Если хотите, то можете отнести меня к «Золотой молодежи». Это действительно так. Однако, фактом является и то, что я не особенно этим пользуюсь, предпочитая все свои проблемы решать сам. Не бухаю, по клубам особенно не хожу, люблю читать и играть в футбол в обычном спальном квартале – в 10 минутах ходьбы от нашего особняка, - с обычными парнями из средней школы. В своем колледже я тоже на хорошем счету, хотя звезд с неба не хватаю, но и не лентяйский недоросль.

В тоже время я тот еще наглец. Первый мой сексуальный опыт был в 13 лет - с репетиторшей. Попросту в один прекрасный момент положил руку ей на бедро и провел ладонью до трусиков. Она краснела и бледнела, но в конце концов дала, многому меня впоследствии научив. С девушками проблем нет – у меня высокий рост, широкие плечи, симпатичное лицо, так что, к 18 годам соблазненных мной девушек насчитывался небольшой табунок...

С недавних пор в нашем доме появилась новая горничная - Айлана, из какой-то бывшей республики Советского Союза. Выяснять подробности насчет нее было лень, да и к чему? Хотя из разговоров и знал: всё было официально – вид на жительство, даже, если не ошибаюсь, что-то типа трудовой книжки. Ух, ядреная узкоглазенькая симпатяшка! Естественно я сделал на нее стойку. Нет, ну в такой зачетной девочке обязательно надо помочить конец! И добавлю: несмотря на то, что нам женщин никогда не понять, мне казалось, наша служаночка иногда бросала в мою сторону заинтересованные взгляды.

И вот в один прекрасный день я приехал из колледжа и, отпустив шофера, зашел в холл, где мне встретилась Айлана – эталонная девушка-картинка из начала порноролика: коротая черная юбочка с белым кружевным подъюбником; черно-белая блузка, обтягивающая упругую грудь; кружевные же манжеты, бархотка на шее и наколка в черных волосах...

— О, Роман Андреевич, вы сегодня рано. Напоминаю, что ваши родители будут сегодня в девять вечера. А я сейчас здесь закончу и разогрею обед, - с небольшим очаровательным акцентом произнесла девушка своими нежными губками.

М-м-м, сейчас закончишь? Я могу тебе в этом помочь! Естественно речь не идет об уборке. Вслух же я сказал, любуясь стройной, роскошной фигуркой, подчеркнутой нарядом:

— Постой, Айлана! Хочу запечатлеть такую красотку.

Телефон был у меня в руке, и я направил его на горничную.

— Ну что вы, Роман Андреевич, ваша девушка гораздо красивее.

— Не скромничай, ты тоже очень привлекательна и желанна.

Я сделал наезд камерой на уютную ложбинку между сиськами, аккуратно уложенными в декольте.

— Уй, вы вгоняете бедную девушку в краску.

— Правда-правда, ты безумно красива и горяча, просто огонь. Думаю, ты могла бы запросто стать актрисой.

Карие глаза затуманились, и Айлана мечтательно промурлыкала:

— О да, иногда я мечтаю стать актрисой!

В моей голове мгновенно нарисовался план, как развести на секс азиаточку, такую аппетитную в своей контрастной черно-белой униформе со всеми этими белыми кружевами. Исходя из этого плана, куколка прямо сейчас даст мне со всем прилежанием, так характерным для нее. Либо, если сегодня не прокатит, то чуть позже – найдется же еще какой-нибудь предлог?

— Слушай, у моего друга отец – режиссер, и я мог бы составить тебе протекцию, - я даже не соврал, на самом деле решив поговорить с дядей Пашей насчет Айланы.

Но пока план был другой.

– Только давай проверим, как ты взаимодействуешь с камерой. Сама понимаешь - я должен засвидетельствовать, что ты действительно имеешь шансы. Поверь, я был на нескольких кастингах и знаю, как все происходит, - вот здесь я конечно сильно преувеличил, но чего не сделаешь, чтобы ощутить в объятиях трепещущее смачное тело молодой женщины. - Поэтому четко выполняй мои указания... Для начала станцуй на камеру, чтобы это было очень сексуально.

Глаза горничной восторженно вспыхнули, на щечки наполз румянец, и она, пританцовывая и изящно прогибаясь, закружилась, при этом призывно раскачивала женственными бедрами, выпячивала аппетитный бюст. Я даже заметил, что на ней чулки, а не колготки – глаз успел пару раз ухватить полоску смуглой кожи над кружевной резинкой. Ух, горяча красотка! Меня бросило в жар от происходящего – глаза словно пили сочную фигурку, танцующую передо мной. Нет, ну куда она денется, когда разденется?

