Настойчивый будильник вырвал Аню из приятного сна. Но поваляться подольше ей не захотелось, что случается довольно редко. Просто сегодня особый день. Командировка в Питерский филиал. Три дня встреч с коллегами и обсуждение отчетов, докладов, стратегий и прочей маркетинговой суеты.

Но особенным этот день делало не только это. В голове до сих пор стояла картинка вчерашнего вечера. Дима, стоит рядом и ждет от нее ответа.

— Ну так, что скажешь?

— Не знаю. — смущенно уводит она взгляд. — Ты правда этого хочешь?

— Мы же всегда сможем остановиться. — он обнимает ее, — Но кажется да. Кажется я хочу этого. Ничего криминального вначале. Просто пофлиртуй с кем-нибудь. А после расскажешь мне, как все было и что почувствовала.

Идея третьего в их постели возникла еще год назад. Тогда муж, Дима, впервые упомянул об этом, как о ролевой игре. И с тех пор эта фантазия вспылвала все чаще, подогревая чувства. Создавая эдакую перчинку в сексе. Но никто всерьез не обсуждал измену. Только теперь, перед самой командировкой, Дима решил, что это отличная возможность.

Она встала, накинула халат, прошла на кухню. Кофе в турке зашипел, хлеб в тостере хрустнул. Обычный ритуал, чтобы мысли не разбегались.

Дима появился через десять минут — в трусах, волосы торчком, глаза сонные, но с той улыбкой, от которой внутри всегда теплеет. Подошёл сзади, обнял за талию, подбородок на плечо. Губы коснулись шеи — лёгко.

— Доброе, — пробормотал он, голос хриплый ото сна. — Выглядишь сегодня... особенно. Юбка эта, блузка — прям огонь. Повезёт же кому-то в Питере.

Аня замерла с чашкой в руках, кофе плеснулся по краю. Щёки вспыхнули — не от комплимента, а от эха его слов вчера. Она повернулась, поставила чашку на стол, села напротив. Налила ему — чёрный, без сахара, как любит.

— Шутник, — улыбнулась она, но голос вышел тише, чем хотела. — Слушай... еще не поздно передумать. Ну, как раньше — ролевая в постели, и всё. Не обязательно реально.

Дима глотнул кофе, откинулся на стуле, взгляд его стал серьёзнее — не злым, но твёрдым, как вчера, когда обнимал и ждал ответа. Поставил чашку, протянул руку через стол, сжал её пальцы — тепло, но крепко.

— Ань... Нет, не хочу в шутку. Хочу попробовать по-настоящему. Для нас. Ты же видела вчера — как меня это заводит. И тебя, кстати, тоже. — Он усмехнулся уголком рта, но глаза не оторвал. — Просто флирт. Ничего дальше, если не захочешь. А потом расскажешь мне, как себя чувствовала, и все в таком духе.

Аня сглотнула, пальцы в его руке дрогнули. Внутри кольнуло — смесь страха и того самого жара, от которого вчера кончила первой. Она представила: чужой взгляд на фуршете, рука на локте, и Дима потом, слушает, возбуждённый. Трусики намокли слегка под халатом, предательски. Но она отвела взгляд, на окно — Москва серо просыпалась, машины ползли.

— Ты уверен? — выдохнула она, голос сорвался. — А если... ну, переборщу? Или тебе не понравится?

— Уверен. — Дима сжал сильнее, потянул её руку к губам, поцеловал костяшки — сухо, но горячо. — Мы же команда. Если что — остановимся. А если понравится... то решим. Люблю тебя, Ань.

Она кивнула — ком в горле, но улыбка вышла настоящей, с искрой. Встала, обошла стол, села к нему на колени — поцелуй долгий, с языком, его руки под халатом, на бёдрах, но без давления. Просто тепло. Потом — сборы: сумка у двери, блузка заправлена, помада на губах. Такси сигналило внизу.

— Пиши по ходу, — шепнул он у порога, обнимая в последний раз. — И... удачи с "тем самым".

Дверь закрылась. Аня спустилась, села в машину — кожа сиденья холодная под юбкой. Поезд через час. Сердце стучало чаще, чем надо, а в голове крутилось: флирт. Реальный.

Поезд со скрипом остановился на Московском вокзале, и Аня вышла в сырой питерский воздух — он пах рекой и мокрым асфальтом. Такси до отеля на Васильевском петляло по мостам, Нева блестела под серым небом, а она смотрела в окно, пальцы теребили ремешок сумки. "Просто флирт", — повторяла про себя, но сердце уже стучало быстрее.

