Рассказ " Coming Home " англоязычного автора NickTee

Всем героям рассказа вступающим в интимные отношения больше 18 лет.

К тому времени, как мне удалось добраться до банкетного зала, празднование достигло апогея. На гигантских экранах и благодаря сложной звуковой системе транслировались новости о результатах местных выборов. Толпа наконец-то затихла, когда Дэниел Баннер, последний и самый молодой конгрессмен штата, встал, чтобы обратиться к собравшимся. Он повернулся и протянул руку Маккензи Каннингем, а затем подвел ее к подиуму, чтобы она встала рядом с ним.

Он был высоким и загорелым, с великолепной стрижкой, одет в темно-синие брюки от костюма и белую рубашку без галстука и пиджака. Его дорогой, но неформальный вид подчеркивал его приверженность к старомодному стилю, которому он успешно следовал и победил.

Она стояла рядом с ним в сером бальном платье цвета оружейного металла. Ее консервативный покрой не скрывал того факта, что у нее была лучшая фигура в этом зале. И, как будто этого было недостаточно, Бог несправедливо наградил ее лицом, которое было идеальным в своей симметрии.

Это было лицо, которое все помнили слишком хорошо!

Они подняли руки, крепко сжав ладони в приветствии. Его лицо сияло от едва сдерживаемого возбуждения победителя. Она, казалось, сияла от отраженной славы, но ее улыбка не коснулась глаз.

Я взглянул на пистолет. В нем не было ничего примечательного. Специальный выпуск S& W "курносый тридцать восьмой". Специальный выпуск для субботнего вечера, как их называли копы. Я наблюдал, как он показывал на сцену. Указывая на них!

******************************************

Я познакомился с Маккензи на дне рождения моего армейского приятеля, на самом деле моего лучшего друга, на яхте для вечеринок на озере Спрингфилд. Майкл и его жена Ханна арендовали ее на ночь, и около сорока человек из нас собрались на борту, чтобы отпраздновать это событие. Команда уже собиралась поднимать трап, когда она прибыла, опоздав, и попросила подождать ее. Именинник Майкл крикнул, чтобы команда держалась, когда она бросилась по короткому трапу.

Она была как видение, и я уставился на нее, почти забыв о пиве в руке. На ней были узкие рваные джинсы, парусиновые теннисные туфли и цыганская блузка с длинными рукавами и открытыми плечами бирюзового цвета, которая красиво контрастировала с ее загаром и длинными каштановыми волосами.

В мгновение ока другие одинокие парни на борту слетелись к ней, как мотыльки на пламя. Я решил, что мне не нравятся такие шансы, и оставил все как есть. Она смеялась и флиртовала со всеми, но не подпускала никого из них слишком близко. Раз или два я ловил ее взгляд в мою сторону.

Я допил свое первое пиво и собирался пойти за вторым, когда ко мне подошла Ханна.

— Ты уже познакомился с моей маленькой кузиной? - она приподняла бровь и кивнула в сторону пчелиной матки.

— Не-а, похоже, у нее и так полно поклонников. – отказался я.

Ханна сильно ударила меня по руке. - Я хотела, чтобы вы познакомились.

Майкл подошел к ней с парой бутылок свежего пива и протянул одну из них, прежде чем она смогла сказать что-либо еще.

— Достаточно того, что ты избила меня, Ханна. - Он бросил на нее взгляд обиженного супруга, - но теперь тебе приходится избивать и бедного Джека. - Он печально покачал головой, думая о том, до чего дошел мир.

— Но я заглаживаю свою вину перед тобой. Разве не так, большой парень? - Она подняла лицо и встала на цыпочки, чтобы дотянуться до его губ, которые были в тридцати сантиметрах над ней. Она лукаво провела руками по его паху и обхватила его яйца, используя свое тело как щит от любопытных взглядов.

— Я это видел! – сообщил я им. - Идите найдите какой-нибудь тихий уголок.

Она схватила меня за лицо и, смеясь, крепко поцеловала в губы. Затем посмотрела на Майкла с нескрываемым обожанием. - Я займусь тобой прямо здесь, мой дорогой, - заявила она, нагло поглаживая его член прямо у меня на глазах. - Джек, займись своим делом, а я тем временем отпраздную день рождения Майка!

— Ах, черт возьми. Мне действительно не обязательно это видеть, - проворчал я обоим, в то время как они хихикали над моим дискомфортом.

— Подожди здесь, - потребовала она. - Я заглажу свою вину и приведу эту маленькую шлюшку познакомиться с тобой. - Она зашагала прочь, но я решил, что на самом деле мне неинтересно встречаться с мисс Популярность, поэтому я сам начал удаляться большими шагами, но Майкл схватил меня за плечо.

— Эй, Джек! Ханна сказала подождать.

Я пытался сказать ему, что мне это не нужно, и я не был готов, но этот ублюдок был крупнее и сильнее меня. Он так долго был моим начальником, что я инстинктивно подчинился. - Что касается того, как выглядеть грубияном, и как вести себя в игре, мы сейчас в зоне действия. - Когда Ханна вернулась, держа под руку видение, которое, как я вскоре узнал, была Маккензи.

— Джек Бреннан, познакомься с моей кузиной Маккензи Каннингем. - Она бросила на нее взгляд, призывающий вести себя прилично.

— Мак, познакомься с моим младшим братом Джеком.

— Привет, Джек. - Ее голос был теплым и низким, как будто мне нужно было подойти поближе, чтобы услышать все это. - Я думала, что знаю весь клан, - она тихо рассмеялась, пока я все еще пытался справиться со словами приветствия.

— Я усыновила Джека после того, как он вытащил раненого Майка из горящей машины в Афганистане и в одиночку удерживал отряд боевиков "Талибана" в течение двух часов, пока не прибыла помощь. - С гордостью сказала Ханна, и ее глаза на мгновение затуманились.

Глаза Маккензи, расширились от интереса и удивления. - Я бы хотела как-нибудь послушать эту историю, - сказала она, когда я протянул ей руку для пожатия, но она прошла мимо и подошла, чтобы обнять меня. Я целомудренно обнял ее в ответ.

— Особо рассказывать нечего. - Я почувствовал, как у меня запылали уши.

— Чепуха! - Майкл хлопнул меня по спине. - Джек - герой, и у него медаль, чтобы доказать это! - Эта проклятая Бронзовая звезда, которую я не хотел и которую Майкл не давал мне забыть. - На вечеринке были трое, которые живы благодаря ему.

— Джек потерял свою семью в юном возрасте. - Сообщила Ханна Маккензи, бросив на нее строгий взгляд, - но теперь он моя семья, и я надеру задницу любому, кто посмеет обидеть моего младшего брата!

— Пойдем, милый. - Она потянула Майка за руку. - Давай найдем тихое местечко, - и я остался наедине с Мак.

Я перевел разговор на более мирские темы. Оказалось, что ей двадцать три года, и в прошлом году она получила степень в области коммуникаций. В настоящее время она работала стажером в мэрии Спрингфилда и надеялась, что это послужит ей трамплином в офис губернатора и, в конечном счете, в ее собственную пиар-фирму, специализирующуюся на политических организациях и связях со СМИ.

Когда подошла моя очередь, я рассказал ей, что после четырехлетней службы в армии я поступил на работу в консалтинговую фирму Executive Solutions, занимающуюся вопросами безопасности, а также получил степень в области международных отношений. Это было важно, поскольку многие из наших клиентов были многонациональными корпорациями, работающими по всему миру.

Она поинтересовалась, являемся ли мы службой личной охраны, и я признался, что мы предлагаем именно это, но в первую очередь мы консультируемся по разработке систем, процессов и процедур и подбору подходящего персонала для всего, от кибербезопасности до служб охраны.

— Как в секретной службе президента? - спросила она.

— Не совсем так, но у нас были некоторые общие черты, и двое наших старших сотрудников начинали в этой службе.

Я завладел ею на некоторое время, когда один из ее прежних поклонников подошел с бокалом белого вина для нее и встал между нами. Она приняла предложенный бокал, а он продолжил рассказывать ей о своих футбольных достижениях в колледже. Я сделал вид, что заметил свою пустую бутылку, и ушел искать другую.

Следующее время я провел, разговаривая с парой старых товарищей по команде - Тайроном и Джимми. Тайрон приехал из Чикаго, чтобы отпраздновать день рождения Майкла. У него был протез чуть ниже левого колена, благодаря "засаде", которая изменила всю нашу жизнь.

Он показал мне свои танцевальные движения и сказал, что они не хуже настоящих. В этот момент появилась его жена. Она была статной, с бритой головой, маленькой грудью, длинными ногами и самой гладкой и смуглой кожей, которую я когда-либо видел. Она была родом из Кот-д'Ивуара и говорила с ярко выраженным французским акцентом. Я знал, что они женаты чуть больше года, но выглядели и вели себя так, словно у них все еще медовый месяц.

Она тепло поприветствовала меня. - Итак, это Джек. - Она произнесла "Джек" с мягким "Ж" и беззвучным "к". Ее глаза заблестели от волнения, и она расцеловала меня в обе щеки. - Спасибо тебе за то, что вернул Тайрона живым.

А потом появился Джимми и испортил мне весь вечер. - Я получил электронное письмо от БА! - взволнованно сообщил он мне. - Она вернулась на боевую позицию в подразделении К9. - Он замолчал, увидев мое лицо. - О, прости, Джек. Я забыл.

Я не знал.

*********************************************

Я умолял БА уволиться, как только закончится ее четырехлетний срок, но она не согласилась. Сказала, что не может оставить Принца другому хендлеру. Поэтому, пока Принц остается на службе, то остается и она. Я сказал ей, что она любит эту собаку больше, чем меня. Она сказала, что я должен преодолеть себя, и что ее любовь ко мне - это любовь женщины к своему мужчине. Кроме того, я должен быть последним, кто будет говорить о моих действиях на поле боя.

Она спорила и объясняла снова и снова, что они оберегали и понимали друг друга, и она не хотела, чтобы Принца покалечил или убил другой куратор, который меньше заботился о нем. Как солдат, участвовавший в боевых действиях, я должен это понять.

В какой-то степени я так и сделал, но мне не терпелось поскорее уйти, потому что после боя, который принес мне эту чертову Бронзовую звезду, я что-то потерял. С тех пор мои действия в бою стали действиями человека, стремящегося выжить. Я стал меньше интересоваться достижением целей, а когда это произошло, то гораздо чаще проявлял чрезмерную реакцию насилием.

Я знал, что страдаю от расстройства - я насмотрелся на это достаточно, но эта проклятая медаль заставляла меня чувствовать, что я должен постоянно соответствовать преувеличенной версии самого себя. Я превращался в карикатуру на то, кем меня считали другие.

Я познакомился с Барбарой Арчер, она же БА, незадолго до моей решающей перестрелки. Она была инструктором К9 и приехала из учебного лагеря вместе с Принцем, который сам был новичком, но они вдвоем быстро зарекомендовали себя как крепкая команда, способная действовать даже под огнем. Это была группа по обнаружению взрывчатых веществ, которая также выполняла функции патрульной группы, когда возникала необходимость.

Я отчетливо помню, как увидел ее в первый раз. Гражданские не знают, куда смотреть, когда сталкиваются с солдатом в полной боевой форме, но мы, военные, знаем, и я мог разглядеть ее крепкое маленькое тельце под килограммами боевого снаряжения. Она была как раз такого роста, чтобы соответствовать росту входящего. Ее светлые волосы были подстрижены так же коротко, как у мальчиков, и все же это добавляло ей привлекательности.

Я впервые сблизился с ней после трудного патрулирования. Мы пили пиво в "British Mess" в компании американцев, британцев и небольшого количества "Оззи". Она сильно чокнулась своей бутылкой с моим пивом, и оно покрылось пеной.

— Так почему бы тебе не сказать мне, что ты на самом деле чувствуешь ко мне? - поддразнила она, смеясь, пока я слизывал пену со своего пива.

— Вроде этого, - я помахал своим пенящимся пивом и ухмыльнулся ей в ответ.

— Я могу сказать, - она смеялась надо мной вместе со всеми остальными. - Ты просто хочешь намазать пеной мое крепкое маленькое тельце, не так ли?

Я отчаянно покраснел, в то время как все остальные смеялись надо мной.

— Ну, тебе лучше не пробовать. - Она смерила меня тяжелым взглядом. - Потому что Принц будет есть твою сосиску на обед. - Принц, который лежал под столом, поднял голову и тихо заскулил, услышав свое имя.

Меньше чем через час я уже стягивал ей на лодыжки спортивную форму и изо всех сил колотил сзади по ее крепкому маленькому телу. У нее почти совсем не было сисек, но идеальные розовые соски выдавали в ней девушку, а ее задница была мечтой - крепкая, мускулистая, но в то же время округлая и сочная.

К тому времени, как я вышел, из нее капала сперма, так как презерватив порвался.

— Я отрежу тебе яйца, отрежу твой член и скормлю их Принцу, если ты в меня кончил, ублюдок! - Прошипела она на меня. - Но насчет беременности можешь не беспокоиться. Большинство женщин-комбатантов получают либо противозачаточные инъекции длительного действия, либо спираль длительного действия.

Что ж, я не дал ей "ничего", и неделю спустя мы снова трахались на заднем сиденье припаркованного БТРА - для тех из вас, кто не в курсе военных аббревиатур, это будет бронетранспортер, и вскоре после этого мы уже были вместе.

А теперь нас не было.

Мы пытались поддерживать отношения на расстоянии больше года, пока она была на службе, а я - в Штатах, но в конце концов все пошло прахом. Прошло шесть месяцев с тех пор, как мы расстались, и благодаря Джимми я снова почувствовал, как волна боли захлестывает меня, усиливаясь из-за добавившегося страха узнать, что происходит на Передовой оперативной базе, но находясь так далеко, что я ничего не мог с этим поделать...

Тайрон хлопнул Джимми по затылку. - Тебе что, прострелили мозги, парень? - прорычал он.

*******************************************

— Нет! Остановись! - Это была Маккензи. Я разыскал ее и увидел, что ее "поклонник" одной рукой держит ее за голову, притягивая ее рот к своему, а другой между ее бедер, поглаживая ее киску через джинсы. Она, в свою очередь, безуспешно пыталась отбиться от него. Я среагировал первым и, сократив расстояние, схватил его за волосы и оттащил от нее.

Он развернулся лицом ко мне. Он был по меньшей мере на двадцать пять килограмм тяжелее и на несколько сантиметров выше. - Дергаешь за волосы? - усмехнулся он, бросаясь на меня. - Ты что, девчонка?

И вот почему айкидо - такое замечательное боевое искусство. Никаких этих блокировок и сильных ударов. Я просто позволил инерции притянуть его к себе и, схватив за запястье и плечо, повалил на пол. Он ударился сильно, но быстро поднялся и на этот раз попытался ударить меня, но я подался вперед и, схватив его за руку, зафиксировал запястье, и он, побелев от боли, опустился на колени, чтобы ослабить давление. - Сломай запястье, чтобы нейтрализовать его, - сказал тихий голосок в моей голове. - Давай, сломай его, - и я изо всех сил старался подавить его и сохранить контроль.

— Извинись! - прорычал я, все еще пытаясь остановить красный туман, просачивающийся в мой мозг. Он посмотрел на меня и понял, что попал впросак, поэтому извинился, несмотря на гнев и боль.

Оказалось, что мистер Барри Как-его-там, был одним из сотрудников Майкла, и после этого дела у него пошли не очень хорошо. Команда подъехала к ближайшему пирсу и высадила его, чтобы он сам нашел дорогу домой.

Когда он уходил, я услышал, как Майкл сказал. - Радуйся, что Джек был в хорошем настроении, Барри. Иначе ты бы вообще не вернулся домой.

В следующий момент на меня набросилась раскрасневшаяся Маккензи. Похоже, насилие подействовало на девушку возбуждающе. Она прилипла ко мне всю оставшуюся часть поездки, прижимаясь ко мне так, что ее груди терлись о мою руку, и умудрилась не один раз потереться попкой о мой член. Девушка была на взводе, как говаривал мой дедушка.

Она поцеловала меня на прощанье. Языка не было, но ее губы были теплыми и влажными, и они идеально подходили к моим. Она сохранила номер своего мобильного в моем телефоне. - Позвони мне.

Я не позвонил.

Ханна позвонила мне три дня спустя. - Привет, милый. Ты собираешься позвонить Мак или как?

— Я так не думаю. Эта девушка, похоже, на верном пути к светской жизни, и это не для меня. - С другой стороны послышался несколько раздраженный вздох. - И в любом случае, я не готов встречаться, сестренка. - Ей понравилось, когда я назвал ее сестренкой.

— Девушка без ума от тебя, Джек. Она здесь, и ты здесь. Пригласи ее на чашечку кофе.

Я был в Штатах, а бакалавриат находился в зоне боевых действий. Мы фактически расстались, но Маккензи была молода и почти не имела жизненного опыта. С другой стороны, она была в равной степени чирлидершей, моделью купальников и немного девушкой по соседству. Я долго держал в руках телефон, глядя на ее контакт. Все, что мне нужно было сделать, это нажать "Позвонить".

Я нажал.

Мы договорились встретиться в среду в обеденный перерыв и выпить скромный кофе в кофейне Coffee Emporium на Уобаш. Это было одно из тех эклектичных мест, стены которого были увешаны встроенными книжными полками, заполненными чем угодно - от неизвестных книг в твердом переплете и популярных изданий в мягкой обложке до антологий Calvin & Hobbs, Гэри Ларсона и Peanuts. Там было несколько сотен подписных журналов National Geographic семидесятых и восьмидесятых годов, несколько великолепных журнальных столиков с книгами на самые разные темы, и я даже заметил несколько томов устаревшей Британской энциклопедии 1974 года. Оставшееся пространство было занято картинами местных художников в рамках и без них - пейзажами, портретами, абстракциями и почти всем остальным, что находилось между ними. Здесь были мешковины из-под кофейных зерен с марками со всего мира. В нем было тщательно культивируемое очарование старого света, которое передавалось из поколения в поколение и отражалось в нынешней клиентуре.

Я немного подождал, прежде чем она вошла, огляделась по сторонам, пока не заметила меня, и с улыбкой направилась ко мне широким плавным шагом, который вскружил голову каждому мужчине в этом заведении. На ней были обтягивающие выцветшие джинсы, ботильоны из натуральной кожи на кубинском каблуке, белая хлопчатобумажная футболка и темно-синий блейзер. На груди у нее висело маленькое серебряное распятие на двойной цепочке.

Лучше всего ее можно было охарактеризовать как умопомрачительно сексуальную, и при дневном свете она выглядела еще лучше, чем в ночь празднования дня рождения Майкла. Ее загорелая кожа сияла румянцем юности, и я был готов поспорить на месячную зарплату, что она была главной чирлидершей в старшей школе и колледже.

Я встал, когда она подошла, и, к моему удивлению, она плавно переместилась в мои объятия. Мы продержали его в течение минуты, к большому ужасу мужчин, находившихся в пределах видимости. В конце концов мы расцепились, и я осторожно помог ей сесть.

Мы заказали кофе и по кусочку лимонного пирога с меренгой на двоих. Она перегнулась через стол.

— И вот мы здесь. – улыбнулась она.

— Не будь такой откровенной. - заговорил я с ней вполголоса. - За нами наблюдают. - Я похлопал ее по запястью. - Веди себя естественно!

Ее глаза расширились и забегали из стороны в сторону. - Не оглядывайся. - Я надавил на ее руку. - И говори потише. Возможно, у них повсюду микрофоны.

Она посмотрела на меня, разрываясь между беспокойством о моем здравомыслии и возможностью того, что это был момент, снятый скрытой камерой... Или безумной мыслью, что это каким-то образом реально.

— Почему?.. Почему они должны нас слушать?

— Из-за ограбления банка, которое мы планируем! - Я перевел взгляд на банк через дорогу. Она проследила за моим взглядом, заметила это и начала улыбаться, но сдержалась.

— Тогда это последний раз, когда мы появляемся на публике без масок. - Прошептала она в ответ. - И с этого момента мы обращаемся друг к другу только по нашим кодовым именам. - Я понимающе кивнул. - Я буду мисс Белой! - Она ждала, что я отвечу. - Ты будешь мистером Розовым.

— Хм, я думал, что буду мистером Белым или мистером Черным!

— Ты беспокоишься о своей репутации крутого парня? - Она приподняла бровь.

— Немного.

— Хорошо, но я не могу быть мисс Розовой. - Она откинулась назад с легкой улыбкой на губах.

— Почему нет? - Я что-то упустил из виду.

— Я больше не могу быть розовой, потому что, знаешь ли, девушки теряют свой розовый цвет, когда становятся активными! - Она ухмыльнулась мне, но в эту игру могут играть двое.

— Значит, никаких жертвоприношений девственниц, чтобы воззвать к Темным богам?

— Нет! Слишком поздно для этого! - Она наклонилась, нависая грудью над столом.

— Тогда ладно! - улыбнулся я и кивнул. - Это полезно знать, потому что кому-то придется сделать это для команды, чтобы мы могли получить планы банка.

— Значит, мы не пойдем внутрь с оружием в руках? - Она состроила недовольную мину.

— Нет. Это для обычного уличного бандита. - Я указал на пустой магазин рядом с банком. - Мы проложим туннель и поднимемся под сводом или пройдем сквозь потолок и углубимся в землю.

— И моя задача - проложить тебе путь к поэтажным планам? - Она приподняла бровь.

— Ну, только в крайнем случае.

— Почему бы тебе не взять это на себя? - Она приподняла бровь.

— У меня неправильное телосложение! - Я указал на отсутствие у меня женских достоинств.

— Я думаю, ты прекрасно сложен. - Она одарила меня злобной улыбкой. - У тебя классная попка. Бьюсь об заклад, любой с удовольствием отшлепал бы ее!

— Это не будет шлепком по моей попке! - Решительно заявил я. - Если кто-то и будет меня шлепать, то это буду я!

— Это еще предстоит выяснить. - Ее глаза неторопливо прошлись вверх и вниз по моему торсу.

— Эй! Смотрите сюда. - сделал я ей замечание, и она демонстративно перевела взгляд обратно на мое лицо.

Мы договорились встретиться еще раз позже на этой неделе для более подробного планирования и в конце концов вернулись к работе. На улице она легонько поцеловала меня в губы, но при этом прижалась ко мне всем телом, а затем нежно стерла большим пальцем блеск для губ, который размазался по уголку моего рта.

— У тебя определенно шикарная попка, мистер Розовый! – закричала она, когда я шел к своей машине. Затем повернулась к двум пожилым женщинам, которые были свидетелями всего этого разговора. - Ну, он знает! - пожала плечами она, улыбаясь.

Я ушел, осознавая, что теперь все трое не сводят с меня глаз всю дорогу до машины.

В четверг я ждал в кафе, когда ко мне подошел парень-эмо в поношенных черных джинсах, заправленных в ботинки от Doc Martens, и черном кожаном пальто. У нее была короткая черная стрижка и цепочка от уха до носа. Черные очки в толстой оправе и черный лак на ногтях. Она опустилась на стул напротив меня. - Мистер Розовый. - Она одарила меня панковской ухмылкой, скривив губы в левой части лица.

— Я думала, мы договорились, что никто не увидит, как я осматриваю заведение? - Она приподняла густую, черную, подкрашенную тушью бровь, глядя на меня, пока я от удивления расплескивал кофе и топтался на месте, пытаясь не отстать, учитывая, что она надела на меня невзрачный комбинезон и рабочие ботинки.

— Кофе, черный, без этой молочной пены. - набросилась она на нашего официанта. - И ветчину с сыром на гриле. Только американский сыр, Джек. Я не хочу ничего, название чего я не могу произнести.

Она повернулась ко мне. - Не думаю, что ты выполняешь свою часть задания, мистер Розовый! Я ожидала большего от профессионала.

В пятницу утром беременная блондинка пила кофе без кофеина с мужчиной в парадной форме и жаловалась, что рожает одна, когда ее вызвали.

Наконец, наступил субботний вечер, и мы оделись как для настоящего свидания. Мы поужинали, а после отправились на танцы. На ней было простое маленькое черное платье с глубоким вырезом, чтобы было видно декольте, и достаточно короткое, чтобы были видны ее великолепные бедра. Черные туфли на высоком каблуке с открытым носком, выполненные из кожи и прозрачного материала, завершали очень элегантный ансамбль. Я не мог разглядеть марку, но они выглядели дорого. Ханна научила меня обращать внимание на женскую обувь и делать о ней замечания.

— Красивые туфли!

— Говори правильно. - Упрекнула она меня. - Законченное предложение звучит так: "Красивые туфли! Хочешь потрахаться?" - Она беззастенчиво ухмыльнулась, услышав мой комментарий. - Это говорит о том, что ты заметил мое отличное чувство вкуса и ясно выразил свои намерения!

— Ты хочешь потрахаться? - Я притянул ее к себе.

