Я только поступил на первый курс на факультет гендерных исследований в университет в Нью Йорке. В одном из вечерних клубов для студентов и познакомился с ней: Лора была чернокожей студенткой последнего года обучения. Она в паре со своим соавтором готовила работу, посвящённую её авторской методике терапии токсичной whiteness. Методика предлагалась как обязательная терапия для преступников, совершивших преступления по мотивам расовой неприязни, но на тот момент находилась на этапе исследований, для которого требовались добровольцы. Одним из таких я и вызвался стать.

Лора объяснила мне вкратце суть методики. Я очень воодушевился, так как я и поступал именно на этот факультет по той причине, что всегда хотел отрефлесировать свои белые привилегии и загладить посильно вину перед угнетёнными группами населения, носителем которой я, будучи гетеросексуальным белым мужчиной, являюсь.

Не будем вдаваться в теоретические подробности: всё прояснится по ходу повествования. В назначенный для первой терапевтической сессии день я прибыл по указанному адресу в коттедж Ноа - соавтора Лоры. Я заранее выполнил все инструкции: выдержал диету и прочистился сзади, надел купленный по инструкции Лоры пояс верности, который по её мнению должен стать привычным аксессуаром для терапевтированного отрефлексированного белого парня (сложно с ней спорить в этом сейчас, но на тот момент я ещё не был проработан до того, чтобы понимать важность этого), взял с собой чулки, купленные накануне в гипермаркете, и пробку, которая приехала недавно с маркетплейса. Перед выходом из дома я не только прочистил себе задний проход, но и хорошенько разработал его с помощью дилдо, чтобы не утруждать Ноа долго меня разнашивать. Я знал, что он при необходимости это без труда сделает, но хотел максимально освободить его от лишних трудозатрат.

Когда я пришёл, ребята встретили меня, затем Ноа ушёл наверх в комнату для сессии, а Лора осталась со мной подготовиться. Я полностью разделся, оставшись в одном поясе. Было очень неловко, но я понимал, что это чувство стыда диктует мне та самая токсичная маскулинность, встать на путь избавления от которой я и пришёл сюда. Я натянул чулки, встал на туфли на каблуке, которые Лора одолжила у какой-то из своих подруг drag-див, подставил свои руки, ноги и шею под кожаные браслеты с кольцами, а на моё лицо Лора натянула маску из ткани, похожей на ту, из которой делаются колготки. Она оставляла открытым рот, а в области глаз ткань была совсем прозрачная - настолько, что почти не мешала зрению. Лора сказала, что для начала такое обезличивание необходимо для более мягкого входа в нужное психическое состояние, но сразу предупредила, что нужно будет готовиться к тому, что маса будет снята позже.

Конечно, всё моё тело было ещё заранее полностью очищено от волос, но на этом "прихорашивания" заканчивались. По терапетическому замыслу не стояло цели превратить меня в девушку. Это было бы трансфобно. Я был именно всё тем же парнем, но просто с проработанным внешним образом: пояс верности подчёркивал мой отказ от токсичной маскулинности через ограничение главного атрибута "самца" - пенис, чулки и туфли на высоком каблуке примеряли на меня роль стереотипной секс-работницы, чтобы я мог глубже проникнуться эмпатией к этой угнетённой группе, а браслеты на запястьях и щиколотках и ошейник подчёркивали то, что я каюсь за века угнетения, когда мои белые предки эксплуатировали чернокожих, и готов посильно искупить их вину. Крупная же пробка, которую я ввёл в себя, во-первых, сохраняла разношенность моей попы для удобства входа в неё, а, во-вторых, символизировала то, что на моём теле нет никаких запретных мест, которыми нельзя было бы воспользоваться. Маска же нужна была для того, чтобы мне было проще привыкнуть к новой для себя роли за счёт деперсонализации и абстрагирования от, на первых этапах терапии, возникающей неизбежно неловкости.

