The High Price of Freedom © TrainerOfBimbos

*********************************************************

Она хотела свободы, но за неё пришлось заплатить.

***

На кухне было тихо. Гул холодильника смешался с тихим звоном пивной бутылки Тома, когда он ставил её на гранитную столешницу. Клэр стояла напротив него, скрестив руки. Её каштановые волосы отражали лучи позднего полуденного солнца, струившегося через окно. Она принялась ходить взад-вперёд. Ее шаги были неуверенны, а брови нахмурены. Так продолжалось несколько минут. Наконец она не остановилась и заговорила.

— Я много думала, Том, — начала она, и её голос дрожал, а тон был неуверенным, лишённым той убеждённости, которую она репетировала в своей голове. — Я читала книги, статьи и всякую всячину, которую мне присылала Джессика... О том, как женщины навсегда оказываются в ловушке своих ожиданий. Брак и моногамия могут быть просто способом держать нас в неведении. Я не знаю. Думаю, мне нужно исследовать себя и встречаться с другими людьми, чтобы понять, кто я.

Том уставился на свою жену. Его рука сжала холодную бутылку, и конденсат скользнул по его ладони. Восемь лет брака пронеслись в его голове. Кофейные утра, поздние разговоры, ипотека, которую они подписали с нервными улыбками. В свои 38 лет он, бухгалтер в Сакраменто, преуспевал в работе. Клэр, 36 лет, работала неполный рабочий день в бутике и проводила свободное время в социальных сетях или с Джессикой, её соседкой по комнате в колледже, ставшей личностью, порождающей хаос. Сейчас говорила не Клэр. Это был голос Джессики у неё во рту.

— Ты не знаешь? — тихим голосом спросил он, ища голубыми глазами её взгляд. — Ты хочешь встречаться с другими парнями из-за какой-то ерунды, которую ты увидела в TikTok?

Клэр закусила губу и отвернулась.

— Я не знаю, Том. Дело не в тебе. Дело во мне. Джессика говорит, что я никогда не жила для себя. Она всё время говорит, что я задыхаюсь здесь, что я должна освободиться ради себя.

— Джессика, — пробормотал Том.

Его челюсть сжалась.

Джессика была высокой, светловолосой и серийной разведёнкой, живущей на алименты в мансарде в центре города. У неё был талант сеять сомнения в голове Клэр. В прошлом месяце она убедила Клэр потратить 200 долларов на семинар по «исцеляющим кристаллам». Теперь становилась понятна глубина её влияния.

— Мне просто нужно больше с ней разговаривать, — сказала Клэр, ещё тише. — Она через это прошла. Она это понимает.

Том медленно отпил пива, и его горечь усилила скручивание в его животе.

— Клэр, Джессика — эксперт только в разводах, у неё их было два.

Он вздохнул и сократил расстояние между ними.

— Лучше поговори со мной. Мы ведь женаты, Клэр. Что на самом деле происходит?

Она колебалась. Её решимость пошатнулась.

— Я не хочу терять тебя, Том. Но я чувствую себя потерянной. Может, мне просто нужно время.

Впервые за все время их отношений Том посмотрел в лицо своей жены и понял, что совсем не знает её, и это его напугало.

***

Позже тем вечером Том сидел в одиночестве в гостиной. Телевизор был выключен. Клэр ушла, чтобы встретиться с Джессикой, и её «Приус» хрустнул гравием, отъезжая.

Он повторил слова жены: «исследуй, встречайся с другими людьми». Пустая боль разлилась по его груди. Разве его было недостаточно ей? Он построил для них эту жизнь со стабильной зарплатой, опрятным домом и тихими ночами с едой на вынос и Netflix. Может, в этом и была проблема? Может, стабильности ей уже было недостаточно?

Он взял ещё одно пиво и с шипением открыл его. Он уставился на их свадебное фото на каминной полке. Клэр сияла, сам он был неловок, но тоже счастлив. Неужели он что-то упустил? Может, она годами отдалялась, а он был слишком погружен в свои таблицы, чтобы заметить это?

Взяв телефон, он написал Клэр:

«Давай поговорим, когда ты вернёшься. Я не понимаю этого».

Ответа не последовало. Тишина терзала Тома, подпитывая сомнения. Может быть, ему стоило надавить сильнее и потребовать ответов? Но это был бы не он. Он всегда решал проблемы логикой, а не крикливыми перепалками.

Когда часы перевалили за полночь, а она всё ещё не вернулась, Том задавал себе вопрос, не было ли его тихое терпение просто скрытой трусостью.

***

В тот вечер Клэр встретилась с Джессикой в ​​баре на крыше здания в центре города.

Внизу сверкали городские огни, когда Джессика наклонилась к ней, держа бокал с вином между наманикюренными пальцами.

— Ты слишком хороша для этой скучной жизни, Клэр, — сказала она ровным и настойчивым голосом. — Том, конечно, хороший парень, но он тебя сдерживает. Тебе 36, ты в расцвете сил, но тем не менее играешь в домохозяйку? Я же свободна после своего второго развода, и это всё объясняет.

У Клэр были сомнения. После стольких лет, казалось бы, хорошего брака, кто бы не сомневался? Конечно, в этом и была проблема — всё казалось хорошим, по крайней мере, на поверхности, но под этим Клэр была кипящим котлом недовольства.

Она была недостаточно умна, чтобы понять, что Джессика подливала масла в её огонь.

— Заплати за счёт сегодня вечером, ладно? У меня мало денег.

Клэр кивнула и вытащила свою карточку. Её банковский счёт в последнее время и так был потрёпан из-за покрытия расходов на «девичники» Джессики.

— А что, если Том прав? А что, если это ошибка? — спросила она подругу.

Джессика рассмеялась. Звук был резким и пренебрежительным.

— Он просто боится потерять над тобой контроль. Мужчины всегда боятся. Поверь, ты скажешь мне спасибо, когда начнёшь жить своей правдой. Давай ещё выпьем.

