Неудавшаяся афера

Дождь барабанил по окнам кафе, превращая улицу за стеклом в серое, размытое пятно. Наташа стояла за стойкой, протирая её мокрой тряпкой. Её движения были ленивыми, почти бездумными, выдавая усталость, которая копилась в ней весь день. На ней была чёрная футболка с выцветшим логотипом старой рок-группы, потёртые джинсы с рваными коленями и кроссовки, которые давно просили замены. Длинные чёрные волосы, собранные в высокий, небрежный хвост, выбивались прядями, прилипшими к шее от пота. В баре было душно, несмотря на осеннюю прохладу за окном.

Наташа была худой девушкой 23 лет, почти болезненно худой, с небольшой грудью, которую она никогда не подчёркивала обтягивающей одеждой. Очки в тонкой металлической оправе сидели на кончике её носа — не для стиля, а потому, что без них мир превращался в кашу. Её лицо, с острыми скулами и бледной кожей, выглядело усталым, но в глазах горел дерзкий огонёк, который заставлял людей держаться от неё подальше.

— Эй, девочка, пиво ещё принеси-ка! — крикнул мужчина за столиком в углу, его голос был хриплым, пропитанным сигаретами и дешёвым алкоголем. Он сидел, развалившись, в грязной куртке, с красным лицом и пьяными глазами. Наташа закатила глаза, сдерживая злость. Она умела справляться с такими, как он.

— Уже несу, дядя, не ори, — бросила она, не глядя в его сторону, и потянулась за бутылкой из холодильника. Её движения были быстрыми, уверенными, но внутри она чувствовала, как усталость сдавливает грудь, как будто кто-то положил на неё тяжёлый камень. Смена тянулась бесконечно долго, и всё, о чём она могла думать, — это её крохотная съёмная квартирка, с мягкой кроватью, куда она могла рухнуть и забыться хотя бы на пару часов.

— Чё за тон, а? — мужчина в углу прищурился, его голос стал громче. — Я тебе клиент вообще-то, уважение прояви, девчонка!

— Уважение? — Наташа поставила бутылку перед ним, её брови взлетели вверх. — Ты мне полчаса назад руку чуть не вывернул, когда я тарелку забирала. Так что пей своё пиво и не ворчи.

Она развернулась, не дожидаясь ответа, и вернулась за стойку. Мужчина пробормотал что-то себе под нос, но замолчал, уткнувшись в бутылку. Наташа умела ставить таких на место — её острый язык был её оружием, её бронёй. Но эта броня была тонкой. В детстве, в маленьком сибирском городке, она научилась огрызаться, чтобы выжить среди дворовых пацанов, с которыми курила за гаражами и лазила по заброшенным стройкам. Дома её ждали постоянные ссоры: мать кричала, что она "позорит семью", отец молчал, но его разочарованный взгляд был тяжелее любых слов.

Наташа сбежала в восемнадцать, поступив на «журфак» в соседний город. Сбежала не ради карьеры журналиста, а ради свободы. Теперь, в двадцать три, будучи уже на последнем курсе, она жила на съёмной квартире с облупившимися обоями, питалась лапшой быстрого приготовления и работала в этом грязном баре, где запах пролитого пива и пьяные голоса были её повседневностью.

— Наташ, ты там жива? — крикнула Светка, вторая официантка, выходя из кухни с подносом разных закусок. Её голос был бодрым, несмотря на поздний час.

— Еле-еле, — ответила Наташа, вытирая руки о полотенце. — Если этот тип ещё раз заорет, я ему пиво на голову вылью.

В кармане завибрировал телефон. Наташа достала его и взглянула на экран. Сообщение от Артёма, её парня: "После смены зайду к тебе домой. Есть разговор".

Её сердце дрогнуло, и она почувствовала, как усталость отступает, сменяясь смесью волнения и лёгкой тревоги. Артём был как вихрь — врывался в её жизнь, переворачивал всё с ног на голову и исчезал, оставляя её гадать, что будет дальше.

— Мне надо бежать, Свет, — сказала она напарнице, снимая бейджик с футболки. — Прикрой меня, ладно?

— Любовничек написал? — усмехнулась Светка. – Ладно, беги.

— Спасибо, с меня должок, - устало улыбнулась Наташа, бросила тряпку на стойку и направилась к выходу, чувствуя, как пульс учащается.

Квартира пахла пылью и дешёвым кофе. Обои в углах отклеивались, обнажая серый бетон, а на кухонном столе стояла одинокая пачка лапши быстрого приготовления рядом с пустой бутылкой пива. Наташа вошла, бросила рюкзак на пол и рухнула на продавленный диван, не включая свет. За окном шумел дождь, и его монотонный приятно расслаблял. Она сняла очки, потёрла глаза и вздохнула, чувствуя, как усталость накатывает волной. Её длинные волосы, промокшие от дождя, рассыпались по плечам, когда она развязала хвост. Она хотела заварить чай, но сил хватило только на то, чтобы лежать, глядя в потолок, где по углам расползались жёлтые пятна.

Раздался стук в дверь, резкий и требовательный. Наташа вздрогнула, но тут же узнала его. Артём никогда не звонил в звонок, предпочитая стучать, как будто заявляя о своём присутствии. Она открыла дверь, и он вошёл, принеся с собой запах сигарет и мокрой кожаной куртки.

Ему было около двадцати семи. Лёгкая щетина, острый взгляд и дерзкая улыбка, от которой её сердце билось быстрее. Его чёрная куртка блестела от дождя, а волосы, тёмные и слегка взъерошенные, падали на лоб. Он был выше её, широкоплечий, с той уверенностью, которая заставляла её чувствовать себя одновременно защищённой и уязвимой.

— Ну что, отпахала? — спросил он, целуя её в щёку и вешая куртку на крючок. — Как смена?

— Как обычно, — Наташа пожала плечами, засовывая руки в карманы джинсов. — Пьяные дебилы, грязные тарелки, ноль чаевых. Жить можно.

Артём коротко хохотнул, шагнул к ней и обнял, притянув к себе. Его руки были сильными, почти грубыми, и Наташа почувствовала, как её тело напряглось, хотя она уже привыкла к его напору. Она любила его — или думала, что любит, — но в его присутствии всегда был лёгкий привкус страха. Он был непредсказуем, как буря, и она никогда не знала, чего от него ждать.

— Ты слишком хороша для этого места, — сказал он, его губы скользнули по её шее, оставляя горячий поцелуй. — Тебе бы в офисе работать, а не в баре пиво разливать.

— Ага, в офисе, — хмыкнула она. — Думаешь сейчас так легко найти нормальную работу?

Он отстранился, его глаза блестели, но в них было что-то новое — острое, почти хищное.

— Слушай, детка, — сказал он, его голос стал тише, но в нём появилась стальная нотка. — Есть идея. Большая. Если выгорит, мы с тобой свалим отсюда и купим домик где-нибудь в Таиланде, или может на Бали...

Но прежде чем она успела ответить, он притянул её к себе, его губы нашли её. Поцелуй был жёстким, почти болезненным.

— Ты моя, — прорычал он, его голос был хриплым, пропитанным желанием, и он толкнул её к стене, его руки сжали её запястья, прижимая их над головой. Наташа почувствовала, как её дыхание перехватывает, сердце заколотилось, но она не сопротивлялась. Его пальцы скользнули к её горлу, сжимая, не сильно, но достаточно, чтобы она почувствовала давление, и её глаза расширились от смеси страха и возбуждения. Он разорвал на ней футболку, ткань затрещала, обнажая её бледную кожу и чёрный спортивный лифчик. Его руки были грубыми, пальцы впивались в её бёдра, сдирая джинсы вместе с трусиками. Наташа задыхалась, её ноги дрожали, но она не отводила взгляд от его глаз, тёмных и горящих, как угли.

Он толкнул её на кровать, продавленный матрас скрипнул под её весом, чёрные волосы рассыпались по подушке. Артём навис над ней, его член, уже твёрдый, выпирал через ткань джинсов, и он расстегнул молнию, освобождая его. Наташа сглотнула, её взгляд метнулся к его паху, где его плоть, большая и напряжённая, пульсировала, подрагивая от желания. Она чувствовала, как её влагалище сжимается в предвкушении, хотя страх всё ещё горел в её груди.

Он схватил её за бёдра, резко раздвинув ноги, и его пальцы, грубые и горячие, скользнули по её щели, проверяя её готовность. Наташа застонала, её голос был низким, почти животным, когда его пальцы вошли в неё, растягивая вагину, грубо, болезненно. Она была влажной, её тело отвечало ему, несмотря на боль, несмотря на страх, который сжимал её горло.

— Пожалуйста... — прошептала она, её голос дрожал, но она не знала, просит ли она остановиться или продолжать. Артём не слушал. Он шлёпнул её по ягодицам так, что кожа вспыхнула огнём, и Наташа вскрикнула, её тело выгнулось на кровати. Его рука снова легла на её горло, сжимая сильнее, и она почувствовала, как воздух становится тяжёлым, как её дыхание застревает в лёгких. Он вошёл в неё одним резким движением, его член заполнил её, растягивая влагалище до предела, и Наташа хрипло застонала.

— Ааакх...- её голос смешался со стонами боли и удовольствия. Звук их тел, сталкивающихся друг с другом, заполнил комнату — влажный, ритмичный, почти яростный. Его бёдра бились о её, каждый толчок был грубым, словно наказывающим за что-то. Наташа чувствовала, как её тело дрожит под ним, как её щель пульсирует вокруг его члена, сжимая его.