— Да! - Она прижалась ко мне грудью, когда я заключил ее в объятия. - Но нет! - Она посмотрела на мое растерянное лицо. - По крайней мере, пока. Не сегодня. Это было бы слишком рано.

— Почему? Мы оба взрослые люди.

— Если бы ты был кем-то другим, Джек, то я бы, возможно, сказала "да"! - Я посмотрел на нее с удивлением и легким замешательством. - Но я не хочу все испортить, переспав с тобой слишком рано. - Ее глаза искали моего понимания. - Мы можем не торопиться? Это будет стоить того. Я обещаю.

У нас было еще несколько танцев, медленных, во время которых она прижималась ко мне, как моллюск, а я обнимал ее гибкое тело, вдыхая ее запах. Позже, когда мы были на улице, мы провели около получаса, целуясь и ощупывая друг друга через одежду, но в конце концов она отстранилась и оттолкнула меня.

— Хватит. Я уже намазала трусики кремом, и сегодня у нас не будет секса! - Она подняла глаза. - Не злись, Джек. Скажи, что ты понимаешь.

Я неохотно признался, что понял.

На самом деле, мой член вообще ничего не понимал, но он не был главным. По крайней мере, не полностью. Я отвез ее домой, и она коротко поцеловала меня в губы, без языка, и вбежала внутрь.

На следующей неделе мы ежедневно разговаривали по телефону, но не общались лично, так как она была занята составлением предложения о том, чтобы взять на себя управление связями с общественностью местного отделения Демократической партии у агентства, в котором они работали в настоящее время.

Со своей стороны, все подразделение Executive Solutions в Африке работало над предложением разработать комплексное решение по обеспечению безопасности для нового рудника по добыче колтана в ДРК. Речь идет о Демократической Республике Конго, ранее известной как Заир. Более чем в три с половиной раза больше Техаса и находится прямо на экваторе. Ее лучше всего можно охарактеризовать как страну со значительными запасами полезных ископаемых, но с низким уровнем развития инфраструктуры и слабыми службами безопасности. Безусловно, полиция и даже армия были в руках тех, кто был готов их подкупить. Это делало как эксплуатацию рудников, так и транспортировку ценной руды трудным, если не опасным предприятием, не говоря уже о трансграничных мятежах вооруженных группировок из Руанды в восточной части страны.

Колтан, сокращение от колумбита и тантала, широко используемый во всех интеллектуальных устройствах, от ноутбуков, сотовых телефонов до кардиостимуляторов, считается конфликтным минералом, поскольку вооруженные банды часто захватывают грузы, а иногда и целые шахты по добыче этой важной руды, и поэтому возникла необходимость в серьезной охране

Наше предложение включало охрану имущества, а также услуги вооруженного сопровождения при транспортировке руды в порт. К концу той недели объем первого предложения по передаче уже приближался к двумстам страницам, а мы даже не начали сверять бюджет.

Итак, мы с Мак оба засиживались допоздна, и даже в субботу я работал дома, пытаясь максимально увеличить нашу прибыль, не снижая при этом качества предложения. Моим дополнением к предложению было то, что мы компенсировали все расходы на льготный ввод в эксплуатацию в течение полных пяти лет действия контракта, тем самым предлагая им легкий стартовый взнос, но со штрафными санкциями для возмещения этих затрат, если контракт будет расторгнут до истечения полного срока. Беспроигрышное решение, которое, как я был убежден, позволит нам опередить конкурирующие предложения, сделав их стартовые инвестиции более доступными.

В ту субботу вечером двое очень уставших и почти выживших из ума людей отправились на ранний ужин в маленький ливанский ресторанчик, после чего Мак выбрала фильм о супергероях, и мы, пошатываясь, отправились на поздний сеанс. Мы устроились, и она прижалась ко мне. В середине фильма я понял, что она спит у меня на плече. Я дал ей поспать, осторожно разбудив в конце, и почти донес ее до своей машины, пока она протестовала, что с ней все в порядке. Я пристегнул ее, и она быстро заснула снова, прислонившись головой к окну.

Мы подъехали к ее дому, который принадлежал ее родителям. Это был почти особняк в одном из лучших пригородов. Я донес ее до входной двери. Она обвила руками мою шею и осыпала мое лицо нежными поцелуями.

— Поцелуй меня, - ее губы нашли мои. Я все еще держал ее на руках, как младенца. Я поцеловал ее, скользнув языком между ее губами и наслаждаясь ее прикосновениями. Она запустила пальцы в мои волосы и, закрыв глаза, томно поцеловала меня в ответ. Когда она оторвалась от моего рта, то провела языком по губам, словно пытаясь ощутить мое послевкусие. Она медленно улыбнулась и снова прижалась своими губами к моим, нежно, но крепко, на долгое мгновение. - Мммм, девушка может к этому привыкнуть. - Сказала она, обхватив мое лицо ладонями. - Спокойной ночи, Джек. Я едва могу держать глаза открытыми. - Затем скрылась внутри, оставив меня стоять перед закрытой дверью.

********************************************

— Что ты сделал с Мак? - спросила Ханна, когда мы с ней и Майклом поздно завтракали в кафе в то воскресенье. - Она только о тебе и может говорить!

— Она, безусловно, представляет собой сбивающую с толку смесь "я не такая, как все"! – рассмеялся я. - Я не совсем понимаю, как к ней относиться.

— Ты, кажется, не так влюблен в нее, как она в тебя. - Она серьезно посмотрела на меня. - Почему это?

— Ханна! - Майкл издал низкий горловой звук. - Что ты делаешь?

— Ничего! - Затем она пожала плечами, отбросив осторожность и, возможно, даже социальную вежливость. - Ты ей подходишь, Джек. Эта девушка стала дикой с тех пор, как поступила в колледж, и ей нужен хороший мужчина, который бы ее укротил.

— Дикая?! - усмехнулся Майкл. - Эта девчонка совсем одичала!

— А я кто? Дрессировщик животных? Ковбой, который должен управлять мустангом, как в Йеллоустоне?

— Нет, Джек! Ничего подобного. Мак красива, умна и стремится к успеху. Вместе вы были бы отличной парой! - Откровенное рвение Ханны начало вызывать у меня тревогу.

Я хмурился так сильно, что у меня начало болеть лицо. - Что это за пара с сильным характером, сестренка? Все, что я хочу, - это хорошая женщина, а теперь ты заставляешь меня сомневаться в Мак еще больше!

Майкл, сидевший рядом со мной, протянул руку и похлопал меня по плечу. - Послушай-ка, Джек, я согласен с Ханной в этом вопросе. Ты был бы хорош для этой девушки, и она была бы хороша для тебя тоже. - Он усмехнулся, заметив, что я нахмурился. - Дай ей шанс. Что тебе терять?

— Действительно, что? - подумал я.

В воскресенье ближе к вечеру у меня зазвонил сотовый. - Привет, Джек. Почему ты не звонил?

— Был занят…очень занят. Я пробежал десять километров с парнями с работы, а потом позавтракал с Ханной и Майклом.

— Ты мог бы пригласить меня. - Я слышал, как она надулась.

— Я мог бы, но прошлым вечером ты была как убитая, и я думал, что ты проспишь до полудня. - Она долго молчала, а я ждал, гадая, что происходит.

— Я... Я надеялась, что ты захочешь пообедать вместе. Я хотела провести этот день или, по крайней мере, часть дня с тобой, - неуверенно произнесла она.

Она казалась искренней и немного уязвленной тем, что я так пренебрежительно отнесся к ней, поэтому я пошел против голоса разума в своей голове, который говорил: "Отправляйся в горы, Джек", и вместо этого согласился поужинать в маленьком бистро на полпути между нами.

Мы заказали по бокалу белого вина и панини. У нее был стейк с итальянским сыром, а у меня - с фрикадельками. Мы говорили в общих чертах, не желая или боясь затронуть настоящую тему, а именно: чего мы хотели или ожидали друг от друга?

Самоанализ показал, что я находился в странном, несколько отстраненном эмоциональном пространстве, в первую очередь из-за моего психического расстройства, но усугублявшегося намеренным подавлением моих эмоциональных реакций, поэтому я не чувствовал, что нахожусь на подъеме. Хотя, если быть честным, мой разрыв с БА сильно ударил по мне. Итак, на чем я остановился? Я не обязательно искал кого-то постоянную, а просто хотел немного развлечься, что и обеспечивала Маккензи, но я также хотел потрахаться, а это, похоже, не обсуждалось. Чего хотела Мак, я действительно не мог сказать.

Я улыбнулся и постарался сохранить непринужденный тон. - Приятно прогуляться воскресным вечером, прежде чем мы вернемся к суете работы, не так ли? Кстати, как продвигается выступление перед местным партийным офисом?

— Это, безусловно, сложная задача, но я буду очень благодарна, если справлюсь с ней, - с энтузиазмом сказала она. - Честно говоря, мои родители всю жизнь готовили меня к карьере политика, но я не заинтересована в том, чтобы стать выборным должностным лицом. Моя конечная цель - работать в Вашингтоне. Возможно, когда-нибудь я стану пресс-секретарем Белого дома. - Она мечтательно улыбнулась. - Но пока я буду руководить отделом по связям с общественностью отделения Демократической партии в Иллинойсе!

Я восхищался ее амбициями, но это подтвердило, что мы, возможно, очень сильно отличаемся друг от друга в том, чего хотим от жизни. - Или даже в том, чего мы хотим прямо сейчас, - сказала моя маленькая голова. Тем не менее, я старался говорить непринужденно и, надеюсь, интересно, пока мы разговаривали, набивая рты едой и напитками. Мы углубились в изучение наших интересов и опыта больше, чем когда-либо прежде. Меня не удивило, что у нас были разные политические взгляды. Маккензи была настоящим демократом, в то время как я больше склонялся к тому, чтобы быть республиканцем-центристом.

— Ты республиканец? - Маккензи поддразнила меня с игривой улыбкой. - Я так и знала, что вы, военные, все республиканцы.

Я усмехнулся, пытаясь сохранить непринужденную атмосферу. - Не все из нас, но мы можем согласиться или не согласиться, верно?

— Договорились, - она подняла свой бокал, словно провозглашая тост за наше вновь обретенное взаимопонимание. - За оживленные дискуссии.

Время пролетело незаметно, и не успели мы опомниться, как бистро уже закрывалось. - Не могу поверить, как быстро пролетело время, - сказала Маккензи, взглянув на часы.

Снаружи погода неожиданно изменилась, и начали падать капли дождя. Маккензи рассмеялась, запрокинув голову, чтобы почувствовать дождь на лице.

Я снял свою легкую ветровку и протянул ей, но она покачала головой, отказываясь от предложения. - Это всего лишь немного воды. Она бросила мне вызов!

Мы вместе шли под дождем, смеясь, как дети. Когда мы подошли к ее машине, Маккензи повернулась ко мне. Капли дождя блестели в ее волосах, как жемчужины. - Я фантастически провела время сегодня вечером, Джек. - Она посмотрела мне в глаза, ища подтверждения того, что я чувствую то же самое. - Ничего особенного. Просто парень и девушка знакомятся друг с другом поближе, без всяких изысканных вин и официантов в смокингах, которые вмешиваются каждые 5 минут.

Она взяла меня за руки и крепко сжала их. - Я знаю, ты думаешь, что мы из разных миров, но дай мне шанс. Дай нам шанс.

Несмотря на мои опасения, мое сердце растаяло, и я заключил ее в объятия. Мы стояли неподвижно, просто держась друг за друга под дождем. Она подняла лицо, закрыв глаза от падающих капель, и искала мои губы.

Мы поцеловались и, казалось, растворились друг в друге. Мне казалось, что мы не два отдельных существа, а одно целое. Мои руки нашли ее попку и прижали к моему возбужденному члену, но, в конце концов, она высвободилась. Нежно, но настойчиво.

— Пока нет, Джек! - Она еще раз поцеловала меня в губы и запрыгнула в свою машину, оставив меня стоять под дождем.

Я поехал домой, мокрый, возбужденный и немного смущенный. Я подумал, не разыгрывает ли она меня? Но, оглядываясь назад, я понимаю, что вечер до этого момента казался мне простым, настоящим и хорошим. Я решил, что эту головоломку можно оставить на другой день.

***************************************

На следующей неделе я работал не покладая рук. Мы подготовили документ. Проверили и перепроверили бюджет, а затем в четверг утром вылетели в Нью-Йорк, чтобы встретиться с владельцами и руководством шахты. Мы были вторыми, кто представил проект. Они встречались с одним участником торгов каждый день, начиная со среды и заканчивая пятницей.

В тот вечер наша команда и их коллеги встретились, чтобы выпить и поужинать в приватной столовой, чтобы лучше узнать друг друга. Вечер начался хорошо, и к десяти часам мы перешли в отдельный зал с бурбонами и сигарами, и беседа стала более личной и откровенной.

Их было семеро. Тремя главными акционерами были француз Жан-Клод Дюбуа, южноафриканец Джеральд Рабада и конголезец Фабрис Хабила. Остальные четверо были генеральным директором, операционным менеджером и двумя менеджерами по безопасности.

Начальником службы безопасности был Антон Маркграаф. Кадровый военный из Южной Африки. Начинал в армии Южной Африки при режиме апартеида, сражаясь с кубинцами и русскими в Анголе в составе одного разведывательного подразделения, как их называли в восьмидесятых годах. Сокращенно от Разведывательно-диверсионное подразделение номер один. Я достаточно изучил военную историю Африки, чтобы знать, что они считались высокоспециализированными подразделениями, обладающими редкими навыками ведения боевых действий в буше, уделяя особое внимание операциям по борьбе с повстанцами. Ему было шестьдесят три, невысокий, худощавый, с коротко подстриженными светлыми волосами, начинающими седеть, и маленькими закрученными усиками, которые ассоциировались у меня с британскими офицерами времен Второй мировой войны.

Передо мной была живая легенда бесчисленных перестрелок. Мы посмотрели друг на друга, как это делают солдаты, и он кивнул в знак признания, протягивая руку.

— Морская пехота?

— Армия.

— Афганистан?

— Да.

Мы пожали друг другу руки. В этом не было никакой бравады. Мы не пытались давить или демонстрировать превосходство. Мы оба знали, кто мы такие. Выжившие! Мы сражались, убивали и выживали, в то время как другие вокруг нас падали и умирали. Мы глубоко запрятали в себе вопросы "что, если" и "только если", чтобы они не подавили нас.

Его заместителем был бывший конголезский ребенок-солдат, который научился сражаться и убивать в возрасте четырнадцати лет. В конце концов, в возрасте семнадцати лет его захватили правительственные войска, и, должно быть, он кому-то понравился, потому что его отправили во Францию, чтобы вступить во французский иностранный легион, где он провел десять лет и теперь вернулся. Он был впечатляющим образцом мужественности. Телосложение боксера, легкая походка, почти как у танцора.

Его звали Ондонго Банза. Он ухмыльнулся и протянул руку. - Я сам побывал в Афганистане в одной командировке. - Сообщил он мне нараспев, по-английски с французским акцентом. - Зови меня Донг! Все так зовут! - Он громко рассмеялся, хлопая меня по спине.

У нас с ним оказалось много общего. В конце вечера он еще раз хлопнул меня по спине. - До свидания и хорошего дня, Джек.

Мы ушли с ощущением, что сделали достаточно как на презентации, так и на вечерней встрече, чтобы заключить контракт, не полагаясь на удачу.

*******************************************

В пятницу мы прилетели домой и остаток дня провели за инструктажем. В субботу я провел утро, приводя в порядок свою жизнь. Одежду нужно было постирать или отдать в химчистку. Моей маленькой квартире требовался полный ремонт, и не успел я опомниться, как уже было два часа дня, и у меня зазвонил телефон.

— Ты злишься на меня, Джек? - Девушка не стала ходить вокруг да около.

— Нет. Вовсе нет. Почему ты так думаешь?

— Ты мне не позвонил, и я начинаю чувствовать, что в этих отношениях всю работу делаю я! - Я даже не знал, что у нас были отношения.

— Боже, Мак, дай мне передохнуть. У меня куча домашних дел, которыми я пренебрегал две недели, и которые нужно переделать.

— Нам нужно поговорить! - Голос у нее был внушительный и ответственный. - Ты уже обедал?

— Пока нет, но я почти закончил.

— Пришли мне информацию о твоем местонахождении или адрес. Я приеду с обедом. - С этим трудно поспорить, поэтому я сделал, как мне сказали, и вернулся, чтобы закончить начатую работу.

Я принял душ и выпил свою первую кружку пива незадолго до того, как она принесла охапку бургеров, картошки фри, луковых колец и десерт из одной из тех закусочных, которые прославил Гай Фиери.

Она бросила все это на мой кухонный стол и подошла, чтобы обнять меня всем телом и жадно поцеловать, пытаясь понять, есть ли у меня еще миндалины.

— Ты ведешь себя нечестно, Джек! Девушка хочет, чтобы за ней ухаживали, а я тут сама за тобой бегаю!

Как вы на это реагируете? Прямо передо мной стояла красивая девушка с безупречной кожей, лицом, от которого останавливалось движение, телом, о котором мечтал каждый подросток и к которому стремился каждый полнокровный мужчина, и она не скрывала своих чувств.

На самом деле, просто от близости к Мак мой пульс учащался, как будто мне снова было шестнадцать, не говоря уже о том, что я терялся в ее теплых карих глазах. О, она была такой невинной, но они противоречили тому, кем она была на самом деле. Не так ли?

— Что мы здесь делаем, Мак, кроме того, что немного развлекаемся?

— Что ты имеешь в виду? - Ее глаза расширились от удивления, а затем быстро закрылись, и я неожиданно ощутил что-то еще. Это было похоже на страх. Возможно, страх быть отвергнутой или чего-то еще, кроме страха быть отвергнутой, как будто она нуждалась во мне, чтобы я подтвердил ее правоту или оправдал ее или что-то в этом роде... Я все еще пытался разобраться в этих мыслях, когда она нашла в себе решимость ответить: - Я... я думала, мы строим отношения.

— Не пойми меня неправильно, Мак. Я думаю, что ты умная, красивая и у тебя отличное чувство юмора... С тобой весело, но мы живем в разных мирах, и я боюсь, что прежде, чем все это закончится, кто-то из нас пострадает. Может быть, мы оба.

— Парень, твоя бывшая, много чего для тебя сделала?!

— Нет, не сделала.

— Тогда почему ты такой?

— Я вообще ни на кого не похож. Я беспокоюсь, что мы находимся на разных полюсах, и как только первоначальное возбуждение спадет, у нас не останется ничего, на чем можно было бы основывать долгосрочные отношения.

— Я не собираюсь быть твоей подружкой на скорую руку или на одну ночь. - дала мне отпор она. - Я хочу от тебя гораздо большего.

— Почему?

— Потому что я влюбляюсь в тебя! Потому что я думаю только о тебе! - Она расправила плечи. - Скажи мне, ты не чувствуешь, как между нами пробегает электричество?

Глядя на нее, я подумал, не был ли я каким-нибудь идиотом. Она была очень сексуальна и хотела меня, и хотя у нас еще не было секса, я был уверен, что когда мы это сделаем, это будет сногсшибательно.

— Ты слышал о моем прошлом, да? - В ее глазах появилась грусть и легкий страх. - Я расскажу тебе один раз, и это останется в прошлом, хорошо? - Я кивнул, и мы сели. Она схватила мое пиво и сделала большой глоток. - Итак, я хотела немного пошалить в университете. Я была далеко от дома, и мне казалось, что я в магазине игрушек и могу поиграть со всеми игрушками, которые там есть. - Она издала тихий, дрожащий смешок. - В общем, я немного помешалась.

— Я слышал, что это было нечто большее.

— Ты разговаривал с Майклом. - Это был не вопрос.

— Сколько у тебя было парней, Мак?

— А сколько у тебя? - выпалила она в ответ, сверкая глазами.

Правильно! Итак, мы идем к этому! - У меня было два длительных романа, включая мой последний. Один из них был долгосрочным, но распался, когда меня отправили на службу, и с тех пор у меня было еще три или четыре встречи. - Я не сводил с него глаз. - Твоя очередь.

Она прикусила губу и оценивающе посмотрела на меня, как специалист по связям с общественностью, которой она и была, собираясь перейти в режим "раскрутки". Я схватил ее за запястье. - Только без глупостей, Мак!

— Я не спала со всеми, с кем встречалась. - Она попыталась опустить взгляд, но я дернул ее за запястье, и она снова подняла глаза. - Хорошо! Хорошо, около пятнадцати. - Она заметила, как я удивленно поднял брови. - Не больше двадцати. - Я откинулся назад, и мое лицо, должно быть, говорило о чем-то нехорошем. - Хорошо, их было двадцать три! Вот так! Теперь ты счастлив? - Голос у нее был сердитый, но на глазах были слезы.

Я подумал об этом. Двадцать три парня - это чертовски много.

— В школе у меня был только один парень - Дэнни. Мы учились в одном университете. Он... Он был моногамен. Последовательно моногамен. Он бросал меня, встречался с другими девушками, бросал их, а потом возвращался. После долгого перерыва я решила, что если он может трахаться с другими, то и я могу. После этого он сказал, что больше мне не доверяет и что я - подержанный товар. После этого я немного сошла с ума... - Она сделала глубокий судорожный вдох. - В прошлом году я встречалась с несколькими парнями, но без секса. Потом я встретила тебя.

— Почему без секса?

— Меня не интересуют интрижки или знакомства с парнями в клубах. Я ищу серьезных отношений, Джек. - Она улыбнулась мне. - Полагаю, я ищу свою вторую половинку.

— И ты думаешь, я подхожу для этого?

— Вот о чем я думаю! Почему ты такой сдержанный? Я тебе не нравлюсь? Неужели меня так трудно полюбить?

Я отбросил всякую осторожность. - Нет, тебя слишком легко полюбить, Мак. Любой мужчина сделал бы что угодно, чтобы заполучить тебя в свои объятия, и ты это знаешь, но ты меня пугаешь?

— Тебя?! - Она издевательски рассмеялась. - Большой, крепкий солдат с медалью и все такое… ты боишься меня?

— Я боюсь, что ты разобьешь мне сердце, Мак.

— Нееет! - Она вскочила и обняла меня. Крепко прижимая к себе, словно хотела, чтобы наши сердца или души слились воедино. - Никогда, Джек! Никогда!

За едой мы долго и откровенно разговаривали, и в моменты затишья я быстро оценивал ситуацию. У нас с БА все было кончено. Мы сказали, что оба решили освободить друг друга, но мы также оба знали, что она освобождала меня, в то время как я отвергал ее решение остаться в армии. И тогда я решил не ограничиваться простым желанием переспать с Мак.

На мой взгляд, все сразу стало проще, а мы говорили и говорили. Я рассказал ей свою историю, в том числе о потере родителей и причинах, по которым я пошел в армию, как о ступеньке к карьере. Она захотела узнать о моей медали, и я изложил ей ее в сокращенном виде. Она рассказала мне о своей семейной жизни и о том, что ее интерес к политике был заложен ее родителями, которые были глубоко вовлечены в Демократическую партию и местную политику. Я сказал ей, что меня мало интересовала политика, за исключением того, что я голосовал за кандидата по своему выбору.

В перерывах мы целовались, обнимались и ласкали друг друга, но придерживались своих границ.

Гораздо позже она недвусмысленно заявила: - Ты мой парень, так что начинай вести себя соответственно. - Я приподнял бровь. - Что ты собираешься делать со мной дальше?

— Что ж, я бы с удовольствием съел тебя живьем. - Я изобразил ей свою лучшую волчью улыбку.

— Тише, мальчик! - Она подчинила меня себе. - Мы скоро доберемся до этого. Я хочу, чтобы у нас все получилось!

После еще нескольких поцелуев и объятий она ушла домой, оставив меня охваченным сексуальной лихорадкой.

******************************************

В воскресенье утром, на рассвете, я был у нее дома. Она вышла в шортах, футболке и кроссовках, выглядя так, словно все еще была подростком. Она подошла ко мне и поцеловала, обвив руками мою шею и прижавшись грудью к моей груди.

— Куда ты меня везешь, Джек? - на ее лице светилось предвкушение, смешанное с легким озорством.

— Тебе придется подождать сюрприза.

Мы тронулись, и почти сразу ее рука оказалась у меня на бедре.

— Ты тоже можешь обнять меня. – улыбнулась она. - Я не на запретной территории. - Она сняла мою руку с руля и зажала ее между своих обнаженных бедер, не доходя до моей цели. Так мы ехали, пока не добрались до места назначения, которым оказался небольшой сельский аэродром.

Мы направлялись к восьмидесятилетнему Boeing Steerman, или, как его еще называли, PT17. Это был прекрасно отреставрированный и ухоженный биплан с двумя открытыми кабинами в тандеме, крыльями, обтянутыми тканью, и огромным винтом спереди.

