Утро началось с досады: швырнула подушки с кровати, скомкала одеяло. Только-только жар начал разливаться по телу, как муж, этот самовлюблённый тип, закончил своё дело, чмокнул в щёку и свалил на работу. Последние три месяца оргазма от него — ноль, да и за полгода семейной жизни в постели он не блистал. Брак с ним заключила ради одного — бабок. Выросла в нищете, мечтая о жизни в роскоши. Природа одарила точёной фигурой и миловидным лицом, но остальное пришлось выгрызать. Тусовалась там, где водились богатые женихи, но всё попадались либо уроды, либо пустозвоны. Однажды затащила в койку сынка какого-то шишки, но тот оказался таким мерзким, что после ночи с ним только тошнило. Муж, по сравнению с тем типом, казался почти нормальным. Иногда даже чудилось, что к нему тянет, но быстро поняла: кроме тугого кошелька, в нём ничего нет. Однако терпение держало — играла роль верной жены, идеальной хозяйки. Спускаясь в ванную тем утром в московской квартире, и представить не могла, как этот день перевернёт жизнь.

Устроившись на краю ванны, запустила пальцы под халат. Последние месяцы только они спасали, возвращая ощущение живого желания. Только-только волна наслаждения подкатывала, как раздался звонок в дверь. «Кого там принесло?» — чертыхнулась, но накинула халатик и поплелась открывать. В голове промелькнула шальная фантазия: сейчас готова была затащить в постель хоть сантехника, хоть курьера. Шутки шутками, но желание горело.

За дверью стояла Светка, соседка. Чёрт возьми, будь мужчиной — не отпустил бы такую ни за что. Даже когда муж пялился на неё, злости не было. Светка — как ходячая секс-бомба: высокая, на голову выше, с огненной гривой рыжих волос, струящихся до поясницы. Глаза — зелёные, глубокие, будто затягивают. А грудь… каждая — как спелая дыня, и всегда в обтягивающих топах, подчёркивающих каждый изгиб. Порой ловила себя на мысли, что сама не прочь прикоснуться к этим формам, погладить, попробовать на вкус.

Открыла дверь, натянув дежурную улыбку. Светка, увидев, махнула рукой, сверкнув белозубой улыбкой.

— Привет, Наташ! Потеряла блокнот, на прошлой неделе у вас тусовалась. Не попадался? — голос её, с лёгкой хрипотцой, пробирал до мурашек.

— Не припоминаю, — ответила, стараясь не выдать дрожь в коленях. — Может, муж видел. Заходи, глянем.

Светка протиснулась в проём, и её грудь, обтянутая тонкой майкой, чуть не снесла с ног.

— Ой, сорри! — бросила она, смущённо хихикнув.

— Да ничего, даже кайфово, — ляпнула в шутку, но внутри ёкнуло: а ведь и правда будоражит.

— Если муж что и нашёл, то, небось, в тумбочке у телека, — добавила, а про себя подумала: этот придурок, если и прихватил, то точно зажилил где-то у себя, фетишист хренов.

Пропустила Светку вперёд, нарочно, чтобы полюбоваться её задницей. Юбка, короткая, как намёк, обтягивала ягодицы так, что в голове завертелись совсем уж неприличные мысли. Показала на тумбочку, где мог валяться блокнот. Светка наклонилась, не сгибая колен, и юбка задралась, обнажив упругие полушария, едва прикрытые кружевной полоской. В тот момент все рамки рухнули. Желание захлестнуло, как волна. Шагнула к ней, но она успела выпрямиться, с пустыми руками.

— Пусто, — вздохнула Светка, и в голосе мелькнула досада.

Момент ускользнул, но огонь внутри не угас. Решила тянуть время.

— Кофе будешь? — предложила, стараясь не выдать дрожь в голосе.

Светка кивнула, сверкнув глазами. Поставила вариться кофе, а она уселась за стол, закинув ногу на ногу. Когда поднесла чашку, она переменила позу, чуть раздвинув бёдра. Мелькнула тень между ног, и разум помутился. Я, внезапно для себя самой, рухнула на колени, уткнулась лицом в её промежность, вдыхая пряный аромат через тонкие трусики. Светка замерла, ошарашенная, потом попыталась оттолкнуть. Но моя хватка была мёртвой — не вырваться. Борьба кончилась тем, что она шлёпнулась на пол, а губы продолжали жадно ласкать её, скользя по влажной ткани. Сопротивление таяло, и скоро Светка, застонав, прижала голову ближе. Её вкус, приторный, с оттенками парфюма, сводил с ума. Когда она выгнулась, сотрясаясь в оргазме, волна эйфории накрыла с головой. Подползла к её губам, поцелуй был робким, но вскоре её язык ворвался, дерзкий, жадный, и она ловко уложила меня на спину, оказавшись сверху. Целуя шею, грудь, Светка спустилась к клитору, и тело уже пылало. Её язык, острый, быстрый, теребил клитор, и оргазм накрыл так, что в глазах потемнело, а ноги онемели. Лежала, не в силах шевельнуться, пока Светка смотрела своими глазищами.