Лора пристегнула цепочку-поводок к кольцу на моём ошейнике и я посмотрел на нас в ростовое зеркало. Лора была достаточно крупной но не толстой девушкой лет двадцати пяти, которая по росту теперь, когда я встал на каблуки, была чуточку ниже. Она была одета очень просто: в тонкую обтягивающую водолазку и свободную юбку чуть ниже колена, её кудрявые на африканский манер чёрно-лоснящиеся волосы до плеч были распущены, но подобраны сверху невидимками. Попа и грудь сильно выпирали и прямо манили к ним прижаться. Но прикоснуться к ним мне не предстояло. Сегодня моя задача была совсем другом. Такая вполне обычная молодая девушка выглядела, конечно, очень странно на фоне того, что она держала на поводке, свисающем с ошейника - парня с лицом обтянутым маской, на котором из одежды только чулки и клетка не гениталиях. Но знаете... уже тогда это сочетание меня очень завело.

Лора окинула нашу парочку взглядом, одобрительно улыбнулась и повела меня наверх. Я неумело поковылял на своих каблуках, стараясь не упасть в грязь лицом и идти максимально женственно и элегантно. Видимо, получалось не очень, судя по смешкам поглядывающей на меня Лоры.

Так я и доковылял на поводке до комнаты, в которой сидел на диване Ноа - парень по возрасту такой же как Лора - на несколько лет старше меня, достаточно крепкий, вполне обычного телосложения для чернокожего. Он усмехнулся, когда увидел нас. В этот момент у меня всё сжалось от стыда. Я понял, насколько сильны во мне патриархальные и расовые предрассудки, которые пробудили настолько сильные чувства только из-за того, что я сейчас в ситуации, когда меня воспринимают как сексуальный объект - то есть в ситуации, в которой каждая девушка находится буквально в любой момент своей жизни. Я мысленно поблагодарил Лору за идею с маской, потому что, пусть почти всё моё тело было открыто, хотя бы лицо было защищено от вгляда. Пояс верности, по крайней мере, частично прикрывавший мои гениталии, тоже давал некоторое ощущение защищённости, я был очень рад тому, что его надел и в этот момент начал действительно понимать слова Лоры о том, что это необходимый аксессуар для такого как я.

Лора указала мне повертеться, показать себя. Я, сгорая от стыда повернулся вокруг своей оси в попытке показать женственность, изогнув спину и поджав руки кверху. Понятное дело, что получилось нелепо: сказывалось отсутствие достаточного опыта и неудобство от пробки, распирающей мою попу. Ребята засмеялись. Я обернулся так ещё раз под звук смеха, металлического шелеста цепочки-поводка и позвякивающего о пластиковый пояс металлического замочка. Я твёрдо решил вживаться в образ и попробовал не думать ни о чём. Когда ребята удовлетворились моим унижением, Лора подвела меня к дивану, на котором сидел Ноа, передала ему в руку поводок, а сама села в кресло рядом и взяла в руки планшет и ручку, чтобы делать записи.

Ноа указал пальцем вниз. Я сразу всё понял и встал на колени. Он поманил меня. Я, изогнувшись, подался в его сторону и расстегнул ширинку и пуговицу его джинс. Я нащупал вялый пенис и обхватил его ладонью. Крупный чёрный член не спешил вставать. Я был даже рад этому. Потому что я, конечно, понимал, что ребята не стали бы меня обманывать, но всё таки некоторые мысли о том, что происходящее может быть не терапевтическим мероприятием, а каким-то просто фетишистским развлечением, у меня были. Теперь я понимал, что Ноа не гей и, как и я, участвует в этом всём из чисто академических и активистских соображений.