Я представил очень взволнованную Мак владельцу и механику Джо Шуману. Он сказал мне, что все готово, и, пока я проводил предполетный обход, показал Мак огнетушитель и как извлекать его и пользоваться им в экстренной ситуации. Затем он помог ей забраться в переднюю кабину, пристегнул ремнями, помог надеть кожаный летный шлем и подключил к рации.

Убедившись, что она крепко пристегнута, я забрался в заднюю кабину, пристегнулся, убедился, что радио работает, а затем открыл топливный клапан и установил смесь на полную мощность. Проверил указатель уровня масла. Убедился, что предохранитель зафиксирован, отрегулировал сиденье и рулевые лопасти и подождал, пока Джо четыре раза повернет винт.

Он показал мне поднятые вверх большие пальцы, и я запустил зажигание. Большой семицилиндровый двигатель закашлялся, выпуская клубы дыма, а затем успокоился на пятистах оборотах в минуту. Я подождал, пока давление масла и температура двигателя не достигнут рабочего диапазона, отрегулировал состав топливной смеси и, убедившись, что все в порядке, махнул Джо, чтобы тот нажал на тормоза, а сам съехал с цементной площадки перед ангаром на грунтовую полосу.

— Ты готова, Мак?

За этим последовало: - О Боже мой, о Боже мой, о Боже мой...

Я резко, но плавно нажал на газ, поворачивая руль, чтобы нейтрализовать крутящий момент винта, который пытался резко развернуть нас влево. Прошло всего двести метров, прежде чем мотор заработал на полную мощность, а хвост поднялся. Я держал его на земле, подпрыгивая по неровной взлетно-посадочной полосе еще сотню метров, а затем, слегка надавив на рычаг, мы взлетели под восторженные вопли Мак. Я летел чуть выше высоты деревьев, набирая скорость, наблюдая, как мимо мелькают фермерские поля, а затем почти вертикально набрал высоту. Я нажал на газ прямо перед этим. К тому времени мы уже были на ровном прохладном воздухе. Я летел по ленивой траектории, отмечая ориентиры и позволяя Мак насладиться открытой кабиной, прежде чем до отказа выжать газ, я перешел в неглубокое пике, чтобы набрать достаточную скорость, а затем вошел во внутреннюю петлю, используя руль направления для поддержания прямой траектории. Она закричала от возбуждения и страха, а потом стала умолять меня сделать это снова, что я и сделал.

После этого мы попробовали несколько бросков "бочкой" и несколько вращений.

Мак смеялась, плакала и умоляла меня остановиться, а затем умоляла меня не делать этого. В конце концов, перегрузки начали действовать на нас обоих, поэтому я сбавил обороты, и мы слонялись по общей зоне полета. Я объяснил ей, как использовать колонку "Полет", и позволил ей взять управление на себя и сделать несколько плавных поворотов под радостные возгласы.

Не успели мы опомниться, как наш час подошел к концу, и я вывел ее на площадку для плавного приземления в три точки. - Это был лучший сюрприз. Самый лучший! - Она прижалась ко мне на дрожащих ногах, но при этом была полна энергии и улыбалась от уха до уха. Девушка явно была помешана на адреналине.

На завтрак были сэндвичи с беконом и яйцами и настоящий кофе из кухни на заднем сиденье, так что мы позавтракали, разговаривая и обмениваясь историями с группой старожилов. Один из них указал на мои фигуры высшего пилотажа. - Это старые фигуры и смелый пилот Джек. Но очень мало смелых пилотов!

Он был ветераном вьетнамской войны, летавшим на истребителях F-100 Super Sabre и F-4 Phantoms во время того конфликта, и я покачал головой, когда он рассказал мне об этом.

Мы долго смеялись и рассказывали друг другу истории о войне, прежде чем уйти, но только после того, как она обняла всех старожилов. Хорошо, она обняла и подружек старожилов, но я могу сказать, кому это понравилось больше всего.

На обратном пути к своим родителям она сообщила мне, что я создал прецедент для воскресенья, и с этого момента она собирается делать это регулярно. Она принялась целовать меня во все лицо, пока я изо всех сил старался удержать нас в пути.

Я познакомился с мамой Джулией, папой Малкольмом и ее младшей сестрой Фреей за воскресным обедом. Не обошлось и без острых моментов. Папа и мама читали лекции в университете штата Спрингфилд. Папа изучал социологию, а мама вела несколько курсов по государственному управлению. Они оба были противниками капитализма, что было удивительно, учитывая то, что жили они в особняке неподалеку, убежденными сторонниками движения "За освобождение полиции", против всего, что отдавало республиканизмом или даже центристской политикой. Удивительно, но они были вегетарианцами, а не веганами. Малкольм сказал, что веганы немного сумасшедшие, и Мак пнула меня в голень, прежде чем я успел ответить. Они поспешили отметить, что не навязывали своим дочерям свои системы убеждений, и ни одна из девочек не придерживалась их философии питания, но в их доме все блюда были вегетарианскими.

Во время обеда Джулия сообщила мне, что они больше не исповедуют никакой религии и считают себя "гуманистами", идея которых заключается в том, чтобы жить достойно и с чувством собственного достоинства, защищая убеждения и свободы других, даже если эти свободы и убеждения противоречат их собственным. Это, безусловно, звучало достойно и благородно и не слишком расходилось с моими собственными квазирелигиозными, полуфилософскими пристрастиями, за исключением того, что, как показывает мой реальный опыт, как только вы покидаете западный мир, такого рода философия не только лишена ценности, но и является открытым приглашением быть раздавленной теми, кто обладает тотальной презрение, если не ненависть, ко всему, что хотя бы немного отклонялось от их собственных убеждений.

Они спросили меня, исповедую ли я какую-либо религию, и в какой-то глупый момент я чуть было не сказал, что я пастафарианец, но потом подумал, что лучше не пытаться привнести что-либо смешное в то, что быстро становилось обычным делом.

Они спросили меня о моем прошлом и выразили сочувствие, когда я сказал, что рано потерял обоих родителей. Затем они стали осуждать мою службу в армии, и я решил воздержаться от упоминания боевых действий и медалей. Мак пристально наблюдала за мной с легкой улыбкой на губах, но оставила меня на произвол судьбы.

В перерывах между выпытыванием у меня информации мы ели удивительно вкусную вегетарианскую лазанью с греческим салатом и домашними чесночными хлебными палочками, запивая охлажденным белым вином.

Обед продолжался, и я слышал упоминания о представителях местной демократической партии, которых они, по-видимому, знали достаточно хорошо, чтобы дружить с ними. Оказывается, родители Дэниела, бывшего моногамного парня Мак, были близкими друзьями Каннингемов и даже вместе работали в офисе мэра и губернатора. Меня немного позабавили их несколько откровенные намерения, когда они заговорили о карьере Мак. Казалось, ее план состоял в том, чтобы подняться в демократических властных структурах от пиарщика до руководителя предвыборной кампании, разрабатывать стратегию и вести избирательные кампании для местной партии, а потом, кто знает? Итак, казалось, что ее разрыв с Дэнни-боем сорвал или, по крайней мере, сократил их тщательно продуманные планы.

Обращаясь ко мне, они воздержались от того, чтобы указать на то, что, хотя у меня есть ученая степень, но моя нынешняя компания и кажущаяся вялая политическая принадлежность к неправильной партии заставили их беспокоиться о том, что у меня сложатся долгосрочные отношения с их дочерью. Ну, на самом деле они не говорили этого вслух, но я мог читать между строк. Я решил прикинуться дураком и поддерживал бессмысленную и по большей части несущественную беседу, отвечая на вопросы в самом буквальном смысле. Все это время Мак тихо забавлялась, в то время как младшая сестра Фрейя, которая сказала, что изучает современные танцы в Северо-Западном университете в Эванстоне, наблюдала за происходящим с едва скрываемым весельем.

— По крайней мере, Джек не такой самоуверенный зануда, как Дэнни! – объявила она, хихикая, в то время как мама Джулия стала надменной и защищалась.

— Да, он быстро продвигается по партийной лестнице и уже избран членом городского совета. Один из самых молодых в истории, и он собирается на Генеральную ассамблею! - В ее глазах появилась мечтательность. - Памела Шифман даже пригласила его на встречу Демократического альянса, чтобы он встретился с Джорджем Соросом и другими крупными спонсорами!

Похоже, у мамы был стояк на Дэнни.

Было похоже, что они тоже были не в восторге от выбора Фрейи изучать танцы, но ожидали, что она выберет это для себя, как будто ее диплом - это не более чем несколько лет перерыва, а затем найдет подходящего мужчину и найдет способ внести свой вклад в вечеринку и в то, чтобы социальные дела, которые они считали стоящими.

Когда я уезжал, Мак догнала меня, чтобы в последний раз поцеловать через окно машины.

— Не переживай из-за моих родителей. Я самостоятельный человек и знаю, чего хочу, - и с этими словами бросила конверт на пассажирское сиденье. - Это для того, чтобы показать, что я полна решимости, Джек. Я жду того же от тебя!

Вернувшись домой, я вскрыл конверт. Это была справка о состоянии здоровья, подтверждающая, что у нее не было венерических заболеваний. Позже мы поговорили по телефону, и она сказала мне, что только что вернулась к приему противозачаточных таблеток, но ожидает, что и я проведу анализ на венерические заболевания.

*********************************************

В понедельник я выкроил немного времени для одного из них, но весь день был посвящен контракту с ДРК, поскольку они сказали нам, что мы были предшественниками, но теперь хотели, чтобы мы доработали план внедрения с более четкими конечными результатами, поэтому пришло время снова внедрить диаграммы Ганта.

Во вторник мы представили последнее детально проработанное предложение. В среду утром они связались с нами и сообщили, что у нас есть контракт. Затем они огорошили нас новостью о том, что мы должны взять наши паспорта, собрать сумку и отправиться в аэропорт, поскольку они хотели, чтобы мы были в ДРК еще вчера. Итак, президент Африканского региона Джон Харрис, старший консультант Тони Папас и я в тот же день вылетели в Нью-Йорк. В аэропорту Кеннеди нас встретил сотрудник посольства Конго, который поставил штампы о въездных визах в наши паспорта, а оттуда мы вылетели самолетом Air France в Орли. У нас была шестичасовая остановка. Мы приняли душ и переоделись в ближайшем отеле AirBnB, а затем вернулись на второй рейс Air France в Киншашу.

Я проинформировал свою фактическую семью, Ханну и Майкла, о своем маршруте и разговаривал с Мак по телефону так часто, как только мог, между транзитными пунктами. Она вся была в восторге: - Ух ты, Джек, твой тяжелый труд окупился. Присылай фотографии. Будь осторожен. Я думаю о тебе...

Как будто трех перелетов было недостаточно, и мы оказались на старом, но в хорошем состоянии Beechcraft Baron для финального этапа. В конце концов мы приземлились на свежеприготовленную грунтовую полосу, которая вела непосредственно к шахте. Мы встретились с Антоном и Донгом и в течение следующих трех дней работали как троянцы, чтобы на месте определить и систематизировать все требования безопасности.

Их производство состояло из открытой шахты, напоминавшей не что иное, как углубление в земле, окруженное рядом сборных зданий, в которых размещалось все остальное. Это включало в себя большое плоское сооружение, представлявшее собой гигантский барак, называемый общежитием для шахтеров, которые работали на стройплощадке по шесть месяцев кряду. Здесь было несколько небольших домиков для администрации и посетителей, офисы и сараи для оборудования. Все в довольно ветхом виде, как будто малыш уронил их в песок, не уделив особого внимания планировке.

Все это было обнесено бесполезным забором из ромбовидной сетки.

Мы снимали видео и фотографировали. Сняли еще больше видео с нашего квадрокоптера с поддержкой HD-камеры (дистанционно управляемого) и создали 3D-рендеры. Вечером мы провели время за разбором полетов и трапезой в столовой шахты. Они называли это столовой. Мы изнемогали от жары, которая колебалась от 25 до 30 градусов. Кондиционеры были только в офисах администрации, и они работали только при включенном генераторе. Все остальное, включая жилые дома, было открыто для тропической погоды. На дверях и окнах были установлены сетки, защищающие от местных насекомых, и каждый вечер мы обливались средством от комаров.

Три дня спустя мы сделали все, что могли, на месте и отправились в Киншашу на том же самолете Beechcraft Baron, который нас ждал. Поздно вечером того же дня мы вылетели рейсом Air-France в Орли и прибыли на следующее утро.

Некоторое время я был отрезан от остального мира, потому что последние два дня генератор на шахте не работал, поэтому во время деловых звонков батарея спутникового телефона разрядилась, а у моего телефона заряд закончился задолго до этого. Я подключил его к зарядному устройству в аэропорту, когда ждал обратного рейса в Штаты. Как только я включил его, он заполнился сообщениями.

Некоторые были от Мак, в которых она сообщала, что скучает по мне и не может дождаться моего возвращения. Несколько было из офиса, но большинство - от Майкла, Тайрона и Джимми, и все об одном и том же.

БА была тяжело ранена.

Принц был мертв.

Затем я просмотрел список пропущенных звонков от Колина Арчера, отца БА.

Я позвонил ему с тяжелым сердцем.

— Джек. Я рад, что ты позвонил. Барбара плохая, мой мальчик. Она действительно плохая. Она сломалась. Она... Она зовет тебя, Джек. Как ты думаешь, ты мог бы навестить ее до того, как... - Он зарыдал в трубку.

В следующий момент подключилась ее мама. - Пожалуйста, Джек, мы оплатим твой перелет. Я тебя умоляю. Моя маленькая девочка зовет тебя!

Она была в региональном медицинском центре Ландштуль в Германии. Я сказал им, что уже во Франции и собираюсь сесть на скоростной поезд из Парижа в Саарбрюккен. Я был там менее чем за пять часов и на такси добрался от вокзала до больницы. Когда я подошел ближе, он показался мне большим, больше, чем я мог себе представить, прямо на опушке Пфальцского леса, в окружении деревьев. Каким бы красивым ни было окружающее пространство, у меня не было времени любоваться им, потому что мне не терпелось поскорее добраться до места назначения.

Я позвонил, и они встретили меня у входа. Я получил пропуск для посетителей, и они повели меня по длинным и оживленным коридорам, пока мы не добрались до указателя, на котором было написано "Вербреннунгсцентрум" на немецком языке и "Ожоговое отделение" на английском.

Мы прошли в маленькую комнату, где вымылись и продезинфицировались, а затем надели одноразовую бумажную одежду поверх одежды, обуви, сетки для волос и маски.

Нас впустили в палату и провели в застекленную комнату. Там была только одна кровать, а на ней лежал небольшой сверток с бинтами и трубками. С того места, где я находился, казалось, что у нее отсутствовала часть левой руки и ноги. Рядом со мной ее мама отчаянно, но безуспешно пыталась подавить рыдания. Я резко остановился и уставился на нее. Мой мозг подсказал мне, что я видел и похуже. Но это была БА.

Я подошел ближе к маленькой тряпичной кукле, которая была моей возлюбленной, моим спутником, моей дерзкой валькирией. Я недоверчиво покачал головой, когда где-то в основании моего черепа началось медленное жужжание. Рука Колина легла мне на плечо, подталкивая вперед.

Я был почти над ней, когда она открыла единственный глаз, не прикрытый повязкой. - Д... Джек? - прошептала она, не веря своим ушам. - Джек! Ты здесь! - Она улыбнулась, когда я опустился на колени рядом с кроватью, так что мое лицо оказалось на одной плоскости с ее. - Я дерьмово выгляжу, да?

Я кивнул, боясь, что если заговорю, то не выдержу.

— Принц мертв!

— Я знаю. - снова кивнул я.

— Я... Я думала, что вместе мы справимся.

— Он... Он сейчас в Валгалле, как и все великие воины. - Мне с трудом удалось сдержаться.

— Нет. - возразила она. - Он в Элизиумских полях. Где он может бегать и играть весь день. - Я снова кивнул.

— Прости, что отпустила тебя.

Я протянул руку и погладил ее по лицу, не прикрытому бинтами. - Я здесь, детка. Я здесь.

— Помнишь, как я пригрозила скормить твою сосиску Принцу? - Она попыталась рассмеяться, но зашлась в приступе кашля. Когда она заговорила снова, ее голос был слабым и хриплым, и мне пришлось прижаться ухом к ее губам, чтобы расслышать ее. - Помоги моим маме и папе. - Ее взгляд встретился с моим с неожиданной настойчивостью. - Помоги им понять. Я не работала в офисе. Я не перебирала бланки заявок.

Ее лицо затуманилось, а мои глаза наполнились слезами. - Скажи им, что мы были воинами. Скажи им, чтобы гордились, что мы выстояли.

— Я люблю тебя. - выдохнула она.

Я ждал и ждал. Зазвонила аппаратура. Были звуки, крики и бешеная активность, но шум в моей голове заглушал все остальное.

Я ждал, когда она вдохнет.

Но она так и не сделала этого.

*****************************************************

Следующие два дня я колебался между оцепенением, когда все казалось нереальным, и обостренным эмоциональным состоянием, когда все казалось гиперреальным. Я позвонил Тайрону, Джимми, Майклу и ее старым товарищам по отряду, которые вернулись к гражданской жизни, чтобы сообщить им новости. Я думал, что с каждым телефонным звонком мне будет становиться легче, но этого не произошло. На самом деле, когда я осознал реальность, стало только хуже.

Я обязательно поговорил с родителями, рассказав им о жизни БА в армии. Я не сдержался и рассказал им то, что она хотела от меня услышать. Поначалу они были шокированы моим нецензурным описанием того, что происходило на Передовой базе, и пожалели, что не отговорили ее присоединиться, но постепенно и с чувством неловкости они начали понимать, в какую женщину выросла их маленькая девочка. В конце концов, они все еще были убиты горем, но преисполнились гордости, узнав о том, какую важную роль сыграли она и Принц и сколько других сыновей и дочерей остались живы благодаря невероятной команде, которую они создали. Мы плакали и обнимались, но пришло время возвращаться домой. Перед моим отъездом они сообщили мне, что организовали доставку ее тела в их родной город Фейетвилл для похорон.

Между делом я поговорил с Мак.

— Привет, детка, просто хотела проведать. Ты что-нибудь ешь? Спишь вообще? - Она замолчала, не зная, что сказать дальше, а я пробормотал, что уже поел.

— Я здесь ради тебя. И я понимаю это, правда. Она была огромной частью твоей жизни. Но, пожалуйста, не отгораживайся от меня. Позволь мне помочь тебе перенести это, даже если я не смогу облегчить боль.

В ее голосе звучали искренность и участие. Я оценил это с одной стороны. но в то же время мне показалось, что она вмешивается во что-то, чего не понимает. Что известно гражданским лицам? Это вызвало у меня противоречивые эмоции. Обиженный, злой на себя и возмущенный тем, что Мак думала, будто она "все поняла". Почему? Потому что мои чувства к БА все еще были сильны, а теперь она умерла, и мне пришлось столкнуться лицом к лицу с ее родителями и чувством вины за то, что я не боролся за сохранение наших отношений, и жалеть, что я каким-то образом не настоял на своем и не заставил ее уволиться, когда закончился ее первый контракт.

По мере того, как я проводил время с родителями БА, мое чувство вины и депрессия усиливались, и мое общение с Мак ухудшалось.

— Ты не разговариваешь со мной, Джек, и я не знаю, как с тобой связаться.

Я медленно выдохнул, пытаясь обрести душевное равновесие. - Мне просто нужно время.

— Я понимаю это, но мне кажется, что ты исчезаешь. Я знаю, ты любил ее, и вот так потерять кого-то... - Она замолчала.

— Я не знаю, как избавиться от чувства, что я должен был сделать больше.

Мы отключились, и я подумал, насколько ей стало не по себе из-за моей реакции на потерю БА.

К тому времени, как я летел домой, она предложила мне взять небольшой отпуск, чтобы я мог как следует погоревать. Я думаю, что ей стало не по себе или даже, возможно, она встревожилась из-за того, как тяжело я воспринял смерть своей бывшей девушки.

Если это и не создавало достаточного напряжения, то контракт с ДРК был в самом разгаре, и вскоре нам предстояло приступить к реализации плана, поэтому, хотя я и не был самым старшим сотрудником в проекте, я руководил несколькими важными проектами, и мне пришлось наверстывать упущенное. Вдобавок ко всему, я согласился выступить с надгробной речью на похоронах БА через неделю. Итак, я полетел домой, где меня ждал небольшой скандал на работе и в личной жизни.

В конце концов Мак надоело ждать моего звонка, и она сама позвонила мне несколько раз на той неделе, пытаясь договориться о свидании, но я так сильно отставал, что никаких свиданий не было. На самом деле, наши разговоры едва ли продвинулись дальше стадии "привет, как дела". Я чувствовал, что она начинает сердиться на меня, поэтому попытался объяснить, какие сроки меня поджимают.

— От этого контракта зависит очень многое, Мак. Как для компании, так и для моих личных карьерных перспектив. - Она сказала, что понимает, но после ее третьего звонка у меня сложилось стойкое впечатление, что ее понимание начинает ослабевать.

К концу недели я в основном засиделся на работе и позвонил ей.

— Я уезжаю в Фейетвилл на похороны.

— Мы даже ни разу не связались за эту неделю, Джек! А я буду в Чикаго на партийном съезде, руководя отделом по связям со СМИ. - Должно быть, я что-то не так сказал. - Только не говори мне, что ты забыл?

Я забыл.

Ее следующие слова заставили меня остановиться. - Я чувствую, что теряю тебя, Джек. Я не знаю, как поддерживать связь, а ты обращаешься со мной так, будто я сделала что-то не так.

В итоге, прежде чем мы смогли наладить контакт, она была в Чикаго, а я - в Фейетвилле вместе с Тайроном, Джимми и Майклом, которых сопровождала Ханна.

Похороны были похожи на то, что вы либо пережили, либо видели по телевизору. В конце концов, сложенный звездно-полосатый флаг был вручен Колину, который принял его с достоинством.

В своей хвалебной речи я говорил о преданности Барбары своим товарищам по отряду и особенно Принцу. Я упомянул о ее доброте и помощи многим афганским женщинам и девушкам, с которыми она встречалась и общалась, но в основном я говорил о ее невероятном упорстве и о том, что она не отступала ни на шаг. Ее личным девизом и мантрой было "ни на шаг", и она жила по нему, никогда не отступая, всегда находя в себе мужество двигаться вперед, будь то в военной или личной жизни. Я сказал, что это был жизненный урок, который нам всем пригодился.

Но этот раздражающий голос в моей голове спрашивал, действительно ли я потерял мужество.

Позже, на поминках, я обнаружил Ханну рядом с собой. - Мне понравилось, что ты сказал о девизе БА "ни на шаг". - Она потянулась и взяла меня за руки. - Тебе бы это не помешало прямо сейчас!

Я пытался избежать разговора, но она была настойчива. - Ты потеряешь эту девушку, Джек! Она плакала у меня на плече, и я сказала ей, чтобы она дала тебе время, но она не будет ждать вечно, а волки кружат вокруг.

— Я думал, она сказала, что хочет серьезных отношений, которые к чему-то приведут! - Я почувствовал одновременно раздражение и горечь. - Ты хочешь сказать, что она не может дать мне немного времени, чтобы оплакать потерю хорошего друга?

— Скорбеть о друге - это одно, но ты ведешь себя так, словно потерял нечто большее.

— Ты не видела ее в больнице, сестренка. - Непрошеные слезы навернулись у меня на глаза. - Она была такой храброй, даже когда знала, что умирает, и это было как удар ножом в сердце. - Я шмыгнул носом и вытер его. - Мне нужно было пойти домой к Мак, уложить ее в постель и заняться с ней любовью, чтобы просто заново обрести жизнь, как это сделали бы вы с Майклом, но у меня нет такого человека.

Ее глаза расширились от удивления и испуга. - Что? Что ты имеешь в виду?

— Мы не занимаемся любовью, сестренка. Она спит со всеми, кроме меня! Она говорит, что не хочет торопиться, но иногда мне кажется, что она играет в игры. - Я разочарованно вздохнул. - Я взрослый мужчина, и мне нужны взрослые отношения. Мы не подростки, которые ходят в кино и держатся за руки!

— Возьми себя в руки, братишка. Эта девушка влюбилась в тебя, но если сейчас ты не видишь будущего с ней, избавь вас обоих от еще большей боли в будущем и дай ей понять, что все кончено.

Я встал, но она схватила меня за руку, чтобы пресечь любую попытку к бегству, и посмотрела на меня с беспокойством. - Джек, ты проводил какое-нибудь время с психологом с тех пор, как вернулся из Афганистана? Ну, кроме разбора полетов сразу после перестрелки? - Я только покачал головой. - Майкл справился! - Это было неожиданностью. - Подумай сам, Джек, какой от этого может быть вред?

Она оставила у меня больше вопросов, чем ответов, и мои плечи опустились, а голова поникла от усталости. - Спасибо, Ханна, за беседу и предупреждение. Я понял.

********************************************

Я позавтракал с Арчерами, а затем улетел домой, чтобы покончить с моими отношениями с Мак.

