Марвел 11.

Безумный мир Марвел мультиверса, где преобладающим и сильным полом являются женщины, а мужчины оберегаемые, представители слабого. Структура современного населения выглядит так: на 7-8 женщин приходится 1 мужчина.

Откуда такое безумие возникло? Ответ в этом:

ПРОЛОГ

Это началось не с войны и не с науки. Это началось с падающей звезды.

За десять тысячелетий до нашей эры в земли, которые потом назовут Скандинавией, врезалась звезда — Камень Реальности, один из Камней Бесконечности. Он не взорвался. Он изменил саму ткань мира в радиусе сотен миль.

Те, кто пил воду из талых ледников, дышал пылью из кратера, охотился на зверя, что пасся на изумрудной траве у места падения — их ДНК начала меняться. Камень Реальности не давал силу. Переписывал саму возможность жизни.

Генетика становилась гибкой, как глина. И первым изменением стал пол. Женская репродуктивная система стала стала более эффективной, мужская — хрупкой и уязвимой. На пять, семь, а в иных родах и на десять девочек рождался один мальчик. Но этот мальчик был ключом — лимитом для популяции, без него не было бы распространения человечества, если умрет такой то племя обречено на смерть. Мужчина в таком мире был не воином. Он стал живым источником благополучия, ходячим тотемом выживания рода. Его жизнь ценилась выше всех сокровищ. Его потеря была хуже чумы. Женщины стали сильным полом.

Так родился Закон Берегини: сильнейшие женщины оберегают мужчин, чтобы те, просто существуя, дарили племени жизненную силу. Мальчиков растили в строгости и почтении, учили мудрости, ремёслам, искусству слова — всему, что укрепляет дух, и ничему, что способствует развитию тела. Их тела были храмами, а их воля — последней и самой охраняемой святыней.

ГЛАВА 1

Я — Гвен Стейси, подозреваю что это ловушка. Неестественная тишина на крыше исследовательского центра «Озкорп», слишком лёгкий доступ к серверной — всё кричало о засаде. Но данные о новом штамме вируса, который Виктория Октавия планировала выпустить в систему водоснабжения, того стоят. Я — Девушка-паук — единственная могу бесшумно проникнуть внутрь.

Моё «паучье чутьё» сработало на секунду позже. Не ядовитый газ, не сеть. Пол под ногами ожил. Сталь и бетон растворились, превратившись в жидкую, тягучую субстанцию, мгновенно затвердевающую вокруг конечностей.

— Приветствую в моей паутине, паучок, Это жидкий цемент — мое собственное изобретение, созданное для поимки невероятно сильных и гибких противников — раздался механический, модулированный голос из динамиков.

С потолка напротив, на четырёх мощных механических щупальцах, спустилась Виктория Октавия, Осьминог. В сегментированном костюме — это экзоскелет, продолжение её тела, изящное и смертоносное. За стеклянным забралом шлема виднелись холодные, оценивающие глаза.

Я рванулась, но жидкий металл уже схватил по щиколотки и запястья, притягивая к полу с неумолимой силой. Оказалась на коленях, руки за спиной, залитые быстро твердеющим сплавом.

— Не трать силы, — сказала Октавия, мягко касаясь кончиком щупальца подбородка и принудительно поднимая голову. — Состав активируется мышечным напряжением. Чем больше ты борешься, тем крепче он становится. Здорово, не правда ли?

Она велела щупальцам захватить пленницу, разбив цемент вокруг меня, и отнести в святая святых — подземную лабораторию под зданием. Где царил беспорядок безумной ученой. Стерильные поверхности, гудение сверхмощных компьютером, пробилки и колбы с разноцветными реагентами и ферментами.

В центре стояло необычное кресло, похожее на дантистское, но оплетённое проводами и трубками. Механические щупальца с хрустом разбили металлический цемент, освободив Гвен лишь для того, чтобы с новой силой притянуть её к этому креслу. Ремни из углеродного волокна обхватили её запястья, лодыжки, грудь и лоб. Движение стало невозможно.

Виктория сняла шлем. Её злое с резкими чертами и пронзительным взглядом.

— Теперь я тебя поймала, Девушка-паук. И познакомишься с моей работой. Ты же знаешь, ум — это лишь набор импульсов в нейронной сети. А сети можно взломать.