Отель — старомодный, с коврами в коридорах и запахом кофе из лобби. Номер на третьем этаже: кровать с высоким изголовьем. Она бросила сумку, села на край матраса — пружины скрипнули мягко, — и достала телефон. Сообщение от Димы: "Доехала? Уже репетируешь улыбку?" Улыбнулась, набрала: "В номере. Доклад через час. Нервничаю. А ты?" Ответ: "Представляю тебя там. Будь собой — и чуть смелее. Целую шею". Жар разлился по коже, она отложила телефон, встала к зеркалу. Блузка облегает грудь ровно, юбка чуть выше колен — офисно, но с намеком. Помада — красная, как вино. Готова.

Конференц-зал в отеле — стеклянные стены, стол овальный, воздух кондиционированный, прохладный. Коллеги расселись: локальные маркетологи, пара из Москвы, кофе в бумажных стаканчиках парит, смешиваясь с запахом свежей типографии от разложенных отчетов. Аня села у края стола, сумка на коленях — якорь, чтобы не дрожать. Сердце стучало ровно, но под блузкой кожа уже теплилась от утренних сообщений Димы. "Будь смелее", — эхом в голове.

Она обвела взглядом зал — привычка, чтобы сориентироваться, почувствовать воздух. Женщины в строгих костюмах кивают друг другу, мужчины... Один — молодой, с галстуком, слишком аккуратным, улыбается в телефон, скучно. Другой — постарше, с сединой, взгляд цепкий, но отстраненный, как у бухгалтера за цифрами. Потенциал? Может, этот, с сединой — рука на локте, шепот о стратегиях, что перетекают в другое. Жар кольнул внизу живота, она сглотнула, скользнула глазами дальше.

И вдруг она ловит на себе взгляд с противоположного конца стола. Он сидел там, в углу: высокий, плечи широкие под пиджаком, волосы темные, чуть взъерошенные, глаза — серые. Смотрел не просто так — жадно, губы чуть приоткрыты, взгляд скользнул по ее блузке, задержался на вырезе, спустился ниже, к бедрам под столом, как будто уже трогает, раздевает. Пахабно, без стеснения, будто в зале только они.

Аня замерла, щеки вспыхнули — предательски, жаром, от шеи до груди. Отвела глаза резко, уставилась в свой стаканчик, пальцы сжали край стола, ногти впились в дерево. "Он?" — подумала, но не подняла взгляд, только почувствовала: он не отводит, улыбается уголком рта, медленно, как будто знает. Внутри все сжалось — страх, возбуждение, эхо вчерашнего: "Флирт. Реальный". Трусики намокли слегка, под юбкой, предательски, она скрестила ноги плотнее.

— Аня, ваша очередь, — голос ведущей — мягкий, но твердый, как удар по воде. — Расскажите о московской стратегии.

Она встала — колени чуть подгибались, но шаги ровные, к проектору. Кликнула — слайды о фокусе на аудитории, цифры, графики, голос ее вышел ровным, почти уверенным: "В этом квартале акцент на персонализацию..." Слова лились спокойно, ровно. В работе она чувствовала себя твердо. Но иногда она чувствовала, как он следит, не мигая, по плечам, по талии, и как жег этот взгляд.

Доклад закончился аплодисментами — редкими, теплыми, — она села, скрестила ноги снова, пальцы на кольце, крутит его, как талисман. Встреча растянулась на вопросы, кофе, но она не смотрела в его сторону. Только эхо взгляда — как прикосновение, горячее, — не отпускало кожу.

Вечером был обещанный фуршет. Аня стояла у барной стойки в углу, бокал в руке — пузырьки холодные на губах, — облокотилась на дерево, смотрела, как коллеги болтают стайками.

"Пиши по ходу", — вспомнила Диму, достала телефон: "На фуршете. Был кое-кто на докладе. Пожирал галазами. Мне даже делать ничего не пришлось." Ответ мигнул: "Смотрел? Еще бы, на такую красотку я бы сам запал! Продолжай!". Она усмехнулась, глотнула шампанского — кисло-сладко, с шипением, — и вдруг почувствовала: он. Шаги за спиной, тяжелые, уверенные, одеколон — мускусный, с перцем — ударил в нос раньше, чем обернулась. Тот самый, со стола. Встал рядом у барной стойки.

— Извини за сегодня, — сказал он низко, голос с хрипотцой, как после сигареты. Протянул руку — ладонь теплая, пальцы длинные, сжал ее руку чуть дольше, чем надо, тепло пробежало по запястью вверх, к плечу, как ток. — Не сразу заметил кольцо. Я на краоток падок. Тем более девушек тут не то чтобы много, а таких... Короче, доклад твой — огонь. Свежо, без воды. Я из питерской аналитики, кстати. Макс.

