Как долго можно прятаться друг от друга, от себя? Сомненья, страхи, желание, нелепость ситуации сплелись в тугой клубок. Оставив себе лишь тоненькую ниточку, потянув за которую можно его распустить. Взять и потянуть на себя: и чем дальше он катиться тем тоньше и невесомее кажутся ощущения, тем легче расставаться с сомнениями. Что это, распущенность или освобождение от пут?

Теплый весенний день медленно угасал на еще редких листочках берез. Аромат смолистых почек стекал на землю вместе со свежими струями приближающейся ночи. А эта странная пара все бродила и бродила по парку, шурша под ногами прошлогодними листьями. Они говорили обо всем на свете: о том, что они видят в картинах, о стихах, о необитаемых островах, о человеческой глупости. Но не к словам прислушивались они, а к тому, о чем говорила его ладонь, обнявшая ее пальчики и к тому, что они ей отвечали, нежась и вздрагивая в этом объятии.

Клубок сомнений еще не распущен, слова бежали прочь, но их руки уже сказали друг другу – ДА. Его теплая ладонь мягко повела ее за собой. Тонкие девичьи пальчики отдаваясь, крепко сжали его руку. Они замолчали. К чему слова, что они могут добавить к тому, о чем говорят их руки и глаза.

Он привлек девушку с себе. Сейчас он не видел ее, не видел даже ее лица. Только глаза, манившие своей глубиной. Но вот она отклонила голову, реснички сомкнулись, и мужчина почувствовал, как его как его неудержимо его влечет к ее полуоткрытым губам. Рука легла на талию и привлекла девушку. Прижав ее к себе, он прикоснулся к ним. Еще, еще раз: Нет, достаточно. У нее подкашиваются ноги. Надо дать ей сделать вздох. Она открыла глаза. Он поцеловал ее в носик: "Я хочу тебя, мой котенок". Она сжала его ладонь – Да.

Теплый дом оставил за своими стенами шуршание листьев и загорающиеся звезды. "Мы не будем включать свет" – сказал он, "пусть только свеча бросает свет на твое лицо". Ей было неловко и немного страшно. Первый раз она оставалась наедине с мужчиной. Легкий озноб пробежал от шеи к кончикам пальцев. "Котенок, ты замерзла! Иди ко мне, сейчас я тебя согрею". Он широко улыбнулся и обнял ее. Ее руки обхватили его за спину. Прижавшись лицом к его груди, она услышала: Тук – Тук – Тук: Как сильно оно бьется! "Лапа, я хочу быть с тобой", прошептала она. Он подхватил ее под коленки и унес. Они стояли в колышущихся тенях свечи, поочередно освобождая друг с друга от оков одежды, которая шурша, опадала с них, подобно слоям снега с ветвей деревьев. Остались трусики. Он встал перед ней на колени: но вдруг она прыснула и как кошка одним прыжком очутилась в центре кровати.

"Хитрюжка ты", сказал он – "придется без твоей помощи закончить мое разоблачение". Упал последний "листок" и мужчина подобно барсу стал обходить кровать, приближаясь к ней. Она сидела в центре на коленях, сжимая ладошками грудь. "Барс" плавно скользнул к ее коленям. Первый поцелуй достался им. Затем поцелуи осыпали впадину от коленей и выше, легли на живот. Она отняла руки от груди, взяв в ладони его голову, открывая грудь поцелуям. Коснувшись губами сосков, он прижал их языком небом. Она напряглась. Чуть – чуть прихватил их зубками. Она вздрогнула. От этих ласк она почувствовала, как влага наполняет ее, смачивая ткань трусиков. Мужчина почувствовав запах аромат ее возбуждения одним широким движением уложил ее на спину, другим, поддев резинку, снял эту последнюю преграду. Его голова, направляемая ее руками, опустилась на ее животик. Неспешно ведя кончиком языка все ниже от груди, он коснулся лобка. И далее вниз, вниз: Скользнув по ложбинке, ухватил губами горошину клитора. Ее пальцы сжали его голову. "Еще, хочу еще и:", если бы он мог оторваться от нее, то даже при мерцании свечи было видно как она покраснела, ":глубже". Она делала то, чего ранее даже представить себе могла – просила мужчину брать ее. "Муррр:", он поднял голову. "Я отдам тебе все". Приподняв ее за бедра он положил под нее лицо. Упершись коленями в кровать, она стояла над ним раскрытая. Чередуя губы и язык, он то дразнил, поглаживая и целуя клитор, то проходил по губам, захватывая их своими. Наконец его язык нащупал вход. Понемногу раздвигая края, язык проникал внутрь. Вот и преграда. Язык проходит по ней, лаская и растягивая. В это время его губы прижимаются и целуют клитор. Она напряглась, сжалась: и вот горячими волнами, по ней стало растекаться наслаждение. Колени больше не держали ее и она опустилась на его губы. Он приподнял ее, лег рядом, накрыв собой.