— Не думала, что с бабой так круто, — выдохнула, всё ещё дрожа.

— Первый раз, что ли? — усмехнулась Светка. — А по напору решила, что ты вообще на мужиков не смотришь.

Рассмеялись, и потащила её в ванную. Светка легла на спину, а сверху устроилась я, прижавшись к её пышной груди. Лежали, болтали о всяком, и сердце пело. Не только от оргазма, но от того, что рядом был человек, с которым можно быть настоящей. Спросила, каково жить с такой внешностью — любой ведь с катушек слетит. Светка хмыкнула: за 27 лет таких историй набралось, что на роман хватит. Я попросила рассказать о самом безумном, но она замялась, боясь смутить. Любопытство разгорелось, и, пообещав не судить, вытрясла рассказ.

Светка поведала, как в 14 начала спать с отчимом. Мать уходила на работу в пять утра, и до семи они кувыркались в постели. Мать, когда-то красивая, после родов расплылась и ненавидела Светку за её внешность. Однажды застукала их — и для неё это был конец света. Выгнала дочку без копейки. Светка скиталась, пока не зашла в кабак, где тусовались подвыпившие клерки. Они угостили виски, и она, потеряв остатки воли, отдалась каждому, одному за другим. Это было как полёт — никакого стыда, только кайф. Офисные работяги и сами офигели от такого подарка.

Её рассказ о бесшабашной юности, о том, как она отдавалась без оглядки, разжёг во мне пожар. Зависть к её свободе смешалась с желанием, и тело уже горело, требуя продолжения. Не спеша, придвинулась ближе, пальцы скользнули по её груди — тяжёлой, пышной, словно спелые плоды, налитые теплом. Соски, твёрдые, дерзко выпирали сквозь тонкую ткань майки, и я, не удержавшись, провела по ним ладонью, ощущая, как они отзываются на касание, становясь ещё твёрже. Светка тихо выдохнула, запрокинув голову, и её рыжие волосы рассыпались по плечам, как огненный шёлк. Пальцы спустились к её бёдрам, гладким, упругим, с кожей, словно атлас под кончиками пальцев. Каждое прикосновение отзывалось в ней лёгкой дрожью, а стоны, едва слышные, уже плели мелодию страсти.

Губы сами потянулись к её животу, целуя мягкую кожу, вдыхая её аромат — смесь цветочного парфюма и чего-то терпкого, природного. Светка, будто поддавшись невидимому ритму, выбралась из ванны и легла на спиной на пол, разведя ноги так, что передо мной открылась её киска — идеальная, с аккуратными губками, блестящими от влаги, и клитором, манящим, как спелая ягода. Вдох застрял в горле. Наклонилась, едва коснувшись губами её щёлки, чувствуя, как тепло её тела обволакивает. Язык скользнул по клитору, сначала осторожно, словно пробуя, смакуя её вкус — солоноватый, с лёгкой сладостью, как нектар. Светка ахнула, и её бёдра дрогнули, поддаваясь навстречу. Движения языка стали смелее, быстрее, рисуя круги, то надавливая, то едва касаясь, пока её стоны не превратились в крик, от которого, казалось, задрожали стены.

Желание толкнуло дальше. Пальцы, дрожа от возбуждения, скользнули по её влажной щёлке, нащупав горячую, пульсирующую плоть. Один палец вошёл легко, обволакиваемый её теплом, скользким и податливым. Внутри она была мягкой, как бархат, но сжималась, будто живая, обхватывая палец. Одного было мало — добавила второй, чувствуя, как её мышцы поддаются, раскрываясь. Третий палец вошёл с лёгким сопротивлением, и Светка, выгнувшись, подалась навстречу, издавая низкий, протяжный стон. Её влагалище сжималось, пульсировало, словно прося большего. Четвёртый палец скользнул внутрь, и я ощутила, как её тепло обхватывает руку, как стенки влагалища дрожат, подстраиваясь под мои движения. Решилась на большее — сжала ладонь, сложив пальцы в узкий клин, и медленно, с осторожностью, начала проталкивать её глубже. Светка, словно почувствовав мой порыв, сама подалась бёдрами, и вся кисть, до запястья, исчезла в ней. Обе замерли, ошарашенные. Её мышцы сомкнулись вокруг руки, горячие, влажные, сжимая так плотно, что каждый импульс её тела отдавался в моей ладони.