Аня не отняла руку сразу — кожа его горела, внутри кольнуло, под блузкой соски напряглись, заметно. Она улыбнулась — не робко, а с искрой, отпустила его пальцы медленно, кончиками.

— Аня, из Москвы. За доклад спасибо. Кольцо попрежнему на месте. — она смущенно потерла безымянный палец.

— Да, я понял. В общем, хорошего вечера.

— Подожди. — вдруг вырвалось у нее. Макс остановился. — Даже замужней женщине приятно получать комплименты. Что в этом плохого? И если выбирать, то я бы уж лучше с вами провела.. то есть поболтала этим вечером. Простите.

— Хм, да, пожалуй, вы правы. — ухмыльнулся Макс, прищурившись, и сел рядом на высокий стул. — Может на "ты"?

— Хорошо. — согласилась Аня и заказала коктейль.

— Я угощу, если ты не против.

За приятной беседой успели обсудить рабочие моменты. Удачные кейсы, опыт прошлых кампаний, словом, рутина маркетологов. Аня чувствовала себя легко и приятно. Когда Макс не нападал, он казался вполне приятным мужчиной. Иногда в разговоре она вспоминала слова мужа о флирте, и тогда смягчала фразу, или пыталась как-то по особенному улыбнуться.

— Пожалуй, мне нужно тебя оставить. — вдруг решил Макс закончить разговор. Аня приподняла брови. — Просто ты очень красивая. Правда. И если мы продолжим, я решу, что ты флиртуешь со мной.

— Ты прав. Давай закончим. — с легкой улыбой согласилась Аня. Макс еле заметно приуныл, хоть и старался держать лицо. Но после короткой паузы Аня добавила. — Лучше приходи через часик в мой номер. Выпьем по бокалу.

— Приду. Обязательно приду. — согласился Макс.

Уже когда Аня стояла у себя в номере, сердце все еще колотилось от того, что вырвалось: "Приходи через часик". Слова повисли в воздухе, как дым от сигареты, и теперь жгли внутри — смесь вины и того самого жара, от которого кожа теплеет.

Достала телефон, пальцы замерли над экраном. Дима ждал новостей, наверное, валяется на диване в Москве, с пивом в руке, представляет ее там, в чужом городе. "Пиши по ходу", — шепнул он утром. Аня сглотнула, набрала: "Пригласила в номер. Выпьем вина, поболтаем. Сердце колотится. Ты правда хочешь это слышать?" Отправила, уставилась на экран — секунды тянулись, как резина. Ответ мигнул: "Хочу. Расскажи все. Люблю тебя такой — смелой. Целую туда, где уже жарко". Жар разлился по животу, трусики намокли сильнее, она сжала бедра, отвернулась от окна. "Идиот, — подумала с улыбкой, но ком в горле не ушел. — А если не остановлюсь?"

Стук в дверь — тихий, но уверенный, как его шаги у бара. Аня вздрогнула, поправила блузку — пуговицы все на месте, но ткань липла к коже слегка, от пота и возбуждения. Подошла, глянула в глазок: Макс, с бутылкой в руке, рубашка расстегнута на одну сверху, волосы все так же взъерошены. Открыла — воздух из коридора прохладный, пахнущий коврами и чужим одеколоном.

— Привет, — улыбнулся он, шагнул внутрь, не дожидаясь приглашения, но мягко, без напора. — Вино, как просила. Красное, сухое — самый раз для таких вечеров. — Протянул бутылку. Глаза его — серые, с искрой — скользнули по ней, по босым ногам, вверх, к губам. — Ты выглядишь... расслабленной. Хорошо.

Аня взяла бутылку, пальцы их соприкоснулись — тепло, как ток, пробежало по руке. Закрыла дверь, прошла к мини-бару — стеклянные бокалы звякнули, когда доставала.

— Спасибо. Откроешь? — Она села на край кровати, предложив Максу кресло напротив. Вино плеснулось в бокалы — густое, рубиновое, с ароматом ягод. Подняла свой: — За удачные кейсы. И за... неожиданные вечера.

Макс чокнулся — стекло звякнуло чисто, — глотнул, откинулся в кресле, ноги расставил чуть шире, чем надо. Рубашка натянулась на груди, пуговицы блеснули.

— За них. Расскажи о Москве. Ты там давно? Что за жизнь — с этими стратегиями, аудиториями... Звучит как война, только с графиками.

