ЧАСТЬ III

Звуки популярной музыки, разносившиеся по коридору, подсказали Диди, что она приближается к главному офису. Секретарши всегда держали радио включённым. Офис представлял собой анфиладу небольших комнат, соединённых между собой, с большим кабинетом директора в глубине. Его дверь была закрыта.

Клара, старшая из секретарш, возилась с чем-то в комнате с ксероксом. Машина гудела и мигала. Бёдра Клары покачивались в такт музыке — она словно танцевала, нажимая кнопки и загружая бумагу.

— Привет, Диди! — радостно воскликнула она, заметив её.

Диди улыбнулась.

— Привет, Клара. Как дела?

— Как дела? Как дела? — Клара протанцевала к ней, встав напротив. — Я в полном восторге! — Её искрящиеся серьги на длинных цепочках раскачивались, как маятники. — Диди, ты гений!

Диди снова улыбнулась.

— Тянет к сигаретам?

Клара яростно затрясла головой.

— Ни капли! Как будто я никогда и не курила! А ведь сколько раз пыталась бросить. Твоя штуковина — просто чудо. Эй, как тебе мои новые сапоги? — Она пританцовывала на месте, покачиваясь в ритме музыки.

— Очень милые, — ответила Диди. — Тебе идёт розовый.

— Спасибо! Вчера купила в магазинчике на Даунинг-стрит. Обожаю их!

Сапоги и правда были розовыми, обтягивающими, до бёдер, с прозрачными платформами. Яркая ткань ласково облегала зрелые формы Клары, приглашая любоваться длиной и изгибом её ног. Каблуки её, похоже, не смущали.

— Ты так говоришь про каждую новую пару.

— Знаю, и это всегда правда! — Она снова танцевала, заставляя звёзды на серьгах и браслетах покачиваться.

Диди усмехнулась.

— Сколько их у тебя теперь?

— Семнадцать! Круто, да? — Клара протанцевала к ксероксу и начала вытаскивать копии. Её розовая мини-юбка подчёркивала соблазнительные движения ягодиц.

Вскоре после того, как Кресло Диди помогло Кларе навсегда бросить курить, она явилась на работу в чёрных обтягивающих сапогах до бёдер с глупой улыбкой на лице. Это вызвало фурор. Клара взволнованно объяснила, что избавление от никотиновой зависимости дало ей такую свободу, что она чуть не потеряла голову от радости. Ей захотелось сделать что-то весёлое и спонтанное — отсюда дорогие кожаные сапоги, обтягивающие её всё ещё стройные ноги.

Сексуальные сапоги и глупая улыбка с тех пор стали её постоянными спутниками. Клара считала себя коллекционером. Она решила, что привлекательность высоких сапог в их восходящих линиях, и прикрывать даже пару сантиметров — значит терять суть. Проблему решил новый гардероб с короткими юбками, часто обтягивающими и эластичными, с подобранными чулками для плавного перехода от юбки к сапогам.

Диди порой гадала, нормален ли такой энтузиазм Клары. Но, вспоминая груду туфель и сапог, вываливающихся из её шкафа дома, не говоря о полудюжине запасных пар под столом в лаборатории, она выбрала более тактичный ответ.

— Не устаёшь носить один стиль каждый день?

— В этом вся фишка! У меня куча разных цветов и всякое такое. Каждая пара уникальна.

— Но всё время в сапогах до бёдер? Это реально?

Клара махнула рукой.

— Мои дети тоже так говорят.

— А муж?

Её улыбка стала хитрее.

— Родни не против. Иногда я даже сплю в сапогах.

Диди хихикнула и вошла в соседнюю комнату, где Мюриэл, ещё одна помощница, стучала по клавиатуре, работая над очередным бесконечным меморандумом директора. Другая молодая девушка сидела в удобном кресле, закинув ногу на ногу, лениво листая женский журнал. Она подняла взгляд на Диди.

— Привеееет, — протянула она.

Слово могло быть приветствием или самоописанием. Девушка была одной из помощниц директора, но Диди вечно забывала её имя. В отличие от профессиональных нарядов большинства сотрудников (Диди всё ещё считала свои мини профессиональными, хоть и садилась осторожно), эта помощница щеголяла в подчеркнуто девчачьем комплекте, который делал её ещё моложе. Хлопковая розовая мини-юбка, завязанная на бёдрах шнурком, дополнялась обтягивающим белым топом, призванным вызывающе демонстрировать розовый бюстгальтер-бикини. Глянцевые белые чулки доходили до середины бедра, гармонируя с белыми лакированными туфлями на платформе. Нарукавники и кружевной бант в тёмных волосах тоже были белыми, как и длинные ногти. Образ напоминал ожившую куклу — но с грудью, которой у кукол не бывает.