На самом деле, разрыв не был мгновенным. Это происходило поэтапно, начиная с новостей и публикаций в социальных сетях о Мак на съезде Демократической партии в Чикаго.

Поначалу я думал, что это просто Мак выполняет свою работу и продвигает очередного кандидата, и что все это скоро утихнет. Однако произошло обратное, и оно все росло и росло, пока на меня не обрушились новостные статьи, фотографии, видеоролики в стиле "Тик-ток" и посты в Твиттере о новой восходящей звезде Демократической партии Иллинойса, некоем Дэниеле Баннере. В сопровождении некой Маккензи Каннингем.

Интернет был переполнен историей о том, как успешный кандидат выиграл номинацию от партии и в то же время воссоединился со своей школьной подругой. Как лаконично выразился Шон Коннери в "The Rock": - Победители идут домой и трахают королеву бала! - Которой в данном случае была Мак.

Миссис Джулия Каннингем, которая сказала, что воссоединение Дэниела Бэннера и ее дочери было предопределено судьбой, и что она не может быть счастливее. Тогда его родители заявили, что двум ведущим семьям Демократической партии Спрингфилда пришло время объединиться.

Прошло совсем немного времени, и Спрингфилд буквально взорвался новостями. Одно видео на YouTube было озаглавлено "Новая королевская семья" и описывало их отношения как встречу сердец и умов. На другой цифровой платформе хакер сравнил их с молодыми Джоном и Джеки.

Я получил два коротких текстовых сообщения от Мак. В первом говорилось, что я должен игнорировать все, что происходит в социальных сетях. Во-вторых, она хотела поговорить со мной, как только вернется из Чикаго. Я попытался дозвониться до нее, и сначала телефон звонил, но был проигнорирован, но после третьей попытки он был выключен или я был заблокирован.

Мне не нужно было это дерьмо в моей жизни. Не в моем расстроенном психическом состоянии.

Я не знаю, что расстроило меня больше всего! Ее неразговорчивость? То, что это был ее бывший парень? Или же мне было просто больно от моего растущего убеждения, что это было предвестником ее будущего поведения на работе?

Тогда я задался вопросом, не выжгла ли смерть БА и ее последствия из меня все эмоции, потому что, когда я попытался разобраться в своих чувствах, я остался с ощущением колючего дискомфорта, сменившегося более глубоким раскаянием в том, что могло или должно было произойти.

Это было почти все, что я чувствовал.

Пока я продолжал бороться со своими чувствами или их отсутствием, "история любви" Баннера и Мак вспыхнула с новой силой, когда он объявил, что как можно скорее отправится к ювелиру за кольцом.

Я все еще не думал, что это было чем-то большим, чем пиар-ход, но это не помешало мне оставить неприятный привкус во рту и подтвердило, что мы с Мак были не более чем короткой интерлюдией. Мои первоначальные опасения по поводу того, что наше прошлое, опыт и ожидания были диаметрально противоположными, стали очевидны. Тихий голосок в моей голове сказал, что это лучшая возможность порвать с отношениями, не выставляя меня полным придурком.

Я напечатал сообщение, в котором говорилось: - Не утруждай себя звонками, потому что между нами все кончено!

Это, по общему признанию, было жестоко, и я долго размышлял над этим, с оттенком грусти и боли. Был ли это просто трусливый выход из положения, или вся эта чушь на съезде стала причиной разрыва сделки? Я немного поразмыслил и понял, что на самом деле это был разрыв сделки. Какая женщина, состоящая в отношениях, которые, по ее словам, так важны для нее, притворяется, что у нее другие отношения, ради денег или политической выгоды? Она проявила неуважение ко мне, к нашим так называемым отношениям и к себе самой, так что черт с ней. Я нажал отправить.

Я пытался сосредоточиться на работе или на чем-нибудь другом, что не было связано с Мак, но весь день был полон непрерывных звонков и сообщений от всех, кто знал, что мы с Мак встречаемся.

"Не делай глупостей, пока не поговоришь с Мак". - От Ханны. Я не сказал ей, что было уже слишком поздно для этого!

"Я тоже зла, но это определенно всего лишь пиар-ход!" - Еще Ханна.

"Я не знаю, что тебе сказать, но Ханна потеряла самообладание из-за этого, даже если она не признается тебе в этом". - Майкл.

"Ну, конечно, она чувствует ответственность за то, что познакомила ее с тобой!" - Снова Майкл.

"Мне жаль, Джек. Сосредоточься на работе и тренируйся до изнеможения, чувак. Держись подальше от бутылки - это не поможет. Я знаю!" - Тайрон.

"Я отведу тебя к Флойду". - Джимми.

Полностью проигнорировав совет Тайрона, я пил пиво, разбавляя его виски, и не чувствовал боли, в то время как Джимми болтал с девчонками, и, конечно же, у него была возможность пошутить. - Это не я. - Говорил он. - Это для моего приятеля, которого только что бросили! - И, как ни странно, ему удалось усадить за наш столик приличную компанию. В типичной для Джимми манере он просто выкладывал все без утайки, и, поскольку большинство из сидевших за столом уже видели хоть что-то о Мак и Баннере, это создало захватывающий подтекст разворачивающейся мелодрамы. Все они хотели сделать со мной селфи, чтобы потом опубликовать сообщение о том, что они были там, даже если это "там" было настолько второстепенным, что не имело значения.

Но было также несколько взглядов в мою сторону, которые указывали на то, что мой коэффициент привлекательности, вероятно, резко возрос благодаря моим отношениям с кем-то красивой и знаменитой, даже если она была "знаменита всего один день".

Был поздний вечер, играла музыка, и мне было абсолютно наплевать на все, когда я обнаружил, что медленно кружусь, что могло бы сойти за танец, с этой милой маленькой брюнеткой с прической "пикси" и мини, которое едва прикрывало ее задницу, которая потянула меня за руку. лицом вниз для поцелуя. Я поцеловал ее в ответ, и, похоже, ей это понравилось.

Спустя некоторое время я отливал пиво в писсуаре, когда она подкралась ко мне сзади, схватила мой член, вытряхнула меня досуха, а затем затащила в ближайшую кабинку и всосала в свой теплый рот. Моему хорошо отлаженному мозгу потребовалось несколько долгих мгновений, прежде чем я смог осознать, что происходит, но к тому времени было уже слишком поздно, и я держал ее за голову и трахал в рот, как парень, у которого давно не было секса.

Она массировала мои яйца и покачивалась на моем члене, когда я почувствовал, что они напряглись, и попытался вырваться, предупредив ее, что сейчас кончу, но она крепко держала меня и продолжала сосать, пока я не кончил. Она все глотала и глотала. Она оторвалась от меня, чтобы глотнуть воздуха, только когда я окончательно кончил. Она слизнула с губ какие-то липкие остатки и провела по моему члену языком, а затем снова надела на меня штаны и застегнула молнию.

Вернувшись за стол, она пригубила напиток, прежде чем повернуться к собравшимся. - Что ж, девочки, я только что убедилась, что Джек по-прежнему видит нас, женщин, в хорошем свете, в отличие от своей бывшей изменщицы! - Она сделала им типичный "насмешливый" минет, а остальные зааплодировали ее самоотверженному поступку.

Джимми добродушно хлопнул меня по спине. - Молодец, Джек! В море полно рыбы.

*******************************************

На следующее утро я проснулся от громкого стука в дверь.

— Привет, Джек. - Я посмотрел затуманенными глазами на яркую, свежую Фрейю, стоявшую передо мной.

— Чего ты хочешь? – застонал я, когда мое похмелье дало о себе знать.

— Поговорить с тобой о Мак.

— Почему она сама не пришла поговорить со мной?

— Она слишком смущена.

— Почему?

— Потому что все это было рекламным трюком, который вышел из-под контроля. - Она подняла на меня глаза, нервно наблюдая за моей реакцией.

— Похоже, это было нечто большее, чем рекламный трюк. Причем с ее бывшим парнем.

— Да, но ничего…ничего не произошло.

— Откуда ты знаешь?

— Она мне сказала!

— Она сказала мне, что у нас были отношения, так что это, вероятно, очередная ложь.

— Послушай, Джек, я знаю свою сестру. Она понятия не имела, что это превратится в цунами в СМИ.

— Да, но зачем вообще это делать? Чего, по ее мнению, это помогло бы достичь?

— Ты же знаешь политику, Джек. Все хотят, чтобы их политик был женат или собирался жениться. - Она слегка фыркнула в ответ на свое суждение. - Так они выглядят более заслуживающими доверия.

— Правда? Она просто решила притвориться, чтобы помочь своему бывшему парню?

— Вообще-то, это была мамина идея. Я говорила им, что это глупо, но в конце концов мама, а затем и папа уговорили ее.

Стук в голове превратился в барабанное соло. Мне нужны были болеутоляющие, а вернуться ко сну и составлять правильные предложения становилось все труднее, но я старался. - Послушай, Фрейя. Я тебя почти не знаю, но ты кажешься мне хорошей сестрой, раз пришла бороться за ее права, но она могла бы позвонить и предупредить меня, что работает со своим бывшим. Она могла бы рассказать мне об этом рекламном трюке, и почему она не отвечала на мои звонки? - У меня не хватало дыхания и мозгов... - И еще…что будет на следующей неделе, когда мы с ней увидимся?

— Они…они думали, что смогут продолжать притворяться в течение нескольких предстоящих мероприятий, а затем оставят это в покое.

— Почему он не мог использовать свою собственную девушку?

— Дэниел - мудак. Он вечно гоняется за женщинами, а его нынешняя замужем.

— Ого, он как настоящий вратарь! Похоже, они заслуживают друг друга.

— Не будь таким, Джек! Она думала, что поступает правильно и ублажает маму с папой, помогая Дэниелу выиграть номинацию.

— Какая работа. В любом случае, спасибо тебе за то, что у тебя хватило смелости сделать то, что не смогла она. Дай ей знать, что...

— Есть ли здесь кофе, Джек? - спросила маленькая, растрепанная пикси, щурясь и моргая от солнечного света, льющегося из дверного проема. Она была почти обнажена, и все в ней говорило о том, что она слишком много выпила и слишком много занималась сексом.

Брови Фреи взлетели вверх от удивления, граничащего с шоком.

— Прощай, Фрейя. Я уверен, что твоя мама счастлива!

******************************************

— Ну, на этот раз ты точно облажался! - смеялся Майкл несколько дней спустя.

— Эту дворняжку зовут Билли.

— Ханна могла бы тебя убить!

— Она это переживет.

— Да, скорее всего, так и будет. Ты что-нибудь слышал о Мак?

— Нет! Я не хочу, и держусь подальше от всех социальных сетей.

— Не вини себя. Они все еще в тренде!

— Удачи им. Я вернусь в ДРК через восемь дней, чтобы убедиться, что все идет по плану, так что мне не придется разбираться со всей этой ерундой.

Я перевернул большой конверт, который принес с собой. На нем было написано: "Последняя воля и завещание". Майкл удивленно распахнул глаза. - Что это, Джек?

— Хорошо... Ты же знаешь! Из-за бакалавриата и всего остального я подумал, что лучше снова привести свои дела в порядок. Я оформил это в "Тейлор и партнеры". У них есть копия...

— Ханна! Ханна, иди сюда! Джек составил завещание.

За ужином мы обсудили мое завещание и предстоящую поездку. Ханна выразила свое недовольство моим поведением в выходные и опасения по поводу того, что я возвращаюсь в Конго, учитывая, что там шла небольшая война и вооруженные повстанцы почти беспрепятственно разгуливали по округе. Она продолжала высказывать свои соображения, а я продолжал кивать и принимать их во внимание, в то время как Майкл продолжал закатывать глаза и критиковать Ханну по большинству ее замечаний.

— Джек - взрослый мужчина, милая. - напомнил он ей: - И это его работа!

*************************************************

Я подумал, не позвонила ли Ханна Мак после моего ухода, потому что, припарковав машину, я обнаружил, что она ждет меня.

— Тебе просто не терпелось, не так ли? - с горечью обвинила она меня. - Тебе просто нужно было пойти и трахнуть какую-нибудь шлюшку, которую ты где-то подцепил. - Она подчеркнула свои слова пальцем. Было похоже, что она хотела ударить меня, если бы могла, и прежде, чем я успел ответить. - Или ты трахал ее все это время?

— Ты здесь не жертва, Мак, так что даже не пытайся это сделать.

— А ты? - Теперь она была в ударе! - Я должна была догадаться, что ты не расстался со своей бывшей. Я должна была понять, что это безумие, что у тебя нет женщины, если только ты не ждал, когда снова сойдешься с ней.

— Это неправда!

Но она снова вмешалась, прежде чем я успел что-либо сказать. - Да, глупый, просвяти меня! Ты даже не восстанавливался. У тебя был перерыв, и ты топтался на месте, прежде чем снова подключиться.

Это потрясло меня. Это было то, чем я занимался? На что я надеялся? Я просто ждал БА, чтобы мы могли начать с того места, на котором остановились? Однако сейчас было не время для самоанализа, и тот факт, что она бросила мне в лицо, разозлил меня, и я ответил тем же.

— А ты? Ты переспала с сотней мужчин, но больше года соблюдала целибат, ожидая подходящего парня?

— Двадцать три, придурок. Двадцать три, и да, я решила приберечь себя для подходящего парня, и я думала, что этот парень - ты!

— Так вот почему ты решила разыграть перед камерой поцелуй со своим бывшим? - Огрызнулся я в ответ. - Кто так делает? Как ты могла представить, что между нами не будет ссоры? Ты даже игнорировала мои звонки! Как, по-твоему, я мог смириться со всем этим?

— Я не знаю! - Это был почти вопль. - И не было никаких поцелуев или чего-то еще!

— Так чем же все закончилось?

— Я не понимаю, как все так вышло из-под контроля! На съезде присутствовали все, кто хоть что-то значил. Дэнни выступал против двукратного номинанта, который выглядел непобедимым, когда рядом с ним были его жена и дети. Мама сказала, что Дэнни, одинокий мужчина, будет страдать в сравнении с ним, и предложила мне сыграть роль его давней второй половинки. Если мама и папа были недостаточно плохими, они вступили в сговор с его родителями, которые оказали на меня еще большее давление! Итак, мы обсуждали это в течение дня, но это стало достоянием общественности, и не успели мы опомниться, как уже держали тигра за хвост и не могли его отпустить.

Это звучало правдоподобно, но все равно ни от чего ее не освобождало. - Что будет в следующий раз? Ты переедешь к старому доброму Дэнни? Ты выйдешь за него замуж? Как насчет того, чтобы завести от него детей? Это действительно должно направить его карьеру в нужное русло. - Она чуть не упала в обморок под моим натиском. - Это чушь собачья, Мак, и ты это знаешь!

— Да, это так! - Согласилась она. - Но ты был еще хуже. Ты даже не дал мне шанса. - Две слезинки оставили мокрые дорожки по обе стороны ее лица, и внезапно мое сердце сжалось от жалости к ней. Мне захотелось обнять ее и сказать, что все будет хорошо, но, как заметила Ханна, лучше сейчас, чем потом.

— Пожалуйста, Джек, скажи мне, что ты не спал с этой женщиной, пока встречался со мной!

— Нет, я этого не делал! Я бы не стал! Я пошел куда-то в субботу вечером, немного выпил, и следующее, что я помню, она... И... В общем, она поехала со мной домой.

Она вытерла глаза и несколько неловких мгновений смотрела на меня, а затем потянулась и обхватила мое лицо ладонями. - Я слишком долго ждала.... Это должна была быть я! Я должна была быть с тобой! - Она кивнула головой, соглашаясь сама с собой.

Она снова посмотрела мне в глаза, выглядя так, словно к ней вернулось самообладание, как к человеку, который столкнулся с реальностью ситуации и принял ее. - Я хотела, чтобы ты хотел меня, ради меня. Не для быстрого секса, не для завоевания, которым можно похвастаться! Я хотела быть уверена, что ты хочешь меня так же, как я хотела тебя. Но я облажалась. Мне следовало заняться с тобой любовью в то воскресенье, вместо того чтобы вести тебя на обед к своим родителям.

Ее лицо было печальным, но решительным. - Мне жаль, Джек. У меня были такие надежды, но теперь ты мне не доверяешь, и я не могу сказать, что виню тебя. Я была глупа, но и ты не безгрешен. Ты сдерживался, а Барбара всегда стояла между нами, и ты не дал нам ни единого шанса, не так ли?

Она еще раз погладила меня по лицу. - Прости! Я была глупа и причинила тебе боль, Джек, но ты поступил еще хуже - ты разбил мне сердце! - Она отступила, но прежде чем уйти, спросила: - Что ты ищешь, Джек? - Она посмотрела на меня почти с грустью и разочарованием. - Я... Надеюсь, ты найдешь это! Я бы хотела, чтобы это была я.

Она отвернулась. - Жаль, что я не встретила тебя первой. - Я смотрел, как самая красивая женщина, которую я когда-либо знал, подошла к своей машине и уехала.

Но это еще не все! Было еще кое-что, и это достигло апогея в субботу вечером, перед моим отлетом в ДРК.

Джимми убедил меня снова встретиться у Флойда. Итак, мы сидели, пили пиво и ели крылышки барбекю, когда к нам присоединились три женщины, с которыми мы виделись в прошлые выходные. Одной из них была Билли.

— Что должна сделать девушка, чтобы ты ей позвонил? – улыбнулась она, садясь напротив меня. - Я думала, что уже сделала достаточно.

Я попытался отговорить себя от неприятностей, сославшись на крайние сроки выполнения работы, но она рассмеялась. - Я просто шучу, Джек. Я хотела хорошо провести время, и ты меня не разочаровал.

— Мое самолюбие радо это слышать! - рассмеялся я в ответ.

Позже тем же вечером они потащили меня в ближайший танцевальный клуб. Мы с Билли были на танцполе, когда ди-джей включил попурри из медленных номеров, и мы подошли друг к другу. Ее груди прижались ко мне, а ее маленькое тело стало моим, чтобы я мог раскачиваться и двигаться столько, сколько захочу, и я начал возбуждаться. Она заметила это и хихикнула.

— Я рада видеть, что все еще произвожу на тебя впечатление.

— Ну, естественно. Ты чертовски сексуальна.

— Ты интересный парень, Джек, и я бы с удовольствием еще раз повалялась с тобой в сене, но ты сторож, милый. - Она посмотрела мне прямо в глаза. - Ты строго следишь за тем, чтобы поймать и не отпустить.

— Что? Что это значит? - Я был ошеломлен.

— Я имею в виду, что ты великолепен, и у тебя есть все, о чем может мечтать женщина, но еще у тебя есть эта штука, которая окружает тебя, как стена или что-то в этом роде.

— Ну и ну, Билли. Не сдерживайся. - тихонько рассмеялся я, чтобы показать, что меня не расстраивает ее болтовня.

— Девочки сказали мне быть осторожной и не влюбляться в тебя.

— Правда?

— Они думают, что ты меня разнесешь в пух и прах и оставишь разбитой.

— Я бы никогда... - попытался сказать я, но она продолжила:

— Ты бы никогда не сделал этого сознательно, Джек, но у тебя такой вид, будто ты ищешь чего-то, чего никто не может тебе дать.

— Что, у меня в душе пустота?

— Ааа... Забудь об этом. - Она подняла меня с сиденья. - Давай выпьем пива.

Было около полуночи, и музыка гремела отовсюду. Бас-гитарист перебирал струны, и было почти невозможно поддерживать беседу, когда я заметил, что на танцполе возникла небольшая суматоха.

У этой суматохи было название.

Ее звали Мак. На ней были туфли на высоких каблуках и серебристое цельнокроеное платье, которое выглядело так, будто было сшито из лайкры или какого-то эластичного материала. У нее был глубокий вырез, который облегал каждый изгиб ее тела и очень высоко поднимался на бедрах. На самом деле, от каждого ее движения оно поднималось еще выше, заставляя ее постоянно одергивать его. На ней не было никаких украшений, кроме серебряного браслета на щиколотке, из-за чего она выглядела так, словно ее схватили или она принадлежала кому-то, но сбежала на ночь. Она была там с группой подружек, но, похоже, там выстроилась очередь из мужчин, желающих пригласить ее на танец. У нее должен был быть раздатчик билетов, чтобы все было по-честному.

— Вот дерьмо. - Джимми тоже заметил Мак. Девочки посмотрели на него и проследили за его взглядом.

— Это она? - Спросила Билли. - Да, это она. - ответила она сама. - Я узнала ее по всем этим фотографиям в социальных сетях, - повернулась она ко мне. - Она великолепна! Расскажи мне, как ты не превратился в неандертальца и не избил того парня, прежде чем затащить ее к себе домой?

У меня не было быстрого ответа на это, поэтому я просто пожал плечами и взял свое пиво, но заметил, что все за столом перестали разговаривать и смотрят на меня.

— Вот дерьмо! - Снова сказал Джимми.

— Вот и она! - От Билли.

Я узнал ее духи и обернулся. - Привет, Джек!

— Привет, Мак. Чего ты хочешь?

— Я…я просто хотела поздороваться.

— Давай не будем этого делать, Мак. - Ее лицо вытянулось. - У тебя и так достаточно мужчин, которые выстраиваются в очередь за тобой! Иди, осуществляй свои мечты. И вот еще что, - решил я наброситься на нее. - Где твой новый бывший парень? Он не расстроится из-за твоего поведения?

— Во-первых, он не мой парень, и ты это знаешь, а во-вторых, я подошла только поздороваться, потому что не хотела показаться грубой. - Она посмотрела на остальных за столом. - Привет, Джимми.

— Привет, Мак, - помахал он в ответ.

Ее взгляд остановился на Билли, которая сидела рядом со мной, держась за мой бицепс. - Кажется, моя сестра описывала мне тебя.

— Я Билли. - Она улыбнулась, как пиранья, и Мак улыбнулась в ответ, как барракуда! Они, казалось, оценивали друг друга и вели бессловесный разговор. - Я настоящая, милая! - Это была Мак. - Я трахалась с ним последней! - Это была Билли.

— Что ж, приятно было познакомиться со всеми вами. Пока, Джек. Пока, Джимми.

— Господи, Джек! Ты же не боролся за ЭТО! - Билли покачала головой в притворном ужасе от моего кажущегося безразличия. - Возможно, она и совершила какую-то глупость, но как ты мог просто уйти от нее?

Мы наблюдали за Мак на танцполе. Она двигалась не только сексуально, но и прямо-таки раскаленно, и то, как она двигалась, можно было описать только как действие эротического фильма, разворачивающегося в реальной жизни.

Челси, пышнотелая блондинка, повисшая на Джимми, присвистнула. - Я удивлена, что пожарная сигнализация еще не сработала!

Билли перевела взгляд с меня на Мак и обратно. - Ты же знаешь, что она делает это для тебя, верно?

— Какую часть?

— Танцует так, словно собирается заняться сексом прямо на танцполе.

— Это глупо и уже поздно. - Я встал. - Спасибо всем. Я улетаю завтра, а еще даже не собрал вещи. - Я поцеловал Билли в щеку, помахал девочкам и стукнул Джимми кулаком.

— Береги себя, Джек, - Джимми знал, что к чему, и я кивнул в знак признательности.

В музыке наступила пауза, когда я повернулся к двери: - У этого человека проблемы! - получил я весточку от Челси.

— Но в постели у него их нет! - Ответила Билли.

Я ушел, раздраженный всем и вся. Что это была за чушь насчет того, что я издевался над женщинами? Во всяком случае, все было наоборот, а во-вторых, я не собирался торчать здесь и смотреть, как Мак ведет себя как шлюха.

Я был занят тем, что отпирал входную дверь, когда кто-то подбежал и обнял меня. От нее пахло Иссей Мияке и потом с танцпола.

— Мы еще не закончили! - Она закружила меня с неожиданной силой. - Мы закончим это сегодня вечером! - Она прижалась своими губами к моим и пронзила мой рот своим языком, одновременно подталкивая меня к дверному проему.

Она держала меня за голову, и мы были словно приклеены друг к другу, пока она втаскивала меня в спальню и толкала на кровать.

— Не очень хорошая идея, - сказал я, когда она разомкнула губы.

— Нет, это отличная идея, - возразила она, стягивая платье через голову. Она осталась в модном черном сетчатом бюстгальтере с трусиками, и я мог видеть ее соски, уже набухшие на упругих грудях.

— Я не уверен, Мак!

— Мы сделаем это!

Она оседлала меня, и ее губы снова нашли мои. От ярости на ее губах остались синяки. Она так сильно втянула мою нижнюю губу, что я подумал, что она высосет кровь через кожу, но вместо этого она сильно укусила меня, застонав от удовольствия. К тому времени, как она отпустила меня, я почувствовала следы от ее зубов и почувствовала вкус крови.

— Я хочу причинить тебе боль! - Выдохнула она.