***

Несколько ночей спустя Клэр лежала без сна в постели с незнакомцем. Парня звали Марк, и она познакомилась с ним в Tinder. Широкие плечи, улыбка продавца. Его квартира была завалена спортивным инвентарём и пустыми пивными банками. Секс с ним оказался быстрым и механическим, и теперь она лежала и смотрела в потолок, пока он храпел рядом с ней. Её телефон лежал рядом на тумбочке. Он показал пропущенный звонок от Тома, голосовой почты не было. Острая и холодная вина скрутила внутренности Клэр. Она представила своего мужа дома, одного. Скорее всего, потягивающего пиво и ждущего, когда она объяснится. Он этого не заслуживал. Но тут голос Джессики эхом отозвался в её голове:

«Ты была прикована к его обыденности. Освободись, живи для себя».

Клэр повернулась и уставилась на спину Марка, прошептав себе:

— Это моё право. Я возвращаю себя.

Слова казались пустыми. Это была идея, в которую она так до конца и не поверила. Её сердце тянулось к Тому. К их тихим утрам, к его уверенным рукам, чинящим протекающую раковину. Но мантра Джессики заглушала голос разума:

«Моногамия — ловушка. Ты богиня, а не раба брака».

Клэр зажмурилась, разрываясь между болью от предательства Тома и возбуждением от отрицания всего, что её учили ценить.

***

Неделю спустя Клэр снова сидела напротив Тома. Её уверенность окрепла. Слова Джессики стали её бронёй.

— Я решила, — сообщила она, избегая взгляда мужа. — Я буду встречаться с другими людьми. Мне это нужно.

Том откинулся назад.

— Ты серьёзно? — его тон был резким. — Ты бросаешь меня из-за ерунды, услышанной от Джессики?

— Это не чушь, — так же резко ответила Клэр, но её руки дрожали. — Это важно для меня. Джессика говорит...

— К чёрту её! — перебил жену Том. — Это наша жизнь, а не Джессики. Будь реалисткой, Клэр. Ты разрушаешь наш брак, став её марионеткой.

— Я не ухожу от тебя, — тихо сказала Клэр. — Просто мне нужно пространство. Я не хочу потерять тебя, Том. Мне просто нужно пройти через это.

Глаза Тома сузились:

— Если ты решила встречаться с другими мужчинами, ты больше не живёшь в этом доме. Так что собирай свои вещи.

Клэр замерла. У неё перехватило дыхание.

— Том, подожди. Мы же можем поговорить об этом?

— Ты достаточно наговорила, — он отвернулся, и его голос был холоден. — Уходи.

Она собралась этой же ночью. Её «Приус» был загружен чемоданом с дорожными вещами, когда она подъехала к лофту Джессики. Она написала ему:

«Извини. Я не хотела, чтобы всё закончилось так».

Он не ответил.

***

После отъезда жены Том не спал. Он сидел в гостиной и его мысли метались. Он не собирался унижаться, умоляя Клэр не строить из себя шлюху, но и не знал, что делать дальше. Сообщения Клэр терзали его. Она не хочет терять его. Может, она всё-таки придёт в себя?

***

На следующее утро он стоял на кухне и смотрел на пустую кофейную кружку Клэр на стойке. Он всё ещё чувствовал запах её лавандового шампуня, оставшийся в ванной. Разве он не прав, выгнав её? Может, ему стоило бороться настойчивее и умолять её остаться? Но образ того, как она «исследует» других мужчин, горел у него в голове. Желудок Тома скрутило.

Он взял свой мобильный телефон и набрал номер, которым часто пользовался в последнее время — по крайней мере, с тех пор, как Клэр начала рассказывать ему о современной феминистской супружеской жизни, когда жена вольна находиться на члене другого мужчины и прочей чуши.

Винс Моретти был старым приятелем по колледжу, адвокатом по разводам и, по правде говоря, немного подлецом. Он был не тем парнем, которому доверяешь в общении с женщинами и детьми, но тем, которого хочешь иметь на своей стороне в драке.

— Том? — ответил Винс. — Ты наконец-то вытащил голову из задницы по поводу Клэр?

Том вздохнул. Винс был не из тех, кто стесняется в выражениях.

— Я просто... Ну, мне нужны варианты. Она сказала мне, что будет «встречаться с другими мужчинами». При этом продолжает твердить, что любит меня и что не хочет терять наш брак. Я не знаю, что делать.

Том не мог видеть, как Винс приподнял очки и потёр переносицу, подумав про себя: «Некоторые парни как будто не могут не быть тупыми».

Винсу нравился Том. Всегда нравился, ещё со времён колледжа, но этот человек был безнадёжным слабаком. Как и многие мужчины его поколения, он был продуктом развода и воспитывался матерью-одиночкой. Сочетание отсутствия мужского влияния и страха нестабильности сделало его эмоционально чахлым, податливым и немного угодливым. Винс знал, как с этим справиться.

— Она играет с тобой, Том. Но если ты будешь мягок, она покажет свои карты.

Лицо Тома скривилось в гримасе. Он знал, что Клэр играет с ним. Чувствовал это на уровне интуиции, но всё равно не мог заставить себя признаться в этом.

Остальная часть разговора была не слишком полезной для Тома. Винс сказал перезвонить ему, когда Том, наконец, отрастит себе пару яиц.

Если бы всё было так просто...

***

Том колебался всю неделю. Клэр звонила ему, оставляя голосовую почту.

— Я скучаю по тебе, Том, — её голос дрожал. — Я не уверена, что поступаю правильно.

Он смягчился и написал в ответ:

«Возвращайся домой. Мы найдём выход».

И она отвечала:

«Скоро. Мне просто нужно немного больше времени».

Каждый обмен сообщениями заставлял его сомневаться всё сильнее. Неужели он был дураком, продолжая надеяться? Отпустить её или продолжать ждать?