Я попытался раздрочить массивный пенис рукой, но, поняв, что он не собирается проявлять активность, решил подключить рот. Я придвинулся ближе. Я не гей, но, сами понимаете, я студент американского ВУЗ-а, поэтому, конечно, я пробовал делать минет, но вот чернокожему ещё ни разу не сосал. Я обхватил головку губами и с удовлетворением почувствовал, что она начинает наливаться кровью. Я обхватил набирающий силу ствол и начал обрабатывать головку языком внутри. Она постепенно увеличивалась, оставляя мне всё меньше пространства для манёвра. Когда я понял, что член наконец-то полностью напрягся, я удовлетворённо соскочил с него, чтобы передохнуть и поднял глаза на парня. Ноа смотрел на меня нежно. Мне это понравилось. Он обхватил одной рукой мою голову, а второй взял свой уже эрегированный пенис и хлопнул мне пару раз по лицу. Лицо было покрыто маской, поэтому мне, если честно, немного не хватило тактильного контакта. Ноа, как будто прочитав мои мысли, повернулся к Лоре и спросил, не пора ли снимать "этот презерватив". Лора не была против, поэтому Ноа подцепил пальцем маску и стянул её с моей головы.

Я в этот момент как будто снова зашёл в эту комнату. Только я полностью "обжился" и забыл о чувстве стыда и неловкости, как снова оказался как будто ещё более голым. До этого и так было видно моё тело, но не было видно моих эмоций. Теперь и они полностью оказались оголены. Ноа приветливо улыбнулся, увидев моё смущение. А смущаться действительно было чему: я, парень, стоял на коленях на полу с вымазанным слюной и прекамом из члена ртом, с взъерошенными после снятия маски волосами, одетый только в чулки, браслеты и пояс верности, при этом в ошейнике и на поводке с чёрным пенисом в ладони. Терапия по-настоящему начиналась.

Я решил выбивать клин и клином и просто принялся сосать: закрыв глаза и обхватив двумя руками длинный и ровный чёрный член, я обвил его губами и начал елозить по нему туда-сюда, не забывая работать внутри языком. Пенис ощущался тёплым и очень приятным, я даже чувствовал шероховатости крайней плоти, когда соскакивал с него ртом и прижимался к нему щекой. Солоноватый прекам выделялся порциями и я каждый раз радовался, когда снова чувствовал этот волшебный вкус, подтверждающий то, что я всё делаю правильно. Я тогда ещё не умел делать глубокий минет и даже не стал пробовать на таком большом агрегате, чтобы не упасть в грязь лицом: мне не хотелось закашляться и опозориться. Но в тот момент твёрдо решил, что обязательно научусь потому что всё таки минетчица без глубокой глотки - не минетчица, а мне очень захотелось в благодарность Ноа за его усилия научиться сосать именно как настоящая минетчица, а не просто как случайный парень, который пришёл на терапию.

Я временами посмотривал на сидящую рядом и наблюдающую за процессом Лору и видел её неизменно одобрительное выражение лица. Интересно, что она записывала к себе в блокнот. Да и зачем? Учитывая, что в стороне стояла включенная камера на штативе, она же в любой момент потом сможет пересмотреть все интересующие её эпизоды. Но это - её дело. Она - компетентный специалист, который знает, как работать.

После ещё пары минут отсоса, Ноа сдёрнул мой рот со своего аппарата и жестом дал понять, что пора переходить на новый этап. Я сразу всё понял, встал, расположился под руководством своего любовника на диване в коленно-локтевой и вытыщил из попы пробку. Попа хлюпнула, а я, пока Ноа надевал презерватив, принялся наносить смазку, которую мне уже передала Лора. Когда я обильно вымазал попу, я выгнулся, приглашая парня приступить к делу. Смущения уже почти не было: терапия не проходила впустую. Пока я делал минет, я, моментами, забывался, переставая думать о том, что происходит, полностью отдаваясь процессу. Но даже, когда я подумал о том, как это всё выглядит со стороны: о том, что я - белый гетеросексуальный парень, которого только что трахнул в рот чернокожий и который сейчас готовится к тому, чтобы его поимели в зад, такого внутреннего отторжения ситуации, как в начале встречи, уже не возникло. Мои расистские и гомофобные стеротипы постепенно излечивались. Мне было стыдно из-за того, что я, в принципе, об этом думаю, так как проработанный прогрессивно настроенный современный либерал, в принципе, не стал бы об этом думать, так как такая ситуация для него - совершенно нормальна. Но поэтому я и был сейчас здесь: чтобы избавиться от этих своих токсичных предрассудков.

