Продолжая разглагольствовать, дедушка гладил попку Насти, щупал, мял и тискал её. Настя, наклонившись, тихо стонала и медленно водила покой по кругу, словно ввинчиваясь в дедушкины руки.

– Потом руками ягодицы раздвинет, а я туда руку запущу, в пиздёнку её мокренькую, вот как у тебя, большим пальцем в попке ковыряюсь, а остальными туда, в пиздёнку...

Этого Настя выдержать уже не смогла. Протянув руку назад, она нащупала дедушким член и стала запихивать себе между ягодиц. Дедушка не возражал. Схватив её за бока, он прицелился получше и продвинул таз вперёд. Настя завизжала то ли от боли, то ли от восторга и, качнувшись вперёд, уперлась руками в кухонную раковину. А дедушка продолжал наносить глубокие удары вглубь её тела.

Затаив дыхание, я не мог оторвать глаз от этой картины. Впервые в жизни я видел, не в порнухе, а на самом деле, как люди занимаются сексом. Причём этими людьми были мой родной дедушка и Настя, которую я так давно хотел! Я не мог видеть, как члн дудешки входит в ее щель, но зато видел, как Настя размахивает головой, как сотрясаются ее грудь с торчащими сосками...

Минута шла за минутой, я яростно дрочил свой член, кончая то ли второй, то ли третий раз, дедушка пыхтел, Настя стонала, живот дедушки громко шлёпал по Настиным ягодицам...

И вдруг я услышал то, что должно было мгновенно преобразить картину: звук открываемой двери. Я знал, что должна вернуться бабушка. Однако в кухне ничего не изменилось. Настя просто ничего не слышала (и наверное, не понимала), а дедушка громко спросил:

– Нин, это ты?

– Я, – ответила бабушка.

Только сейчас до Насти дошло происходящее, и она попыталась вырваться из дедушкиных рук.

– Куда ты, девочка? – ласково спросил он её.

Настя пыталась найти ответ, когда в кухню зашла бабушка. Я съёжился, ожидая скандала, крика, драки. Но...

– Надо же, – сказала бабушка, улыбаясь, – уже естествуешь, охальник старый. Не стыдно?

– Стыдно, Нин, а что поделаешь? Природа! – при этом он ни на секунду не прекратил движений.

– Знаю я тебя, – ворчала бабушка, выкладывая из сумки покупки на стол, – ни одной юбки не пропустишь. Полуторапроцентного молока не было, пришлось жирное взять.

В это время Настя всё – таки вырвалась из дедушкиныз рук и убежала вглубь квартиры. Видимо, она была в полном смятении.

Опасаясь, что она зайдёт в нашу комнату, я быстро спрятал опавший член в штаны и полез через окно обратно.

Я не ошибся. В комнату мы проникли одновременно. Она была бледна и прижимала к себе халатик.

– Ты... всё видел, да? – прошептала она.

Я кивнул.

Она села в кресло и искоса смотрела на меня.

– Ты что – нибудь понимаешь, а? – вдруг жалобно спросила она.

Впервые за те шесть лет, что мы были знакомы, она спрашивала моего совета. И мне захотелось предстать перед ней эдаким сильным умным мужчиной.

– Видишь ли, Настя, трудно предположить, что бабушка не знала о всех его похождениях, о которых он тебе рассказывал. Значит, она давно к этому привыкла, вот и всё.

Простота объяснения поразила Настю. Она долго сидела, уставившись в одну точку, потом, видимо, очнувшись, увидела, что сидит голая, прижимая к себе халат на груди и на животе.

– Ну – ка отвернись, я оденусь, – сказала она, привычно переходя на покровительственный тон.

Но я уже не позволял так к себе относиться:

– Брось. После того, что я видел...

Она покраснела.

– Да ты и до этого разгуливала по квартире почти голой.

Она стала красной как рак. Понимая, что позиции её утрачены навсегда, она встала и, уже нисколько не стесняясь, влезла в халатик. Успев сбросить возбуждение, я не без удовольствия вновь увидел её аккуратный лобок и кругленькие груди.

В этот момент в комнату без стука зашли дедушка и бабушка.

– Настя, нехорошо так, – сказал дедушка, словно меня и не было, – Мне кончить – то надо. Прерванный половой акт – это путь к импотенции! А ты, внучок, я так понимаю, всё видел?

Я кивнул, а что было делать. Реакция дедушки, как и всё произошедшее за последний час, была неожиданной:

– Ну и хорошо. Давай, Настя, сымай халатик – то.

– Теть Нин, а вы... не возражаете? – пролепетала Настя.

– Господь с тобой, девочка. Мы уж тридцать лет прожили, – как – то устало сказала бабушка.

Настя нерешительно сняла халатик. Бабушка деловито ощупала её грудь, потом скользнула ладонью в промежность. Настя поёжилась.

– Ты – то тоже не кончила, – укоризненно сказала бабушка, – слышала, что дед – то говорит – вредно это.

– Ничего, немножко осталось, – сказал дедушка.

Он подошёл к застывшей Насте, облапил её за попку и прижался к ней всем телом. Но когда он начал двигаться вверх – вниз, Настя неожиданно заплакала.

– Что такое, девочка? – заботливо спросил дедушка, отклоняясь.

– Я ещё никогда... при посторонних... – сквозь слёзы прошептала она.