Они заговорили — легко, как на фуршете, но без посторонних глаз, без шума. О кампаниях, что провалились смешно: один клиент требовал "вирусный ролик про котов, но без котов". О Питере — Макс рассказал, как любит гулять по белым ночам, когда город не спит, а дышит, как живое. Вино лилось — второй бокал, третий, — щеки Ани теплели, язык развязывался. Она смеялась над его шуткой про "маркетинговых зомби", он — над ее историей про босса. Внутри все таяло: его голос низкий, с хрипотцой, глаза не отрывались, но не жадно, а тепло, как будто видит ее не только снаружи. "Флирт", — подумала она, и жар кольнул внизу, под юбкой. Дима бы улыбнулся.

Бутылка опустела наполовину, когда Макс достал телефон — экран мигнул синим.

— Слушай, покажу одну штуку. Новинка от плейлиста — медляк, но такой, что мурашки. Идеально под вино. — Кликнул, и комната наполнилась звуком: саксофон низкий, барабаны мягкие, как сердцебиение, вокал — женский, шепотом о желании. Мелодия обволакивала, как дым, тянула тело в ритм.

Аня замерла с бокалом у губ — вино кисло обожгло язык.

— Красиво, — выдохнула она, и он встал, протянул руку — ладонь вверх, пальцы длинные.

— Потанцуем? Просто... под это. Не откажешь же такой музыке.

Она поставила бокал, встала — ноги чуть подгибались от вина и взгляда его. Шагнула ближе, рука в его руке — тепло, крепко, — и они качнулись в ритм. Тело к телу не вплотную, но близко: его бедро коснулось ее, одеколон ударил в нос — мускус, перец, с примесью вина. Макс вел уверенно, рука на талии — легкая, но пальцы скользнули ниже, к бедру.

— Хорошо танцуешь, — прошептал он у уха, дыхание горячее, с хрипотцой. — И пахнешь... Вино и... что-то свое. Сладкое.

Аня сглотнула, щеки вспыхнули — от слов, от музыки, от его руки, что спустилась ниже, к попке, сжала мягко, через ткань юбки. Не грубо, но собственнически, большой палец крутнул по ягодице, и жар прострелил оттуда вверх, к груди, соски напряглись под блузкой, заметно. Она замерла на миг, но тело само прижалось ближе — бедра к бедрам, его твердость сквозь брюки коснулась живота, твердый намек.

— Ты тоже... ничего, — выдохнула она, голос сорвался, но с улыбкой, и рука ее — смелее, чем хотела, — скользнула вниз, по его груди, животу, к ширинке. Погладила через ткань — член твердый, крупный, пульсировал под пальцами, теплый, как живое. "Приятный", — кольнуло в голове, и трусики намокли сильнее, бедра сжались.

Макс выдохнул резко, прижал ее попку сильнее, губы его — близко, дыхание смешалось.

— Можешь... трогать, сколько хочешь, — прошептал он, глаза потемнели, — я не против. Ты сводишь с ума.

И поцелуй случился — не резко, а медленно, как музыка: губы его мягкие, но голодные, язык скользнул внутрь, вино на языке, сладко-кислый вкус. Руки его — одна на попке, вторая на затылке, прижимает ближе, тело к телу, его твердость трется о бедро. Аня ответила — язык встретил его, пальцы сжали член через брюки, жар разлился везде: живот, грудь, между ног, как огонь, что жжет и манит. В голове мелькнуло Дима — его улыбка, "расскажи все", — но тело уже таяло, ноги подгибались, хотелось больше, глубже.

Вдруг она отстранилась — резко, ладонь на его груди, отталкивает мягко. Дыхание сбилось, губы горят, щеки в огне.

— Стоп... Макс, подожди. — Голос дрожит, но твердый, как утренний кофе. — Это... слишком. Я не... Не сейчас. Извини.

Он замер, глаза расширились — не злые, а удивленные, рука с попки соскользнула, но медленно. Улыбнулся — криво, но тепло, отступил на шаг, музыка все еще плыла, саксофон стонал тихо.

— Эй, все ок. — Голос низкий, успокаивающий, как после сигареты. — Ты скажи — и я уйду. Или останусь, просто так. Без... этого.

Аня села на край кровати — пружины скрипнули, — пальцы теребят край юбки, сердце колотится, как после бега. Жар не уходит, трусики мокрые, предательски, но внутри — гремучая смесь от избытка чувств. "Слишком много всего", — подумала она, и телефон мигнул на столе: Дима. "Что там? Жду деталей. Возбужден". Она сглотнула, взгляд на Макса — он стоит, ждет, бутылка вина на столе, музыка затихает.

— Да, прости, я... я пока не готова. — сбивчиво ответила она куда-то в пол.

— Все в порядке. Это был прекрасный вечер. Спасибо за него. — с улыбкой сообщил Макс и тихо вышел из номера.

Если понравился рассказ, то продолжение ждет вас здесь:

https://boosty.to/thesofia