— Ты моя, — повторил он рычащим хриплым голосом.

Он шлёпнул её снова, на этот раз по груди. Сжал левую грудь до боли, впиваясь в неё ногтями. Наташа сморщилась, её стоны стали громче, прерывистые, почти рваные, когда он ускорил темп. Его член входил в неё всё глубже, всё жёстче, не давая ей передышки. Её ноги дрожали, пальцы вцепились в простыню, сминая её, пока он сжимал её горло, контролируя её дыхание. Она чувствовала, как её сознание плывёт, как страх и удовольствие смешиваются в одно...

Он кончил с низким рыком, его тело напряглось, и Наташа почувствовала, как его сперма заполняет её, стекая по бёдрам. Она задыхалась, её грудь вздымалась, кожа горела от его прикосновений, а на горле проступали красные следы от его пальцев. Он рухнул рядом, его дыхание было тяжёлым, а на губах играла довольная улыбка.

Наташа лежала рядом, её тело ныло, щель пульсировала от боли и пережитого напряжения, а волосы прилипли к мокрому от пота лицу. Она сглотнула, пытаясь восстановить дыхание, и отвернулась, чувствуя, как слёзы жгут глаза, но она сдерживала их. Она привыкла к его грубости, к его жёсткости, но каждый раз это оставляло в ней пустоту, смешанную со страхом и странной, болезненной привязанностью.

Артём потянулся за пачкой сигарет, лежащей на тумбочке, и закурил, выпустив дым в потолок.

— Ну что, — сказал он спокойным, ленивым голосом. — Поговорим о деле?

Наташа повернула голову, сдвинула брови и осторожно спросила:

— Каком деле?

— О миллионах, — он затянулся, дым заклубился в воздухе. — Твой младший брат — вратарь ФК Сибирь, так?

— При чём тут мой брат? – нахмурилась Наташа.

— Пишут, что он перспективный парень. Его команда играет последний матч чемпионата на днях. Уже ничего не значащий для них. Они уже прошли в высший дивизион. Если он его сольёт, мы можем заработать кучу денег.

Наташа замерла, её дыхание остановилось. Она села на кровати, натянув одеяло на себя, её глаза сузились.

— Лёша? Ты серьёзно? Он скорее умрёт, чем подставит команду. Футбол — это его жизнь, Артём. Ты хоть понимаешь, о чём говоришь?

— Понимаю, — он не отвёл взгляд, его голос был спокойным, но настойчивым. — Слушай, Наташ. Мы можем зарядить бабки на поражение его команды, там бешеный коэффициент. Они играют с командой с последнего места. Можно поднять куш х10, понимаешь?

Наташа ещё больше нахмурила брови.

— Ему просто нужно пропустить пару тройку мячей, и мы заработаем миллионы!

— Артём... - осторожно перебила его Наташа, но он не замолкал, продолжая гнуть своё.

— Ты же не хочешь вечно в этом вонючем баре горбатиться, правда? Представь: новая квартира, без этой сырости и тараканов. Или домик на Бали. Поездки в Европу, Париж, Рим, куда захочешь. Мы можем всё это взять, прямо сейчас. Поставить бабки на поражение команды твоего брата и сорвать куш!

— Ты не знаешь Лёшу, — Наташа покачала головой, её пальцы сжали одеяло. — Он не продаст свою команду, даже за миллионы. Он не такой.

— Нуу... — прищурился Артём, его голос стал ещё тише, почти заговорщическим. — Мы его подтолкнём. Сделаем так, чтобы у него не было выбора.

— Это как? — Наташа нахмурилась, её сердце заколотилось. — Что ты вообще несёшь?

— Просто слушай, — он сел ближе, его рука легла на её бедро, но теперь его прикосновение было мягким, почти ласковым. — Мы можем устроить всё так, чтобы он думал, что тебе угрожает опасность. Инсценируем твоё похищение. Снимем видео, где ты вся такая напуганная, скажешь, что его команда должна проиграть, иначе тебе конец. Он сделает, что нужно, потому что он твой брат. А мы с тобой поделим куш.

Наташа отстранилась, её глаза расширились.

— Ты с ума сошёл? Похищение? Артём, это не шутки! Ты хоть понимаешь, что Лёша с ума сойдёт? Он может в полицию пойти, родителей позвать! Это уже не игра!

— Успокойся, — Артём поднял руки, как будто сдаваясь, но его улыбка не исчезла. — Всё будет под контролем. Найдём пару ребят, которые сыграют бандитов. Снимем видео, отправим его твоему брату. Объясним, что в полицию обращаться не стоит. Он парень не глупый, поймёт, что к чему. Испугается за свою сестрёнку и сольёт матч. Мы заберём деньги, и ты "освободишься". Никто не пострадает. Это просто спектакль.

— Спектакль? — Наташа вскочила с кровати. — Ты хочешь, чтобы я притворялась, что меня похитили? Чтобы Лёша думал, что меня убьют? Артём, это подло! Он мой брат!

— А что он для тебя сделал? — Артём тоже встал, его голос стал жёстче. — Вы с ним едва переписываетесь. Когда ты последний раз с ним говорила? Он там звезда, кучу бабок зарабатывает, а ты тут горбатишься за копейки. Я тебе предлагаю жизнь, о которой ты мечтаешь. Подумай, детка. Миллионы... Ты сможешь уехать куда угодно, начать всё с нуля.

Наташа отвернулась, её взгляд упал на облупившиеся обои, на пустую бутылку пива на столе. Она вспомнила Лёшу — маленького, бегающего за ней с мячом во дворе, с его широкой улыбкой и глазами, полными энергии. Она вспомнила, как он грустил, когда она уезжала из дома, как обещал писать ей каждый день, но потом их общение свелось к редким сообщениям в соц сетях. Она любила его, но Артём был прав — они стали чужими. Он перспективный молодой вратарь футбольного топ клуба, зарабатывающий миллионы по контракту, а она официантка в захудалом грязном баре. И всё же мысль о том, чтобы использовать брата, резала её, как нож.

— Я не могу, — сказала она тихо, почти шёпотом. — Это неправильно. Лёша не заслуживает такого.

— А ты заслуживаешь? — Артём шагнул к ней, его пальцы сжали её подбородок, мягко, но настойчиво, заставляя посмотреть на него. — Ты заслуживаешь жить в этой дыре? Работать за копейки? Я знаю, какая ты. Ты не из тех, кто будет всю жизнь гнить в этом городе. Ты бунтарка! Я вижу, как горит твоё сердце! Ты хочешь большего. Это твой шанс. Наш шанс. Так давай уцепимся за него!

Она молчала, её сердце колотилось в груди, а мысли путались. Его слова были как яд — сладкие, но опасные. Она невольно представляла, как уезжает из этой серой жизни, как они с Артёмом покупают домик на островах, как путешествует по миру. Но каждый раз, когда она закрывала глаза, она видела лицо Лёши — напуганное, растерянное, полное боли.

— Я подумаю, — наконец сказала она, отводя взгляд. — Но ничего не обещаю.

Артём улыбнулся, его рука скользнула по её щеке.

— Это уже шаг. Подумай, малышка. Я знаю, ты сделаешь правильный выбор. Мне пора.

Она принялся одеваться. Наташа лишь стояла, придерживая простыню на груди, и наблюдала, как Артём обувает ботинки, хватает мокрую куртку с вешалки и натягивает её на широкие плечи. Он ослепительно улыбнулся ей и притянул к себе, коротко, но страстно поцеловав.

— Хорошенько подумай об этом, Нат. Это нас шанс всё изменить.

Помяв её попку на прощанье, он вышел за дверь. Она даже не стала спрашивать куда он идёт среди ночи. Она привыкла, что он появляется в её жизни также резко и неожиданно, как и исчезает потом. Словно бродячий кот. Очаровательный, но дикий.

**************

Через несколько дней они снова лежали в её квартире, на той же продавленной кровати, где пахло сигаретами и кофе. Наташа прижималась к его груди, её голова покоилась на его плече, а его пальцы лениво гладили её волосы. Её тело всё ещё ныло от их близости — Артём был груб, как всегда, его руки оставили красные следы на её бёдрах и шее, но она не жаловалась. Она привыкла к его напору, к его жёсткости, и, хотя часть её боялась его, другая часть хотела этого — хотела чувствовать его силу, его контроль. За окном шумел ночной город, но в комнате было тихо, только тикали часы на стене.

— Ты думала над моим предложением? — нарушил тишину Артём.

Наташа волнительно сглотнула, её сердце забилось чаще. Она ждала этого вопроса. Девушка вздохнула и ответила:

— Я не знаю, Артём. Это слишком... слишком дико. Я не могу так с Лёшей. Я люблю его, а он любит меня. Он мне доверяет! Как я могу с ним так поступить?!

— Любит? — Артём хмыкнул, его рука замерла в её волосах. — Он там суперзвезда в вашем городе. У него своя жизнь, свои тусовки. А ты тут. Ты думаешь, он вспоминает тебя, когда получает свои кубки? Ему плевать на тебя, детка. Ты ностальгируешь по младшему братику, который уже давно вырос и забил на тебя большой и толстый...

— Это нечестно, — Наташа резко села на кровати, её глаза вспыхнули. — Он мой брат. Он не виноват, что я уехала. И я не хочу его подставлять.