– Какие ж мы посторонние? – удивилась бабушка, – Витя тебе, почитай, брат, а я вроде как сводная бабушка.

– А если папа узнает?

– С папой я договорюсь, – улыбнулась бабушка.

В это время дедушка, ни на секунду не прекращавший движений, громко заговорил:

– Давай, внучка, вместе, как завещал великий Ленин!

Бабушка засмеялась. Я очень плохо себе представлял, что именно говорил Ленин по поводу одновременного оргазма, но бывший член партии знал лучше, и завет был почти выполнен. Настя задергалась, заохала и медленно опустилась на колени.

– Не успел. Ротиком поработай, – прошептал задыхающийся дедушка.

Настя сделала лишь несколько сосательных движений, и из члена дедушки стала течь сперма.

– Пей, пей, всю высоси, – наставляла бабушка, – это очень полезно.

Настя прилежно стала доить член, двигая ладонью от основания к головке и слизывая то, что появлялось на головке. Дедушка, успокаивая дыхание, обвел нас победным взглядом.

– Умница, молодец, – сказал он Насте, – иди подмойся, а потом я.

Они вышли, а бабушка подошла ко мне, погладила по голове и заставила сесть.

– Я тебе объясню кое – что, – сказала она тихим, убаюкивающим голосом, которым в детстве читала мне сказки на ночь, – ты уже взрослый, надо узнавать жизнь. Лучше мы, родные люди, тебе всё покажем, объясним, а потом дадим попробовать, ошибки исправим, чем неопытные пацаны и мокрощёлки какие в грязном подъезде будут тебя учить. Согласен?

– А ты не ревнуешь? Ведь дедушка тебе изменяет!

– Говорю же, мы в прошлом году тридцать лет отметили. Когда – то ревновала, скандалила, потом смирилась, а потом и участвовать начала. Я – то женщина, и мне тоже с одним мужиком скучно всю жизнь. Так что у нас никаких супружеских измен давно нет. Он девку какую приведёт, так я и присоединиться могу. А если я любовника заведу, так он третьим будет. Вдвоём всё время скучно как – то, неинтересно. А тут каждый раз новые лица, новые переживания.

– А что значит "с папой договорюсь"?

– Это значит, что я уже договорилась, – улыбнулась бабушка, – Ты не замечал ничего до поры до времени. Теперь я тебе всё расскажу.

Как только мы приехали, я сразу заметила, что Серёжа глаз положил на меня. Понятное дело, ему – то тоже скучно одну твою маму естествовать. Ну, раз так, я и решила по старой памяти его соблазнить. Когда мылась, дверь в душе не закрывала, и он, естественно, стал за мной подглядывать. А я нарочно занавеску задёргивала не полностью, ну, и выставляла то ногу, то титьки, то попой повернусь. Когда сидели за столом, садилась рядом, ну там, у холодильника, ногу на ногу закидывала. Халатик – то коротенький, сползал до самых трусов. Говорила, что жарко, верхнюю пуговицу не застёгивала, в ворот халатика титьки хорошо видно.

Убиралась в квартире, только когда он дома был. Поворачивалась к нему спиной, наклонялась и особенно тщательно пылесосила или пыль вытирала. Потом замечала: штанишки – то топорщатся.

Неделя так прошла, а потом он стал подкатываться: и как я хорошо выгляжу, и как мне удалось такую фигуру сохранить. Выпить предлагал. Я сначала отказывалась, потом маленькую, в другой раз две. В прошлый вторник сделала вид, что напилась. Наивный – я жена офицера, мне чтобы опьянеть, литр надо выпить. Говорю, идти не могу, отведи меня до кровати. Он повёл, одной рукой титьки лапает, другой под халатик лезет. Перед тем, как уложить, раздел, ну и...

Так с тех пор и пошло. Как он не на дежурстве, так мы с самого утра и кувыркаемся. Пообедаем и опять. А вечером, как все приходят, мы как добрые родственники... Ну вот, теперь ты всё знаешь.

Я был потрясен. Моя милая, ласковая бабушка, которая укутывала меня одеялом в детстве, покупала мне мороженое, дарила игрушки – соблазнила моего отчима да ещё так спокойно об этом рассказывает!

– И дедушка знал?

– Конечно, глупенький, я же тебе говорила – мы друг от друга ничего не скрываем! Серёжа скоро придет, ты всё сам увидишь.

Когда пришёл дядя Серёжа, бабушка пригласила всех в комнату и начала:

– Так получилось, что мы с Серёжей стали любовниками. Правда, Серёжа?

Он, покосившись на Настю, кивнул. Я тоже посмотрел на Настю, но она среагировала достаточно спокойно. Видимо, дедушка тоже "договорился" с ней.

– А теперь, – продолжала бабушка, – Настя и дед мой тоже поестествовали.

– Ей ещё многому научиться надо, но вообще девочка высший класс, – не удержался дедушка.

– Тетя Нина права, – смущаясь, заговорил дядя Серёжа, – а то твои любовники неопытны...

– Чего доброго, заразу какую подхватишь, да СПИД ещё... – вставила бабушка, – А тут ты сразу всему научишься.

– Витя же у нас вообще девственник, пора ему уже мужчиной становиться, – снова заговорила бабушка, садясь рядом с дядей Серёжей, – Пусть пока посмотрит, а потом и присоединится.

– Настя, тебе хоть понравилось? – робко спросил дядя Серёжа.