— Теперь продемонстрируй мне свою выдержку. Не двигайся, что бы не происходило – актрисы должны уметь и это, поверь мне. Этот этюд называется «камень». Замри, смотри в камеру и даже не шелохнись, пока я не разрешу.

Я, глядя Айлане в глаза и улыбаясь, начал расстегивать маленькие пуговички на блузке. Девушка покраснела, потом побледнела и наконец отскочила, хватая ртом воздух... При этом я с удовольствием обозревал ее полуобнаженные сиськи, высоко вздымающиеся в наполовину расстегнутой блузке. Ладно, хватит ей жеманиться – я сюда пришел не для того, чтобы ограничиться видом небольшого (но и не маленького) кусочка аппетитных прелестей!

Моя бровь поднялась, демонстрируя крайнее удивление:

— Айлана, проблемы? Сворачиваемся?

— Нет-нет...

Девчонка чуть не плакала – маленькие озерца слез застыли в уголках глаз, но она храбро выпятила сиськи, пока еще в практически пристойном виде.

Я расстегнул блузку, сдернул ее, оставив горничную в одном лифчике, и зашел за спину:

— Немного усилим эффект. Теперь ты должна улыбаться. Искренне и радостно. В остальном продолжается этюд «камень». Понятно?

— Да, - проблеяла Айлана.

Ох, ты ж, моя сладкая овечка!

Стараясь держать телефон на вытянутой руке спереди девушки так, чтобы запечатлеть две уютные дыньки, аккуратно уложенные в бюстгальтер, я его расстегнул и на миг заглянул сбоку. Улыбка Айланы была вымученной и жалобной. Ну, же! Девочка, у тебя такие классные сиськи, просто напрашивающиеся, чтобы я их потискал! И как можно смущаться их обнаженностью?

— Айланочка, ты очень сексуальна, - мой голос уже слегка охрип. – И ты не должна стесняться, особенно перед камерой. Где бодрая улыбка?

Хм... А молодец! Заулыбалась широко и открыто. Что же, мы с тобой на верном пути!

— Теперь посмотрим, как ты ведешь себя в стрессовой ситуации.

Я из-за ее спины огладил свободной рукой обнаженную грудь, ощутив под пальцами бархатистую кожу и податливую упругость притягательного бюста. Вот так! Еще проведем по мягонькому, нежному соску.

Девушка вздрогнула, задрожав, но я над ее ухом вкрадчиво промурлыкал:

— Помнишь: улыбаться и застыть, когда камера направлена на тебя – чего бы вокруг не происходило.

Ух, мой член, прижавшийся к подтянутому (и одновременно объемному) заду начал поднимать голову...

Не получив отпора, я смог заняться беспрепятственным исследованием женской груди, постепенно усиливая агрессивность. Мои пальцы уже довольно жестко сжимали упругую плоть, иногда защемляя сосок, который очень скоро затвердел, оставаясь таким же бархатистым, а грудь горничной начала высоко вздыматься.

Я зашел спереди, чтобы запечатлеть сексуальную и очень женственную фигуру полностью:

— А теперь разденься до конца, только чулочки оставь.

— Но я не хочу становиться такой актрисой, - жалобно пролепетала Айлана, хотя все еще пыталась изображать улыбку, глядя в камеру моего телефона.

— Безусловно мы не будем делать из тебя порнозведу! – стараясь быть как можно убедительней, воскликнул я. – Помнишь? Мы договорились, что это все - только тест на профпригодность, и он останется между нами.

Азиаточка опять заулыбалась ослепительной улыбкой и к моему восторгу принялась стаскивать юбочку и трусики. Только иногда ее губы начинали дрожать – когда она опасливо взглядывала на меня. И вскоре осталась в одних чулках. Я, все же опасаясь пока встревожить горничную, старался умерить жадный взгляд, скользящий по великолепной объемной груди с крупными темными сосками, по спортивному животику, по слегка выступающему лобку.

И все же присутствие в пределах досягаемости сочного смуглого тела настолько меня возбудило, что я, отринув все опаски, шагнул вперед и принялся мять роскошные сиськи до оставления темно-красных отметин на коричневой коже. При этом я не забыл и снимать весь процесс, переводя телефон с весело улыбающегося лица (но залитого румянцем смущения) к собственным пальцам, беспрепятственно сдавливающих упругую шелковистую плоть. Айлана жестко переживала, но службу свою тащила - даже сама подставляла вторую грудь, когда мне приспичивало сменить вектор приложения усилий.

