– Так, Макс! – В дело вмешалась тетка. – Кончай ломаться правда, как девочка! Если ты на клизму не согласишься сейчас, я не знаю, что я сделаю!

Мальчик опустил голову и обиженно засопел. Было видно, что он побаивается властную тетку, и скорее всего не посмеет ее ослушаться. Через несколько секунд я убедился в том, что предчувствия меня не обманули.

– Ладно, – сказал Максимка, и покорно повернулся ко мне лицом, прикрыв руками половые органы.

– Ну вот и хорошо, – я приобнял паренька одной рукой за шею, и подтолкнул его обратно к кровати, – а то у меня вызовы еще:

Не убирая руку с шеи Максима, я вкрадце объяснил ему, что клизмы бояться не нужно, что главное – это слушаться меня и не напрягаться, и так далее: Людмила поинтересовалась, в какой позе лучше всего делать клизму. Я ответил, что лучше всего будет положить мальчика через колено (просто именно так мне в тот момент захотелось). На что Елизавета Юрьевна заметила, что она слышала, что клизму надо делать лежа на левом боку.

Я сказал, что это – "прошлый век", и что прогрессивные врачи давно уже так не делают. Соврал, что на западе для того, чтобы делать клизму в таком положении, давно выпускаются специальные кушетки, а мы, как обычно – "позади планеты всей". Женщины вроде бы поверили. Но тут Максимка вдруг опять заартачился, наотрез отказавшись ложиться ко мне на колени. После бесплодных попыток уговорить его было решено, что он ляжет на колено к Людмиле, а я только сделаю саму клизму.

Вскоре Людмила уже сидела на кровати. Я подсказал ей вытянуть вперед левую ногу, и согнуть в колене правую – так, чтобы бедро было параллельно полу. Женщина, очевидно, пришла к сестре в гости, и поэтому была одета не по – домашнему. На ней были черные туфли на высоком каблуке, черные полупрозрачные колготки, черная же обтягивающая юбка выше колена и красивый зеленый свитер. Так что выглядела наша процедура не обыденно, а можно сказать даже – "торжественно".

Максимка наконец полностью разделся, и лег лобком на колено тети – так, что ноги и руки его свободно свисали вниз и касались пола. Я попросил его пошире раздвинуть ноги и, не забыв поправить камеру, сел рядом с Людмилой, справа.

– Елизавета Юрьевна, можно попросить Вас? – Я протянул матери кружку Эсмарха. – Наполните пожалуйста теплой водой ее: Да, и потом подержите нам, ладно?

Женщина кивнула и направилась в ванную. А я тем временем достал вазелин, и стал смазывать им анус мальчика, раздвинув ему ягодицы. Максимка держался стойко, делая вид, что его это ничуть не беспокоит. Но когда я всунул смазанный вазелином палец сантиметра на два ему в попку, по всему телу юноши пробежала судорожная волна – однако он снова взял себя в руки и расслабился. Из ванной вернулась мать с полной кружкой, и мы приступили:

Я выбрал средних размеров (примерно 10 на 3 см) наконечник и, смазав также и его, начал осторожно вводить в попу. Мальчик напрягся, попытался чуть выпрямиться и сжать ягодицы, но я приказал ему расслабиться. Вводя наконечник постепенно, я двигал им вглубь и назад, а также по окружности. Парнишка сопел и судорожно сглатывал слюну, но терпел, и протестовать уже не пытался. Наконец я ввел наконечник полностью, и открыл кран на шланге. Внутрь сладкого трепетного тела полилась теплая водичка: Максик засопел еще сильнее, заерзал, но молча переносил клизму. Моя левая рука постоянно лежала у него на попке, а правой я то и дело поправлял наконечник (хотя в этом и не было необходимости) и поглаживал его по ягодицам.

Вскоре мальчик запросился в туалет. Я приказал ему потерпеть еще, пока не вольется вся вода из кружки.

– Я не могу уже! – застонал паренек еще через пару минут.

– Терпи, малыш, терпи. Ты ж не маленький уже. – Я ласково похлопал его по попочке. – Это дети маленькие терпеть не умеют, а ты ж совсем взрослый у нас:

– Не могу, – прохрипел Максим еще через две минуты, когда воды в кружке почти уже не осталось.