Он проводил ночи, расхаживая по дому и прокручивая в голове их последнюю ссору. Не оттолкнул ли он её сам, будучи недостаточно снисходительным, но достаточно возбуждённым, разозлившемся, громким. Каким угодно.

***

И вот это случилось.

В пятницу коллеги Тома убедили его стряхнуть с себя угрюмое настроение и пойти с ним в бар, чтобы выпить после работы по столь необходимому стаканчику. Они сидели у окна высококлассного ирландского паба, когда в расположенном через дорогу клубе он заметил Клэр. Она смеялась в компании Джессики и какого-то парня в кожаной куртке.

Все инстинкты Тома подсказывали ему встать, броситься в этот клуб, схватить Клэр за руку и отвезти её домой, а там попытаться заставить её образумиться. Умолять и умолять её. Всё, что угодно.

Милая девушка с ресепшена попыталась привлечь его внимание, но Том проигнорировал её. Его глаза, словно лазер, были сосредоточены на клубе через дорогу.

Его сердце замерло, когда спустя какое-то время Клэр вдвоём с парнем выбралась наружу на парковку перед клубом. Он увидел, как его жена забралась на заднее сиденье одной из стоявших там машин вместе с парнем. Даже не осознавая этого, он встал и, проскочив мимо своих коллег, направился к выходу. Он выскочил на улицу, и только каким-то чудом его не раздавил ехавший там грузовик. Том пошёл поперёк оживлённой улице, и его взгляд был прикован к Тойоте последней модели, которая начала раскачиваться взад и вперёд.

Последнее, что Том помнил о той встрече, это встретившийся с ним взгляд Клэр через окно машины. Она замерла, и на её лице отразилась смесь шока и стыда. Не выдержав, Том просто убежал.

Её звонки и сообщения разрывали его телефон до позднего утра и большую часть следующего дня, но Том так и не ответил.

***

Клэр ввалилась в лофт Джессики. Её помада была размазана, а блузка помята после свидания на заднем сиденье. Парень с татуировками и ленивой ухмылкой, Джейк, был барменом в клубе. Он был грубым и жадным, совсем не похожим на нежного и любящего Тома. Сначала Клэр почувствовала волнение и сказала себе, что это свобода. Но когда она встретилась глазами с Томом через это окно, волнение превратилось в тошноту.

Она рухнула на диван Джессики, рыдая.

— Он увидел меня, Джесс. Том увидел меня с ним.

Джессика налила ей водки и пожала плечами.

— Ну и что? Он — твоё прошлое. Теперь ты освобождённая женщина. Признай наконец это.

— Но я причинила ему боль, — прошептала Клэр, сжав стекло в руке так, что побелели пальцы. — Я увидела это по его лицу.

Джессика закатила глаза.

— Вина — патриархальный пережиток, Клэр. Ты не обязана ему жизнью. Ты ломаешь шаблон. Феминизм означает брать то, что хочешь.

Клэр залпом выпила водку. Ожог сковал её горло, но не совесть. Она хотела верить Джессике. Это было её пробуждение, её сила. Но воспоминание о раненых глазах Тома преследовало. Она променяла его тихую любовь на эту хаотичную «свободу». Это было похоже на пепел во рту. Она знала это уже давно, а если быть совсем честной, знала ещё до того, как покинула их общий дом.

Клэр пыталась позвонить Тому, но он так и не взял трубку. Она отправила ему десятки сообщений, которые остались без ответа. Каждая минута его молчания заставляла её желудок делать сальто.

Клэр чувствовала, что должна что-то сделать, но так и не смогла. В конечном итоге она просто решила продолжить своё новое существование, снова меняя партнёров и продолжая трахаться с ними — в погоне за кайфом, и попытках заглушить вину и стыд.

***

На следующее утро Том сидел напротив Винса Моретти в закусочной на шоссе I-80. Воздух был густым от жира и грохота тарелок. Винс, с зачёсанными назад волосами и акульей ухмылкой, потягивал свой кофе, чёрный, как его костюм. Чашка Тома дымилась нетронутой. Его руки, лежащие на столе, были сжаты.

— С ней покончено, — сообщил Том тихим, но жёстким голосом. — Я видел ее вчера вечером на заднем сиденье машины какого-то парня, и понял, что она не вернётся. Чёрт, она никогда не собиралась возвращаться, не так ли?

Винс поднял чашку кофе и отпил.

— Нет, Том, она никогда не вернётся. Ни одна женщина не делает такого своему мужчине, которого действительно любит. Если бы она любила тебя, то боялась бы даже просто подумать об этом.

Том кивнул. Это было то, что он пытался игнорировать. То, что ему было трудно принять. Его психика была сформирована ещё в раннем возрасте травмой, полученной при разводе родителей, а затем ещё больше изуродована их дальнейшими неудачами в самостоятельной жизни. Отсутствие отца в последующем взрослении, в немалой степени вызванное требованиями его матери об опеке и алиментах, лишило Тома всякого мужского образца для подражания. Мать и её бесконечный парад неудачных отношений — вечно жалующаяся и ворчащая на мужчин — глубоко повлияли на него. Том не хотел быть одним из тех парней — тех, на кого жаловалась его мать. Он хотел быть одним из «хороших», и в его представлении хорошие не раскачивают семейную лодку, даже если они несчастливы. Это был невольный урок, который его молодое «я» приняло близко к сердцу.

Теперь, однако, он уже пережил это, и маятник качнулся в другую сторону. Возможно, слишком далеко. Чрезмерная коррекция, так сказать.

Том наклонился к Винсу и его голос был едва громче шёпота:

— Я хочу сжечь эту сучку. Уничтожить её нахрен. Так же, как она уничтожила меня.

Винс откинулся назад. Его ухмылка стала шире.

