Думаете, она отказалась? – Нет, она через шёлк берётся за свой сосок, легко двигает его между пальцами. Сергей практически в упор снимает. Ткань почти не скрывает грудь, напротив делает её более соблазнительной. Тем более при таком размере. Снимок должен быть обалденным.

Тут закончилась третья плёнка. Ирка хочет переодеться. Я хочу в туалет. Его в студии нет, надо выходить и бежать на другой этаж. Интересно, как жена побежит, если и ей захочется?

Вернулся. Заодно и покурил. После улицы в студии душно. Сергей возится с фоном. Ирка, накинув халатик, сидит в моём кресле, красит ногти на ногах. Хочет под чёрное бельё – чёрный лак. Очень красиво сидит, надо признаться. Ноги в разные стороны, словно у себя дома. Распахнувшийся халатик лишь слегка прикрывает груди, топик она сняла. Трусики – шортики, правда, оставила. Они – то и остаются последним, слабым барьером между моим любопытным взглядом и её промежностью. Вру. Не только моим, – фотографу тоже интересно. Периодически наши с ним взгляды сталкиваются на Иркином теле. В результате, его профессиональные привычки берут верх, он оставляет борьбу с занавесками и возвращается к фотоаппарату. Есть что – то интимное в том, как женщина красит ногти. Поза. Что – то ещё. Доверчивость женщины к окружающей обстановке. Видимо, Сергей это тоже почувствовал. Спросил, можно ли ему поснимать. Ирка плечами пожала. Я тоже против не был.

Теперь он снимал без вспышки, Иринку ни о чём не просил. Она пару раз отвлеклась, улыбнулась ему, поменяла ногу. Словно невзначай распахнула халатик. Забавно растопырила пальчики с накрашенными ногтями. Закончила с раскраской ног. Сергей прекратил снимать. Я был с ним солидарен. Он предложил посмотреть фотографии. Достал три альбома.

Я пристроился рядом с женой на подлокотнике. Она занялась руками, я перелистывал страницы. Как я говорил уже, фотографии были крайне откровенные. То, что мы наснимали до сих пор, можно было без преувеличений назвать пансионом благородных девиц, по сравнению с тем, что мы увидели. На каждом втором снимке, в перекрестии распахнутых ног, влажно блестели женские половые органы. При этом, не смотря на полную обнажённость и раскованность моделей, ни одна работа не выглядела пошлой. Часть снимков была чёрно – белыми, что лишь обостряло их восприятие, и подчёркивало совершенство форм девушек. Они демонстрировали самые сокровенные уголки своих тел, совершенно не акцентируя внимания на этом. Как удавалось фотографу добиться от них такой отрешённости? Мне особенно понравились несколько снимков. И страстно возжелал иметь такие же. В исполнении, разумеется, собственной супруги. Но просить её об этом мне мешал стыд. К стыду моему. При этом я заметил, что и ей фотографии понравились.

Ирка вновь ушла за ширму. Сергей, вернувшись к установке чёрного фона, увлечённо рассказывал о нюансах работы с обнажённой натурой, периодически отпуская комплименты фигуре моей жены. Предлагал ей не портить впечатления от её тела излишками белья. Я поддакивал. Ирка реагировала весёлым смехом и отговорками.

Меня ждал сюрприз. Иришка предупреждала, что мне понравятся её приобретения, но показала мне далеко не все из них. Если честно, я не ожидал, что моя благоверная решится приобрести, а тем более – одеть такое! Она вышла к нам в длинном, до щиколоток, облегающем и абсолютно прозрачном чёрном платье, с длинными разрезами по бокам. В глаза бросались Иркины груди с сосками, рвущими ткань. И не сразу я заметил, что есть и вторая деталь в её туалете, напоминающая трусики. Конструкция состояла из прозрачного треугольника материи, и нескольких тончайших резиночек. Никакой, конечно функциональной нагрузки эта вещь нести на себе не могла, являясь исключительно предметом обольщения. Зато, какого обольщения! Если бы Ирка вышла голой, то не добилась бы такого эффекта. Мы с Сергеем одновременно присвистнули.