Она провела рукой по сенсорной панели, и кресло пришло в жизнь. Гвен почувствовала, как тонкие иглы вонзаются в её виски, на затылке и у основания позвоночника. Это вторжение в мое самое сокровенное — в сознание. На огромном голографическом дисплее перед ней замерцали волны — мозговые ритмы.

— Это сыворотка с вирусом, которую ты так хотела украсть, ошибочно полагая, что тут идёт разработка смертельного опасного вируса. Это просто ключ. Открывает двери в самые глубокие уголки психики. Усиливает всё, что там есть. Страх, желание, инстинкты. Всё, что мы так тщательно скрываем.

Гвен сжала зубы, пытаясь сосредоточиться, построить в уме ментальную стену, но Виктория уже вводила программу.

— Посмотрим, что спрятано под твоей милой масочкой, паучок. Что движет девочкой, рискуя жизнью каждую ночь?

На экране волны изменились. Гвен закрыла глаза, но это не помогло. Сознание погрузилось в туман, который рассеялся, обнажая картину, которую сама боялась признать.

Я снова была на крыше, но не в «Озкорпе», а на старом складе, где она впервые встретилась с Петрой Паркер. Её глаза смотрели на неё с обожанием и тревогой. Она помнила запах, тепло рук, когда она поправляла мою выбившуюся из хвоста прядь. Память была такой яркой, такой реальной, что я физически почувствовала, как мое тело разгорается от желания. Желания не просто прикосновений, а полного слияния, чтобы она поцеловала, впилась, заполнила пустоту своим фаллоимитатором, которую я так долго игнорировала.

— Ого, — прошептала Виктория, глядя на дисплей. — Героиня, спасающая мир, а в голове у неё лишь одно — как бы отдаться своей девушке. Не совсем банальность, конечно. Я даже удивлена что такая правильная и течет по другой девушке, а обычно влажные фантазии распространяются на мужчин.

Виртуальная Петра Паркер на моих глазах начала меняться. Её черты ужесточились, взгляд стал холодным, властным. Это её идеализированная фигура. Сильная, безжалостная, берущая то, что хочет. Она подошла ко мне, нависнув.

Я сама рванула к ней, жадно целуя губы, шею, срывая одежду. Мое тело, прикованное к креслу, откликнулось на эти фантазии. Соски затвердели под тонким костюмом, между ног разлилось жаркое, влажное тепло. Тихо простонала, не сдержав свой голос.

Виктория усмехнулась и увеличила подачу. В её руках появился пульт, и нажала на несколько кнопок.

— Давай посмотрим, что будет, когда мы добавим немного... физического стимула.

От кресла, от тех мест, где я была прикована, поползли токи. Лёгкие, щекочущие вначале, они быстро набирали силу. Дразнящая, пульсирующая вибрация, которая концентрировалась в самых чувствительных точках. Ток пробегал по внутренней стороне бёдер, ласкал половые губы, сосредотачивался у клитора короткими, резкими разрядами, похожими на тычки пальца. Одновременно с этим иглы в голове транслировали образы, где идеальная Петра Паркер уже не целовала, а грубо раздвинула ноги и вонзилась фаллоимитатором.

Я вскрикнула. Это невыносимое, всепоглощающее удовольствие. Тело выгнулось в ремнях, спазмы пробежали по мышцам. Вибрация и образы в голове слились в единый, взрывной коктейль. Я чувствовала, как она входит, как растягивает влагалище, как её движения становятся всё быстрее и жёстче. Я на грани, на самой вершине, готовая сорваться в бездну.

— Не так быстро, — голос Виктории прозвучал как издалека. — Тебе нужно заслужить это. Скажи мне, что ты хочешь. Скажи, что ты шлюха, которая жаждет, чтобы её взяли силой.

Я затрясла головой, слёзы струились по щекам, смешиваясь с потом. Сопротивляюсь, пытаясь сохранить остатки своего «я», но тело предавало. Вибрация стала сильнее, разряды били по клитору без перерыва, а в голове я уже была на полу, на коленях, и этот холодный, властный двойник Петра силой вводила мне в рот свой фаллоимитатор.

— Скажи! — потребовала Виктория, и в этот момент разряд тока стал оглушительным.