— Никто его не подставляет, — Артём тоже сел, его голос стал твёрже. — Это просто игра. Один матч. Пропустит пару мячей и всё! Никто даже не узнает, что он сделал это нарочно. Никто не поймёт. Его команда и так уже чемпион, этот матч ничего не решает. Всем будет плевать на это поражение. А мы с тобой получим всё, о чём мечтали. Ты же хочешь этого, правда? Хочешь уехать из этой дыры, жить так, как заслуживаешь? Так, как всегда мечтала...

— Хочу, — едва слышно промолвила Наташа, опустив глаза. — Но не так. Не за счёт Лёши. Это неправильно.

— А что правильно? — Артём взял её за руку, его пальцы сжали её запястье. — Работать за жалкие гроши?! Жить в квартире, где стены плесенью пахнут? Наташ, ты умная девушка. Ты дерзкая! Ты можешь всё, если захочешь! Я видел, как ты ставишь на место этих пьяниц в кафе. Ты не из тех, кто сдаётся. Это твой шанс доказать, что ты можешь больше. Будь смелее в своих стремлениях! Умей переступить через совесть, ради достижения своей цели. Я всегда думал, что ты такая. А сейчас будто смотрю на бледную тень той, которую полюбил...

Она молчала, её взгляд скользнул по комнате — по облупившимся обоям, по окуркам в пепельнице, по пустым бутылкам на столе. Её жизнь была серой, как этот город, и Артём знал, как надавить на её больные точки. Она вспомнила, как сбежала из дома, как обещала себе, что добьётся большего, чем её родители. Она вспомнила Лёшу, его глуповатую, но искреннюю улыбку, его мечты о футболе, и чувство вины сжало её горло.

— А если что-то пойдёт не так? — спросила она. — Если Лёша не поверит? Если он обратится в полицию?

— Не пойдёт он в полицию, — уверенно покачал головой Артём. — Он твой брат. Он сделает всё, чтобы тебя спасти. Подставные «бандиты» на видео чётко скажут, что если он обратится к ментам, то тебе конец. Мы снимем правдоподобное видео, где ты вся напуганная, скажешь, что тебе угрожают. Он поверит, Наташ. Он не сможет не поверить.

— А если... — она замялась, её пальцы нервно теребили край простыни. — Если эти "ребята" окажутся... ну не знаю...

— Я всё проконтролирую, — Артём придвинулся ближе, его рука легла на её плечо. — Это будут люди, которым я доверяю. Они сделают ровно то, что нужно, и ничего больше. Ты будешь в безопасности, я обещаю. Это просто спектакль. Один день, и мы свободны.

Она посмотрела на него. В её глазах застыло напряжение и неуверенность.

— Я боюсь, Артём. Это не просто спектакль. Это... это афера! Это подло.

— Подло? — рассмеялся Артём. — Подло — это жить в нищете, когда у тебя есть шанс всё изменить. Ты же не хочешь быть как твоя мать, м? Кричать на свою дочь, потому что у самой жизнь не удалась? Ты лучше этого. Ты заслуживаешь большего.

Его слова толкали её в бездну. Наташа вспомнила мать — её крики, её вечно недовольное лицо, её слова о том, что Наташа "никогда ничего не добьётся" из-за её бунтарского поведения, не присущего нормальной девочке. Она вспомнила отца, его тяжёлое молчание, его взгляд, который громче всех слов говорил, что она — полное разочарование. Она сбежала из того дома, чтобы доказать, что они ошибаются. Но теперь, в этой квартире, работая в баре, она чувствовала, что её жизнь ничем не лучше.

— Я не знаю, — прошептала она, опустив голову. — Мне нужно время.

— Опять? — недовольно проворчал Артём. — Время уходит, Наташ. Матч через несколько дней. Это наш шанс. Твой шанс. Подумай, каково это — жить, не считая деньги. Подумай, каково это — быть свободной. Упустишь эту возможность и будешь жалеть всю жизнь.

Она молчала, погружённая в тяжёлые мысли. Все слова Артёма роем жужжали в её разуме, подталкивая её к решению, которое она не хотела принимать. Но где-то в глубине души, оно уже было принято.

— Хорошо, — тихо промолвила она. — Давай попробуем.

Артём расплылся в алчной гримасе.

— ДА! – хлопнул он в ладоши и обхватил её голову двумя руками, хищно глядя в глаза. - Вот это моя девочка! Ты не пожалеешь. Вот увидишь, всё пройдёт, как по маслу...

*************

За день до матча Наташа и Артём приехали на окраину города. Полузаброшенный склад стоял в стороне от дороги, окружённый ржавыми заборами и зарослями бурьяна, которые колыхались под ветром, как живые. Здание выглядело как декорация к фильму ужасов: облупившаяся краска свисала с бетонных стен лохмотьями, разбитые окна зияли чёрными провалами, заросшими паутиной, а ржавые ворота скрипели, как крик загнанного зверя, когда Артём толкнул их.

В воздухе висел запах сырости, смешанный с чем-то металлическим и прогорклым, как будто само здание гнило изнутри. Наташа, одетая в чёрную толстовку овер-сайз, синие джинсы и потёртые кроссовки, нервно теребила выбившийся локон. Её длинные чёрные волосы были собраны в привычный высокий хвост. Она чувствовала, как сердце бьётся в горле, и старалась дышать глубже, чтобы не показать страха.

— Здесь? — спросила она, её голос дрогнул. — Артём, ты серьёзно? Оно выглядит, как будто тут людей режут.

— Расслабься, — Артём положил руку ей на плечо, но она сбросила её резким движением. — Это идеально. Чем страшнее, тем правдоподобнее. Твой брат должен поверить, что тебе реально угрожает опасность, а это место прямо кричит об этом.

— Мне и без того страшно, — пробормотала Наташа, её взгляд метнулся к тёмным окнам склада. — Ты уверен, что эти твои "ребята" нормальные?

— Я же сказал, всё под контролем, — Артём достал телефон, проверяя сообщения. — Они знают, что делать. Просто держись, как договаривались, и всё будет чётко.

Они вошли внутрь, и Наташа почувствовала, как холод пробирает её до костей. Пол был покрыт слоем пыли и мусора: ржавые банки, обрывки картона, окурки, втоптанные в бетон. Тусклый свет от единственной лампы, свисающей с потолка на ржавой цепи, едва разгонял полумрак, отбрасывая длинные тени, которые шевелились на стенах, как призраки. В углу валялись старые ящики, покрытые плесенью, а в воздухе висел запах сырости и чего-то гнилостного.

Она замерла, когда увидела их — четверых мужчин, которые ждали их внутри. Им было далеко за сорок, с лицами, изрезанными морщинами и шрамами, будто жизнь била их безжалостно. Их одежда — грязные куртки, заношенные штаны, потрёпанные ботинки — была пропитана запахом пота, табака и дешёвого алкоголя.

Один, с редкой бородой и шрамом, пересекающим бровь, выглядел так, будто его лицо вырезали из старого дерева: жёлтые зубы, глубоко посаженные глаза, которые смотрели на девушку с хищной жадностью, и кожа, покрытая пятнами грязи и старыми ссадинами. Другой, коренастый, с татуировкой в виде змеи, обвивающей шею, имел тяжёлый подбородок и кривые зубы, которые обнажались в зловещей ухмылке. Его пальцы, толстые, с обломанными ногтями, сжимали сигарету, дым которой висел в воздухе, как ядовитый туман. Третий, тощий, с впалыми щеками и редкими волосами, слипшимися от грязи, выглядел так, будто не спал неделями, его глаза блестели нездоровым, почти безумным блеском, а кожа на его лице была серой, как пепел. Четвёртый, самый старший, с сединой в спутанных волосах и лицом, похожим на потрескавшуюся глину, молчал, но его взгляд был тяжёлым, как могильная плита, и заставлял Наташу чувствовать себя голой, несмотря на одежду. Их внешность наводила ужас. Это были не просто маргиналы — это были люди, которых жизнь вытолкнула на обочину, и они приняли это, превратившись в хищников. Их шрамы, грязь, въевшаяся в кожу, и запах перегара, который висел в воздухе, делали их похожими на ночной кошмар, оживший в реальности.Наташа почувствовала, как её желудок сжимается, и сделала шаг назад, инстинктивно прижимаясь к Артёму.

— Это кто такие? — прошептала она, её голос дрожал от страха и раздражения. — Ты говорил про "пару ребят", а это... это какие-то маньяки!

— Спокойно, Нат, — доверительно улыбнулся Артём, сжав её руку. — Они нужны для правдоподобия. Без них видео будет выглядеть как детская постановка. Они знают, что делать, поверь.

— Знают? — Наташа повернулась к нему, её глаза расширились. — Посмотри на них! Они выглядят, как будто только что из тюрьмы вышли! Я не хочу с ними оставаться!

— Хватит паниковать, — Артём понизил голос, но в нём чувствовалась раздражённость. — Это часть плана. Они просто сыграют свою роль. Ты же не хочешь, чтобы твой брат подумал, что это шутка? Всё должно выглядеть максимально правдоподобно.

— А если они... — Наташа замялась, её взгляд метнулся к мужчинам, которые смотрели на неё, не скрывая интереса. — Если они сделают что-то не то, понимаешь? Ты уверен в них, черт возьми?!

— Не сделают, — Артём достал сигарету, закурил, выпустив дым в сторону. — Они будут следовать чётко моим инструкциям. Они знают, что их ждёт доля с выигрыша. Всё под контролем.

— Где ты их вообще нашёл?! – прошипела Наташа, но Артём уже двинулся к мужчинам, которые стояли, переминаясь с ноги на ногу, попыхивая дешёвыми сигаретами.