Волосы она стянула в пучок на затылке, макияж, и тот сменила, – губы накрасила более тёмной помадой, глаза – тоже, сняла с себя всё золото и не стала одевать босоножки. Женщина вамп, недоступная и развратная. На чёрном фоне стены её лицо, кисти рук и ступни стали абсолютно белыми. Ноги стали ещё тоньше, а грудь, вроде, – больше. Я не мог глаз отвести, – никогда такой её не видел.

Сергей, с новой дозой энтузиазма взялся за работу, стараясь извлечь максимум из модели. Модель с не меньшим энтузиазмом старалась выполнять его команды. Команды, поскольку фотограф уже не просил, а требовал. Это выглядело естественно. Он, словно лепил из податливого женского тела, одному ему известные возбуждающие композиции. И я не вмешивался. – Сам хотел этого. Теперь вот сидел в кресле, смотрел на практически голую супругу, извивающуюся перед объективом, в ярком свете студийных ламп. Сдерживал, как мог острое возбуждение. И хотел её ужасно!

На одном дыхании досняли плёнку. Без всякого перерыва продолжили. Сергей уложил Иришку на пол. И сам опустился рядом на колени. Лёгкими касаниями помог ей принять нужную позу. Ничего лишнего, – уложил Иркины руки за головой. Попросил вытянуть носки. Иришка стала, как будто в два раза длиннее, чем обычно. Вспышка. Теперь – на живот, спина выгнута, ноги согнуты в коленях. Он снимает. Сбоку, сверху, от коленей. Опять на спину. Но не до конца. Упор на руки за спиной, ноги чуть согнуты, в стороны, платье ложится между бёдер причудливыми складками. Хороший кадр. Ноги ещё шире. Правильно, – платье мешает. Снять. Не может быть? Но она снимает. Сергей на коленках, напротив, очень близко. Что попадает в объектив, интересно?

Я жалею, что кресло моё так далеко от жены. Мне хочется в упор смотреть на всё происходящее. Сергею проще, хотя, – у него так торчит в джинсах, что едва ли ему просто. Интересно, а Ирка видит это? – Конечно, видит. Иначе не сняла бы платье. Ирка не меняет позы, сидит, призывно расставив ноги, груди вверх, голова откинута. Сергей говорит, что замечательно. И продолжает щёлкать вспышкой. Вспышка освещает место, где треугольный лоскуток трусиков пересекается с резиночкой. Материя прозрачна, поэтому Иринкину складочку спрятать невозможно. Она и не прячет. Сергей просит её лечь, руки на груди и поднять ноги. Колени согнуть. И шире. Он помогает, взяв её за ступни. На мой взгляд, это классическая поза для проститутки. Но именно так мне и хотелось. Интересно, заставит ли он Ирку снять оставшееся на ней?

Ещё несколько кадров, последний из которых, лёжа между Иркиных бёдер, с объективом направленным в вывернутые из – под трусиков половые губки моей благоверной. А благоверная, в этот момент, смотрит на меня с улыбкой. Понимает всё. Всё также, глядя на меня, Ирка убирает правую руку с груди, проводит ею по животу и дальше вниз, задерживает на лобке не надолго, а затем одним пальчиком, неторопливо, сдвигает резинку трусиков в сторону. Сергей моментально оценивает её жест очередной серией вспышек. Как это бесстыдно. И как здорово! – Иркино влагалище блестит, она течёт. Как это выдерживает фотограф? – Я готов эякулировать в штаны, никогда в жизни я не испытывал такого возбуждения. Ещё чуть – чуть...

Плёнка кончилась. Сергей виновато поднимается с пола. Ирка, не меняя позы, говорит, что на сегодня может, достаточно. Она устала, что не удивительно. И убегает одеваться. Я остаюсь, благодарю Сергея. Он предлагает приехать к нему ещё раз. Выходит жена, самая обыкновенная с виду, даже косметику удалила. Хитро улыбаясь, она отвечает, что мы обязательно приедем. По крайней мере, за готовыми снимками. На этом расстаёмся.