Она высвободилась достаточно надолго, чтобы стянуть с меня рубашку через голову, и вцепилась в мои соски, как вампир, посасывая, облизывая, покусывая, посылая электрические разряды в мой член. Она провела языком вниз, к моему пупку, в то время как ее пальцы расстегнули мой ремень и джинсы. - Поднимись. - Скомандовала она, и я оторвал свою задницу от кровати, когда она одним движением стянула с меня штаны и трусы, обнажив мой возбужденный член.

Она обхватила его руками, ощупывая, сжимая, проверяя его твердость. - О боже, Джек. Мне нравится чувствовать твой член на ощупь. - Она наклонилась еще ниже, чтобы обхватить его ртом, и втянула меня в себя. Она провела языком по стволу, а затем медленно, но настойчиво обхватила головку, заставив меня вздрогнуть и дернуть бедрами, вгоняя меня еще глубже в ее рот. Она задыхалась и что-то бормотала, на мгновение отстраняясь, а затем, сделав глубокий вдох, втянула меня в себя, пока ее нос не уперся мне в живот, а я не оказался у нее в горле. Она ласкала мой член, и я испугался, что кончу прямо здесь и сейчас, что было бы слишком рано, поэтому я взял ее за голову и осторожно высвободился, перекатывая ее на кровать. - Не останавливай меня! – плакала она, но теперь я был главным.

— Моя очередь. - Я положил ее на кровать, и она сдалась, закинув руки за голову, оставшись открытой и уязвимой.

Я наклонился, расстегнул ее лифчик и стянул его. Затем я схватил ее за стринги, и она приподняла свою попку, чтобы я мог провести ими по изгибу ее бедер и вниз по ногам, и наконец она оказалась обнаженной.

Мне так много хотелось сделать, но какое-то время я просто смотрел на нее с благоговением. Если когда-либо и существовал образ идеальной женщины, то, по моему мнению, это была она. Ее живот был плоским и поджарым, а груди - упругими и высокими, с двумя твердыми розовыми сосками, гордо возвышавшимися над своим изогнутым ореолом. Ее пупок имел миндалевидную форму и был направлен вниз, к ее выбритой киске. Ее бедра были достаточно широкими, чтобы подчеркнуть ее женственность, а длинные ноги - гладкими, с рельефными мышцами, выступающими под кожей.

— Боже, ты прекрасна! - Воскликнул я вслух, и она улыбнулась в ответ на мое заявление, выражая удовольствие.

Я лег на нее, и она застонала от желания. Я запустил пальцы в ее волосы. Поцеловал ее лицо. Посасывал и покусывал ее уши. Я укусил ее за основание шеи, и она вздрогнула подо мной.

— Сильнее! - Простонала она. Я укусил ее так сильно, как только осмелился, и она забилась в конвульсиях подо мной. Я провел языком по ложбинке между ее грудей, ощущая вкус соленого пота, по ее упругим грудям, обводя круги вокруг сосков, прежде чем схватить их и втянуть, как будто собирался проглотить, и она вскрикнула, широко раздвинув ноги и прижавшись киской к моему бедру. Я поменял грудь и повторил свое внимание.

— Укуси меня! - она прижала мой рот к мягкой нижней стороне. Я целовал, лизал и укусил ее. - Сильнее! Помни меня! - закричала она, и я втянул в себя как можно больше ее нежной плоти и сильно укусил ее. Она вскрикнула от жара с болью и выгнулась подо мной, но удержала меня на месте, затем прижала мое лицо к своей другой груди. - Укуси, - приказала она. - Запомни меня хорошенько! - Меня не нужно было особо подбадривать, и я повторил свою предыдущую атаку, кусая ее еще сильнее.

Затем я скользнул вниз, осыпая поцелуями, покусывая и облизывая ее пупок, и погрузил свой язык внутрь, как будто трахал его маленьким твердым членом, и она выгнулась, чтобы обеспечить лучшее проникновение, но не слишком надолго, когда схватила мою голову и прижала ее к своей киске.

— Ты сказал, что хочешь съесть меня живьем! - Напомнила она мне. - Приступай к еде!

В спальню проникало более чем достаточно света, чтобы отчетливо видеть ее киску. В отличие от того, что она увидела в тот день в кафе, она была розовой, пухлой и безупречной. Я наклонился и осыпал ее поцелуями, спускаясь к внутренней стороне ее бедер, целуя, посасывая и облизывая, прежде чем вернуться к главному блюду.

Я остановился и просто смотрел на это, несмотря на то, что она похлопала меня по плечу, призывая поторопиться. Я медленно раздвинул ее губы, пока вся ее киска не открылась для меня. Это было идеально. Ее толстые пухлые внешние губы скрывали пару воспаленных внутренних. Ее капюшон был откинут, обнажая клитор и темно-розовый вход, выглядевший девственно чистым.

Я вошел в нее, целуя ее раскрытую киску так, как целовал бы ее рот. Я поцеловал ее крепко и чувственно, чувствуя покалывание на губах. Я целовал ее сверху вниз, и она стонала от удовольствия, ритмично подергивая бедрами, чтобы подчеркнуть и продлить контакт.

Я провел языком по ее отверстию, пробуя на вкус ее сочащиеся соки, и подлизывался к ее клитору, обводя его круг за кругом, прежде чем захватить и втянуть в себя.

К тому времени она потеряла всякий контроль над собой. - Поцелуй мою киску еще раз, Джек. Пожалуйста, поцелуй ее еще раз! - стонала и умоляла она, что я и сделал. Но пришло время успокоиться и заняться серьезным делом. Не знаю, что я делал, но я лизал, посасывал, покусывал и водил языком вверх и вниз от ее влагалища к клитору и обратно. Я провел языком так, чтобы охватить как можно больше мест, и повторил все сначала. Я просунул в нее один палец, и она была напряжена. Она не шутила, когда сказала, что у нее не было секса целый год. Я посасывал ее клитор и ласкал его пальцами, прежде чем добавить еще один, сжимая их, чтобы попасть в точку G, и она кончила, как римская свеча, испытывая такой сильный оргазм, что я подумал, что она захватит мои пальцы внутри, когда сильно нажмет на них.

— Слишком чувствительно. Слишком чувствительно! - Она оттолкнула меня от своего клитора, когда пришла в себя от оргазма, а затем подтянула меня к себе, чтобы поцеловать. Я просунул свои липкие пальцы между нашими губами, и мы оба слизали ее соки дочиста и вернулись к поцелуям.

Она все еще тяжело дышала после своего первого оргазма, когда я выпрямился и проник в нее.

— Ааа! Медленно, медленно! - Выдохнула она. Я не считал, но потребовалось несколько движений, прежде чем она раскрылась настолько, что я смог погрузиться в нее по самую рукоятку, и я долго не двигался. Наслаждаясь ощущением того, что я внутри нее, в то время как мой член пульсировал в такт с моим пульсом. Она обхватила меня ногами, крепко прижимая к себе.

— Не двигайся, - проинструктировала она, улыбаясь мне прямо в глаза. - Я чувствую, как ты пульсируешь внутри меня. - Какое-то время мы лежали неподвижно, но потом моя потребность взяла верх, и я начал трахать ее. Сначала медленно, и она задвигала бедрами навстречу мне. Но мне нужно было большего. Мне нужно было погрузиться как можно глубже и при этом оставаться лицом к лицу, поэтому я закинул ее ноги себе на плечи, и она обхватила лодыжками мою шею, а я схватил ее за бедра и начал долбить ее киску.

Она поочередно теребила то свои, то мои соски, а ее глаза были прикованы к моему лицу, пока я входил в нее. Первым признаком приближающегося оргазма, который я уловил, было подрагивание ее век.

— Да, Джек, трахни меня! – вскрикнула она. - Выеби меня до полусмерти, - ее рука была между нами, яростно теребя клитор, и даже в своем почти неподвижном положении она двигалась во мне в такт моим толчкам.

— О Боже, Джек! Вот и все! Вот и все! Трахни меня. Сломай меня! - Ее веки трепетали, и она мотала головой из стороны в сторону. - Сломай меня! - закричала она, и ее глаза закатились, когда по ее телу прошла серия спазмов, которые продолжались и продолжались. С этими словами я начал врезаться в нее, как будто хотел пронзить своим членом ее позвоночник.

— Я кончаю! - взревел я и вошел в нее так глубоко, как только мог, оставляя синяки на ее губах и изливаясь в нее так, словно это был мой первый и последний раз в жизни.

— Дай мне все, на что ты способен! - Она ударила меня в грудь. - Дай мне все!

Я послушался и, в конце концов, без сил рухнул на нее. Мы лежали неподвижно, даже не разговаривая, довольно долго.

— Это... Это было нечто. - Прошептал я.

— Никогда раньше. Никогда раньше. - Она покачала головой, а из ее глаз потекли слезы. - Я думала, мое сердце разорвется!

Я поцелуями смахнул ее слезы, и мы лежали лицом друг к другу, лаская друг друга. Я задремал, но меня осторожно разбудили. - Пора в душ, - сообщила она мне.

Мы израсходовали всю горячую воду, чтобы вымыть друг друга. Касаясь, ощупывая, растирая и целуя. Я вышел первым и вытерся полотенцем, а затем аккуратно и тщательно вытер ее. Я высушил полотенцем ее волосы, и в конце концов мы оба направились на кухню. Я в шортах для бега, а она в одной из моих футболок. Ее голая задница появляется на виду каждый раз, когда она брала что-нибудь с верхней полки.

Она догадалась, как только поняла, что то, что я заказывал, было ненужным. - Тебе нравится то, что ты видишь? – рассмеялась она.

— А как я могу не согласиться? Ты чертовски идеальна.

Я приготовил нам омлеты с ветчиной, сыром и грибами, тосты и кофе, и мы наелись так, словно не ели целую неделю. Она настояла на кетчупе и макала в него каждый кусочек.

— Что? - приподняла она бровь.

— Я не для того стоял у плиты, чтобы ты совершала кулинарное богохульство.

— Перестань быть занудой и попробуй это. - Засмеялась она, пытаясь накормить меня кетчупом. Я съел это.

— Ну что?

— Я уважаю твое право на ошибку.

— И я уважаю твое право трахать меня до потери сознания, - хихикнула она. - Так что поторопись. - Она подняла меня на ноги. - Время для второго раунда!

Я проснулся ранним утром, а Мак лежала у меня на груди и беззвучно плакала. Ее слезы напоминали о том, что могло бы быть. Она заметила, что я открыл глаза. - Прости, я обещала себе, что не буду плакать. - Она прижалась ко мне еще сильнее, а я заключил ее в объятия и крепко прижал к себе.

— Ты сожалеешь о прошлой ночи?

— Нет! А ты? – спросила она.

— Нет, я рад, - и огорчен! - Произнес тихий голосок в моей голове.

— Я тоже рада, что мы сделали это, Джек. По крайней мере, теперь мне не нужно удивляться.

Я провел руками по ее бокам к попке, обхватив и крепко сжав ее, а затем снова вверх вдоль позвоночника, ощущая ее мышцы, расслабленные, но упругие под кожей. Я полностью притянул ее к себе, и она оседлала мой пробудившийся член.

— Мы можем заняться любовью сегодня утром? – колебалась она, но я понимающе кивнул. Она схватила мой член, который стал достаточно твердым, чтобы крошить бетон, и направила его в свою пухлую киску, откидываясь назад со стоном удовлетворения и легкой гримасой боли, как прошлой ночью. Я ласкал ее лицо и тело. Провел пальцами по ее бедрам, еще раз восхищаясь упругой кожей и крепкими мышцами под ними. Она двигалась на мне медленно, но полностью, и я почувствовал, как мой член коснулся ее шейки матки. Я нежно ласкал ее истерзанные груди, довольствуясь лишь легкими прикосновениями к соскам, которые, честно говоря, были засосаны накануне вечером.

Ее глаза сверкали, когда она медленно занималась со мной любовью, и я приподнимался, встречая каждый ее толчок своим. Это не было неистовством. Мы оба были вялыми и сосредоточенными на ощущениях наших тел. Она напрягла мышцы своей киски при каждом толчке, подчеркивая силу своей хватки на мне, а я сжимал ягодицы, чтобы увеличить свое возбуждение в конце каждого толчка.

Никто из нас не произнес ни слова. В ответ раздалось только "ах, ах, ах" от меня и "о, о, о" от Мак. Она поддерживала медленный, ровный темп, и я погрузился в тантрический водоворот, вращаясь вниз головой и теряя все осознанные мысли, существуя только в виде набора нейронов и синапсов, включающихся и гаснущих, как рождественские гирлянды. Мой оргазм нарастал медленно и наступил неожиданно. Я уже выдал свою первую струю, прежде чем понял, что происходит, но она почувствовала это и прижалась ко мне, медленно двигая бедрами взад-вперед, когда мой член был полностью погружен в нее.

Я уже собирался дотянуться до ее клитора, но она замерла и сжала мои бедра, как в тисках. Я чувствовал, как мой член пульсирует при каждом семяизвержении, а затем я почувствовал, как киска Мак сжимается от ее собственного оргазма, и увидел, как в глубине ее глаз беззвучно вспыхивает фейерверк.

Время остановилось, и единственным звуком во всем мире было наше дыхание. Затем в окно ворвался рассвет, окутав ее неземным бледно-золотистым сиянием, и в этот момент я понял, с какой страстью поэты и художники всех времен пытались запечатлеть этот идеальный момент восторга. Я моргнул, и чары рассеялись, как утренний туман, согретый солнцем.

Она наклонилась и поцеловала меня, а я поцеловал ее в ответ, ощутив вкус соли на губах и языке. Она отвернулась от меня и быстро оделась. Я услышал рыдание в ее голосе, когда она крикнула "пока" и убежала.

****************************************

Жара стояла невыносимая. Термометр показывал сорок один градус. Влажность превышала девяносто процентов, и одежда прилипала к нам, как в сауне.

Я поправил свою широкополую шляпу, в то время как Ондонга стоял, скрестив руки на груди, и оглядывал периметр шахты. Работы шли по графику, но все еще не были завершены. Подрядчики и субподрядчики сновали повсюду. Самым тревожным было то, что из двадцати четырех вооруженных и обученных охранников, которых мы планировали нанять, им удалось нанять только двенадцать. Антон Маркграаф напомнил мне, что в нашем регионе, на востоке графства, шла небольшая война с повстанцами, прибывшими из Руанды. Не говоря уже о вооруженных повстанцах, которые искали что-нибудь ценное. Он сказал, что вероятность вооруженных столкновений удерживает многих местных жителей от того, чтобы браться за работу, которая может привести к их гибели.

Донг согласился. - Легче нанимать людей из-за пределов страны, но генеральный менеджер отказывается от дополнительных расходов. Будем надеяться, что он не вернется и не укусит нас!

— Прошлой ночью было отправлено восемнадцать самосвалов с тонкоизмельченной рудой. Вместе с восемью нашими вооруженными охранниками. - Понизив голос, Антон добавил: - Осталось четверо охранников и мы. Нам нужно быть начеку. Если кто-нибудь попытается добраться до руды сейчас, то будет разочарован... и доведен до отчаяния.

Донг хмыкнул в знак согласия. - Я видел достаточно, чтобы знать, на что может толкнуть людей отчаяние.

Учитывая риски, связанные с нехваткой персонала, нам удалось убедить нескольких шахтеров, жалкую пятерку, временно присоединиться к команде охраны и пройти небольшое обучение, которое состояло в том, чтобы показать им, как пользоваться легкими автоматическими винтовками FN-FAL калибра 7, 62 мм. Антон отвел их на импровизированное стрельбище и попытался научить, как не стрелять ни в себя, ни друг в друга.

Забор из колючей проволоки и десять сторожевых вышек были закончены в тот же день, хотя мы не смогли укомплектовать их все. Антон спросил меня, готов ли я возглавить одну команду, и я согласился. В конце концов, я буду заниматься собой и решениями для Executive Solutions самостоятельно, оставаясь вовлеченным в работу, выходящую за рамки моих полномочий консультанта. Положительным моментом было то, что строительство было почти завершено, и после этого должны были быть установлены и введены в эксплуатацию высокотехнологичные элементы безопасности. Таким образом, мы действовали в соответствии с графиком, хотя ухудшающаяся ситуация с повстанцами заставила нас поволноваться.

Мы разделились на три команды по четыре человека, которые работали по восемь часов в смену. По сути, одна команда патрулировала, другая отдыхала в режиме ожидания, а третья спала.

Мои внутренние часы и беспокойство о возможных нарушениях безопасности будили меня и не давали уснуть посреди ночи. Итак, ранним утром моего четвертого дня. Я уже проснулся в комнате, которую делил с Донгом, который спал на соседней кровати. Честно говоря, завершение работы занимало лишь половину моей мыслительной способности. Остальное было связано со смертью БА, Мак, и размышлениями о моей жизни в целом. Я достал телефон и в сотый раз перечитывал сообщение, которое прислала мне Мак, когда я был в воздухе!

- Джек, я думала, что прошлая ночь поможет мне успокоиться и я смогу уйти от тебя, но мне следовало уйти раньше, потому что теперь я не могу. И ты тоже не можешь. Я увидела это в твоих глазах сегодня утром.

Я не вижу для себя будущего без тебя, так что делай свою работу и, пожалуйста, возвращайся ко мне. Я буду ждать.

Я люблю тебя.

Это оставило боль в моем сердце, и я знал почему.

Это была безумная, глупая любовь!

Я подумал о том, как глупо было с моей стороны влюбиться в нее после того, как мы занялись сексом. Насколько я мог быть более стереотипным? Что они сказали? Женщинам нужно чувствовать себя любимыми, чтобы заниматься сексом, а мужчинам нужен секс, чтобы чувствовать себя любимыми.

Был ли я всего лишь набором реакций на внешние раздражители? Как амеба? Я некоторое время размышлял над этим. У меня был секс, и теперь я чувствовал себя любимым? Но, конечно, с Билли я не испытывал ничего подобного, так что мои чувства были не просто стимулом и реакцией. Оставался только один вопрос: хорошо ли это чувство любви или нет? Я попытался рационально проанализировать свои чувства к Мак и ее посланию.

Маккензи Каннингем была своенравной, властной, привыкшей к тому, что мужчины заискивали перед ней, в то время как она добивалась своего. Переспала с большим количеством мужчин, чем мне было удобно, и была слишком хороша собой для своего же блага. Она определенно была слишком хороша собой для моего блага!

И это была только половина дела!

Другая причина заключалась в том, что ее карьерный рост расходился с той жизнью, которую я хотел. В политическом плане у нас были, мягко говоря, разногласия. У меня были почти полнейшие разногласия с ее родителями. Она и так вела себя глупо, позволяя им диктовать ей, как вести себя в соответствии с их политическими планами. Она совершала ошибки и была достаточно незрелой, чтобы совершить еще больше.

Так почему же, когда я думал о ней? Все, что я мог видеть, это ее лицо под дождем! То, как она смотрела на меня, напомнило мне о том, как Ханна смотрела на Майкла. Ее глаза сияли! Ее сердце открыто! Ее соленые слезы, когда она прощалась, и теперь это сообщение.

Для незрелой, высокомерной и своевольной маленькой принцессы ей, несомненно, удалось завладеть моим сердцем.

*************************************************

Было еще темно перед рассветом, и я почти задремал, погруженный в свои мысли, но тут меня разбудил звонок тревоги.

В комнату ворвался новый охранник с широко раскрытыми глазами. - Их двадцать или больше, - выдохнул он. - Они вооружены! Они прорвались через ограждение рядом со складом.

Началась стрельба.

Я узнал раскатистое "бряк" автоматов АК-47 на полной автоматике, за которым последовал ровный металлический "хруст" автоматов FN на переключателе очередей с тремя патронами.

Я схватил свою винтовку и пристегнул к ремню с запасными обоймами и старым 9-миллиметровым Браунингом. Наши люди побежали в сторону перестрелки, где Антон и его команда отстреливались, но вместо этого я потащил Донга за собой по кругу.

— Мы должны обойти их с фланга! - Крикнул я.

Мы побежали, стараясь, чтобы здания и оборудование находились между нами и местом перестрелки, и спрятались за экскаватором, чтобы лучше видеть. За периметром горела машина, на фоне которой виднелись их силуэты. Мы пригнулись и подбежали почти к самому забору, так что оказались в классической Г-образной позиции с фланга по отношению к врагу. Я опустился на одно колено, чтобы стабилизировать винтовку, и выпустил очередь из трех патронов. Один из нападавших был убит. Донг, стоявший рядом со мной, открыл автоматическую стрельбу по группе из трех человек, спрятавшихся за невысокой кучей брошенного снаряжения, и двое упали. Я прицелился и уложил третьего.

Но они не были дураками и быстро поняли, что по ним ведут прицельный огонь с левого фланга, и перегруппировались. Они сосредоточились на нас с Донгом, и вдруг мимо нас просвистели выстрелы сверхзвуковых пуль. Группа из пяти человек отделилась от основной атаки и подбежала к нам лицом к лицу. Пару минут мы безрезультатно перестреливались, но нужно было что-то делать быстро, потому что было очевидно, что на главном фронте ответный огонь с нашей стороны велся все реже и реже. Мы явно теряли людей, и нашей линии обороны грозила опасность быть захваченной, если только мы не сможем переломить ход боя в свою пользу.

Я выпустил новую обойму с криком "Прикрой меня" и, используя свои навыки, перекатился вперед из положения стоя и продолжал перекатываться, чтобы преодолеть шестьдесят или семьдесят метров, отделявших нас от врага, жалея, что у меня нет гранат. Донг, стоявший позади меня, выпустил очередь, автоматически меняя обоймы, почти без секундной паузы. Он разрядил вторую обойму, и на мгновение воцарилась тишина. Пара голов высунулась из укрытия, но для них было уже слишком поздно.

Я перепрыгнул через низкую баррикаду, выпустив короткую очередь в первого парня в упор, и он мгновенно упал. Второй замахнулся на меня, и я увидел вспышки, вырывающиеся из дула, но он запаниковал из-за моей близости и промахнулся даже с такого смехотворно близкого расстояния. Я прицелился низко и открыл автоматическую стрельбу, прошив его от паха до ключицы, прежде чем он успел поправиться.

Я был на грани смерти. Либо они, либо я. Все внешние звуки заглушал стук моего пульса, отдававшийся в ушах. Я уже бывал здесь раньше и знал все последствия. Не было времени останавливаться. Не было времени думать. Инстинкт и выучка взяли меня в плен. Я опустил пистолет и вытащил браунинг, поставив его на предохранитель.

Передо мной стоял молодой человек, совсем еще подросток. Он кричал что-то, чего я не расслышал. Его глаза расширились от испуга, когда он попытался поднять винтовку, но я был слишком близко. Я схватил его за ствол и отвел в сторону. Браунинг был направлен ему в лоб, когда я нажал на спусковой крючок, и он секунду смотрел на меня, а его рот все еще шевелился, прежде чем его ноги подкосились, и он упал.

Два выстрела в грудь и один в голову прикончили третьего.

Осталось двое. Ближайший к нему человек бросился бежать. Я трижды выстрелил ему в спину и разрядил обойму, чтобы заменить ее на новую.

Донг одним выстрелом уложил пятого, и внезапно их основная атака дрогнула и прекратилась. Они развернулись и побежали. Из-за затишья в бою мы услышали стрельбу на другой стороне территории, где находились жилые дома и общежития...

Мы побежали обратно.

Повстанцы уже обнаружили, что колтановая руда, за которой они пришли, пропала. Небольшая разъяренная группа сепаратистов обратила свое внимание на небольшое общежитие, где жили некоторые из сотрудников рудника. Когда мы прибыли, повстанцев уже не было, но следы их нападения были очевидны: отверстия от пуль, перевернутая мебель, два трупа и испуганный шепот выживших.

Три молодые женщины пропали без вести.

— Они забрали их, - сказала дрожащая работница, сжимая четки в руках. - Они будут использовать их... - Она не закончила фразу, но мы поняли, что она имела в виду.

Донг стиснул зубы. - В какую сторону они пошли?

Они указали на юг, на узкую полоску грунта, ведущую к Касонго, которая стала видна на рассвете. Темно-оранжевый свет африканского солнца придает кроваво-красный оттенок рассеянным темным облакам на фоне серо-стального неба.

Я использовал рассеянный свет, чтобы визуально оценить себя и Донга. Он делал то же самое, потому что многие солдаты продолжают сражаться, используя адреналин только для того, чтобы упасть от ран, когда он пройдет. К счастью, мы оба остались невредимы. Мы почти улыбнулись друг другу, несмотря на все эти смерти и разрушения, потому что оба были в восторге. Мы встретили врага, вступили в бой и победили.

Но это еще не все. Я взглянул на выживших гражданских, и их лица умоляли нас что-то сделать.

Моя кровь бурлила, и я был полон энергии, какой не испытывал уже очень, очень долгое время! Донг встретился со мной взглядом в молчаливом согласии.

— Мы вернем их обратно! – сказал я.