Ноа пристроился и медленно вошёл в меня. Я инстинктивно сжался, хотя и настраивался на то, чтобы принять его с максимальным уважением. Всё таки его пенис был большим, а я, будучи гетеросексуалом, до этого имел анальный опыт только с интимными игрушками. Член ощущался в заднем проходе приятнее, чем дилдо: не было той прохлады, которая исходит от латексной игрушки при первом входе и было классное ощущение живого контакта, который я особенно отчётливо ощутил, когда парень вошёл в меня полностью и прижался своим лобком к моему копчику, а бёдрами к ягодицам, и остановился на несколько секунд, чтобы дать мне привыкнуть к объёмам. Ощущение было офигенное! Я, закрывший глаза, прямо хотел провалиться в этот момент и остаться в нём. Но Ноа начал выходить: он приступал к поступательному растрахиванию меня.

Моя обильно смазанная и заранее подготовленная попа разносилась достаточно быстро, Ноа явно заметил это по тому, как спало моё напряжение и я перестал вздрагивать в момент входа, и начал ускоряться. Лора переместила своё складное кресло чуть в сторону так, чтобы наблюдать за моим лицом. Мне очень нравилось видеть её перед собой и понимать, что я нахожусь в руках профессионалов, которые понимают, что делают. Я был благодарен этим людям за предоставленную возможность отрефлексировать свои привилегии.

Ноа начал ритмично трахать меня: хлюпанье моей попы, впускающей в себя его чёрный пенис, идеально дополнялось постукиванием замочка пояса верности по пластиковой клетке. Этот звук звучал как ритмичная музыка, каждую секунду напоминающая мне, что я прорабатываю свою токсичную маскулинность. Я отдал себя на волю ладоней, сжимавших мои бёдра по сторонам. Так Ноа насаживал меня на свой кол какое-то время, а затем остановился и, не выходя из меня, подложил под меня подушку и направил меня лечь. Я лёг так, что подушка оказалась у меня под пахом, из-за чего моя попа осталась чуть выпяченной кверху. Ноа полностью навалился на меня всем телом, локтями прижав мне руки к бокам так, что я потерял возможность ими двигать. Его лицо оказалось сбоку от моего так близко, что я почувствовал его тяжелое дыхание. Это было ещё одно новое ощущение: я полностью оказался в его власти. Теперь я понимал, как чувствует себя сексуально объективированная женщина, выступающая исключительно в виде объекта для удовлетворения похоти. И я отдал себя этой ситуации. Я повернул голову к нему так, что наши лица оказались совсем рядом. Я даже потянулся губами к нему, чтобы в благодарность поцеловать его. Но, видимо, это не предполагалось протоколом терапии и он, чуть отстранившись ускорил темп. В этот момент я почувствовал прикосновение к своей руке: сидящая рядом Лора взяла меня за руку, чтобы поддержать. Мне очень понравился нежный одобрительный взгляд, которым она смотрела на меня в этот момент. Я был рад, что всё идёт по её плану.

Сейчас пенис входил в меня под новым углом и, по всей видимости, массировал мне простату, потому что от физиологического удовольствия мне просто срывало крышу. Наверное, ещё немного, и я бы кончил от этой анальной стимуляции, но мне, если честно, не хотелось бы такого итога. Всё таки я пришёл на эту сессию не для того, чтобы удовлетворять сексуальные потребности. Поэтому, хоть моё тело и желало продолжения в тот момент, в голове я обрадовался, когда Ноа спрыгнул с меня, сдернёл презерватив, пока я разворачивался, устраиваясь так, чтобы ему было удобно слить мне в рот, и подставил лицо под пенис, который он принялся додрачивать.

Тёплая струя брызнула мне на губы и язык.