Наряд был необычным для работы, но Диди втайне восхищалась смелостью девушки. Она нашла свой стиль — горячая секс-кукла-подросток — и не боялась его придерживаться. Девушка улыбнулась и надула пузырь из жвачки. Диди мельком подумала, какие качества разглядел в ней директор.

Директор Института Майерса, уважаемый учёный, управлял всем, не выходя из кабинета. Для большинства учёных он существовал как подпись под меморандумами. Иногда он появлялся, словно сурок, проверяющий мартовское тепло, чтобы взглянуть на свою лабораторию, и снова исчезал. Каким-то образом он держал всё под контролем, предоставляя однако учёным достаточно свободы для работы.

Чтобы поддержать своё неожиданное решение нанять кучу новых помощников, директор взял двух ассистенток. Майра и эта кукольная девица (Кэнди? Карла? Неважно) в основном сидели и выглядели красиво — что у них отлично получалось. Директор ежедневно находил время для «тренировочных сессий» с одной из них в своём кабинете. Он относился к этому серьёзно. Персоналу велели не беспокоить, пока дверь закрыта.

Мюриэл оторвалась от работы, увидев Диди.

— О, вот и наш знаменитый эксперт по мозгам, — пошутила она. — Всё ещё веселишься с Креслом?

— Трэвис проводит тестовый сеанс, — ответила Диди. — Бекки вызвалась.

— Я гадала, куда она пропала, — сказала Мюриэл. Сексапильная блондинка в короткой кожаной юбке, обтягивающем чёрном свитере и массивных чёрных туфлях. Диди завидовала её пышной груди.

— Можно мне тоже вызваться? — умоляюще спросила кукольная помощница (Как её зовут? Крисси? Кэти?). Она изящно пососала пальчик.

— И мне! — воскликнула Клара, стоя в дверях. Она протанцевала в комнату с пачкой бумаг, несколько листов упало, но она не заметила.

Диди сказала:

— Думаю, место найдётся для всех. Кресло надо тестировать как следует.

— Спасибо огромное, — тепло отозвалась Мюриэл.

Из кабинета директора донёсся звук чего-то упавшего, за которым последовало хихиканье.

— О, вот кое-что от директора, тебе понравится, — сказала Мюриэл, вытаскивая лист из принтера и протягивая Диди. Она оперлась на руку, наблюдая, как Диди читает. Её губы блестели красным блеском.

Лист был очередным меморандумом директора. В нём говорилось, что в поддержку новаторской работы доктора Лавсмор все учёные Института добровольно переведут двадцать процентов своих фондов на её счёт. Бухгалтерия — та, что теперь считала жидкость для снятия лака рабочей тратой — позаботится, чтобы переводы были незаметны в учетных книгах.

Диди перечитала меморандум несколько раз. Отличные новости! Это удвоило бы её бюджет. Можно сделать больше, купить новое оборудование, нанять техников. Щедрость коллег поражала — обычно они берегли фонды, как тигрица детёнышей. И всё же…

Она вспомнила: перевод денег был идеей Трэвиса.

Шум у двери прервал её мысли. Бекки ввалилась, споткнувшись о порог. Она выглядела удовлетворённой и заторможенной — как все после Кресла. Еле держалась на платформах, голова болталась, как у игрушки на заднем стекле машины.

— О, кто вернулся, — поддразнила Мюриэл. — Весело было, милая?

— М-м-м, потрясающе, — пробормотала Бекки, пьяно хихикая. Она покачиваясь вошла.

Диди глянула на часы.

— Бекки! Ты только сейчас закончила? Это… слишком долго!

Бекки плюхнулась в кресло на колёсиках, мутно глядя на Диди.

— Трэвис дал мне ооочень долгий сеанс, — объяснила она. — Тааак круто. — С хихиканьем она закрутилась в кресле, вытянув ноги. — Уиии! — Диди мельком глянула под её юбку. Белья не было видно.

— Похоже, кто-то сегодня не поработает, — рассмеялась Клара.

— Надеюсь, я тоже скоро попаду на сеанс, — сказала кукольная помощница, поправляя белый чулок.

— Ага, Карли, — мечтательно согласилась Мюриэл. — Эта штука просто идеальна. Моя уверенность в себе — просто огонь! — Она откинула длинные волосы и гордо выпятила грудь. Её свитер чуть не лопнул. Диди завистливо вздохнула, зная, что Мюриэл сейчас начнёт хвастаться своими недавними романами. Её развод ещё не завершён. Диди решила ее прервать.

— Бекки говорила про посылку для меня.

— Посылка? Не знаю, — хихикнула Мюриэл. — О, точно, была! Вот она! — Она протянула толстый том в мягкой обложке, размером с каталог обуви Диди. Та взяла его с любопытством.