— Калифорния — штат с общим имуществом, Том. Она получит половину всего. Активы, долги. Всё, если только мы не перехитрим её. Ты готов играть грязно?

— Чем грязнее, тем лучше, — ответил Том, и его голубые глаза были холодны.

Когда Винс изложил план по выкачиванию сбережений и накоплению долгов, Тома невольно задался вопросом. Неужели это был именно он? Был теперь тем парнем, который всегда сводил баланс, а не готовил его?

***

Поздно ночью, один в том, что раньше было их кроватью, Том лежал, уставившись в потолок. Половина кровати жены была холодной и пустой.

Уничтожить Клэр казалось правильным. Справедливое возмездие за её предательство. Мысленные картины воплощения этого вызывали эйфорию в душе Тома, но, в то же время, это было похоже на то, что он опускается до её уровня. Он представил лицо Клэр, когда ей вручат бумаги на развод. Её шок, её слезы. Исцелит ли это его или просто оставит пустоту в душе?

Том ударил кулаком по подушке, разрываясь между яростью и сомнениями.

В конечном итоге, именно мысленные видения, а точнее её образ с тем парнем на заднем сиденье паршивой маленькой Тойоты, подтолкнули его к окончательному решению.

Она сама выбрала это, и он заставит её заплатить.

***

Винс вытащил блокнот и что-то записывал, одновременно говоря:

— Вот план наших действий. Во-первых, общее состояние составляет 120 000 долларов, верно? Мы будем сливать совместный счёт небольшими частями по 15 000 - 20 000 долларов за раз. Для этого используем твою фирму по работе с электронными данными, выставляя счета за «консультационные сборы» от подставной компании, которую я создам. Оттуда деньги перейдут в фирму моего приятеля в Неваде, а затем в офшор на Каймановы острова. Средства будут не отслеживаемые. У меня есть парень, который похоронит их в трасте под вымышленным именем. Попытка найти следы выльется в кошмар. Ей понадобится судебный бухгалтер и чудо, чтобы найти их.

Том кивнул. Медленное чувство удовлетворения разгоралось внутри него.

— А дом?

— Дом. Ранчо с тремя спальнями, стоимостью 450 000 долларов, и непогашенной ипотекой в 200 000 долларов, — сказал Винс и постучал ручкой. — Мы удваиваем ставку. Берём вторую ипотеку на 200 000 долларов с целью «улучшения дома». Банку всё равно. Ваш кредит — золото для него. Наличные уходят по той же схеме. При этом долг остаётся общим, и она оказывается на крючке его половины. Я подготовлю поддельную заявку подрядчика на новую крышу и ремонт кухни, чтобы прикрыть историю, если она копнёт достаточно глубоко.

— Кредитные карты? — спросил Том, наклонившись ближе.

В ответ Винс усмехнулся:

— Это моя любимая часть. Совместный лимит по вашим картам Visa и AmEx составляет 50 000 долларов. Дай себе волю. Порадуй себя, к примеру, 55-дюймовым OLED-телевизором, часами Rolex Submariner, виски высшего качества. Можешь даже купить газонокосилку, если хочешь. А затем тихо продай это всё за наличные на eBay или Craigslist. У меня есть парень в Розвилле, который быстро скупает хорошие вещи. Оставь себе несколько подарочных карт Amazon. Их невозможно отследить. Используй остаток, а выписки о расходах пусть накапливаются на ваши имена. Закон чётко устанавливает, что половина принадлежит ей. И не важно, активы это или долги.

Том выдохнул. Его решение было твёрдым:

— Давай сделаем это.

***

В течение следующих трёх недель Том превратился в машину мести.

Сначала утекли все совместные сбережения. $15 000, переведённые в понедельник на счёт, данный Винсом. $20 000 в четверг. Каждый перевод был подкреплён туманным счётом: «Консалтинг: Анализ данных». К концу недели уже $120 000 лежали на счёте в Неваде. Затем они растворились на Каймановых островах, оказавшись в трасте под названием «Horizon Holdings». Контакт Винса отправил электронное письмо с подтверждением:

«Средства в безопасности. Удачи».

Следующим на очереди был дом. Том подал онлайн заявку на вторую ипотеку и загрузил поддельную заявку от «Sacramento Home Pros» на 200 000 долларов на замену крыши и капитальный ремонт кухни. Банк без проблем перевёл деньги на совместный счёт. Том вывел их в офшор в течение 48 часов. Выписки по движению ипотечных средств дублировались и были адресованы «Мистеру и миссис Рейнольдс».

Кредитные карты оказались почти забавой. Том зашёл в Best Buy и купил два телевизора по $3000 и звуковую панель Bose. Затем он зашёл к ювелирный за Rolex, купив часы за $12000. В Total Wine он набрал на $2000 односолодового скотча. Home Depot сожрал $5000 за инструменты и подарочные карты. Он продал телевизоры и часы парню Винса из Розвилла за $10000 наличными, а скотч — приятелю по покеру за $1500. Инструменты он выложил на Craigslist и выручил за них $3000. Подарочные карты на $2000 Том спрятал. Выписки за покупки раздулись: $48000 к оплате, совместная ответственность.

Том ничего не мог с этим поделать, но каждая покупка затягивала узел в его груди. Покупая телевизоры, он представил себе реакцию Клэр. Посмеётся ли она над его мелочностью или заплачет из-за предательства? Возвращаясь домой с Rolex, сверкающим на запястье, он задавался вопросом, не теряет ли он себя в этой афере. На следующий день он продал его. Деньги были тяжёлым грузом в его кармане, и эта тяжесть не спадала.

Наказывал ли он её или себя?

***

Клэр ничего не заметила.

В социальных сетях сыпались её посты под ником @ClaireFreespirit [1]. Каждую неделю она написала: «Живу своей правдой», и выкладывала селфи с Джессикой в ​​барах, всякий раз обнимая нового парня.