— Я... я шлюха! — вырвалось у меня. — Я хочу... я хочу, чтобы меня... взяли! Жестко!

— Хорошо, — одобрительно кивнула Октавия и нажала последнюю кнопку.

Весь мир для Гвен взорвался белым светом. Оргазм, сотканный из электричества и порочных фантазий, прокатился по мне ураганом. Тело конвульсивно дёргалось в кресле, я кричала, хрипела, теряя счёт времени и реальности. Казалось, это никогда не кончится. Когда спазмы наконец начали ослабевать, я осталась лежать без сил, тяжело дыша, с ощущением полной опустошённости и унижения.

Виктория отключила аппарат. Тихий гул компьютеров снова наполнил лабораторию.

— Видишь? — сказала она, подходя ко мне и снова нежно касаясь щеки кончиком щупальца. — Ты больше не Девушка-паук. Ты просто женщина со всеми своими слабостями и желаниями. И теперь ты будешь делать всё, что я скажу. Ты поможешь мне выпустить вирус. И станешь моей первой подопытной. Ты поможешь мне создать новый мир. Или я просто оставлю кресло включённым на пару дней. Думаю, твой мозг этого не переживёт, но удовольствие будет незабываемым.

Она надела шлем, и её лицо снова скрылось за холодным стеклом. Я смотрела на неё пустыми глазами. Борьба во мне была почти закончена. Я проигрываю. И теперь мне предстояло стать частью безумного плана женщины, которая сломала меня не силой, а собственными желаниями.

Виктория наблюдала за Гвен с холодным удовлетворением. Девушка-паук больше не сопротивлялась. Её тело, всё ещё прикованное к креслу, было расслаблено, а взгляд — потухший, покорный. Это было именно то, чего добивалась Октавия: не просто пленница, а сломленная игрушка, чья воля была стерта в порошок.

— Ты думаешь, на этом всё закончилось? — спросила Виктория, её голос, искаженный модулятором, звучал почти ласково. — Нет, Гвен. Это было лишь введение. Теперь мы переходим к основной части эксперимента.

Она не стала освобождать героиню. Ремни оставались на месте, держа её в полной неподвижности. Виктория подошла к креслу, и одно из её четырёх щупалец отделилось от спины, плавно скользнув вперёд. Оно было гладким, металлическим, с тончайшими суставными сочленениями и едва заметными вентиляционными щелями, из которых исходило прохладное дуновение.

Кончик щупальца, утончённый и изящный, как кисть художника, коснулся моей шеи. Я вздрогнула от неожиданного прикосновения, но не отшатнулась. Щупальце начало медленное движение, описывая круг на её коже, спускаяся к ключицам. Оно было холодным, но не ледяным, и его прикосновение вызывало мурашки, которые пробегали по телу, пробуждая усыпленное на время желание.

— Твоя кожа очень чувствительная, — констатировала Виктория, как будто читая данные с монитора. — Нервные окончания в гипервозбужденном состоянии. Идеальный объект для изучения.

Второе щупальце присоединилось к первому. Они начали свою танцевальную хореографию, скользя по моему телу, не касаясь костюма. Они ласкали её плечи, живот, внутреннюю сторону бёдер, оставляя за собой холодные огоньки возбуждения. Я закрыла глаза, губы слегка приоткрылись, в уголке рта собралась слюна. Я не хочу этого, но тело, преданное и сломленное, отвечало на каждый прикосновение.

Виктория наблюдала за реакцией пленницы, её глаза за забралом горели азартом учёного и хищника. Она нажала кнопку на своем запястье, и одно из щупалец изменило тактику. Его кончик раздвинулся, подобно лепесткам цветка, обнажая маленький, вибрирующий с высокой частотой силиконовый стимулятор.

Щупальце осторожно, почти нежно, проникло под ткань костюма в районе лобка.

Я снова взвизгнула, тело дёрнулось в ремнях. Вибрация была точечной, дразнящей, она концентрировалась прямо на её набухшем клиторе, посылая волны острого, сладкого удовольствия по всему телу.

— Да-а-а, — протянула Виктория. — Вот и реакция. Пик возбуждения достигается за 3.7 секунды. Замечательно.