— Добрый вечер, - поздоровался Артём, но воздержался от рукопожатий, его голос был деловым, почти равнодушным. — План такой: свяжете её, снимете видео, отправите её брату. Все знают сценарий, следуйте ему. После матча вы получите свою долю. Поняли?

Коренастый, с татуировкой на шее, ухмыльнулся, его кривые зубы блеснули в свете лампы.

— Поняли, браток. Сделаем, как условились.

— Только без самодеятельности, — предупредил Артём, его голос стал жёстче. — Делаете ровно то, что я сказал. Никаких лишних движений.

— Договор, — кивнул тощий, его голос был хриплым, как будто он переболел туберкулёзом. — Мы знаем своё дело. Не парься.

Наташа сглотнула, её горло пересохло. Она хотела сказать что-то, но её голос застрял в горле. Мужчины смотрели на неё, как на добычу, и она чувствовала, как их взгляды шарят по её телу, задерживаясь на бёдрах, груди, лице. Её кожа покрылась мурашками, и она обхватила себя руками, стараясь казаться меньше, незаметнее.

— Я должен уехать, — сказал Артём, посмотрев в телефон. — Если её брат обратится в полицию, я должен быть на виду. Мне нужно алиби. — Он повернулся к Наташе, его голос смягчился. — Ты останешься здесь, они сделают всё, как надо. Это всего на одну ночь, детка. Завтра мы будем купаться в деньгах.

— Ты что, оставишь меня с ними? — Наташа схватила его за рукав, её глаза расширились от ужаса. — Артём, я не хочу! Посмотри на них! Они... они ненормальные!

— Наташа, всё будет нормально, — он положил руки ей на талию, приобнимая, но его прикосновение было холодным, равнодушным. — Ты же сильная. Ты справишься. Это просто спектакль.

— Это не спектакль! — её голос сорвался на тихий рык. — Это... я не знаю, что это, но я не хочу тут оставаться!

— Хватит, — Артём резко оборвал её, его глаза сузились. — Ты согласилась. Мы это делаем. Если передумаешь, всё порушится. Я уже обещал им бабки. Что думаешь они с нами сделают, если мы их тут опрокинем? Ты этого хочешь?

Наташа молчала, её пальцы дрожали, сжимая его рукав. Она хотела сказать "нет", хотела уйти, но его слова о миллионах, о новой жизни, о свободе эхом звучали в её голове. Плюс к этому примешивался страх – эти четверо мужиков пугали её до дрожи. Она нерешительно, коротко кивнула:

— Ладно... Хорошо... Сделаем это, чёрт возьми!

Артём улыбнулся, поцеловал её в лоб, коротко, без тепла.

— Я буду на связи, - кивнул он, глядя ей в глаза и держа телефон перед собой. – Сначала отснятое видео посмотрю её, а уже потом, с моего одобрения, они отправят его твоему брату. Ничего не бойся. Верь мне.

Он ещё раз поцеловал её, на сей раз в щёку, лениво обнял и ушёл. Железная дверь за ним хлопнула, эхо разнеслось по пустому складу. Наташа осталась одна в полумраке, окружённая четырьмя мужчинами, чьи лица и запахи вызывали тошноту. Её сердце билось так громко, что ей казалось, будто его слышат все.

Маргинал с татуировкой на шее, ухмыльнулся, обнажив кривые зубы, и шагнул ближе.

— Ну что, девушка, начинаем? — спросил он.

Наташа сглотнула, её горло пересохло. Она хотела ответить что-то дерзкое, как обычно, но слова застряли в горле. Её взгляд метнулся к двери, но она знала, что бежать уже некуда...

*************

Вечер опустился на город, и на складе стало ещё холоднее. Тусклая лампа отбрасывала длинные тени на стены. Наташу усадили на металлический стул посреди помещения, его холод проникал сквозь джинсы, заставляя её дрожать. Коренастый, с татуировкой на шее, достал из кармана моток грубой верёвки, её края были потрёпаны, а поверхность — шершавой, как наждачная бумага. Он подошёл к Наташе, его ботинки гулко стучали по бетонному полу, и она невольно сжалась, её пальцы вцепились в края стула.

— Руки за спину, — велел он, не церемонясь с вежливостью. Наташа замерла, её глаза расширились.

— Это обязательно? Связывать по-настоящему, — её голос дрожал, она пыталась казаться спокойной, но страх просачивался в каждое слово. — Может, можно без верёвок? Я же не убегу. Просто отведу руки назад.

— Без верёвок не катит, — сказал тощий, его хриплый голос был пропитан насмешкой. Он затянулся сигаретой, выпуская дым в её сторону, и Наташа закашлялась, её глаза защипало. — Твой брат должен поверить в этот спектакль. А наша задача – сделать всё максимально правдоподобно.

— Слушайся нас, девочка, — добавил мужчина со шрамом через бровь, его жёлтые зубы блеснули в свете лампы. Он стоял ближе всех, его дыхание пахло табаком и чем-то прогорклым, и Наташа невольно отшатнулась, насколько позволял стул. — Или мы силой тебя привяжем. Будет больнее.

Наташа испуганно сглотнула, чувствуя, как сердце ускорило свой бег. Этот спектакль становился всё более реалистичным. А эти «актёры» уже совсем не походили на актёров. Она медленно завела руки за спину, чувствуя, как её пальцы дрожат. Коренастый обмотал верёвку вокруг её запястий, затягивая узлы с такой силой, что она вскрикнула. Верёвка впивалась в запястья до боли, натуральной, настоящей. Наташа стиснула зубы, стараясь не показать, как ей больно.

— Не так сильно! — проворчала она, стараясь не показывать паники. — Я же не сбегу, зачем так затягивать?

— Чтобы всё выглядело по-настоящему, — сказал седой, его голос был низким, почти ласковым, но от этого становилось только страшнее. Он стоял чуть в стороне, скрестив руки на груди, но его взгляд, тяжёлый и безжалостный, будто резал её на части. — Твой парень сказал, что всё должно быть правдоподобно.

— Вы это уже говорили! Хватит повторять одно и то же! — пробормотала Наташа, корчась от боли в запястьях. Она пыталась держаться, но страх накатывал волнами, и она чувствовала, как её дерзость растворяется под их взглядами.

Коренастый закончил завязывать узлы и отступил назад, оглядывая предмет своей работы.

— Надо снять видео. Где твой телефон?

— В кармане толстовки, - пробурчала Наташа, ёрзая на жёстком стуле.

Тощий вытащил телефон из её широкого кармана.

— Камера вроде нормальная, сойдёт. Какой пароль? А?!

Наташа нехотя продиктовала ему свой пароль, и тощий разблокировал её телефон. Он посмотрел на девушку насмешливым взглядом и сказал:

— Да не бойся, не стану я смотреть твои голые фотки.

— Там их нет, – фыркнула Наташа.

— Погоди, — мужик со шрамом шагнул ближе, его глаза блестели, как у хищника. — Надо её подготовить. Она слишком... чистенькая.

— Что значит подготовить? — Наташа дёрнулась на стуле, её голос сорвался. — Вы что, собираетесь... что вы вообще собираетесь делать?

— Расслабься, девочка, — ухмыльнулся коренастый. — Просто добавим немного реализма.

— Какого к чёрту реализма! — выпалила Наташа. — Вы что, не видите? Я тут сижу, связанная, с вами, в этом чёртовом сарае! Куда ещё реалистичнее?!

— Не ворчи, дорогуша, — сказал тощий, бросив окурок на пол и затушив его ботинком. — Твой парень сказал, что ты должна выглядеть, как будто тебе реально страшно. А ты пока выглядишь слишком дерзкой.

— Мне плевать, что он сказал! — Наташа почти кричала, её голос дрожал от ярости и страха. — Я не хочу, чтобы вы меня трогали! Просто снимите это чёртово видео и всё!

— О, она ещё и огрызается, — мужик со шрамом зашёлся хриплым смехом. — Ничего, это мы исправим.

Он кивнул коренастому, и тот достал из кармана нож с потрёпанной рукояткой. Наташа замерла, её дыхание стало прерывистым, глаза расширились.

— Какого хрена... что вы делаете? — её голос был едва слышен, паника захлёстывала её.

— Спокойно, — хищно улыбнулся коренастый. — Просто немного подкорректируем твой образ...

Он подошёл ближе, и Наташа почувствовала, как её сердце готово выскочить из груди. Она хотела кричать, но горло сжалось, и всё, что она могла, — это смотреть, как он подносит нож к её толстовке. Он медленно, почти с наслаждением, провёл лезвием по ткани, оставляя небольшой разрез на рукаве. Наташа вздрогнула, её дыхание стало рваным.

— Не надо, — прошептала она, её голос дрожал. — Пожалуйста...

— Молчи, — рявкнул коренастый, острый нож блеснул в его руке. — Дай нам спокойно делать свою работу...

************

Наташа сидела на стуле, её руки, связанные за спиной, ныли от верёвок, жёстко впивающихся в кожу. Тусклая лампа над головой отбрасывала свет на её бледное лицо, на котором уже проступили капли холодного пота.

Её длинные чёрные волосы, выбившиеся из распавшегося хвоста, падали на лицо. Очки съехали на кончик носа, но она не могла их поправить.