Однажды вечером в очередной забегаловке она встретила Райана, музыканта с тёмными глазами и мозолистыми пальцами. В итоге они оказались в его тесной студии. Без каких-либо прелюдий он, прислонив свою гитару к стене, повалил Клэр на несвежую постель, прижав её к матрасу. Было сыро и грязно. Она растворилась в этом, а потом, лёжа на пахнущих сигаретами простынях, почувствовала навалившееся чувство вины. Она вспомнила нежные руки Тома и его мягкое «спокойной ночи». Слезы защипали её глаза.

«Это не ты. Ты не такая», — кричало сердце Клэр.

Но голос Джессики тут же возразил:

«Ты освобождаешь себя от оков. Мужчины не должны владеть тобой».

Она уцепилась за эту ложь и, достав телефон, написала Джессике:

«Ещё одна ночь свободы».

Джессика ответила:

«Ты моя девочка. Продолжай разрывать цепи».

Прочитав сообщение, Клэр отложила телефон и уставилась в потолок. Рука Райана тяжело лежала на её талии. Пытаясь в очередной раз убедить себя, она прошептала:

— Я сильная. Всё будет хорошо.

Но слова звучали фальшиво, и она ненавидела себя за то, что нуждалась в них.

***

Три месяца спустя документы о разводе вручили в руки Клэр в лофте Джессики. Её лицо осунулось, когда она прочитала их.

— Неужели он разводится со мной? — выдохнула она и рухнула на диван, тяжело дыша. — Нет, нет, нет. Этого не должно случиться!

Дрожащими руками она схватила свой телефон и набрала номер Тома. Когда он взял трубку, её голос едва прорывался сквозь рыдания:

— Почему? Мы можем это исправить!

Тон Тома на другом конце провода был ровным и холодным:

— Клэр, не оскорбляй меня. Больше ничего не надо исправлять.

Она крепче сжала телефон. Ее дыхание было прерывистым:

— Нет, Том, ты не понимаешь. Я не бросала тебя. Я пыталась спасти себя! Ты не понимаешь, каково это — быть в ловушке и чувствовать, что вся твоя жизнь — это просто служение чьей-то повседневности. Мне нужно было пространство, свобода. Джессика открыла мне глаза на то, что женщины вечно были рабынями патриархата. Брак, моногамия — всё это клетка. Я не бросала тебя. Я вырывалась из этого!

Том горько рассмеялся, и этот звук перечеркнул её слова:

— Свобода? Так ты называешь возможность трахаться на заднем сиденье машины какого-то парня, пока я сижу дома и думаю, куда ты пошла? Ты ни от чего не освободилась, Клэр. Ты просто гоняешься за дерьмом Джессики, потому что оно заставляет тебя чувствовать себя особенной. Тебе не нужно было пространство. Тебе нужно было внимание других мужчин и чужой член.

— Это несправедливо! — закричала Клэр.

Она встала и принялась мерить шагами деревянный пол лофта.

— Ты думаешь, я просто эгоистичная стерва? Я задыхалась, Том. Ты и твоя идеальная маленькая жизнь, твои расписания, твои тихие ночи. Это убивало меня. Я заслуживаю жить для себя, а не только в качестве твоей жены. Феминизм означает, что я могу выбирать, кем я являюсь, а не определяться тобой или кем-то ещё!

— Реши, наконец, кто ты! — голос Тома стал жёстче. — Ты выбрала роль собачки Джессики. Ты не боролась с патриархатом, Клэр. Ты боролась со мной. Парнем, который платил по счетам, пока ты спускала наши деньги на её счета в баре. Ты не революционерка. Ты эгоистка. Нарцисс, который думает, что «жить своей правдой» — это оправдание того, что ты обманываешь всех, кто заботился о тебе. Это не свобода. Это эгоизм с хэштегом.

Грудь Клэр вздымалась, и слёзы текли по её лицу:

— Ты все перевираешь! Я не хотела причинять тебе боль. Я просто не могла продолжать притворяться, что счастлива в той коробке, которую ты построил. Женщинам говорят, что мы должны быть хорошими жёнами, жертвовать всем ради мужчин. Я отказалась быть такой рабыней. Мне нужно было исследовать себя, узнать, кто я вне тебя. Почему ты этого не видишь?

— Потому что это ложь, — резко ответил Том. — Ты не исследовала ничего, кроме кучи разных членов. Ты не нашла себя. Ты нашла других мужчин, кроме своего мужа, чтобы трахаться. Ты говоришь о рабстве? Это я был прикован к тебе, убирая весь беспорядок, пока ты изображала мученицу. Тебе не нужна была свобода от меня. Тебе нужен был кто-то, кого можно было бы оскорбить, и я оказался удобной мишенью.

Том вздохнул, переводя дыхание, и продолжил:

— Ты взяла любовь, которую я к тебе испытывал, нашу близость и превратила её в оружие, чтобы меня потрошить, просто потому что захотела чувствовать себя лучше. Ты упомянула о выборе? Так вот новость для тебя — у меня тоже есть выбор! И мой выбор — перестать позволять тебе меня оскорблять.

— Прекрати! — голос Клэр надломился.

Она откинулась на диван, прижимая подушку к груди:

— Ты заставляешь меня звучать поверхностно, как будто у меня нет души. Я потерялась, Том. Джессика показала мне, что я могу быть больше, чем твоей тенью. Я хотела быть цельной, а не просто половиной тебя. Это не нарциссизм. Это выживание.

Том замолчал, и его молчание было тяжёлым.

— Цельной? Ты была одним целым со мной, пока не позволила Джессике убедить тебя, что это не так. Выживание? Ты прекрасно выживала на мою зарплату, пока гналась за своей «правдой жизни». Тебе большего ничего не нужно было, Клэр. Ты захотела большего, и теперь ты это получила. Поздравляю.