Третье щупальце, пока Гвен была отвлечена первыми двумя, плавно обошло кресло сзади. Его кончик был оснащен тончайшим игольчатым распылителем. Оно кослось затылка Гвен, и она почувствовала холодный укол, а затем — разливающийся по голове приятный жар. Это был афродизиак, собственная разработка Октавии, усиливающая в несколько раз чувствительность и погружающий в состояние эйфории.

Мой мир поплыл. Стыд и унижение отступили, сменившись всепоглощающей жаждой. Вибрация между ног стала невыносимо сладкой, прикосновения других щупалец — огненными поцелуями. Мое тело бессознательно начало двигать бёдрами, пытаясь навстречу щупальцу, усилить трение, но ремни не давали ей этой возможности. Она была полностью во власти Виктории.

Четвёртое щупальце, самое мощное, с утолщённым, гладким кончиком, медленно спустилось к её ногам. Оно скользило по её икрам, по коленям, а затем, с силой, но без грубости, раздвинуло её бёдра, зафиксировав их в таком положении. Кончик щупальца начал давить на вход во влагалище через тонкую ткань костюма, медленно вращаясь. Костюм порвался снизу.

Гвен стонала уже без стеснения. Тело натянуто, как струна, готовая лопнуть в любой момент. Виктория управляла ею, как дирижёр оркестром, зная, какую кнопку нажать, чтобы вызвать нужную ноту. Она увеличила интенсивность вибрации на клиторе, и я закричала, спина выгнулась дугой.

Оргазм был близок. Он нарастал, как цунами, готовый смести всё на своем пути. Я уже не мыслила, лишь чувствовала восторг, эйфорию. Слюна капала с уголка рта. Холод металла, жар афродизиака, пронзительная вибрация и давление, обещающее наполнение.

— Не сейчас, — спокойно сказала Виктория и в пиковый момент резко сбавила мощность.

Я застонала от разочарования, тело дрожало от незавершенного желания.

Виктория заставила меня парить на грани, то поднимая до небес, то опуская в бездну. Она играла со мной, как кошка с пойманной мышью, наслаждаясь своей властью над телом и разумом героини.

Наконец, видя, что Гвен уже не в состоянии выдержать эту пытку удовольствием, Виктория решила завершить эксперимент.

— Пожалуйста... — прошептала Гвен, не веря собственным голосам. — Пожалуйста...

— Что «пожалуйста»? — спросила Виктория, её голос был полен холодного торжества. — Ты должна просить вежливо.

— Сделай это... закончи... я умоляю...

— Как ты хочешь?

— Жестко... — выдохнула я, вспоминая слова, которые сломили. — Сделай со мной что угодно... Распяв на своих щупальцах, пользуйся моими дырочками.

Этого было достаточно. Виктория нажала на финальную комбинацию. Щупальце на её клиторе задрожало с максимальной силой, а то, что давило на вход, прорвало ткань костюма и с одним резким, глубоким толщиной вошло в неё. Другое щупальце резко внедрилось в анус, раздвинув попу на две симметричные красивые половинки, показав изящность ягодиц девушки-паука.

Я закричала. Это крик чистого, незамутненного экстаза. Щупальца двигались внутри, быстро, мощно, выверяя каждый толчок так, чтобы бить в самую чувствительную точку. Вибрация снаружи и ритмичные удары внутри слились в один взрыв. Её мир разлетелся на миллиарды осколков света. Она потеряла сознание от переизбытка ощущений, тело всё ещё дёргалось в конвульсиях спазма. И в завершение Гвен обоссалась.

Когда я очнулась, была одна в тишине лаборатории. Кресло было отключено. Ремни расстегнуты. Я с трудом села, чувствуя ноющую боль и приятную усталость во всём теле. На столике рядом с креслом лежал разорванный костюм и стакан воды.

Голос Виктории раздался из динамиков, но самой учёной нигде не было видно.

— Эксперимент прошел успешно. Твоя выносливость впечатляет. Теперь ты принадлежишь мне. Твое тело, твой разум — всё в моих руках. Жди моих дальнейших инструкций.

Я посмотрела на свои руки, потом на разорванный костюм. Борьба была действительно окончена. Я проиграла. И теперь, как ни странно, в моей душе не было ничего, кроме холодного покоя и предвкушения того, что будет дальше.