Светка легла обратно, её грудь вздымалась, а глаза, полные похоти, смотрели с вызовом. Начала двигать рукой, медленно, чувствуя, как её влагалище обволакивает, тянет, словно хочет проглотить глубже. Каждое движение был как танец: я надавливала, чуть поворачивая кисть, и её стенки отвечали, сжимаясь, пульсируя, представая передо мной жадным живым организмом. Пальцы внутри касались мягких стенок, скользили по влажным складкам, находя чувствительные точки, от которых Светка выгибалась, стонала громче, а её бёдра дрожали, подмахивая в такт. Я ускорила ритм движений, проталкивая руку глубже, чувствуя, как её тепло обжигает, как мышцы сжимаются всё сильнее, пока она не прогнулась, не сжалась, и оргазм не накрыл её с криком, от которого у меня самого мурашки побежали по спине. Рука, скользкая от её соков, вошла почти до середины предплечья, и я, замерев, ощущала, как её влагалище сокращается, пульсирует, исторгая волны наслаждения.

Через некоторое время я медленно, осторожно вытащила ладонь, чувствуя, как её мышцы нехотя отпускают. Светка, всё ещё дрожа, схватила мою руку, поцеловала её, слизывая свои соки, и потянулась к моим губам. Её поцелуй был жадным, язык ворвался в мой рот, сплетаясь с моим, и в следующую секунду она уже осыпала шею и грудь горячими, влажными поцелуями. Когда её губы добрались до моей киски, тело уже пылало. Её язык, длинный, ловкий, скользнул по клитору, то ныряя глубоко, то теребя его с бешеной скоростью. Каждый его рывок посылал разряды по нервам, а пальцы, проникшие в меня, двигались ритмично, нащупывая самые чувствительные точки. Влагалище сжималось, обхватывая её фаланги, и я чувствовала, как они скользят, ласкают, растягивают. Светка, будто зная моё тело лучше меня, добавила третий палец, и её движения стали глубже, настойчивее, пока я не начала задыхаться от наслаждения. Когда оргазм подкатил, она, почуяв, подняла меня к стене, прижав так, что ноги привстали на цыпочках. Её язык не останавливался, теребя клитор, ныряя во влагалище, и я закричала, теряя контроль. Светка впилась ртом, и мир поплыл, сознание мигнуло от переизбытка кайфа.

Очнулась, лёжа на полу, с мыслью, что эту женщину не отпущу никогда. Любовь, страсть, желание — всё смешалось в груди. Хотела её снова, хотела повторить этот оргазм, этот полёт.

Желание продолжить бурлило в крови, но Светка, бросив взгляд на часы, сказала, что пора бежать — важная встреча в Питере. Обещала вернуться и зажечь снова, как только дела уладятся. Пока натягивали одежду, призналась, что обожаю, когда берут грубо, с напором, а сегодня всё было мягко, нежно, но всё равно унесло в космос. Светка хмыкнула, сверкнув зелёными глазищами: «В сексе никогда не угадаешь, что выстрелит».

Вечером муж огорошил новостью: улетает в Европу на две недели. Еле сдержалась, чтобы не запрыгать от радости. Две недели свободы — это ж кайф! Ни его эгоистичных пяти минут в постели, ни его контроля. Впереди ждали самые жаркие дни в жизни.

На встречу со Светкой готовилась, как на первое свидание. Выбрала короткую белую юбку, едва прикрывающую бёдра, и решила обойтись без трусиков — для остроты ощущений. Натянула полупрозрачную блузку, под которой всё просвечивало, и в зеркале отразилась девчонка лет семнадцати — дерзкая, готовая на всё. Весь вечер сидела, как на иголках, ожидая звонка. Когда он раздался, сердце заколотилось, и я рванула к двери. Но вместо Светки в проёме стоял мужик — высокий, в тёмном костюме, с очками на носу, несмотря на вечерний полумрак. Не успела рта раскрыть, как он схватил за горло, второй рукой зажал губы и втащил в гостиную, щёлкнув выключателем. Свет погас, и страх сковал тело — сопротивляться не получалось. Незнакомец швырнул на диван, расстегнул ширинку и достал член — здоровый, твёрдый, внушительный. От вида этого агрегата страх сменился жаром. Желание вспыхнуло, несмотря на панику. Он взял за подбородок, подтянул ближе, и в тусклом свете от уличного фонаря заметила: член выглядел слишком идеальным, как игрушка. Страпон! Сердце ёкнуло — это Светка! Переоделась, зараза, чтобы разыграть мою фантазию о грубом сексе. Решила подыграть.