Клэр зарыдала сильнее. Её слова сбивались между вздохами:

— Я не хотела этого. Я думала, что могу иметь и то, и другое. Ты и я, только по-своему. Я не хотела тебя терять. Я просто не могла больше дышать той жизнью. Почему ты не стал бороться за меня, а настроился против?

— Я боролся, — сказал Том, и его голос был тихим и решительным. — Я боролся, чтобы мы были стабильны, пока ты разрывала всё на части. Ты выбрала сама, Клэр. Теперь живи с этим.

Поняв, что Том повесил трубку, она выронила свой телефон, и он с грохотом упал на журнальный столик. Клэр закрыла лицо руками и, свернувшись на диване, зарыдала. Документы о разводе были разбросаны рядом с ней. Голос Джессики эхом отозвался в её голове:

— Ты богиня, а не просто жена.

Слова Тома глубоко ранили её. Неужели он был прав? Неужели это был просто её эгоизм? Она крепче сжала подушку, разрываясь между феминистскими идеалами, за которые она цеплялась, и поглощающим осознанием того, что, возможно, просто возможно, она на самом деле была тем монстром, о котором всё это время кричала её совесть.

***

Зал суда был похож на серую камеру отчаяния — мерцающие флуоресцентные лампы, потёртый линолеум, слабый запах застоявшегося кофе. Клэр сидела вместе с Грегом, своим назначенным судом бесплатным адвокатом. Его костюм был мятым, его записи были в беспорядке. Том сидел с Винсом, резким и уравновешенным. Его галстук был дорогим и красным. Судья, седой мужчина лет шестидесяти с постоянно хмурым выражением лица, перетасовал документы.

— Раздел общего имущества, — прорычал он. — Господин Моретти, вам слово.

Винс встал. Его манеры были отточенными и гладкими, как масло.

— Ваша честь. Моего клиента Томаса Рейнольдса бросила жена Клэр Рейнольдс три месяца назад. Она съехала из семейного дома и вступила в внебрачные отношения с другими мужчинами, оставив его с непосильным долгом. Вторая ипотека на 200 000 долларов на улучшение дома, которую она никогда не поддерживала, 48 000 долларов по кредитным картам из-за её расточительных трат. Совместные сбережения в размере 120 000 долларов были потеряны из-за неудачных инвестиций. Мы добиваемся справедливого раздела активов, дома и долгов.

Грег вскочил. Его галстук развевался, съехав на бок.

— Протестую! Мошенничество! Мистер Рейнольдс скрывает активы. Эти сбережения никуда не делись!

Винс подвинул вперёд толстую папку.

— Вот подтверждающая документация, ваша честь. Сделки с подрядчиком, инвестиционные убытки, квитанции о переводе денег. Silver Peak Solutions съели сбережения. Рынок рухнул. Ипотека от Sacramento Home Pros на 200 000 долларов. Кредитные выписки показывают траты на дорогостоящие покупки. Телевизоры, драгоценности, которые затем были проданы для покрытия счетов. Все законно.

Судья пробежал глазами представленные Винсом бумаги и выглядел не впечатлённым.

— Мистер Хенсли, ваши доказательства?

Грег повозился и помахал банковской выпиской.

— Мы ведём расследование! LLC — это подставное лицо! Время слишком подходящее!

— Мне нужны доказательства, а не ваши теории, — резко бросил судья. — Закон говорит чётко: раздел 50/50. Дом оценивается в 450 000 долларов с 400 000 долларов ипотеки, что оставляет 50 000 долларов капитала. Общая сумма долга составляет 248 000 долларов. Миссис Рейнольдс получает 25 000 долларов капитала и 124 000 долларов долга. Мистер Рейнольдс получает то же самое.

У Клэр перехватило дыхание. Голос повысился.

— Что? Я должна 124 000 долларов? Не может быть!

Она повернулась к Тому, и её глаза были дикими.

— Ты сделал это. Ты всё спрятал! Наши сбережения, дом. Ты оставил меня ни с чем! Ты ублюдок!

Том сидел неподвижно. Руки его были сложены, на лице промелькнула самая смущённая улыбка.

— Она отказалась от брака, ваша честь. — вмешался Винс. — Она не может рассчитывать на его сохранение.

— Я бросила тебя?! — взвизгнула Клэр и встала, скрипя стулом. — Я искала себя! Ты скользкий ублюдок, Том. Ты спланировал это! Восемь лет вместе, а ты решил обобрать меня до нитки? Я банкрот!

Слезы хлынули из глаз Клэр, когда она указала на Тома трясущимся пальцем:

— Ты вор и трус!

Судья ударил молотком.

— Миссис Рейнольдс, сядьте, или это будет считаться неуважением к суду.

Она рухнула, рыдая.

Грег бесполезно похлопал её по руке.

Судья провозгласил:

— Развод удовлетворён. Раздел имущества 50/50. Следующее дело.

***

Той ночью Клэр ехала в Модесто. Её «Приус» гремел. Её жизнь была разрушена. Дом родителей в стиле ранчо замаячил в темноте. Свет на крыльце отбрасывал слабый свет на подъездную дорожку.

Выйдя из машины, она постучала в родительский дом. Дверь открыла её мать, Эллен. Седые волосы женщины были туго стянуты, а взгляд был острым. Её отец, Билл, молча держался позади жены.

— Я разорена, — прошептала Клэр.

Она вошла внутрь, и на неё обрушился знакомый запах соснового очистителя.

— Том забрал всё. И я должна 124 000 долларов.

Лицо Эллен посуровело.

— Сядь.

Они расположились в гостиной. Старый диван прогнулся под Клэр. Билл уставился в пол, сцепив руки.

— Объясни, — потребовала Эллен стальным голосом.

Клэр рассказала про последние несколько месяцев своей жизни. Про идеи Джессики, «свободу», развод, долг.

— Я думала, что восстанавливаю себя, — закончила она надломленным голосом.