Ух, натискался же я идеальных сисек! Но и мне, и моему полностью затвердевшему дружку этого было мало! И вообще, девочка, цени, что я до сих пор не набросился на тебя, чтобы показать, кто в доме хозяин – не по твоим старым служебным обязанностям, а по новым, которые очень скоро корячатся тебе со страшной силой.

И я зажал бархатистый столбик в пальцах, потянув его вниз. Сосок сильно вытянулся, похоже, причиняя горничной определенную боль, но она несколько секунд не поддавалась, одновременно улыбаясь и морщась (и явно понимая, чего я от нее требую):

— Но, Роман Андреевич, я этого не хочу...

Да ладно! Как это не хочешь? Щечки раскраснелись, грудь вздымается в запаленном дыхании, сосок под пальцами твердостью лишь немного уступает члену в моих штанах... Ну, хочешь, пойдем прежним путем:

— Ну тогда и разговаривать ни с кем не буду по твоему поводу, - я сделал вид, что выключаю запись.

И горничная, секунду поколебавшись, послушно опустилась на колени. Вот так-то лучше, а то «я этого не хочу»... Куда ты денешься, если разденешься? А вид сверху открывался замечательный: объемные сиськи в отметинах моих пальцев, торчащие темно-коричневые соски... Жаль губешки, складывающиеся в улыбку, немного дрожат. Не знаю только – к лучшему это или наоборот: доставит эта дрожь дополнительное удовольствие или помешает азиаточке самозабвенно отсасывать?

Бля, но сколько же можно решаться? Я уже прямо вибрирую, глядя на губки, которые должны... нет, просто обязаны... доставить мне наслаждение.

— Приступай! – рявкнул я нетерпеливо. – И улыбайся. Глазами!

Айлана тяжело вздохнула и проворно расстегнула мои брюки, обнажив подрагивающий член в полной боевой готовности. Смущенная девушка все еще не решалась брать его в рот, только взялась за него двумя нежными пальчиками и слегка массировала легкими движениями.

— Ну, - поторопил я, едва сдерживаясь, чтобы не схватить служанку за волосы и не насадить на выставленный кол.

И наконец девчонка открыла ротик и вобрала член в рот. Вот так-то лучше! Ох, меня даже выгнуло, когда пухлые губы колечком заскользили по моему стволу. Как же хорошо... Вплоть до того, что я забыл направлять телефон, чтобы заснять восхитительный процесс. Впрочем, к чему нам это уже? Айлана отсасывает, где-то даже с упоением, может, не совсем умело, но, в любом случае, тщательно и прилежно – так, как выполняла и прямые обязанности.

С другой стороны, мне жутко понравилась игра в актрису, в театральные этюды и в ее, так скажем, импресарио.

— А теперь, - приказал я, конкретно распаленный жарким минетом, – новое упражнение. Ты должна показать мне эмоции. Какие – решай сама: мне нужно отчитаться знакомому режиссеру, насколько ты способна сыграть при любых обстоятельствах.

Айлана распахнула глазищи, обрамленные длинными ресницами и страстно закатила зрачки. Бля, да она – прирожденная актриса: так легко поверить, что она просто улетает, отсасывая мне. Нет, понятно, что сосание члена не оставило ее равнодушной, но вряд ли настолько – а ведь с виду едва не кончает!

— Что еще покажешь?

Мне и правда было любопытно, как далеко азиаточка может зайти в актерском мастерстве.

Она на пару секунд оторвалась от своего восхитительного занятия, мимолетно прикусив губку, припухшую от минета:

— Несчастная рабыня?

Я важно кивнул.

Айлана сделала бровки домиком, а из глаз, казалось, сейчас брызнут слезы. Вся скорбь несчастной рабыни, принужденной покорно отсасывать своему хозяину, отобразилась в горьком взгляде. Впечатляет! Особенно когда этот вид переплетается со зрелищем твердого члена, по которому скользит колечко губ «убитой горем» обнаженной девушки.

— Покажи мне теперь удивленную монашку, – прохрипел я, с трудом сдерживаясь, чтобы не оттрахать услужливую «актрису» в рот.

Клянусь, на нежные смуглые щечки наполз румянец смущения! Глаза же азиаточки распахнулись во всю ширь, точеные росчерки бровей взметнулись, и теперь она отсасывала, словно пораженная то ли размером и жесткостью мужского полового органа; то ли возбуждением девственной монашки от того, что она взяла в рот мужской пенис.

— Что еще?

Айлана, снова отстранившись, проворковала, облизнув нежные губки, приносящие мне столько удовольствия:

— Преданная собачка...