*******************************************************

Я лежал на спине, удовлетворенный, но грустный, уставившись на брезентовую крышу палатки, наблюдая, как одинокий мотылек бьется о стекло фонаря. Барб полулежала на мне. Ее кожа была еще теплой, голова покоилась у меня на плече, а ее крошечные груди прижимались к моей груди, пока я медленно гладил ее по спине. Снаружи ветер с гротескным нескончаемым шепотом гонял по земле песок.

— Еще две недели, - сказала она, обводя круги у меня на груди.

— Да, у меня мало времени. Только административные обязанности. Затем мы полетим на вертолете в Баграм, затем в Германию, затем в Штаты, и так далее.

— Ты взволнован?

Я колебался. - Наверное.

Она тихонько рассмеялась. - Ты будешь скучать по этому. Вот увидишь.

— Скучаешь по этому? Нет... Я буду скучать по тебе.

— Тогда останься.

— Я не могу. С меня хватит.

Я еще раз попытался убедить ее. - Еще семь месяцев, Барб. Я буду ждать тебя. Большего ты им ничего не должна.

Она грустно улыбнулась, крепче прижимая меня к себе. - Ты бы подождал?

— Да, я буду ждать. Я люблю тебя. - напомнил я ей.

— А как же Принц? - тихо спросила она.

— Его переведут на другое место.

— Ты просишь меня бросить его, - сказала она. - Он не просто оборудование, Джек.

— Я прошу тебя выбрать меня, - ответил я.

Я хотел продолжить спор, но не стал. По правде говоря, у меня больше не было сил бороться. Не из-за этого. Ни из-за чего. Мы долго молчали, оба погруженные в свои мысли.

— Мне вручают Бронзовую звезду, - сказал я. - Ты можешь в это поверить?

— Ты это заслужил.

— Нет, я этого не заслуживаю. - Я сел. - Я не совершил ничего героического. Я просто оставался в живых достаточно долго, чтобы дождаться подкрепления.

Она села позади меня, прижавшись щекой к моей спине. - Ты сохранил жизнь своим товарищам по отряду, когда больше никого не было. Этого более чем достаточно.

************************************************

Через несколько дней мое время стало еще короче. Я ждал, пока солнце не опустилось низко, заливая основание расплавленным золотом, а затем медленно темнея до медного оттенка, когда она, наконец, прошла через проволочные ворота. Песок, пыль и смерть цеплялись за нее. Я видел, как в каждом мускуле ее тела чувствуется тяжесть патруля. Принц шел на шаг позади, прижав уши и подергивая губами над острыми зубами. Овчарка низко опустила хвост, взволнованная, настороженная.

Мы знали, что патруль провалился. Засада. Отряду БА с трудом удалось выбраться, но не все ушли.

— БА! - окликнул я ее.

— Джек. - Ее голос был хриплым.

Я осмотрел ее на предмет повреждений. Шлем она держала подмышкой, короткие волосы прилипли к голове, а лицо было покрыто пылью и сажей. Сердце билось где-то в горле. Облегчение смешалось со страхом. Я потянулась к ней, чтобы передать искру товарищества. Взаимопонимания. Прикосновение любви.

— Не надо, - резко сказала она, протягивая руку в перчатке, и я замер. - Принц горячий, - добавила она. - Он тебя укусит.

Принц стоял рядом с ней, напрягшись всем телом. В его пристальном взгляде не было ни узнавания, ни дружелюбия. Только резкая боль.

Я остановился и медленно поднял руки. - Хорошо. Понял. Ты в порядке?

Она заколебалась. Затем покачала головой. - Каллахан ранен, и мы потеряли Родригеса, - Ее голос звучал странно, как будто принадлежал не ей. - Он был в двух шагах от меня. Принц сбил одного, но с ним не все в порядке...

Она увидела, что я хочу сократить расстояние между нами, невзирая на Принца. - Я не хочу, чтобы ко мне прикасались, - она подняла руку ладонью вверх, останавливая меня. Ее голос был ломким. - Не сейчас.

Между нами повисло молчание, тяжелое и неловкое.

Она выдохнула, протяжно и прерывисто. Ее плечи поникли. Принц издал низкое рычание, а затем тяжело опустился рядом с ее ботинком, и его уши все еще подергивались при каждом звуке. Она посмотрела на него сверху вниз и слегка коснулась его бока - ее рука дрожала, но он не дрогнул.

— Ты молодец, - прошептала она ему. - Ты выстоял.

Я долго наблюдал за ней. - Ты тоже.

Она не ответила. Она просто стояла рядом со своей собакой, погруженная в свое горе. Ветер пустыни нес запах пота, крови и страха.

*********************************************

Антон Маркграаф был близок к бешенству из-за того, что мы отказались от нашей главной цели и пустились в погоню за безумными надеждами, которая неизменно заканчивалась разочарованием. Еще хуже для него было то, что мы потеряли четырех человек в перестрелке, и как только мы с Донгом уйдем, у него останется охрана из пяти человек, не считая его самого, и шахта останется практически без защиты. Он сказал, что позвонит властям.

— Каким властям? - поиздевался над ним Донг.

Мы долго спорили и в конце концов договорились, что будем преследовать "их" в течение двадцати четырех часов. Больше не надо.

Дорога в Касонго была неровной, изрытой колеями и покрытая рыхлым гравием, из-за которого шины визжали при каждом толчке. Обильная утренняя роса позволяла легко ориентироваться по двум четким следам шин, хорошо заметным на грязи.

Мы спешили изо всех сил, но все же приходилось сбавлять скорость и быть осторожными на каждом незаметном повороте, на случай, если бы они устроили засаду. Я бы так и сделал! В некоторых местах кто-нибудь из нас вылезал из машины и шел вперед на разведку. Это привело к тому, что мы ехали медленно, и наша большая "Тойота" явно не догоняла. Во всяком случае, не с нашей погоней "стоп-старт", и кислотное жжение в моем желудке становилось все сильнее, особенно по мере того, как вырабатывавшийся ранее адреналин сходил на нет, и мы оба выглядели и чувствовали себя измотанными.

Было девять тридцать одна, и мы гнались по горячим следам уже более трех часов, когда заметили, что следы шин расходятся. Мы остановились и вылезли из машины, настороженно рассматривая это новое явление.

Небольшая цепочка следов вела дальше по дороге в Касонго. Вторая, более тяжелая и широкая, цепочка следов вела на гораздо более узкую дорогу, которая быстро превратилась в нечто большее, чем тропинка, идущая параллельно реке Лувама на восток.

— В какую сторону ты бы поехал, если бы у тебя были три молодые женщины, которых ты похитил и продавал в сексуальных целях? - спросил я его.

— Определенно не Касонго. Я бы направился к своей базе, а это, скорее всего, на восток, в сторону Руанды, - поморщился он.

Я согласился, и мы решили ехать по трассе, идущей рядом с рекой, не зная, насколько далеко мы отстали, но уверенные, что шум воды поможет заглушить рев большой "Тойоты".

Время растянулось, как это часто бывает, когда каждые пять минут смотришь на часы, но оно все же прошло, и был уже поздний вечер, солнце опускалось за деревья, когда мы заметили потрепанный "Форд" с двумя кабинами, припаркованный на небольшой поляне.

Мы выключили мотор и осторожно вылезли из "Тойоты", рассредоточившись, чтобы увеличить дистанцию между нами. Мы молча общались с помощью универсальных жестов, используемых солдатами повсюду. Я подал Донгу знак двигаться вперед, прикрывая его, и он сократил дистанцию вдвое, а затем прикрывал меня, пока я догонял его.

Мы смотрели и ждали, опасаясь, что это может быть ловушка или засада, но местные птицы были очень шумными, а одинокий водяной олень беззаботно пасся рядом с машиной.

Я подал знак, что буду первым, и двинулся осторожно, прислушиваясь к своим шагам и к тому, как мое тело рассекает густой влажный воздух, пока не подошел достаточно близко, чтобы увидеть, что грузовик пуст. Водительская дверь была приоткрыта, а ключи все еще торчали в замке зажигания.

Я опустился на колени, заглядывая под шасси в поисках взрывчатки - ничего. Я проверил дверь на наличие провода, ведущего к чему-нибудь, - ничего. Я порылся под сиденьями. Все, что я нашел, это мусор, скопившийся за месяцы использования. Я привязал найденный под сиденьем кусок бечевки к фиксатору капота, зашел за дерево и потянул, открывая капот в ожидании чего-то. И снова ничего. Никаких взрывчатых веществ в моторном отсеке.

— Поехали, - сказал я себе и повернул ключ зажигания. Приборная панель ожила, и я заметил, что индикатор уровня топлива пуст. У придурков закончилось топливо.

Я подал сигнал Донгу, и мы коротко обсудили это, прежде чем начать искать следы. Через несколько минут мы обнаружили следы. Следы ботинок и босых ног поменьше. Они продолжали идти по тропе, все еще направляясь на восток.

Мы проехали на "Тойоте" немного дальше и припарковали ее между двумя деревьями, срезав с них достаточно листвы, чтобы прикрыть ее, по крайней мере, на первый взгляд.

С винтовками в руках мы продолжили преследование, держась поближе к густой растительности, чтобы не выделяться на фоне реки.

— Свежие следы, - произнес Донг тихим голосом, который затих в метре.

Мое сердцебиение участилось. но я чувствовал себя странно. У меня самого что-то кололось под кожей, и меня бросало то в озноб, то в жар. Я пощупал свой лоб тыльной стороной ладони, и мне показалось, что у меня жар. Мне определенно было плохо, но я не осмеливался ничего сказать, поэтому спустился вниз, туда, где меня поджидала ярость, и вызвал ее, заставив армейскую пробежку проглотить километры.

Донг указал еще раз. - Они пошли этим путем. - Заявил он.

С каждым шагом казалось, что мы вступаем в совершенно новый мир, где нас может ждать все, что угодно. Тропа вела нас вперед, в то время как шум реки становился громче, когда мы достигли участка с порогами и водоворотами, и даже земля стала скользкой, а воздух с каждым шагом становился все плотнее.

Я продолжал оглядываться по сторонам, всегда настороже, с той паранойей, которая возникает, когда находишься на вражеской территории. - Ты чувствуешь это? - Тихо спросил Донг, а его голос был едва слышен из-за шума воды.

— Что?

— Земля, - сказал он, обводя взглядом темные деревья. - Она затаила дыхание.

Я огляделся. Воздух был густым, и даже звук наших шагов заглушался. - Я чувствую это. - Волосы у меня на руках и затылке встали дыбом. По коже головы побежали мурашки. Мы приближались.

Мы продвигались вперед, пока впереди не показался первый проблеск света. Вдалеке мерцал маленький оранжевый огонек. Костер.

Донг остановился как вкопанный, подняв руку, чтобы я не высовывался. Я присел рядом с ним, инстинктивно вскинув винтовку. Сердце бешено колотилось в груди.

— Они там, - прошептал он. - Повстанцы. - Его взгляд был жестким.

Мы двигались, как призраки в тени, пробираясь сквозь подлесок, пока лагерь не оказался на виду. Пятеро повстанцев собрались вокруг костра, смеялись и разговаривали. Они были сбиты с толку, ничего не подозревали и не ожидали погони.

Но вот и мы!

Женщины тоже были там, сгрудившись в центре, со связанными руками и опущенными головами. Отблески костра плясали на их испуганных лицах, и в их глазах отражался ужас.

— Мы сделаем это быстро, - прошептал я, едва слыша собственный голос из-за бешеного биения моего сердца. - Мы не позволим им разбежаться.

Донг посмотрел на меня, а его лицо было мрачным, но спокойным. Он кивнул, и мы взяли нашу жертву на прицел.

Я нажал на спусковой крючок, затаив дыхание. Первый боевик упал мгновенно, а его тело беззвучно рухнуло в грязь. Почти сразу же Донг уложил второго, а остальные бросились врассыпную, но они были недостаточно быстры.

Донг уже был в движении, подняв винтовку. Еще один повстанец упал прежде, чем они успели дотянуться до своего оружия.

Я подошел к растерянным женщинам. Они не понимали, что происходит, и начали кричать. Ужаса в их глазах было достаточно, чтобы у меня внутри все перевернулось, но у меня не было времени их утешать. Пока нет.

— Успокойтесь, - крикнул я сдавленным голосом. - Мы вас освободили.

Один из боевиков потянулся за своим АК-47. Мы с Донгом выстрелили в него одновременно, и он был мертв еще до того, как упал на землю. Последний из них повернулся и побежал, исчезая в ночи.

— Леви-той! - Позвал я на своем зачаточном французском, показывая перепуганным женщинам, чтобы они встали.

Я перерезал их веревки и помог им устоять на ногах. Они дрожали, одежда на них была разорвана, а лица потемнели от страха. Донг объяснил, что мы пришли, чтобы забрать их домой. Они смотрели на нас с недоверием, гадая, не сменили ли они одних похитителей на других, но одна из них наконец узнала Донга, и их поведение изменилось.

Мы оставили мертвых там, где они лежали, но собрали их оружие, выбросили его в реку и приготовились уходить. - Друзья! Всем за мной! - рявкнул он на них, и мы отправились обратно тем же путем, которым пришли. Мы бежали трусцой, сколько могли, а потом шли и снова бежали, но не останавливались. Мы позволили темноте окутать и поглотить нас целиком. Наши шаги и оплошности заглушал звук текущей воды.

Однако к тому времени, как мы добрались до "Тойоты", мои конечности онемели, голова кружилась, и я перестал ощущать свое тело, которое, в свою очередь, было окружено ореолом жара, распространяющегося наружу. Я упал на переднее пассажирское сиденье, и мир вокруг меня закружился.

Я закрыл глаза, благодарный за то, что мы не потеряли их. Мы не потерпели неудачу, и, как кто-то однажды сказал мне, этого было достаточно.

**********************************************

Она стояла рядом с моей кроватью в камуфляже для пустыни, с закатанными рукавами, в ботинках, покрытых песком. Ее лицо было мягким, а глаза спокойными, но в них было что-то решительное.

— Барб? - Мой голос надломился, как сухая земля.

— Ты спишь, - сказала она, и слабая улыбка тронула ее губы. - Очевидно.

Я попытался сесть, но она протянула руку. - Не надо. Просто послушай.

У меня обожгло горло. - Я должен был остаться. Я должен был...

— Нет, - твердо сказала она. - Не делай этого. Не разрушай то, что у нас было, превращая это в сожаление.

— Ты умерла, малышка! Ты умерла!

— Я не одинока, Джек. Принц всегда со мной. - Она слегка наклонила голову. - Я любила тебя, Джек. Но я никогда не собиралась оставлять его.

— Ты могла бы...

— Нет, - перебила она. - Ты знал меня. Ты знал, кто я такая. Ты просто не хотел принимать эту роль.

— Жаль, что я не сражался усерднее.

— Лучше бы ты этого не делал. Потому что, если бы ты это сделал, я бы, возможно, согласилась. И я бы возненавидела себя за это. Принц был не просто собакой. Он был солдатом. Моим напарником. Я несла за это ответственность. У него были шрамы, Джек. Он был травмирован, и никто, кроме него, не знал об этом. Я должна была остаться ради него.

Слезы навернулись мне на глаза. - Я все еще мечтаю о тебе.

— Я знаю, - тихо сказала она. - Но пора остановиться. Ты больше не любишь меня. Ты оплакиваешь меня. Это не одно и то же.

Все мое тело болело, горячее, тяжелое, неподвижное.

Она подошла ближе и погладила меня по лицу. - Отпусти меня. Живи. Люби того, кто рядом. Не сдерживай, Джек. Отдай ей все, что у тебя есть. Я обещаю, это не предаст того, что у нас было.

Я закрыл глаза, грудь сдавило от боли сожаления, которое я так долго носил в себе, и которое усугубилось из-за ее смерти.

Я открыл их и увидел, что Донг улыбается мне. - Ты вернулся. – сказал он.

******************************************************

Я упал в обморок с температурой 40 градусов после того, как подхватил какую-то разновидность желтой лихорадки, несмотря на то, что мне сделали прививку во время моей первой поездки. Я то приходил в сознание, то терял его в течение шести дней. Бредил, потел, бился в конвульсиях, и он почти все это время был рядом со мной.

Медсестра в шахте поставила мне капельницу с физиологическим раствором и давала доксициклин и парацетамол, хотя никакого другого лечения, кроме паллиативного, не существует, а почти все остальное противопоказано.

Когда я, наконец, пришел в себя, мир замедлился и изменился. Хаос и адреналин, вызванные тушением пожара и последующим спасением, уже остались позади. На следующий день женщины были доставлены самолетом в Гому, где о них позаботилась неправительственная организация. Они отправятся домой или куда-нибудь поблизости и попытаются восстановиться.

Антон по-прежнему злился на нас с Донгом, особенно после того, как двое оставшихся шахтеров, ставших охранниками, бросили свои винтовки и отказались продолжать работу. Учитывая все произошедшее, я вряд ли их винил. Его гнев только утих после возвращения службы безопасности, которая отправилась в путешествие с рудой. Единственным положительным моментом, который можно было извлечь из этого, было то, что высшее руководство согласилось нанять профессионалов на требуемое количество в двадцать четыре человека.

Когда я, наконец, почувствовал себя достаточно хорошо, чтобы проверить свой телефон, там были сотни сообщений: от офиса, Майкла, Ханны, Джимми, Тайрона и Мак. Все они спрашивали, почему я не отвечаю. Я видел, как в их словах нарастает страх.

Затем все изменилось.

Донг и моя компания начали сообщать последние новости Майклу и Ханне - моим ближайшим родственникам, указанным в списке, а они, в свою очередь, передали информацию Мак и остальным моим друзьям. Никаких упоминаний о перестрелке или спасении, но подробное объяснение моего прогноза по желтой лихорадке. Донг постоянно присылал обновления о восстановлении, управляя повествованием.

Я начал отвечать, как мог. Постепенно, по мере того, как лихорадочный туман рассеивался. Майкл и Ханна звонили, но сигнал был настолько плохим, что мы перешли на WhatsApp. Мак была такой же. Всегда спрашивала, как у меня дела, рассказывала, как сильно она скучала по мне, и как ей было страшно.

Она рассказала мне, как отчаянно ей хотелось прийти ко мне, а потом объяснила, почему она не могла.

Она находилась под домашним арестом, который Дэниел и его "сотрудники" могли охарактеризовать только так. Они больше походили на приспешников. Но ее родители также были замешаны. Дэниел хотел, чтобы сказка, которую они продали несколько недель назад, продолжалась до окончания праймериз, которые были перенесены на 28 июня из-за перераспределения избирательных округов, так что до этого оставалось всего пять дней. Как только он одержал победу, он хотел, чтобы она сохраняла иллюзию до выборов в штате в ноябре. Мне было интересно, как он собирался избавиться от нее после. Тихий голосок в моей голове, который давал хорошие советы почти так же часто, как и плохие, сказал, что он может надавить на нее, чтобы она действительно вышла за него замуж.

Я с трудом понимал ее, когда она рыдала в трубку. Сигнал то и дело прерывался. Когда он вернулся, она взмолилась: - Пожалуйста, пойми, Джек. Я застряла. Мне нужно, чтобы ты простил меня за то, что я была такой глупой. - Но соединение снова прервалось, прежде чем я смог ответить.

Сообщения продолжали приходить. Отчаянные. С каждым часом все более неистовые.

"Джек, я попала в ловушку, из которой не могу выбраться. Я лгала себе и тебе, чтобы никто не узнал, что я так глубоко увязла. У Дэниела есть что-то на маму и папу. Что-то разрушительное. Он использует это. Он угрожает разоблачить их".

"Они умоляют меня помочь ему. Поддержать его. Иначе все рухнет. Он хочет, чтобы я снова выступила публично, для его кампании. Если я этого не сделаю..."

Я просил ее сохранять спокойствие, но она, казалось, не слышала. Казалось, она только глубже погружалась в отчаяние. Наконец, я написал ей сообщение:

"Будь сильной. Я вернусь домой, как только смогу".

Ее окончательный ответ был другим:

"Ты уверен? Ты нужен мне, потому что я больше не могу этого выносить. Я устала быть пешкой. Мне нужно дать отпор, но мне нужна помощь, а ты болен".

На этом все. Больше сообщений не было. Больше никаких звонков. Телефон отключился.

Кто-то заставил ее исчезнуть.

Я лежал там, больной и измученный, и мне нечего было делать, кроме как думать. Мои мысли блуждали по кругу. Я думал о женщинах, которых мы спасли, а потом о Мак. Сильной, но в то же время хрупкой. Она попала в ловушку кошмара, сотканного из тайн и обязательств, которые не были ее собственными, и все же она сознательно вляпалась в это, но теперь не могла сбежать, не предав своих родителей. А Дэниел? Он просто использовал ее. Очевидно, так же, как он использовал всех остальных.

Я закрыл глаза и мысленно вернулся к лицам тех трех женщин в тот момент, когда они поняли, что находятся в безопасности. Что они спасены. А потом я представил Маккензи и подумал, что нужно сделать, чтобы спасти ее.

В промежутках между другими мыслями я продолжал возвращаться к этому сну. - Люби кого-нибудь всем, что у тебя есть, - сказала она. Я знал, что это всего лишь мое подсознание, но это казалось таким реальным. Как будто та часть Барбары, которая все еще жила в моем сердце, заговорила со мной.

Когда Антон, наконец, пришел проведать меня, то не сказал ни слова. Просто стоял в изножье кровати, скрестив руки на груди, с непроницаемым выражением лица.

— Что ж, по крайней мере, мы спасли их, - тихо сказал я в напряженной тишине. - Всех троих. Живыми.

Он кивнул. - Ты тоже чуть не погиб.

— Это было бы не в первый раз.

— Я знавал таких людей, как ты, раньше, - кивнул он, признавая и понимая. - Тебе нужен боевой дух. Это когда ты по-настоящему жив. - сказал он это так, будто это была единственная правда.

Я попытался отрицательно покачать головой. - Да, это так, - подтвердил он. - Во время тушения пожара и после, во время спасения, даже в твоем тяжелом состоянии. Но это также то, что в конечном итоге убьет тебя!

Я чувствовал себя уязвимым и беззащитным под его пристальным взглядом, но это не было недобрым. Это было просто - честно. - Ты знаешь, что этот человек пройдет ради тебя сквозь огонь!

— И я за него!

Он еще мгновение смотрел мне в глаза в молчаливом признании. - Отдыхай. Ты скоро уедешь.

Я кивнул. - Да. У меня дома есть кое-что, о чем мне нужно позаботиться.

К моему удивлению, он отдал мне честь, прежде чем повернуться, чтобы уйти, но задержался у двери. - То, что ты сделал, имело значение. Не думай, что это было не так.

Я задумался. Мне нужно было спасти еще двух человек.

Одним из них был я.

***************************************************

Три дня спустя я был в аэропорту "Гома Интернэшнл". Небо было цвета сланца, горы на горизонте казались еще темнее, приближение грозы было заметно уже за несколько километров, а небо прочертили молнии, и раскаты грома приближались. Мне показалось, что погода предвещала то, что меня ожидало.

Донг заключил меня в медвежьи объятия. - Ты уверен, что не хочешь, чтобы я пошел с тобой, Джек?

Я снова отрицательно покачал головой. - Нет. Я разберусь с этим, - Он выглядел неуверенным в моем утверждении.

— Ты уверен, что готов к этому? Ты все еще болен, брат мой.

— Нет, - честно признался я. - Но я буду не один.

Он кивнул. - Тогда иди.

Я поднялся по лестнице, чувствуя боль в мышцах, но внутри меня что-то успокоилось. Что-то было восстановлено там, в джунглях. Целеустремленность или, может быть, решимость. Я почувствовал, что призрак БА наконец-то упокоился. Теперь я должен был позаботиться о Мак. Независимо от того, будем мы в конечном итоге вместе или нет, я должен был пройти через это ради нее...

Ради себя!

Я прошел паспортный контроль и получил багаж в аэропорту О'Хара. Мне показалось, что я увидел Маккензи, которая ждала меня, но, присмотревшись, понял, что это ее младшая сестра Фрейя. Мы посмотрели друг на друга, а затем она молча показала мне следовать за ней. Думаю, наша последняя встреча, когда она застала меня с Билли, испортила все возможные отношения. Но Маккензи нуждалась во мне, а мне нужно было, чтобы Фрейя сблизилась со мной, и она хотела помочь своей сестре, так что мы были осторожными союзниками.

Когда мы подошли к ее машине, я обнаружил, что Майкл и Джимми уже ждут меня. Моя кавалерия приехала из Спрингфилда.

Мы поехали в отель Marriott, где я забронировал номер люкс. Майкл и Джимми забронировали номер в другом месте. Где остановилась Фрейя, она не сказала. Я принял душ и выпил 1000 мг ибупрофена, чтобы попытаться снять остаточные боли в мышцах. Это отчасти помогло, но я все еще был гораздо слабее, чем хотел, из-за этой стычки, которая могла даже перерасти в насилие.