За её спиной стояли трое мужчин в чёрных лыжных масках, закрывающих лица, оставляя только узкие прорези для глаз и рта. Их взгляды, холодные и безжалостные, буравили её затылок, и она чувствовала их, как лезвия, приставленные к спине. В руках у каждого был нож — свет лампы отражался на металле, бросая блики на бетонный пол, усыпанный мусором и окурками.

Мужик, с татуировкой змеи на шее, стоял перед ней, держа её смартфон.

— Говори, что велено, — приказал он грубым, как скрежет ржавого металла, голосом.

Наташа сглотнула, смачивая горло слюной. Она посмотрела в камеру, но её взгляд то и дело дёргался к ножам за спиной, к теням, которые двигались, как живые, под светом лампы.

— Лёша... — начала она, её голос дрожал, срываясь на каждом слоге. — Меня похитили. Они... они говорят, что, если ты не проиграешь завтрашний матч, они убьют меня. Пожалуйста, сделай, как они хотят.

Она замолчала, её губы дрожали, а сердце бешено билось в груди. Коренастый опустил телефон, сплюнул на пол и проворчал:

— Это что за херня? Ты как будто в школе стишок читаешь! Где слёзы, где паника? Твой брат не купится на это дерьмо.

— Я стараюсь! — Наташа дёрнулась на стуле, верёвки впились глубже, и она зашипела от боли. — Что вы хотите? Я сказала всё, что нужно!

— Старается она, — хмыкнул тощий за её спиной. Он наклонился ближе, так, что Наташа почувствовала его кислое дыхание сквозь маску, и провёл кончиком ножа по её плечу, слегка надрезая ткань толстовки. — Твой брат должен обосраться от страха, а ты тут сидишь, как на собеседовании. Давай, рыдай, умоляй, или нам тебе помочь?

— Не трогай её пока, — вмешался седой. — Пусть попробует ещё раз. Но если опять облажается, добавим... мотивации.

— Давай, куколка, — добавил тот, что со шрамом через бровь. — Расскажи братишке, как тебе страшно. Или я тебе волосы повыдергиваю, чтобы ты запела по-настоящему.

Наташа сжалась, её сердце колотилось, как барабан. Она боялась их по-настоящему. Их мерзкий запах, их голоса, их ножи, блестящие в полумраке. Она уже сто раз пожалела, что согласилась на это. Злость на Артёма закипала внутри, смешиваясь со страхом. Он привёз её сюда и бросил. И теперь она сидела здесь, связанная, окружённая этими монстрами, и должна была играть свою роль, подставляя брата.

— Хорошо, — прошептала она дрожащим голосом, мысленно молясь, чтобы всё это побыстрее закончилось. — Давайте ещё раз.

Коренастый поднял телефон и ткнул пальцем в экран, начиная запись. Он кивнул. Наташа собралась и посмотрела в камеру, её глаза блестели от слёз, которые теперь текли свободно, оставляя мокрые дорожки на щеках.

— Лёша, — застонала она, её голос дрожал, срываясь на всхлипы. — Пожалуйста, послушай меня. Меня похитили, я в каком-то заброшенном месте. Эти люди... они серьёзно. У них ножи, они связали меня, я не могу двигаться. Они говорят, что ты должен проиграть завтрашний матч. Лёша, ты должен пропустить голы, не отбивать их, понимаешь? Если ты этого не сделаешь, они... они говорят, что убьют меня! Пожалуйста, я умоляю, сделай, как они говорят. Я не хочу умирать... Пожалуйста, братик, спаси меня...

Её голос сорвался, она всхлипнула, её тело затряслось от рыданий. Слёзы рекой текли по её лицу. Она опустила голову, не в силах смотреть в камеру. Коренастый опустил телефон, его брови сдвинулись.

— Уже лучше, — сказал он. — Но всё ещё не то. Слишком много слов, как будто ты лекцию читаешь. Надо коротко и ясно! И больше эмоций!

— Да что вам надо?! — Наташа вскинула голову. — Я сказала всё, что нужно! Я плачу, я умоляю, что ещё?!

— Ты всё ещё дерзишь? — тощий шагнул ближе, его нож блеснул в свете лампы, и он провёл лезвием по её щеке. — Может немного полоснуть для правдивости?

— Отвали, — огрызнулась Наташа, но её голос дрожал, выдавая страх. – Ничего ты мне не сделаешь!

— Последний шанс, девка, — сказал коренастый, снова поднимая телефон. — Сделай, как надо, или мы сами добавим тебе эмоций.

Наташа посмотрела в камеру, её лицо было мокрым от слёз, волосы прилипли к щекам, а очки висели на кончике носа, почти падая. За её спиной трое в масках стояли неподвижно, их ножи блестели, как напоминание о том, что может случиться. Она вдохнула, её голос был хриплым, полным отчаяния:

— Лёша... Братик! Меня держат в каком-то подвале, я связана, я не могу выбраться. Эти люди... у них ножи, Лёша, они убьют меня, если ты не сделаешь, что они хотят. Завтрашний матч — ты должен его проиграть. Пропусти голы, не отбивай их, пожалуйста. Если ты не послушаешься, они... они будут резать меня, они сделают мне больно, я умру, Лёша! Пожалуйста, я тебя умоляю, спаси меня. Я не хочу умирать...

Она разрыдалась по-настоящему, навзрыд. Коренастый выключил камеру, его лицо расплылось в довольной ухмылке.

— Вот это уже похоже на правду, — сказал он, потирая подбородок и просматривая отснятое видео.

— Отправляй, — сказал седой. — Пусть её парень проверит.

Коренастый отправил видео. Наташа выдохнула, опустив голову на грудь. Она чувствовала себя раздавленной, как будто её душа вытекла вместе со слезами. Она вспоминала Лёшу, милого, доброго младшего брата, его мечты о футболе, и чувство вины резало её, как один из тех ножей за её спиной. Она уже ненавидела Артёма за то, что он втравил её в это, и злилась на себя за то, что согласилась.

Через несколько минут коренастый получил ответ и нахмурился.

— Твой хахаль пишет, что ролик не годится. Выглядишь, как будто актриса в театре, а не заложница. Надо переснять, добавив пару штрихов.

Наташа резко вскинула голову, её глаза вспыхнули, несмотря на усталость. — Переснять? — её голос дрожал от злости на Артёма. — Я тут ревела, умоляла, что ещё вам надо?! Да пошли вы нах...

Её слова оборвал резкий удар. Коренастый влепил ей хлёсткую пощёчину. Грубая, тяжёлая, как кирпич, ладонь оставила жгучую боль на щеке. Очки отлетели в сторону, разбившись об пол. Наташа ахнула, её голова мотнулась в сторону, губа треснула, и солёный вкус крови разлился во рту.

— Заткнись, — прорычал он. — Или ещё получишь...

— Нет... – промолвила Наташа, её глаза расширились от шока. Всё это становилось слишком реально. – Вы... Вы не посмеете... Вы не должны...

Кто-то сзади схватил её за волосы, рванув так, что Наташа вскрикнула.

— Твой пацан нам бабки обещал, а не сопли твои слушать. Пора тебе заткнуться и работать, сучка.

Её вздёрнули со стула за волосы и поволочили по бетонному полу. Наташа споткнулась, её колени ударились о твёрдую поверхность, джинсы порвались, обнажая содранные колени. Она пыталась вырваться, брыкалась, кричала, но связанные за спиной руки делали её практически беспомощной.

— НЕТ! ОТПУСТИТЕ, СУКИ! ВЫ НЕ ИМЕЕТЕ ПРАВА!

Чья-то цепкая грубая рука продолжала впиваться в её волосы по самые корни, унизительно таская её по пыльному полу. Они набросились на неё, как стая голодных псов, разрывая на ней одежду. Порвали толстовку, сорвали с неё целиком. Кто-то схватил её за лямку лифчика, та не выдержала и треснула.

— НЕТ! СТОЙТЕ! ХВАТИТ! ПРОШУ! – кричала Наташа, её голос срывался на мольбы, теряя былую дерзость.

Она слышала их садистский смех и шумное дыхание. Мерзавцы стянули с неё джинсы. Голые ноги и ягодицы тёрлись об холодный, пыльный пол в пылу сражения. Ужас сковал её лёгкие толстой цепью. Всё пошло уже далеко не по плану. То, что задумывалась спектаклем, постановкой, превратилось в реальный ужас. Четверо жестоких садистов таскали её за волосы и грязно лапали.

— Славная попка, - рычал кто-то, жадно впиваясь в её ягодицы сухощавой ладонью.

— Такая худенькая, но такая сильная, - послышался клокочущий смех.

— СУКИ! – выкрикнула Наташа, брыкаясь ногами. Она попала одному их них в живот, и тот сипло выругался.

— ТВАРЬ!

Тут же ей по лицу прилетела жёсткая пощёчина, от которой перед глазами заплясались звёздочки. Её вздёрнули на ноги, чья-то рука обвила её шею в борцовском захвате.

— Не брыкайся, сучка! Сама виновата! – прорычал тощий, хватая её ноги в воздухе.

— ХВАТИТ! – послышался голос коренастого. – Сажайте её на стул!

Наташу подтянули к стулу и на этот раз привязали к нему руками и ногами. Девушка шумно дышала, её глаза выпучились от шока. Кровь из разбитой губы стекала по подбородку. Она была в ужасе, напугана до дрожи. Всё стало слишком реальным, постанова превратилась в настоящее пленение. Она осталась в одном порванном лифчике, чёрных трусиках и одном белом носке. В таком виде она снова предстала перед камерой. Трое похитителей в масках снова выстроились у неё за спиной.