Сложив руки у груди лапками (но предусмотрительно на заслонив набухшие торчащие соски, видимо, чтобы мне можно было ими любоваться с высоты), она принялась вылизывать член. Ее красивая головка наклонялась то на одну сторону, то на другую. Потом кончик шустрого язычка запорхал по раздутому багровому навершию... А иногда девчонка преданно смотрела на меня снизу-вверх, с самозабвением ласкаясь о член мордашкой – шелковистыми щечками, аккуратным носиком, сексуальными губками.

Ну-все! Игры мне конкретно надоели, и я, собрав черные густые волосы в кулак, принялся трахать Айлану в рот, с оттягом поддавая бедрами и хекая от избытка эмоций. Ну, ведь сама виновата – столь изощренно делая минет! Какие таланты, оказывается, обнаружились в нашем доме. И, кстати, горничная-актриса совершенно не возражала против столь грубого обращения! Нет, наоборот, она продолжала все-так же преданно смотреть на меня снизу, лишь иногда сводя глаза к переносице – когда я заталкивал головку глубоко в глотку, и ее носик упирался в жесткую поросль на моем лобке, а подбородок касался налитых спермой яиц.

Я ухнул... и остановился. Ну, конечно, пришла пора опробовать и другую дырочку! Как же без этого?

Я продолжил иметь азиатку в ротик, но теперь медленно и неспешно (при этом понятливая девчонка положила прохладные пальчики на ствол и услужливо оттягивала кожицу к основанию):

— Ты великолепна, Айлана! Я просто поражен твоими актерскими талантами, но нужно пройти последний тест. Мама говорила, что ты чуть ли не все книжки перечитала в нашей библиотеке. А знаешь ли ты наизусть стихи кого-нибудь из русских классиков?

Девушка выпустила член из губ и восторженно воскликнула:

— Я обожаю Пушкина! Я помню чудное мгновение...

При этом тонкие пальчики горничной (она явно уяснила свои новые обязанности) сомкнулись на члене и слегка подрачивали его.

Я же ее перебил:

— Нет-нет. Так – слишком просто!

Я улегся на ковер, установив каменный член вертикально. При этом, не желая выпадать из образа беспристрастного кастинг-директора, другой рукой навел глазок камеры на застывшую девушку, как мне показалось, жадно посматривающую на устремленный вверх половой орган, а заодно смущающуюся тем, что я заметил этот интерес.

— Понимаешь, что от тебя требуется?

Айлана облизнулась.

— Я помню чудное мгновенье:

Передо мной явилась ты,

Как мимолётное виденье,

Как гений чистой красоты-ы-а-ах..

Это она, поколебавшись пару секунд, поставила колени у меня по бокам и цепкими пальчиками ввела член в мокрую киску. Он практически сразу провалился по самые яйца, хотя дырочка и была довольно тесной.

— Ты знаешь, что делать! – прохрипел я.

— В томленьях грусти безнадёжной-ой,

В тревогах шумно-о-ох суеты,

Звучал мне д-оах-лго голос не-э-э-жный

И-уф снились милые черты.

Азиаточка принялась размеренно насаживаться на член, вскидываясь, когда он входил в текущее влагалище на всю длину, распирая доступную дырочку до невозможности. Ну, вот и завелась девочка. Ну а куда деваться, когда уже трахаешься с привлекательным парнем? Впрочем... Впрочем, просто трахать я могу и свою подружку. Сейчас же хотелось с вывертом...

Улыбка, которую Айлана все еще пыталась сохранять, все больше искажалась гримаской наслаждения, поэтому я скомандовал:

— Стоп!

Девчонка недоуменно взглянула на меня, причем, с определенным разочарованием – как же: хозяин не дает ей внимать твердому, толстому предмету, ходящему внутри разгоряченного влагалища. Ну, подожди еще немного – всё будет!

Вслух же я сказал:

— Не понял! А где улыбка во все 40 зубов? Давай-ка дубль два – всё с самого начала! И стихи – бодрее, что ты их как молитву читаешь?

Айлана немного недовольно зыркнула на меня, но послушно приподнялась – так, что член выскользнул, влажно шлепнув о мой живот. Затем пальчики снова охватили мокрый половой орган, направляя его в тесную глубину. При этом пухлые губы разошлись в широкой улыбке, померкшей на мгновение только тогда, когда головка члена уперлась где-то глубоко в мягкое препятствие.

— Я помню чу...

— Нет, стих можешь продолжать...

— Шли годы-ы-ы. Бурь порыв мя-аах-тежный

Рассеял... офх... прежние мечты,

И я-а-а-ах забыл твой голо-о-о-ос нежный,

Твои-уй-ах небесные черты-ы-о-ах...

— Быстрее, - скомандовал я.