Эллен наклонилась вперёд к дочери. Ее глаза сверкали.

— Восстановление? И вы с Джессикой называете это феминизмом? Это самонадеянный мусор! Нарциссизм, замаскированный под освобождение. У тебя был муж, дом, стабильная хорошая жизнь, а ты позволила этой пиявке уговорить тебя всё это сжечь. Она использовала тебя. Она всегда использовала тебя. Присвоила себе твои деньги, эксплуатировала твою доверчивость. Твой отец и я столько раз предупреждали тебя об этой девчонке, но ты просто упивалась её обществом. А теперь ты здесь, поджав хвост, ожидаешь чего — жалости? Подачки?

— Я не думала... — начала Клэр, но Эллен перебила её:

— Вот именно, ты не думала. Мы с отцом пытались воспитать тебя лучше. Том не был идеальным мужем, но он был стабильным. Преданным. Он так любил тебя! А ты променял это на что? На Джессику? Она паразит, и всегда была паразитом. И какой у тебя теперь план? Жить за наш счёт?

Отец Клэр Билл наконец заговорил тихим голосом:

— Мы поможем тебе с комнатой, Клэр. Но твои проблемы? Они твои.

Клэр кивнула. Слезы лились по её лицу. Тяжесть слов матери раздавила её. Она направилась в свою старую спальню. Стены комнаты всё так же были завешаны теперь уже выцветшими плакатами. Она легла на свою старую скрипучую детскую кровать и уставилась в потолок, прокручивая в голове каждый свой выбор. Мужчины, бары, вечеринки. Пустая спешка. Это была не свобода. Это была ложь, которую она продала себе, и теперь расплачивалась за это.

***

Том, тем временем, продолжил жить дальше. На одном из корпоративных мероприятий он встретил Лидию. Она была кроткой, тихой женщиной с яркими рыжими волосами и тёплым смехом. Учительница, которая любила его лёгкий юмор, и которая вместо того, чтобы тупо прокручивать TikTok, проводила свободное время за чтением, письмом, вязанием и скрапбукингом [2]. Если у неё и был один недостаток, связанный с социальными сетями, так это то, что она следила за инфлюенсерами [3], у которых было много детей. Лидии нравились дети.

Однажды вечером, за ужином в их новом доме, Том рассказал ей о Клэр.

— Я этим не горжусь, но я разорвал её на части при разводе, — признался он, тыкая вилкой в свой стейк. — Я сделал несколько действительно дерьмовых вещей. Спрятал деньги, влез в долги — фактически оставил её нищей.

Лидия изучала лицо Тома — он выглядел искренне расстроенным. История, которую он рассказал, казалась такой далёкой от обаятельного и нежного мужчины, которого она полюбила.

Лидия сжала его руку:

— Она причинила тебе боль, Том. Ты защитил себя.

Он слабо улыбнулся ей в ответ:

— Спасибо... но это было неправильно. Да, она жестоко меня предала, но моя реакция была такой не только из-за этого предательства. Это было кульминацией событий в моей жизни. Моим негодованием на то, что всю жизнь я чувствовал себя скованным вещами, которые не поддавались моему контролю.

Лидия кивнула. Она поняла состояние Тома, выслушав большую часть его истории. Про его детство, взросление, про изменения, которые он сделал в своей жизни. Ей пришла в голову неожиданная мысль.

— По-моему, Том, это немного иронично, что «поиск себя» Клэр заставил тебя... ну, заставил тебя найти самого себя.

Задумавшись, он кивнул соглашаясь:

— В каком-то смысле это именно так... Сейчас я даже не могу слишком сильно злиться на неё. Во многом я виноват сам, потому что был таким... избегающим любых проблем. Думаю, это правда, когда говорят...

Лидия приподняла бровь, пока её вилка гонялась за картофелем на тарелке.

Том театрально кашлянул:

—. ..То, что тебя не убивает, делает тебя сильнее.

***

Эпилог

Два года спустя, на свадьбе их общего друга, живущего в Напе, Клэр, одетая в простое чёрное платье, стояла у бара, попивая джин с тоником. Её сердце замерло, когда она увидела Тома, вошедшего вместе с яркой рыжей спутницей. Высокая и элегантная женщина с ниспадающими мягкими волнами волосами и тёплой улыбкой, держалась за его руку. Грудь Клэр напряглась. Она, не отрываясь, наблюдала за ними через всё помещение, и её пальцы побелели, сжимая стакан с напитком.

Вскоре пара разъединилась. Том направился к старым друзьям, расположившимся около танцпола, а его рыжая спутница двинулась к бару.

Клэр изменила позу и сделала вид, будто изучает меню напитков, но женщина всё равно остановилась рядом с ней. Она заказала бокал вина и повернулась к Клэр с яркой улыбкой.

— Свадьбы — это самое лучшее событие в жизни, не так ли? — сказала рыжеволосая лёгким и дружелюбным голосом. — Любовь просто витает в воздухе. И, признаюсь, она заставляет меня думать только о моём мужчине. До него я никогда не думала, что однажды увижу кого-то и сразу пойму: «Он тот самый». Он такой добрый, милый и внимательный — однажды он станет самым лучшим отцом.

Клэр выдавила улыбку. Мысли её метались. Эта женщина явно была влюблена в её бывшего мужа. И это было больно. Клэр снова взглянула на смеющегося в компании приятелей Тома, и её живот скрутило в узел.

Рыжеволосая девушка хихикнула, отпивая вино, и продолжила:

— Кроме того, что он ещё и чертовски красив.

Клэр тихонько усмехнулась:

— Да, выглядит он действительно здорово... Настоящий идеал.

Рыжая рассмеялась, не обратив внимания на сарказм в её словах.

— Правда? На прошлой неделе он с нуля смастерил книжную полку, просто потому что я вскользь упомянула в разговоре, что она мне нужна. И он такой милый. Всегда интересуется, всё ли у меня в порядке. Я могла бы хвастаться им всю ночь. Вы знаете кого-то вроде него?