— Слушай сюда, сучка, - сказал ей коренастый, держа перед собой её телефон. – Сейчас мы запишем ещё один дубль, и молись, чтобы он стал последним! Поняла?!

Наташа судорожно сглотнула. Вкус крови во рту был тошнотворным, с нотками металла. Она лихорадочно кивнула, дрожа всем телом.

— Сейчас ты скажешь всё то, что уже говорила. Но теперь твой голос должен звучать куда правдоподобнее. Сфальшивишь – мы добавим ещё штрихов. Усекла?

Наташа снова кивнула, зубы стучали во рту, тёплая кровь капала на бёдра.

— Начали! – рявкнул коренастый. Наташа посмотрела в камеру расширенными в ужасе глазами и дрожащими губами произнесла:

— Л- лёша... её голос не выдержал и сорвался на всхлип, слёзы брызнули по щекам. — М-меня похитили... Они... Они держат меня... Я... Я не знаю, где я... Они бьют меня, Лёша, у них ножи... – уже навзрыд зарыдала Наташа. - Прошу, проиграй завтрашний матч... Пропусти мячи, не отбивай... Они хотят, чтобы ты... Чтобы ты слил матч... Вы... Вы должны проиграть... П-проиграй, братик... Если не сделаешь, они... они меня убьют... спаси меня... Пожалуйста, Лёша... Сделай, как они хотят... Я не могу... Я не хочу умирать...

— Снято! – рявкнул коренастый и довольно оскалился. – Отличная работа, куколка.

— Сыграла, шо на Оскар! – расхохотался тощий, снимая маску. Остальные тоже стянули чёрные лыжные маски, обступив дрожащую девушку полукругом.

— Отправляй её хахалю, - сказал тот, что со шрамом на брови.

— Готово, - хмыкнул коренастый. – Ждём ответ.

Спустя пару минут он получил ответ от Артёма, его щетинистое лицо расплылось в кривой ухмылке.

— Хахаль наконец доволен, — хохотнул он, показывая экран остальным. — Пишет, «это то-что надо. Говорит, отправлять. Отправляю.

Он нашёл контакт Наташиного брата в Телеграме и отправил ему видео.

Наташа закрыла глаза. Дело было сделано. Она предала брата. Чувство вины стало сильнее страха. Её тело болело, как будто его пропустили через пресс. Кровь из лопнувшей губы сочилась, пачкая рваный спортивный лифчик, который едва держался на одном плече. Щёки пылали от ударов, багровые пятна проступали на коже, кое-где синея.

Кто-то дёрнул верёвки, развязывая её запястья и лодыжки, и Наташа чуть не свалилась со стула. Её подхватили под руки и оттащили на старый диван в углу склада. Его обивка, драная и пропитанная сыростью, воняла, как заброшенный подвал. Наташа свернулась в комок, прижав колени к груди и обхватив их руками, словно это могло спасти её.

Склад был как склеп — холодный, с тёмными углами, заваленными хламом и битым стеклом. Запах ржавчины и затхлого дыма от сигарет, которые курили эти маньяки, душил её. Их голоса — грубые, как рёв моторов, — сливались в гулкий рокот, от которого у девушки мороз пробегал по коже. Она качалась на диване взад-вперёд, её взгляд метался по их фигурам, топчущимся на месте. Это уже была не игра. То, что начиналось как постановка ради денег, стало для неё настоящим адом. Артём её продал ради денег. Его обещания — «всё по плану», «просто спектакль» — теперь звучали как гнусное предательство. Он сдал её этим выродкам, которые избили её, сорвали одежду, лапали её тело, как кусок мяса. Они могли убить её, изнасиловать, выбросить, как мусор, и никто бы не заметил. Она была одна, полуголая, среди этих зверей.

Наташа стиснула зубы, стараясь унять дрожь. Она подставила Лёшу, своего братишку, ради лживой сказки Артёма о миллионах. Вина душила её, как петля. К ней примешивался страх, она не знала, чего ждать дальше. Что, если Лёша не ответит? Что, если он не купится, не поверит? Или обратится в полицию? Что эти твари сотворят с ней тогда? Убежать отсюда не представлялось возможным, Артём не придёт за ней, пока не получит ответ от Лёши. Она была в ловушке, как муха в паутине.

— Эй, — послышался голос тощего, хриплый и злой. Он пнул пустую бутылку, и та звякнула, покатившись по бетону. — Братец её молчит, как рыба. Ни звука. Что за фигня?

— Звони её мужику, — буркнул седой, хмурясь и кидая взгляд на треснутые наручные часы. — Пусть скажет, что делать дальше.

Наташа застыла, её пальцы вцепились в колени. Коренастый дозвонился до Артёма и спросил с него. Она не слышала, что ответил Артём, но видела, как коренастый кивнул, его глаза сверкнули в свете лампы, как у хищника.

Закончив разговор, он повернулся и решительно двинулся к ней. Наташа вжалась в пыльную обивку, её сердце заколотилось, как пойманный зверь.

— Вставай, куколка, — сказал он, хватая её за руки. — Твой хахаль хочет ещё ролик. Покруче и пожёстче. Чтоб твой братишка понял, что мы настроены серьёзно.

Наташа застонала, её глаза расширились, полные ужаса.

— Пожалуйста... — она замотала головой, слёзы брызнули по щекам, спутанные волосы хлестнули по плечам. — Хватит! Я не могу больше...

— Заткни пасть! — рявкнул садист, таща её за собой. — Двигай жопой!

Её силой вернули на стул, связали руки за спиной и окружили. Все четверо уже были в масках. Их угрожающие фигуры нависли над ней, как стая шакалов. Наташа ждала новых ударов, новых унижений, и страх сдавил её, как стальной обруч. Она была беспомощна перед их грубой силой.

На этот раз коренастый поставил телефон на ржавый ящик, ткнув в экран, чтобы начать запись. Он подошёл и встал рядом с остальными, их маски делали их похожими на безликих демонов.

— Приступим, — ухмыльнулся. Его рука потянулась к ширинке, медленно расстёгивая джинсы, и Наташа замерла, её глаза расширились, когда она увидела его грязный, волосатый член, вынутый из штанов.

— Нет... - прошептала она одними губами.

— На колени! – рявкнули садисты в масках.

Её толкнули, стянули вниз, колени ударились об бетонный пол. Грубые руки коренастого впились в её волосы. Он нагнулся к её лицу, обдав девушку зловонным дыханием, смесью табака и гниющий зубов.

— Только посмей укусить, сучка... - прошипел он, его глаза блеснули в прорезях маски. – Выбьем тебе все зубы, до одного. Усекла?

Представив эту картину, сердце Наташи в ужасе подскочило в груди. Она понимала, что это не пустая угроза. Осознание того, что ей придётся это делать, вызвало тошноту.

— ПОНЯЛА?! – повторил садист, потянув её за волосы.

— Да... – простонала девушка, сморщившись.

— ОТКРЫВАЙ РОТ!

Когда вонючий член приблизился к её рту, Наташа зажмурилась. Мерзкий отросток проскользнул между её губ, заполнив рот. Солёный, горький, пахнущий потом и застоявшейся мочой. Она едва сдержалась, чтобы не блевануть. Коренастый обхватил её голову двумя руками и принялся грубо трахать её рот. С каждым толчком его хуй проскакивал всё глубже в её глотку, вызывая у девушки рвотные позывы.

— ШИРЕ РОТ, СУКА! ШИРЕ! ЗУБЫ! – рычал садист в маске, пробивая своем хуем её глотку. Клокочущие влажные звуки разносились под сводами заброшенного здания – КЛОК-КЛОК-КЛОК-КЛОК!

Толстый вонючий член влетал в её глотку, погружаясь по самое основание. Потные волосатые яйца маргинала хлестали её по подбородку. Его руки крепко держали её голову зафиксированной, не давай девушке отпрянуть. Она задыхалась членом, слюни текли из её рта, пузырились вокруг губ. Она давилась, хрипела, желудок судорожно сжимался. Мучитель резко вынул член, и желтушная рвота брызнула у неё изо рта. Наташи срыгнула тёплой массой себе на грудь и бёдра. Она судорожно закашлялась, хватая ртом воздух.

Тут же её голову обхватил второй мучитель, кажется тот, что со шрамом на брови. Его грязные ногти мелькнули у её глаз. Вонючий волосатый член проскользнул в глотку, как по маслу. Глаза Наташи округлились, горло сжалось вокруг члена. Колючие, кудрявые лобковые волосы маргинала уткнулись ей в нос, мерзкий запах проник глубоко в ноздри. Тошнота подкралась к горлу, но не смогла найти выход, скатившись обратно в желудок. Садист стал трахать её глотку с необъяснимой агрессией. Он рвал её глотку на части, выбивая изо рта девушки брызги слюней, хрипы и влажный клокот. Когда он резко вынул хуй, Наташу снова вырвало на себя. Часть рвоты попало ему на ботинок. Он схватил её за волосы, оттянул голову назад и смачно харкнул девушке в лицо, довершив унижение хлёсткой пощечиной. Его дружки заржали, Наташа надрывно закашляла, слёзы натуги и унижения брызнули по щекам.

Её голова попала в цепкие лапы тощего. Его член оказался намного длиннее двух предыдущих. Наташа в ужасе уставилась на вонючий половой орган. Следы засохшей смегмы покрывали головку члена.

— Нет! – скривилась она.