Губы послушно раскрылись, и резиновый ствол скользнул в рот, заполняя до горла. Вкус латекса смешивался с лёгким ароматом её парфюма, и это заводило ещё сильнее. Сосала, будто это настоящий, обхватывая губами, лаская языком, чувствуя, как игрушка упирается в нёбо. Но Светка решила снова взять инициативу, уверенными движениями она поставила меня на четвереньки, задрала юбку и с силой вогнала фаллоимитатор в киску. Влагалище уже текло, но резкий толчок всё равно отдался лёгкой болью. Вскрикнула, но её ладонь зажала рот, не давая вырваться звуку. Движения начались медленно, глубоко, каждый толчок растягивал, наполнял, заставляя тело дрожать. Стенки влагалища обхватывали игрушку, скользкую от моих соков, и каждый её рывок отзывался невероятным жаром внизу живота. Светка наращивала темп, и оргазм подкатывал, как волна, но вдруг она замедлилась, почти остановилась, дразня. Хотела крикнуть, чтобы не останавливалась, но тут почувствовала, как головка игрушки скользнула к анусу. Напряглась, пытаясь вырваться — анал никогда не любила, но её хватка была железной. Член начал медленно входить, и, к удивлению, боли почти не было. Он скользил уверенно, всё глубже и глубже в прямую кишку, растягивая узкое кольцо ануса, пока бёдра Светки не прижались к ягодицам. Тело замерло, привыкая к ощущению полного заполнения — странному, но неожиданно приятному.

Светка дала пару секунд, затем начала двигаться — медленно, плавно, позволяя анальным мышцам привыкнуть. Каждый толчок отзывался теплом, мягким давлением, которое смешивалось с лёгким жжением, но оно не раздражало, а разжигало. Постепенно темп нарастал, и оргазм, ускользнувший было, снова начал подкрадываться. Впервые анал принёс такое удовольствие — волны наслаждения катились от ануса к клитору, и тело само подмахивало, насаживаясь глубже. Когда оргазм накрыл, он был резким, как удар тока, разрывая тело на части. Светка вогнала игрушку до упора, прижала к себе, отрывая от дивана, и я задрожала, крича в её ладонь.

Светка, не вынимая страпон из моей попки, ловко отстегнула его от своего пояса. Её пальцы, тёплые и чуть липкие от пота, скользнули по моим бёдрам, застёгивая ремень так, что игрушка осталась внутри, плотно зафиксированная. Ощущение было ошеломляющим: резиновый ствол, уже нагретый моим телом, заполнял анус, растягивая тугое кольцо, и каждое движение или сокращение мышц отзывалось лёгким жжением, смешанным с глубоким, пульсирующим удовольствием. Попка сжималась вокруг игрушки, пытаясь то ли вытолкнуть посторонний предмет, то ли удержать источник удовольствия, и это давление будоражило, посылая искры по нервам. Светка, сверкнув глазами, нагнулась к сумке и достала второй страпон — чёрный, блестящий, с гладкой поверхностью, длинный, как запястье до локтя, и такой толстый, что от одного вида дыхание перехватило. Она медленно пристегнула его к бёдрам, давая мне рассмотреть каждый изгиб, каждую жилку на поверхности игрушки, и её движения, уверенные, но с лёгкой насмешкой, будто дразнили, обещая новый виток наслаждения.

Снова поставив на четвереньки, Светка провела ладонью по моим ягодицам, сжимая их, словно проверяя, насколько я готова. Кожа под её пальцами горела, а попка, жадно сжимающая первый страпон, отзывалась сладкой тяжестью. Она наклонилась, и я почувствовала её горячее дыхание на пояснице, от которого мурашки побежали по спине. Затем, одним резким движением, она вошла в киску вторым фаллосом. Влагалище, уже мокрое и горячее, приняло его с лёгким сопротивлением, и я ахнула, ощущая, как толстый ствол растягивает стенки, скользит по ним, надавливая на самые чувствительные точки. Ощущение двух игрушек внутри было не просто ошеломляющим — оно разрывало сознание. Первый страпон в анале, неподвижный, но твёрдый, давил изнутри, растягивая анус, и каждый мой вдох заставлял мышцы сокращаться, усиливая давление. Второй, в вагине, двигался ритмично, и его скольжение, влажное, с сочным чавканьем, отзывалось жаром, который растекался от промежности к животу, к груди, к кончикам пальцев.

