаря была только Аня, я же со своей тёмной части матраса мог наблюдать за всеми его действиями без опаски. Главное – не забывать театрально похрапывать. Осторожно, наблюдая за реакцией жены, он раздвинул ей ноги в стороны, потом развязал сорочку и обнажил грудь. Аня спала безмятежно. Тогда Лёха склонился над ней, аккуратно поцеловал сосок и запустил руку между ног. Кажется, дыхание Ани стало тяжелее. Но она не просыпалась. Наигравшись с грудью, мой свояк утопил лицо Ане между ног. Сначала я слышал его довольное пыхтение, которое сменилось влажным причмокиванием.

Аня вытянула ноги и тихо простонала. Потом ещё раз. А потом, вдруг, совершенно чётко, словно давно уже и не спала, прошептала:

— Ну, всё Алексей, хватит...

— Анечка, - тяжело дыша, шепнул тот, - ты такая вкусная!

Причмокивания стали ещё активнее, а Аня уже не могла скрывать стонов, извиваясь на матрасе. Я видел, как она накрыла ладонью Лешкин затылок, притягивая его к себе, а потом страстно прошептала:

— Идём в ванную! Андрей спит...

Белый луч фонарика побежал по полу в сторону коридора, а за ним две тени – лёгкая, как лань, фигурка жены, и медведеподобный неуклюжий силуэт свояка. Я открыл глаза и взволнованно вздохнул. Неужели у него получилось? Неужели Лёха всё-таки добился своего? Сон как рукой сняло. Мысли отчаянно метались. С одной стороны, я давно представлял себе подобное развитие событий и, казалось, был готов к нему. Но, с другой... когда запретные фантазии вдруг стали превращаться в реальность, в душе вспыхнуло испепеляющее пламя дикой ревности.

Сначала я не хотел выдавать себя, но через пару минут любопытство победило. Аккуратно ступая по тёплому паркету, я вышел в коридор. Мне казалось, что вот-вот услышу звук пощечины и возмущенный крик, но из ванной, сквозь шум воды, донеслись вдруг влажные шлепки и протяжный Анькин стон. Дверь была прикрыта не плотно, и я приложил ухо к щели.

— Ох, да! Да! – воскликнула жена.

— Мммм, Анют... – восторженно шептал свояк, - Какая ты классная...

Супруга рассмеялась, снова сорвавшись на довольный стон:

— Добился своего? Оооох! Ну, давай! Давай, раз начал! Ммммм...

Раздался звонкий шлепок.

О-о-о! – прохрипел свояк, - Анька!

Ритмичные постукивания и вздохи вынудил меня сильнее приоткрыть дверь. В глаза ударил яркий свет и я не сразу смог разглядеть происходящее. Душевая лейка была направлена на кафельную стену, создавая фон льющейся воды. Аня стояла посреди огромной ванной на четвереньках, а Лёха сзади на коленях. Он цепко держал партнёршу за бёдра, и ритмично насаживал на член. Аккуратная грудь жены с напряженно торчащими сосками упруго подрагивала в такт напористым толчкам. Анька прикусывала нижнюю губу и тихо довольно скулила, уже не в состоянии адекватно соображать.

Я смотрел, как толстый член свояка с вязким причмокиванием покидал сочное влагалище, чтобы вновь в него погрузится. Тело начала бить мелкая дрожь, вызываемая бурей непередаваемых чувств, смешавшихся из обиды, ревности, эмпатии к свояку, и неудержимого возбуждения от вида кайфующей жены. Возбуждения даже не сексуального, а эмоционального.

Анькины стоны уже теряли всякую осторожность. Она страстно запрокинула голову и крепко вцепилась руками в бортик ванной. Бёдра жены стали раскачиваться во встречной направлении, с большей силой насаживаясь на Лёхин инструмент, а плечи затряслись и руки затряслись.

— А-а-а-а-а-а! – восхищённо взвыла она, проваливаясь в бездну бурного оргазма и стала неистово мотать головой, раскидывая влажные волосы по спине.

— О, малышка! Да! Да! Кончай! - зашептал Лёха, ещё больше ускоряясь. В какой-то момент он громко с шумом втянул в себя воздух, довольно зажмурился, и я увидел, как напряженный член выскочил из Анькиной киски, выпустив первую мощную струю прямо на половые губы.

— Аааааа! – раскрасневшийся свояк прижал свой член к её ягодицам и стал стрелять спермой на спину, волосы и кафельную стену. Не знаю откуда в нём столько накопилось, но видимо он правда страдал долгим воздержанием.

Неслышно прикрыв дверь, я ещё несколько секунд слушал страстные стоны и тяжелое дыхание, а потом аккуратно вернулся на матрас. Спустя двадцать минут шум воды в ванной стих, снова заметался по стене яркий луч Лёхиного фонарика, а в коридоре раздался неразличимый шёпот. Я продолжал лежать, отвернувшись к окну, и имитируя тихое похрапывание. Аня тихо вернулась в комнату, очень осторожно легла на свою сторону матраса, и накрылась одеялом. Послышался её шумный вздох, и потом едва различимое хихиканье.

— Ох, чёрт... - прошептала она довольно, и замолчала.

Наверное, до самого утра мы лежали рядом в полной темноте и, погружённые каждый в свои мысли, рутинно имитировали сон.