— Открывай рот, маленькая шлюха! – рявкнул маргинал, хлестанув её по лицу. Наташа вынуждена была разомкнуть губы, и его хуй ворвался в её рот, проникнув глубоко в глотку. Он начала размашисто вбивать член в её горло. Большие, низко висячие яйца хлестали по её подбородку. Клокочущие звуки раздавались на весь склад, перемежаясь с хриплым смехом мучителей.

— Вот так её! Трахай её грязный ротик! Что, уже не такая дерзкая?

Пробивая членом её клокочущую глотку, Тощий нагнулся и харкнул ей прямо в глаза. Мерзкая табачная слюна ослепила девушку, глаза защипало.

— Жри хуй, шалава! По самые гланды принимай!

Сзади кто-то намотал её спутанные волосы на свой член и дрочил ими. Раздался плевок, куда он прилетел, Наташа не поняла, подумала, что в волосы. Затем ещё плевок, на сей раз он ощутила его на левой щеке. Сверху раздался харкающий мерзкий звук, собираемой во рту слюны, а затем громкий, густой плевок прилетел ей прямо на голову.

Тощий вынул член и отвесил ей две сильные пощёчины, от которых перед глазами поплыло. Ещё один плевок прилетел ей в лицо. Чей-то член проскользнул в её рот, растягивая гланды. Кто-то нагнулся и разорвал на ней лифчик прямо посередине. Две грубые, стальные руки впились в её маленькие нежные груди. Ногти врезались в кожу.

— МММ! – замычала от боли Наташа с членом во рту.

— Ах, какие маленькие, блядские сиськи! – прорычал басовитый голос. Кажется, это был коренастый, Наташа уже узнавала их по голосам. Он грубо мял её грудь, сдавливая пальцами бугорки сосков и выкручивая их до острой боли.

Она даже не могла закричать, даже застонать было сложно. Толстый член растрахивал её рот до брызг и хрипов. Стоя на коленях, с руками, связанными за спиной, она чувствовала себя полностью беззащитной перед этими маньяками. Они делали с ней, что хотели. Кто-то их них нагнулся и шлёпнул её по заднице. Затем он же стянул её трусы в тонкую линию и потянул вверх. Резинка трусов больно впилась в промежность.

Очередной шлепок, плевок в лицо, рывок за волосы, вонючий член, растягивающий рот. Концу и края этому мучению не было. Вонь их отростков забивала ноздри и чувствовалась даже через сопли. Садисты в масках передавали голову девушки друг другу, жёстко трахая её в глотку, пока камера в углу, на ящике, всё это снимала для её брата.

Наташа принимала в рот один член за другим. Они хлёстко вбивались в её глотку, выбивая изо рта брызги слюней и рвоты. Смачные плевки летели на неё сверху, а вслед за ними постоянные пощёчины и глумления.

— Нравится, шлюха? Может, оставим её себе, если братец откажется сотрудничать?

— Её хахаль её уже продал, можем делать с ней, что хотим, - смеялись ублюдки, хватая девушку за волосы и болтая её из стороны в сторону. Снова пощёчина и плевок. Член с седыми мудями у лица. Крупный, мясистый. Толстое пузо седовласого врезалось в лицо молодой девушки, когда он вогнал член глубоко в её глотку. Он надавил ей на затылок, не давая её голове отпрянуть назад. Он душил её членом, вызывая рвотные позывы. Наташа содрогалась всем телом, даже пыталась встать, но ей надавили на плечи другие руки. Перед глазами поплыло от удушья.

Член резко выскользнул из её рта со звуком хлопка, похожим на вылетевшую пробку из бутылки. Тут же Наташа срыгнула слюнями и рвотой прямо на себя, и надрывно раскашлялась. Отдышавшись пару секунд, она истерически закричала, её разум и психика трещали по швам.

— Заткнись, сука! Не ори! – рявкнул коренастый, отвесив её такую пощёчину, что девушка невольно умолка. Щёку обожгло, а перед глазами заплясали светлячки.

Садист провёл рукой по её влажной, покрытой слюной и рвотой груди, собрав всю эту субстанцию и размазал ей по лицу, довершив всё это смачным харчком. Затем обхватил её голову двумя руками и ткнул Наташу лицом в свои вонючие мудя.

— РОТ! Рот открыла, сучка! Живо!

Наташа была вынуждена открыть измученный рот. Толстый член скользнул ей за щеку, затем нырнул в глотку, и коренастый стал растрахивать её горло, загоняя свой болт по самые яйца. Слюни текли рекой по её подбородку, расходились пузырями в уголках губ. Слёзы лавиной стекали по щекам, но тонули в массе слюны и рвоты.

Потрахав несколько секунд, коренастый вынул член, схватил Наташу за волосы, оттянул её голову назад и плюнул в лицо, довольно оскалившись.

— Дааа... Сучка... Ты наша... Сделаем с тобой, что хотим... Научим тебя покорности...

Он выпрямился, отпустил её. Его член повис у Наташиного лица. Больше никто её не держал. Сквозь пелену слёз и слюней, повисших на ресницах, девушка посмотрела вверх на чёрную маску садиста.

— Соси, - велел он. – Работай ртом теперь сама. Покажи, какая ты покорная сучка. Не заставляй меня снова тебя бить.

Он занёс руку над её лицом, Наташа зажмурилась. Но удара не последовало. Она осторожно открыла глаза. Его взгляд, маниакально блестящие в прорезях макси глаза, принуждали ей к действию, которое она не хотела совершать. Но выбор был таков, что если она этого не сделает, то её ждёт куда худшее наказание. Наташа собрала во рту слюну и обхватила губами его толстую залупу. С руками, связанными за спиной, она начала покорно двигать головой вперёд-назад. Губы скользили по толстому стволу.

— Хорошо, - довольно осклабился садист в маске и убрал руку от её лица. – Работай ртом, шлюха. Бери глубже. Глубже хуй глотай!

Испугавшись его грубого рычания, Наташа начала активнее работать ртом, насаживаясь на член всё глубже. Залупа упиралась ей в гланды, вызывая рвотные позывы, но она стоически держалась, боясь срыгнуть на его пах. Её глотка ритмично чвакала и клокотала, слёзы брызнули из глаз от давления на гортань.

— Хорошая девочка, - ухмыльнулся насильник. – Полируй мой вонючий хуй своим ротиком. Я не мыл его хер знает сколько.

Его свита заржала. Они придвинулись ближе к голове девушки и начали шлёпать залупами ей по лицу. Наташа почувствовала, как на лоб шмякнулся чей-то харчок. Ублюдки надрачивали свои вонючие отростки, брызги с влажных членов, покрытых её слюной, летели ей в глаза.

Кто-то сзади намотал ей волосы на кулак и начала толкать ей голову глубже на член коренастого. В один момент её плотно насадили под самый корень, нос утонул в вонючих курчавых мудях коренастого. Сильные руки давили ей на затылок, не давая отпрянуть. А потом руки сменились на чей-то ботинок. Подошва вдавилась в её затылок, ещё плотнее прижав её лицом к паху коренастого. Садисты заржали.

— Жри хуй, сука! Жри! По самые гланды!

Коренастый сверху харкнул ей на лицо, плевок приземлился на её лоб и волосы. Но сейчас Наташе было всё равно на эти плевки унижения – толстый член душил её глотку, не давая дышать. Она дёрнулась, но отпрянуть было невозможно. На миг она ощутила страх, что задохнется и умрёт. Это было вполне возможно. Сердце подпрыгнуло в груди. Паника блеснула в округлившихся глазах.

Но тут коренастый резко выдернул член у неё изо рта, и пока она надрывно кашляла, брызжа слюной, он спускал горячую сперму ей на лицо. Наташа чувствовала, как его вонючее семя брызжет на её лоб, нос, заливает глаза. Она зажмурилась. Коренастый, стряхнув последние капли, постучал залупой ей по лбу и смачно харкнул вниз. Слюна шмякнулась девушке на нос, повиснув нитью.

Наташа всё ещё кашляла, когда её обхватили новые руки, и очередной толстый член проскользнул в натруженную глотку. Её снова начали грубо и жестоко трахать в рот, выбивая слюни и булькающие звуки. Во время этого, сзади кто-то закряхтел, и девушка ощутила, как горячая сперма стреляет ей в волосы, стекает по лбу и носу.

— ААКХ, СУКА! – прорычал кончавший и облегчённо выдохнул, постучав членом ей по голове.

Трахающий резко вынул член и принялся дрочить над её лицом. Наташа зажмурилась, ожидая брызг спермы.

— ОТКРОЙ ГЛАЗА! – рявкнул насильник, кажется это был тот, что со шрамом. Наташа осторожно открыла глаза. – Смотри на меня, сучка! Я хочу кончить тебе в глаза!

— Я ей помогу, - послышался насмешливый, хриплый голос тощего. Он нагнулся и пальцами растянул её веки. – Вот так. Не моргай, сучка. Смотри на член, хе-хе...

Наташа при всём желании бы не смогла моргнуть или отвести взгляд. Её зрачки дрожали, направленные на толстый, грязный член шрамированного, который тот сжимал с такой силой, что вены вздувались под кожей ствола.

— АААКХ! – прокряхтел он и тёплая сперма желтушного цвета брызнула на лицо девушки. Первая струя ударила ей между глаз, сперма стекла по переносице и затекла в глазницы. Практически сразу же они защипали. Следом брызнула вторая струя, заливая глазницы новой порцией семени. Затем ещё и ещё. Мир перед глазами превратился в кашу. «Жаль, что на мне нет очков», - подумала в этот момент Наташа. Да и вряд ли бы они её спасли. Тёплая сперма заливала её глаза, вызывая болезненное жжение. Девушка застонала. Пальцы тощего насильника с силой раздвигали её веки, не давая им сомкнуться. Сперма полностью залила её глазницы и вытекала наружу по щекам, подобно слезам.