Горничная, приплясывающая на члене, зачастила, что со своими движениями, что с декламацией:

— В глуш-и-и-и, во мраке за-а-ах-точенья

Тян-а-о-лись тихо дни... фу-у-ух.. мои

Без божества-а-а-а, без вдохновенья-а-а,

Без слёз... ах-у-у без жизни-и-и, без любви-и-и.

Я отложил телефон, за последнее время вряд ли снявший что-либо путное, и взялся за соски, задавая ими ритм.

Айлана вскрикнула, почувствовав жесткие безжалостные пальцы на нежных кончиках грудей, но продолжала:

— Душе-э-оу настало-о-ох пробужденье:

И вот... уфх.. опять явилась ты-ы-а,

Как мимолётно-о-е виденье,

Как гени-и-и-й чистой красо-о-о-ты.

Я принялся поддавать бедрами вверх, часто и глубоко забивая член в податливое, брызгающее влагалище и подкидывая стонущее стройное тело, словно насаженное на кол.

— И сеее... ааах...рдце... ууууххх.. бьёооо... тсяаааах... в упооох... енье-эаах,

Ииээ... для... ааа... него... ах... воскресли... о, дааа!.. вновь... уфх...

И бо- ооох...жество-ооух..., и вдохнове-эээ...нье,

И жииии...знь, и... аааах... слё-ооо...зы, и лю-ууоай...бовь. Ааааааа!..

В конце речь горничной стала практически бессвязной, стоны лились из ротика не переставая, делая декламацию совершенно неразборчивой. И едва стих закончился, Айлана, словно сдерживалась, чтобы дочитать творение Нашего Всего до конца, забилась в ярком оргазме, крупно вздрагивая всем телом на моем члене и сжимая его пульсацией влагалища.

— Ты – великолепная актриса и очень горячая женщина. Думаю, у тебя большое будущее в любом из этих направлений, - ухмыльнулся я, когда горничная, все еще хватая ртом воздух, перестала вибрировать и вскрикивать.

Она запунцовела – то ли от смущения, что так ярко и откровенно кончила, то ли от похвалы, то ли от удовольствия женщины, получившей качественный оргазм. Но я-то еще не финишировал! Так что, извини, кастинг продолжается, но уже поскромнее и попроще – чисто для звериного удовольствия мужчины со все еще твердым членом.

Я бросил горничную, хлопавшую длинными ресницами, спиной на диван и властно раздвинул ноги, нажав на бедра так, что изящные колени уперлись в сиськи. Айлана послушно лежала в самой красивой для моего глаза позе – предельно раскинувшись передо мной и безропотно предоставляя в мое пользование текущую дырочку, не закрывающуюся после предыдущего этапа.

И я ворвался в нее одним ударом, выбив из своей прелестной партнерши стон. А потом принялся наяривать податливое тело, раз за разом засаживая в мягкое и влажное нутро словно деревянный стержень.

А! Вижу и тебе понравилось! Азиатка, поначалу почти безучастная к ходящему в тесном плену члену, постепенно начала постанывать, а потом и принялась ласкать мои бедра маленькими аккуратными ступнями. А уж когда я остановился, чтобы как следует помять роскошные груди, то и пришпорила меня пяточками. Я снова выпрямился, вздернув трепыхавшееся тело за лодыжки, мои движения еще участились, а глаза жадно следили, как груди мотаются вверх-вниз, увесисто подпрыгивая к самому подбородку.

Так, с этим тестом все в порядке! Идем дальше.

Я снова стащил горничную на пол, при этом наколка, чудом державшаяся в волосах, в конце концов слетела. Но до этого ли нам? Теперь я поставил азиатку раком и, взявшись за бедра жесткими пальцами, со всей дури принялся насаживать покорное тело на свой член. Иногда я за волосы поворачивал девчонку и трахал ее в горлышко. Потом – снова драл раком... Пока сперма не хлынула полноводным потоком куда-то в самую глубину Айланы, вдруг снова задергавшейся и прерывисто заголосившей, а ее влагалище принялось туго и пульсирующе сжимать сокращающийся член...

Н-да, наша горничная по итогу все-таки пробилась в кино – снимается в мыльных слезливых сериалах и довольно успешно. Я правда такое г... не смотрю, но факт остается фактом – именно я дал путевку в мир высокого (или не очень) искусства этой актрисе. А так... Да, я еще год трахал сочную Айланочку до того, как она уехала в Москву, и кем только она не побывала за это время – и лисичкой, и стюардессой, и пожарником, и рабыней, и учительницей... Всего и не перечислишь, главное, всё заканчивалось диким безудержным совокуплением...