Перевернув, она увидела материалы последнего съезда Международного общества нейропсихологии. Диди лениво пролистала, надеясь на каталог. Остановилась на странице в конце. Долго её разглядывала, игнорируя фривольную болтовню вокруг.

— Сволочь! — выпалила она.

В комнате воцарилась тишина. После паузы Клара спросила:

— Диди, ты в порядке?

Та едва ее слышала. Она гневно смотрела на фото, словно оно её оскорбило.

— Мерзкий, отвратительный подонок! — выплюнула она.

Женщины в комнате уставились на неё в шоке. Из-за закрытой двери директора доносились приглушённые стоны.

Диди резко развернулась.

— Все сеансы в Кресле отменяются до особого распоряжения, — строго сказала она и вылетела из комнаты.

В лаборатории Трэвис сидел перед терминалом, проверяя данные с сеанса Бекки. Он крутил голубые кружевные трусики на пальце и широко ухмылялся.

— Уберись оттуда, — сказала Диди.

Он подскочил.

— Что? О, э, Диди, привет. Я… э… перепроверял результаты… — Он поспешно засунул трусики в карман рубашки. — Не хочу давать неподтверждённые данные. Контроль качества и… что-то не так?

Она вошла, глядя прямо на него.

— Ты использовал Кресло на мне.

— Что? Детка, я же сказал…

— Заткнись, ты вонючий кусок дерьма. Ты использовал Кресло на мне. На всех сотрудниках. На всех!

— Милая, это бред. Ты же знаешь, я не мог ничего сделать так, чтобы никто не заметил. Испытуемые помнят всё, что происходит в Кресле.

— Если только не задать высокие фазовые гармоники второго уровня — вместе с подавлением бета-волн, как ты твердил, чтобы избежать шума. Эти настройки вызывают временную амнезию, да? И полубессознательное, трансовое состояние, когда испытуемый податлив к внушениям. Это и было в тех пропавших записках, которые ты не хотел мне показывать.

— Которые ты украл.

На лице Трэвиса мелькнула паника. Он быстро спрятал её за маской возмущения.

— Послушай, Диди — доктор Лавсмор. Я ответственный учёный с безупречной репутацией…

— Ты хитрый компьютерный ботан с криминальным прошлым, — поправила Диди. — Ты извратил дело моей жизни ради своей выгоды и дешёвых сексуальных утех. Ты превратил всех женщин в Институте в пустоголовых, помешанных на сексе бимбо!

Он протестующе поднял руки.

— Погоди, погоди. Это нелепо. Мы договорились использовать сотрудников, чтобы сэкономить. Некоторые женщины, может, и стали увереннее, что привело к… тяготению к гламуру. Но я не позволю обвинять меня в гадостях без доказательств или… что это?

Он шагнул ближе, разглядывая книгу в руках Диди. Она открыла страницу с фото.

Это была её фотография.

Снимок сделали полгода назад на съезде Британской ассоциации экспериментов на мозге (British Association for Brain Experimentation, B.A.B.E.). Она стояла на сцене перед залом учёных средних лет, получая медаль выдающегося молодого учёного от бородатого президента. Она глупо ухмылялась в камеру, гордо держа медаль B.A.B.E.

Женщина на фото была она, но выглядела иначе. Короткие, кудрявые волосы натурального коричневого цвета. Большие круглые очки, почти без косметики. Снимок явно был до голубых линз и утренних часов потраченных на макияж.

Самое красноречивое — она была в брюках. Какой-то мешковатый костюм с длинной свободной блузкой и плоскими коричневыми туфлями, в которых её теперь и мёртвой не застать.

Трэвис мрачно смотрел на фото. Подпись была словно его приговор. Он начал что-то говорить, возможно, защищаться. Челюсть двигалась, но слов не было.

— Это я, — сказала Диди. — Настоящая я, до того, как ты начал копаться в моей голове. Трэвис, как… как ты мог!

Он вскинул руки.

— Ладно, ладно! Я использовал Кресло. Ты меня поймала. Я применял его к тебе. И, ну, к другим сотрудникам тоже. Да почти ко всем добровольцам. Чёрт, я всех перепрограммировал — от директора до уборщиков.

— Но… это не то, что ты думаешь. По крайней мере, не сразу. Я… не хотел никому навредить. Просто пытался… немного оживить Институт. Похоже, я увлёкся.

— Увлёкся? Трэвис, в столовой стоит дозатор с ароматизированной смазкой!

Он поморщился.

— И что ты сделаешь?

— Для начала я тебя уволю. Потом расскажу директору и всем в Институте, что ты натворил. А затем позабочусь, чтобы ты надолго вернулся в тюрьму.