Место шрамированного занял седой, Наташа услышала его хриплый, тяжёлый голос:

— Открой рот, сука.

Залупа ткнулась ей в губы, и Наташа послушно открыла рот. Тощий убрал руки от её лица, Наташа смогла сомкнуть веки, но так жжение стало только сильнее. Она захлопала глазами, пытаясь сморгнуть сперму с ресниц. А в это время седовласый полоскал член у неё во рту. Пихал за щеку, вынимал, шлёпал по лицу залупой и снова пихал ей в рот. В один момент он вынул член и принялся дрочить. Сквозь размытую пелену спермы Наташа видела очертания дёргающегося члена, а потом на лицо брызнула сперма. Она инстинктивно зажмурилась, принимая густое семя старика на своё лицо. Он кончал долго и обильно. Под конец сунул член ей в рот, заставив облизать. Наташа покорно обсосала его шершавую залупу. В знак благодарности он харкнул ей на лицо и с отвращением хмыкнул.

— Грязная свинья, тьфу!

Наташа опустила голову, сперма потоками стекала с её лица, капая на бёдра. Металлическая вонь спермы была везде, она пропитала кожу её тела, проникла во все рецепторы носа и рта. Девушке хотелось блевать, но она сдерживала себя, боясь наказания.

— Сажай её на стул, снимаем крупным планом! – велел коренастый.

Её вздёрнули на ноги и усадили обратно на стул. Все покрытая спермой и слюнями, с подтёками рвоты, стекающими по груди и ляжкам, Наташа предстала перед камерой в одних трусиках, и всё том же одном белом носке на левой ноге. Она чуть склонилась вниз от усталости, но её тут же дёрнули за волосы назад.

— Смотри в камеру, сука! – рявкнул шрамированный.

Наташа захлопала глазами, стряхивая сперму с ресниц, и увидела перед собой свой телефон, направленный на неё.

— Говори, - велел ей коренастый.

Наташа собрала последние силы и выдала ту же речь, но голос её уже был слаб, а глаза устали выделять слёзы. Она стонала от боли, унижения и отчаяния, призывая брата слить игру и спасти её.

— Теперь он точно поверит, - усмехнулся коренастый выключая видео. – Бонусом пришлём ему видос, где мы имеем тебя в рот, чтобы у него не осталось сомнений, хах!

— Отправь сначала её хахалю, - напомнил седовласый.

— Уже, - ответил коренастый и нагнулся к лицу Наташи. – Ты должна знать, девка, что твой благоверный продал тебя. И всё, что мы с тобой тут делали, было сделано с его согласия. Он сам дал нам полный карт-бланш на случай, если братец не ответит своевременно.

Где-то в глубине души Наташа уже знала, что это так. Но услышать подтверждение своим догадкам было ещё больнее. Её Артём, её парень, которого она любила некой садистской любовью, которому она верила, оказался подлым предателем и последним скотом, продавшим её ради денег. Мир девушки рухнул, в груди стало пусто, сердце щемило от боли предательства.

А ещё больнее стало, когда бандитам пришло одобрение Артёма на отправку видео её брату. И они отправили. Наташа представила, какой ужас ждёт её брата, когда он увидит то, что с ней делали на видео.

Минуты тянулись одна за одной, Наташа потеряла счёт времени. Она всё также сидела на стуле, руки связаны за спиной. Голова опушена подбородком к груди, тело подрагивало от холода и боли. Сперма засохла белой коркой на лице. Она впала в некий транс. Её мучители сновали туда-сюда ругаясь, что до сих пор нет ответа. Наташа мысленно молила брата, чтобы он взял телефон. Может он не видел сообщений, наверняка был на тренировке или отдыхал после.

«Возьми телефон, Лёша... Прошу тебя... Найди свой чёртов телефон!»

— Ответил! – крикнул коренастый. Наташа даже подняла голову, округлив глаза. Неужели это работает? Кто-то там услышал её молитвы и подсказал братцу дотянуться до трубки?

— Что пишет? – спросил тощий, подойдя к товарищу. Все четверо нагнулись над Наташиным телефоном. Коренастый широко улыбался, читая:

— Пацан явно напуган, хах. Пишет, что сделает всё, что мы просим. Умоляет не трогать его сестру и тд и тп.

— Напиши, чтоб не рыпался и не бежал к ментам, - сказал седовласый.

— Да давно уже написал, ещё после первого видео, - ответил коренастый, перечитывая ответ. – Пацан пишет, что сольёт игру и просит потом отпустить его сестру.

— Напиши ему, что завтра после игры, если они проиграют, его сестра сама с ним свяжется, в целости и сохранности, - добавил седовласый.

— Ну я бы не сказал, что уже в целости, - хмыкнул тощий, кинув взгляд на Наташу.

Коренастый в это время строчил ответ, щурясь в тусклом свете. Он едва попадал толстым пальцем по маленьким сенсорным буковкам и ругался:

— Грёбаные эти, как их там... Айфоны! Хрен поймешь куда тыкать. Где тут запятая?

— Какая нахрен запятая, Змей, - фыркнул тощий. – Ты что грамотеем за...

— Заткнись, осёл! – рявкнул коренастый, и Наташа поняла, что тощий только что спалил его прозвище. Вероятно, оно было связано с татуировкой змеи на шее. «Как банально», - про себя фыркнула девушка. Но встретившись взглядом с коренастым «Змеем», она испуганно опустила глаза, делая вид, что ничего не слышала.

— Ну чё там? Чё пишет? – аж трясся от нетерпения тощий.

Коренастый прищурился читая.

— Да всё то же самое. Что он всё понял и сделает, как мы велим. Просит не трогать больше сестру и всё такое. Заебал ныть, надоело читать его хрень.

Коренастый спрятал телефон в карман и расправил плечи, хрустнув шейными позвонками.

— Во сколько у них там матч?

— Завтра в час дня, - сказал седовласый, взглянув на часы. – Всю ночь ещё торчать тут, ждать пока сопляк отыграет.

— Ничё, подождём, - сказал коренастый. – Подрыхним пока.

— Говорил, надо было водки взять, - проворчал тощий.

— Мы на деле, болван, - осадил его коренастый. – Сделаем дело и будем обмывать бабки. Надеюсь её хахаль нас не кинет, а то потом придётся его искать.

В глубине души Наташа хотела, чтобы Артём кинул этих ублюдков. Ещё больше она хотела, чтобы они потом его нашли и сделали с ним всё то, что делали с ней.

— Приведите девку в порядок, - распорядился коренастый. – И свяжите потом, чтоб не убегла.

Трое его сообщников развязали Наташе руки и кинули ей её же вещи, чтобы она использовала их, как тряпку. Ещё они дали ей бутылку воды. Первым делом девушка присосалась к горлышку бутылки, жадно поглощая холодную воду – её горло ужасно пересохло, гланды воспалились.

Затем она принялась вытирать лицо и тело обрывками своей толстовки. Мерзавцы наблюдали за ней, глумясь и покуривая. Обнажённая девушка дрожала под их взглядами. В груди у неё ещё тлела ярость, но разум и тело уже были сломлены.

Дав ей вытереться и омыть лицо и тело, садисты тут же накинули ей на руки и на ноги верёвки, крепко связав её. Седовласый поднял её на руки, как куклу и отнёс к куску брезента, валяющемуся рядом с диваном. Он опустил её на брезент и им же накрыл её сверху, проявляя мизерную толику заботы.

— Сладких снов, дорогуша, - ухмыльнулся он, и уже собирался уйти, но вдруг повернулся и присел на корточки подле неё. Он чиркнул спичкой и закурил. Щурясь от дыма, он задумчиво смотрел на неё, прежде, чем сказать: - Знаешь, у меня есть дочь, примерного твоего возраста. Вся в мать – противная сучка! Когда я мотал срок, эта соплячка ни разу мне не написала. Ваше поколение – наглое, избалованное и невоспитанное. Вы не уважаете своих отцов! Если бы эта сучка сейчас оказалась здесь, я бы сделал с ней то же самое, что и с тобой! Да ещё дал бы вон им с ней поразвлечься.

Он скривился от собственной желчи и харкнул на пол. Затянулся и изучающе посмотрел Наташе в глаза.

— Думаешь, я чудовище?

— Да, - слабым хриплым голосом произнесла Наташа, на секунду обретя остатки своего бунтарского характера и смелости. – Вы... Вы все... Животные... Не люди...

Седовласый лишь усмехнулся и стряхнул пепел ей на лицо. Наташа дёрнулась и отстранилась от него.

— Ты права, девица. Мы давно уже не люди. Мы монстры. И завтра, если всё пойдёт не по плану, ты ощутишь это на себе по полной...

Он встал, хрустнул коленями, и откинул бычок в угол. Снова сплюнул на пол, развернулся и потопал к остальным.

Продолжение во второй части

За следующей частью этого рассказа и других моих работ обращайтесь в личные сообщения на сайте или на почту torres9111@mail.ru. Заходите в мой профиль на сайте и смотрите все публикации автора.

Все мои рассказы есть на бусти - https://boosty.to/russel91

Также пишу на заказ. На любые темы, по вашему сценарию, предпочтениям и пожеланиям. Обращайтесь!