Прижимаясь к нему и жмурясь от удовольствия, как кошечка, она сказал чуть позже – "Гадкий ты, лапа. Это же не по – настоящему!" "По – настоящему, котенок по – настоящему. Все что мы делаем это настоящее. А то о чем ты говоришь, это будущее. Самое что ни на есть ближайшее".

Остановись мгновение, ты прекрасно!!!

Они лежали, сплетя руки и ноги, ее голова покоилась у него на груди. Тихо – тихо, почти шепотом они говорили. О чем? Друг о друге. И снова, снова не слова слушали они в ответ, а голос. Ее дыхание касалось его груди. Вот она замолчала. Ее губы коснулись его соска. Приподнявшись, поджав ноги, она склонилась над ним. Поцелуй, еще один чуть ниже груди. Он поднял голову, силясь рассмотреть что – либо сквозь водопад ее волос.

"Не смотри", игриво сказала она, положив ладошку на его глаза – "ляг"! Откинувшись на подушку, он закрыл глаза. Ее острый язычок скользнул к пупку. Поцелуй. Он открыл глаза. Просто невозможно не смотреть на нее. На эти плечи, оттененные пламенем свечи, на эту плавную линию, очерчивающую талию и бедра, на эту тонкую ручку, лежащую на его груди, на эти золотистые волосы, что скользят вниз по нему. Их шелковистые пряди коснулись его напряженного члена. Он застыл. Зажмурился, откинул голову. Тело сжалось, выгнув спину. Теплое дыхание коснулось головки. Что это? Касание? Он не успел понять, потому что порывисто обняв его за шею, она метнулась на него, впиваясь ему в губы. Это был уже не тот осторожный поцелуй в парке. Они старались овладеть губами и языком друг друга. Поцелуй страсти.

Руки сошлись на ее талии, прижали к себе, тела прижимались, словно хотели поглотить одно другое. Он взял ее за упругую попку, провел ладонями по бедрам, раздвигая их. Одна ладонь лежала на попке, скользнула вниз, провела пальчиком по губам. Влажные. Еще раз. Вниз. Коснулся клитора. Обвел его и прижал. Ее ноготки впились ему в шею. Еще раз по ложбинке. Назад. Она поймала его язык. Вторая рука нащупала вход, раздвинув его края, проникнув в него совсем чуть – чуть, одним пальчиком. Она вздохнула, приподняла голову. Пальцы играли горошиной клитора, другие раздвигали вход, погружаясь в него по чуть – чуть, миллиметр за миллиметром. Слишком хорошо для реальности.

"Хочу его кусочек, сейчас:", пронеслось у нее в голове и она сильно поцеловала его в плечо. Затем накрыв губами, прикусила. С каждым движением пальца вглубь, она сжимала зубки все сильнее и сильнее. Еще, еще: вот – вот. Еще немного и волна наслаждения вновь накроет ее. Пора.

"Сейчас мой котенок". Он взял ее за бедра и потянул вниз. Головка коснулась открытого входа. Прижалась. "Мы сделаем это вместе. Следуй за руками". Надавил на бедра. Она опустила их.

Что она почувствовала? Как разошлась пелена девственности? Да, конечно и это. Но она почувствовала и нечто новое, неведомое прежде: его в себе. И сейчас именно она владеет им. Это ее мужчина. Она отпустила его плечо. Его руки, приподняв ее, вновь повлекли к себе. Но теперь она направляла их. И не она повиновалась им, они повиновались ее желаниям. Родилась женщина. Это ощущение подстегнуло ее. Пружинка сжалась, и разогнулась, ударив по ней изнутри. Тепло, тепло по всем телу. Мммммм: Линия фигуры гнется в дугу. Грудью вперед. Вниз. Сжав его в объятиях, она отдавалась новому чувству. Когда волны сладострастия прекратили свою пляску, она вновь превратилась в маленького котенка, прижавшегося к своему мужчине. Он бережно целовал ее в волосы, а она жмурясь смотрела на свет. Свеча догорала. Одеяло надежно скрывало и обнаженную тайну.

Клубок распущен. Его разбросанные нити они будут собирать утром.