— Нет! Погоди, пожалуйста, не надо! Тюрьма — не моё. Я правда не хочу туда. Там тесно, грязно, и пива нормального не достать. Пожалуйста, доктор Лавсмор, не делай этого. — Он вытер лицо платком, но это оказались трусики Бекки. Он поспешно засунул их обратно в карман.

Он собрался с духом.

— Послушай, я ведь никому не навредил, правда?

Она испепелила его взглядом.

— Пожалуйста, доктор Лавсмор, не отправляй меня в тюрьму. Я не могу… Погоди! Я отменю изменения!

Она упёрла руки в бёдра.

— Ты знаешь, что это невозможно.

— Нет, возможно! — Его голос дрожал от отчаяния. — Смотри, я покажу. — Он достал ключ и открыл боковую панель под Креслом, вытащив две толстые чёрные записные книжки. — Я… э, внушил тебе не заглядывать туда, — сказал он, виновато глядя на нее. Диди гневно посмотрела в ответ.

Трэвис бросил книжки на стол и открыл одну. Там было множество новых заметок с тех пор, как Диди видела их. Он указал на цифры.

— Вот, видишь. Я не могу отменить все внушения, но могу вернуть память. Посадим любого добровольца в Кресло — и они вспомнят всё, что с ними сделали. Они сами решат, что делать дальше. Может, кому-то нравится, какими они стали — например, девушки, которые похудели.

Диди рассмотрела цифры.

— Пожалуй, это может сработать, — нехотя признала она.

Трэвис ухватился за это.

— Да! Конечно сработает. Ты лучше всех знаешь нейронные паттерны. Давай попробуем прямо сейчас? Ты заслуживаешь быть первой, кого приведут в порядок. Потом поможешь остальным.

Она снова гневно взглянула.

— Думаешь, я глупая?

— А, точно, ты мне не доверяешь. Понимаю. Погоди! Мы запишем всё на видео! — Он метнулся к шкафу, вытащил старую видеокамеру на штативе и быстро её установил перед Креслом. — Смотри, — сказал он, указывая в видоискатель. — Настрою так, чтобы ты видела себя и главный монитор. Увидишь всё, что происходит. Безопасно. Потом проверишь запись.

Диди задумалась. Она всё ещё считала, что Трэвиса надо уволить и привлечь к ответственности, но он казался искренним в желании исправить всё. Её тянуло доверять ему — хотя бы в техническом плане. Трэвис всегда говорил с такой уверенностью.

Она решилась.

— Ладно. Один короткий сеанс. Пять минут, не больше. И если ты хоть подумаешь о чём-то странном, клянусь…

— Я буду паинькой! Обещаю. Всё запишется, смотри! — Он включил камеру, показав, что индикатор горит. Всё работало. Диди проверила изображение в видоискателе, затем забралась на мягкую чёрную ткань Кресла, настороженно следя за Трэвисом. Тот занялся компьютерами.

Диди откинулась назад, глядя в камеру. Сервомоторы зажужжали, и две изогнутые чёрные панели мягко закрылись у её висков. Она на миг забеспокоилась о причёске. Подумала, разумно ли доверять Трэвису эту процедуру. Даже сейчас спорить с ним было сложно — она почти автоматически верила всему, что он говорил.

Она моргнула.

— Трэвис! Ты использовал Кресло, чтобы заставить мне тебе доверять?

Он самодовольно ухмыльнулся из-за мониторов.

— Конечно нет, детка. Я просто от природы внушаю доверие.

Диди хотела что-то сказать, но Трэвис щёлкнул переключателем. Вместо слов она застонала — первый импульс удовольствия взорвался в её сознании, как фейерверк. Последняя мысль, перед тем как её поглотила страсть, была о том, что она забыла проверить, есть ли в камере плёнка.

***

— Милый, — сказала Диди однажды днём, возлежа в лаборатории на Кресле, которое служило удобным шезлонгом, когда не использовалось. Она проверяла волосы и макияж в большом ручном зеркале.

Её лабораторный наряд был привычным: белый халат, расстёгнутый, открывал соблазнительное бельё, чулки в сеточку и простые белые туфли с острыми носами. Сегодня бельё было персиковым. Диди считала, что бюстье с поддержкой творит чудеса с её грудью.

— Что у тебя на уме, детка? — спросил Трэвис, сидел за компьютером, управляя её исследовательским счётом. Диди оставляла ему все такие дела. Пока были деньги на шопинг, её это не волновало. Она полностью доверяла Трэвису.

Она намотала прядь длинных светлых волос на унизанный кольцами палец.

— Ты ведь никогда не использовал Кресло, чтобы сделать со мной что-то странное, правда?

Трэвис поднял взгляд и ухмыльнулся.

КОНЕЦ