К тому времени, как я оделся, Майкл и Джимми ушли ждать в приемной. Это дало мне возможность поговорить с Фрейей.

— Послушай, Фрейя. Я знаю, что не очень нравлюсь тебе, но не могла бы ты отложить это на одну ночь?

Она посмотрела на меня, затем на свои часы, прикидывая, сколько времени у нас осталось до отъезда, и решила, что этого достаточно.

— Ты разбил сердце моей сестры, Джек. - Ее челюсть была сжата, а в глазах не было ни капли жалости

— Она первая причинила мне боль, Фрейя.

— Значит, это ответный удар? - Я ничего не сказал, и она долго смотрела на меня. - Ты любишь ее? Ты знаешь, что она любит тебя!

— Я люблю. – кивнул я. - Но этого может быть недостаточно.

— Тогда почему ты ей помогаешь?

— Потому что это важно. Потому что я нужен ей. - Она просто смотрела на меня в ожидании, и я почувствовал, что должен сказать больше. - Она сказала, что ищет свою пару, и я понял, что и я тоже... Я обязан выяснить это ради нас обоих.

— Не позволяй ее прошлому определять тебя, Джек. Она старомодная девушка во многих отношениях. - Она задумчиво посмотрела на меня и решила продолжить. - Ты знаешь, что она работала моделью для каталогов одежды? - Я этого не знал, но, учитывая, как она выглядела, в этом не было ничего удивительного. - Дело дошло до купальников, а потом ей начали предлагать серьезные деньги за несколько фотосессий в обнаженном виде, и тогда она ушла.

Мои глаза расширились. Было так много всего, чего я не знал, потому что наши отношения не продвинулись достаточно далеко. В моих отношениях были неиспользованные слои...

В моих - кого?

Моей девушки?

Моей возлюбленной?

Моя незрелая, высокомерная и своевольная маленькая принцесса, в которую я влюбился?

— Пожалуйста, не причиняй ей больше боли, Джек. Я не думаю, что она это переживет. - Ее глаза были закрыты и затуманены беспокойством и болью.

— Я не буду. Я обещаю никогда сознательно не причинять ей боль. - Я протянул руку и коснулся ее плеча. - Давай покончим с этим!

План был прост - мы отправимся в конференц-центр. Дэниел выступал там с речью. Его представили как одного из кандидатов от Демократической партии на предстоящих выборах в Конгресс штата. А Маккензи? Она была рядом с ним. Вся такая улыбчивая, притворялась его невестой, когда мы оба знали правду. Ее шантажировали, заставляли играть роль, которой она не хотела. И во всем этом были виноваты ее родители. Что ж, не только они, но и они должны были защитить ее, а не бросать на съедение волкам.

***************************************************

Гигантский бальный зал был рассчитан только на стоячие места, и даже тогда взволнованные зрители постоянно боролись за места, когда выбранные ими кандидаты выходили на сцену и обращались к своим семьям, друзьям и сторонникам.

Отделение Демократической партии в Иллинойсе блистало тем, что каждый победитель Праймериз благодарил свою базу поддержки и часто заканчивал выступление объединяющей мини-речью, в которой излагалось видение партии, призванное зарядить энергией верующих и предоставить СМИ серию видеороликов.

Мои ребята остались снаружи, пока Фрейя использовала свой билет "плюс один", чтобы провести нас через строго контролируемый пункт пропуска. Я был в таком пункте впервые, и мне было интересно увидеть уровень безопасности. Должен признать, что волнение было даже больше, чем на рок-концерте. Только без вездесущего облака травки, витающего в воздухе.

Мы вошли внутрь, и сразу же на меня, как на товарный поезд, обрушился гул репортеров, фотографов и представителей средств массовой информации. Огни, шум - все это казалось неправильным. Мы пробивались вперед сквозь толпу, и казалось, что вечер достиг кульминации. Гигантские экраны и сложная звуковая система транслировали изображения и звуки успешных кандидатов, делая их похожими на титанов или богов, раздающих милости и благодеяния верующим.

Ведущий, наконец, заставил толпу замолчать, когда Дэниел Баннер, последний, самый молодой и яркий кандидат в Конгресс штата, встал, чтобы обратиться к ним. Он повернулся и протянул руку Маккензи Каннингем, а затем подвел ее к трибуне, чтобы она встала рядом с ним. Они были любимцами средств массовой информации больше месяца. С самого начала праймериз, когда Баннеры и Каннингемы рассказывали миру, какая они идеальная пара и как вместе они пройдут весь этот путь и даже дальше.

Он был высоким и загорелым, с великолепной стрижкой, одет в темно-синие брюки от костюма и белую рубашку без галстука и пиджака. Его дорогой, но неформальный внешний вид подчеркивал его приверженность к старомодному стилю, которому он успешно представлял и победил.

Она стояла рядом с ним в сером бальном платье цвета оружейного металла. Ее консервативный покрой не скрывал того факта, что она была самой красивой женщиной во всем бальном зале, с лицом, которое отличалось идеальной симметрией.

Это лицо запомнилось всем слишком хорошо!

Они подняли руки, крепко сжав ладони в приветствии. Его лицо сияло от едва сдерживаемого возбуждения победителя. Казалось, она сияла от отраженной славы, но ее улыбка не коснулась глаз.

Он потянулся к трибуне, но она внезапно преградила ему путь и схватила микрофон.

Я был так сосредоточен на ней, что чуть не пропустил маленького неприметного человечка, который, казалось, смотрел на сцену с явной ненавистью. Мой мозг работал не слишком быстро. Я предположил, что это было похмелье после желтой лихорадки - что-то вроде коронавируса, на который все жаловались.

— Я должна кое-что сказать, - услышали мы ее слова, и толпа зааплодировала, увидев, что прекрасная невеста собирается продвигать своего мужчину, но Бэннер попытался встать между ней и микрофоном, осознав то, что мы с Фреей оба знали, - что она собирается признаться, прямо здесь и сейчас.

Несмотря на то, что я был сосредоточен на сцене, краем глаза я заметил, как невысокий, неприметный мужчина рядом со мной поднял руку, и я увидел в ней пистолет. Я отметил, что в нем не было ничего примечательного. Это был курносый S&W тридцать восьмого калибра, специальный. Я видел, как он поднялся, указывая на сцену. Указывая на них!

— Ты ублюдок! - Закричал он. - Ты убил мою жену!

Он выстрелил, и руки Мак взметнулись к бедрам. Похоже, в нее попали. Он выстрелил в Баннера второй раз, но, казалось, промахнулся мимо всего и вся, но к тому времени я уже был над ним. Страх и ярость вывели меня из минутной летаргии. Я схватил его за запястье и, вывернув его вниз, сломал его. Пистолет с грохотом упал на пол, а затем охрана окружила нас обоих. Он все еще кричал, что Баннер убил его жену.

На сцене двое, как я предположил, из личной охраны Баннера, схватили его с Мак и увели их прочь. Я потерял Мак и не мог никуда уйти, потому что охрана заперла меня, не имея ни малейшего представления о том, участвовал ли я в попытке убийства или нет.

Стрелок продолжал кричать, что Баннер убил его жену. Журналистов оттеснили к выходу, но они еще не были полностью вытеснены, и он выкрикивал свою боль и отчаяние, в то время как они радостно продолжали снимать на камеру.

Он сказал, что его жена работала на Баннера, у которого был роман с ней, от которого она забеременела. Затем он потребовал, чтобы она сделала аборт, которого она не хотела, потому что она сказала, что любит его и хочет развестись, чтобы выйти за него замуж.

В конце концов, ситуация обострилась, когда Дэниел сказал ей, что никогда не будет жениться на ней, и настоял на том, чтобы она сделала аборт на поздних сроках. Три недели спустя она поехала в своей машине на железнодорожный переезд как раз вовремя, чтобы поезд превратил ее и машину в куски металла и плоти.

Все, кто слышал это, были шокированы его обвинениями. Служба безопасности и оргкомитет вечеринки сделали все возможное, чтобы скрыть это, но СМИ не сдавались и продолжали выкрикивать вопросы, на которые он был более чем готов ответить, пока его не вывели со скованными за спиной руками.

Фрейя посмотрела на меня: - Я же говорила тебе, что последняя подруга Дэниела была замужем!

Тем временем, большей части толпы разрешили разойтись, и они с радостью бросились к выходу. Фрея, я и несколько человек, стоявших рядом, были задержаны. Через несколько минут прибыла полиция, и они начали нас допрашивать. Я рассказывал свою историю более десяти раз, пока медленно, но верно показания свидетелей не начали подтверждать мои.

Кроме того, то, что Фрейя, сестра Мак, была там и могла поручиться за меня, в конечном итоге убедило власти в том, что я действительно предотвратил новую стрельбу. - Как ты думаешь, кто-нибудь пострадал? - Спросила она хриплым от страха и беспокойства голосом. По ее глазам я понял, что она хотела, чтобы я сказал "нет", но ответом было "да".

— Я думаю, Мак была ранена, и не знаю, насколько сильно!

Нам, наконец, удалось выпутаться из этой передряги, игнорируя репортеров и средства массовой информации, пытавшихся взять у меня интервью, поскольку я внезапно стал героем момента, и мы бросились на поиски Майкла и Джимми. Мы объяснили все, что произошло. Майкл немедленно связался с Тайроном, управляющим небольшим агентством расследований здесь, в Чикаго, который, в свою очередь, приказал нам вернуться в мой номер, сказав, что обзвонит все больницы и поликлиники. Тем временем Фрея безрезультатно звонила Мак, своим маме, папе, Дэниелу и его родителям. Все их телефоны были выключены, и даже стационарные оставались без ответа.

Фрейя пыталась дозвониться в полицию, но это не помогло. Мы все четверо были в моем номере, беспокойно расхаживая по комнате. В какой-то момент Фрейя разрыдалась, и я заключил ее в объятия. Она сопротивлялась мне целую минуту, но я прижал ее к себе и сказал, что все будет хорошо. В конце концов, она перестала рыдать, но продолжала обнимать меня так же сильно, как я обнимал ее. Наш общий страх и беспокойство объединили нас общей целью.

Прошел час, прежде чем Тайрон связался с нами. Ничего! Если она и пострадала, то не в больнице. Однако он обнаружил, что у Баннеров есть обнесенное стеной поместье в Кенилуорте на озере Мичиган, и отправил туда двух своих оперативников. Когда они добрались туда, то обнаружили, что он полностью освещен.

Его оперативники, прибывшие на место с бесшумным квадрокоптером, оснащенном камерами и инфракрасным излучением, заметили, что у ворот стоял охранник, а еще двое патрулировали территорию. Внутри дома, в большой гостиной, находилось несколько человек.

Я услышал удовлетворение в его голосе, когда оператор включил удаленный микрофон, прикрепленный к окну, и внезапно у нас появилось скрытое подслушивающее устройство, обеспечивающее прямую трансляцию, которую он подключил к моему телефону.

Я бы хотел, чтобы у нас была визуальная трансляция, но пришлось бы обойтись аудиопотоком. Первым, кого мы услышали, был голос Маккензи: - Я чуть не схлопотала пулю из-за тебя, придурок...

— Это был всего лишь осколок от трибуны! - Это, должно быть, был Дэниел.

— Да, но у меня все еще течет кровь сквозь повязку, и мне больно. Я больше не буду этого делать. Ты не можешь меня заставить.

— У тебя нет выбора, Мак. Это стало намного серьезнее и вреднее для меня. Либо ты помогаешь мне, либо я разрушаю твою семью. Ты думаешь, я блефую?

— Ты думаешь, все будут просто сидеть сложа руки и позволять тебе разрушать жизни, потому что ты не можешь держать свои руки подальше от женщин?

— Дорогая, не надо... - Это была Джулия.

— Не надо, мам? Нет. Ты теперь на его стороне, после всего, что он сделал? Через все это дерьмо, которое я прошла?

— Она просто реалистична. Мы все в этом вместе. И ты тоже будешь такой. Нравится тебе это или нет. - Дэниел.

— Маккензи, прислушайся к голосу разума. - Голос был глубоким и размеренным. - Ты думаешь, мы просто просим тебя сыграть какую-то роль? Но это нечто большее. Эти выборы важны для всего штата. Твоя будущая карьера. Будущее твоей семьи. - Это, должно быть, был плакат старшеклассников.

В голосе Маккензи звучало недоверие. - Будущее? Моя будущая карьера? Какое у меня будущее, если я твоя чертова пешка? Пожалуйста, мама. У меня нет будущего без Джека.

Джулия говорила тихо, но ее слова были остры, как лезвие. - Джек должен понять. У тебя есть долг, Маккензи. Перед своей семьей. Перед партией.

В голосе Маккензи звучало отчаяние. - Мой долг? Я делаю это не для тебя, мама. Я ни для кого этого не делаю. Особенно для тебя, лживый ублюдок. - Это, должно быть, было адресовано Дэниелу.

Голос Дэниела звучал мягко, почти успокаивающе. - Ты думаешь, я ожидал, что Ивонна сделает что-то настолько глупое. Мы просто развлекались на стороне, но это могло разрушить все мое будущее. Но мы оба знаем, что можем это провернуть. Когда ты будешь рядом со мной и расскажешь всему миру, что я твой любящий жених, вся эта неразбериха с Ивонной и ее сумасшедшим мужем уляжется и исчезнет в зеркале заднего вида.

Он старался говорить примирительно. - Пожалуйста, Мак, сделай это по-моему. Ты говоришь, что мы помолвлены. Что мы любим друг друга и что у меня нет причин отступать. Когда ты рядом, мне будет легко в это поверить. Мы будем контролировать повествование о депрессивной женщине и ее сумасшедшем муже-параноике. Мы закроем эту историю.

— Нет! Я видела, как ты губишь людей, Дэниел. Я позволила тебе разорвать меня на части и притвориться, что ты хороший парень. Но это не так. Ты чудовище.

Это прозвучало так, словно Джулия пыталась достучаться до нее. - Детка, ты злишься. Я знаю, что злишься. Но...

— Не надо, мам. Просто не надо. Я так больше не могу. Ты хочешь, чтобы я была твоей маленькой марионеткой. Притворялась, что все в порядке, чтобы твоя драгоценная жизнь была в безопасности. Что ж, с меня хватит. Мне надоело быть для Дэниела твоей версией идеальной женщины.

Голос Дэниела стал холодным и непоколебимым. - Ты не понимаешь, Маккензи. Если я проиграю, то и твой отец тоже. Все, что он создавал годами, рухнет. Все эти деньги от доноров он перевел на свои счета! Как, по-твоему, ты можешь жить в этом доме на его зарплату? Даже на зарплату твоей мамы. Я покажу миру. Не думай, что я этого не сделаю, потому что я это сделаю!

Тон Малкольма Каннингема был умоляющим, и почти просящим. - Подумай о более широкой картине, дорогая. Подумай о наследии, которое мы создадим, если ты поможешь нам. Помоги Дэниелу. Помоги своей семье.

— Наследие? - Она усмехнулась: - Это все из-за тебя и твоего грязного денежного папаши. Тебе на меня наплевать. Ты просто не хочешь, чтобы мир узнал, что ты растратчик и вор!

Дэниел вздохнул. - Так не должно быть. Перестань бороться со всеми нами и встань на мою сторону, пока не закончится этот "лежачий полицейский". Стань частью чего-то важного. Я смогу по-настоящему изменить ситуацию в Конгрессе, и твой отец не окажется в тюрьме.

— Лежачий полицейский? - закричала она на него. - Ты заставил ее убить своего ребенка! Своего ребенка! А потом она покончила с собой, и ты называешь это "лежачим полицейским"?

— Что сделано, то сделано! - Снова миссис Баннер. - Нет смысла плакать из-за пролитого молока. Не будь глупой. Ты же знаешь, что у нас не осталось выбора!

Голос Маккензи дрогнул под тяжестью всего этого. - Ты думаешь, что сможешь сломить меня? Я уже близка к тому, чтобы все потерять. Я не буду играть в ваши игры. Я не стану притворяться невестой твоего сына, чтобы навести порядок в его делах. Достаточно того, что вначале меня уговаривали притвориться его невестой, но это зашло слишком далеко!

— Перестань быть такой мелодраматичной. Все, что тебе нужно сделать, это притвориться, что ты любишь его, еще несколько месяцев. - Миссис Баннер была настоящим бойцом.

— Я не понимаю, как я могла его полюбить! Я не понимаю, как кто-то вообще мог его полюбить.

Джулия подавила рыдание. - Ты не понимаешь, дорогая. Ты понятия не имеешь, каково это - по-настоящему любить такого человека, как Дэниел. Это сложно.

— Сложно? Что значит сложно?

Последовало долгое молчание.

— Ты влюблена в Дэниела? - Она не поверила своим ушам. - Как... Когда?

Последовала вторая неловкая пауза - долгая и красноречивая.

— У тебя с ним был секс! - Джулия не отрицала этого! - Когда?

— Раньше, - уточнила Джулия.

— С тех пор... С тех пор, как он был моим парнем?

— Да! - В ее голосе звучала гордость.

— Боже мой... - Должно быть, это была миссис Баннер.

Малкольм вступил в перепалку. - Послушай, Мак, это не имеет значения. Главное сейчас...

— Ты знал об этом? Он занимался сексом с мамой, и ты знал об этом?

Фрейя, сидевшая рядом со мной, вся сжалась в комок, тихо, но безутешно плача, потому что все, во что она верила в своей семье, рушилось, как замок из песка на волнах прилива.

— Мама. Это отвратительно. Ты отвратительна.

Дэниел: - Хватит! Ты будешь той, кто разрушит свою собственную семью? Ты будешь?

Старший Баннер снова заговорил. - Маккензи, у меня есть запрет на доступ к информации. В нем говорится, что ты не можешь говорить об этом никогда. Подпиши его, присоединяйся к программе. Я обещаю, что карьера, о которой ты мечтаешь, станет твоей гораздо скорее и намного лучше, чем ты мечтала в своих самых заветных мечтах.

— А Джек? Ты думаешь, он останется со мной, когда узнает, какую роль я играю для любовника моей матери и моего отца-вора?

— Твой отец не вор, - вставила Джулия. - Он совершал ошибки, но он...

— Перевод средств на его личный счет - это не ошибка, мама. Это преступление. - Она судорожно вздохнула. - Как ты мог, папа? Мы с Фреей были бы счастливы, живя в трейлере.

Фрейя уткнулась лицом мне в грудь и завыла от боли своей сестры. Я крепко обнял ее и погладил по спине и плечам.

Миссис Баннер, снова вмешалась. - Если это станет достоянием общественности - самоубийство, аборт, беременность... Без единого фронта с нашей стороны...

У главных ворот раздался звонок по громкой связи. Охранник сообщил им, что это полиция, вызванная Тайроном, и что Маккензи находится там против своей воли.

Когда они перешли в огромный вестибюль, звук почти пропал, но мы уловили отдельные фрагменты.

— Иди и скажи им, что ты здесь по собственной воле! - Потребовал Дэниел, и в конце концов она неохотно подчинилась.

Судя по фрагментам, которые мы уловили, пятно крови у нее на бедре заставило копов задуматься, но, учитывая ее заявление, тот факт, что Баннеры были хорошо известны, и то, что родители Маккензи тоже были там, копы быстро успокоились и вскоре после прибытия ушли, убедившись, что преступления не было.

Я принял решение.

— Я иду в тюрьму!

— Я иду с Джеком! - сказал Джимми.

— Мы отправляемся в тюрьму, - сказал Майкл.

**************************************************

Мы встретились с Тайроном, который начал очень походить на Антона Маркграафа, настаивая на том, чтобы мы вернулись в полицию и привлекли к делу власти. Однако я был непреклонен в том, что пойду и вытащу Маккензи, даже если мне придется пробиваться внутрь и обратно с боем.

Он сдался. Мы все собрались с мыслями и спланировали это как спасательную операцию после нашей тренировки. - Никакого оружия, - сказал Тайрон. - Если все пойдет наперекосяк и вас поймают с оружием, у них будут все основания убить вас, потому что это будет расценено как вторжение в дом. - В конце концов, он согласился предоставить нам электрошокеры. У него было несколько штук, которые он изъял из незаконной партии контрафактных товаров, чтобы не осталось бумажных следов, если они выбросят свои идентификационные жетоны после нажатия на курок.

Он посоветовал постараться, чтобы их с ними не поймали.

Он также снабдил нас очками ночного видения и веревочной лестницей с абордажными крюками. - На случай, если вам придется перелезать через стену. - Но это не входило в наши планы. Мы собирались пройти через главные ворота. У него в запасе был еще один трюк. Его команда использовала частотный сканер и обнаружила, что камеры и даже переговорное устройство работают по беспроводной сети в диапазоне 2, 4 ГГц, который его оперативники могли заглушить. Это было чертовски незаконно, если только этим не занималось государственное учреждение, но он думал, что их вряд ли поймают. У меня сложилось четкое впечатление, что это было не первое их родео. Что еще более важно, охранники будут слепы, когда мы начнем действовать.

Фрейя увидела, как мы облачаемся в черное тактическое снаряжение, и тоже захотела присоединиться. - О, ты идешь! - Сказал я ей. - Ты проведешь нас через ворота.

Мы прибыли к нашей цели сразу после двадцати трех часов. День был долгим для всех, но адреналин возвращался к нам. Снова включился дрон и показал, что Мак, мама, папа и Баннеры все еще находятся в гостиной. Звук в микрофоне был приглушенным. Казалось, что в какой-то момент Джулия и миссис Баннер, которую, как я теперь знал, звали Эвелин, приготовили кофе и бутерброды. Все они ели, в основном молча.

Также было слышно, что в какой-то момент мама перевязала рану Мак, которая все еще кровоточила. Как глупо. Все, что им было нужно, это немного суперклея из набора инструментов. Это даже лучше, чем зашивать. В Афганистане мы никогда не ходили на патрулирование без него.

Запись со всех камер наблюдения была отключена, когда яркий автомобиль Фрейи подъехал к воротам. Она спросила, не резиденция ли это Баннеров, так как ей нужно доставить важные документы.

— У меня нет таких инструкций, - сказали ей через громкоговоритель.

— Ну, документы у меня вот здесь. - Она помахала конвертом в окно. - Независимо от ваших указаний. - Он пытался дозвониться до дома, но сигнал был полностью заглушен. - Вы возьмете их или нет? – настаивала она.

Он все еще колебался, когда она достала свой телефон и нажала кнопку записи. - Я на Шеридан-лейн, два восемь-восемь, - сказала она, - и охранник отказывается принять посылку. - У нее был включен телефон, когда она показывала на здание охраны и номер дома на воротах. Затем она вытащила большой коричневый конверт и уронила его на землю. Она повернула телефон к себе лицом. - Доставлено! - объявила она и уехала.

Он не двигался более двенадцати минут. За это время он перепробовал все, включая свой мобильный телефон, который также не смог дозвониться. Он попробовал воспользоваться портативной рацией. Это сработало, но никто из других охранников ничего не знал о документе. Старший охранник сказал, что, учитывая все, что произошло в тот вечер, возможно все. В конце концов, он слегка приоткрыл ворота и вышел, чтобы поднять его. Его рука нервно сжимала кобуру с оружием, когда я выстрелил из тени электрошокером, и он упал. Джимми и Майкл подбежали к нему и с помощью прочных кабельных стяжек обездвижили его, а затем заткнули рот кляпом. Они также вытащили магазин из его огнестрельного оружия и извлекли все патроны. После этого выбросили его в саду среди летних цветов.

Оперативник Тайрона сообщил, что первый охранник находится за домом, а второй направляется к сторожке у ворот.

Мы уже закрыли ворота, и все выглядело нормально. Когда он подошел достаточно близко, я выстрелил из электрошокера, но то, что на нем было надето, было защищено от электрошокера. Он повернулся на звук, собираясь выхватить пистолет, но Джимми был уже рядом с ним. Его высокое худощавое телосложение свидетельствовало о его явной подлости в драке. Он ударил его ногой сбоку по колену, и тот с криком рухнул. Джимми вцепился в него, как осьминог, обездвижив его руки, не давая ему выхватить пистолет, когда Майкл прицелился в его незащищенную шею и выстрелил. Его быстро и бесшумно постигла та же участь, что и номера первого.

Двое нейтрализованы. Остался один. - Охранник заходит с западной стороны, - раздалось в моем наушнике. У него не было ни единого шанса. Затем мы подошли к французским окнам, и я пинком распахнул их, с треском разбив стекло и дерево. Шестеро человек в испуге и замешательстве вскочили на ноги.

— Кто вы? - Закричала Эвелин.

— Где охрана? - Закричал Бэннер, пытаясь повернуться к тревожной кнопке.

— Джек! - Мак подлетела ко мне.

— О нет! - одновременно воскликнули Малкольм и Джулия.

— Отличная попытка, только без толку! - Прорычал Дэниел, доставая "Глок" из-за пояса. Он схватил Мак за длинные волосы и притянул ее к себе.