Светка, стоя на коленях, держала меня за бёдра, её пальцы впивались в кожу, оставляя горячие следы. Она двигалась то медленно, позволяя чувствовать каждый сантиметр рельефного члена, то ускорялась, и тогда влагалище сжималось, обхватывая страпон, а попка пульсировала, усиливая кайф. Каждый толчок был как удар тока: киска текла, стенки влагалища сокращались, обволакивая игрушку, а растянутый анус отзывался сладкими спазмами, которые сливались с вагинальными. Светка, чувствуя моё состояние, то замедляла ритм, дразня, позволяя оргазму отступить, то вгоняла игрушку резко, глубоко, и тогда тело выгибалось, а горло срывалось на стон. Её собственное дыхание стало тяжёлым, прерывистым, и я заметила, как её бёдра дрожат, как она сама заводится, управляя моим удовольствием. Пот стекал по её вискам, рыжие волосы прилипли к шее, а глаза горели похотью, когда она наклонялась ближе, шепча мне в ухо:

— Нравится, когда тебя так? — её голос, хриплый, с лёгкой насмешкой, пробирал до костей.

— Да… не останавливайся, — выдохнула, едва справляясь с волнами наслаждения.

Она хмыкнула, и её движения стали ещё напористее. Пальцы одной руки скользнули к клитору, надавливая, растирая его круговыми движениями, и это было, как взрыв: вагина сжалась, попка запульсировала, и оргазм накрыл, как лавина. Тело затряслось, ноги подкосились, но Светка удержала, продолжая двигаться, не давая передышки. Вторая волна пришла следом, ещё мощнее, и я закричала, чувствуя, как мышцы влагалища и ануса сокращаются в унисон, сжимая игрушки, усиливая каждый спазм наслаждения. Светка, будто дирижёр, играла на моём теле, то замедляя, то ускоряя, и её собственные стоны начали прорываться — низкие, хриплые, полные кайфа. Она наклонилась, прижавшись грудью к моей спине, и я ощутила, как её соски, твёрдые и горячие, трутся о кожу, а её бёдра дрожат от напряжения, когда она вгоняла страпон всё глубже раз за разом. Её пальцы продолжали теребить клитор, скользкие от моих соков, и третяя волна накатила, не давая опомниться, сливаясь с предыдущими в сплошной поток блаженства. Время исчезло, реальность растворилась, осталось только ощущение заполненности, жара и её рук, которые держали, направляли, не давая вырваться из этого урагана.

Когда способность соображать вернулась, я лежала на диване, тяжело дыша, всё ещё чувствуя тепло страпона в попке и лёгкую пульсацию в киске. Светка, сидя рядом, провела пальцем по моей щеке, оставляя влажный след. Её глаза блестели, а губы растянулись в лукавой улыбке.

— Ну, какая твоя фантазия? — выдохнула, голос дрожал. — Хочу тебе отплатить тем же.

Она наклонилась ближе, её дыхание коснулось уха, и тихо, с хрипотцой, ответила:

— Ты уже всё сделала, Наташ. Моя фантазия — видеть, как ты улетаешь, как кричишь от кайфа. С тобой я сама на седьмом небе.

— Но почему анал? — спросила, всё ещё ощущая, как анус сжимается вокруг игрушки, посылая лёгкие волны удовольствия. — Я ж могла не въехать в это.

Светка рассмеялась, её смех был низким, вибрирующим, от которого мурашки побежали по коже.

— Поверь, почти все бабы тащатся от анала, если выбрать момент. Я чую, когда ты готова, — подмигнула она. — А ещё знаю одну особу, которая кончает только от этого. Хочешь, сходим к ней? Устроим тройничок.

— Серьёзно? — опешила, но в груди уже загорелся новый огонёк. — Я ж её в глаза не видела!

— Я тоже, — хохотнула Светка, откидывая прядь рыжих волос с лица. — Но мой гинеколог, тот ещё затейник, про неё рассказал. Говорит, на осмотре засовывает ей палец в попку, и она тут же течёт и стонет, как ненормальная. Муж её кинул — ему подавай классику, а она только анал и принимает. Живёт одна, скучает по хорошему траху. А доктор, к слову, мой верный пёсик — сделает всё, что попрошу.

— И как мы к ней заявимся? — усмехнулась, представляя нелепую сцену. — «Здрасьте, мы тут вашу попку трахнуть пришли»?

— Расслабься, — Светка подмигнула, её пальцы скользнули по моему бедру, оставляя горячий след. — Доктор всё организует. Он знает, как такие дела проворачивать.

Продолжение следует…