У Клэр перехватило горло.

— Да, — пробормотала она. — Раньше знала. Он единственный в своём роде.

Рыжеволосая наклонила голову и внимательно посмотрела на Клэр. Её улыбка слегка померкла, когда на лице отразилось узнавание.

— Подождите... Раньше? О, вы, должно быть, имеете в виду моего Тома. Вы... вы Клэр, да? — её глаза расширились от удивления. — Я Лидия. Я не узнала вас. Том мне о вас рассказал.

У Клэр перехватило дыхание. Она кивнула, явно застигнутая врасплох:

— Да. Это я.

Выражение лица Лидии смягчилось, отображая смесь удивления и сочувствия.

— Вы правы. Он замечательный. Мне повезло, что он у меня есть. — Она помедлила, затем добавила: — Извините, я не хотела болтать. Прошу, наслаждайтесь вашим напитком.

Она ещё раз извинилась и, пройдя через зал, присоединилась к Тому.

Клэр схватила ещё одну порцию джина с тоником. Когда она делала глоток, погружённая в свои мысли, её руки слегка дрожали. Некоторое время спустя она побрела к патио и около выхода на улицу столкнулась с Томом.

— О, привет — поздоровался Том.

Тон его голоса был нейтральным, а голубые глаза спокойными.

— Привет, — эхом отозвалась Клэр, став ещё тише и задумчивее. — Ты хорошо выглядишь, Том... Счастливым.

Том был немного озадачен мирным тоном Клэр. Он не помнил её такой.

— Возможно, я недооцениваю, но да... думаю, что да. А ты?

— Едва ли, — призналась она, уставившись в свой стакан. — У меня было время подумать... возможно, слишком много времени. Я облажалась... Джессика, социальные сети, весь этот шум о феминизме охотились на меня и им удалось поймать меня. Я думала, что заслуживаю большего, но не замечала, что у меня всё уже было. Был ты. Я сама сожгла это дотла.

Том молча кивнул, давая ей возможность высказаться.

— Но ты... — она замялась, встретившись с ним взглядом. — Ты не боролся за меня, Том. Ты никогда не боролся, ни с Джессикой, ни с чем-либо ещё. Ты просто кивнул и позволил мне плыть по течению. Это не твоя вина, я сама выбрала это, но ты облегчил мне задачу. Ты не стал стеной, на которую мне пришлось бы взбираться. Ты был дверью, через которую я просто прошла. Может, если бы ты был настойчивее, я бы вовремя остановилась.

Том выдохнул, и в его глазах мелькнула тень сожаления.

— Возможно. Я не знал, как с этим бороться. Я привык исправлять вещи, а не людей. Ты сделала выбор, Клэр, а я отреагировал, как мог.

— Да, — согласилась она надломленным голосом. — И в результате ты меня здорово обжёг. Видимо, я это заслужила. Похоже, мы оба облажались, просто по-разному.

Том посмотрел вдаль и заговорил, сначала тихо, но затем всё громче и решительнее:

— Это было довольно низко с моей стороны, но при разводе с тобой я набросился на то, что, как я сейчас понимаю, было для меня жизнью выхолащивания и эмоционального насилия. Знаешь, почему я был таким пассивным в наших отношениях? Я боялся иметь свои собственные нужды. Я не думал, что заслуживаю их, не думал, что они так значимы. Но, даже несмотря на всё это, всё равно получил свой кошмар — узнал, что я для тебя одноразовый.

Клэр хотела возразить Тому, что она никогда не считала его одноразовым, но он заставил её замолчать, подняв руку:

— Забавно, Клэр, но думаю, из нас двоих именно я оказался тем, кто действительно нашёл себя. Мне пришлось повзрослеть, научиться быть мужчиной, а не маленьким мальчиком. Я не горжусь тем, что сделал, и я теперешний, стоящий сейчас перед тобой, вероятно, никогда бы не сделал подобного, но не собираюсь притворяться, что сожалею об этом. В то время мне действительно было нужно, чтобы ты почувствовала хотя бы малую часть той боли и оскорблений, которые заставила меня вытерпеть. Это был единственный способ, который я смог найти, чтобы простить тебя.

Между ними повисла тишина, тяжёлая, но не горькая. Предательские слёзы наполнили уголки глаз Клэр. Ей хотелось схватить его, обнять, прижать к себе, сказать ему, что она тоже его простила,. . но она не могла. Это было бы неправильно.

— Береги себя, — сказал Том, бросив на Клэр последний долгий взгляд, а затем повернулся к Лидии, махающей ему со стороны танцпола.

— Ты тоже, — прошептала Клэр в его удаляющуюся спину.

Она долго смотрела ему вслед. Смотрела, как смеялась Лидия, а Том стоял рядом с ней. Она увидела жизнь, которую они построят вместе — тёплую, прочную. Ту жизнь, о которой она когда-то мечтала, но позволила Джессике и собственному нарциссизму разрушить её.

Она допила свой напиток в одиночестве. Музыка праздника звучала далёким гулом.

Цена её свободы действительно оказалась слишком высока.

***

КОНЕЦ

***

Примечания переводчика:

1. ClaireFreespirit — с англ., Свободная духом Клэр.

2. Скрапбукинг (от англ. scrapbook — «альбом с вырезками») — вид рукодельного искусства, заключающийся в изготовлении и оформлении семейных или личных фотоальбомов.

3. Инфлюенсер простыми словами — это человек, который формирует общественное мнение и воздействует на поведение целевой аудитории через социальные сети. Он может быть блогером, знаменитостью, экспертом в различных областях (мода, красота, спорт, технологии, путешествия).

***

От переводчика:

Приглашаю Вас посетить мою страницу: https://boosty.to/dmitry113

Буду искренне благодарен тем, кто найдёт возможность поддержать меня.