Мы были в мексиканском тупике. Три электрошокера против одного "Глока", и все замерли, ожидая, когда опустится флажок.

— Убери, Баннер. - Я говорил тихо, но настойчиво. - Вы все были под видео- и аудиозаписью в течение нескольких часов.

— Ты имеешь в виду незаконную слежку?! - Он не был дураком.

— Ни один детектив не даст показаний о том, что он согласился на слежку. Иллинойс - штат, где действует однопартийное соглашение.

— Уходи. Это тебя не касается, - свирепо посмотрел он на меня. - Мак сделает, как ей сказали, и ты сможешь забрать ее обратно после ноября. - Он дернул ее голову назад за волосы. - Скажи ему! - прошептал он ей на ухо.

— Нет! - Ее глаза загорелись огнем. Она развернулась и схватила "Глок" обеими руками, прижав его к груди и удерживая там с неожиданной силой. - Давай, стреляй. - Она была как в колодце. Спокойная. Холодная. Непоколебимая. Она надавила на его палец, лежащий на спусковом крючке, и он отпустил его до того, как пистолет выстрелил. - Стреляй, трус. Стреляй. - Он оттолкнул ее, и она споткнулась, прежде чем я поймал ее и обнял.

— Я держу тебя, детка, - прошептал я ей на ухо.

Я повернулся к нему. - Тебе нужен урок смирения и нравственности, Баннер, - сказал я ему.

— И ты думаешь, что ты тот парень, который сможет это сделать? – ухмыльнулся он мне. - Посмотрим, как ты постараешься. Не могу дождаться, когда покажу Мак, что ее любовник держится на глиняных ногах.

Мы направили на него электрошокеры. Майкл нейтрализовал угрозу. Джимми, потому что с ним все было личным. Я, потому что не мог допустить, чтобы он и дальше причинял боль Мак.

— Давай просто ударим его электрошокером и пойдем выпьем, - сказал Джимми. Майкл согласился без выпивки.

— Не стреляйте, он мой. – закричал я на них.

— Все кончено, Джек. Давай просто уйдем. - умоляла Мак, подталкивая меня к разбитым французским окнам. Она могла увидеть и ощутить вкус своей свободы.

— Не уходи пока, Джеки, малыш. - Он ухмыльнулся мне. - Давай поговорим по-мужски - только ты и я!

— Ты же понимаешь, что есть свидетели и тебя записывают даже сейчас. Когда это начнется, пути назад не будет.

— Никаких подставных лиц, никаких копов, никаких адвокатов, что бы ни случилось, - согласился он, швыряя "Глок" в угол комнаты, снимая часы и закатывая рукава.

— Давай просто уйдем! - Предостерег Майкл.

— Нет! Он должен понимать, что действия имеют последствия, - прорычал я.

— Ты сделаешь это! - Крикнул Джимми, подбегая к Баннерам. - Только дернитесь, и я буду бить вас электрошокером, пока ваши мозги не вытекут из задницы, - пообещал он им.

— Не делай этого, Джек. - прошептала мне Мак. - Он участвовал во многих соревнованиях по каратэ, побеждая на многих, и у него действительно скверный характер.

Я должен был послушаться и уйти, но я чувствовал, что мне нужно более определенно поставить точку. Тихий голосок в моей голове согласился с Мак, напомнив мне, что я все еще чувствую себя дерьмово, но я проигнорировал его и крепко поцеловал ее.

Мы вышли на середину комнаты. Я заметил его стойку и узнал ее. Крав-Мага - боевой стиль израильского спецназа. Я расставил ноги по-армейски, руки прижаты к груди, локти прижаты друг к другу. Мы кружили друг вокруг друга, и он прервал разворот, сделав шаг вправо, и обрушил на меня шквал ударов, нацеленных в голову и корпус. Ни один из них не был очень сильным. Он проверял меня. Я блокировал, скользил и попробовал нанести несколько собственных ударов.

Мы расцепились и снова начали кружить. Я шагнул вперед и нанес ему два удара в лицо, а когда он закрылся, я сильно ударил его по голени и лодыжке. Он в ярости отступил назад. Он сменил стойку и нанес серию ударов, поймав меня на двух. Один из них попал в бедро, отчего у меня онемел квадрицепс, а другой - в солнечное сплетение. Я узнал в нем кекусинкай.

Он вернулся к Крав-маге и набросился на меня с кулаками, локтями, коленями. Он ударил меня по уху, и мне показалось, что у меня лопнула барабанная перепонка. Я был рад, что снял наушник. Я попытался отступить, но он снова бросился на меня, нанеся идеальный удар, и я почувствовал, как сломалось ребро.

Он тоже это почувствовал и отступил назад, чтобы позлорадствовать. Мы оба тяжело дышали. Я больше, чем он. - Ты неважно выглядишь, Джеки-бой, - съязвил он.

Я потряс головой, чтобы прийти в себя, но он тут же вернулся к киокусинкай и ударил меня ногой в лицо. Я был медлителен, едва успел увернуться, так что он промахнулся мимо моего носа, но попал мне в угол рта, разодрав губы о зубы, и я остался харкать кровью, в то время как мой мозг подпрыгивал внутри черепа.

— Давай, Джеки-бой. Оставь Мак у меня до ноября, и я позволю тебе уйти!

— Позволь мне ударить его электрошокером! - крикнул Джимми.

— Никаких электрошокеров, - сплюнул я еще больше крови. - Это закончится там, где закончится!

Он снова набросился на меня, без особых усилий смешивая стили, и, несмотря на попытки защитить мое сломанное ребро, ему удалось нанести хороший удар. Волна боли разлилась по моей груди, заставив меня согнуться пополам и блевать.

Ебать! Я был слаб и недооценил его, так что этот ублюдок не просто выигрывал, а причинял мне боль. Он пританцовывал в поисках подходящего момента, чтобы не только ранить меня, но и покалечить. Я перетасовывал позиции, держа его наискось слева от себя.

— Когда все остальное терпит неудачу, возвращайся к истокам, - учил мой сенсей. - Не гоняйся за показухой, а стремись к результату, - предупреждал мой инструктор по рукопашному бою. - Тебе нужен боевой домкрат. Это когда ты по-настоящему жив. - Сказал Антон.

Я наклонился. Опустился в тот глубокий колодец красной ярости, и там она ждала меня. Я призвал ее, и она наполнила меня, поднялась, как приливная волна, поднимая меня, поддерживая меня, и я рассмеялся от чистой радости битвы.

Он посмотрел на меня удивленно, но ничего не понимая, и бросился на меня. Я перешел на айкидо и позволил ему добраться до меня. Он нанес мне сильный удар в висок, но затем я прижал его руку к своей груди, заблокировал ее и позволил инерции увлечь его за собой, а затем, перекатившись, сломал локоть.

Он остановился и повернулся ко мне лицом. Он попытался поднять руки, не подозревая, что его правый локоть сломан и не слушается его, но боль еще не дошла до него. Он улыбнулся, думая, что все еще выигрывает, когда я начал выполнять одно из первых движений, которым вас учат в айкидо - бросок вперед из положения стоя. В конце концов я оказался прямо перед ним и бросился вверх. Моя голова попала ему в нос и с хрустом вдавила его в носовые пазухи. Он упал на спину, ошеломленный и сбитый с толку, пытаясь отбиться от меня, все еще не подозревая о своей бесполезной правой руке. Я освободил себе немного места для маневра и ударил локтем по его левой ключице, сломав ее, и оставив его левую руку бесполезной.

— Как я тебе теперь нравлюсь? - Прорычал я. Он попытался отстраниться от меня, а его рот беззвучно открывался и закрывался.

— Прикончи его! - радостно закричал Джимми.

— Нет, Джек, остановись! - Майкл подбежал ко мне. - Остановись! Ты убьешь его!

Боль и шок настигли Баннера, и он сжался, как сдувшийся воздушный шарик. Родители бросились к нему. Джулия последовала их примеру, но Эвелин сильно ударила ее по лицу и оттолкнула.

Джимми, соблюдая правила безопасности, вынул магазин из "Глока", очистил патронник и выбросил его на улицу. Мы все надеялись, что старик Баннер не был вооружен, но он не выглядел таковым.

Я опустил красный и схватил Мак, которая смотрела на меня со смесью благоговения и чего-то еще - я надеялся, что это был не страх.

Красный мгновенно погас, и я рухнул. Боль и усталость подкосили меня. Мои ноги начали подкашиваться, прежде чем Мак вскрикнула и обхватила меня руками, поддерживая на весу.

Мы прижались друг к другу и заковыляли к воротам.

***************************************************

Последствия были жестокими, хотя начиналось все не так уж плохо...

— Ты проснулась.

Я открыл глаза и увидел, что самая красивая женщина, которую я знал, сидит на кровати рядом со мной и перебирает пальцами мои волосы.

— Наверное, я выгляжу страшнее, чем медвежья задница, - пошутил я и поморщился, когда у меня запульсировала губа. Я провела по ней языком и обнаружила швы.

— Да, но ты - задница моего медведя! Хочешь кофе?

Услышав голоса, Фрейя вошла в комнату. - Добрый день. Джек, могу я предложить тебе кофе и соломинку, чтобы пить его через нее? – улыбнулась она. - Ты выглядишь так, словно провел десять раундов с Майком Тайсоном.

Я старался не улыбаться, потому что мне было больно. - Кто меня лечил?

— Тайрон прислал медсестру. Она зашила меня, а потом тебя, - ответила Мак. - Она наложила пластырь на твои ребра и перевязала их эластичным бинтом.

— Как ТЫ, малышка? - Я погладил ее по лицу, и она разрыдалась, прижимаясь ко мне.

— Ты пришел за мной, Джек! Ты пришел за мной, и тебя чуть не убили. - Я не знал, что ответить, но тут вошла Фрейя с кружкой дымящегося кофе. Растворимого, но хорошего. Лучше, чем все, что я пробовал в ДРК. Я сел, задыхаясь от боли в ребре, и осторожно отхлебнул его уголком рта.

Фрейя смотрела на меня, улыбаясь. - Итак, Джек, я слышала, что ты крепко приложил Дэниела! - Она удовлетворенно улыбнулась.

— Мак такая добрая, а Баннер чуть не сбил меня с ног.

Глаза Мак закрылись. - Что это было в конце, Джек? Майкл и Джимми отказываются говорить об этом.

— Ты боишься меня, Мак? - Я почувствовал, что все наши отношения катятся в пропасть.

— Нет! Никогда! Почему ты так думаешь? - Она обхватила мое лицо ладонями. - Ты заставил мое сердце переполниться гордостью, Джек. Ты пришел за мной и боролся за меня. - Она поцеловала меня в лицо, избегая припухлостей. - Совсем как в ту ночь, когда мы впервые встретились.

Ее глаза загорелись внутренним светом. - Ты мой рыцарь, мой мужчина, мой возлюбленный, - улыбнулась она. - Ты для меня все. Можешь ли ты простить мою глупость, или я разрушила наши отношения?

— Мне нужно кое-что сделать. - Фрейя выбежала из комнаты, оставив нас наедине.

Мы держались за руки и не отрывали взгляда от линии подбородка, линии рта, изгиба плеч, изменчивой глубины глаз. В основном, от глаз, как будто только они могли сказать нам, где мы находимся.

Если раньше я думал, что она незрелая маленькая девочка, то теперь не было сомнений, что она прошла через огонь, отполированная до блеска - выкованная.

— Мы не разрушены, - сказал я, и слова замерцали между нами, как живые. - Если уж на то пошло, мы становимся сильнее. - Мы сидели рядом в тишине, которая следует за откровенностью. Затем она наклонилась ближе, и ее теплое дыхание коснулось моего уха.

— Я влюблена в Халка, - прошептала она по секрету. - И я никогда не скажу об этом.

*******************************************

На следующий день все пошло прахом.

Дэниел оказался в больнице без сознания. Партия провела расследование и дистанцировалась от него, исключив его из списка, вернув место его первоначальному оппоненту. СМИ взбесились, и, хотя его семья наняла мощное пиар-агентство, "волчья стая" СМИ учуяла запах крови. Даже ангажированные СМИ сообщали непристойные и душераздирающие подробности. У Fox News был насыщенный день.

Несмотря на все это, когда копы допрашивали его, он был верен своему слову и утверждал, что упал с лестницы. Никто на это не купился, но ни одно дело не обходилось без его показаний, и, очевидно, он поклялся своим родителям молчать. Я думаю, каждый человек способен удивлять.

Старший Баннер - это совсем другая история, и он не собирался оставлять безнаказанным то, что считал личным оскорблением. Он не был знаком с Майклом или Джимми, но знал, кто я такой, и пытался возбудить против меня дело о вторжении в дом. Мой адвокат Эрик Тейлор прилетел из Спрингфилда вместе с коллегой и помощником юриста. Это должно было стоить целое состояние, но он сказал, что получит свой гонорар из тех денег, которые мы отсудим за незаконное лишение свободы и жестокое обращение с психикой.

Когда полиция захотела допросить нас с Мак, он настоял на том, чтобы все вопросы были отправлены заранее в письменном виде с пониманием того, что любой вопрос, который отклонится от этого, положит конец интервью, и мы затем обратимся к средствам массовой информации. Окружной прокурор округа попытался проявить смекалку, и за этим последовала кровавая бойня в СМИ. В течение 2 недель с меня не только были сняты все обвинения, но и Баннеры согласились выплатить миллион долларов Мак и двести тысяч долларов мне после оплаты услуг адвокатов.

Старина Баннер хотел получить разрешение на неразглашение. Мы отказались и пригрозили обратиться в суд. Как только они заплатили, Тейлор созвал пресс-конференцию, на которой мы рассказали всю отвратительную историю и о выплате, которую мы получили вместо судебного разбирательства. У Баннеров был разбит нос, и если выходки Дэниела были недостаточно ужасными, то это последнее откровение превратило их в изгоев.

Я смеялся всю дорогу до банка.

Верный своему слову, Дэниел предоставил все доказательства, необходимые для того, чтобы Малкольм Каннингем предстал перед судом. Девочки сказали, что им было все равно, но это было не так. В конце концов, он был их отцом. Они поддерживали его, пока он заключал сделку о признании вины, в соответствии с которой он согласился полностью возместить ущерб партии. Он все равно получил пятилетний срок с расчетом выйти на свободу через два или три года. Их особняк был продан, и Джулия переехала в небольшой загородный дом в Пеории, где о ней почти ничего не знали.

Если отношения Фреи с матерью были напряженными, то отношения Мак - откровенно враждебными, и я не вмешивался в это дело, потому что, оглядываясь назад, понимаю, что многое из того, через что пришлось пройти Мак, было делом рук Джулии, а не Малкольма.

Я вернулся в Спрингфилд и приступил к работе. Первые пять дней я провел на совещаниях с высшим руководством, изучая свои отчеты. Оказалось, что наш клиент, компания Congo Coltan Mining, могла сказать только хорошее обо мне и, соответственно, о компании Executive Solutions. На самом деле Антон прислал подробный отчет о моей работе консультанта и моих действиях при тушении пожара и последующем спасении людей.

Неделю спустя меня ждал целый ряд сюрпризов. Во-первых, они дали мне отпуск на целый месяц - в любое время, когда я захочу, - хотя и посоветовали воспользоваться им как можно скорее и использовать его для восстановления сил.

Во-вторых, компания CCM и Executive Solutions предоставили персональный бонус в виде благодарности в размере пятидесяти тысяч долларов, так что к двумстам тысячам от Баннеров можно было добавить еще сто тысяч долларов.

Внезапно жизнь стала проще. За исключением того, что Мак все еще была в Чикаго на процессе по делу своего отца. Хотя это был скорее приговор, чем судебный процесс. Я не мог поверить, как сильно я скучал по ней, и многочисленные ежедневные звонки просто не давали мне покоя.

— Мне нужно, чтобы эта женщина была здесь, со мной. - Пожаловался я Ханне. - Прошло почти три недели с тех пор, как я вернулся, и все, что я получил, - это несколько поцелуев, и это было две недели назад!

Она расхохоталась. - Ты не хочешь остановиться на время, достаточное для того, чтобы услышать себя, младший брат?

— Что?

— Ты говоришь так, как тогда, когда вернулся из ДРК в первый раз. - Я заметил, что она не сказала "после смерти БА".

— Неужели я такой жалкий?

— Она была еще хуже! - снова рассмеялась она. - Она не переставала рассказывать мне и всем, кто соглашался слушать, о ночи перед твоим отлетом.

— Вы, девочки, слишком много болтаете, - проворчал я.

— Она сказала, что ваши любовные отношения были такими потрясающими, что она умерла бы счастливой, даже если бы никогда больше не занималась любовью!

Я расхохотался, чтобы скрыть свое смущение, и на мгновение потерял дар речи. - Я... Я рад это слышать, но я бы умер счастливее, если бы мог заниматься этим регулярно.

— Точно. - засмеялся Майкл, входя с приготовленными на гриле стейками рибай. - Давайте не будем забывать, что количество не менее важно.

— Вы, мужчины, не понимаете, что значит "достаточно". - Она покачала головой в притворном смятении.

— Девиз Джимми: "Делай мне минет, пока я не сдохну!" - Нараспев произнес Майкл.

— Этот парень, скорее всего, в один прекрасный день упадет как подкошенный. - Она покачала головой. - Вам двоим нужно с ним поговорить.

— Я думаю, у него с Челси все серьезно. - заметил я.

— Послушай меня минутку, Джек, - она схватила меня за руки и серьезно посмотрела на меня. - Тебе нужно сесть рядом с этой девушкой и рассказать ей о себе все. - Ее глаза впились в мои, словно провоцируя меня возразить ей. - Ничего не упускай и ничего не приукрашивай. Расскажи все как есть. Она должна это услышать. Она достаточно взрослая, чтобы выдержать это.

Я понимающе кивнул. Я и сам пришел к такому же выводу.

— И позволь ей рассказать тебе все о себе. Обо всем. О хорошем и плохом. У вас двоих сложились безумно напряженные отношения, даже не зная друг друга.

Я понял. Мы зашли так далеко, но во многих отношениях все еще оставались незнакомцами. - Сделай это, прежде чем снова затащишь ее в постель. Это важно, Джек. Если ты хочешь, чтобы отношения наладились, то тебе сначала нужно создать прочную основу.

— Тебе не противно, когда она права? - спросил Майкл, накладывая последние штрихи на блюдо.

Позже тем же вечером позвонила Мак. - Проверь свой телефон. Я отправила тебе билет на самолет American Airlines до Северной Каролины.

— Почему я еду в Северную Каролину?

— Я сняла домик на пляже в Аутер-Бэнкс, чтобы мы могли воссоединиться вдали от всего и вся. - Голос у нее был взволнованный и немного встревоженный на случай, если я откажусь. - На сколько ты сможешь приехать?

— Месяц... а ты?

— Всю оставшуюся жизнь, пока ты со мной.

Я прилетел в Чарльстон, взял напрокат внедорожник и поехал в Фейетвилл, где встретился с родителями Барбары за чашечкой кофе в "Грубом пробуждении". Мы немного поговорили, в основном о Барбаре. Они сказали мне, что от ее имени была учреждена стипендия для достойных девушек, и я тут же перевел в фонд двадцать тысяч долларов.

После этого я отправился навестить Барбару на кладбище и довольно легко нашел ее надгробие. Я оставил цветы в вазе и открыл бутылку пива, которой поделился с ней, выливая немного на ее могилу после каждого глотка.

— Эй, Барб. Я нашел ту, кого ты велела мне искать, и я больше не буду сдерживаться. Я собираюсь отдать ей все, что у меня есть. - У меня перед глазами все поплыло. - Ты всегда говорила, что это не предаст того, что у нас было, и мне пора строить свою жизнь для нас с Мак.

Я провел пальцами по надгробию, прежде чем отвернуться. - Я всегда буду беречь тебя в своем сердце.

Я поехал в Аутер-Бэнкс, следуя указанию, которое она оставила на Waze, и остановился перед скромных размеров, но роскошным домом в уединенной части пляжа. Дверь была заперта, но, обойдя вокруг, я обнаружил, что двери внутреннего дворика открыты, и в дом дул морской бриз.

Я бросил сумку с ключами, снял ботинки с носками, закатал брюки цвета хаки до икр и лег на скамейку. Солнце клонилось к закату, отбрасывая длинные тени на неспокойный океан, который подогревался береговым бризом, превращавшим воду в миллиард золотых осколков. Сверкающий на берегу, как свежеотчеканенное золото. Чуть дальше виднелись несколько парусников, уверенно двигавшихся на север.

Я заметил, что она сидит на песке в бледно-голубом сарафане, подтянув колени к груди и обхватив их руками. Я думал, она спит, но она была погружена в свои мысли. Она не слышала меня, пока я не обнял ее. - Спасибо за твои мысли. - тихо прошептал я ей на ухо.

Она развернулась и притянула меня к себе, а затем забралась ко мне на колени, целуя в губы. - Мой герой. - Она расцеловала все мое лицо. - Мой любимый, - прошептала она мне на ухо. Она поцеловала меня в шею. - Мой мужчина, - прошептала она в другое.

Она прижалась ко мне. - Я ждала тебя весь день! Я уже начала думать, что ты передумал и не придешь!

— Я остановился попрощаться с Барбарой.

— Хорошо. Я рада. Значит ли это, что у нас все в порядке?

— Лучше, чем в порядке.

— Я безумно люблю тебя, Джек. Ты это знаешь. Все это знают. - Она посмотрела мне в глаза. - Ты планируешь признаться мне в любви в ближайшее время?

— Я уже давно был готов сказать тебе.

— Теперь ты готов? - спросила она, отстраняясь ровно настолько, чтобы заглянуть мне в глаза в поисках ответа. - Я хочу это услышать, Джек. Мне нужно это услышать.

— Я люблю тебя, Мак. - Я взял ее лицо в свои ладони, глядя ей в глаза. - Я люблю тебя! Я понял, что влюблен в тебя, как только прочитал твое сообщение. Ты узнала мое сердце раньше, чем я сам.

Меня переполняли эмоции, которые я редко выражал словами, но ей нужно было услышать это, и мне нужно было сказать ей. - Я так же безумно и глубоко влюблен в тебя, как и ты в меня. Я полностью согласен. - Мой голос сорвался. - Тебе придется помочь мне научиться быть более открытым.

Она понимающе кивнула. - Я провела много времени, разговаривая с Ханной. - Призналась она. - Она уже предупреждала меня. Твоя сестра знает тебя лучше, чем ты думаешь.

— Она сказала тебе, что нам нужно поговорить? - Она кивнула. - Серьезно поговорить? - Она снова утвердительно кивнула. - Она сказала мне не затаскивать тебя в постель, пока разговор не закончится!

— Я не думаю, что это возможно, - призналась она с лукавой усмешкой. - У меня все тело болит за тебя! Но нам нужно поговорить.

— Ты уже не та женщина, какой была всего несколько недель назад, Мак. Ты стала сильнее, лучше, и в тебе появилась какая-то новая солидность... Настоящая.

Она вернулась ко мне, заботясь о моем заживающем ребре, целуя меня снова и снова, пока ее слезы лились ручьями. - Я повзрослела, - призналась она. - Когда ты ворвался в ту комнату, большую, чем сама жизнь, я поняла, как сильно ты рисковал ради меня, и у меня выросли крылья, Джек.

— Ты дала мне крылья, чтобы летать.

Она погладила меня по лицу, провела пальцами по его контурам, запустила пальцы в мои волосы. - Я не буду обещать любить тебя вечно, Джек, потому что это было бы все равно что обещать дышать.

— Я обещаю жить так, чтобы ты гордился мной каждый день!

Чудовищность ее клятвы отдавалась в нас, как в живом существе. Я заключил ее в объятия, целуя снова и снова, а соленый воздух смешивался со сладостью ее кожи. Шум волн, разбивающихся о берег, был похож на биение сердца, ровный и уверенный, когда наши поцелуи перешли в облизывания, а затем в покусывания. Наши руки блуждали по телам, которые казались знакомыми и в то же время новыми.

Мы сбросили с себя одежду.

Я опустил ее на сброшенное платье. Прохладный вечерний воздух окутывал нас, как одеяло, пока мы неторопливо занимались любовью с глубоким чувством умиротворения, которое говорило о том, что в нашем мире все хорошо.

На следующее утро я проснулся рано, когда первые лучи солнца окрасили океан в розовые и оранжевые тона. Я нашел ее обнаженной на кухне. Она готовила кофе, бесшумно ступая босыми ногами по деревянному полу. Вид того, как она стояла там и тихо напевала, заставил мое сердце подпрыгнуть, а затем войти в ритм, который был новым, но в то же время нес в себе отголоски полузабытых событий.

— Доброе утро, - я обнял ее сзади за талию, целуя в шею. - Как тебе спалось?

— Это был лучший сон в моей жизни. - Она прижалась ко мне.

Мы выпили кофе на улице, обнаженные, чтобы полюбоваться восходом солнца.

— Нам нужно поговорить, - сказал я, и мы поговорили.

Конец.