– Ну ладно, – я медленно вытянул наконечник из Максимкиной попки, и тут же заткнул ее заранее приготовленной, густо смазанной вазелином анальной пробкой. Мать снова начала взволнованно выяснять, зачем это, и я объяснил – это нужно для того, чтобы помочь мальчику удержать клизму, ему надо полежать так и потерпеть еще минут десять.

На протяжении этих десяти минут Максимка еще раза четыре просился в туалет, но я не отпускал его, прижимая для верности рукой к тетиному колену. Потом я вытянул пробку, пощекотал ему анус и, хлопнув шутя по попе, скомандовал:

– Все, иди!

Паренек вскочил, как ошпаренный и, прикрывая руками вставший член, побежал какать:

– Как прокакаешься, в ванную иди, – крикнул я ему вслед, – я тебе попку помою и посмотрю ее еще:

– А зачем? Он что, сам помыть не сможет? Или подотрет пусть как обычно, – с недоверием в голосе сказала Елизавета.

– Дело в том, что мне надо попку посмотреть ему. Внутри. – Глядя поочередно сестрам "честно" в глаза, объяснил я. – Наконечник туго входил, мало ли: может, там у него проблемы какие. Так что я хочу сам так как надо помыть – чтоб не ковыряться потом в остатках дерьма там:

Сестры понимающе закивали.

Когда Максик вышел из туалета, я объяснил ему то же самое и, взяв под руку, провел в ванную. Там я поставил его в ванну, слегка наклонил вперед, и включив душ стал подмывать попку. Член мальчика все еще стоял.

– Я долго мыть буду, подрочи пока, – тихо, почти шепотом сказал я Максимке на ухо, – а то неудобно там перед женщинами ходить будет:

Мальчик внял моему совету.

Я подмыл попку сначала снаружи, потом достал из футляра с видеокамерой маленькую резиновую клизму – грушу, и наполнил ее водой. Впустив из нее несколько раз воду в попку мальчика, я пошуровал там внутри пальцем, и когда вытянул его – из попки прямо в ванну полились остатки мутной жидкости. Вскоре Максимке пришлось обмывать уже и член, но это он сделал уже сам, я не стал ему навязываться (это было бы уже слишком).

Через минуту я помог мальчику обтереться полотенцем, и мы вышли из ванной. Я

уложил его на левый бок на кровати, велел подогнуть к животу колени, и оттопырить попку.

Людмила продолжала с интересом наблюдать за моими действиями, Елизавета же

поглядывала в нашу сторону скорее с подозрением, но молчала.

Я натянул резиновые перчатки, снова смазал анус мальчика вазелином, и осторожно

ввел в попку указательный палец на всю длину. После толстого наконечника Максимка

среагировал на "вторжение" уже не так бурно, но все же напряг животик, и шмыгнул носом.

Я тщательно ощупал попку изнутри, и решил немного растянуть явно девственную дырочку,

засунув туда еще и указательный палец левой руки.

Второй палец входил, естественно, гораздо туже, и мне пришлось сильно поднажать,

чтобы вогнать его полностью. Мальчик тихонько ойкнул, и я посоветовал ему дышать глубоко глубоко ртом. Двигая обоими пальцами одновременно взад – вперед, я с интересом наблюдал,

как тело мальчика подрагивает в такт моим движениям. Затем я несколько раз аккуратно

раздвинул пальцами анус – парнишка еле слышно заскулил и засучил ножками:

– Ну вроде все нормально у тебя! – "Сжалившись", наконец, над мальчиком, объявил я. –

А наконечник туго входил наверно, потому что попка у тебя была дерьмом забита. Все,

Можешь одеваться.

Максимка надел маечку и трусики и, пока я собирал и мыл свои инструменты, с

интересом ощупал свой животик и отметил, что тот стал гораздо мягче.

– Полегче стало тебе? – Спросил я, вернувшись из ванной.

– Да, стало, – улыбнувшись, ответил Максимка.

– И что нужно сказать дяде? – С издевкой спросила племянника Людмила.

– Спасибо, – немного смутившись, но все еще продолжая улыбаться, сказал парнишка:

Я оставил семье свою визитную карточку и, попрощавшись с Максимом за руку, ушел. Мне ужасно хотелось хотя бы поцеловать его на прощание

"чисто по – дружески" в щеку, но: я конечно же удержался.

Больше с Максимкой я, к сожалению, не встречался. Какое – то время я ждал и надеялся, что он позвонит, но мальчик не позвонил. А навязываться ему я не решился – все – таки, мне предстояло еще работать в поликлинике: